Текст книги "Оковы прошлого. Книга 3 (ЛП)"

Автор книги: Триша Вольф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

– Я полагаю, что вы только что выстроили дело Содружества, – заявляет агент Белл. – Тело, орудие убийства, умысел... – она загибает пальцы, – …и квитанции, найденные в кабинете Мэддокса, показывают, что он даже купил дизайнерское платье, в котором умерла жертва, – она направляется к выходу.– Все, что нам сейчас нужно, – это сам Мэддокс.

– С каким намерением?

На вопрос Куинна агент Белл останавливается возле тележки для вскрытия.

– Смерть жертвы, возможно, и не была преднамеренной, но Мэддокс и МакГрегор работали вместе, чтобы помешать расследованию.

Губы Куинна сжимаются в жесткую линию.

– Вы собираетесь обратиться в Содружество с просьбой о двойном судебном разбирательстве.

Агент Белл на мгновение выглядит смущенной. Она встряхивает головой, убирая челку с глаз.

– Эта жертва связана с остальными, детектив. Независимо от того, что она не была проданной рабыней, предназначенной для аукциона, действия, предпринятые для того, чтобы связать ее с этими жертвами, помешали нам раскрыть преступление Мэддокса раньше. Отсрочка его ареста гарантировала проведение аукциона в «Скайларке».

Прищурившись, Куинн делает шаг вперед.

– Вы также могли бы сказать, что без аукциона мы, возможно, никогда бы не задержали МакГрегора и всех покупателей. Курица и яйцо.

Ее лицо озаряется улыбкой.

– Не думайте так, детектив Куинн. Это глубокая, темная кроличья нора, которая может свести вас с ума, – она поворачивается, чтобы уйти, бросая через плечо: – Мэддокс и МакГрегор замышляли все вместе, и ко дну они пойдут тоже вместе. Все доказательства делают их обоих виновными и могут быть вырваны из контекста, если их дела будут рассматриваться отдельно друг от друга. Нам нужны они оба.

Быстро проверив свой телефон, агент Роллинс коротко кивает нам и следует за агентом Белл, оставляя за собой неловкое молчание.

Обри выжидающе смотрит на Куинна, словно ждет, когда тот уйдет.

– Мы можем еще что-нибудь для вас сделать, детектив?

Легкое покачивание плеч Куинна подчеркивает, что на нем надета оружейная кобура, и этот факт не ускользает от меня. Вместо того, чтобы обратиться к Обри, он смотрит на меня.

– Сколько еще тебе нужно времени здесь закончить?

Я бросаю взгляд на Обри.

– Если я тебе еще нужна...

– Нет, я закончу, – он начинает закрывать вкладки на ноутбуке и выключает его, решительно делая то, о чем заявил. – Ты можешь идти. Очевидно, детективу от тебя нужно что-то еще.

В наносекунду я оказываюсь между двумя мужчинами, чтобы блокировать наступление Куинна на Обри.

– Спасибо, Обри. Пожалуйста, позвони мне, если тебе что-нибудь понадобится, или же увидимся в лаборатории завтра утром.

Как только забираю свои вещи из офиса, я запихиваю письмо в пакете на дно сумочки, запираю дверь и встречаю Куинна в коридоре. Он разговаривает с Карсоном, когда я подхожу.

– Не выпускай их из виду, – говорит Куинн Карсону. – Дай мне знать, как только они будут там.

Я хмурю брови.

– Хочу ли я знать, что происходит?

Они обмениваются взглядом, затем Карсон сообщает:

– Я ухожу пораньше. Куинн берет на себя дежурство до конца вечера, – он улыбается и затем направляется вниз по коридору.

Я не заостряю внимание на этом, пока мы не выходим из здания. Куинн каждый вечер берет на себя роль моей охраны. Это понятно и без прямого приказа Карсону. Меня охватывает настороженность, когда я сажусь в машину Куинна.

–Ты… – начинаю я, и он прижимает палец к моему рту, а затем его губы прижимаются к моим, заставляя меня замолчать поцелуем. Когда он отстраняется, в руке у него телефон, выданный ФБР.

От понимания у меня сжимается грудь.

– К тебе или ко мне? – спрашивает он.

Всю дорогу до моего дома мы в основном молчим, за исключением легкого подшучивания над нашими рабочими буднями. Машина останавливается на подъездной дорожке, и прежде чем выйти, Куинн кладет телефон в бардачок.

– Ты думаешь, они делают нечто большее, чем просто следят за тобой? – спрашиваю я, выуживая ключи из сумки.

– Это ФБР, – говорит он, следуя за мной в гостиную. – Давай просто скажем, что они способны нас прослушать и не стесняются вторгаться в частную жизнь. Так что просто будь осторожна.

Это должно было бы меня встревожить, но я стала нечувствительна к таким коварным методам. Вэллс и Альфа превращают ФБР в бойскаутов на своем фоне.

Набрав код на панели сигнализации, я кладу сумочку на стол рядом с диваном, и мой взгляд задерживается на ней.

– Сегодняшнее открытие должно принести облегчение, – говорю я. – Однако ты не выглядишь слишком обрадованным.

Куинн присаживается на край дивана и обхватывает мои бедра, притягивая меня ближе.

– Ты думал, что это заставит меня чувствовать себя лучше, после того что я сделал, – его взгляд прожигает меня насквозь.

– Ты подставил преступника за преступление, которое он действительно совершил, Куинн. Не та же самая жертва, но все же жертва. Ты собираешься позволить этому разъедать тебя всю оставшуюся жизнь?

Он обхватывает мое лицо ладонями, грубые пальцы касаются моей кожи.

– Пока с тобой ничего не случится, я справлюсь с этим.

– Ты самый упрямый мужчина.

Ухмылка появляется на его губах. Затем он притягивает меня к себе между ног, и его поцелуй успокаивает мои ревущие мысли. Это лучший момент за последние дни, и мы оба цепляемся за него, отчаянно пытаясь сохранить наши секреты в тайне еще чуть дольше.

Однако давление слишком сильное. Я чувствую это в его поцелуе – настоятельную необходимость уступить нарастающему приливу.

Я отстраняюсь.

– Скажи мне, – спрашиваю я, – что еще?

Он прижимается своим лбом к моему, тяжело дыша.

– У тебя есть дневник?

Его вопрос настолько неожидан, что я могу только покачать головой.

– Что?

– У тебя здесь есть дневник? Девчачий дневник?

Я улыбаюсь.

– Да, но он вроде как со времен колледжа. Я не писала в нем... – я прищуриваюсь. – Почему ты спрашиваешь меня об этом?

– Иди и принеси его, – он цепляет большими пальцами петли моего ремня, отстраняя меня.

Я понимаю намек и выхожу из комнаты, не находя причин, зачем роюсь в шкафу гостевой спальни, выполняя его просьбу, но это Куинн. Он ничего не делает без цели. Когда нахожу свой старый дневник, я пролистываю несколько страниц, съеживаясь от мыслей о том, что это было так давно, то в нем я писала о вещах, которые некогда считала ужасными, и возвращаюсь в гостиную.

– Вот, – я протягиваю ему черно-белую мраморную тетрадь. – Это должно быть интересным чтением, если однажды ночью тебе действительно будет скучно. А теперь расскажи мне, в чем дело.

Куинн повторяет мои действия, перелистывая страницы, а затем останавливается.

– Ты вырвала эту страницу?

В груди кольнуло от дурного предчувствия.

– Я не думаю… – затем я замечаю – это запись о смерти моих родителей, о том, как одиноко я себя чувствовала сразу после их похорон. – Кто? Ты знаешь кто, скажи мне. Кто?

Он захлопывает тетрадь.

– Вэллс. Он собирал трофеи. Сэди обнаружила их сегодня в его кабинете.

Мой желудок сжимается.

– У меня было только одно место. Одно, Куинн. Мой дом, и ты говоришь, что этот больной ублюдок… – я закрываю глаза, пытаясь избавиться от вызванного в воображении образа похитителя, входящего в мой дом. Копающегося в моей личной жизни.

Я чувствую руки Куинна на своем лице и уверенное давление его грубых ладоней.

– Это все еще твое место. Ты в безопасности, Эйв. Он никогда не сможет отнять его у тебя.

Я резко выдыхаю, позволяя напряжению просочиться наружу, так что злые слезы не стекают по моим щекам.

– Итак, Вэллс крал личные мысли у своих жертв, – я моргаю и открываю глаза. – Меня это не шокирует. Но какое это имеет отношение к настоящему моменту?

Скрестив руки на груди, Куинн отходит на несколько шагов, собираясь с мыслями.

– Там было больше записей из дневников, чем известных нам жертв. Сэди думает, что он забирал и других женщин, и что они все еще могут быть живы, – он смотрит на меня, между его бровями пролегает морщинка. – Альфа может знать, где они находятся.

Дерьмо. Мне приходится сесть на диван.

– Но разве трофеи не забирают после смерти жертвы? – Ненавижу себя за то, что знаю такие вещи.

– Теоретически, но я не стану притворяться, что в курсе самых сокровенных мыслей Вэллса, – он вздыхает. – Сэди, кажется, лучше удается проникнуть в его голову. Я оставлю это ей.

Правильно. Я киваю и принимаю его ответ. Мой лучший друг – социопат. По крайней мере, это пригодится.

– Но дело закроют. Как только Мэддокс будет найден, вот и все.

– Ага. Все складывается очень красиво и аккуратно, не так ли? Мэддокс убивает девушку, профессионально, и Альфа скрывает это до тех пор, пока Мэддокс не становится ему ненужным. Он чист, дело закрыто. С Мэддоксом или без него, у Содружества и ФБР достаточно оснований повесить все на МакГрегора, чтобы тот больше никогда не вышел из тюрьмы.

А это значит, что Куинн берет дело в свои руки.

– А что если Альфа просто ушел, Куинн? Просто встал – и пуф. Исчез.

Он отрицательно качает головой.

– Мы не можем этого допустить.

– Потому что он всегда будет представлять угрозу. Для меня.

Он ничего не говорит, но опущенный уголок рта и жесткий блеск в глазах показывают достаточно. Слишком много всего произошло, чтобы продолжать сегодня ночью держать наши секреты на расстоянии. Я направляюсь к сумочке и достаю со дна пакет для улик.

– Это пришло сегодня ко мне в офис, – я протягиваю ему письмо, чувствуя, как дрожит моя рука. Я даю ему минуту на чтение. – Какую бы идею вы с Сэди ни вынашивали, я думаю, у меня есть кое-что получше.

Молчаливая ярость нарастает, пока он не сжимает письмо в кулаке.

– Почему ты не сказала мне…?

– Я говорю тебе сейчас, – прежде чем Куинн успевает продолжить, я поднимаю руку. – Я не собираюсь делать это здесь. Отведи меня в свою квартиру, – требую я, не в силах выбросить из головы образ Вэллса в моем доме.

Он засовывает письмо во внутренний карман пиджака и направляется к двери, сдерживаемый гнев пронизывает его напряженное тело.

– Прекрасно.

Я следую за ним, качая головой.

– Я должна была догадаться, что что-то не так. – Когда он смотрит на меня с любопытством, я продолжаю: – Ты знал, что я выберу свой дом. – Он позволил мне создать иллюзию, что это мой выбор, но он знал – он хотел увидеть мой дневник для доказательства.

Его виноватое выражение лица – все, что мне нужно для подтверждения.

– Чертовы детективы.

Глава 9

Медленное сгорание

Куинн

Альфа вступил в контакт с Эйвери.

Она не понимает всей серьезности происходящего. С тех пор как сорвался аукцион, мы занимаем оборонительную позицию. Ожидая следующего шага Альфы. Он играл с нами, используя мою команду, чтобы подставить Дориана МакГрегора. Вот уже несколько недель я начеку, и моя единственная цель – защитить Эйвери.

Худшим из возможных сценариев было бы отправить ее в «поле», и будь я проклят, если это не совсем то, чего она хочет. И, что еще хуже, это то, чего хочет Альфа.

Я не позволю ему использовать нас, чтобы добраться до нее.

– Я передам письмо федералам, прежде чем позволю тебе рисковать своей жизнью, – говорю я ей. Сжимая конверт в кулаке, я, черт возьми, чуть не порвал письмо.

Замечая это, Эйвери забирает у меня конверт с уликами и кладет его на стол.

– Это ничем не отличается от использования меня в Фирме, – категорично произносит она, скрещивая руки на груди.

– Это совершенно разные вещи. Там ты была замаскирована. А сейчас ты говоришь о том, чтобы использовать себя в качестве приманки, – я качаю головой, гнев просачивается сквозь каждую мою пору. – Нет.

– В «Логове» безопасно. Кстати, сегодня ты используешь его вместе с Карсоном и Сэди, – она поднимает брови, вызывая меня на спор. – Ты действительно думаешь, что те идиоты, которые похитили меня, приведут тебя к Альфе? Мы устроили целую облаву... и в итоге арестовали не того человека. Мне очень жаль, но это должно закончиться. И если Альфа хочет меня, то это единственный способ выманить его.

Я опускаюсь на край дивана, полностью поглощенный этим гребаным разговором. Я должен был сообщить Белл сразу после облавы, что МакГрегор был козлом отпущения. Не то чтобы это принесло бы хоть какую-то пользу, но она одержима желанием закрыть дело с неверно истолкованными фактами, и, по крайней мере, моя совесть была бы достаточно чиста, чтобы выследить этого ублюдка при полной поддержке моего отдела. С федералами или без них.

Однако дело в том, что федералам нельзя доверять. Мы не знаем, кто у Альфы внутри. Так что мы против всех остальных. Обычная разборка по старинке. Я бы посмеялся над этим клише, если бы оно не было таким чертовски жалким.

– Сэди мне поможет, – говорит Эйвери, и я снова начинаю злиться.

Я подхожу к ней и хватаю ее за руки. Грубее, чем намеревался, и она пытается их вырвать.

– Это не спарринг-тренировка. Я не отпущу тебя, – я усиливаю хватку.

В ее темных глазах вспыхивает вызов.

– Тренировка? Не принимай это близко к сердцу, Куинн. Я не собираюсь с тобой соглашаться, – затем она наступает мне на ногу и вырывается. Я проклинаю пульсирующую боль, пронизывающую мою ногу.

Схватив сумку и письмо, она направляется к двери. Я оказываюсь там прежде, чем она успевает открыть ее, мои руки крепко обхватывают ее тонкую талию и поднимают ее в воздух. Эйвери пытается пнуть меня ногой, но я перекидываю ее себе через плечо, неся, как спортивную сумку, в свою спальню.

Я со стоном бросаю Эйвери на кровать.

– Я сказал, что ты не уйдешь. Если придется посадить тебя под замок, я сделаю это, – я тяжело выдыхаю.

Она смотрит на меня, ее глаза потрясенно расширены.

– Ты не станешь.

Я приподнимаю бровь, моя поза решительна и непреклонна.

– Ты можешь быть таким гребаным пещерным человеком, – кричит она.

Я пожимаю плечами.

– И ты можешь вести себя иррационально. Иногда это сексуально, а иногда нет. Как сейчас. Твоя маленькая задница останется здесь.

Она стонет и откидывается на мою кровать.

– Послушай. Пусть Карсон проследит за преступниками до «Логова» этой ночью. Мы разработали план, просто доверься ему. – Использование трофеев Вэллса для розыска Альфы может и не сработать, но это все, что у нас есть. Эйвери ни в коем случае не будет в этом участвовать.

Она приподнимается на локтях, глядя на меня пристальным взглядом. – Я должна быть там. Если они заметят меня в «Логове»…

– Тогда ты думаешь, что Альфа просто появится, – я придвигаюсь ближе, пока не склоняюсь над ней, вжимая кулаки в постель.

– Он наблюдает за мной, Куинн, – выдыхает она, крадя весь воздух из моих легких. – Я не знаю как, но он... – она замолкает, отводя глаза, прежде чем снова встретиться со мной взглядом. – Как детектив, ты знаешь, что лучший способ выследить его – это отдать мне трофеи и позволить ему найти меня.

Я выдерживаю ее пристальный взгляд, мой разум пережевывает каждое слово. Он наблюдает за мной.

– Кто нашел отпечаток на утонувшей жертве?

Эйвери хмурится.

– Что?

– Кто нашел отпечатки пальцев Вэллса?

Мой вопрос заставляет ее сесть. Она обхватывает руками коленки.

– Обри. Но, Куинн…

У меня сжимается челюсть.

– Судебно-медицинский эксперт ФБР. Кто-то наблюдал за тобой, – повторяю я. – И кто-то подложил это письмо тебе с остальной почтой, потому что там не было никаких марок, Эйвери. Подумай об этом.

До нее доходит эта мысль, и ее тело начинает заметно дрожать.

– Ты думаешь, что Обри оставил на теле отпечаток Вэллса?

– У него был доступ.

Несмотря на темноту комнаты, я вижу, как ее щеки пылают. Ее эмоции уступили место ярости.

– Я выясню это, – она подскакивает, и я хватаю ее за бедра, толкая обратно.

– Если мне придется бороться с тобой всю ночь, я не буду возражать, – я забираюсь на кровать и нависаю над ней.

– Не смешно, – говорит она, отворачиваясь.

Я хватаю ее за подбородок и заставляю посмотреть на меня.

– Я не шучу. Совсем, – я не могу полностью подавить улыбку, уставившись на ее хмурое лицо. – Серьезно, Эйв. Сегодня я не выпущу тебя из вида. Я сделаю все необходимое, чтобы ты была в безопасности. Даже если это тебя бесит. Я с этим справлюсь.

Поскольку она больше не сопротивляется, я легонько целую ее в лоб, задерживаясь там, чтобы вдохнуть ее манящий аромат. Ее мягкий вздох обволакивает меня, и тепло пронизывает мои мышцы. Я опускаюсь ниже и пробую на вкус ее губы, ложась на ее мягкое тело.

Она издает разочарованный звук, ее пальцы впиваются в мои плечи.

– Ты пытаешься меня отвлечь. Прекрати.

– Не отвлечь… – я целую ее предплечье. – Просто желаю тебя. Я ничего не хочу в этом мире больше, чем тебя.

Сердитая слеза соскользнула из уголка ее глаза, когда ее взгляд встретился с моим.

– Я собираюсь сделать выбор. Я должна выяснить, в чем заключается моя роль, поскольку это я в опасности. Я, Куинн. Вы с Сэди не решаете все в моей жизни.

Она срывается, и это нормально. Будь я на ее месте, то снес бы эти чертовы двери с петель и сломал всю мебель на своем пути, чтобы добраться до этого мудака. И как только я немного покопаюсь в информации на судмедэксперта ФБР, и если обнаружу, что он хоть в чем-то замешан, мне придется чертовски дорого заплатить за причиненный ему вред.

Страх Эйвери выдает намного больше, чем ее горячие слова. За этим гневом скрывается страх. Я не могу принять его за нее, и это убивает меня.

– Борись со мной, – говорю я, и ее глаза широко распахиваются. – Ударь меня. Толкни. Пни, если это поможет.

На ее лице вспыхивает ужас, и она снова пытается меня оттолкнуть.

– Я не собираюсь причинять тебе боль. Это отвратительно.

Я издевательски смеюсь.

– Я не беспокоюсь о том, что ты причинишь мне боль. – Черт, если бы взглядом можно было убивать... я бы уже был покойником. – Выплесни свое разочарование. Позволь мне взять его на себя. – Может быть, я болен. Несколько недель назад я бы подумал, что нечто подобное было бы более подходящим для Сэди и Веревочного Мальчика. Некая извращенная сцена, подходящая его БДСМ-клубу.

Но если кто– то из нас копнет достаточно глубоко, добираясь до самых темных закоулков нашего сознания, нам может не понравиться то, что мы там найдем, но оно все же будет скрываться там. Маленькая черная спичка, которая так и просит, чтобы ее зажгли. Мне пришлось копнуть глубже, чем большинству, но даже мне хочется почувствовать, как ногти Эйвери царапают мою кожу. Попробовать ее яд, когда она вцепится в мое тело.

– Ты работаешь рядом с ним уже несколько дней, – я крепко сжимаю ее запястья. Прижимая ее руки к кровати, я наваливаюсь на нее сверху. – Как ты себя чувствуешь после этого? Зная, что он мог быть тем, кто натравил на тебя этих головорезов. Что если он наблюдал с другой стороны стекла за твоей работой над лекарством, или…

Ее взгляд падает на мой пистолет в плечевой кобуре. И тогда я вижу это -глубоко укоренившийся страх и боль, которые она испытывала. Ее тело содрогается от ужаса, трясется подо мной, и я отпускаю ее запястье, чтобы убрать свой пистолет из поля ее зрения.

Ее кулак взлетает и хорошенько врезается мне в челюсть.

– Сукин сын... – кипит она. Эйвери обрушивает на меня шквал проклятий, пока ее кулак бесцельно бьет по моему телу. Дикие удары.

Я отстраняюсь и пытаюсь схватить ее за руку, но она слишком взвинчена.

– Я учил тебя концентрировать удары. – И она это делает. Остановившись на мгновение, чтобы перегруппироваться, она отводит кулак назад и бьет прямо в глаз.

Мать твою. Я хорошо ее обучил.

– Убери от меня свой пистолет! – ее голос звучит хрипло, и она наносит еще один удар по моим ребрам, только на этот раз я успеваю его блокировать.

– Что он сделал? – я удерживаю ее запястья над головой, позволяя ей отработать момент с пережитым насилием, пока она сопротивляется и борется. Ее дыхание сотрясает воздух между нами, заставляя меня затвердеть в штанах. – Я убью его. Обещаю.

Она замирает, ее шелковистые светлые волосы разметались по лицу.

– Нет. На этот раз моя очередь, – с силой, к которой я оказываюсь не готов, она прижимается своими губами к моим. Ее язык проникает внутрь, уничтожая то, что осталось от моего самообладания.

Я отпускаю ее руки, давая ей свободу действий, чтобы атаковать, если это то, что ей нужно. Мои ладони ложатся на ее талию, задирая рубашку, и когда легкого прикосновения плоти недостаточно, я разрываю эту чертову штуку. Пуговицы разлетаются в разные стороны, наконец-то, предоставляя мне доступ к ее телу.

Ее поцелуй становится голодным, когда она дергает меня за кобуру.

– Сними это. – Я помогаю ей стянуть ремень с кобурой с моего плеча. – Он наставил на меня свой пистолет.

Мое тело деревенеет. Стиснув зубы до боли, я заканчиваю стягивать ремни. Я бросаю кобуру на край кровати, не отрывая взгляда от ее глаз. В голове вспыхивает образ этого ублюдка, нападающего на Эйвери... и я закрываю глаза, желая избавиться от этого видения. Но это клеймо, пульсирующее красным пятном на моих веках.

– Человек, который приходил в лабораторию в тот день, Кинг, – поясняет она, отпуская это. – Вот как он угрожал мне. Так он заставил меня изменить отчет. Вот почему я ненавижу твой пистолет, Куинн. И почему именно я должна вернуть себе контроль. Я собираюсь выманить Альфу... и воткнуть свой скальпель ему в задницу. Понятно?

Я снимаю рубашку, а затем накрываю ее тело своим, тепло ее кожи, словно успокаивающий бальзам.

– Я подержу его для тебя.

Ее глаза удивленно скользят по моему лицу.

– Вполне справедливо.

Я наклоняюсь к ее губам, скрепляя договор глубоким поцелуем. Если Эйвери хочет причинить боль своим мучителям, я не стану ее останавливать. На самом деле я чертовски уверен, что даже помогу ей в этом.

Моральный выбор, с которым я обычно борюсь, испаряется под палящим огнем ее мести. Ее боль сводит на нет мои рассуждения, обугленные остатки моего морального компаса растворяются, как пепел в море.

Я осуждал Сэди за ее вопиющее самосудное правосудие, которое унесло жизни убийц и садистов-угнетателей. Но когда-то она была жертвой. Как и Эйвери, она пострадала от рук таких мерзавцев, как Вэллс и Альфа. Сэди решила дать отпор.

Выбор, который идет вразрез со всем, во что я верю.

Но я был далек от боли Сэди. Я не был там, чтобы увидеть ее страдания воочию. Но я чувствовал каждый удар страдания Эйвери с тех пор, как вытащил ее из темницы той лодки, и это словно заразило меня.

Зная, что кто-то в системе не только защищает Альфу, но даже может быть самим преступником… и что они будут продолжать причинять больше боли другим и Эйвери, если их не остановить…

Мой моральный компас может гореть в аду. Прямо вместе с Вэллсом, Альфой и моей испорченной, осужденной святостью.

Альфа хочет Эйвери. Он не остановится, пока не достигнет своей цели. С его связями тюрьма не сможет полностью обеспечить ее безопасность.

Остановка означает смерть… есть только один способ искоренить инфекцию. Враг.

Раньше я не решался нажать на курок, но, когда на этот раз в поле моего зрения окажется нужный человек, не будет никакой этой ерунды с колебаниями. Я нажму на курок.

Мои мысли обрываются, когда я ощущаю, как подо мной извивается Эйвери. Она никогда не скрывала от меня своих шрамов. Я принимаю правду, которой она готова поделиться, глубоко целуя ее, проводя руками по выступающим рубцам, портящим кожу. Это не уродство, это часть ее самой и ее красоты. Ее воля и ее сила.

Остальная часть нашей одежды снята в отчаянии, чтобы сделать нас ближе друг к другу. Никаких преград между нами. Секс с Эйвери никогда не бывает одинаковым. Каждый раз я чувствую, как меняются ее потребности, желания… они меняются в зависимости от ее душевного состояния. И прямо сейчас она требует чего-то более темного, чтобы утолить свой голод.

Она выгибается мне навстречу, и ее ногти царапают мою спину. Я обхватываю ее грудь, и мой рот находит ее дерзкий сосок. Мои зубы сжимаются, прежде чем язык следует за ними, чтобы успокоить, и ее стоны становятся громче, давая мне понять, что она хочет большего.

Когда заглядываю в глубину ее карих глаз, я вижу, что ее борьба все еще продолжается, грубое, плотское желание причинить боль соответствует ее собственной. Я мог бы проанализировать и разрушить эту странную связь, оценив свою яростную потребность взять все под контроль перед лицом хаоса, или я мог бы подчиниться ей, выбросив все рациональные мысли в гребаное окно.

– Ты должна сказать мне, когда остановиться…

– Обещаю, – заверяет она. – Не сдерживайся.

Я сильнее сжимаю ее бедро, перекидывая ее ногу через плечо. Я толкаю ее на спину и беру ее ртом. Сначала доставляя удовольствие, чтобы облегчить ей более грубую игру. Я кусаю ее внутреннюю сторону бедра, сосу клитор. На вкус она как чистое сладкое желание – сочетание, мало чем отличающееся от удовольствия и боли, которые я причиняю. Тоска тянет меня назад, мышцы напряжены от сдержанности.

Ее руки вцепились мне в волосы. Я поднимаюсь и обхватываю ее запястья одной рукой, а другой погружаю в нее пальцы. Вдавливая ее руки в кровать, я погружаю пальцы глубже, в воронку похоти, когда она прижимается ко мне, ее бедра выгибаются над матрасом.

Быстрым движением я протягиваю руку и стягиваю ремень со своих брюк. Ее глаза молят о доверии, она знает, что я никогда не причинил бы ей боль, не так, как она страдала раньше. И все, что ей нужно сделать, это произнести одну фразу, чтобы заставить меня остановиться.

Я не уверен, кто жаждет этого больше, когда я связываю ее запястья кожаным ремнем, но я почти дрожу. Может быть, часть этой инфекции просочилась внутрь меня. Шлейф черноты закружился, как чернила, в моих некогда нетронутых, спокойных водах, потрясая меня до глубины души. Метаморфоза в зверя из человека. Мужчина, который до нее, до этого случая, установил бы жесткие ограничения на смешивание боли с удовольствием.

Когда ты отдаешь себя кому-то, ты должен быть готов отдать ему все – готов быть любым и всем, что ему нужно. До Эйвери работа занимала меня целиком. Теперь я делаю ее приоритетом перед своей профессией. Ради нее я более чем готов раздвинуть границы. Словно щелчком я переключаюсь с доминирующего на подчиненного по просьбе ее тела.

Это новый вид освобождения, который пугает меня тем, что оно может означать. Я думал, что точно знаю, кем я был всю свою жизнь, и был тверд в этом убеждении. Контроль, порядок, простота – все перевернулось с ног на голову, чтобы я стал мужчиной, который ее боготворит.

И я поклоняюсь ей, привязывая ремень к изголовью кровати, ее запястья обтянуты кожей, так что мои руки могут пройтись по всему моему телу, запоминая каждый изгиб и мягкую ложбинку. Мой рот покусывает и ласкает, претендуя на каждый дюйм ее кожи. Когда она дрожит от желания, требуя большего, я чуть отодвигаю ее от изголовья кровати и переворачиваю на живот, обхватив за шею.

– Раздвинь ноги, – приказываю я.

Она делает это, прижимаясь своими бедрами к моим. Я обхватываю ее бедра ладонями и притягиваю ее задницу к своему члену. Трусь об нее. Ощущение ее идеальных ягодиц дразнит и сводит с ума. В этой эротической позе, широко расставив ноги, Эйвери толкается на меня. Я пощипываю ее соски, вызывая небольшую заминку в ее дыхании, а затем она дергается, когда я опускаю руку вниз, скользя пальцами по ее клитору.

Я растираю и массирую, зажимая ее скользкие губы между пальцами, прилагая достаточно давления, чтобы заставить ее извиваться.

– Сильнее, – требует она.

Я не стану ей отказывать. Используя реакцию ее тела в качестве своего проводника, я погружаюсь в нее снова и снова, двигая пальцами, пока она толкается мне навстречу. Ее бедра колышутся, сводя меня с ума, и я впиваюсь зубами в ее руку. Щипая ее сосок, я получаю еще один сексуальный толчок ее бедер, и я работаю с клитором, пока она не начинает задыхаться, откидывая голову мне на плечо.

Мой рот прижимается к ее шее, всасывая ее кожу между зубами, причиняя боль, которую она ищет. Она такая мокрая, мои пальцы скользят по ее складкам, ее жар пропитывает мою ладонь.

Я протягиваю руку за ее голову и ослабляю ремень достаточно, чтобы ее руки соскользнули, а затем обнимаю ее за плечи, прижимаю ее грудь вниз к матрасу, открывая себе беспрепятственный доступ, чтобы войти в нее.

Под таким углом она ощущается чертовски тугой. Мой член становится твердым, как камень, от ощущения того, как она сжимается вокруг меня.

– Господи... – я едва в состоянии выстроить связную мысль, не говоря уже о полном предложении. Я двигаюсь сильнее, руки стискивают ее бедра, толкая ее на мой член.

Он так чертовски жаден, что я собираюсь взять все на себя. Но я отстраняюсь, держа ее задницу чуть выше моего таза, чтобы получить контроль.

Эйвери воспользовалась заминкой и вырвалась. Она забирается ко мне на колени и обхватывает своими длинными ногами мою талию. Схватив меня рукой за шею, она скользит вниз по моему члену, заставляя меня проглатывать проклятия.

Ее порочная улыбка обжигает мою кожу.

– Мне нравится смотреть, как ты теряешь контроль. – Ее движения подводят меня к краю, пока она скачет на мне.

Я цепляюсь за ее бедра и врезаюсь в нее резче, ловя ее губы. Я запускаю пальцы в ее волосы и сжимаю, обнажая ее горло. Я не тороплюсь, целуя и пробуя на вкус, пока она двигается на мне, затягивая нас глубже в этот чувственный туман.

Поднимаясь на колени, я подтягиваю ее вместе с собой. Держа ее в своих объятиях, я вонзаюсь в нее до тех пор, пока она не впивается ногтями мне в спину для поддержки.

– Не сдерживайся... – она замолкает, и я разворачиваю нас к стене, прижимая ее к изголовью.

В первый раз... признаюсь, я был аккуратен, даже нежен. Боялся причинить ей боль или вызвать плохие воспоминания. Словно двигаясь по канату, я был сосредоточен на равновесии, а не на том, что мне нравится.

Ее сила и стойкость оказались сильнее меня. Сдерживаться с ней было бы оскорблением для этой женщины. Ее единственный страх – мой пистолет. Напоминание вновь пронзает меня яростью, и я выдергиваю ремень из изголовья кровати.

– Сделай мне больно, – шепчет она мне в губы.

Черт возьми. Сильная дрожь пробегает по моей коже вслед за ее словами. С обвитыми вокруг моей талии ногами, я сначала проверяю, делая легкий удар концом кожаного ремня. Ее тело охватывает напряжение, и я закрываю глаза от всепоглощающего ощущения того, как она сжимается вокруг меня.

Я стискиваю пальцы вокруг ее горла, прижимая ее к изголовью кровати, когда вхожу в нее и шлепаю ее по заднице сильнее. Я чувствую, как она задыхается под моей ладонью, и когда она снова расслабляется, я чувствую, как сильнее увлажняется мой член.

По ее команде удары становятся все сильнее, каждый раз это свидетельство моего контроля, который я не нарушаю. Мои пальцы крепче сжимают ее горло, ее глаза сверлят меня с отчаянной мольбой. Больше. Мои толчки становятся дикими.

Каждый раз, когда слышу щелчок кожи о кожу, звук посылает толчок, проходящий через меня. Она задыхается в моих объятиях, и чистое удовольствие искажает ее прекрасные черты. Я проглатываю ее хриплый стон, когда она кончает жестко, так чертовски жестко, и я освобождаюсь внутри нее.