Текст книги "Морроувинд(СИ)"

Автор книги: Торухов Вадим

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

"Мне никогда больше не увидеть Аргонию..."– билась в голове одна-единственная мысль. Одна-единственная пораженческая мысль, словно тот маленький огонёк, превратившийся в пылающие пустоши Обливиона, породила то, что у теплокровных зовётся депрессией. Отчаяние завладело разумом аргонианина, отчаяние и страх.

Ещё трое суток Кай-Са жил в юрте шаманки. Он целыми днями только и делал, что лежал пластом. Боли больше не беспокоили его, но душу рвало на части. Когти страха были длинны и остры как даэдратический металл.

"Посмотри на себя... trдnstдt kпsz Trдnstдt kпsz – транстиат кисз – кусок дерьма (перевод примерный)...– раз за разом думал Кай-Са, взывая к самому себе.– Ты не можешь называться воином и достойным мужем..."

– Но я... я больше не могу...– прошептал аргонианин.– Это не мой путь...

"Твой... твой..."

– Он слишком сложен для меня...

"Путь твой будет полон как опасности и лишений, так и дружбы и любви..."

– Я не хочу...

"Ты должен..."

– Я не кому ничего не должен!– таким шёпотом, что слышно на всю юрту возразил себе Кай-Са. Благо Нибани Месы не было поблизости, а то бы пришлось бы аргонианину отведать пару чашей успокаивающего зелья.

"Однажды ты поклялся освободить Аргонию, или пожертвовать своей жизнью ради этого..."

Верно.

Аргония.

Кай-Са обещал... Дал торжественную клятву освободить свою родину от ига Империи. И он эту клятву не сдержит?

"Нет. Я пойду до конца... Сквозь огонь и ненависть, сталь и презрение, моровые бури и недоверие... Я должен, я выстою, я..."

Словно какая-то волна подняла Кая-Са на ноги. Он достаточно отдохнул. А Косадес в Балморе уже заждался его с новостями из лагеря эшлендеров. Ему пора в дорогу.

Глава десятая: Шестой Дом.

Раеса Пуллия была из того большинства коренных жителей Империи, кому надоел этот проклятый негостеприимный остров. Иногда в своих чёрных горьких думах, которые, словно демоны, посещали её ночью, она желала, чтобы Вварденфелл с его Красной Горой, всеми данмерами и их Храмом ушёл навеки под воду, в бездну морскую. Естественно, чтобы случилось это после того, как она, Раеса Пуллия, благополучно вернётся на материк, в родной Киродиил.

Она была дочерью очень влиятельного и жёсткого человека – Вуртура Пуллия, одного из генералов Его Высочества. Отец больше половины своей жизни отдал служению трону, императору Уриэлю Септиму. Служба всегда была для него превыше всего, даже превыше семьи.

"Армия опора трона",– частенько приговаривал Вуртур, наставляя то ли маленькую Раесу (её так назвал отец в честь знаменитой женщины-полководца), то ли её мать – скромную, набожную и покорную мужу во всём женщину.

Армия опора трона... Это выражение навсегда врезалось в сознание Раесы, навсегда решив её дальнейшую судьбу, хотя сейчас она этому совсем не рада.

Отец всегда хотел сына и никогда не скрывал этого. Он хотел видеть своего отпрыска, идущего по белому мрамору дворца императора, получающего благодарность за верную службу трону, за боевые заслуги... О чём ещё может мечтать стареющий мужчина, ждущий сына? А когда родилась Раеса, все мечты генерала Вуртура Пуллия рухнули, обратились в прах, ведь он уже был стар, чтобы зачать ещё одного ребёнка.

Не было наследника его боевой славы. Не было и не будет.

Кто не знает какого это быть несбывшейся мечтой, тому не понять того бремени, что свалилось на девочку. Она смотрела в глаза отцу, и видела в них лёд, вместо синевы небесной. И каждый раз, когда Вуртур сидел в глубоком кресле, немигающим взором смотря в огонь камина, сердце Раесы – девочки девяти лет отроду – сжималось в маленький комок, который постоянно кровоточит.

Тогда малышка решилась. Она подошла к отцу, который перевёл на неё мутный, словно сквозь пьяный угар, взгляд. Раеса вздохнула, глубоко как великие ораторы перед началом ответственной речи и единым духом выпалила, будто до ужаса боялась своих слов:

– Папа, я пойду в Легион, я буду служить Империи, как ты всегда хотел! Я люблю тебя, папочка...

Тогда Вуртур впервые на памяти Раесы улыбнулся. Улыбнулся открыто и тепло.

Раеса Пуллия едва заметно улыбнулась, но этого никто, разумеется, не видел. Затем её снова захватила ненависть к своему делу. Она думала о том, что проявила тогда малодушие.

Ей надо было не идти на поводу у своего отца, который после той реплики словно оживился. Он стал ратовать за свою дочь в военных кругах. В итоге она попала в офицерскую школу, но вылетела оттуда, не справившись с мужской конкуренцией. Просто не выдержали девичьи нервы. В школе той было всё от презрения до откровенных приставаний. А когда её чуть не изнасиловали трое здоровых парней с выпускных классов, она ушла оттуда. Ушла с намерением никогда не возвращаться. Отцу она ничего не говорила.

Потом была большая ссора с Вуртуром, который, разумеется, был зол от её решения. Апофеозом его ярости стал перевод Раесы Пуллии из Киродиила в Морроувинд. Её назначили начальником гарнизона Пёстрая Бабочка, где она находится и по сей день.

Жизнь в этом захолустье была скучна и однообразна. Уничтожил хищных животных, которые могут напасть на человека – проводи паломника до святыни, сделал это – можешь взять отгул и попить суджаммы в Альдруне. Кто-то менее честолюбивый мог бы этим удовлетвориться, но не Раеса, которая... А в принципе она сама не знала, чего хочет. С одной стороны были отец и его видение будущего совсем молодой ещё женщины, а с другой её собственные расплывчатые представления о своей судьбе, ведущей к обязательному счастью. Ведь она всё-таки была девушкой, пусть сильной и грубоватой на вид, но нежной и ранимой в душе.

Раеса нахмурилась. Её терзали разные чувства и в последнее время место для нежности и... любви... там просто не было. Особенно сейчас.

Нет вестей от отряда, который она, Раеса, послала в Гнаар Мок – крошечную рыбацкую деревеньку на западе Вварденфелла. Задание было пустяковым – подтвердить или опровергнуть слухи о том, что местные контрабандисты сотрудничают с так называемым Шестым Домом. И каждый раз, когда она думала о причине задержки пятерых крепких парней, сердце её сжималось от боли. От неведомой тяжёлой боли, пронзавшей всю грудную клетку и кости.

– Капитан! Капитан!– в дверь Раесы Пуллии задолбили кулаком, закованным в латные перчатки легионера, так что грохот поднялся неимоверный.

– Ну что там?– недовольно отозвалась женщина, раскрывая дверь.

– Капитан, Джистил вернулся...– лицо солдата было белее, чем снега Скайрима.

– Что? А где остальной отряд?

– Джистил вернулся один и... вам лучше самой на это посмотреть...

Что могло случиться с отрядом? Целым отрядом вооружённых, опытных воинов, коими являются её подчинённые. Этим вопросом Раеса мучила себя уже второй день. Этим же вопросом она задавалась всю дорогу от своих личных покоев до тюремных подземелий. Зачем солдат ведёт её туда, почему не к казармам или госпиталю. Что даэдра возьми, происходит?

Но железное самообладание, которое было в её крови, доставшееся по наследству от отца, как всегда взяло верх. Она отрешилась от терзавших её мозг мыслей, решила выдержать до того момента, когда всё не прояснится, ведь, судя по выражению лица солдата, её ожидало нечто очень страшное. Но думать об этом сейчас не следовало. Может Раеса ещё надеялась, что всё каким-то чудесным образом разрешится.

Коридор, засыпанный сухой соломой кончился. Солдат взял факел со стены, передал Раесе тканевую повязку. Такую же нацепил себе на нос.

– Наденьте, капитан, есть опасность заразиться.

– Заразиться?.. Чем?– недоумённо спросила женщина, хотя ответ знала и сама. Знала, но её подсознание отказывалось верить в подобное.

– Корпрусом...– ответил солдат, опустив голову и тяжело вздохнув. "Это невозможно!"– беззвучно кричала Раеса Пуллия. Увы, это было невозможно ещё два года назад. Сейчас возможно всё.

Тёмная комната, куда они попали, была невелика. Женщине ещё не приходилось бывать здесь, ведь её использовали как временное пристанище для тел защитников форта до тех пор, пока не появится возможность похоронить легионера с почестями. Здесь и лежал Джистил – единственный выживший из того дозора.

Он лежал на низкой деревянной скамье и громко с трудом дышал, распространяя в воздухе запах разложения. Кто-то накрыл его мешковиной, не прикрыв только голову. Лицо Джистила распухло, приобретая те уродливые очертания, что наводят ужас даже на бывалых Стражей Предела. Плоть патрульного распухла и покрылась наростами. Его кости перекрутились и потеряли форму. Джистил бредил, говорил сам с собой, как во сне.

– Мы сначала не узнали его, только по одежде и доспехам удалось опознать в нём Джистила,– тихо сказал солдат. Он стоял, низко опустив голову и дрожа от сдерживаемых чувств. "А ведь они были друзьями",– вспомнила Раеса.

– Его осматривали?– спросила она.

– Капеллан форта пробовал заклятия и снадобья, но не вылечил болезнь.

Тут лежащий до этого смирно Джистил изогнулся дугой от сильнейшей боли. Его начало лихорадить втрое сильнее, бред тоже усилился. Он кричал слова, которые складывались во что-то бессмысленное.

– Спящий просыпается!.. Шестой Дом поднялся!.. Дагот Ур – Бог, а я, Дагот Герес, его Священник!.. Все будут Единым с Ним во плоти!..– раз за разом кричал он. Потом Джистил скончался.

– Всё действительно так и было?– спросил Кай-Са у легионера, который стоял на посту у главных ворот. Легионер был высоким нордлингом с длинной неуставной бородой.

– Да говорю же тебе, это был корпрус. Корпрус! Предел слабнет и вот-вот рухнет. Трибунал ничего не может с этим сделать.

– Почему ты так решил?

– Если бы это было по силам АЛЬМСИВИ, то они давно бы всё сделали... разве не так?

– Да, конечно... конечно...

Кай-Са пошёл дальше, уже не обращая на стражника у ворот внимания. Боги данмеров не могут остановить падения Призрачного Предела. Страшная эта тайна Храма уже вовсю распространяется по Вварденфеллу. Ещё чуть-чуть и начнёт разрастаться паника. Люди перестанут верить своим богам во плоти.

Косадес ясно дал понять, что это новое задание будет сложнее всего предыдущего. Он настоятельно рекомендовал взять с собой целый арсенал разнообразного оружия, зелий на все случаи жизни и свитков, если этих самых случаев будет больше, чем зелий.

Кай-Са шёл через внутренний двор, который одновременно был и плацем к зданию форта, где располагались казармы, тюрьмы, отделение Имперского Культа. Люди, попадавшиеся по пути, были угрюмы и злы. На всём здесь угадывалась печать скорби. По слухам, которые удалось собрать аргонианину в Альдруне, здесь случилось что-то действительно страшное. И вот слухи начинают совпадать с правдой.

Грандмастер Клинков потянул за свои ниточки в высших кругах Легиона, и Каю-Са была назначена встреча с капитаном форта Пёстрой Бабочки Раесой Пуллией. Как удалось добиться этого, аргонианину не было дела.

Личный кабинет капитана был скромно обставлен, что довольно странно, учитывая близость форта к Альдруну – главному городу редоранцев – и Призрачному Пределу, ведь долгом каждого паломника, свято верующих в АЛЬМСИВИ поклониться этому священному месту. Вот поэтому легионеры, совершая небольшой грабёж, просто купаются в золоте. Все разбойные шайки, подстерегающие путника к Пределу, так или иначе, связаны с фортом.

Об этом знают все, но предпочитают помалкивать, ведь у Легиона очень длинные руки и множество шпионов.

Кабинет Раесы Пуллии был небольшим, с одним маленьким окошком, выходящим на внутренний двор форта. "Словно в тюремной камере",– с презрением подумал Кай-Са. Этот кабинет заставлял его вспоминать о кандалах, короткой цепи и тюремной баланде. Аргонианин сел на неудобный стул и упёрся взглядом в капитана, по сторонам он старался не оглядываться.

Молодая ещё по меркам людей женщина выглядела настолько уставшей и подавленной, что Кай-Са даже пожалел её, что не отменяло его ненависти к Имперскому Легиону, силой своего оружия подчинившей его родину. Раеса, похоже, не спала несколько суток, она была бледна, словно призрак. Её щёки ввалились, будто она пренебрегала не только сном, но и пищей.

– Мне было приказано ввести вас в курс дела, но не объяснили зачем,– сказала капитан, усаживаясь на своё место за небольшим письменным столом.– Думаю, я имею право знать это.

– Капитан, для начала исполните приказ,– ответил Кай-Са. В его голосе послышались нотки презрения. Таким образом, смешалась его ненависть к Легиону и Империи с жалостью к этому конкретному капитану гарнизона форта Пёстрой Бабочки.

– Хорошо,– глубоко вздохнув, произнесла женщина. То ли она не разобрала интонацию аргонианина, то ли приказ возымел своё действие. Она ещё раз вздохнула, собираясь рассказать что-то поистине страшное для себя. И она рассказала всё. Без утайки и недомолвок. Аргонианин мысленно готовивший себя к чему-то подобному, не смог удержаться от постыдной дрожи. Это было страшно, действительно страшно. Холодные спицы страха, пронзавшие его тело, лишали последних сил. То, что Кай-Са должен был осуществить, представлялось ему теперь невозможным.

– А теперь, сэра Кай-Са, я хочу узнать вашу цель,– сказала Раеса после долгого молчания.– Только не вздумайте отмалчиваться!

– Я и не собираюсь,– ледяным, полным стали голосом ответил аргонианин.– Мне поручили уничтожить Дагот Гереса. Он представляет слишком большую опасность.

– Уничтожить?– Пуллия недоверчиво посмотрела прямо в янтарного цвета глаза аргонианина.– Это же самоубийство! Там целая тайная община последователей Шестого Дома!

– Где мне найти Дагот Гереса?– спросил Кай-Са.

– Говорят, что его база находится в пещере Илубини. Это название нам неизвестно, поэтому на наших картах её нет. Есть смысл поспрашивать у местных.

– Понятно,– аргонианин поднялся на ноги.– Мне пора.

Гуар по имени Колючка быстрым шагом топал по дороге на Гнаар Мок. На ходу зверь ещё умудрялся жевать свою любимую колючку, шевеля челюстями в такт своим шагам. Кай-Са накрутил поводья на луку широкого седла и составлял в своей голове предварительный план проникновения на базу Шестого Дома и убийства Дагот Гереса, но ему решительно не хватало сведений даже на примерную прикидку сил противника. Рассказ Раесы Пуллии, который, как он надеялся, даст эти самые сведения, лишь вселил изрядную долу страха в душу аргонианина. С таким настроем нельзя соваться в логово врага.

До деревни было ещё часа два подобного неспешного хода гуара, когда Кай-Са услышал позади себя перестук копыт по утрамбованной до состояния камня дороге. Аргонианин взял поводья, направил Колючку к краю дороге, чтобы дать проехать всаднику, который, видно очень спешит.

Вскоре подгоняемый клубом пыли, появился и сам всадник. На сером коне восседал легионер тускло переливающихся сталью пластинчатых доспехах стандартного легионного снаряжения.

Кай-Са остановился. Колючка тоже повернул большую свою голову с любопытными коричневыми глазами в сторону всадника. "Интересно, этот легионер не изжарился ещё в своих доспехах? В такую-то жару?"– думал Кай-Са.

Но всадник, что должен был промчаться на всех порах, загоняя и так уже порядком взмыленного коня, внезапно остановился. Боевой конь только что мчавшийся без оглядки, встал, как вкопанный, взметнув в воздух целую завесу из пыли. Не ожидавший подобного аргонианин зашёлся в жёстком кашле. На обитателя болот пыль действовала губительно. Когда клубы осели обратно на дорогу, Кай-Са пристально вгляделся в лицо всадника и едва смог подавить изумление, что проступило жёлтым оттенком по всей его чешуе.

– Зачем так гнаться за мною, капитан?– спросил аргонианин, тронув Колючку ногами. Меланхоличный гуар продолжил шагать по пыльной дороге.

– Я решила составить тебе компанию, сэра Кай-Са,– откликнулась Раеса Пуллия. Пока аргонианин осмысливал услышанное, она распустила ремешок шлема и сняла его с головы, расплескав водопад иссиня-чёрных волос.

– Уже перешли на "ты"?

– Сейчас я не на службе.– Она приторочила стальной хауберк к седлу. Невзначай проверила, хорошо ли выходит меч из ножен.

– Допустим,– Кай-Са сделал вид, будто пропустил последний её жест мимо своего внимания.– Но какой резон тебе помогать мне? Ты ведь для этого сюда пришла?

– Да, я пойду с тобой убивать Дагот Гереса,– сказала Раеса. Её лицо омрачила кровожадная улыбка. "Да,– подумал аргонианин,– именно омрачила..."– У меня с ним свои счёты.

– Спасибо за предложение, мне твоя помощь не нужна.

Кай-Са замолчал, красноречиво демонстрируя, что разговор окончен. Конечно, он бессовестно наврал. Помощь ему бы очень пригодилась, но причин для отказа у него набралось больше, чем причин для согласия. Во-первых, она идёт мстить за своих подчинённых, а месть должна быть холодной. Этого люди никогда не смогут понять. Во-вторых, она из Легиона! Кай-Са не может биться спина к спине с человеком, который вполне мог жечь леса Чернотопья, его родины. И, в-третьих, он опасается удара в спину. Конечно, эта вероятность безнадёжно мала.

– Почему?– удивилась капитан.– Ты что сомневаешься в способности девушки владеть военной наукой?

– Я сомневаюсь в способности людей просто отойти в сторонку и дать нам жить спокойно,– ответил Кай-Са. Под "нами" он имел в виду весь народ Аргонии.

– А, вот в чём дело?– Она презрительно скривилась, словно увидела помойную крысу. "Вот оно истинное лицо Империи",– подумал аргонианин.– Неужели ты из тех фанатиков, который не терпят Чернотопье под "кровавым игом Империи"? Открой глаза! Твоя родина стала процветать! До прихода Империи вы были дикарями, что кутались в шкуры зверей и грелись у костра. Сейчас в Аргонии небывалый подъём культуры. Открываются школы, в кои-то веки ваши дети начинают обучаться грамоте...

– Ты кое-что упустила, имперка,– тихим, не предвещающим ничего хорошего голосом произнёс Кай-Са.

– И что же?– язвительно бросила она.

– Всё это ваша культура, ваши школы, где обучают вашей грамоте...

– А как иначе?– спросила Раеса Пуллия.– Нет, не смотри на меня так... Я не про то, что наша культура, мол, лучше... Я так считаю, но своё мнение не навязываю... Но подумай сам как, же ещё понять друг друга двум народам, двум враждующим народам? Мы победили и на правах победителя даём вашим детям, не видевшим войны, да и не только им осознать, что не так уж мы и плохи, что, несмотря на все наши различия, мы во многом похожи... По крайней мере, так мне это видится...

– Блажен тот, кто слеп, ибо не видит он деяний рук своих...– только и ответил на эту бессмысленную, по его мнению, речь Кай-Са.– Вы насаждаете свою культуру, дабы обмануть нас, наших детей, прикинуться гуаром, под шкурой которого прячется алит.

– Ты так воинственен в словах своих, против нашей культуры, а сам тем временем цитируешь отрывок из Книги Девяти.

– Это для того чтобы ты поняла смысл моих слов, именно поэтому я сложил их в привычную для тебя форму,– выкрутился Кай-Са. Просто в тот момент ему на ум пришли именно те строки.

– Ну да... Мы уже почти добрались до Гнаар Мок.

Аргонианин присмотрелся и тут же увидел небольшую деревушку, что стояла на островке, соединённым с Вварденфеллом хлипким настилом из нескольких досок. Жалкие убогие лачуги жителей жались друг к другу, словно приговорённые к казни. Серые воды облизывали берег, качая деревянные рыбацкие лодки на своих волнах.

Они кое-как перевели Колючку и коня по мосткам, точнее кое-как перешёл скакун Раесы. Он упирался, тянул поводья обратно, еле переставлял свои длинные ноги. Животное боялось идти. И боялось оно, как понял Кай-Са не воды, а той неощутимой далёким от природы людям угрозы, угрозы всему живому. Аргонианин тоже чувствовал это, как только начали они подъезжать к деревне. Опасность была совсем рядом. В итоге они оставили животных привязанными к какой-то кривой коряге, которую Раеса назвала деревом. Деревенский мальчишка согласился приглядеть за привязанными до следующего утра, получив свою золотую монетку вперёд.

Солнце уже село за горизонт, когда Кай-Са и Раеса Пуллия вошли в деревню. Они шли по топкому берегу, который ограниченные в своём понимании люди называют болотистой местностью. Они не видели настоящих болот. А те, кто видели, обычно не выбирались оттуда.

Аргонианину сразу бросились в глаза убогие даже в сумерках лачуги стоящие на сваях, убогие, как и жилище Кая Косадеса. Как говорила шедшая рядом Раеса, это было нужно по нескольким причинам. Первое: здесь крутой и высокий берег, что неудобно для строительства капитальных строений, а для рыбацкой деревушки находиться далеко от воды невозможно, второе: в этих местах сильные приливы-отливы, вода в самый пик прилива может затопить и этот высокий берег.

Среди рыбацких лачуг, сделанных из местных кривых и больных деревьев, был и один богатый дом, построенный из камня с высокой каменной же стеной, что делает его похожим на небольшой замок или форпост.

– Судя по архитектуре, особняк кого-то из Хлаалу,– определил Кай-Са, указывая кивком головы в сторону дома.

– Да, это поместье Аренимов,– ответила капитан.– Они владеют правами на всю эту землю, и прибыль от добычи рыбы принадлежит им.

– Судя по всему, эти Аренимы неплохо наживаются на чужих трудах...– с презрением бросил аргонианин.

– Мне тоже это не нравится, но ничего нельзя поделать. У них всё по закону,– в ответ на эти слова Раесы, Кай-Са только усмехнулся и ничего более не говорил.

На них косились. И вправду, это была странная пара. Девушка-легионер, едва не выслужившаяся до темпларских доспехов высшего офицерского состава, и рослый воин из аргониан, вооружённый до зубов. Любой ветеран, что помнил горящие леса Аргонии, помнил кровь и грязь Южного восстания, сказал бы, что подобное невозможно.

– Что привело капитана Легиона в нашу деревню?– без традиционных приветствий спросил данмер в костяных доспехах Дома Хлаалу. Его голос не выражал каких-либо эмоций, но Кай-Са чувствовал презрение тёмного эльфа. К подобному отношению он привык, а вот Раеса вся побелела от сдерживаемого гнева. Всем известно, что Гвардии Домов, неважно каких именно, не любят Легион, но подобное неуважение было редким случаем даже для высокомерных данмеров.

– Мы тут просто проездом. Решили, знаете ли, ночку скоротать под крышей. Мне говорили, что в Гнаар Мок, не откажут в таком простом удовольствии путникам, что долго мозолили ноги по дорогам Вварденфелла,– ответил Кай-Са, видя, что его невольная спутница скоро может сорваться. И тогда ничего хорошего не выйдет.

– Не думаю, что наши скромные жилища достойны внимания столь высоких господ, коими вы, несомненно, являетесь,– витиевато проговорил данмер. "Слишком много слов,– подумал Кай-Са.– И так настойчиво нас выпроваживает и деревни, будто им есть, что скрывать". Аргонианину вспомнились слова хаджитки Аддхиранирр о связях Шестого Дома с контрабандистами. Она говорила, что там замешаны большие деньги.

– Мы всё-таки рискнём остановиться здесь,– сказал Кай-Са стражнику и, кивнув Раесе, пошёл к большой лачуге, в которой его чутьё странника улавливало некое подобие постоялого двора.

В самом деле "Отдых дреуголова" действительно был только подобием постоялого двора. Низкое деревянное здание, покрытое мхом и плесенью по углам, пристанище пауков и ещё множества ползающих и летающих тварей. Тут непритязательному (очень непритязательному) путнику за скромную плату выделяют сухой угол и соломенный тюфяк, на котором можно отдохнуть.

Раеса Пуллия только и могла, что разевать рот от недоумения. "Да-да, капитан, вот они, окраины вашей великой Империи",– подумал Кай-Са.

Украдкой, чтобы не видела Раеса, аргонианин с помощью небольшого амулета, что висел у него на груди, обследовал отведённый им угол "Отдыха дреуголова". Амулет был магическим и содержал в себе набор различных поисковых чар. Подобные вещицы волшебники Гильдии Магов делают охотно, ведь это, как-никак львиная доля всех их доходов. Сначала Кай-Са не хотел связываться с Гильдией, потому что не доверяет магам, но старик Косадес настойчиво советовал заказать волшебные побрякушки и несколько свитков с сильными чарами. Ещё он советовал выучить несколько распространённых заклинаний магической Школы Разрушения, но на это гордый представитель Народа Корня не пошёл, не захотел он учить грязные заклинания теплокровных, которыми они уничтожали его соплеменников.

Поисковые чары устремились в своё странствие. Они расползлись по всему "постоялому двору". Благодаря ним Кай-Са ощутил всех присутствующих в помещении зримо и незримо (кстати, и в их с капитаном стражи тюфяках копошащейся жизни тоже хватало). Чары поиска Жизни и Магии отлично справлялись со своей работой внутри "Отдыха дреуголова", но вырваться за его станы не могли. Видимая лишь достаточно сильным волшебникам и Народу Корня муть, разлитая в воздухе препятствовала заклятьям. Казалось, само пространство противилось этому, скрывая что-то в своём чреве.

И Кай-Са догадывался что именно.

– Что будем делать дальше?– спросила Раеса, пнув свой тюфяк, из которого в воздух поднялась какая-то пыль с затхлым запахом.

– Если мы будем спокойно спать, то чувствую, до следующего утра не доживём,– тихо, так, чтобы не слышала пара заморенных рыбаков в противоположном углу, ответил Кай-Са. Аргонианин думал увидеть в глазах капитана страх или хотя бы намёк не него, ведь все теплокровные так боялись смерти, но Раеса только как-то странно сверкнула глазами. И блеск этот не понравился аргонианину. Так отражается солнце от начищенной стали клинка.

– Я это поняла ещё по первым взглядам местных жителей,– как бы небрежно бросила женщина, пожимая широкими как у мужчины плечами. Кай-Са невольно отдал ей должное.

– Нам нужно взять "языка",– просто сказал Кай-Са. Тут капитан едва заметно вздрогнула. Она была капитаном Легиона, она не могла причинять вреда жителям Гнаар Мока, подданным Империи.

– Мы не на войне, аргонианин,– сильным, повелевающим голосом произнесла Раеса. Приближённые отца бы побились об заклад, что точно таким же тоном говорил её отец, ведя за собой в атаку легионы.

– Ошибаешься, человече,– ответил аргонианин, слегка прищурив свои янтарного цвета глаза. Огромных усилий ему стоило сдержать проступающие краски ярости. Нет, эта человеческая девчонка не должна вывести его из себя.– Война эта ведётся не по правилам честного боя. Вас уничтожают, а ты не видишь этого, продолжая цепляться за свои истины и законы. Первые удары уже давно нанесены, но все предпочли их не заметить.

Он сам не знал, почему это говорит. Кай-Са ненавидел Империю, людей, тёмных эльфов, но сейчас будто отринул ту старую ненависть, словно стал много старше и мудрее, смотря на себя нынешнего с лёгкой грустью. Что случилось? Почему? Ведь это был такой шанс уничтожить Империю, этого проклятого монстра.

Казалось бы, подожди славный Народ Корня, Морроувинд потонет во Тьме, двинувшейся из-за Призрачного Предела, Империя ослабнет. Тогда один-единственный удар – и легионы умоются кровью в Аргонии, а потом... потом Народ Корня опрокинет Империю Тамриэль!

"Нет... Ты сделаешь то, что должно, Кай-Са,– голос, прозвучавший в ответ не его мысли был настолько знаком, что аргонианин невольно вжал голову в плечи. Этот голос принадлежал той женщине из данмеров, которая спасла его душу из лап демона там, на Грани.– Я спасла тебя... Теперь ты мой должник, аргонианин. Твой долг будет исполнен лишь тогда, когда скверна с самой Войны Совета оскверняющая эту страну будет уничтожена".

"Но я НЕ Нереварин! Я не смогу одолеть этого врага!– изо всех сил вскричало его сознание.– Я хочу свободы Аргонии любой ценой и всё..."

"Действительно ли любой?– ехидно поинтересовался голос.– Тогда что же мешает тебе отдаться во власть тьме? Тебе следует лишь внять сладким речам Дагот Ура".

"Может быть, я так и сделаю!"– яростно ответил Кай-Са.

«Что ж...»– коротко прозвучал голос могущественной женщины из данмеров в голове аргонианина и стих.

– Эй, Кай-Са, ты меня вообще слушаешь?– сказала сердитая Раеса Пуллия, грозно сдвинув брови. Опять-таки приближённые Вуртура Пуллия увидели бы в том жесте плохой знак.– Я предлагаю отправиться на прогулку. За нами наверняка станут следить. Там мы и нападём, захватим "языка" и расспросим его обо всём. Как тебе план?

– Плохой,– честно ответил аргонианин. Идея изначально очень рискованна, ведь ни Кай-Са, ни Раеса не знают кто, сколько и как будут за ними следить.– Но мы не имеем ничего более удачного. Ладно, пошли.

В ночном мраке они покинули деревню. Шла пара, не таясь, но и без большого шума. И то и другое были чрезмерные крайности. Если перестараться с первым, то никто так и не поймёт, что цели ушли, если со вторым – их можно вспугнуть.

– Да зажги ты факел, наконец-то!– не выдержала Раеса в кромешной тьме вновь по самое колено, провалившись в какую-то заполненную водой яму и набрав её в сапоги.

– Вы совершенно не умеете ходить по болотам,– ответил Кай-Са, выбивая искры на смоляной факел.– Даже по этому... не знаю даже как назвать-то... не можете пройти...

– На то нам и маги нужны...– поминая неласковым словом всех злобных даэдра разом, капитан кое-как выбралась из ямы.

– Пошли-пошли...– Кай-Са не стал говорить, что думает о магах в общем, и об имперских магах в частности. Она, похоже, и сама это понимала.

Слежку они заметили сразу же. Три человека один позади них на дороге, двое других пробираются с боков через болота. От такого нахального догляда, Раеса Пуллия просто пришла в неистовство. Ей прямо сейчас хотелось кому-то из них открутить голову. Кай-Са же сомневался, что всё так просто. Он прибегнул к чарам амулета. В узкой зоне действия заклятий поиска, где они ещё пробивались сквозь глушащую их муть, аргонианин насчитал ещё четырёх ищеек. Две из них были бестелесными призраками. Ещё пара, по всей видимости, хаджиты. Они ловко передвигались в кронах низких, но на удивление крепких деревьев.

– Эй, шавки Шестого Дома!– что было мочи крикнул Кай-Са.– Сдавайтесь! И тогда мы пощадим ваши жизни!

Тьма, сгустившаяся за кругом факельного света, ответила лишь хохотом. Очень неразумно с их стороны. Кай-Са разрядил свой арбалет, что заряженным держал в руках, ориентируясь на звук. Из-за чахлого кустарника раздались крики боли. Аргонианин попал. Больше они не стали стоять на месте, представляя собой первоклассную мишень для начинающих стрелков. Кай-Са рванулся в кусты, откуда только что были слышны стоны раненного. Раеса бросила факел на землю и тоже бросилась в сторону.

Предположения аргонианина оправдались. Возле раненного человека было ещё двое. Один – низкий и кряжистый с большой двуручной секирой за спиной – затягивал повязку выше раны на бедре подстреленного аргонианином. Второй – наоборот высокий и тонкий, словно копье, лежащее подле него – зажимал рот раненного. Глупые, понадеялись на своих товарищей. Решили помочь раненному, но сами попались в ловушку.