Текст книги "Мир Темной звезды. Том 2"

Автор книги: Трой Деннинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 49 страниц)

– Не беспокойся, он еще жив, – сказал призрак чересчур уверенным голосом. – Серость частенько вводит в заблуждение, показывая духов еще живых людей.

Сердце Садиры сжала ледяная рука отчаяния. Призрак врет. Дух Агиса сгустился из Серости, проклятый призрак не притащил его сюда. Если бы аристократ на самом деле пришел из Атхаса, он возник бы сразу, а не по частям.

Призрак врал дальше:

– Твой муж высоко ценил оружие своей матери. Я воспользовался этим кинжалом, чтобы позвать его дух из Самараха.

На какое-то мгновение Садира застыла, не в силах даже пошевелиться. Затем она вскрикнула и едва удержалась на ногах, все ее тело печально содрогнулось. Самарах. Она повторяла это слово опять и опять. Единственное слово подтвердило ее худшие страхи. Призраки нашли Агиса, а может это сделал Борс, и они убили его. Все, что осталось от ее мужа, – приведение с пустыми глазами, вызванное рыцарем-призраком, дух, который не помнит даже свое собственное имя.

– А теперь иди вниз, – сказал предводитель. – Иди в Серость, или я заберу жизнь твоего мужа.

– Ну и бери! – заорала Садира. Она внезапно почувствовала как грудь стеснило, щеки запылали. – Зачем он мне такой?

Слова едва успели слететь с ее губ, а волшебнице уже стало стыдно. Она не могла сказать такое. Это сказала какая-то другая женщина, слабая, безвольная, которая не любила по-настоящему своего мужа.

Садира знала, что она должна чувствовать вину за смерть Агиса, переживать за то дело, которое им еще предстоит. Быть может Борс уже завладел Черной Линзой, и теперь у нее и ее товарищей нет защиты от него, величайшего мастера Пути. Она должна была подумать о юном Ркарде, в красных глазах которого сверкала убежденность в своей великой судьбе, сразиться с чудовищем, убившим Агиса и миллионы других. Она должна была подумать о том, что Борс теперь придет и убьет ее, Ркарда и всех остальных, разорит Тир и убъет всех его жителей, а потом, очень скоро, только огромная свалка мусора останется там, где был величайший свободный город Атхаса.

Но Садира не могла думать об этом и не чувствовала ничего, кроме злости, страшной злости на своего мужа, который отправился на поиски Тихиана и умер так далеко от нее.

Магнус внезапно перестал петь, и глубокая, сверхъестественная тишина окутала башню. Призраки бросали нервные взгляды назад, на минарет, где первая розовая ленточка появилась в небе между двумя крутящимися вихрями. Предводитель призраков призывно махнул рукой своим товарищам, потом начал спускаться вниз, по ступенькам, толкая дух Агиса перед собой. Другие призраки последовали за ним, окружая Садиру и отрезая ее от ворот.

Голос Магнуса загрохотал с неба. – Садира, ты почти вышла! – крикнул он. – Помоги мне, пой!

Предводитель взглянул наверх, как если бы его аметистовые глаза могли видеть слова, прогремевшие из неба, потом остановился в двух шагах от Садиры. – Молчи! – приказал он. – Время пришло. Ты должна решить – жить Агису или нет.

Волшебница открыла рот и запела, ее мысли крутились вокруг маленького железного молотка, который она по-прежнему держала в руке.

Предводитель отступил назад, отдернув руку с кинжалом от Агиса. Дух аристократа последний раз взглянул на Садиру, его рот наполовину открылся, брови печально изогнулись, и он растаял облачком тумана.

Садира перестала петь, и с силой бросила свой молоток мимо головы предводителя, выкрикивая заклинание. Оружие со страшным шумом ударилось в следующего призрака, тот полетел на землю, сбив другого, стоящего сзади, и оба они оказались на земле.

Молоток на какое-то мгновение завис над ними, потом увеличился до размеров канка и опустился вниз. Удар радробил шлемы и снес ступеньки под головами призраков, Когда геммы, содержащие жизненные силы обоих призраков, разлетелись на куски, страшный взрыв потряс башню. Предводителя бросило на Садиру, а двух других призраков выбросило с лестницы.

Предводитель и волшебница покатились по ступенькам вниз, два смертельных врага, крепко обнявшись как два любовника. Пока они катились, доспехи призрака царапали и били Садиру, она же отчаянно старалась сбросить предводителя с себя. Призрак, не выпустивший из руки стилет, пытался воткнуть его в ее сердце. Когда они, наконец, остановились, Садира лежала на спине, голова ниже ног, а приведение, стоя на коленях, нависало над ней, по-прежнему сжимая кинжал в кулаке.

Садира взглянула мимо своих ног, вверх. Ее магигеский молоток исчез вместе с двумя призракаки, которых он уничтожил. Еще двоим, видимо, удалось уцелеть, но их было не видно, и вообще она видела только свои собственные ноги, лежащие пятью ступеньками выше. Они были бледны, бледны до самого кончика большого пальца. Она использовала остаток своей магической энергии.

– Больше нет магии, – прошипел призрак, проследив ее взгляд.

Его пурпурные глаза зло вспыхнули за забралом, он отвел кинжал в сторону, схватил Садиру за плечи и поднял ее на ноги, прижав к себе.

– Теперь вниз, в Серость.

– Нет.

Ладонью одной руки волшебница ухватилась за забрало шлема и с силой отбросила его вверх, открыв лицо. Вторая рука метнулась вперед и схватила сморщенное лицо призрака. Она стала тянуть из нее так же, как она выкачивала мистическую энергию из растений Атхаса. Теплая волна побежала по ее руке. Если бы призрак был живой, конечно она не смогла бы вытянуть жизненную силу из своего врага. Но он был ни живым ни мертвым, и энергия, заключенная внутри геммы, держалась там не так твердо, как внутри настоящего живого тела.

Призрак взвигнул неожиданно тонким голосом, его сморщенная кожа начала шелушиться под пальцами Садиры. Он попытался ее оттолкнуть, но его руки уже дрожали от недостатка жизненной силы. Волшебница обхватила его свободной рукой за шею и сжала посильнее. Собрав последнюю энергию Предводитель шагнул к Серости, собираясь прыгнуть вниз.

Садира с силой выбросила руку вперед, прорвав уже тонкую кожу, и ее рука глубоко погрузилась в голову призрака, уже наполовину превратившуюся в туман, и схватила темный аметист. Тело приведения стремительно становилось пылью, он прыгнул вниз, но ноги волшебницы уже коснулись белого камня башни и она знала, что ему не унести ее с собой. Призрак улетел прочь коричневатым облаком, которое быстро растаяло, смешавшись с туманом Серости.

Двух других призраков по-прежнему не было видно. Садира быстро подобрала свой кинжал и его рукояткой раздробила аметист предводителя. На этот раз не было никакого урагана выходящей энергии. Она уже выкачала из камня почти все, что в нем было и с удовольствием чувствовала покалывание в своем теле, кожа приобрела слабый багряный оттенок.

Внимательно глядя по сторонам Садира опять полезла вверх. Она запела и вынула из кармана кусок зеленой глины. После того, как она поплевала на глину, та зашипела и вспенилась, покрыв ее руку крошечными лужицами едкой жидкости. Волшебница почувствовала себя увереннее. Два последних призрака еще не уничтожены, но она готова к их атаке.

Когда Садира достигла открытых ворот бастиона, щель багрового света появилась над кристальным куполом минарета. Голос Магнуса стал чище и отчетливее. Не было даже намека на призраков на дорожке между ней и центром цитадели. Не было видно их и в голубом бассейне, заполнявшем центр бастиона, но она знала, что это ничего не значит. Враги могли скрываться и под водой, а мерцающие волны надежно укрывали содержимое бассейна от ее взгляда.

Волшебница вошла в ворота, потом задумалась и остановилась. Слуги Борса не стали бы призраками, если бы вот так, просто, бросали дела, которые он им поручил. Если выжившие призраки еще не напали на нее, значит они лежат в засаде где-то внутри самого бастиона.

Используя жизненную силу, которую она выкачала из геммы предводителя, Садира выговорила свое заклинание. Ее кожа потеряла пурпурный оттенок, зато из глины, лежавшей на ладони, стал подниматься едкий туман. Она подождала, пока зеленые клубы сгустились в шипящую струю пара, потом прошла через ворота.

Первое, что поразило ее внутри, – тишина. Она не слышала ни песни Магнуса, ни шипения пара, выходившего из ее ладони, ни даже звука своих шагов по известняковым плитам. Потом она уголком глаза заметила призрака, встающего из мерцающего бассейна позади тропинки. Вода беззвучно стекала с его доспехов, и колдунья осознала, что сверхъестественная тишина, воцарившаяся внутри бастиона, без сомнения должна помешать ей произносить ее собственные заклинания.

Поздравив себя с тем, что первой ловушки она избежала, Садира резко вытянула руку по направлению к призраку и струя зеленого пара ударила его в лицо. Забрало призрака мгновенно растаяло, как будто его и не было, и она увидела открытый рот, произносящий заклинание, которое ему не суждено было закончить: его голова растаяла в зеленом тумане. Не дожидаясь, когда магическая кислота закончит свою работу, Садира резко крутанулась на месте, уверенная, что последний рыцарь Борса сейчас позади ее.

Пара кулаков в бронированных перчатках уже почти схватили ее за горло. Призрак, который тянул к ней руки, оказался широкоплечей женщиной в блестящих доспехах, через прорези ее забрала лились желтые лучи света. Садира выгнулась в сторону, бросив руку с магической кислотой в лицо врагу. Одновременно она попыталась защитить свое уязвимое горло, выставив вперед плечо.

Ее тактика частично увенчалась успехом. Рука Садиры ударилась о забрало, которое немедленно изчезло под струей зеленого пара. В последнюю секунду призрак поменял направление ударов: один из его бронированных кулаков ударил ее в ключицу, а второй пошел вниз и попал в ребро. Оба удара были такой силы, что волшебница с ужасом почувствовала, как ее кости треснули.

Тело Садиры буквально взорвалось болью, и она едва заметила, что ее магическая кислота растворила гемму в голове женщины-рыцаря. Дорога беззвучно вспучилась под ее ногами и струи ярко-красного света заметались во всех направлениях. Потом она, почти потеряв сознание, начала валиться на известняковые плиты дороги. Призрак потянулся к ней, пытаясь выполнить приказ Борса даже в тот момент, когда зеленая кислота уже разъела сосредоточие его жизненных сил.

Одна одетая в железо ладонь схватила ее за плечо, вторая вцепилась ей в горло. И в этот момент беззвучная желтая вспышка полыхнула из кислотного облака. Призрак исчез. Волна сокрушающей боли обрушилась на Садиру, а руки, изъеденные кислотным паром, горели как в огне. Ее тело опустилось на твердые известняковые плиты.

Но волшебница не сдалась. Боль не остановит ее, не помешает ей вырваться из Серости. Она заставила себя встать на четвереньки и повернулась в сторону минарета. Выругавшись, Садира медленно поползла вперед, звуки баллад Певца Ветров лились из ее губ и таяли в окружающей тишине.

Глава Шестая. Темный Каньон

Когда багровое солнце опустилась за пурпурные верхушки Поющих Гор, длинные полосы тени легли на долину за Надеждой Бедняка. Свет медленно угасал над стеклистой равниной, которую магия Садиры сотворила на рассвете. Гладкая каменистая равнина медленно возвращалась в свое естественное состояние, наполняя воздух мягким шуршанием, пока оранжевые камни превращались в оранжевую пыль.

Половине гигантов, атакововавших этим утром Надежду Бедняка, все это было уже не важно. Тот, которого ранил Рикус, Лай, лежал без движения на краю поля с пустыми глазами, глядящими в небо. Еще трое, включая приятеля Лая, Йааба, не выдержали обжигающий жар солнца Атхаса. Но их тела продолжали стоять по пояс в земле, распухшие от жажды языки торчали из синих губ.

Осталось только четыре живых гиганта, радовавшихся освобождению из магической тюрьмы. Ворча радостными, но осипшими от жажды голосами, они начали выкапывать свои руки и ноги, отбрасывая в сторону полные ладони земли и камней из-под себя. Поодаль, вне пределов досягаемости их рук, расположились роты дварфов, прибывшие несколькими мгновениями раньше и окружившие каждого из гигантов. Несмотря на стальные латы, защищавшие воинов, огонь гигантов хорошо проредил их стройные ряды. То тут, то там бронированные невысокие фигуры откатывались в сторону, как шары перекати-поле. Дварфы открыли ответный огонь из арбалетов. Но их болты с железными наконечниками были для толстокожих титанов тоже самое, как иголки кактуса против мулов-гладиаторов.

– Отзови Нииву, – сказал Рикус. – Их арбалеты бесполезны.

Келум покачал головой. – Они только начали, – ответил он. – Она никогда не отступит так быстро.

– Если она будет ждать слишком долго, ей уже не удастся убежать, – сказал Магнус, его уши подергивались от волнения. – Я боюсь, что мы прибыли слишком поздно. Призракам не удалось убить Садиру, на задержка может оказаться фатальной для нас всех.

Троица стояла в сотне шагов от битвы, глядя на нее от подножья того самого холма, на который Рикус и Певец Ветров вскарабкались, когда впервые услышали гигантов. Келум и Магнус ждали в резерве, готовые прикрыть отступление, если сражение обернется против дварфов. В отличии от магии Садиры, их жреческая магия была в защитной по природе и от нее было мало толку, когда требовалась уничтожать титанов.

Рикуса заставили остаться с жрецами, так как после укуса золотого скорпиона, он еще был болен, перед глазами носились черные тени, а руки не могли держать меч. Но, благодаря могучему здоровью мула и магии Келума, он быстро восстанавливался, хотя время от времени его еще мучали приступы тошноты и головокружения. Несмотря на это, мул хотел бы быть вместе с Ниивой, в рядах дварфов, и руководить атакой вблизи. К сожалению, ему приказали оставаться сзади, выполнять свой долг, а мул еще был не в состоянии протестовать. Атаку организовала Ниива, и она же командовала всеми воинами.

Как Магнус объяснил Рикусу, Ниива действовала исключительно быстро после атаки призраков на Дороге Туч. Чувствуя, что теперь их первоначальный план стал слишком опасен, Ниива послала быстроногого гонца-полуэльфа вызвать на подмогу ополчение дварфов из имения Агиса. Потом, пока Певец Ветров помогал Садире сражаться с призраками, она и Келум обсудили свои возможности. Когда стало ясно, что волшебница выживет, но придет в себя не раньше рассвета, Ниива перенесла Ркарда по веревке, натянутой над провалом. Келум и Магнус последовали за ней, к их спинам были привязаны Садира и Рикус. Быть может кто-то из них очнется и сможет помочь, когда придет время сражаться с гигантами. Тирский легион должен был последовать за ними как можно быстрее, но казалось невероятно, что им удасться безопасно переправить две тысячи воинов до того, как гиганты вырвутся из своей тюрьмы.

Самый большой гигант, одноглазый парень, которого другие называли Пач, раскинул свои огромные руки в стороны, и с силой ударил по земле. Поле затряслось, оранжевая пыль вздыбилась под его бедрами. Дварфы засыпали его болтами, но он, не обращая на них внимания, изгибался во все стороны, стараясь выбраться из земли.

Еще до битвы Рикус напомнил Нииве, что хорошо бы оставить одноглазого в живых, чтобы выспросить у него все, что ему известно об Агисе и о том, что случится, если Черная Линаза не вернется к ним. Теперь, однако, Рикус начал беспокоиться о том, что произойдет, если хоть один гигант останется в живых.

– Келум, я хочу остановить гигантов не меньше других, – сказал Рикус. – Но твои дварфы не в состоянии это сделать.

– Воины Кледа так же храбры как и воины Тира, – сухо ответил дварф. – Подожди, пока не увидишь, как их топоры обрушатся…

– Ниива не должна транжирить жизни таких хороших воинов! – оборвал его Рикус, потом какое-то мгновение раздумывал, как бы ему убедить упрямого дварфа и начал снова, – Может быть мне удастся вбить ей в голову немного здравого смысла.

Но прежде, чем мул сделал первый шаг, огромные пальцы Магнуса впились ему в плечо и заставили остановиться.

– Если ты уйдешь отсюда, Ркарду придется присматривать за двумя спящими Тирянами. – Певец Ветров взглянул через долину на верхушку утеса, где юный мул сидел рядом с лежащей без сознания Садирой. – Подожди, когда будешь посильнее.

– Я уже в порядке, – сказал Рикус, стараясь освободиться, но пальцы Певца Ветров держали крепко.

– Побереги свою силу, – посоветовал ему Магнус. – Если это не сработает…

Страшный грохот раздался с поля боя, когда земля вокруг ног Пача осела и он освободился. Рыча от радости, предводитель гигантов бросился вперед и шлепнул своей ладонью по земле. Трое дварфов умерли мгновенно, даже не успев вскрикнуть.

Рикус увидел, как Ниива пролаяла какую-то команду, хотя ее и было не слышно в суматохе боя. Он потянулся к рукоятке Кары, но Магнус уже наклонил вперед свои подвижные уши, чтобы уловить ее слова.

– Она пришла к тому же заключению, что и Рикус, – сообщил Певец Ветров. – Сигнал отступать.

Дварф поднял свою руку. Колонна красного света вылетела из его руки и полетела на запад. Она аркой повисла над полем боя, осветив его слабым, мерцающим светом. Ополчение Кледа мгновенно стало выходить из боя, быстро двигаясь в сторону сигнала и перестраиваясь на ходу в свободное каре.

– По меньшей мере у них хорошая дисциплина, – прокомментировал Рикус.

Келум пожал плечами. – Да, а что теперь? – спросил он. – Мы потеряли наш лучший шанс остановить их. Теперь они разорят все фермы в округе.

– Нет, если мы заставим их заниматься нами, – сказал Рикус.

Пач набрал полную ладонь камней и швырнул их в убегающих дварфов. Каменный дождь обрушился марширующие роты, сорвал дюжину шлемов, а десяток ошеломленных воинов покатился по полю. Магнус начал одну из своих баллад. Могучий ветер подул с гор. Он пронесся в нескольких футах над головами дварфов, подхватил остальные камни и унес их обратно.

Тем временем Рикус продолжал, обращаясь к Келуму. – У меня есть идея, но тогда придется оставить Ркарда одного, пока Садира не проснется.

– Не беспокойся за Ркарда. Он, как и я, жрец солнца, и всегда сможет призвать нас, если с ним что-либо случится, – сказал дварф. – Ну, какой у тебя план?

– Там, на другой стороне Надежды Бедняка, есть ущелье, открытое только с одной стороны. Я там прятался когда-то, сбежав от Тихиана, – сказал мул. – Там полным-полно древних шахт. Если мы сможем заманить гигантов в него и поддразнивать их все время так, чтобы они забыли обо всем, кроме нас, мы займем их до утра.

– А утром Садира очнется и поможет нам, – продолжил его мысль Келум. – Давай попытаемся.

Они должны были подождать некоторое мгновений, пока не подойдет ополчение дварфов во главе с Ниивой. Без отвлекающих их дварфов Пач и остальные гиганты сконцентриривались на выкапывании своих ног. Скоро вокруг них громоздились горы земли, и Рикус понял, что добраться до ущелья будет не так-то просто.

Когда первая рота дварфов оказалась рядом с ними, Рикус увидел стиснутые зубы и суженные глаза, без сомнения означавшие, что отступлении противно дварфской гордости. Он замахал им рукой, крича, – Битва не кончена. Следуйте за мной! У меня есть план.

Ниива моргнула, без сомнения вспомнив его предыдущий гибельный план: захватить город короля-волшебника Хаману во время войны с Уриком. Тем не менее, она глубоко вдохнула, и приказала своим дварфам подчиниться. Мул побежал к Надежде Бедняка, беззвучно скользя между камней.

Ниива также тихо побежала рядом с ним, но ноги Келума гулко бухали по земле на каждом шагу, а тяжелые шаги Магнуса сострясали почву. Четыре роты ополчения пересекли поле и шли за ними следом на коротком расстоянии, их доспехи звякали, а ноги твердо стучали по каменистой почве.

Когда они достигли конца поля, Рал и Гутей поднялись из-за горизонта. Полумесяцы обеих лун Атхаса были еле видны на небе, а желтый свет, отбрасываемый ими на неровную почву, был настолько бледен, что Рикус зачастую не знал, где тень, а где камень. Тем не менее он продолжал бежать не снижая скорости, инстинктивно находя дорогу. Желудок его вроде успокоился от такого упражнения, тошнить перестало, зато приступы головокружения стали чаше. Несколько раз Нииве приходилось поддерживать его, хотя он и не оступался: просто из-за потери равновесия его заносило в сторону.

Когда Рикус вбежал на поле фаро около Стены Разды, Пач полностью освободился. Вместо того, чтобы броситься на убегающих врагов, титан подошел к своим товарищам и начал выдергивать их из земля как клубни картошки.

Кинув на гиганта настороженный взгляд, Рикус повернылся к Нииве. – Скажи своим воинам бросить щиты и вообще все, что мешает им бежать быстро – кроме оружие, конечно. Сейчас для нас важнее всего скорость, а не доспехи.

Ниива покачала головой. – Они очень дисциплинированы, но они дварфы, – ответила она. – Все их вооружение из Кемалока, вспомни. Да они умрут на месте, прежде чем выбросят хоть что-нибудь.

– Этого я и боялся, – проворчал Рикус, устремляясь вперед между двумя рядами фаро.

Позади него Пач что-то прокричал в горе и ярости, его крик, казалось, потряс небо. Рикус взглянул назад, увидел его стоящим на коленях над телом Йааба и вспомнил, что Тай обронил пару слов о том, что юный гигант был братом предводителя. Остальные гиганты уже гнались за Рикусом и ополчением, их тяжелые ножищи грохотали по долине как гром.

Земля между рядами фаро была утоптана как камень. Рикус и бежавшие за ним дварфы на полном ходу промчались мимо Стены Разды и, обогнув ее уступы, влетели во двор фермы. Если у Рикуса и были какие-то сожаления о судьбе Йааба и других гигантов, они быстро растаяли при виде того, что случилось в фермерских постройках Надежды Бедняка.

В ночном воздухе стояла плотная, отвратительная вонь от сотен трупов, жарившихся на солнце весь день, и было похоже, что воины Пача наслаждались, убивая людей. Тела мужчин и женщин лежали грудой у подножья Стены Разды, а темные пятна крови, едва видные в бледном лунном свете, усеивали утесы над ними. Как если бы просто убить им было недостаточно, Пач и его товарищи растоптали каждое здание, обычно вместе с его жителями. Они даже уничтожили ирригационную дамбу, оставив неглубокую впадину с пятнами грязи там, где раньше был пруд.

Недалеко от фермы лежала залитая лунным светом стена холмов. Покрытые почти полностью зазубренными камнями и пятнами глины, они являлись, по сути, нижними отрогами Поющих Гор. Узкое ущелье извивалось между ними, уводя в горы, ее темные склоны напоминали змею, карабкающуюся по крутым откосам.

Когда ополчение дварфов пробежало здания фермы и было уже недалеко от входа в каньон, гиганты выбежали с той стороны Стены Разды. Титаны задержались на несколько мгновений, чтобы подобрать несколько валунов, лежавших рядом со Стеной и бросить их в убегавших дварфов. Два камня упали прямо перед Рикусом и безвредно разлетелись на сотни обломков, но другие были направлены получше и попали в середину строя. Несколько воинов Ниивы были убиты на месте, их металлические доспехи оказались бесполезны.

– Свободный строй! – скомандовала Ниива. – Рассеяться!

Когда дварфы перестроились на ходу, Рикус увидел, что гиганты опять пошли вперед. Первым же шагом оно покрыли половину расстояния до зданий. Потом оно остановились только для того, чтобы подобрать побольше валунов. Мул дернулся было сразиться с ними здесь, где проклятые великаны убили так много беззащитных людей, но потом решил не поддаваться искушению. Почти десять лет назад, во время войны с Уриком, он хорошо выучил урок: никогда не разрешай своим эмоциям руководить тактикой боя.

Вместо этого он взмахом руки указал дварфам бежать к каньону, а сам вместе с Магнусом остановился около сухого ирригационного пруда. – Ты можешь их немного задержать? – спросил он. – Нам до каньона еще пару сотен шагов, а им достаточно десяти.

Певец Ветров кивнул. – У меня есть могущественная песня, которая даст тебе необходимое время, – сказал он. – Вперед.

– А ты сам?

– Я не собираюсь умирать сегодня, – ответил Магнус.

Комья высохшей грязи полетели в лицо мула, когда камень упал в ирригационный пруд в нескольких ярдах от него, затем он услышал ужасный треск, когда тяжелые булыжники врезались в металлические доспехи дварфов.

Магнус возвысил свой голос до уровня грома, его песня призывала могучий ветер из ночной пустыни. В мгновение ока порывы сильного ветра заревели в окружающих горах, принеся с собой плотный, холодный туман. На месте главного здания фермы закрутился смерч, он поднял в воздух обломки строений, мертвые тела и припасы фермеров. Все это закружилось в воздухе, сталкиваясь между собой с оглушающим грохотом, а потом обрушилось на головы гигантов.

Магнус толкнул Рикуса к каньону. – Скорей! Это займет их не надолго.Ты должен показать другим что делать, когда они достигнут каньона.

Мул, не говоря ни слова, подчинился и побежал. По дороге его опять настиг приступ головокружения и он упал. Поднявшись, он опять рванул к каньону и, благодаря длинным ногам и отсутствию доспехов, легко догнал дварфов и повел их ущелье.

Место напоминало скорее узкую щель, чем горный каньон, с отвесными склонами из непрочного, крошащегося камня, которая извивалась больше чем на милю вдоль подножия огромных гор. На всем пути не было плавных и гладких поворотов и закруглений. Каньон поворачивал через непредсказуемые интервалы и под острыми углами. В некоторых местах он был так широк, что рота дварфов в полном вооружении могла выстроиться поперек него. Через дюжину шагов он суживался настолько, что гигант должен был идти боком, чтобы пройти между нависавших с обеих сторон склонов.

Наконец Рикус добрался до бутылочного горлышка каньона, где утесы так близко подходили друг к другу, что он мог без разбега перепрыгнуть с края одного из них на другой. Хотя в бледном свете лун было мало что видно, мул знал, что утесы буквально изъедены дюжинами пещер, входами в старинные копи, которые были покинуты и забыты столетия назад – возможно еще до того, как Калак завоевал Тир.

По другую сторону бутылочного горлышка каньон открывался в большую круглую долину. Она была окружена кольцом отвесных скал из красноватого камня, высотой во много ростов гиганта. Как и в утесах бутылочного горлышка, в них также зияли входы в шахты. В слабом лунном свете, освещавшем каменные поверхности, они казались темными, загадочными кругами. Рикус знал, что есть еще несколько шахтных туннелей у самого основания утесов, хотя они и были скрыты за грудами каменных обломков, усеивающих дно котловины.

Злой рев прокатился по каменному каньону, затем его стены задрожали, когда тяжелые ноги забухали по его дну. Рикус оглянулся назад. Дварфы первых двух рот нервно поглядывали через свои плечи. Мул не мог видеть двух других рот, бывших сзади, так как перед горлышком ушелье делало очередной крутой поворот.

Подойдя к Нииве, мул быстро объяснил ситуацию, – На дальней стороне есть огромный туннель. Я думаю, он связан со всеми остальными, так что давай туда. Как только гиганты решат, что они поймали нас в ловушку, мы проскочим в другую шахту и нападем на них сзади. А если нам повезет, мы сумеем заманить их на площадку и заблокировать выход.

Ниива кивнула и передала приказы. Мул быстрым шагом вошел в котловину, петляя между грудами красноватого камня и остатками фундамента нескольких огромных зданий. Ниива и дварфы шли за ним следом, наполнив долину кляцанием своих доспехов, звуком, который эти скалы не слышали уже тысячи лет.

Достигнув другой стороны котловины, они проскользнули между двумя грудами булыжников и оказались на небольшом участке открытой земли. Прямо над ними навис огромный утес, который достигал, казалось, лунного полумесяца. В его основании чернел туннель, ведший в самое сердце горы.

Проход был достаточно широк, чтобы через него могли пройти в ряд три дварфа, и весьма высок, так что даже эльф мог стоять в нем в полный рост. Однако гигант мог разве что просунуть в него руку.

С дальнего конца долины послышался громовой голос Пача, – Они здесь, Фоск!

Рикус взглянул на вход в долину в том самый момент, когда огромная фигура шагнула внутрь, повернувшись боком, так как только так гигант сумел пройти через узкое горлышко. Пач указывал на открытое место перед туннелем, где собрались все роты дварфов.

Давай заманим их поближе, – сказал Рикус. – Сделаем вид, что мы собираемся сражаться.

Ниива начертила линию перед входом в пещеру. – Стройся по ротам! – приказала она.

Дварфы бросились вперед, к месту, которое она им указала, их ноги решительно топтали землю. Хотя Рикусу показалось, что воцарилсь полная неразбериха, каждый из воинов Ниивы похоже точно знал, куда идти.

Пока они строились, Пач и еще один воин, вероятно Фоск, так как именно это имя Рикус слышал мгновение назад, вошли в долину. В три шага они пересекли почти четверть пути до дварфов. Мул все еще не видел двух других гигантов.

Стоящая рядим с Рикусом Ниива внезапно закричала, – Сьют, где ты, во има Рала?

Мул взглянул на вход в туннель, где он увидел три шеренги дварфов, стоящих с топорами наготове в одной руке и небольшими круглыми щитами в другой. – Что случилось?

В тот же момент злой рев гиганта прокатился по долине,вслед за ним послышался звук трескающихся доспехов. За приближающимися фигурами Пача и Фоска он увидел третьего гиганта, бешенно пинающего что-то на земле.

– Они еще в каньоне! – заорал Рикус. – Они, должно быть, задержались сзади!

– Или отстали нарочно, – сказал Келум, подходя к мулу. – Ялмус Гранитной Роты храбрый дварф – иногда даже чересчур.

– Ты хочешь сказать, что он задержался специально? – выдохнул Рикус.

Ниива кивнула. – Если он решил, что в состоянии убить гиганта, безусловно.

В мрачных тенях узкого каньона мул мало чего мог рассмотреть, только силуэт гигантского колена, поднимающегося и опускающегося, как если бы гигант давил напавших на него дварфов. Судя по резким, смертельным вскрикам и треску ломающихся доспехов, чудовищная нога слишком часто находила цель, но Рикус также слышал еще и мягкий, неумолимый звук: непрестанное тамп-тамп-тамп кровавых топоров дварфов, врезавшихся в живую плоть.

Оглянувшись на Пача, Рикус сказал, – Отзови его, Ниива. Их всех раздавят.

Ниива покачала головой. – Я не могу сделать это, даже если люди Сьюта Лтака подчиняться, – сказала она. – Они обьявлены для чести.

– Обьявлены для чести? – спросил мул.

– Ты помнишь, как сражался Яриг? – ответила Ниива.

Рикус простонал. – Они не обязаны поступать так же.

Он и Ниива тренировались с дварфом по имени Яриг в те годы, когда они были гладиаторами в ямах Тихиана. Перед каждым поединком коренастый гладиатор объявлял победу над противником своим жизненным фокусом.

Ниива кивнула. – В Кледе это называют объявить о чести, – сказала она. – Сьют и его воины должны убить гиганта или умереть, сражаясь с ним. Если они сейчас отступят, это будет означать, что их жизненный фокус сломан и они станут ужасными баньши после своей смерти.