Текст книги "Мир в красном. Дилогия (ЛП)"

Автор книги: Триша Вольф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

Всю следующую неделю она меняла мне повязки и каждый день обрабатывала рану едкой смесью из трав, которая уменьшала боль и ускоряла процесс заживления раны.

У моей мамы было множество народных средств, над которыми я смеялась, как и любой ребенок в моем возрасте, но только не после моего похищения. Те раны, что не могли вылечить врачи, продолжала пытаться вылечить моя мать. И хотя шрамы никогда полностью не исчезнут, я знаю, что без усилий моей матери они бы выглядели намного хуже.

В воздухе разливается резкий аромат масла шалфея, пока я втираю средство в обветренную кожу маминых рук.

– Я встретила кое-кого, – говорю я, надеясь, что мой голос звучит достаточно ясно и уверенно. – Он… хороший.

Кусая губы, я пытаюсь придумать, как описать Колтона женщине, которая привела меня в этот мир.

Темный. Таинственный. Красивый… подозреваемый в деле о серийном убийце.

Только описание Колтона может состоять из клише и ужасающих фактов в одном предложении. И честно говоря, меня очень беспокоит, что я не могу его понять. Конечно, как специалист по составлению досье, и с достаточным количеством информации я бы смогла составить профиль его жизни, его психики и его личности. А я могу составлять очень красочные и точные характеристики человеческой личности. Но как женщина…он ускользает от меня. Я знаю, что желаю от него. Знаю, что влечет меня к нему. Я осознала свои самые основные плотские потребности…, и я чувствую глубокую тоску от того, что он перевернул мою душу.

Но я не понимаю, что притягивает меня к нему: чувства, или это моя темная сторона тянется к нему? Я настолько поглощена им, что не способна осознать, несоответствие между нами. Как может кто-то столь прямолинейный и волнующий задеть самые глубинные струны моей души, и это ощущается таким…правильным?

– Еще…

Я моргнула, фокусируясь на своей маме.

– Мама? Что «еще»?

Она редко говорит больше чем односложные предложения, добавляя жесты, чтобы более ясно объяснить, чего она хочет и в чем нуждается. Болезнь Альцгеймера – жестокий недуг. Она превращает людей, которых вы любите, в далеких для вас незнакомцев. К тому времени, когда я приняла окончательное решение переехать сюда навсегда, чтобы быть ближе к ней, она уже забыла меня. И никакое количество посещений не исправит это.

Она кивает пару раз, тонкий пучок седых волос колышется в такт движениям головы.

– Еще, – повторяет она.

– Еще о Колтоне? Ты хочешь, чтобы я рассказала тебе больше о мужчине в моей жизни?

Она кивает, вздыхает, и ее потрескавшихся губ касается слабая улыбка. Я стараюсь изо всех сил, чтобы моя ответная улыбка давала ей надежду на то, что моя жизнь прекрасна. Нормальна. Я обычная двадцатишестилетняя женщина, у которой есть новый парень и неплохая карьера.

Уже совсем скоро она не сможет вспомнить подробности нашего разговора, но сейчас я ее дочь, и я не хочу упустить этот момент.

– Ладно, – говорю я, капая еще капельку шалфеевого масла на ладонь.

Я массирую ей шею, позволяя ароматерапии творить свою собственную магию.

– Он раскрывает меня. Может быть, не в традиционном смысле этого слова… но он способен заглянуть под мои щиты и увидеть ту девушку, которой я когда-то была, и ту женщину, которой я хотела бы стать. Он видит только самое лучшее во мне, не ту маску, которую я показываю всему миру, а настоящую меня. И для него я красивая.

Слова соскальзывают с моих губ прежде, чем я успеваю остановить их, мои руки замирают. Все мое существо замирает, я словно немею. Я не произносила это слово с тех пор, как мне было шестнадцать. И это не просто неосторожный ляп. Этот глубокий момент свободы пугает меня больше, чем само слово.

Колтон считает меня красивой, несмотря на все неприглядные, отвратительные шрамы. Я никогда не желала этого прежде, никогда не позволяла себе долго быть красивой. До сих пор моя внешность имела значение только, когда я сама себя разглядывала. Это всегда напоминало комнату смеха, наполненную деформированными зеркалами и искаженным отражением. Но это размытое отражение девушки было моим, и я обнимала ее. Я никогда не хотела быть красивой для кого-то, пока не встретила Колтона.

Это довольно тревожное откровение, но в то же время я боялась его потерять, будто шла против своей природы. Я всегда была на страже своей безопасности, защищая себя от окружающих, и сейчас я боюсь потерять свои щиты.

Но, ох, тот момент, когда я чувствовала, что значит быть его прекрасной богиней… это покачнуло саму основу моего существования. На возведение каждой стены я потратила годы, но все они рухнули в один миг, и я стала полностью принадлежать ему. Несмотря на то, насколько велика вероятность, что в будущем в наш мир просочится реальность, и все лопнет, как мыльный пузырь, я не хочу потерять его веру в меня. Этот мимолетный, мерцающий шанс, что я являюсь той женщиной, которую он видит на самом деле. Я боюсь лишь того, что я недостаточно храбрая, чтобы сделать заключительный прыжок в это желанное безумие.

Мама кладет свою прохладную руку поверх моей, возвращая мое внимание к ней.

– Страх…, – шепчет она.

Мои брови сходятся на переносице. Я опускаю руки и зажимаю ладони между своими коленями.

– Страх, мама? О чем ты?

Неужели я действительно сказала это вслух?

Ее руки хватают мои, глаза беспокойно распахиваются. Ее губы шевелятся, словно она хочет что-то сказать, и я вижу разочарование в ее взгляде, потому что она не может облечь свои мысли в слова.

– Страх… любовь.

Внутри меня все сжимается.

– Я должна бояться любви?

Она раздраженно отпускает мои руки и качает головой.

– Любовь – это… страх.

Она улыбается так тепло и неподдельно, что мои собственные губы дрожат. Приложив ладонь к моей щеке, она кивает, призывая меня понять смысл, вложенный в ее слова.

Я обхватываю ее худую руку и притягиваю к себе.

– Любовь – это страх, – говорю я, и она кивает. – Ты права. Мы тратим всю жизнь боясь, что мы никогда не найдем ее, и когда находим… если она настоящая… мы боимся потерять ее. Мы боимся совершить ошибку. Мы боимся столь многого, что это, в конце концов, гонит любовь прочь от нас.

Я поднимаю на маму затуманенный взгляд, изо всех сил борясь с подступающими слезами.

– Но то, о чем ты говоришь, гораздо глубже, да?

Она пытается кивнуть еще раз, но ее движения отрывистые и напряженные. Она устала, сегодня она на удивление долго была в сознании, но происходящее начинало от нее ускользать. Моя мать никогда не осуждала меня. После того как я вернулась домой, когда мой мир превратился в мрачное подземелье, она не смотрела на меня как на мусор. Она смотрела на меня как на ту девочку, которая нуждается в терапии. Она всегда говорила мне, что мы те, кем нам суждено быть. Все просто. Она по-прежнему остается моим голосом разума.

И теперь она говорит мне, что моя любовь – это то, чего мне стоит опасаться. Никакие слова не могли бы быть более справедливыми.

Приподнявшись, я крепко обнимаю маму и устраиваю ее обратно в кресло-качалку. Затем я даю медсестре последние инструкции об уходе за мамой, убеждаюсь, что никто кроме меня не может навещать ее, расспрашиваю, насколько хорошо работает служба охраны больницы. Еще раз заглядывая к матери и наблюдая, как она укладывается спать, я надеюсь, что никто не захочет причинить мне боль через нее.

Отъезжая от дома престарелых «Рестинг Пайнс», я чувствую легкое облегчение от того, что моя мать в безопасности. Внезапно мой телефон вибрирует. Я вытягиваю сотовый из кармана. На экране высвечивается новое сообщение от Колтона.

Колтон:

Когда? Где? Я буду ждать тебя всю ночь.

Из легких уходит весь воздух. По телу пробегает дрожь предвкушения, и на языке я ощущаю привкус возбуждения. Меня овевает свежий воздух, но вокруг себя я чувствую мужской аромат Колтона. Тоска сжимает грудь. Возможность просто видеть его имя на дисплее, читать его слова рождает ощущение чистого кайфа.

Играю с огнем. Может, это и так, но я не могу быть вдали от единственного человека, который предложил мне спасение безо всякого осуждения. Пока у меня не будет доказательств того, что он имеет прямое отношение ко всем этим серийным убийствам, я должна пренебречь своими собственными правилами и вернуть его доверие.

Темная часть меня наслаждается этим, она любит охоту. Побывав в логове у дьявола, мне нравится тыкать палкой в угли и наблюдать за вспыхивающими искрами. Этот огонь поддерживает тепло во мне, тогда как бездушный мир старался затянуть меня в свои холодные и мутные воды.

Я отвечаю:

У меня, в девять

.

Отправляю прежде, чем успеваю подумать.

Ответ приходит мгновенно:

Я не опоздаю.

Сообщение на экране заставляет мой пульс биться чаще, в горле пересыхает, и я пытаюсь сглотнуть. С внезапной ясностью я понимаю, что иногда быть близко к вещам, которые тебя пугают, это единственный способ действительно почувствовать всю полноту жизни.

Я кидаю мобильник в сумку, достаю ключи от автомобиля и отключаю сигнализацию. И пока я иду к дверце, моей шеи касается жуткое ощущение преследования, заставляя встать дыбом мелкие волоски. Я никогда не игнорирую это чувство, я отточила его до совершенства, и это одна из тех вещей, которая всегда позволяет мне быть на шаг впереди.

Медленно повернувшись, я оглядела стоянку и приметила одинокий черный автомобиль, припаркованный позади меня. Стекла тонированные, но я замечаю, что в кресле водителя кто-то есть. Он следит за мной. Сначала я пытаюсь достать телефон, чтобы позвонить Куинну, но затем останавливаюсь. Вместо этого, я расстёгиваю кожаный ремешок кобуры, кладу руку на ствол и направляюсь к машине.

Если охотник хочет быть раскрыт и сам стать жертвой, так тому и быть. Я рассчитывала на большую загадку… но я, как всегда, готова. Двигатель тарахтит, шины взвизгнули, и автомобиль двинулся вперед. Я бегу за черной машиной, как вдруг та меняет направление и движется прямо на меня. Я вытаскиваю пистолет и прицеливаюсь.

Напряжение

СУБЪЕКТ

Что делает историю великой? Этот вопрос я задавал всем своим зверушкам не раз, и все, что слышал в ответ, это жалкую ерунду, перемежающуюся нытьем. Возможно, я неправильно задаю вопрос, может, причина в том, что я недостаточно конкретен. Или уделяю недостаточно внимания своему выбору.

Мои стандарты слишком высоки, как можно заметить. Я поставил ее на высокую планку, и никто до нее не дотягивает. Хотя я очень тщательно подхожу к процессу отбора, – я выбираю только лучших – со своими зверушками я все равно в итоге остаюсь нуждающимся, жаждущим. Одержимость – вероломная маленькая стерва.

Я начал обдумывать вероятность того, что провожу недостаточно времени со своими девочками. Для того чтобы они полностью осознали свой потенциал, им нужен строгий учитель. Воспитатель и любовник, который сможет слепить и сформировать их души, которые будут соответствовать их внешности.

Ох, им нужно столько внимания, моим красавицам. Почему бы не дать им справедливый шанс расцвести и показать весь свой потенциал? Замедлиться, растянуть эти часы, усиливая напряжение. В конце концов, разве не это превращает хорошую историю в отличную?

Напряжение.

Это ответ, правильный и единственный, который они никогда не озвучивают. Но я делаю всё возможное, чтобы просветить их. Я чувствую это напряжение прямо сейчас, пока мой взгляд следит за ней, пересекающей парковку. Маленькие, неуверенные шаги. Темные волосы в беспорядке развеваются на ветру. Посматривает на телефон. Не подозревает о возможных опасностях вокруг.

Ей стоило бы быть осторожнее.

Злость клокочет в груди. Я сжимаю руль, костяшки пальцев побелели, все еще ноя после недавнего наказания, которое я был вынужден провести. Твоя собственность никогда не страдает в одиночестве, любой хороший учитель также принимает на себя часть наказания ученика. Как родитель, чувствующий боль своего ребенка, получающего урок. Нужно вкладывать себя. И я вкладываю.

Сэди, ох, Сэди. Скоро ты познаешь эту разделенную боль. Игнорирование очевидного не поможет этого избежать. Более того, это только оттягивает неизбежное. Но отсрочка усиливает напряжение.

Внутри затрепетало волнение. Я съехал с обочины.

Урок первый: признание

.

Время поменяться ролями. Учитель станет учеником. Необходимый обмен в погоне за знаниями.

Застигнутая врасплох

СЭДИ

Черная машина резко притормаживает рядом со мной.

– Уберите пистолет. Или вы хотите получить выговор? – детектив Карсон смотрит на меня с пассажирского сиденья, стекла опущены достаточно для того, чтобы я могла разглядеть его хмурое лицо. – Садитесь.

Сердце бешено колотится в груди, я дышу слишком часто; чтобы замедлить дыхание, стискиваю зубы и опускаю руки вдоль тела.

– Я похожа на сумасшедшую? Ты меня преследовал! Тебе конец.

Он глубоко вздыхает и зарывается рукой в свои рыжие волосы.

– Это не моя идея, но да, мне поручено следить за вами.

Куинн. Черт.

Обернувшись на свою машину, я отрицательно качаю головой:

– У меня здесь автомобиль. Я не оставлю его. И я не следую пассивно-агрессивному бреду Куинна. Он мог позвонить мне сам и…

– Вы оставили свой телефон в отделе, – перебивает меня Карсон, в его глаза неприкрытое обвинение.

Кусая внутренний уголок губ, я развожу руками.

– И что? Я не попадусь в ловушку, и Куинн это прекрасно знает.

– Просто, – он указывает на пассажирское сиденье, потом снова смотрит на меня, – пожалуйста, садитесь. Я работаю здесь недавно и совсем не хочу навлекать на себя гнев Куинна в первую же неделю работы. Мы можем обсудить мои должностные обязанности и Ваши пожелания позже, ладно?

Мне не нравится это. Ни на йоту. Я смотрю на свою машину – бедная Хонда, купленная как раз перед приездом сюда – и перевожу взгляд обратно на черное авто без опознавательных знаков.

Я должна была принять ситуацию такой, какой она была. Но, когда вы подвергаетесь преследованию серийного убийцы, логика работает не всегда. Я в первый раз оказалась в такой ситуации, словно одела обувь не на ту ногу, и мне необходимо, как можно скорее, вернуть контроль над происходящим в свои руки.

– Я не оставлю здесь свою машину, – твердо отвечаю я, стараясь, чтобы мой голос звучал непоколебимо.

Я не могу позволить, чтобы кто-то преследовал меня; никто не должен знать, зачем я прихожу сюда, и почему для меня важно посещать это место. После минутного раздумья Карсон соглашается.

– Хорошо. Я поеду за вами, затем мы сможем приступить к работе. Упрямая…, – он бормочет последние слова себе под нос.

Проигнорировав это, я быстро направляюсь в сторону своей машины. Мы и так потратили уже достаточно времени на обсуждение.

***

Припарковавшись напротив продуктового магазина, недалеко от моей квартиры, я заперла свою машину и пересела в Краун Викторию.

– Милый дом, – говорит Карсон, и его слова останавливают меня прежде, чем я успеваю сесть в его авто.

Я выгибаю бровь. Этот парень не имеет представления о моей матери – никто кроме Векслера и Куинна в департаменте не знает. Будь я проклята, если позволю кому-то приблизиться и к своему месту жительства тоже. Об этом несложно догадаться, тем более детективу, но я не готова вручить ему ключи ко всей информации о себе.

Усаживаюсь на пассажирское сиденье.

– Мы об одном и том же? – спрашиваю я.

Он выезжает со стоянки и движется к центру города.

– Это зависит от того, – говорит он, продолжая смотреть вперед на дорогу, управляя машиной еще осторожнее и медленнее, чем Куинн, – говорим ли мы о том, что расскажем Куинну, или о том, с чего начнем выполнять наше задание?

Против воли мои губы разъезжаются в легкой улыбке.

– И то, и другое.

Я вижу, как он бросает беглый взгляд на меня.

– Кого бы ты там не посещала, это не мое дело, – еще один взгляд в мою сторону. – И не думаю, что это касается кого-то еще.

Я киваю.

– Все в порядке. Спасибо.

– И, – Карсон включает поворотник, неторопливо входит в поворот, и машина ползет по знакомой улице. Мое сердце начинает биться быстрее, – я думаю, мы можем попробовать свои силы в новом подходе в виктимологии. Посмотрим, может быть, на этот раз исследование судмедэкспертов не зайдет в тупик.

Мы паркуем машину напротив «Логова», и громкое жужжание наполняет мои уши. Вскинув руку, я подавляю желание схватиться за руль и выехать с этой парковки.

– Почему мы здесь, Карсон? Это ни к чему не приведет. Я уже была тут, все изучила лично.

Он приоткрывает дверь и смотрит на меня.

– Я прочитал Ваш отчет. Неплохо для профайлера, но я мог бы добавить, – он подмигивает, заставляя меня чувствовать себя дискомфортно. – Но Вы предположили, что веревка, изготовленная в Вене, могла быть куплена онлайн.

Потирая подбородок, я стараюсь расслабиться и говорю:

– Я получила информацию из надежного источника, что в Вене делают очень высококачественные веревки. Мое предположение о том, что субъект покупает веревки онлайн, а не посещает соответствующие страны, вполне обосновано.

– И я не подвергаю эту теорию сомнению, но по сути, это – всего лишь теория. Предположение. Несмотря на то, что я молод, я люблю делать все по правилам. Расследовать и изучать все возможные аспекты прежде, чем примусь за следующую теорию.

Отлично. Похоже, Куинн нанял своего двойника.

– И, хотя я молод, у меня довольно большой опыт практической полевой работы. Профилирование не состоит из одних догадок. Я корпел часами над исследованием и анализом каждой строчки в этом профайле.

Я не стала озвучивать, что провела два дня, развивая свою собственную линию расследования отдельно от всей группы. Я сверяла моменты убийств со временем, которое проводила с Колтоном. Анализ всех возможностей показал, что он мог осуществить потенциальное взаимодействие со всеми жертвами. Но ни одна из улик не указывала на то, что жертвы были как-то связаны с клубом.

Все улики лишь косвенные, хотя и достаточные для департамента, чтобы начать копать под него, но недостаточно убедительные для меня. Мне нужны веские доказательства. Доказательства, которые либо докажут, что он виноват, либо покажут его невиновность. Я надеялась, что последнее.

– Вы идете?

Реальность врывается в мое сознание. Я собираюсь идти в «Логово». Туда, где меня могут узнать. Я окидываю Карсона взглядом, мысленно проклиная Куинна.

– Пойдем.

Оставался час до открытия клуба, и я надеялась, что тот будет пустым. Но моя надежда рухнула, когда девушка в розово-черном корсете открыла перед нами дверь.

– Я могу Вам чем-нибудь помочь?

Карсон показал удостоверение.

– Нам нужно поговорить с хозяином. Он или она на месте?

Девушка закатывает сильно накрашенные глаза, как будто полиция уже успела достать ее своими визитами.

– Нет, он занят сегодня. И нет, я не буду связываться с ним ради Вас, – она надувает свои красные губы, затем добавляет. – Но только что пришел его брат, возможно, он сможет Вам чем-то помочь.

Захлопнув полицейский кожаный значок, Карсон улыбается ей яркой, трусико-сносящей улыбкой. Я отвожу глаза от смутившейся девушки.

– Это было бы очень полезно, мисс, – говорит Карсон. – Спасибо.

Все же должна отметить, что Карсон делает некоторые вещи иначе, чем Куинн. Я предпочитаю подход Куинна, мне нравится прямота в его манере вести допрос, только не тогда, когда это касается меня.

Я вновь взглянула на девушку, но не узнала ее. И поскольку она сосредоточила все свое внимание на Карсоне, она явно не видела меня раньше. Маленькое благословение.

Мы следуем за ней от главного входа. Вид черных стен узкого коридора обычно накачивает меня адреналином, словно насос, заставляя меня трепетать от нетерпения, но сейчас я сжимаю кулаки так, что ногти впились в ладони. Когда мы оказываемся в главном зале, я с удивлением слышу звуки классической музыки вместо низких басов, к которым привыкла. Звуки просто заглушали шум города.

Атмосфера внутри клуба ночью значительно отличается от атмосферы днем. Интересно, кто выбрал Бетховена в качестве музыкального фона? Может, брат владельца. Я встречала владельца лишь однажды, когда подавала заявку на членство в клубе. Пришлось опустить все ключевые детали, которые могли помешать мне получить одобрение на вступление. По работе я часто сталкивалась с подобным на местах преступлений. И это меня возбуждало, поэтому я приняла решение исследовать и эту сторону себя.

Анкета была очень откровенной, но уровень конфиденциальности был еще более высок. Эти интимные подробности… Я никогда не могла поделиться подобным с незнакомцами. И то, что Колтону такими темпами удается избавиться от моей защитной оболочки, все больше тревожит меня. Это слишком быстро, слишком неконтролируемо. Кроме того, я не планировала когда-нибудь вернуться в «Логово» снова. Я пыталась подавить свою тягу, пыталась успокоить моего зверя с помощью различных средств и… это срабатывало. На некоторое время. И, может быть, я смогла бы усмирить своих демонов, если бы не встреча с Колтоном.

Сейчас я не знаю, как выстоять против всего этого хаоса. Я словно была брошена в эпицентр шторма, и теперь пытаюсь вырваться из него. Земля рушится прямо под моими ногами.

– Подождите здесь, я позову его, – говорит девушка в корсете, подмигнув Карсону. Видимо он вызвал в ней симпатию.

– Я определенно смогу привыкнуть к работе в этом городе, – шепчет он мне.

– Вот и славно, – качаю головой я.

Но в действительности, любезничать мне совсем не хочется. «Логово» было вторым местом, выбранным мной для посещения, после того как я присмотрела санаторий для своей матери. Вместе с низким уровнем преступности, в Арлингтоне имелись все необходимые для меня достопримечательности, чтобы я захотела осесть здесь на постоянной основе.

Пока Карсон с интересом изучает окружающий интерьер, рассматривает содержимое полок, на которых есть все, начиная от кнутов и цепей и заканчивая нарядами и масками для Домов, я украдкой достаю телефон и спешу отправить Колтону предупреждающее сообщение. Не нужно, чтобы он делал удивленный вид при виде меня. Но девушка возвращается до того, как я успеваю нажать на кнопку «отправить».

– Эти двое.

Я поднимаю взгляд, и мое сердце пропускает удар. Земля уходит из-под ног, засасывая меня и поглощая быстрее, чем зыбучие пески.

– Детективы, это брат владельца клуба – Колтон Рид, – она сладко улыбается. – Я оставлю вас.

Я даже не замечаю, как она ушла. Я не слышу, что говорит Карсон, все вокруг меня растворяется, остаемся лишь мы – Колтон и я. Я подумала, что будь у меня достаточно времени, чтобы продемонстрировать мои чувства, это стало бы хорошим уроком для Колтона. Он абсолютно и полностью поработил меня, и только он был в состоянии ослабить мое напряжение. Этого было бы достаточно, чтобы я смогла рационально думать в его присутствии.

Но сейчас не тот случай. Он одет для клуба, в черный пуловер с V – образным вырезом, который подчёркивает мускулы его груди и рук, и в темные джинсы. Его лицо серьезно, и на его обычно гладкой коже, между бровей, залегла глубокая складка, а взгляд ледяных синих глаз сфокусирован на мне. Хотя это не было произнесено вслух, но слово «предательство» зависает между нами.

– Мистер Рид, – говорит Карсон, разрывая, наконец, наш зрительный контакт и заставляя Колтона посмотреть на него. – Я спрашиваю, как долго Вы работаете в «Логове». Возможно, Вам будет удобнее отвечать на вопросы в нашем офисе?

Колтон переводит взгляд с Карсона обратно на меня.

– Нет, – говорит он, его голос звучит раскатисто. Он останавливается прямо напротив меня, каждая клеточка моего тела разрывается от боли, нуждаясь в нем. – Мы можем поговорить здесь. Мне нечего скрывать.

Его слова словно обостряют мое чутье. Я чувствую невысказанные оскорбления. Засунув руки в карманы, Колтон приподнимает подбородок и буравит Карсона тяжелым взглядом.

– Я работаю здесь уже около пяти месяцев. Моему брату нужно было быстро найти помощника, а у меня не нашлось повода отказать.

– Я знаю, как это бывает; гораздо приятнее работать среди людей, чем сидеть в офисе.

Карсон посылает мне улыбку, но все мое внимание сконцентрировано на мужчине, стоящим передо мной, на том, о ком я так мало знаю. Я даже не знала, что у него есть брат, не говоря уже о том, что тот является владельцем клуба.

Джулиан. Это его имя, его фамилия никогда не озвучивалась. Нити сомнения ползут по моему позвоночнику. Колтон скрыл от меня эту информацию намеренно? Начало наших отношений, безусловно, нельзя было назвать типичным, мы не обсуждали интимные подробности наших прошлых жизней… но я все равно чувствую, что это была не случайная оплошность.

– Я знаю, все это выглядит как игра и забава, – говорит Колтон. – Но у меня действительно есть работа, которую нужно сделать до открытия клуба. Мы можем закончить наш разговор побыстрее?

– Да. Конечно, – Карсон делает взмах рукой. – Мы на самом деле пришли спросить о Вашем товаре, мистер Рид.

– Просто Колтон.

Карсон с улыбкой продолжает:

– Я знаю, что клуб продает игрушки и… бондаж-оборудование.

Колтон лишь кивает в подтверждение этих слов.

– Мы можем взглянуть на некоторые приспособления? – спрашивает Карсон со своей фирменной улыбкой, свидетельствующей о том, что на самом деле он не нуждается в разрешении. – Интересуют детали поставки. Кто ваш поставщик? Откуда вам привозят товар?

Достав руки из карманов, Колтон скрещивает их на груди.

– Думаю, для этого Вам потребуется ордер, детектив.

Так и есть. Какого черта Карсон делает? Я точно знаю, к чему он ведет, но не могу понять, как он пытается связать это с виктимологией, или на кого он охотится. Я открываю рот в попытке прервать его, но Карсон опережает меня.

– Вы правы, при необходимости я займусь оформлением документов и получу ордер на обыск, но мы потратим на это уйму времени. И, в конце концов, у меня вряд ли будет разрешение, – он склоняет голову, серьезно разглядывая Колтона. – Поэтому я наделся, что Вы можете сделать одолжение всему отделу и позволите пропустить бюрократическую часть. Возможно, это одолжение пригодится Вам в будущем, Колтон.

Я могу сделать довольно точные догадки, основанные на поведении Колтона, что он ничего не расскажет Карсону. Его челюсть крепко стиснута, он тяжело дышит, и весь его вид выражает решительность и твердость.

Я шагаю между ними, чтобы разрядить обстановку, когда Колтон говорит:

– Хорошо. Лилли Энн, – он манит девушку в корсете с другой стороны комнаты, – покажи детективу Карсону накладные на весь наш товар, а также квитанции на фискальные чеки.

Взглянув на Карсона, который явно выглядит удовлетворенным, Колтон добавляет:

– Я надеюсь, что эта информация сохранится в пределах вашего отдела.

– Даже не сомневайтесь. Мы ценим Ваше сотрудничество.

На мгновение Лили Энн медлит, затем кивает головой в направлении выхода:

– Пойдемте. Кабинет наверху.

Карсон следует за ней, затем оборачивается ко мне:

– Ты идешь?

Взгляд Колтона приказывает мне отказаться. Кроме того, я думаю, что на сегодня получила уже достаточно указаний от эгоистичного детектива-новичка.

– Иди вперед, у меня есть еще несколько вопросов к Мистеру Риду.

Пожав плечами, показывая, что он совсем не прочь остаться наедине с Лилли Энн, Карсон следует по спиральной лестнице вслед за девушкой.

Мое тело бурно отреагировало на оценивающий взгляд Колтона, я прислонилась к столику позади себя, в попытке сохранить равновесие, и смело встретила его взгляд. Мелодичное звучание виолончелей и скрипок, слияние их в яркое крещендо лишь усиливает мое напряжение.

– Я не знала, что ты любитель классической музыки, – говорю я, решив первой нарушить молчание.

Но Колтон явно не в настроении для тривиальных разговоров о музыке. Он разворачивается и проходит в темный коридор, куда, как я предполагаю, должна следовать и я.

Пока я плетусь в двух шагах позади него, внутри у меня все стягивает в узел, затем он разворачивается и резко хватает меня за талию, прижимая к себе. Его ясные голубые глаза подчиняли, под давлением его жесткой и мускулистой груди мои соски превратились в твердые горошины, болезненно потирающиеся о ткань бюстгальтера.

Он опускает голову и, наклонившись к моему уху, тихо выдыхает:

– Во что ты играешь, богиня?

– Я ни во что не играю, – шиплю в ответ.

Он отстраняется, чтобы заглянуть в мои глаза, и я чувствую, как в его груди быстро бьется сердце.

– Это была не моя идея, Колтон. Я никогда не произносила ни название этого клуба, ни твое имя. Я пришла к тебе одна, помнишь?

Черты его лица искажает отчаяние.

– Я помню. Я так хорошо помню, что с тех пор каждая секунда без тебя приносит мне боль.

Мои глаза закрываются от воспоминаний. Горячее желание проникает в тело, бежит по венам, а когда меня окутывает его глубокий голос, по коже прокатывается сладкая дрожь.

– Почему ты не сказал мне, что твой брат владеет клубом?

Я заставила себя открыть глаза и попыталась загнать наваждение, вызывающее похоть, в дальний уголок своего мозга.

Его губы кривятся в усмешке.

– Мысли всегда о работе.

– Неподалеку бродит убийца, калечащий женщин. Конечно, я сосредоточена на работе, Колтон.

Мужчина прищуривается:

– И опять ты ведешь свое расследование в моем присутствии, – его руки нарочито медленно скользят по моей спине, мое дыхание замирает.

– Простой ответ в том, что расследование и не прекращалось.

– А не простой?

Его улыбка исчезла

– Всё сложно.

Он оттягивает мою голову назад еще больше и приближает свое лицо к моему.

– Как интересно, это как игра в «кошки-мышки», богиня. Но я не тот, кого ты ищешь. По крайней мере, в этом случае.

Ловким движением, которое застает меня врасплох, он толкает меня к стене, и его тело прижимает меня к твердой поверхности.

– Ты знаешь, как трудно было оставаться в стороне? – шепчет он; его слова растекаются по моей коже, его губы на моей шее.

Я откидываю голову назад, не в силах отрицать, что мое тело хочет его. С трудом моргая, я пытаюсь прийти в себя и прижимаю ладонь к его груди, стараясь увеличить расстояние между нами.

– Карсон под тебя не копает. Но если ты знаешь кого-то, кто связан с клубом и мог быть как-то вовлечен…

– Я не знаю, – он продолжает напирать на меня, прижимаясь всем телом. – Ты и твой детектив ищете не в том месте.

Выпустив воздух из легких, я с трудом перевожу дыхание.

– Ты не беспокоишься о том, что он может найти там?

Колтон поднимает голову, и внезапное отсутствие его губ на моей коже заставляет меня понять, что я очень скучаю по его прикосновениям.

Его губы кривятся в медленной улыбке.

– Благодаря утечке информации из вашего департамента, – говорит он, скользя рукой по моим бедрам, что вызывает у меня прерывистый вздох, – я точно знаю, какую информацию он ищет, и знаю, что здесь он ее не найдет.

Своим бедром он заставляет меня раздвинуть ноги, давая ему беспрепятственный доступ к тому месту, где я больше всего жажду его прикосновений.