Текст книги "Фонд"

Автор книги: Уэс Демотт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 21 страниц)

Глава восемнадцатая

Лил дождь, было холодно и темно, как в кошмарном сне. Джеймисон был зол, ожесточен, суров и готов на любой риск. Запах белья Мелиссы все преследовал его, сулил очередные проблемы, блокировал боль ран, не допускал тревожные сигналы тела до мозга.

В подобном состоянии ума холод не мог причинять ему неудобств и заслуживал лишь того, чтобы на мгновение заметить его и тут же забыть. Холодно. Ну и что? Он снова убивал. Сам себя довел до самых ворот ада, убив за двенадцать часов троих человек. К его собственному списку убитых прибавились еще трое. Список будет расти, в этом он не сомневался. И не было возможности вычеркнуть их из памяти. Особенно того, которому удалось убежать. Того, кто изнасиловал Мелиссу.

Двигаясь по наводящим ужас зарослям приступов ярости, он присматривался, нет ли там где-нибудь «неуправляемого психа». Ему не хотелось опять отдаться желанию убивать. Его схватка с Батлером напугала «неуправляемого психа», но Джеймисон продолжал быть начеку. Он был решительно настроен противостоять ему, как делал это всегда, и убивать только в случае крайней необходимости. Он убил Батлера и двух человек в доме Кейси без участия «неуправляемого психа». Питеру было крайне неприятно делать это, но вместе с тем ему нравилось странное чувство удовлетворения оттого, что он сделал это в одиночку, что вполне оправдывало сам факт убийства.

Питер не стал бы заниматься самообманом. Он знал истину, хотя и отрицал это. Питер вел игру «неуправляемого психа», игру чудовищно жестокую, в которой он мог наносить другим человеческим существам бесчеловечные увечья, бесчеловечные страдания, о которых в нормальной обстановке без содрогания и подумать бы не смог. Но иного пути не было, коль скоро нужно остаться в живых и спасти Мелиссу.

Смитсон-лейн, тихая улочка, была застроена красивыми домами изысканной архитектуры. Каждый дом был уникален и вместе с тем вполне соответствовал тюдорианскому стилю застройки микрорайона. Широкие портики, крутые контуры сводов, открытые балки – все предназначено для людей, социальный статус которых значительно выше среднего класса. Следуя по тротуару, Джеймисон несколько раз прятался в укромных местах на случай, если он принес с собой свои проблемы – убийц, которые могли проследить его до дома сенатора Драммонда и причинить вред самому сенатору, окажись тот у них на пути. Он надеялся получить сведения и сразу уйти, после чего старик может отдохнуть.

Джеймисон свернул на подъездную дорожку, ведущую к дому Драммонда, придерживаясь живой изгороди, которая тянулась до самого гаража с тыльной стороны здания. Он часто оглядывался, внимательно наблюдая, не следят ли за ним. Проходя мимо окон дома, заглянул в них и увидел сквозь прозрачную занавеску Драммонда и еще одного мужчину. Драммонд сидел за столом, заваленным бумагами, будто только что очистил свой офис. Выглядел он расслабленным, отхлебывал что-то из коньячного бокала и разбирал беспорядочно наваленные документы.

Другой мужчина казался человеком физически сильным и хорошо сложенным – телохранитель, наверное. Возможно, кто-то из службы безопасности, приставленный к сенатору после того, как тот занялся коррупционерами из «Диллон». Телохранитель расхаживал по комнате – на поясе кобура с огромным револьвером нержавеющей стали. Что за черт? В правой руке телохранитель держал папку с бумагами, в которой был телефон Блевинса и которую Джеймисон передал Мелиссе в ресторане «Чеймбер».

Джеймисон внимательнее присмотрелся к бумагам на столе. Там было несколько писем «Коалиции», досье и дискеты, а также их с Мелиссой фотография, которую она держала на письменном столе в своем кабинете. Они снимались, стоя по колено в снегу, на холме Шугарлоуф. Все эти предметы, похоже, изъяты из кабинета Мелиссы. Драммонд разложил эти вещи на столе в столовой и копался в них с таким видом, словно разгребал кучу навоза. Потребовалось пять-шесть секунд на то, чтобы понять, что происходит.

У Джеймисона побаливал желудок, тряслись руки. Он вынул из кобуры на плечевом ремне «беретту», проверил, есть ли патрон в патроннике, и направился к черному входу. Шел он быстро – почти бежал, кожа на боку натянулась, и возникла опасность, что его «штопка» разойдется. Чулок Мелиссы сполз вниз. Три ступеньки перед дверью он преодолел одним махом, а дверь выбил ногой. Стекло раскололось, косяк разлетелся в щепки. Где-то поблизости, но не внутри дома, залаяла собака.

Он поспешил на кухню, держа пистолет с взведенным курком на уровне глаз. Он уже прошел половину кухни, когда телохранитель Драммонда появился в дверном проеме из кухни в столовую. Пока телохранитель вытаскивал револьвер и готовился открыть огонь, Джеймисон успел прицелиться ему в голову, чем ускорил действия противника. Он не обращал внимания на оружие телохранителя и, нажимая плавно на спусковой крючок «беретты», сосредоточил внимание на точном прицеливании. А ноги тем временем продолжали нести его прямо на телохранителя.

Три выстрела последовали один за другим чуть ли не одновременно. Второй выстрел «беретты» Джеймисон едва услышал, он прозвучал как сказанное шепотом слово. Это случилось до того, как пуля, выпущенная телохранителем, попала ему в левую руку и пробила ее навылет. Но Джеймисон перестал чувствовать жгучую боль, словно поставил ей своего рода заслон.

Две пули, выпущенные им, достигли цели и вошли в голову противника одна над другой прямо над правым глазом. Пули от удара расплющились, сорвали кожу с лица телохранителя, а потом и всю верхнюю часть его головы. Телохранитель рухнул на пол и больше не двигался.

Джеймисон перенес линию прицеливания на Драммонда, который продолжал сидеть за столом. С коньячным бокалом в руке он выглядел милым и расслабившимся. Джеймисона поджимало время. Выстрелы не могли не встревожить соседей.

Он кинул пистолет на стол и набросился на Драммонда, намереваясь использовать здоровую правую руку. За две секунды, потребовавшиеся Джеймисону для того, чтобы вплотную приблизиться к столу, его возмущение достигло черты, за которой начинается безумие. Ни о чем не думая, он ударил кулаком правой руки прямо в лицо Драммонда, сломав при этом где-то какие-то кости и нанеся отвратительную рваную рану на стареющей коже сенатора. Но старик собрался с духом и хранил полное спокойствие.

Удар Джеймисона оказался настолько мощным, что морщинистая кожа старика словно развернулась мелкими лоскутками.

– Ты, сукин сын! Где Мелисса?

Драммонд дотронулся пальцами до глубокой кровавой раны, потом отнял их и с интересом разглядывал, изобразив улыбку.

– Кто?

Джеймисон ударил Драммонда по лицу еще раз, не понимая, что делает, пока сам не увидел.

– Где она?

Драммонд попытался встать, чтобы продемонстрировать то ли властный характер, то ли свою неустрашимость, но на Джеймисона это не произвело впечатления. Он развернул кисть правой руки в форме латинской буквы «V» и с силой прижал ее к шее Драммонда. Потом поднял Драммонда с кресла и пригвоздил его к стене. Со стены упала картина и закачалась горка с фарфором. Джеймисон продолжал с силой прижимать старика и так сжал его шею, что пальцы достали стены.

– Где Мелисса?

Подвешенный к стене Драммонд оставался спокоен. Его шея, натянувшаяся под рукой Джеймисона, время от времени издавала какие-то пискливые звуки, словно весь этот разговор надоел ему до чертиков. Джеймисон слегка ослабил хватку и, прежде чем ноги старика достигли пола, смотрел, как высоко он его поднял.

Драммонд сглотнул.

– Пошел ты к чертовой матери, Джеймисон. И Мелисса Корли пусть убирается туда же.

Джеймисон снова надавил на шею и вертел ее до тех пор, пока череп не начал качаться вперед и назад.

– Скажи, где она. Я готов обменять твою жизнь на ее. Таковы условия сделки, и они скрепляются тем, что лежит на столе. Время пошло. Решай.

Он свалил Драммонда на пол и смотрел, как тот валяется у кресла.

– Насчет меня не сомневайся, Джеймисон. Хочешь убить, убивай. Но имей в виду, что, уничтожив меня, ты уничтожаешь мою работу.

– Хорошо.

– О? Ты так думаешь? Ты считаешь, что мы должны вернуться к тому состоянию, которое было когда-то?

– Я ненавижу то, что ты делаешь!

– Тогда кто защитит Америку, если не я? Американский народ? Неужели ты серьезно думаешь, что люди, которые не читают газет, не ходят голосовать и которым на все наплевать, способны адекватно решить, каким путем должна идти страна во внешней и внутренней политике? Послушай меня, Джеймисон, им это неинтересно. А если было бы интересно, они не знали бы, что нужно делать.

Джеймисон подошел к окну и посмотрел, нет ли на улице полицейских, не выпуская Драммонда из поля зрения более чем на две секунды.

– Итак, думать за них будешь ты?

– Кто-то должен. Они заслуживают того, чтобы кто-то защитил их и их собственность. Кто-то, кому глубоко безразлично, как и почему.

– Вы знаете, мистер Джеймисон, американцы только притворяются, что их волнует, законно это или незаконно. По правде говоря, все, что их интересует – это безопасность – их лично, их семей, их состояния.

– Думаю, вы ошибаетесь. Вы преступник, а им не хочется, чтобы их правительством руководили преступники.

– Я революционер, мистер Джеймисон. Все революционеры начинают как преступники. Это составная часть определения феномена. Вспомните нашу историю, Вашингтона, Джефферсона, Адамса. Разве они не были преступниками в большинстве случаев? И уж само собой разумеется, с точки зрения англичан.

Джеймисон нагнулся и поднял Драммонда с пола. Шов на боку у него при этом разорвался, и по ноге опять потекла кровь.

– Я не собираюсь обсуждать с тобой вопросы истории. Вставай. Ты идешь со мной.

– Послушай, Джеймисон, ты смышленый человек. Неужели тебе не надоело слушать, как любое политическое решение и любой закон в этой стране становятся предметом споров и используются двумя палатами и президентом в качестве инструментов достижения собственных целей?

Джеймисон толкнул его в сторону кухни, но ноги Драммонда отказывались отрываться от пола.

– Неужели ты не устал от подобного тупикового состояния? Ну конечно, устал. И почему? Потому что американцы – люди действия. Им ненавистно то, что их правительство превратилось в организм, умирающий из-за идиотской политической показухи.

Джеймисон еще раз толкнул его в спину. На этот раз Драммонд сдвинулся с места. Джеймисон поднял с кухонного пола свою спортивную сумку, вынул из нее моток проволоки и связал Драммонду руки.

– Мы многое уже сделали, старина. Ты не спаситель, как тебе кажется. Ты так не думаешь сейчас. Но подожди, смирительные рубашки, надетые конгрессом и президентом друг на друга, не позволят Америке принять решительные меры в случае крайней необходимости общенационального масштаба. Черт побери, это уже случилось. Все пребывают в страхе и не способны к действиям в условиях кризиса. Как страна мы очень, очень уязвимы. Это ужасно. Если бы моя организация не существовала и не действовала в высших интересах Америки, наши враги уже дестабилизировали бы обстановку в стране. И остановить их больше не может никто.

Джеймисон связал Драммонду руки изоляционной лентой, следя за обстановкой на улице. Было ясно, что потрачено слишком много времени.

– Прокатимся, старина.

– Чего?

Джеймисон взял связку ключей из конторки, вытолкнул Драммонда из дома и повел его к гаражу. Там он открыл багажник «линкольна» Драммонда, затолкал его туда и связал лентой ноги, прислушиваясь к вою сирен на небольшом удалении.

Потом Джеймисон оторвал последний кусок ленты длиной около восьми дюймов.

– Это для твоего рта. Теперь дышать тебе придется через нос, старый козел.

Драммонд, похоже, запаниковал. Это случилось впервые после того, как Джеймисон ворвался в его логово.

– Я не могу делать это, Джеймисон. Я умру.

– Надеюсь.

Была почти полночь, когда они приехали в подземный гараж. Там стояла полная тишина. Джеймисон поставил машину на свободное место, отведенное для подразделения 213. Другое место, отведенное для этого же кооператива, было занято новым белым «БМВ». Он продвинул машину Драммонда вперед, оставив позади достаточно большое пространство, потом вышел из автомобиля, открыл багажник и приподнял Драммонда за плечи.

– Узнаешь это место, старина?

Тряская дорога поубавила Драммонду спеси. И когда он качал головой, то был похож на оцепеневшего болванчика.

Джеймисон был слишком утомлен, чтобы миндальничать с ним. Он испытывал душевные муки, а боль физическая стала слишком сильной, чтобы игнорировать ее. Он перевязал собственным носком рану на руке, нанесенную телохранителем Драммонда, и она перестала кровоточить, но голова кружилась все сильнее. Если все это помножить на бессонную ночь, на слишком сильное беспокойство о Мелиссе и слишком длительное время, проведенное на линии огня, он вполне мог считать себя мертвым. Быть мертвым сейчас вдруг показалось ему вполне приемлемым решением, как желанная перемена взятого однажды темпа жизни.

Он еще больше приподнял тело Драммонда в багажнике и повернул, чтобы тому было лучше видно.

– В самом деле? Может, ты недостаточно хорошо огляделся. Давай-ка попробуем еще раз.

Как ни странно, когда Джеймисон повертывал Драммонда, тому каким-то образом удалось изобразить на лице угрожающую мину. Это длилось до тех пор, пока он не заметил белый «БМВ». В этот момент его глаза полностью раскрылись, и он посмотрел на Джеймисона как-то иначе – то ли с надеждой, то ли с отчаянием.

– Ты знаешь, где сейчас находишься, правда? Узнаешь машину своей дочери?

Драммонд медленно кивнул, так, словно шея у него была парализована.

– Мы можем уйти прямо сейчас, или я должен завершить начатое? Я вообще-то надеюсь, что ты не заставишь меня, потому что это нечто такое, чего мне не хотелось бы делать, но настало твое время решать. Она наверху. Мне придется пытать твою дочь, чтобы вызволить Мелиссу, и я готов к этому. Удовольствия это мне не доставит, и я возненавижу себя на всю оставшуюся жизнь, но все равно сделаю это. Посмотрев немного на то, как она страдает, ты, и я уверен, поможешь мне. Любой отец поступил бы так же. Итак, что это будет? Ответь мне сейчас же, потому что я устал, нервы мои на пределе, а время на исходе.

Драммонд уже решил сказать. Тяжелая поездка оказалась хорошим способом убеждения. Он слишком стар для путешествий в багажнике, да и Джеймисон не пропустил ни одной выбоины на дороге.

Почему бы ему не отпустить эту Корли? Никакого интереса она для него больше не представляла. Он использовал людей Кейна, чтобы похитить ее и заткнуть ей рот, а также для того, чтобы прикончить Джеймисона, однако молчание Мелиссы не спасло организацию, да и Джеймисона не так уж трудно найти, по крайней мере в дальнейшем. Почему не выдать ее? Он всего лишь ждал удобного случая. Жизнь в политике научила Драммонда вести меновую торговлю только тогда, когда ему самому что-то нужно. Похоже, сейчас именно тот случай.

Кроме того, обмен ему выгоден. Он стал сенатором, извлекая выгоду из сложных ситуаций, подобных этой, оборачивая их в свою пользу. Он и сейчас может сделать это, отдав Мелиссу Джеймисону. Дать указание Джеку Кейну доставить Мелиссу в полной сохранности. Обменять ее на свою свободу, а потом позволить Кейну убить их обоих. Кейн на такое способен. Они с Кейном могут использовать ситуацию как свалившуюся на них возможность решить проблему по имени Питер Джеймисон.

Улики? Ну, улики – другое дело. Ему уже сообщили о плане вернуть компромат из ФБР, и он был уверен, что это сработает. Организация, основанная Ричардом Корли, эти трудные времена переживет, как переживала подобные ситуации в прошлом.

Он думал о Ричарде и о том, как они, бывало, встречались у него дома, когда Драммонд был еще конгрессменом-новичком. Мелисса, тогда еще малышка, обычно сидела у отца на коленях. А когда вопросы, обсуждавшиеся на этих встречах, становились слишком серьезными, отец отправлял ее в библиотеку. Ричард был блестящим человеком, патриотом, который чувствовал, насколько неопределенно будущее его страны, и решил защитить Америку от себя самой.

Интересно, размышлял Драммонд, что подумал бы сейчас Ричард, узнав, что его драгоценной дочке придется умереть ради спасения им же созданной организации.

Драммонд отвел взгляд от машины дочери и посмотрел Джеймисону прямо в глаза, затем кивнул.

Джеймисон вынул его из багажника и положил на пол. Затем разрезал клейкую ленту у него на ногах и руках, освободил рот и помог Драммонду встать на ноги.

– Там телефон-автомат. Если ты издашь хоть один звук, который мне не понравится, мы сейчас же отправимся наверх. Понятно?

Драммонд опять кивнул, отдирая остатки клейкой ленты с запястий. Джеймисон подтолкнул его в спину, направляя к телефону, и пока они пересекали гараж, добавил еще несколько толчков.

– Телефон местный или междугородный?

– Местный, мистер Джеймисон.

Джеймисон опустил несколько монет в прорезь, и Драммонд набрал номер. Он даже не пытался набрать его незаметно, хотя видел, что Джеймисон записывает. Питер подошел ближе и приставил ухо к трубке, взяв одновременно Драммонда за горло, отчего тому стало трудно говорить.

Трубку на другом конце подняли после четырех сигналов вызова.

– Да?

Джеймисон узнал голос Кейна. Об этом можно было догадаться по тому, как он сжал горло Драммонда, а сам вздрогнул. Драммонд молчал, пока Джеймисон не расслабил мертвую хватку. После этого Драммонд сделал несколько судорожных движений и начал говорить.

– Вам известно, где сейчас находится Мелисса Корли?

– Да.

– Хорошо. Мне нужно, чтобы вы привезли ее ко мне.

– Очень хорошо, сэр. Я могу это сделать. Куда и когда?

Джеймисон повернул Драммонда к себе лицом и прикрыл рукой микрофон.

– Харборплейс в Балтиморе. Северо-западное строение. Прямо с утра. В семь часов. Убедись, что у него достаточно времени, потому что я не хочу ждать. Кроме них приезжать не должен никто, или ты умрешь там же на месте, Драммонд, а я вернусь за твоей дочерью.

Драммонд заговорил осторожно:

– Думаю, Балтимор подойдет лучше всего. Как насчет Харборплейс? Скажем, ровно в семь утра? Северо-западное строение?

– Прекрасно.

– Только вы и мисс Корли, пожалуйста. Думаю, там состоятся какие-то переговоры по поводу обмена. Если с вами приедет кто-либо еще из ваших людей, они только усложнят дело. Вы меня понимаете?

– Понимаю, сэр. Полагаю, наш пропавший инженер будет вести переговоры от имени противоположной стороны?

– Да, и посредник он вполне умелый. Вы поступили бы разумно, приехав в состоянии полной готовности.

Драммонд был внезапно отброшен от телефона прямо на железобетонный пол и оставался там, наблюдая, как Джеймисон стремительно бросился к трубке, которая повисла на проводе. Он подержал ее несколько секунд и послушал, после чего повесил, не сказав ни слова. Его так и подмывало хорошенько пнуть Драммонда в голову.

Глава девятнадцатая

Блевинс стоял посреди гостиной Кейна, разглядывая уоки-токи, а его агенты тем временем разносили в пух и прах квартиру. Улик нашли не много, и ничего из найденного не стоило и гроша медного. А теперь с ним затеял глупую игру диспетчер, привнося еще одну мелкую неприятность в и так уже невыносимый день.

– Повторите, диспетчер.

– У меня для вас, 705, есть сообщение, и его автор настаивает на том, чтобы я не передавал его по эфиру – ни по радио, ни по сотовому телефону. Позвоните мне по кабельному телефону прямо сейчас. Десять, четыре.

– Да, понял. Позвоню сейчас же.

Он отошел от Сакетта и взял трубку в кабинете северо-виргинского особняка Кейна. Телефон представлял собой сложное устройство, которого Блевинс раньше никогда не видел. Осмотрев аппарат, он понял, что это высокотехнологичное устройство контролировало линию на наличие записей приборов-самописцев, перьевых самописцев, магнитофонных записей и многократных соединений. Имелось также контрольное устройство, подключенное к монитору состояния, которое управляло устройством засекречивания сигналов встроенным звукозаписывающим устройством и регистрацией входящих и исходящих звонков. Блевинс с трудом заставил себя воспользоваться этим чертовым аппаратом. Он боялся, что может ненароком уничтожить улики. Но ему хотелось знать, что сообщит диспетчер, и, честно говоря, хотелось поиграть с этой затейливой игрушкой. И он рискнул:

– Блевинс на проводе.

Монитор состояния телефона заморгал, давая алфавитно-цифровую индикацию того, что телефон прослушивается ФБР. Эта проклятая чертовщина работала.

– Извините, что беспокою вас во время обыска, но я только что получил странное сообщение. Поскольку вы занимаетесь делом Джеймисона, мне подумалось, вам следует знать.

– Валяйте.

– Несколько минут назад сюда позвонил мужчина. Он не назвал себя, но сказал, где мы можем найти специального агента Брюэра. Он сказал также, что сам только что покинул это место и что Брюэр мертв. Он также предупредил, что выделил еще несколько убийц-профессионалов для поимки Питера Джеймисона и что нам следует в самое ближайшее время найти его и задержать.

– Хотелось бы.

– Я знаю. Как бы там ни было, этот парень обещал позвонить завтра и рассказать еще кое-что.

– Это на самом деле странно.

– Становится еще более странным. Парню, похоже, известно все о наших операциях, и он настоятельно просит, чтобы мы не передавали по эфиру ничего из того, что он сообщил. Он даже сказал, что мне не следует пользоваться нашим импульсным радиопередатчиком. Это было похоже на разговор с агентом, но я не думаю, что он агент.

– С какого телефона он звонил? Вы засекли?

– Только что. Это местный телефон, номер 555-0090. Этот номер закреплен за некой фирмой. Его нет в телефонной книге, нет записей индексов, нет отметок о вызовах с этого телефона за последние шесть месяцев. Сплошной нуль, по крайней мере до сегодняшнего дня.

– Не очень деятельная фирма. Еще что-нибудь?

– Только это. Адрес для счетов за переговоры – почтовый ящик, который очищается и доставляется по назначению дважды в месяц.

Блевинс превратился во внимание. Осмотрелся в комнате и понизил голос:

– Дерьмо. Значит, этот тип звонил с одной из наших конспиративных квартир.

– Похоже на то.

– О'кей, большое спасибо.

Блевинс повесил трубку и удивился световой индикации на мониторе статуса. Там высвечивалось сообщение, что кто-то в управлении ФБР пытался подслушать разговор, но попытка была успешно блокирована соответствующим устройством.

Сакетт вошел в кабинет с опущенной головой, сунув руки в карманы.

– Проблемы?

Блевинс глубоко вздохнул.

– Надеюсь, что нет. Кто-то беспокоился о Питере Джеймисоне. Сказал, что Брюэр мертв, убит на одной из наших конспиративных квартир.

– В таком случае звонил, по-видимому, Джек Кейн. Если он убил Брюэра, это означает, что он отобрал у него Мелиссу.

– Он и ее убьет?

– Не знаю. Он на это способен, но и в сообразительности ему не откажешь. Предсказать ничего невозможно, но могу предположить, что он хочет получить обратно улики, материалы, которые Джеймисон передал тебе и которые послужили поводом для обыска. Я знаю Кейна и полагаю, что он их получит. Возможно, планирует обменять на них Корли.

– Даже если он заполучит наши материалы, у Драммонда все равно останутся копии.

Сакетт отвернулся. Казалось, его очень интересует, чем сейчас агенты занимаются в гостиной.

– Не знаю, Блевинс. Я на это не рассчитывал бы.

– Не хочешь пояснить, что все это значит?

– Я не стал бы рассчитывать, что материалы, находящиеся у Драммонда, принесут тебе хоть какую-то пользу.

Блевинс осмотрелся в поисках чего-нибудь, что можно было как следует пнуть – своего рода отдушины в моменты, когда он не мог удержать накопившуюся ярость. Мусорная урна вполне сгодилась бы. Или стена. Торчащая задница агента, нагнувшегося над письменным столом Кейна, тоже соблазнительный объект, но она же навела его на мысль о том, что сделать ни черта невозможно, и Блевинс усилием воли заставил себя отказаться от этого замысла.

– В таком случае мне нужно заручиться страховкой, потому что материалы Джеймисона послужили также основанием для обысков в Квонтико. Без них все, что мы обнаружили, будет запрещено к использованию. Все превратится в плод ядовитого дерева.

Сакетт отвернулся и смотрел каким-то странным взглядом. Он не улыбался, но в глазах не было заметно печали.

– Ты прав. Все, кого ты обвинил, включая меня, могут уйти от наказания. Тебе даже нельзя будет говорить об этом, не рискуя быть обвиненным в клевете.

Блевинса так и подмывало схватить Сакетта за шиворот, и так, чтобы он оставался на цыпочках. Но он этого не сделал, потому что подчиненные могут не понять. Или, что еще хуже, – поймут, и он станет для них врагом.

– Ты именно этого хочешь? Уйти от наказания? Мне казалось, ты только что перешел на другую сторону.

– Перешел и именно поэтому предупреждаю, чтобы ты был осторожен. Если Кейн охотится за материалами, тебе нужно опережать его на шаг.

Блевинс снова взял трубку телефона Кейна, опять набрал номер вашингтонского управления ФБР и попросил клерка по сбору улик.

– Каннингам слушает, отделение по сбору улик.

– Послушай, Каннингам. Нужно приказать нескольким клеркам и агентам начать делать копии. Позаботься о том, чтобы у них было достаточно бумаги, потому что мне нужны тысячи документов.

– Слушаюсь, сэр.

– Я хочу, чтобы вы скопировали все содержимое белой картонной коробки с материалами, хранящейся под замком в шкафчике. Я положил его туда в понедельник.

Клерк молчал.

– В чем дело, Каннингам? Что случилось?

– Сэр, этой коробки там нет. Я все проверял, когда два часа назад заступал на дежурство, и ее там уже не было. Я написал рапорт начальнику отдела спецагентов, как положено по инструкции.

– Ты уверен? Может быть…

– Агент Блевинс, докладываю вам, что коробки там нет. Я знаю свое дело, сэр. Кто-то забрал ее.

Мусорная корзина все-таки свое получила. Блевинс пнул ее так, что она полетела в другой конец комнаты.

– …твою мать!

Прежде чем Кейн с Мелиссой появятся в Харборплейс, Джеймисону нужно было отдохнуть. Это будет завершающая встреча, на которой он получит Мелиссу, а потом убьет Кейна и рассчитается с ним за то, что этот ублюдок сделал с ними обоими. Ему отчаянно хотелось спать. На то, чтобы продолжать действовать и лечиться, не хватало сил. Голова и глаз продолжали болеть от ран, полученных в стычке с Джоном Батлером. Он повредил себе шею, когда подкатывался под ноги молодому головорезу в доме Кейси. Половина самодельного шва на раненом боку разошлась, а по левой руке распространялась инфекция, путь которой открыла рана, полученная в доме Драммонда и которую он не успел продезинфицировать.

Впрочем, боль проблемы не составляла. Он был способен легко игнорировать ее, не позволяя отвлекать от цели, пока дело не будет завершено. Страх смерти его тоже не беспокоил, хотя он и задумывался порой над тем, что же будет причиной тому – потеря крови, инфекция, Джек Кейн, ФБР или какой-нибудь пока еще не идентифицированный неприятель.

Настоящим врагом, и очень опасным, было истощение. Оно беспокоило больше, чем остальные опасности, вместе взятые. И ему хотелось покончить с этим недугом до того, как тело не обессилеет окончательно.

Он припарковал машину Драммонда на платной автостоянке в десяти кварталах от Харборплейс. В столь ранний час стоянка была почти пустой, и он надеялся, что из-за цены за стоянку – пять долларов в час – сюда приедет не так много машин, да и полиция будет заглядывать реже. Поспать не удастся, но по крайней мере он даст своему телу отдохнуть. Впрочем, ему и этого сделать не удалось бы, если бы на стоянку постоянно заезжали машины.

Драммонд в багажнике вел себя спокойно. Джеймисон подумал, что бы это значило и какие проблемы это может создать для них с Мелиссой. Но останавливаться не собирался. Он обменяет ключи Драммонда на Мелиссу, потом скажет Кейну, где припаркована машина. Кейну ничего не останется, как только пойти на подобную сделку. Если что-то пойдет не так, он убьет Кейна и заберет Мелиссу. Это простое решение. Он знает, что будет делать, если Кейн вдруг заявит о своем несогласии с условиями сделки.

Беспокойные мысли не давали ему возможности отдохнуть и постоянно напоминали о том, что могло бы пойти не так. О том, что упустил в своих планах, о десятках незначительных неудач, часть которых непременно случится и может создать проблемы. Кейн может не взять с собой Мелиссу, задумав заранее какую-нибудь уловку. Он вообще может не приехать. Привезет с собой множество людей, и Джеймисон со всеми не справится. На него может начать охоту ФБР и блокировать весь район, прилегающий к Харборплейс, как только он появится в этой ловушке. Самый худший вариант – что Мелисса мертва.

Однако в глубине души он точно знал, что произойдет. Менее чем через два часа он либо вернет Мелиссу, либо умрет в борьбе за ее возвращение.

Со стоянки он выехал в шесть утра, желая проехать мимо места обмена и осмотреть район, прежде чем туда прибудет кто-либо еще. Потребовалось всего несколько минут для того, чтобы доехать до Харборплейс, освещение в этот ранний утренний час было слабым.

Все прилегающие улицы, по которым он проезжал, были пустынны, и он спокойно превышал максимально разрешенную скорость на пять миль в час. Скоро эти улицы начнут заполняться машинами подвозчиков товаров, булочников и рабочих первой смены, и он сможет ехать с меньшей скоростью, не вызывая ничьих подозрений.

Он искал удобное место для стоянки. Место, которое было бы не слишком открытым и таким, где на него не набросятся с претензиями подвозчики товаров и хозяева магазинов. Место, где он мог бы незаметно вытащить из багажника запечатанного клейкой лентой старика.

Но и далеко от места встречи оно тоже не должно находиться. Когда настанет время обмена, ему придется держать Драммонда под контролем на улице и волочить его ясным солнечным утром, а самому при этом оставаться в окровавленной одежде. Не хотелось тратить на это времени больше, чем необходимо. Если старик начнет визжать, или кто-нибудь опознает в нем сенатора Соединенных Штатов, или если Драммонд попытается вывернуться и вынудит Джеймисона обращаться с ним жестоко, или если кто-то заметит на его штанах смесь засохшей и свежей крови, это может создать проблемы.

Джеймисон еще раз проехался по набережной, отмечая про себя с равнодушной сосредоточенностью боковые улицы, возвышенности и места, обеспечивающие хорошее укрытие. Начинали прибывать первые служащие, привнося в атмосферу просыпающихся улиц признаки жизни. Теперь, за двадцать минут до встречи, можно было остановиться, не привлекая особого внимания ни служащих, ни полицейских. Он свернул за угол и встал между двумя грузовыми фургонами с обледеневшими ветровыми стеклами. После чего вышел из автомобиля и открыл багажник. Затем огляделся, выискивая взглядом возможных свидетелей, но не увидел никого. Потом, натужив свои раны, поднял Драммонда из багажника и, все еще связанного по рукам и ногам, прислонил к стене ближайшего здания.