Текст книги "Оковы прошлого. Книга 3 (ЛП)"

Автор книги: Триша Вольф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

Триша Вольф

Оковы прошлого. Книга третья

Серия: Порванные связи (книга 6)

Автор: Триша Вольф

Название на русском: Оковы прошлого. Книга третья

Серия: Порванные связи

Перевод: dasha86

Сверка: helenaposad

Бета-коррект: Critik

Редактор: Amelie_Holman

Оформление: Skalapendra

Аннотация

Третья новела в трилогии «Оковы прошлого». Финал серии «Порванные связи».

Чтобы защитить любимую женщину, детектив Итан Куинн нарушил закон, который он должен был блюсти, и полностью разрушил свою карьеру. Он повернулся спиной к собственной чести и принципам с единственной целью – защитить Эйвери любой ценой. Теперь он застрял в паутине обмана и коррупции, не лучше убийцы, за которым он охотится.

Пробираясь по предательскому лабиринту, Куинн чувствует крысу в своем отделении. Он подозревает, что преступник скрывается у всех на виду, используя рамки закона для прикрытия.

Кто же настоящий Альфа?

Заключенный под стражу за убийства и преступления, которые не совершал, подозреваемый находится под расследованием не только полиции, но и ФБР, и заставляет судмедэксперта Эйвери Джонсон чувствовать давление со всех сторон, ведь она хранит секреты в своей лаборатории. Куинн пошел на многое, чтобы спасти ее и защитить… и теперь ее очередь быть героем для любимого мужчины.

Противостояние не за горами, Альфа готов нанести удар. Никто не в безопасности, пока часы отсчитывают последние мгновения, которые подвергнут испытанию силу каждого вовлеченного в процесс, после чего в живых останется лишь одна сторона.

– В любви всегда есть чуточку безумия. Но безумию всегда есть причина.

Фридрих Ницше

Глава 1

Уроки

Эйвери

– Сосредоточься. Сконцентрируйся. Отключи голову от всего остального, – Куинн держит передо мной черную боксерскую лапу, его взгляд непоколебим. – Используй боль. Направь ее.

Мне хочется закатить глаза. Вместо этого я ударяю распухшим кулаком по лапе.

– Ты говоришь, как выпускник школы. Да, сэр, Мистер Мияги, сэр, – я снова наношу удар и вздрагиваю.

Раздраженно фыркнув, Куинн бросает боксерскую лапу на пол и подходит ближе. Повинуясь рефлексу, я делаю шаг назад. Он хватает меня за руки.

– Я знаю, что ты устала.

Я стыдливо отвожу взгляд в другой угол спортзала. Устала – это слабо сказано.

– Я знаю, что ты боишься, – продолжает он. Мой взгляд взлетает вверх как раз в тот момент, чтобы уловить вспышку страха в его собственных карих глазах. Она быстро исчезла, сменившись упрямой решимостью, которая двигала этими уроками в течение последних двух недель. – Но перестань отвлекаться.

– Я не отвлекаюсь, – парировала я.

Он выгибает бровь.

– Сарказм причинит боль. Это слабость, Эйвз. Это означает, ты признаешь, что ты недостаточно сильна, чтобы справиться с этим. И... – он замолкает, и снова эта вспышка страха. – Ты достаточно сильна. Мне нужно, чтобы ты приняла…

– Я действительно принимаю это. Я понимаю… я в опасности, – я признаю, что провела свою жизнь запертой в лаборатории с ложным чувством безопасности, где внешний мир, полный преступников и злодеев, не мог коснуться меня. А теперь... Теперь этот мир просочился во все аспекты моей жизни.

Я не в безопасности.

И этот факт бесит Куинна так же сильно, как и беспокоит. Он не может защитить меня. Не постоянно. Эти уроки самообороны в какой-то степени и его выход – способ справиться с этим постоянным сомнением и возможность научить меня защищаться.

Его суровые черты смягчаются.

– Я имел в виду, что тебе нужно принять свою силу. Страх успеха так же разрушителен, как и страх неудачи.

– О, – я склоняю голову, рассматривая его. Судя по тому, как белая футболка подчеркивает его мускулистое тело, я точно знаю, что под ней шесть кубиков. А низкосидящие брюки на талии выглядят так соблазнительно. Он хочет, чтобы я отнеслась к нашим занятиям серьезно, и именно так к этому я и отношусь, но мое новообретенное сексуальное влечение, как правило, отвлекает, а Куинн в своем сексуальном виде совсем не способствует концентрации.

Я сдуваю челку уголком рта.

– А я-то думала, что ты издеваешься с этой психоболтовней, – я наклоняюсь к нему, позволяя его сильному телу удерживать меня в вертикальном положении. Выгибаю свою грудь навстречу ему, бросая вызов.

На его лице появляется хмурое выражение.

– Из-за этого остроумного рта у тебя будут неприятности.

– Обещаете, детектив?

Его низкий стон вибрирует на моей коже, дразнит. Мы оба знаем, что это подшучивание – форма уклонения, избегания нашей весьма тревожной реальности. Но в этих стенах, заключенная в крепкие объятия Куинна, я могу притвориться, что реального мира не существует.

По крайней мере, на те полчаса, которые я провожу с ним наедине по утрам.

Куинн успокаивающе сжимает мои руки, прежде чем отпустить меня.

– Стой. И помни: защищай свое личное пространство, – в мгновение ока он бросается в мою сторону, и у меня как раз достаточно времени, чтобы среагировать и уклониться от его атаки.

– Хорошо, – он тянется ко мне, и я пытаюсь блокировать его. Я недостаточно сильна. Его руки обвиваются вокруг меня, прижимая мои к бокам. – Твой противник будет использовать свое физическое преимущество и силу против тебя, – говорит он, отпуская меня. – Но он не примет во внимание твои умственные способности. Всегда будь в голове на один шаг впереди его атак. Вступай в драку, когда уклонение является самым умным приемом против твоего оппонента. Давай все повторим сначала.

Некоторое время мы двигаемся в танце борьбы: он атакует, я использую свои недавно приобретенные защитные навыки, чтобы блокировать и уклоняться от его атак. Его цель в том, чтобы я усвоила урок.

Урок первый: самооборона – это не только защита от физических нападений. Это также и защита разума. Вы можете стать своим собственным врагом, если не поверите в себя. Недоброжелатели могут воспользоваться низкой самооценкой. Это слабость.

Урок второй: прежде чем защищать себя, нужно знать, что является вашим. Ваш разум, ваше личное пространство, ваше тело. Все и каждый могут представлять для вас угрозу, а не только очевидные опасности. Вы должны страстно защищать то, что принадлежит вам. Ваше время, ваши стремления. Слабый ум и неспособность сказать «нет» делают вас мишенью.

Я думала, что буду бороться прежде всего физически, но именно умственная тренировка оказалась моей самой большой проблемой. Избавиться от пагубных привычек и настроить свой разум на изменение определенного образа мыслей практически невозможно.

Мы защищаем свой образ мышления, даже если знаем, что он ошибочен.

Это наша зона комфорта. То, что мы знаем. То, на что мы полагаемся всю нашу жизнь... и именно поэтому Куинну так сложно бороться с тем, что он сделал. Как он переступил все, во что верил, чтобы защитить меня.

Несмотря на свой характер, он за долю секунды принял решение повесить улики на Райленда Мэддокса, адвоката «Ларк и Ганнет», и с тех пор ведет войну с самим собой. Мэддокс далеко не невинная овечка, но Куинн принимал решение, основываясь не на справедливости, он понимал, что у него просто нет другого выбора. Альтернативой был допрос меня в связи со смертью Прайса Уэллса. Смерть, которая была зафиксирована как несчастный случай, хотя это было совсем не так.

Альфа знает мои грехи. Я помогла Сэди скрыть убийство человека, который пытал меня, подделав запись о смерти. Я не имею понятия, откуда он знает, но раскрытие этой загадки приведет нас к Альфе.

Только мы с Куинном не сможем этого сделать, если один из нас не будет заниматься делом. Это эгоистично, я знаю. Независимо от того, насколько сильно я желаю устранить угрозу Альфы в своей жизни, я хочу, чтобы Куинн был свободен от чувства вины.

Я хочу, чтобы Сэди освободилась от этой ужасной тьмы.

Я должна заплатить свою цену, но она не будет уплачена за счет тех, кто мне дорог. Я отплачу дьяволу по заслугам, когда придет мое время.

И все это может произойти только в том случае, если я научусь перестать быть жертвой.

Полная решимостью, я размахиваю руками и бью Куинна по предплечьям, высвобождаясь из его хватки, и сбиваю его ногой. Он научил меня этому. И я ловко укладываю его на мат.

Он ворчит, когда я забираюсь на него и прижимаю его плечи.

– А что случилось с «всегда быть начеку», сэнсэй?

Ухмылка искривляет его рот, когда он подносит руку к моему лицу. Мое дыхание затруднено, Куинн даже не вспотел. Мои веки тяжелеют, когда его грубые пальцы гладят меня по щеке, его большой палец проводит по моим губам. Я больше не отстраняюсь, когда он касается моего шрама. Я редко вспоминаю о шраме, когда я с ним.

Я приоткрываю губы, позволяя своему языку пройтись по его большому пальцу. Его гортанный стон грохочет у меня в груди, затем он обхватывает меня коленями, прижимая к твердой выпуклости в своих штанах.

Прежде чем я успеваю среагировать, Куинн перекатывается на меня и сковывает мои запястья.

– Не принимай мое желание, чтобы ты была сверху, за то, что я не начеку.

Я выгибаю спину, прижимаясь грудью к его груди, и обхватываю ногами его талию.

– Аналогично, – мне нравится, как напрягаются мышцы на его челюсти, как горят его глаза.

Он начинает сокращать расстояние между нами, когда кто-то прочищает горло в спортзале.

Куинн резко поднимает голову, и я поворачиваю свою, чтобы увидеть Карсона, прислонившегося к стене.

– Извините, что прерываю ваш... урок, – произносит он, усмехаясь. – Но специальный агент Белл созвала совещание. Подумал, ты захочешь быть там.

– Спасибо, – процедил Куинн сквозь зубы, но не двинулся с места. – Теперь ты можешь подождать снаружи, Карсон.

– Понял, босс.

– А ты теперь можешь меня отпустить, – говорю я, намеренно двигая бедрами.

Он делает глубокий вдох и прижимается своей толстой длиной к шву штанов между моих бедер. Тепло расцветает внизу моего живота, а затем Куинн обдает горячим дыханием мою шею, грубая щетина его подбородка касается моей кожи, усиливая возбуждение. И в этот момент я испытываю сожаление, что мы находимся в спортзале полиции.

Такое же сожаление отражается и на лице Куинна, когда он с усилием отстраняется. Он садится на пятки и поправляет стояк в штанах. Встав, он протягивает мне руку. Он прижимает меня к своей груди и украдкой быстро целует, прежде чем отпустить.

– Думаю, тебе не стоит опаздывать. Не хочу, чтобы из-за меня тебе сделали выговор.

– Рано или поздно, я все равно его схлопочу, – небрежно бросает он. – Достаточно того, что я не могу держать свои руки подальше от тебя на работе, не говоря уже о всех других местах, к которым я прикасался.

Его шутка должна была немного успокоить меня, но я знаю Куинна. Этот черный юмор только доказывает, под каким давлением он находится, ненавидя себя за свои поступки.

Я подхожу ближе и протягиваю руку, но он расправляет плечи, разминая мышцы, а затем направляется в душевую.

– Мы снова встретимся завтра. – Он оборачивается, чтобы добавить: – Даже если я наслаждаюсь твоим способом отвлечения внимания, ты все равно не избежишь предстоящего урока.

Я позволила легкой улыбке украсить мои губы. Я не принимаю это на свой счет. Я имею в виду, что я женщина, и его отказ все еще причиняет боль, но я слишком поглощена чувством вины с моей стороны, чтобы обижаться. Куинн страдает из-за меня. Его попытка поднять настроение слишком очевидна, независимо от того, насколько я ценю его усилия.

Он старается, несмотря на наши тяжелые обстоятельства. Все это дается ему нелегко. Наши новые отношения. Наше затруднительное положение. Я боюсь, что он сорвется, и понимание этого только усиливает давление на меня, чтобы быстрее найти ответ и закончить весь этот бесконечный кошмар вокруг нас.

Это порочный круг.

Я потираю рукой лоб и ругаюсь. Направляясь к своей сумке, я разжимаю костяшки пальцев и сжимаю их в кулак. Фаланги распухли и покрыты синяками. Я не продумала эту тренировку до конца. Это важно, да, но до какой степени, если я не смогу держать скальпель должным образом?

Еще одна причина ненавидеть Альфу. Жизнь в страхе и в постоянном состоянии истощения адреналином становится утомительной. Когда я не работаю, я вырубаюсь в своем доме, который теперь полностью оборудован самой современной системой безопасности.

Или остаюсь у Куинна, что предпочтительнее для него, и, как бы мне ни было неприятно это признавать, это единственное время, когда я могу погрузиться в глубокий сон. И я сплю как убитая. Я смеюсь про себя над этой мрачной шуткой. До сих пор я никогда не завидовала тем, кто оказывался на моем столе.

Я натягиваю толстовку, мельком замечая черный предмет в своей сумке, а затем вытаскиваю его.

– Черт, – когда Куинн направляется к выходу, я иду к нему, держа устройство. – Датчик слежения? Серьезно?

Он останавливается, не оборачиваясь. Его плечи поникли. Попался.

– Я же говорил тебе…

– И я сказала тебе, что со мной не будут обращаться так, будто я нахожусь в гребаной программе по защите свидетелей.

Он поворачивается, возвышаясь надо мной всем своим шестифутовым телом.

– Это не для тебя, это для меня, – он проводит тыльной стороной пальцев по моей руке.

– Куинн, я понимаю... – я выдыхаю, позволяя своему гневу улечься. – Но если я позволю этому происходить в моей жизни... это даже будет не жизнь, – я смотрю на него снизу вверх. – Я просто жду, когда случится худшее.

– Мне нужно идти, – он кладет руку мне на затылок, запечатлевая долгий поцелуй на моем лбу. – Просто подумай об этом. Это все, о чем я прошу.

Он уходит, оставляя меня бороться за дыхание. Я заставила его через многое пройти, и все же я не могу добровольно подчиниться жизни, где за каждым моим шагом следят.

Я перекидываю сумку через плечо. Укол раскаяния за всю эту ситуацию по отношению к нему пронзает мою грудь. В его беспокойных мыслях есть нечто большее, чем мое ужасное положение. Хотя ордер на арест Мэддокса был выдан быстро, оперативная группа оказалась неэффективной в поимке подозреваемого.

Охота продолжается.

Только мы с Куинном подозреваем правду о том, почему Мэддокса нельзя найти.

В то время как оперативная группа неустанно ищет адвоката в бегах, Куинн прочесывает город и его окрестности в поисках тела.

Ради Куинна я надеюсь, что они найдут Мэддокса живым.

Урок третий: защищай то, что принадлежит тебе, любой ценой.

Если Куинн продолжит в том же духе, он может прийти к самоуничтожению. Я считаю Куинна своим… и собираюсь защищать его, даже от самой себя.

Глава 2

Разрушение

Куинн

Каждый человек, мимо которого я прохожу, является возможным подозреваемым. Каждая пара глаз, с которой я встречаюсь, может принадлежать Альфе.

Паранойя разъедает мой разум, притупляя инстинкты. Мое логическое мышление не работает. На прошлой неделе, когда криминалист похлопал меня по плечу, я схватил его за руку, прижал к стене и чуть не припечатал кулаком по лицу. Ослепляющая ярость в сочетании с паранойей – смертельная комбинация.

Я иду по коридорам полиции, опасаясь собственного разума, сомневаясь в своем здравомыслии. После того инцидента капитан предложил мне взять отпуск.

Ага, конечно.

Не тогда, когда я подозреваю одного из наших.

Во время операции «Фирма» я задавался вопросом – мы все задавались вопросом, – как далеко и насколько обширно простирается влияние Альфы. Но даже тогда я не верил, что это каким-то образом может коснуться моего собственного отдела.

Хотя Карсон сливал секретную информацию прессе за определенную плату. Сэди преследовала и убивала преступников вне закона. А Эйвери – женщина, которую я люблю – подделала отчет, чтобы скрыть убийство своего похитителя.

Это люди, которых я знаю, мы работали бок о бок каждый день в течение многих лет. Члены команды, которым я доверяю свою жизнь.

Когда ты перестаешь думать о том, как много ты не знаешь о людях, которым, как ты говоришь, доверяешь, у тебя во рту появляется неприятный привкус в отношении всех остальных.

Никто не безупречен.

Все под подозрением.

И тот факт, что у меня есть информация о том, что кто-то изменил данные, чтобы подставить Дориана Макгрегора… Ну, это не паранойя. Это доказательство. Я видел доказательства своими собственными глазами, сразу после того, как совершил такое же преступление.

Я нарушил закон, чтобы обвинить Райленда Мэддокса в убийстве жертвы. Я изменил улики, чтобы защитить Эйвери. Я ввел отпечаток пальца Мэддокса в поисковую систему вместо того, что принадлежал Уэллсу, потому что один специально подсунутый Альфой отпечаток пальца мог раскрыть обман Эйвери. Было ли это предупреждением? Или Альфа хотел, чтобы Эйвери поплатилась за смерть Прайса Уэллса? Возможно, дело не зашло бы так далеко, ее отчет по Уэллсу просто тщательно проверили бы, поставив ее компетентность под сомнение…

Но я не могу рисковать тем, что «случайная смерть» Уэллса вызовет сомнение и начнется новое расследование его смерти. Это вернет нас к самому началу. Раскрытие убийства Уэллса, Сэди и участие Эйвери в его сокрытии. Не только это, но и темное прошлое Сэди: она убила Лайла Коннелли, наставника Уэллса и партнера по убийству. С чего и началась эта эпическая дерьмовая буря.

В висках нарастает ноющее давление. Я обхожу офицеров, направляясь к конференц-залу, и проскальзываю в уборную. Плеснув воды на лицо, я смотрю, как та стекает по моей пепельного цвета коже.

Кто бросил первую костяшку домино?

Если я отмотаю события и проследую за не взятыми во внимание деталями, то, возможно, даже увижу в своих действиях катализатор. Если бы я послушал Сэди, когда она пыталась убедить меня в виновности Коннелли два года назад, возможно, ничего бы этого не случилось.

Мой телефон вибрирует от сообщения: «Встреча в 5. Где ты?».

Я смахиваю большим пальцем сообщение Сэди и пристегиваю телефон к зажиму на ремне, затем кладу руки на раковину. Я все больше и больше игнорирую Сэди, с тех пор как мы поссорились. Жаркая перепалка, которая снесла все фасады. Мы работали вместе во время аукциона ради Эйвери, но теперь, когда пыль улеглась, становится все труднее вернуться к тому, что когда-то было между нами.

Один тяжелый взгляд в зеркало, а затем я запихиваю свое отвращение поглубже внутрь себя – туда, где и так все загнивает. Я вытираю лицо, прежде чем направиться в конференц-зал.

Сегодня, как и две недели назад, специальный агент Белл созвала обязательное заседание оперативной группы для надлежащего разбора, требуя, чтобы присутствовали все те, кто был на облаве склада. Ей действительно нравится собирать людей. Слушать саму себя. Сосредоточение войск. Отчеты на местах.

Глава отдела по борьбе с организованной преступностью ФБР даже предоставляет нам полные отчеты – свидетельства, подтверждающие историю, которой никогда не было.

Например, о том, как моя команда – та, что действовала вне системы – была зарегистрирована как секретная группа ФБР, использовавшаяся для устранения крупного игрока в цепи секс-торговли на восточном побережье.

Мы легко отделались, учитывая, что работали за спиной федералов. А могли потерять наши значки, в то время как Эйвери лишилась бы лицензии. Вместо этого, чтобы избежать скандала в средствах массовой информации для обоих наших департаментов, полиция и ФБР представили все перед прессой так, будто мы объединили усилия в этой операции. Сотрудничество всегда лучше воспринимается прессой. Скандал, впрочем, что ж, это просто интереснее.

Правда в том, что агент Белл использовала мой отдел. Она использовала меня и мои чувства к Эйвери, чтобы реализовать одну из ее собственных зацепок и произвести арест.

Новость о провале аукциона транслировалась по радио в течение последних двух недель, освещая захват одного криминального авторитета, Дориана Макгрегора, как главного заговорщика. Меня поздравил не только мой капитан, но и почти все в полиции.

Я – герой.

Стыд за это болезненно резонирует во мне. У меня в желудке язва размером с Меркурий, и тяжесть правды давит на меня каждый раз, когда я прихожу в участок.

Если бы агент Белл не ворвалась на склад, я бы нажал на курок. Я бы убил человека, конечно, не безвинного, но невиновного в преступлениях, которые ложно выдвинули против него.

Макгрегор не является Альфой, отвечающим за преступную сеть «Альфа-Омега». Он едва даже тянет на профессионального преступника. Тем не менее, пресса и мое начальство удовлетворены выдвинутыми против него обвинениями и безопасным вызволением жертв, которые продавались с аукциона извращенцам. И поскольку у средств массовой информации есть чем заняться, раскрывая высокопоставленных покупателей, таких как судьи и генеральные директора, никто не ставит под сомнение виновность Макгрегора.

Проходя мимо конференц-зала, я потираю затылок, чувствуя постоянную боль в мышцах от напряжения. Я планирую встретиться до совещания с Сэди, чтобы узнать последние новости о двух преступниках, за которыми мы все еще следим, но Белл загоняет меня в угол по пути в офис Сэди.

Она шлепает папкой по моей груди.

– У тебя и твоей команды новое задание.

Я перехватываю папку и убираю ее в сторону.

– Не то чтобы мы не ценили сотрудничество ФБР, но разве у вас нет какого-нибудь нераскрытого дела, которое требует вашего внимания?

Ее улыбка натянута.

– Это дело не раскрыто, детектив Куинн. Преступника все еще нужно поймать.

Мэддокс. Точно. Меня захлестывает еще одна волна стыда. Я сделал то, что должен был сделать, чтобы защитить Эйвери, и если бы столкнулся с этой дилеммой снова, я, не колеблясь, сделал бы то же самое, но, возможно, именно своими действиями я вынес смертный приговор Мэддоксу.

– Моя команда и так уже отошла в сторону из-за преувеличений прессы, – говорю я, обходя Белл. – Давайте поскорее закончим эту встречу, чтобы мы могли вернуться в поле.

Я сажусь в дальнем конце комнаты, слегка кивнув Сэди, когда та входит. Собрание созывается быстро, и агент Белл порхает, предваряя краткое изложение.

– Мне нужна команда, чтобы обыскать «Ларк и Ганнет», – объявляет она. – Прокурор штата, Джеки Эммонс, выписала ордер на обыск. Мы войдем внутрь и не выйдем, пока не получим достаточных доказательств причастности Мэддокса к торговле людьми.

Язва продолжает разъедать слизистую оболочку моего желудка. Чейз Ларкин хотел, чтобы Мэддокс покинул свою юридическую фирму, что и было обеспечено моими действиями, но я сомневаюсь, что управляющий фирмы примет нас с распростертыми объятиями, позволяя разоблачить его частный секс-клуб.

В записи говорилось, что Дориан Макгрегор приобрел пентхаус в отеле «Скайларк», принадлежащий Ларкину, для аукциона через Мэддокса. Что по большей части было правдой. Ларкин умен, и хотя он поклялся, что доверяет мне и моей команде, все коммуникации для аукциона осуществлялись через Мэддокса, и никто из других партнеров в его юридической фирме не был замешан в этом деле.

После провала аукциона ФБР обыскало этот пентхаус в поисках доказательств причастности его членов к преступной группировке, занимающейся секс-торговлей. Но никаких улик не было обнаружено. Ничто не указывало на Ларкина или его фирму.

Все выглядело так, будто клуба никогда не существовало, и это просто миф в подпольном мире БДСМ.

Все партнеры имеют доступ в пентхаус «Скайларк». Это привилегия «Ларк и Ганнет». Так что Мэддокс, использующий его в качестве места проведения аукциона рабов Макгрегора, является неоспоримым доказательством виновности.

Ларкин присматривает за членами своего клуба, следя за тем, чтобы их личности оставались анонимными. Он уже говорил мне об этом раньше, но я знаю, что в этой юридической фирме все еще очень много грязи. Если мне придется воспользоваться ордером на обыск, чтобы раскопать каждый грязный секрет, так тому и быть. Мои долги Ларкину выплачены – мы квиты.

Альфа выбрал «Ларк и Ганнет» в качестве прикрытия для своей операции, и я хочу знать почему. Ларкин все еще что-то скрывает, и пришло время выяснить, что именно.

– Детектив Куинн? – звонкий голос агента Белл врывается в мои мысли.

– Да, мэм. Моя команда будет готова через полчаса.

– Хорошо. Спасибо, – она неторопливо идет в другой конец комнаты и прислоняется бедром к углу стола. – Специальный агент Роллинс будет сопровождать вашу команду в «Ларк и Ганнет» для обыска, взяв с собой определенное количество агентов. Мне нужен тщательный обыск, ребята.

Возражение вертится на кончике языка, но Белл предупреждающе смотрит на меня.

– Я ожидаю, что наши взаимоотношения будут построены на открытости, детектив. Мы должны оставаться на связи по этому вопросу.

Моя челюсть сжимается. Желание вытащить из кармана тот самый телефон, что она мне дала, и разбить его о стену заставляет меня вцепиться в край стола. Вместо этого я встречаюсь взглядом с ее серыми глазами, и вижу, что в них тлеет понимание.

На данный момент я – ее марионетка. Ее хорошенькая маленькая собачка-детектив. Я не хочу, чтобы моя команда получила выговор за участие в тайной операции. И она это знает. Но это не значит, что я собираюсь сидеть сложа руки и принимать это дерьмо от федералов.

Я кладу телефон, выданный ФБР, на стол перед собой и заставляю себя улыбнуться.

– Конечно.

Прежде чем остальные в комнате смогут задать вопрос о напряженности между агентом и мной, входит прокурор штата с ордером на обыск в руке.

Поскольку Мэддокс числится в статусе пропавшего без вести, я задаюсь вопросом, останется ли Эммонс исполняющей обязанности прокурора штата еще на один срок. Кампания Мэддокса была эффективно подавлена из-за его связи с преступной сетью. А других адвокатов в деле нет. По крайней мере, не с такой поддержкой Мэддокса ей пришлось занять это место.

Пока я наблюдаю за перепалкой между Белл и Эммонс, моя паранойя вновь поднимает голову. Что бы сделал назначенный адвокат, чтобы сохранить свою политическую карьеру? Финансирование и благосклонность идут рука об руку в мире политики. Но, с другой стороны, Эммонс не несет ответственность за подставу Мэддокса. Если уж на то пошло, она должна быть мне благодарна.

Я отбрасываю свои подозрения и хватаю телефон, готовый убраться к черту с этой встречи.

Агент Белл бросает на меня вопросительный взгляд.

– Детектив, прежде чем вы уйдете, есть какие-нибудь новости от вашей команды?

Прошло меньше суток с тех пор, как она задала мне тот же вопрос. И, как и вчера, мой ответ не изменился.

– Местонахождение Мэддокса до сих пор неизвестно. Техническая команда отслеживает кредитные карты и его банковские счета. Детектив Карсон занимается слежкой за клиентами Мэддокса – двумя преступниками, которые предстали перед судом по обвинению в похищении, – я перевожу взгляд на Карсона и поднимаю брови.

Он встает, поправляя пиджак.

– Их передвижение не привело к местонахождению Мэддокса... пока. Но на обеих их машинах установлены маячки, и я регистрирую всю сомнительную активность.

Агент Белл уделяет ему все свое внимание.

– Сомнительную активность?

Он прочищает горло.

– Эти двое преступников проводят много времени в стрип-клубах, – объясняет он. – Я изучаю каждое заведение на предмет любых подозрительных действий или зацепок со стороны владельцев и сотрудников.

Она улыбается.

– Отлично. Хорошая работа.

Его похлопали по спинке за расследование приватных танцев? Я качаю головой, пока иду в сторону двери. Я выполнил свою ежедневную норму дерьма, на повестке дня осталась еще одна грязная юридическая фирма, которая нуждается в чистке.

Глава 3

Лаборатория

Эйвери

Мой новый офицер-телохранитель любит видеоигры и социальные сети. Долгие прогулки по пляжу и ужины при свечах. Это и многое другое ты можешь узнать о человеке, когда проводишь с ним слишком много времени, и когда у вас не хватает тем для разговора.

Детектив Алек Карсон не был первым выбором Куинна… и уж точно моим. Некоторые события, произошедшие во время работы над операцией «Фирма», мягко говоря, поставили нас троих в неловкое положение. Но Куинн был против в большей степени того, чтобы кто-то посторонний отвечал за мою безопасность.

По моему мнению, Куинн одним выстрелом убил двух зайцев. После провала аукциона он настороженно относился ко всем: от агентов ФБР до членов своей собственной оперативной группы. Назначение Карсона в качестве моей охраны гарантирует ему мою безопасность с кем-то, кому, по его мнению, он может доверять, даже если Карсон на самом деле предал его, сливая секретную информацию прессе, чтобы расплатиться с карточным долгом. Но это также понижает Карсона в должности. От детектива до няни – это его официальный выговор.

Я слышу, что Карсон ждет меня около душевой спортзала. Должно быть, встреча закончилась быстро. Я заканчиваю сушить волосы после быстрого душа. Знание того, что он где-то там и ждет, усиливает мое беспокойство. Ненавижу, когда кто-либо прислуживает мне, поэтому стараюсь как можно быстрее расчесать свои растрепанные волосы.

Процесс затемнения моих волос во время операции не был сложным. С другой стороны, возвращение к платиновой блондинке чертовски хорошо поджарило мои локоны. Я должна просто позволить цвету смыться естественным путем. Это может быть по-детски, но я не хотела, чтобы Куинн вспоминал меня с темными волосами в компании с Карсоном, видя некую взаимосвязь между нами.

На следующий день, после операции, я попросила Алексис вывести весь каштановый пигмент из моих волос.

– С тобой там все в порядке?

Я тяжело выдыхаю.

– Да. Почти закончила, – кричу я.

Я понимаю, что он так же раздражен этим вынужденным сотрудничеством, как и я, поэтому я сдерживаю язвительный ответ. Каждое утро в течение последних двух недель он подгонял меня после моих тренировок с Куинном, и каждое утро я испытываю искушение сказать, что не все такие быстрые, как он.

Однако подобные замечания и препирательства поставили бы неловкость на первое место, а я предпочитаю позволить нам обоим забыть о том, что произошло в «Фирме». Опять же, ради Куинна. Иногда быть взрослым просто смешно.

Я запихиваю косметику и расческу в сумку, а затем выхожу из ванной комнаты в спешке, в которую превратилась моя жизнь.

– Готова. Пойдем посмотрим, что у Обри есть на сегодня.

Мальчишеские черты лица Карсона застывают, так как он знает, насколько я недовольна тем, что медицинский эксперт ФБР взял на себя руководство моей лабораторией с момента их прибытия. Тем более сейчас, после того как я была замешана в облаве на склад.

Я не полицейский. И не детектив. У меня нет полевой подготовки. Так что тот факт, что федералы охотно задокументировали мою роль в налете в качестве отвлекающего маневра, не только скептична, но и абсурдна. Я не сомневаюсь, что доктор Обри Полсон был назначен ответственным за то, чтобы я не облажалась.

Ради собственного здравомыслия я должна вернуть себе руководство над своей лабораторией.

Карсон старается быть незаметным, пока мы идем по коридорам к криминалистической лаборатории. Это не идеальная ситуация для нас обоих, но в последнее время мы научились давать друг другу пространство.