Текст книги "Зеркальные очки"

Автор книги: Уильям Гибсон

Соавторы: Брюс Стерлинг,Пат (Пэт) Кадиган,Льюис Шайнер,Пол Ди Филиппо,Грег Бир,Джон Ширли,Руди Рюкер,Джеймс Патрик Келли,Марк Лэйдлоу,Том Мэддокс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 18 страниц)

Палившая по окружающей толпе охрана вдруг расступилась – внутрь, словно призрак из другого века, ворвалось райсовское авто на воздушной подушке. С полдюжины масонских экстремистов до сих пор цеплялись за двери, колотили в ветровое стекло. Монголы под командованием Джэбэ сорвали непрошенных гостей с корпуса, изрубили их на куски, в то время как римский огнеметчик зачистил территорию перед воротами.

Из машины выскочила Мария-Антуанетта. Джэбэ схватил было ее за рукав, но тот оторвался. Она заметила Моцарта и побежала к нему, монгол следовал по пятам.

– Вольф, ты сукин сын! – выкрикнула Туанетта. – Оставляешь меня, да? Это после всех обещаний, ты merdex, [99]99
  Дерьмо (фр.).


[Закрыть]свинья собачья!

– Кто эта женщина? – Моцарт смахнул зеркальные очки и уставился на Райса.

– Где грин-карта, Вольф? Ты обещал, я продавать Райс масонам, ты доставать грин-карта!

Она умолкла, чтобы набрать воздуха, и тут Джэбэ наконец ухватился за нее. Когда Мария повернулась к монголу, тот двинул ее в челюсть. Женщина медленно осела на асфальт. Недобрый взгляд воина сфокусировался на Моцарте.

– Так ты у нас… Ты – предатель? – Он коброй выхватил автомат, ткнул дулом в нос музыканту. – Я сейчас сыграть рок-н-ролл на моя пушка, ты не остаться ничего, кроме ушей, чувак.

Звук выстрела эхом разнесся по площади. Голова Джэбэ откинулась, он упал безжизненной тряпкой.

Райс развернулся на звук выстрела. В дверях склада стоял диджей Паркер. В руках он держал «вальтер».

– Не бери в голову, Райс, – подходя ближе процедил он, – солдатику замена найдется.

– Ты его убил!

– И что с того? – Паркер невозмутимо обнял Моцарта за плечи. – Вот мой герой! Я тут с месяц назад передал через портал пару его песенок. И знаешь, что? Парнишка идет пятым номером в чарте «Биллборда»! Пятым номером! – Паркер засунул пистолет за пояс. – И пулей – вверх!

– Это ты выдал ему грин-карту, Паркер?

– Нет, – признался Моцарт, – это Сазерленд.

– Как ты ее заставил?

– Я не заставлял. Клянусь, чувак! Ну, может, немножко притворился тем, кого она ожидала увидеть. Сломанным типа человеком, у которого украли не только его музыку, но и самую душу. – Моцарт закатил глаза под лоб. – Она выдала мне грин-карту, но не справилась с чувством вины. Остальное тебе известно.

– Когда ее вывели на чистую воду, ты испугался, что нас оставят здесь. И решил меня впутать! Заставил Туанетту сдать меня масонам. Это твоих рук дело!

Словно услышав свое имя, Антуанетта тихо застонала с асфальта. Райсу было наплевать на ссадины, грязь, дыры в ее леопардовых джинсах, она оставалась самой шикарной телкой на свете.

– Я когда-то сам был масоном. – Моцарт пожал плечами. – Чувак, они полный отстой. Мне типа стоило лишь бросить пару намеков и наблюдать за результатом. – Он рассеянно махнул рукой на окружавшую бойню. – Я знал, что ты от них как-нибудь да сбежишь.

– Нельзя же так цинично использовать людей.

– Херня, Райс. Ты сам этим постоянно занимаешься. Вся эта осада нужна была мне лишь для того, чтобы нас отсюда вытащили. Ради бога, я не могу пятнадцать лет ждать, пока подойдет очередь. История учит, что я помру через пятнадцать лет! А я не хочу умереть в болоте! Я хочу автомобиль и студию звукозаписи!

– Забей, дружище, – посоветовал Райс. – Когда в риалтайме узнают, какую ты тут заварил кашу…

– Отвянь, Райс, – рассмеялся Паркер. – Разговор идет о первой десятке! А вовсе не о копеечном заводишке. – Словно защищая, он взял Моцарта за руку. – Послушай, Вольф, мальчик мой, пойдем в туннель. Нам с тобою в будущем еще нужно подписать кое-какие бумаги.

Солнце уже село, но ночь освещала обстреливающая город бомбарда. Некоторое время Райс зачарованно наблюдал за тем, как пушечные ядра отскакивают от стен нефтехранилищ, не причиняя им вреда. Наконец покачал головой. Время Зальцбурга вышло.

Перекинув Туанетту через плечо, он поспешил в безопасную пасть туннеля.

СЕРГЕЙ КРАСИКОВ
ЗАЗЕРКАЛЬЕ

Оглядываясь назад, понимаешь, что становление киберпанка в конце семидесятых – начале восьмидесятых стало реакцией на взрывное развитие компьютерных технологий того времени. Причем ранний киберпанк, описывавший мир цифровых мегакорпораций, – скорее наследие прошлого; будущее, как водится, было за повседневным применением персональных компьютеров. Однако вернемся к истории.

В конце семидесятых молодые авторы Гибсон, Стерлинг, Шайнер, Кэдиган и другие выясняют, что будущее представляется им отличным от настоящего прежде всего взрывным применением новых технологий, причем технологий в первую очередь информационных; эти авторы формируют круг по интересам – «Движение». Смещается мечта, видение грядущего: от экстенсивного внешнего космоса – к интенсивной информационной вселенной. Изменяется герой: от бесстрашного покорителя инопланетных джунглей – к задохлику, вершащему судьбы терабайт. Появляется новая дихотомия: реальность – виртуальность, которая в конце концов оказывается ложной, поскольку виртуальность ничуть не избавляет от человеческих взаимоотношений, но в начале восьмидесятых это было не столь очевидно, как сейчас.

Изменение охватывает не только фантастику, но и кинематограф, философию, литературоведение. Деррида в «Грамматологии» указывает на исключительно текстуальный характер компьютерных программ. Уорррик в книге «Кибернетическое воображение в НФ» отмечает, что «большая часть НФ, написанной после окончания Второй мировой войны, реакционна в своем отношении к компьютерам и искусственному разуму, зачастую неверно сориентирована в области теории информации и компьютерных технологий и тащится в хвосте новейших исследований, вместо того чтобы предсказывать будущее».

Наконец в 1980-м «Движение» получает название – киберпанк, так Брюс Бетке назвал свой новый рассказ, который будет опубликован в 1983-м. Тогда же главный пропагандист нового направления начинает издавать компьютерную газету «Дешевая правда», посвященную обзору жанра с точки зрения нового направления. В 1984-м опубликован роман Гибсона «Нейромант». Опубликован для начала в мягком переплете – издательство «Эйс» не было уверено в коммерческом потенциале книги. Однако реальность превзошла все ожидания: роман собрал престижнейшие жанровые премии, приобрел культовый статус. Не отставали и собратья по цеху. В 1986-м Стерлинг публикует антологию «Зеркальные очки», вы ее держите в руках. Здесь впервые представлены вместе основные авторы направления в естественных условиях наиболее характерных для жанра произведений и тем. Представлены рассказами, имеющими как несомненные литературные достоинства, так и отличающимися весьма редко встречающейся даже в НФ плотностью новых тем, притом не скатываясь в стэплдоиоподобные трактаты: их интересно читать. Можно сказать, что киберпанк подмял под себя традиционную научную фантастику. Писатели, которых Суэнвик назвал «гуманистами» в известном эссе, скорее, пытались применить старую форму к изменившемуся миру, что, естественно, было обречено на провал. И лучшие из них – как, например, Иэн Макдональд, Пол Макоули – начали себя пробовать в новом жанре. Другое дело, что параллельно развивалось другое направление НФ, близкое скорее к магическому реализму, породившее таких титанов, как Джин Вулф, Нил Гейман, Тим Пауэрс, Джон Краули…

Но жизнь не стоит на месте. Еще в 1987 году Джон Кессель писал: «К середине 1987-го, хотя читатели и критики все еще находились в возбужденном состоянии, дискуссии относительно киберпанка завершились, движение более или менее ассимилировалось в мейнстрим НФ». Возможно, высказывание прозвучало рановато, да и мейнстрим НФ, скорее, интегрировался в «Движение», но парадигма «революционер против системы мегакорпораций», чем-то напоминавшая парадигму ранних пятидесятых, так ярко представленную Полом и Корнблатом в «Торговцах космосом», перестала соответствовать реальности. Тогда, в начале шестидесятых, ее сменила Новая волна. Теперь, в восьмидесятых, посткиберпанк и стимпанк.

Поворотным пунктом, наверное, стала публикация романа «Разностная машина» Гибсона-Стерлинга (в русском переводе – «Машина различий»). Здесь яркая социальная критика все еще имеет место, но отнесена она уже в прошлое, в викторианский XIX век, в настоящем ей места не остается. Так появился главный текст стим-панка: ностальгической, технологически насыщенной фантастики. Следует сказать, что стимпанк зародился гораздо ранее: еще в 1979-м К. У. Джетер опубликовал «Ночь Морлоков», а в 1976-м Кристофер Прист – «Машину пространства». Но популярность направление обрело лишь после публикации «Разностной машины». Впрочем, настоящую революцию в жанре произвели «Трилогия моста» (1993–1999) Гибсона и романы Нила Стивенсона «Лавина» (1992) и «Алмазный век» (1995). Лоуренс Персон пишет, что посткиберпанк «использует ту же самую технику построения мира, увиденного изнутри, но выдвигает новых протагонистов и, что самое важное, представляет будущее в совершенно иных красках. Герои посткиберпанка более не являются отверженными одиночками, они интегрированы в общество (даже работают где-то!). Будущее посткиберпанка – не обязательно дистопия (более того, оно может быть описано в более или менее оптимистическом ключе), но ежедневная жизнь проходит в условиях быстрой смены технологий и вездесущей компьютерной инфраструктуры».

Но жизнь не стоит на месте, посткиберпанк видоизменился, превратившись из литературы фантастической в технологически насыщенное повествование о каждодневной реальности. И опять основными фигурами здесь стали Гибсон с трилогией «Распознавание образов» (2003–2010) и Стивенсон с «Криптономиконом» (1999) и «Барочным циклом» (2003–2004). Вряд ли можно говорить о том, что информационно-ориентированная фантастика выдохлась, – скорее, наоборот: жизнь догнала мечту. Например, главная героиня романа Гибсона «Идору» (1996) – виртуальная певица, представлявшаяся в момент написания сугубо фантастическим персонажем, – обрела реальность. Настоящие герои нового романа Гибсона «История ноль» – разнообразные гаджеты фирмы «Эппл», представить которые в восьмидесятых могли лишь хардкорные киберпанки, а компьютерные войны перенеслись, к несчастью, в реальную жизнь новых средств массовой информации – электронную журналистику, в то время как киберреволюционеры, отвлекшись на минутку от борьбы за «прекрасный новый мир», с упоением высаживают алюминиевые огурцы на своих виртуальных грядках, расписывают друг другу виртуальные стены.

Жизнь, как водится, предстала сложнее всякой схемы, предложенной писателями. Но то альтернативное будущее, которое, к счастью или к сожалению, не случилось, заслуживает внимательного изучения. Может быть, оно не умерло, но лишь дремлет, подсматривая время от времени из-под зеркальных очков.