Текст книги "Люди Волка"
Автор книги: Уильям Гир
Соавторы: Кэтлин О`Нил Гир
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 31 страниц)
– Ты на самом деле не хочешь возвращаться в лагерь?
– Нет, я хочу побыть здесь и поговорить со Звездным Народом, – чуть испуганно прошептала Кого-ток.
– Я останусь с тобой. Не могу допустить, чтобы ты умирала одна.
Кого-ток взмахнула рукой, отгоняя ее:
– Смерть – личное дело каждого. Ты мне здесь не нужна.
Слезы подступили к горлу Лисы. Она совладала с ними и снова спросила:
– Ты уверена?
Кого-ток поглядела на нее. Лицо молодой женщины выражало неподдельную муку.
– Тебе и впрямь хочется быть со мной до конца?
– Я и думать боюсь: ты совсем ослабеешь… а тут волки…
– Ну, я и так-то не больно сильна. А ты сумеешь их отогнать?
Если ты позволишь.
– Думаешь, сможешь это вытерпеть? Ведь это значит – пройдет куда больше времени, прежде чем ты выяснишь, что приключилось с Бегущим-в-Свете.
Глаза Пляшущей Лисы и старухи встретились, и между ними начался безмолвный разговор, доверительный и ласковый.
– Вытерплю.
Она достала из гнезда осколок скорлупы и нежно провела пальцами по его острому краю.
39
Чум был шириной метров шесть и почти на два метра выше седеющей головы Ледяного Огня. В дальнем углу лежали шкуры мамонтов и карибу; они блестели при свете горящего в углублении костра. По стенам висели разноцветные мешочки со снадобьями; каждый из них размещался в строго определенном месте, по сторонам света, – так, чтобы в него вошла Вещая Сила.
Он поднял глаза и, нахмурившись, поглядел на южную стену, на один из мешочков – «морской». Четыре дня этот узелок дразнил его; его сладкий голос мешался во все сновидения Ледяного Огня.
– Я не заткнул уши, – прошептал он, потянувшись к узелку. – Говори… Вдруг я пойму твою речь.
– Ледяной Огонь…
Он отдернул руку, заметив просунувшееся сквозь полог чума лицо Сломанного Копья. Ледяной Огонь пустил молодого охотника в чум, встал на ноги и обнял его. Сломанному Копью миновало двадцать Долгих Светов; он был высок ростом, крепко сложен, круглолиц, курнос. Он улыбнулся своими пухлыми губами и немного отклонился назад, окинув взглядом старейшину.
– Благодарение Великой Тайне, ты жив и здоров. После всех этих нашествий Врага я опасался за твою жизнь.
Ледяной Огонь улыбнулся:
– Не тревожься. Я знаю, когда мне суждено умереть. Это время еще не настало.
Сломанное Копье недоверчиво покосился:
– Временами, я знаю, и ты ошибаешься. Ледяной Огонь рассмеялся:
– Временами – да. Но редко.
– И все равно я беспокоюсь. Они тепло улыбнулись друг другу.
– Ты прибыл вовремя, – перевел разговор Ледяной Огонь. – Надеюсь, в пути не было никаких осложнений?
– Дымок доставил нам кое-какие хлопоты… Ледяной Огонь нахмурился:
– С чего бы это? Он хороший…
– Он встретил девчонку из Рода Круглого Копыта и потерял из-за нее голову. Он целыми днями носил ей букеты осенних листьев, пока она волей-неволей не согласилась провести с ним ночь. А больше ничего в дороге не случилось…
Ледяной Огонь изумленно прищурился:
– Если я правильно понял тебя, Дымок остался с ними?
– Конечно остался.
Обняв молодого охотника за широкие плечи, Ледяной Огонь подвел его к костру. Они уселись на песчаную землю.
– Ты, судя по виду, устал с дороги. Не хочешь горячего мяса?
– Здорово слышать это! Да я съем сейчас целого мамонта.
Юноша поднес копье к губам и поцеловал, извиняясь, что выпускает оружие из рук, а потом осторожно положил его на землю рядом с собой.
Ледяной Огонь наполнил рог похлебкой из бычьего мяса и поднес ее молодому охотнику.
– Спасибо тебе, Старейшина. Мне есть что тебе рассказать.
– Ледяной Огонь… – У входа в чум появился Красный Кремень.
– Спасибо, что посетил меня, старый друг. Входи. Красный Кремень отогнул полог, вошел в чум и устало опустился на колени перед огнем. В углах его рта лежали глубокие морщины. Он очень постарел и осунулся с тех пор, как Враг увел его дочь, Лунную Воду.
Мысли Ледяного Огня убегали далеко; он воображал себе, как эта милая девушка прислуживает в лагере Врага. При мысли об этом у него сосало под ложечкой от горя. Конечно, они ее обесчестили. По всему, что он знал, она уже носила дитя в своей юной утробе. Слава Великой Тайне, ей не причинили большего зла.
Он так глубоко ушел в свои мысли, что Сломанному Копью пришлось кашлянуть, чтобы привлечь его внимание. Очнувшись, он увидел, что похлебка разлита в несколько рогов, а пылкий юный воин, почтительно глядя на него, ждет его приказания, чтобы начать свой рассказ.
– Ты был у Рода Круглого Копыта? И у Рода Тигровой Утробы тоже, да? Сломанное Копье кивнул.
– Да, Старейший, – совсем иным, твердым и деловым, голосом произнес он. – Дела не так уж плохи. Кое-где на западе натиск ослабел. Там кое-что произошло. Ледовый Народ двинулся на юг по побережью. Некоторые другие народы пошли обратно на север, Другие отстали – как раз когда наши племена шли за дичью. Великая Тайна покарала тех, кто замышлял дурное против нас. Какая-то болезнь, иссушающая душу, напала на их воинов. Тела их покрылись язвами. Сейчас они уже не могут воевать так, как прежде.
Ледяной Огонь погрузился в раздумье.
– Значит, наши племена потеряли этим летом не так уж много земель?
– Нет. Кое-что даже вернули назад. – Сломанное Копье сморщился и бросил быстрый взгляд на Красного Кремня.
Ледяной Огонь поглядел туда же и увидел, что его старый приятель, словно не слыша их, печально ворошит пламя ивовой ветвью. Он снова обернулся к Сломанному Копью:
– Что же тебя беспокоит? Воин выразительно поднял бровь:
– Соленые Воды, Почтенный Старейшина.
– Соленые Воды?
Сломанное Копье беспокойно взглянул на огонь.
– Земля между уделами Круглого Копыта и Тигровой Утробы. – Он покачал головой. – Мы с Дымком вышли в начале Долгого Света и шли по землям Рода Бизона к Роду Тигровой Утробы. На обратном пути, не больше двух лун назад, я шел вместе с Оленьей Ногой из Рода Бизона. Старый путь залило водой. Нам пришлось идти несколько дней в обход на север. Это чудно выглядело: верхушки деревьев торчали из воды. Земля становится все уже. И северные Соленые Воды тоже движутся к югу. Скоро два моря сомкнутся. А еще Оленья Нога сказал, что реки никогда прежде не были такими полноводными. Половина его рода не смогла в этом году прийти на Священные Танцы из-за разлива Большой Реки на западе. Знаешь, той, что течет на запад с другой стороны горного хребта. Даже самые сильные и храбрые не могут перебраться через этот поток.
«Так быстро»… – подумал про себя Ледяной Огонь;
Дрожь беспокойства охватила его. Нежный детский голос раздался в его сознании. Он медленно перевел глаза на морской узелок.
– Что же это? – прошептал он, прищурившись. – Это случилось быстрее, чем я думал… Сломанное Копье тяжело вздохнул:
– Что же это, Старейшина?
Ледяной Огонь по-прежнему глядел на зеленовато-голубой узелок. Но шепот опять затих. Моргнув, он вновь поглядел на молодого воина:
– Море вот-вот отсечет нас от Ледового Народа.
– Как?
– Затопит землю.
Сломанное Копье остолбенел от этих слов.
– А что если воды отсекут нас от Рода Тигровой Утробы? Они отходят назад: их теснит Ледовый Народ.
Ледяной Огонь пожал плечами:
– Тогда им придется бороться с Ледовым Народом в одиночку. И с этой ужасной болезнью – тоже.
Сломанное Копье глубоко вздохнул и поглядел на свое копье.
~ Но если вода затопит весь мир, с нами-то что будет?
– Об этом не тревожься. К тому времени, как до этого дойдет, тебя давно уже не будет в живых. – Он улыбнулся, краем глаза поглядев на узелок: «Вправду ли так?»
Красный Кремень сжал губы и выпрямился.
– Пошлют ли другие роды воинов, чтобы помочь нам против Врага? Мы хотим вызволить наших близких! – Он гневно ударил кулаком по пыльной земле.
Сломанное Копье опустил глаза, а Ледяной Огонь погладил своего старого друга по плечу.
– Мы выручим ее! – тихо сказал он. Красный Кремень немного расслабился и чуть заметно кивнул:
– Я знаю, Старейшина.
Ледяной Огонь опустил руку и спросил:
– Сколько воинов идет сюда?
– Много, – твердо ответил Сломанное Копье. – Когда Ледовый Народ пошел к югу, чтобы захватить землю поредевших во время поветрия новой болезни племен, никого не осталось, чтобы противостоять им. Воины из всех племен пошли сюда, чтобы помочь нам защищаться от Врага. Для них это дело чести.
Красный Кремень опять кивнул, сжав кулаки:
– В этом году наши воины вернут нашему роду Священную Белую Шкуру! Сломанное Копье улыбнулся:
– Надеюсь, да!
Ледяной Огонь гордо улыбнулся. Шкура была священным талисманом всего племени, сердцем всего Народа, с ней связывалась надежда на победу и возрождение, на бессмертие души. Без несравненной Силы Шкуры весь Народ погибнет! Каждый Долгий Свет Шкуру передают роду, проявившему наибольшую доблесть, стяжавшему наибольшую честь в битвах.
Он кивнул:
– Не сомневаюсь, что мы вернем ее себе!
Сон никак не приходил к Ледяному Огню этой ночью. Он извивался в своем плаще, как умирающий после нереста лосось. Морской узелок все время что-то бормотал, но он не в силах был вполне различить его слова, и это всерьез беспокоило его.
Ветер трепал подог чума, звезды глядели из опрокинутой небесной чаши. Он ощутил прохладное дуновение ветра и прислушался к его несмолкающему завыванию.
– Человек из Других… – услышал он. Сердце его упало. Затаив дыхание, он ждал, чувствуя прикосновение Соглядатая.
– Я вижу тебя… – шептала эта старая ведьма, – тебе не спрятаться. – Ее скрипучий голос подступал к нему и отзывался в каждой точке пространства, как волна прибоя.
Он потер руками глаза, мигнул и, в конце концов обшарив глазами чум, спросил:
– Кто ты?
– Цапля. Я знаю тебя много лет, человек из Других, – с тех пор, как ты изнасиловал…
– Я помню. – Он вздрогнул. Былое вспыхнуло в его сознании. Тогда ему, как и теперь, казалось, что все происходит во Сне. Чувство это было таким сильным – тогда оно совсем лишило его разума. Сейчас это снова подступало к нему, затопляя весь мир, – мучительно явственное присутствие, выворачивающее все в нем наизнанку.
– Такой могучий Сон… – прошептал он.
– Ты готов говорить со мной?
– Да. – Он сбросил с плеч свои шкуры, чувствуя, как ее присутствие обволакивает его душу. Стараясь сосредоточиться, он поглядел в огонь, от которого остались сейчас лишь тусклые светящиеся головешки.
– Я здесь, – прошептал он, пытаясь разглядеть это. – Здесь.
И тут среди светящихся угольков выступило человеческое лицо. Она была уже стара; серебристые кудри кольцами падали ей на плечи. Но даже сейчас она была потрясающе красива.
– Я вижу тебя, – прошептал он тихо, словно боясь разбудить других спящих. – Такая Сила… Это ты воюешь с нами, ты посылаешь против нас своих воинов?
Цапля покачала головой. Костер опять разгорался, и в пламени его вставали все новые образы.
– Это все твой сын. Ты ведь знаешь его, да? Тот, что рожден в крови.
– Нет, я не знаю его.
– Это совсем уж худо. Я думала, ты видел его в своих грезах. Он Сновидец, но только отчасти проблесками величия. Он никогда ничему не учился, и он слишком нетерпелив и порывист. Он мчится вперед как карибу, укушенный мухой, и не думает о последствиях.
– Что же он может сделать с нами?
– Он погубит твой Народ.
Он почуял в сердце холодок ужаса.
– Как? Ваш Народ слишком скуден числом, чтобы противостоять нам. Он не сможет.
– Не он один. Почему ты не спрашиваешь про второго сына?
На лице его выступили капли холодного пота.
– Мальчик с радугой. Ты… знаешь его?
– Волчий Сновидец, – прошептала она со странным почтением в голосе. – Он могуч, человек из Других. Так могуч, как я могу только мечтать.
– Он объединится с братом, чтобы погубить нас? – Ледяной Огонь уверенно покачал головой:
– Не выйдет. Все ваше колдовство не поможет. Мы закопаем их-и тебя тоже – в снег. – Но лицо его выдавало страх, и он знал это.
Она удивленно покачала годовой:
– А знаешь ли ты, что прежде, давным-давно, твой и мой Народы были единым целым? Что мы происходим от одного племени? Так должно быть и впредь.
– Один Народ? – Он вслушался в ее голос. Она не шутила! – Тогда… почему же мы раскололись?
– Из-за Снов. Ваши племена прогнали нас прочь, потому что боялись нашего колдовства. Вы считали, что мы можем вынуть из человека душу и послать ее блуждать в чистом поле. Потому-то ты сейчас единственный Сновидец во всем Мамонтовом Народе. Вы истребили своих «колдунов» со всем потомством. Дурачье…
– Мы не убили эту Силу, – прошептал он. Сердце его содрогнулось, когда она упомянула о его сыновьях. – Мы отдали ее вам.
– Великий дар, но вам это принесет погибель. Гнев и страх причудливо смешались в его душе. Он воздел к небу кулаки и воскликнул:
– Как это случится? Скажи мне!
– Твои сыновья идут за тобой. С разных сторон, но идут.
Угли вспыхнули и зашипели, словно на них брызнули водой. Пламя погасло. Сон прервался.
Сложив руки на груди, он опустил голову и поежился от подступившего холода.
– Мои сыновья…
40
Волчий Сновидец стоял на вершине гребня, окутанной облаком пара, и глядел на Народ, идущий к нему по равнине. Сердце его задрожало. Они вернулись, живые и здоровые! Он пригляделся, высматривая старых друзей.
Снег серой пеленой лежал на бесконечной равнине. Облаком поднимался он за спиной Издающего Клич, который вел свой отряд через могучие ледниковые валуны. Ветряная Женщина била ему в спину, обжигая его своим пронзительным дыханием. Заметно похолодало – уже подступал вечер.
До Волчьего Сновидца донеслись голоса из долины.
– Думал, мы уж не дойдем! – произнес Поющий Волк и, улыбнувшись, указал на облако пара, стоящее над гейзером Цапли. – Все шло к тому, что буря настигнет нас в дороге.
– Это же Волчий Сновидец! – воскликнул Издающий Клич, махнув ему рукой.
Тот помахал рукой в ответ. Улыбка осветила его обветренное лицо. Отряд стал подниматься в гору, навстречу ему.
– Ну, – сказал Поющий Волк, гордо надув щеки, – наконец-то мы здесь! Не скажу, сколько раз вспоминал я об этой маленькой долине! – Он с улыбкой повернулся к своему родичу:
– Рад видеть тебя в добром здравии, Волчий Сновидец!
– И я тебя также, – ответил тот, нежно обняв Волка за плечи. – При виде тебя на сердце теплее. Как прошло Обновление?
Поющий Волк обменялся взглядами с Издающим Клич и, нахмурившись, опустил глаза.
Волчий Сновидец окинул толпу напряженным взглядом. Сколько новых женщин! Он внимательно поглядел на них: все они молчали, у всех на плечах лежала тяжелая поклажа – и у всех в глазах горела ненависть. Все собаки были навьючены, даже щенки. Зачем столько поклажи для обычного сезонного кочевья? Он взглянул на Мышь, недавно снова вышедшую замуж за Три Осени Ее волосы были коротко острижены. Он быстро оглядел весь отряд. Сколько вдов!
– Что случилось?
– Народ в беде, – произнес Издающий Клич, глубоко вздохнув.
– Что же именно стряслось?
– Вороний Ловчий все лето совершал набеги на лагерь Других. – Поющий Волк отвел взгляд. – Я сам был с ним – один раз. Я такого насмотрелся…
– А они напали на нас в ответ? Вот почему столько женщин…
– Да, и не раз. Все роды пострадали. В эту минуту, когда мы говорим, наши молодые мужчины идут в поход, чтобы защитить свои дома или принять смерть.
У Волчьего Сновидца все внутри сжалось от боли.
– Во время Долгой Тьмы? – прошептал он. – Это же безумие! Никто не спасется.
– Кричащий Петухом… – неохотно пояснил Издающий Клич, – обещал всем покровительство против Поедателей Душ.
У Волчьего Сновидца засосало под ложечкой при упоминании этого имени. Он со всей мочи сжал кулаки, чтобы не выдать свою ярость.
– Что, они до сих пор не поняли, что он – ложный Сновидец?
Поющий Волк раздосадованно ударил ногой в оледенелый валун, лежавший на вершине гребня.
– Твой брат убедил многих, что это не так.
– Блаженный Звездный Народ! – Волчий Сновидец зажмурился и попытался сосредоточиться; холодное дыхание Ветряной Женщины било ему в лицо и шевелило кайму его капюшона. – Цапля знает, как нам быть… Пойдем посоветуемся с ней.
– А ты уверен, что она рада будет нас видеть? – с сомнением спросил Поющий Волк. – Не хочется ее рассердить…
– Она послала меня за вами. Она не прогонит вас, по крайней мере до поры.
Поющий Волк и Издающий Клич облегченно улыбнулись и, подав кивком знак Народу, пошли вперед по тропе. Вслед за ними, мимо Волчьего Сновидца, пошли люди. Женщины из Других походя бросали на него суровые взгляды. Зеленая Вода вела за собой стайку
Детей.
Увидев его, она остановилась и с улыбкой заметила:
– Ты хорошо выглядишь, Волчий Сновидец! Он слабо улыбнулся в ответ. Ему до смерти хотелось спросить у нее про Пляшущую Лису, но он боялся услышать ответ.
– Ты тоже, Зеленая Вода, – нетвердым голосом ответил он.
Она погладила его по рукаву и с болью во взоре заглянула в его мягкие карие глаза:
– Ее с нами нет.
– Она осталась с…
– Нет. Это долгая история.
– Расскажи.
– Она убежала и пошла по твоему следу…
– Что же… – Грудь его сжалась. Она пыталась пойти за ним! – Что же ей помешало?
– Твой брат застиг ее по пути и силой вернул к Кричащему Петухом.
Ненависть обожгла его. Его брат… вечно он стремится причинить ему зло!
– Что было дальше?
– Кричащий Петухом обвинил ее в супружеской измене и отлучил от Народа. А Вороний Ловчий… он взял ее под свое, так сказать, покровительство… – Она смущенно опустила глаза.
– Ты хочешь сказать, что он… Она подняла глаза и, оправдываясь, поглядела на Волчьего Сновидца:
– Так иди иначе, благодаря ему она выжила. Быть такого не может! Его брат изнасиловал женщину, которую он любит! Он закрыл лицо руками, желая скрыть свой ужас и унижение. Вороний Ловчий. Все так или иначе связано с ним…
Зеленая Вода закусила губу и поглядела на него своими строгими, похожими на озерные заводи очами:
– Она придет, но не сразу.
– Почему? Где она?
– После того как Кричащий Петухом проклял ее душу, она подружилась со Старухой Кого-ток. Одно время они жили вместе, уйдя от племени. Сейчас Лиса шла сюда, спасаясь от Вороньего Ловчего. Но в дороге Кого-ток отстала от нас и осталась в тундре – умирать. Лиса пошла ее искать. На следующее утро она пришла в лагерь и сказала, что останется со старухой до конца.
– Но ведь вот-вот начнется буря! Он хотел уж было пуститься вниз по тропе – искать Лису, но Зеленая Вода удержала его.
– Она не пропадет. Она… это уже не та девчонка, которую ты знавал. За последний год она закалилась, как добрый наконечник копья в огне. С ней все в порядке. Той девочки уже нет… как и юноши, которому она улыбалась когда-то.
Он тяжело вздохнул, поглядев ей в лицо. Она говорила это искренне.
– Поверь мне. Настанет время – она придет сюда.
– Придет – это главное.
Он вгляделся в черту горизонта. Темные облака повисли над ней. Сердце его щемило от радостного предвкушения. Ожившая надежда, как острие клинка, жгла его тело.
– С ней все в порядке, – утешала его Зеленая Вода. – Не считая того, что ее изгнали. И не думай, что она…
– Ну он у меня дождется! – Волчий Сновидец сжал кулаки, одетые в толстые кожаные рукавицы. – Я с него кожу с живого спущу!
– Ш-ш-ш! – Зеленая Вода прижала палец к губам. – Не надо так, Волчий Сновидец. Не говори этого вслух. Хотя бы сейчас. Нам нужен кто-то мудрый и сильный, кто смог бы повести нас за собой. Народ и так весь истерзан, как мышиная кожа во рту у ласки.
Он собрался с силами и, затаив дыхание, поглядел на собравшуюся снизу толпу. Сколько же их! Как прокормить такую ораву? Он повернулся и нетвердым шагом пошел в долину вместе со всеми. Надо потолковать с Цаплей.
Свернув за угол, он увидел, как Народ столпился на берегу заводи у входа в пещеру Цапли. Люди удивленно шептались. Он искал глазами старую Сновидицу, но не находил ее. Странно! Она обычно встречает гостей по дороге, прежде чем они подойдут так близко к ее жилищу.
Протиснувшись в толпе, он глянул на вход в пещеру. Подог, закрывавший его, не шевелился. В глубине души Волчьего Сновидца вспыхнул ужас – будто конец света наступил. Он побежал вверх по тропе, и с каждым шагом страх его все рос. Остановившись перед пологом, он закричал:
– Цапля!
Ответа не было.
Затаив дыхание, он снова позвал ее. Ему казалось, что сердце его сейчас разорвется, – он и сам не знал почему. Озираясь, он шагнул в темноту пещеры.
– Волчий Сновидец?
Обрубленная Ветвь сидела, скорчившись, в темноте; в руках она держала горящий на конце ивовый прут. Отблески огня ложились на ее лицо.
– Так вышло… Когда ты пошел встречать Народ, она отослала и меня тоже. Сказала, что ей надо сделать кое-что…
Дрожащими пальцами он взял у нее горящий прут и, согнувшись, шагнул в глубину пещеры. Пламя прыгало, оставляя на стенах желтоватые пятна.
На поду сидела Цапля. Ее остекленевшие глаза страшновато блестели при свете его самодельного факела. Рядом с ней лежала горстка ивовых веток и… сушеных грибов. Жутко темнели они, разложенные на полах ее лисьего плаща.
Ужас сжал его душу.
– Нет… нет… Что ты наделала? – закричал он.
– Сон… Сон. Мальчик мой… – дрожащим голосом произнесла она.
Он скорчился и нежно взял ее за руку:
– Ты так окоченела…
Набравшись смелости, он поднял несколько прутьев, бросил их в затухший костер и помешал раскаленным прутом. Наконец пламя вспыхнуло.
– Садись сюда. Дай мне…
– Нель-льзя, мальчик мой… Яд. Не двигайся… Нельзя… трогать это. Сон, мальчик мой… Восхождение… Нет не здесь…
Он встал на колени, сердце его разрывалось, слезы стекали по его щекам.
– Борись с ними! – шептал он. – Ты можешь! Не дай их душам осилить тебя!
Он укутал ее, неподвижно сидящую на земле у костра в плащ.
– Пожалуйста, Цапля! Вернись. Я прошу тебя. Я еще не всему научился.
– Сон, мальчик мой! – прохрипела она. Изо рта у нее потекла слюна, взгляд стал рассеянным. – Видишь? Смотри…
Она запела:
Стоит гора из грязи и пыли, Кровь и пот ее возводили. Высоко поднялась над быстрой рекой. Травы сладкие! Ба! Нет духа в их силе, Как в печени, полной крови густой!
Широк и славен Родитель Вод, Вода в ущелье быстро течет, Высока трава та и зелена, А плоды желты, что твоя луна.
Перья цветные – мертвец лежит, Спрятан под бревна, землей накрыт. Лежит ленивец в большой корзине – Солнце, муж и жена породнились ныне!
– Она бредит, – дрожащим голосом прошептала У него за спиной Обрубленная Ветвь. – Не знаю, что с ней делать.
– Ничего не поделаешь, – с болью в голосе сказал Волчий Сновидец. – Она уже несколько месяцев назад предупреждала об этом. Кажется, я понимаю, что с ней происходит… Пока она идет за Сном – она жива. л если мы ее сейчас потревожим и вырвем из Сна, она умрет.
– Солнечный Бог! – воскликнула Цапля, содрогнувшись всем телом.
Рожденный в Свете!
Весь в ярких перьях бог!
Принеси траву на спине,
Семена зажарь на огне,
Скалы, как тучи, – зыбки, текучи. – (Лицо ее потемнело.)
Дети солнца… убьют друг друга.
Брату на погибель – долгий путь к югу.
Жара тяжка – война близка.
Пой, Солнечный Бог, видишь – льется кровь… В небе – страшных слепней облака. А что средь Народа?
Придите, Братья! Рожденные Солнцем. Один убит. Здесь, по пути, его труп лежит. Голова пробита, кровь течет из раны.
Черный идет… Лежит бездыханный. Тот, кто любил, ушел во тьму. Песнь погребальную спойте ему!
Женщина плачет, не став твоей.
Все потеряй, ничего не жалей,
Иль вечно живи средь снежных зыбей.
– Вот оно, – прошептал Волчий Сновидец, отклонив ее чуть назад и сжав в своих объятьях. – Иди сквозь свой Сон.
– Это ты, мальчик, – прошептала она.
Ты, Рожденный Отцом Солнцем. Озарен лучом – и ночь за плечом. Выбирай, мой Народ!
Танцуй для Отца, не зная его.
К югу мы, к югу идем…
В снежной буре конец мы найдем… – (Она судорожно мигнула.)
Смерть на высоких холмах.
Другие идут.
Нашей прежней дорогой идут…
Роют норы в земле,
Торят тропы во мгле.
Дальше… Дальше идут на юг.
Поднимается к небу скала,
До самого неба два брата растут,
Вся земля уже в их сети,
И подземному царству мертвых расти,
До небесных высот расти.
Птица летит, огромна, громка,
Свет вызывает сквозь облака.
– О чем это она? – спросила Обрубленная Ветвь. Волчий Сновидец покачал головой:
– Я не зна…
– Страшные твари ползут во мгле…
Вот идет человек по земле.
Кусай его за ногу. Глянь-ка, упал!
Безруким, безногим, чешуйчатым стал.
Ударит хвостищем – камни летят.
Клыки ядовитые хищно блестят.
Кровь леденеет, чуть бросишь взгляд.
– (Волчий Сновидец закрыл глаза и сжал руку Цапли в своей.)
Восток, гей, восток.
А дальше к югу наш путь.
Уже в материнском лоне – во льду.
Эй, черный брат, ты чуешь беду?
В глуби морской отец ваш проснется,
Солнцем рожден он и сам – из Солнца.
Один будет жить, и умрет другой.
В небо идет душа за душой.
В небо?
Да, всегда оно, небо.
Добела выжжет мир земной,
Обожжет горящею головней.
Грузных тварей к небу поднимут Сны,
В глине тела их погребены.
Новый край отыщи, где осядет Народ.
Новый путь… или всем нам конец придет.
Свойства трав и кореньев узнай сполна —
Ибо век наш краток и жизнь трудна.
Колоти, молоти, не жалея рук,
Пока жаркий вихрь бушует вокруг.
– Как же мы поймем, – хрипло прошептала Обрубленная Ветвь, – что все это значит?
– Кто… кто это? – дернула головой Цапля. – Это голос откуда-то из прошлого… За ним – старая боль.
– Да это я, старая ты карга, – процедила Обрубленная Ветвь.
– Тише! – в ужасе прошептал Волчий Сновидец. Обрубленная Ветвь, дрожа, зажала рот рукой. Волчий Сновидец, крепче обняв Цаплю, нагнулся над ней и прошептал ей на ухо:
– Продолжай свой Сон. Не отвлекайся.
– Обрубленная Ветвь, – прошептала Цапля, яростно качая головой. – Смерть на западе! Медвежий Охотник… Медвежий Охотник! Иди обратно к…
Тело ее напряглось. Она сидела тяжело дыша, широко раскрыв глаза.
– Назад… в Сон. Ушел… с Медвежьим Охотником. Ушел…
Она дрожала, высунув язык, ужас стоял в ее глазах.
– Я не могу… любить.
Она замерла и стала оседать на руках у Волчьего Сновидца.
Он ждал. Проведя пальцем по тыльной стороне ее ладони, он прошептал:
– Цапля… Сон. Продолжай его. Но лицо ее оставалось безучастным. Глаза пусто блестели в отсветах огня.
– Нет! – отчаянно прошептал он, легонько тряхнув ее тело. – Нет, не покидай меня!
– Умерла! – завыла Обрубленная Ветвь. – Я сама Не знала, что делаю!
– Это не ты, Бабушка, – успокоил ее Волчий Сновидец. – Это Медвежий Охотник убил ее.
– Нет, быть такого не может, – вздохнула Обрубленная Ветвь. – Он же умер. Давным-давно…
– Она любила его. – Он почувствовал холодок под ложечкой. – Она сама мне говорила. Нельзя видеть Сон… и любить.
Боль захватила его врасплох, оплела всего его, ослепила, обожгла его сердце. Он едва слышал собственные глухие всхлипы.
