Текст книги "Морроувинд(СИ)"

Автор книги: Торухов Вадим

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

Кай-Са подошёл к зеву гробницы, изнутри потянуло сыростью и затхлостью. В этих пещерах давно никого не хоронили. Давно это место стало смертью для тех, кто не принадлежит к племени. Тяжёлая волна страха поднялась к груди аргонианина, ледяной хваткой сковала сердце. Он действительно боялся, боялся спуститься в эти подземелья, наводнённые древней и злой магией, боялся погибнуть из-за дурацкого обряда эшлендеров, погибнуть просто так. И для чего? Чтобы доказать, что он Нереварин? Аргонианин и сам-то в это не верил.

Но всё же он пошёл. Сул-Матуул не оставлял выбора, ему нужен был лук.

Погребальные Пещеры Уршилаку – это целая система тоннелей и залов, пробитых в толще горной породы. Старательные эшлендеры не хуже гномов долбили эти тоннели и заносили споры небольших святящихся грибов, дабы их мёртвым мумифицированным предкам не мог угрожать внешний мир.

"Отвратительный обычай",– подумал Кай-Са, разглядывая очередное рассохшееся, пахнущее пылью тело покойного данмера. Тело было мумифицировано в сидячем положении – голова лежала на подтянутых к груди коленях. Сцепленные пальцы держали древко старинного хитинового копья совершенно необычной грубой работы, покрытого вековым слоем пыли.

Аргонианин покачал головой. Не так должен воин тратить свою Жизнь-После-Смерти, не так. В Аргонии тела павших воинов кладут на огромный лист иттрос – кувшинки, что растёт и в землях теплокровных, но отличается значительно меньшим размером – и отправляют в болота. Когда тело павшего утянет на дно и его вечный дух освободится, то он станет частью болот и лесов родины. Он превратиться в вечного стража родных земель.

Блуждая по тоннелям Погребальных Пещер, Кай-Са окончательно убедился, что лук найти будет непросто. Он тщательно обшаривал каждую пещеру в поисках Костогрыза, но ничего не отыскал, кроме неприятностей на свой хвост.

С первым стражем Пещер аргонианин столкнулся в узком проходе. Скелет – страж гробницы какого-то знатного эшлендера – ходил кругами около деревянной покосившейся двери, цепляя стены длинным ржавым обломком кривого ятагана, отчего по всему тоннелю раздавался жалобный скрежет железа по камню.

После того как толстая арбалетная стрела с глухим стуком ударилась об стену, беспрепятственно пролетев между рёбер скелета, Кай-Са бросил серебряный арбалет, сделанный охотниками за нечистью и достал свои короткие клинки. Конечно, Тень справился бы лучше, но длинным двуручником особо не помахаешь в узком тоннеле.

Скелет сделал выпад. Опасный выпад, любой живущий, из плоти и крови уже давно бы поплатился за такую беспечность, но страж гробницы не чувствует боли, не знает ни смерти, ни усталости. Клинки Кая-Са только бесполезно проскрежетали по старым костям.

Скелет – создание магическое. Не имея мускулов, связок, нервной системы невозможно существовать, двигаться, драться. Только магия может вдохнуть хоть какое-то подобие жизни в старые кости. Такие существа могут быть опаснейшим противником, если не знать их слабые места. Кай-Са знал.

Аргонианин сделал ложный атакующий удар по ногам. Скелет, пользуясь своей памятью о прошлой жизни, инстинктивно опустил обломок своего ятагана, дабы защитить голень. Тут Кай-Са совершил рывок вперёд и вогнал остриё клинка прямо в пустую глазницу скелета.

Это и есть их слабое место. Пустая черепная коробка служит вместилищем для центового узла сети заклятий, опутывающей мертвеца и придающей ему это подобие жизни. Если разрушить этот центр – заклятье распадётся, словно карточный домик.

Скелет одну долгую секунду стоял неподвижно, как показалось аргонианину, удивлённо взирая на противника. Кай-Са уже было подумал, что центр заклинания находится в другом месте (такое тоже возможно) или это заклинание вообще поддерживается без центрального узла (такое тоже бывает, но крайне редко, так как на подобное заклинание уходит уйма времени и сил). Но по прошествии той секунды, голова стража покатилась с плеч и упала на каменный пол, разлетевшись на сотню осколков. За головой грудой костных обломков стало и всё тело скелета.

Чем дальше пробирался Кай-Са вглубь Пещер, тем чаще стали попадаться ему стражи этих мест. С одними ему приходилось драться, от других он просто прятался, выжидая момента, когда путь будет свободен, а от третьих приходилось убегать. Скелеты, конечно, не могут устать, но вот выслеживать жертву, не имея достаточного зрения и вообще не имея слуха – невозможно. Они стражи, охранники, а не гончие псы.

Аргонианину было очень неуютно в этих Пещерах. Он каждую минуту ждал обвала каменного свода, с торчащими из него сталактитами. Их острые концы, напоминающие длинные копья легионеров, казалось, смотрят прямо на Кая-Са, отчего ему вспоминались картины недалёкого прошлого, когда он был схвачен в плен.

Помотав головой, он отогнал все ненужные мысли. Кай-Са принялся за дыхательные упражнения, приводящие его в медитативное состояние подобное магическому трансу, только без лишения всех чувств из-за глухой непроницаемой и в то же время невидимой стены, что возводит маг для погружения в это состояние.

И тут до аргонианина дошло, что тоннель привёл его в залу, созданную руками эшлендеров. Зала небольшая, чашеобразная, без видимых выходов. Она была озарена светом множества бледно-голубых грибов. Там внизу (Кай-Са стоял на возвышении и охватывал взглядом всю залу) кто-то был. Чёрная тень, которая была отчётливо видна на фоне серого камня. Судя по тому, как плавно кружит эта тень, можно сделать вывод – это призрак. Но самым важным было то, что призрак охранял мумифицированного эшлендера, в руках у которого был длинный лук. Ошибки быть не могло – это и есть Костогрыз.

Кай-Са потянул из-за плеча Тень. Пора и мечу поработать по-настоящему. Рукоять стала тёплой от прикосновения аргонианина. Кай-Са поудобнее перехватил клинок и широким шагом отправился навстречу призраку. Глаза его загорелись, превратившись в два язычка пламени.

Призрак заметил противника и в мгновение ока оказался перед аргонианином. Он взмахнул своей рукой с длинными когтями, но Кай-Са успел в последний момент закрыться мечом. Призрак взвыл и откатился назад, восстанавливая свою конечность.

Эти создания чрезвычайно живучи, несмотря на то, что уже не принадлежат к миру живых. Их существование поддерживается силой мага, наложившего заклятье, которое отторгает душу и заключает её в бесплотную оболочку. Такие заклинания очень страшны по своей сути, они обрекают душу живого существа обитать вне плоти и не дают этой душе отправиться в свой посмертный путь. Используемые магами Гильдии заклинания вызова духов менее жестоки. С помощью своей силы волшебники пробивают барьер между вещественным миром и Обливионом. Их заклятья вылавливают нужную душу, заключая её в оболочку, но это временно, так как волшебные силы магов тоже небезграничны.

Такого призрака можно уничтожить лишь разрушив заклинание, удерживающее его в мире. Это как в битвах против скелетов и прочей нежити. За столько лет практики, гонимые на территории всей Империи Тамриэль некроманты не смогли придумать чего-либо более удачного.

Но есть ещё один вид призраков, примером которого стала парящая перед аргонианином, словно в нерешительности, чёрная тень. Их называют не принявшими. Эти призраки не приняли дальнейшего пути, посмертия, что уготовано каждому, а предпочли остаться в мире живых. Для каждого не принявшего причины отказа от посмертия разные настолько, насколько могут быть разными разумные существа.

К примеру, призраки, обитающие в гробницах, поклялись до последнего стеречь покой праха своего... или сокровища, что с этим прахом покоятся, призраки-домовые продолжают жить жизнью смертного в своём старом доме и не терпят там новосёлов, чёрные духи охотятся за жизненной силой живых, которая придаёт им сил и многое другое.

Кай-Са сделал маленький шажок вперёд, держа меч остриём в сторону призрака. Тень был тёплым и слегка подрагивал в руках аргонианина, высвобождая свою силу. Тут призрак метнулся в сторону, уходя из поля зрения Кая-Са, и атаковал со спины.

Бесплотные когти духа вошли в тело аргонианина в районе лопаток. По всему телу тут же прокатилась ледяная, сковывающая сначала мышцы, потом внутренние органы, волна, последними будут сердце и мозг, который превратится в кусок льда. Кай-Са, что было мочи, рванулся из леденящих объятий призрака, потерял равновесие (подвела занемевшая нога) и кувырком полетел по каменному полу, больно отбив плечо и основание хвоста.

Не вставая, Кай-Са быстрым движением достал серебряный арбалет из чехла на левом бедре и выстрелил, толком не целясь. Белооперённая толстая стрелка, будто сама нашла цель. Серебряный болт насквозь пробил голову призрака и с глухим стуком ударился об стену. Никакого видимого ущерба болт духу не нанёс, только дыра, оставленная им, не затягивалась, а наоборот, ещё сильнее расширялась. Так серебро действует на бесплотную нежить – оно разрушает оболочку, привязывающую духа к материальному миру.

Перезаряжать арбалет аргонианин не стал. Рывком он вскочил на ноги и, прихрамывая, пробежал те пять шагов, что разделяли его и призрака. Дух, боровшийся сейчас с разложением собственной оболочки, не мог далее сопротивляться, он лишь медленно отмахнулся от аргонианина. Слишком медленно. Кай-Са легко увернулся от этого удара и взмахнул Тенью. Клинок рассёк оболочку призрака надвое, изгоняя из этого мира. Дух растаял, словно утренний туман.

Когда призрака не стало, Кай-Са без сил повалился на камень под ногами. Его волшебная кровь сейчас боролась со злой магией духа, что постепенно отравляло тело аргонианина. Он попытался встать, но верх и низ резко поменялись местами и Кай-Са вновь свалился на пол.

В бешеном ритме глупое сердце гнало отравленную чужеродной магией кровь по сосудам. Откуда сердцу знать, что это не обычный токсин проник в кровь аргонианина, что бренное тело не сможет побороть треклятую магию тёмных эльфов, будь они прокляты!

Кай-Са умирал. Он знал, что умирать он будет очень медленно и мучительно, потому что его организм будет изо всех сил стараться выжить, но такого чуда не свершится. Кай-Са умрёт здесь, на земле ненавистной Империи, в глубоком подземелье... и никто не узнает об этом...

А как бы ему хотелось идти по этим землям во главе армии Народа Корня. Чтобы от блеска его лат враги теряли всю свою отвагу, чтобы кроваво-знаменитые имперские легионы бежали в страхе перед мощью Аргонии. Перед его глазами уже горела в пламени Башня Белого Золота, что в Киродииле, превратившись в огромный факел. Столбы чёрного дыма видны на многие мили вокруг. И само небо над имперской столицей стало багряным от пролитой крови...

Кай-Са бредил... Одной частью своего сознания он понимал это, но не пытался бороться с грёзами. Так, погружённому в свои фантазии, ему было легче умирать...

Глава девятая: Грань.

– Как он?– вполголоса спросил Сул-Матуул, бесшумно входя в юрту шаманки. Хотя лицо его не выражало каких-либо чувств, по дрогнувшему голосу было понятно, что это только кажущееся спокойствие.

– Он очень плох, ашхан,– проворчала Нибани Меса – шаманка племени Уршилаку, отрываясь от небольшого железного котелка, который выменяла у миссионера Имперского Культа за разрешения проповедовать свою веру среди Уршилаку, впрочем, проповедовал он недолго. В котелке что-то булькало и испускало отвратительный запах, от которого у ашхана закружилась голова.– И надо было тебе гнать его в Погребальные Пещеры?

– Нибани, ты же знаешь – таков обычай,– грустно ответил Сул-Матуул.– Обычаи – это то, на чём до сих пор держится наше племя в эти тяжёлые времена.

– Оставь это, Сул-Матуул, парню всё равно не помогут твои разглагольствования. Поручил бы ему добыть десяток скальных наездников, не порченных Мором, в наше время это подвиг ничуть не меньший, чем лезть в лапы к твоему злобному отцу...

– Отец теперь навсегда нашёл покой,– оборвал её ашхан.– Сул-Сенипул был тираном, но он был прирождённым вождём и Защитником культа Нереварина...

– Подожди-подожди...– Нибани Меса впервые за весь разговор с ашханом посмотрела ему в глаза.– Он уничтожил призрака Сул-Сенипула?

– Да... Два дня назад я был в Пещерах, пытался поговорить с отцом, но так и не услышал ответа, а это означает только одно...– Сул-Матуул перевёл взгляд на жёсткий спальник из свалявшихся шкур с лежавшим на нём аргонианином. Кай-Са даже на вид был очень плох. Обычно зеленоватая его чешуя стала совсем белой, как мел, всё его тело сотрясала мелкая дрожь. Одежды эшлендеров мешком сидели на очень быстро отощавшем теле. Аргонианин словно не ел несколько недель, а такое произошло только за трое суток. Он бредил, повторял какие-то слова на родном языке, а один раз даже начал размахивать руками, словно сражаясь с кем-то. После этого случая, руки и ноги аргонианина привязаны к вбитым глубоко в землю деревянным скобам широкими кожаными ремнями.

– Нибани, кажется, опять у него начинается...

Дрожь, бившая Кая-Са, усилилась. Его так сильно трясло, что сковывающие его ремни затрещали от напряжения. Нибани Меса подбежала к извивающемуся в агонии аргонианину, упала рядом с ним на колени. Своей тонкой сухой рукой она неожиданно взяла Кая-Са за шею, словно пытаясь задушить, другую руку она подложила ему под голову. Склонившись к нему вплотную, шаманка стала шептать слова заклинания, наговора, что снимает боль. Через какое-то время конвульсии аргонианина прекратились.

– Чего стоишь столбом? Принеси мне котелок,– через плечо бросила она Сул-Матуулу. Он хоть и ашхан племени, но в этой юрте хозяйка Нибани Меса.

Вождь поднёс исходящий паром котелок, поставил его перед шаманкой и без шума покинул юрту. Дела вождя не требуют отлагательств, а вид конвульсивно дёргающегося аргонианина приводил его в ужас. Сул-Матуул даже представить не мог какие муки испытывает Кай-Са. Теперь аргонианин Друг Рода.

...Сначала Кай-Са плыл в бесконечном потоке света. Свет был настолько ярким, что выжег бы глаза аргонианина, если бы тот смотрел глазами. Кай-Са был нематериален. Земные оковы, сдерживающие его в мире, внутри бренного тела наконец-то разорваны. Казалось, что всё свою жизнь он жаждал только этого – свободы. Не эфемерной свободы, за которую он кода-то дрался не жалея ни врагов, ни себя, а реальной свободы ото всех границ последней из которых является собственное тело.

Это было невообразимо. Кай-Са двигался во всех направлениях сразу и одновременно стоял на одном месте. Он видел непередаваемую скупой речью игру света и тени, переливы красок и множество всего, что не уместиться в голове обычного смертного.

У него не было тела. Каждая частичка его сознания была отдельным целым и в то же время эти частички представляли собой единое то, что раньше было аргонианином по имени Кай-Са.

А потом... Потом было падение, больше никаким словом не смог бы Кай-Са описать этого. Его словно силой вырвали из материнского лона, где ему было тепло, уютно и хорошо.

Боль судорогой прокатилась по всему телу от гребня на голове до кончика хвоста. Его выгнуло дугой, мышцы на руках и ногах судорожно сокращались, отчего совершали дёрганные конвульсивные движения. В груди аргонианина словно был пожар. Каждый вдох, словно всё сильнее раздувал этот пожар. А боль, раскалёнными докрасна иглами пронзавшая тело и не думала прекращаться.

– Тихо-тихо...– проговорил над головой чей-то незнакомый мужской голос. Он громыхал словно гром, но в то же время был ласковым и сочувственным.– Попытайся успокоиться. Я знаю, что это кажется невозможным, но ты попытайся...

Голос всё звучал и звучал в голове аргонианина. Боль сводила его с ума, но голос говорившего с ним имел полностью противоположное действие. Ему хотелось верить, и Кай-Са поверил. Боль схлынула, словно морская вода во время отлива. Это произошло так резко, что аргонианин, тративший все свои силы на подавление боли, попросту лишился сознания.

Тёплая рука теплокровного коснулась лба аргонианина. От этого прикосновения по всему его телу прошла тёплая волна успокоения. Он открыл глаза.

– Ты молодец, Кай-Са,– сказал огромного роста нордлинг с гривой белоснежных волос. Его низкий голос эхом отдавался в окружающем пространстве. Незнакомец был одет только в клетчатый килт, что в моде у северян. Его могучее телосложение вызывало зависть.– Попробуй встать...

Он подал аргонианину руку, что оказалось нужным, так как голова ящера буквально взорвалась цветным калейдоскопом красок. Каю-Са вспомнилась старая человеческая сказка о чудаке-волшебнике, который хотел точно сосчитать количество кругов, что встают у него перед глазами, когда он бьётся обо что-нибудь головой. Конец у сказки неприятный – волшебник разбил себе голову об стену.

– Кто ты?– спросил Кай-Са, повиснув на подставленном плече незнакомца.– Откуда ты знаешь моё имя?

Вокруг не было ни души, кроме странного собеседника. На многие мили вокруг раскинулась вулканическая пустыня, как в Эшленде. Сквозь плотное, словно желе скриба небо едва пробивались солнечные лучи. Не было ни ветерка, ни какого-либо призрака жизни, ничего.

– Я знаю всё о своих гостях, kiisдgдr,– ответил незнакомец.– Я ведаю обо всём по эту сторону. А моё имя... У меня много имён. Каждый народ называет меня по-своему. Но, по сути, я Смотритель и Проводник.

– Смотритель чего?– не понял аргонианин.

– Друг мой, неужели ты ещё не понял где ты?– изумлённо спросил Смотритель. Увидев ответное покачивание головы собеседника он, кажется, ещё более удивился.– Это Край, Предел, Барьер, Врата... как ни назовёшь, суть одна – это Грань миров, последний рубеж между материальным и нематериальным...

– ...между жизнью и посмертием...

– До тебя, наконец, дошло,– великан на две головы выше аргонианина мягко и открыто улыбнулся.

– Выходит, я уже мертвец?– от собственных слов у Кая-Са подкосились ноги. Аргонианин споткнулся и повис на крепком плече нордлинга.

– Ты разве не чувствуешь жизнь в себе?

– Я... я не знаю...

– Ты не мертвец,– неожиданно жёстко ответил Смотритель.– Ты на распутье... Перед тобой выбор... Извини, мне необходимо покинуть тебя на минуту...

Бережно отстранившись от Кая-Са, великан широким шагом пошёл к одинокой фигурке невдалеке. Фигурка принадлежала босмеру, который ходил из сторону в сторону и громко плакал, размазывая слёзы по щекам. Смотритель подошёл к нему, и тихо завели они беседу. Несмотря на недальнее расстояние, разделявшее их и аргонианина, он мог разобрать лишь отдельные слова, говорили они на общеимперском.

– Я... хотел... жить...– мямлил босмер, повторяя эти три слова раз за разом в произвольной последовательности.

– Ты растерян и испуган, Стифонот, успокойся, друг мой, тебя ждут твои небеса, твоё посмертие,– по-отечески ласково говорил Смотритель. Кай-Са проковылял поближе, чтобы слышать разговор.– Я провожу тебя, не бойся, друг мой, это не страшно.

И они пошли. Вдвоём по казавшейся такой бескрайней пустыне, но тут путь им преградил разлом, появившийся буквально на глазах. Из разлома вверх бил столб белого слепящего света. Этот свет был так знаком Каю-Са, так манил его к себе. Аргонианин не хотел чего-либо так сильно, как окунуться в этот поток света ещё раз, ещё раз познать ту свободу, что была у него...

Босмер перестал плакать, слёзы очень быстро высохли на его глазах. Он прибавил шагу, отрываясь от остановившегося Смотрителя, а затем и вовсе побежал, размахивая руками от радости и что-то крича на родном языке.

...А потом поток света поглотил его...

– Со мной будет также?– спросил Кай-Са у подошедшего Смотрителя, с трудом отворачиваясь от потока.

– Нет, ты мой особый гость, Кай-Са...– великан сел на окаменевшую землю, скрестив ноги. Недолго думая, аргонианин последовал его примеру.– Ты на грани, Кай-Са, поэтому перед тобой ещё стоит выбор, которого не было у Стифонота. Перед тобой два пути, kiisдgдr, две дороги.

– Что за дороги?

– Одна – вслед за Стифонотом, дорога к посмертию, а другая – обратно в материальный мир, к его жестокости, несправедливости, к мраку, в котором нужно постоянно бороться, к свету, что порой хуже тьмы... Ты хочешь туда, Кай-Са?

– Я... я...– растерянный аргонианин не ведал, что ответить.

– Там, за гранью, тебя ждёт нечто совсем иное, нечто такое, о чём ты даже не можешь и помыслить,– Смотритель улыбнулся тёплой располагающей улыбкой, такому человеку хотелось верить.– А если ты захочешь вернуться обратно, то тебя ждёт очень долгий путь полный боли, горя и лишений. Там тебя не ждёт ничего хорошего, Кай-Са.

– А как же пророчество о Нереварине? Я действительно могу его исполнить?– спросил Кай-Са.

– Ты сам-то веришь в это? Ты знаешь, что это практически невозможно. Сотни лет эшлендеры ждут его прихода, прихода избранного, но нет его. Все его "ложные воплощения" были лишь более сильными, ловкими, удачливыми и изворотливыми, чем их соплеменники.

– Значит, пророчества – это только сказка?

– Да, kiisдgдr.

Голубые глаза великана смотрели прямо в лицо Каю-Са. Они были большими и такими чистыми, словно два горных озера. Но тут взгляд Смотрителя сместился в сторону, куда-то за спину аргонианину. Его голубые глаза вспыхнули двумя кострами испепеляющего пламени, лицо исказилось гримасой злобы, какую невозможно представить в этом человеке.

– Он под моей защитой, демон!– раздался позади жёсткий женский голос, если бы морская буря могла говорить, то она имела бы именно такой голос.

Кай-Са встал, ощущая себя между молотом и наковальней. Он обернулся и увидел женщину из данмеров. Чёрные, тронутые сединой, волосы собраны в пучок на затылке, немигающие красные глаза смотрели прямо в душу аргонианину, губы были сжаты так, что побелели. У неё была тонкая и на вид хрупкая фигура, но Кай-Са ощущал, что за этой кажущейся хрупкостью скрывается сила, невообразимая для смертного сила. Данмерка одета в простое платье, которые носят жёны фермеров.

– Убирайся отсюда, это моя вотчина,– прогремел Смотритель, враз растеряв всю свою дружелюбность.

– Тебе не забрать его,– ответила женщина.– Он уйдёт со мной, и точка.

– Попробуй отбери,– прокричал великан, бросаясь в прыжок. Во время этого прыжка он обратился во что-то ужасающее. Кожа его почернела, глаза превратились в горящие огнём провалы, на кончиках пальцев появились длинные когти, поблескивающие сталью, из-под килта появился толстый и гибкий хвост, заканчивающийся острым жалом.

– Сгинь,– рёвом урагана сказала данмерка, взмахнув рукой. С кончиков её пальцев сорвалась звёздная пыль, которая отшвырнула демона. Тот повалился на землю, не издав ни единого звука, и снова бросился в атаку.

– Он будет моим!

– Ни за что!

Женщина снова взмахнула рукой. На этот раз в демона полетело копьё, сотканное из чистого пламени, такого жаркого, что аргонианин отшатнулся, словно получив удар. То, что когда-то было Смотрителем, загорелось ярким красно-жёлтым пламенем. Язычки пламени плясали в пожирающем плоть твари танце до тех пор, пока демон не обратился в кучку пепла.

– Пойдём со мной, Кай-Са, тебя ждут в Вварденфелле,– произнесла данмерка, отступая от праха Смотрителя. Аргонианин последовал за ней. Великое множество вопросов крутилось в его голове, но не решался он задать их.

А потом он очнулся...

...Это было невероятно. Аргонианин, несколько дней бывший на грани между жизнью и смертью, наконец-то начинал приходить в себя. Нибани Меса даже подпрыгнула от неожиданности, когда Кай-Са открыл глаза.

Он смог произнести только несколько слов на аргонианском, и провалился в беспамятство. На этот раз это был здоровый сон, призванный восстановить силы.

Шаманка вздохнула с облегчением. Долгие часы она не отходила от него. Шептала волшебные наговоры, снимающие боль, готовила целебные снадобья, которые вливала в практически мёртвое тело, дабы аргонианин не умер от физического истощения организма, убирала за ним, когда тело справляло естественные нужды. Сама она практически не спала почти четверо суток, постоянно находясь в медитативном состоянии, чтобы не свалиться с ног.

И ещё она постоянно молилась предкам, дабы те ниспослали Каю-Са сил сначала пройти испытание, а потом вернуться к миру живых. Молилась она с той самой минуты, когда узнала, что Сул-Матуул послал аргонианина в Погребальные Пещеры за Костогрызом.

Любопытство эшлендеров так порицаемое старейшинами племён спасло Кая-Са от неминуемой смерти в каменном холодном подземелье. Несколько подростков набралось храбрости и отправилось в Пещеры. Они-то и нашли тело аргонианина, которое практически отправилось к предкам. Его вытащили, доставили к шаманке...

Кай-Са вновь открыл глаза. Это случилось спустя пять часов после первого пробуждения.

Он долгим немигающим взглядом обвёл внутреннее убранство юрты, где находился. Рассмотрел несколько бочек с едой, потухший очаг из выложенных кругом камней с треножником из толстых палок и котелком, подвешенным к треноге. Кай-Са лежал на жёстком спальнике и спиной чувствовал, как что-то впивается в спину. Руки и ноги его были крепко связаны, всё тело ломило от боли, будто аргонианина жестоко избивали. Одет он был не в свою одежду, а в какую-то длинную рубаху, какие носят сумасшедшие на лечении.

Кай-Са перевёл взгляд в сторону и уткнулся им на деревянный стол, который был заставлен разными алхимическими приборами и ингредиентами.

Потом он почувствовал чьё-то присутствие. Сзади кто-то вошёл. Кай-Са не видел вошедшего. Аргонианин приготовился к худшему, ведь не просто так бы его связали? Он закрыл глаза, притворившись, что ещё без сознания.

Вошедший прошёл мимо, похоже, к столу. Пару раз раздался звук переливаемых жидкостей, глухое звяканье глиняных сосудов.

Кай-Са приоткрыл глаза и увидел перед собой женщину-данмерку в простом платье и с тёмными волосами, тронутыми сединой. "Она!"– безмолвно закричал Кай-Са, но мгновением позже он понял, что ошибся. Женщина обернулась, словно почувствовав взгляд в спину. Теперь аргонианин видел, что её лицо гордое, резкое, живое совершенно не похоже на то, тёмные волосы были скорее цвета каштана, чем чёрными, а за сухим обточенным песчаными бурями телом не чувствовалось той силы.

– Ты очнулся,– констатировала данмерка.– Кай хорошо.

– Где я?

– Ты у друзей Кай-Са, в лагере Уршилаку,– улыбнувшись, ответила она.– Меня зовут Нибани Меса, я шаманка племени и Оракул культа Нереварина.

– Значит, я теперь Друг Рода?– слова давались нелегко, будто в рот набилась целая гора песка.

– Да, ох... Надо же снять ремни!– шаманка бросилась к лежащему аргонианину, освобождая его запястья.

– Вот так-то лучше,– сказала она, развязав руки Кая-Са.– Это был вынужденный шаг, потому что тебя било в жутких конвульсиях, и ты мог пораниться.

– Ясно,– бросил Кай-Са, вставая. Голова тут же закружилась, перед глазами забегали цветные точки.

– Вот это зря, тебе ещё отдыхать нужно, набираться сил.

– Сколько я был без сознания?

– Четыре дня, может больше... Поэтому тебе необходимо набираться сил как физических, так и духовных. Ты был на грани, Кай-Са...

От последних слов аргонианин вздрогнул, вспоминая свой сон... Или не сон? Не могло же это происходить на самом деле? Демон, женщина... сила... Нет, это всего лишь плод воображения, галлюцинация, бессознательный бред, как в Погребальных Пещерах, прежде чем лишиться сознания.

А потом был ещё один сон, не менее странный, чем предыдущий.

– Мне приснился сон,– сказал Кай-Са.– В нём высокая фигура в золотой маске поприветствовала меня словами: "В доме Мастера обителей много. Не волнуйся, ибо из рук врагов твоих освободил я тебя". Мне казалось, что я умер, и я видел себя лежащим на столе, освещенном свечами. Но своими собственными руками я прикоснулся к фигуре, она сделала вдох, открыла глаза и встала со стола. Затем комната исчезла, и яркий свет залил мир, а потом я проснулся.

– Эти сны – посланцы Шармата Дагот Ура. Это злые посланцы, черная ложь. Не слушай их или они сведут тебя с ума,– ответила шаманка.– А теперь я принесу тебе поесть. Мои снадобья, конечно, хороши, но они не заменят настоящую пищу.

– Было бы неплохо,– ответил Кай-Са и повалился обратно на спальник. Он вновь заснул.

На этот раз, когда аргонианин открыл глаза, то увидел поднос с различной снедью эшлендерской кухни. Из чего это всё приготовили, Кай-Са не знал, но на вид было отвратительно, аппетит у него тотчас перебило. Он заставил себя съесть мяса никс-гончей, которое, по-видимому, стянули из его же собственных запасов.

– Зачем тебе исполнять наши пророчества, чужестранец?– негромко спросила шаманка, неизвестно как появившаяся в юрте. Аргонианин не слышал, чтобы кто-нибудь входил.

– Я считаю себя Нереварином,– ответил Кай-Са, стараясь не смотреть в глаза данмерке.– Я уже прошёл первое испытание.

– Первое испытание относится к знакам твоего рождения, Кай-Са. Ты рождён неизвестными родителями под счастливой звездой, но под этот критерий подходит множество народа,– голос Нибани Месы был холоден и остер как сталь клинка.– Ты не Нереварин, не обманывай себя.

– Расскажи мне о пророчествах Нереварина.

– Есть пророчество под названием "Семь видений семи испытаний воплощения",– с явной неохотой произнесла шаманка.– Вот они:

Семь Испытаний

То, к чему он приложит руку, будет сделано.

Что было недоделано, будет доделано.

Первое Испытание

В определенный день от неизвестных родителей

Возродятся Звезда и Луна.

Второе Испытание

Ни мор, ни возраст не смогут повредить ему.

Проклятие Плоти убежит от него.

Третье Испытание

В пещерной тьме Азура видит все

И заставляет звезды и луну сиять.

Четвертое Испытание

Глас странника объединит Дома.

Три Дома будут звать его Наставником.

Пятое Испытание

Рука странника объединит Велотов.

Четыре племени назовут его Нереварином.

Шестое Испытание

Он чтит кровь племени неоплаканного.

Он поглотит их грех и будет возрожден.

Седьмое Испытание

Его милосердие освободит проклятых фальшивых богов,

Соберет разбитых, спасет безумных.

Одна судьба

Он произнесет закон для народа Велота.

Он говорит про их землю и нарекает их великими.

– Ещё есть Утраченные пророчества. Говорят, они хранятся у жрецов-отступников,– продолжала шаманка, переменившись в лице,– но это точно неизвестно... Послушай, Кай-Са, ты не Нереварин, ты только можешь попытаться стать им. Это головоломка, и не простая головоломка. Но ты уже нашёл несколько частей и, возможно, найдешь еще. Ты хочешь стать Нереварином? Тогда ищи Утраченные пророчества у жрецов-отступников Храма. Найдёшь эти пророчества, принеси их мне, и я стану твоим проводником. Вот.

– Значит, Утраченные пророчества?

Нибани Меса кивнула. Аргонианин тяжело вздохнул. Ему было плохо, плохо и физически и духовно. Он устал, устал так, как может уставать kiisдgдr вдали от родины. В который раз Кай-Са с тоской вспоминал Аргонию и понимал, что возможно он никогда не попадёт туда. Он сложит голову за свободу Чернотопья, но может никогда не увидеть плоды трудов своих. И аргонианин этого боялся. Боялся не умереть (хотя этот страх тоже присутствовал), он боялся умереть ни за что, боялся, что все преграды и лишения на его пути ничего не будут стоить.