Текст книги "Железный человек - Моё путешествие сквозь Рай и Ад вместе с Блэк Саббат"

Автор книги: Тони Айомми

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)

71. В гармонии с Перекрёстными Целями

Я вернулся домой, и моей первой мыслью стало: реанимировать группу. Мы отслушали некоторых британских барабанщиков, но ни с кем из них у нас не выгорело. В этот момент мне позвонил Бобби Рондинелли (Bobby Rondinrlli), поигравший в Rainbow. Он хотел попробовать. Я полагаю, это было вроде: если не сделаешь звонок, не тронешься с места. Очень точно подходит к его случаю, он вышел на связь и получил работу. Он – барабанщик того же сорта, что и Винни. Очень точный. И в личностном плане также пришёлся ко двору.

Мы не искали других вокалистов, просто попросили Тони Мартина вернуться. Он так часто попадал впросак с нами, но был достаточно незлопамятен, чтобы не зациклиться на этом. Как только появился Бооби, мы начали сочинять песни для нашего следующего альбома, «Cross Purposes» Так что это были я, Тони, Гизер, Бобби и Джефф, и дело спорилось. Писать новые песни мы закончили летом 1993-го года.

Лиф Мэйзес помог нам с композицией «Time Machine» для саундтрека к «Миру Уэйна» и обладал достаточным опытом, поэтому мы попросили его спродюсировать «Cross Purposes» целиком. С ним хорошо работается, и запись прошла гладко. Вещи вроде «Virtual Death», с тяжёлым мощным риффом, и «The Hand That Rocks The Cradle» – результат наших с Гизером совместных усилий, он предлагал всё больше и больше идей. «Cardinal Sin» – песня о католическом священнике из Ирландии, скрывавшем дитя своей любви на протяжении двадцати одного года. Сейчас это могло бы быть весьма знаменательной песней, учитывая последние события.

«Evil Eye» – трек, над которым мы работали, когда в Бирмингеме в Национальном выставочном Центре (NEC) играли Van Halen. Эдди связался со мной, и я сказал: «Мы репетируем. Пишем новый альбом.»

Он хотел встретиться, так что я заехал за ним в гостиницу, и мы отправились в Хенли-ин-Арден, где проходили репетиции. Мы взяли для него гитару в музыкальном магазине, одну из его подписных моделей, поджемовали, и он сыграл на "Evil Eye". Я играл рифф, а он – превосходное соло. К несчастью, мы не должным образом записали всё на наш маленький плёночный аппарат, так что у меня больше не было шансов послушать, что получилось!

Забавный выдался денёк. Эдди спросил: "Пиво будете? Я прихвачу с собой пивка?"

Я пить не мог, так как вёз его обратно в отель, но мы взяли с собой ящик, привезли в репетиционную, и к тому времени, когда мы уезжали, Эдди был уже в стельку. Но я был очень рад повидаться с ним, и классно, что он пришёл и поиграл с нами. Джем с Эдди всех раззадорил и подстегнул.

Альбом был издан в начале 1994-го года. В надписи на обложке я выразил большую благодарность всем в Территориальной Тюрьме Модесто за гостеприимство и за то, что заставили меня задуматься о том, что лучше дома места нет.

Несмотря на то, что «Cross Purposes» не стал бестселлером, пошёл он хорошо. Наконец-то пошевелились I.R.S.: они даже дали рекламу на MTV. Это восстановило нашу уверенность в себе, и мы отправились в мировое турне.

В Америке нас сопровождали Motorhead. Их фронтмен, Лемми – тот ещё персонаж.

Конечно же в их райдере не было места для еды, сплошь только выпивка. Ты приходишь в их гримёрку, а там съесть нечего, зато в избытке вино, Джек Дэниэлс и пиво. Они – воплощение рок-н-ролла. И они такие всегда. Никогда не забуду, как однажды увидел сбоку сцены их гитариста, Фила Кемпбелла (Phil Campbell). Он проблевался, а в следующую минуту уже был на сцене и играл себе. Господь меня раздери, как они это делают? Как они это выдерживают? Их организмы должно быть не поддаются разрушению.

Лемми наверное и умрёт на сцене. Я определённо не могу его представить осевшим в каком-нибудь доме для престарелых. Он уходил в их гастрольный автобус и выходил в той же одежде на следующий день, и на сцену выходил в ней же, я не гоню... Motorhead, они фактически ведут цыганский образ жизни, честно.

Слышал я одну прикольную историю про Лемми: он играл и говорит в технику по мониторам: «Слышишь этот ужасный звук в моих мониторах?»

Парень отвечает: "Нет."

И Лемми: "И я нет. Давай, прибавь мне громкости!"

В последнем туре с Дио они были с нами на одном из шоу. Лемми подошёл ко мне и спросил: «Как турне, нравится тебе?»

Я ответил: "О, да, мне очень нравится. Замечательно, что мы знакомы друг с другом много лет и все примерно одного возраста."

И он ответил: "Ага, и все знаем одних и тех же мертвецов к тому же."

Я подумал: это как обухом по голове. Чёрт возьми, а ведь он прав!

У Тони Мартина сказочный голос, но мы всегда пеняли ему по поводу его поведения. В этом плане он делал всё довольно по-любительски. В одну ночь он перешёл от работы на местных площадках к выступлениям на большой сцене. Это тяжело – оказаться на таком месте, на переднем плане группы, которую все знают по таким выдающимся исполнителям, как Оззи и Ронни. Это было немного слишком для него, как и для Рэя Гиллена, когда тот пришёл к нам, и Тони пришлось справляться с этим. Его голова от этого немного выросла. Мы были где-то в Европе, и Тони возил с собой небольшой портативный видео-проигрыватель. Он сидел в баре отеля и показывал людям видео, где он выступает с нами: «Смотрите, вот, это я здесь!»

Очень непрофессионально: вы просто не должны делать ничего подобного. Альберт Чапмэн, который был его менеджером в то время, был в бешенстве. Он сказал: "А ну убери эту погребень!"

А потом он вдруг стал объявлять себя как Тони «Кота» Мартина (Tony «Cat» Martin). Откуда так внезапно появился этот «Кот»? Тони иногда вытворял такое, что ни в какие рамки не вписывалось.

Однажды в Америке по ходу тура "Cross Purposes" недостаток его навыка сцены или задатков звезды, называйте это как хотите, стал предельно ясен. Прямо посреди шоу он решил пробежаться вдоль аудитории между сценой и ограждениями, сдерживающими людей. Он спрыгнул со сцены и пустился бежать, когда парень из охраны схватил его и выпихнул за ограждения, так как решил, что это один из фанов.

"Но я же певец!"

"Ага, как же."

Подобное никогда не произошло бы с Оззи или с Ронни. Но на голос Тони вы жаловаться не можете. Он просто феноменален. Он просто выходил и делал свою работу, ни разу не пропустив выступление. Тони к тому же – приятный парень, и он застрял у нас на десять лет.

В апреле-мае мы проехались по Британии и Европе с Cathedral и Godspeeed. Эти две команды ездили вместе, но постоянно дрались. И чем дальше, тем больше. Сначала тут и там были пластыри, потом появились повязки, а у одного – рука на перевязи. Очень странно.

В апреле наше выступление в Хаммерсмит Одеоне записали и сняли для бокса из CD и видео под названием «Cross Purposes Live», изданного примерно годом позже. Однажды я слышал, как кто-то назвал его самым нераскрученным изданием всех времён. И это, скорее всего, правда, так как считанные единицы помнят о выходе этого бокса.

Завершающий концерт европейского турне оказался последним для Бобби Рондинелли. Оставалась парочка шоу в Южной Америке, и, когда я разговаривал с Биллом Уордом, то сообщил ему: «На очереди у нас Южная Америка.»

Он ответил: "Я бы с удовольствием поиграл в Южной Америке."

"Да? Тогда может сыграешь с нами?"

"Конечно!"

Чёрт меня побери!

Он спросил: "И как мне поступить? Встретиться с вами там уже?"

Он не знал ни одной вещи с Тони Мартином, поэтому я сказал: "Нет. Надо, чтоб ты приехал в Англию на репетиции."

"А, ну лады тогда."

Он приехал, мы порепетировали, в старом саббатовском материале он был превосходен, но с новыми песнями вроде «Headless Cross» испытывал затруднения.

Были Гизер, я и Билл, так что у нас был практически старый состав, плюс Тони Мартин. Мы отправились В Южную Америку, в обойме с Kiss, Slayer и некоторыми другими. Мы вышли на сцену перед стотысячной аудиторией, давление было запредельным, мы начали, но в итоге отбросили новый материал. Чтобы не сбавлять оборотов, мы сыграли песни вроде "Iron Man" и "War Pigs", репертуар, с которым Билл был знаком. Но надо отдать должное Тони, он спел все эти старые вещи отлично.

После окончания тура, Гизер снова ушёл к Оззи. Нужно было что-то менять. И я решил: «Ну всё! Пора возвращать Нила и Кози!» Через пять минут мы были снова вместе. Могли возникнуть неприятные ощущения из-за того, что случилось в прошлом, но мы с этим разобрались. Мы вновь собрались и принялись за работу над альбомом «Forbidden».

72. То, чего нельзя было допускать

Звукозаписывающая компания предложила нам задействовать более стильного продюсера. Они говорили о парне, который продюсировал Айса Ти (Ice T), о гитаристе команды Body Count, Эрни Каннигане (Ernie Cunnigan), более известном под псевдонимом Эрни Си (Ernie C). Они заявили, что это прибавит нам доверия улицы, так как считали, что мы его потеряли. Знаете, это как когда компания набирает ребят-вундеркиндов, они фонтанируют идеями, но ничего не работает. И это как раз один из таких случаев, и я без энтузиазма отнесся к нему. Кози тоже не был без ума от этого предложения, и я понимаю, почему. Результат вышел чудовищным. Вот я и поработал с кем-то из хип-хоп индустрии. В этом не было ничего неправильного, я просто не был знаком с этим миром, я словно открыл ящик Пандоры.

Первое, чем отличился Эрни Си, – заставил Кози играть на бочке эти штуки вроде «та-та-та-та». Это совершенно другой стиль игры, то, чем занимаются парни в хип-хопе, абсолютно противоположно тому, что делаем мы,и ведет к разного рода шумам. Кози – уважаемый в своей области барабанщик, и тут приходит кто-то и говорит: «Играй вот так.»

Это очень его задело. И чем больше Кози пытался, тем хуже у него получалось, так как он совершенно не хотел так играть. Поэтому всем было трудно, создалась неприятная атмосфера. Что ещё хуже, это исходило от продюсера, который нас совсем не знал. Эрни заявлял, что знал, но звучит это, как неуклюжие расшаркивания. Звук не везде был на высоте, и я очень недоволен этим альбомом. И никто из нас не был доволен.

Я думал: ну ладно, может быть это я не прав. Может они умеют лучше, чем мы. Там что мы хранили при себе сомнения и держались подальше от этой темы. Кроме того, если бы мы начали вставлять свои три копейки, говоря: «Мы хотим звучать вот так», мы бы опять вернулись к тому, от чего ушли. Тогда в чём был смысл приглашать кого-то?

Еще со времён Роджера Бейна я был вовлечён в процесс записи и микширования по крайней мере на каком-то этапе, но с этим альбомом всё было по-другому. Если дело шло к буре, мне следовало побеспокоиться, чёрт побери, я должен был быть там!

Это был отрицательный опыт от начала и до конца. «Forbidden» был выпущен в июне 1995 года. Я считал диск отстоем, вплоть до мультяшного оформления обложки, так что я не был удивлён, что он провалился. Тем не менее, мы отправились с ним в турне. Тур «Forbidden» мы начали с двух больших фестивалей в Швеции и Дании, а потом улетели в Америку, снова при поддержке Motorhead. Мы с Кози принялись выделывать множество глупых шуток, он был так же горазд попроказничать, как и я. Переворачивали кровати или выкручивали у них ножки, выбрасывали телевизоры из окон гостиниц – вернулись к старым добрым денькам. В Лос-Анджелесе я взял надувную куклу, одел её и подвесил к балкону. Люди смотрели наверх, и тогда мы начинали орать и кричать, претворяясь, будто у нас тут ссора. Всё больше людей всматривались наверх, и тут я выкидывал куклу через балкон. Это был дурдом.

В любом составе Black Sabbath я прикалывался над людьми, и, конечно, они прикалывались надо мной тоже. Ещё на заре нашей карьеры я однажды принимал в отеле душ, когда кто-то позвонил в дверь моего номера. Я открыл, а там был Оззи с ведром воды. Я вытащил голову, он окатил меня водой, бросил ведро и помчался прочь. Я пустился было за ним, на мне не было одежды, и дверь за мной захлопнулась. Я подумал, вот же ж Господи Боже мой!

Я постучал в дверь к ребятам, хотел позвонить на рецепцию и попросить помощи, но, конечно, они мне не открыли. Я стоял в коридоре, голый, и тут дзинь!, распахнулись створки лифта, и оттуда вывалились люди. Они были одеты в вечерние наряды, а я – совершенно без одежды. Мы стояли, пялились друг на друга, не зная, что предпринять. Они небось подумали, что я извращенец какой-то. В конце концов появилась охрана, так как кто-то позвонил вниз и сообщил: "Тут один мужчина голышом по коридору разгуливает!"

Мне пришлось объяснять, что случилось, и меня пустили обратно в мой номер. Ребята хорошо подловили меня в тот раз.

Самый неловкий момент произошёл, когда мы вернулись из Америки после крупнейшего турне. Мы приземлились в Хитроу, и один из парней сказал мне: «Мои чемоданы не помещаются все в тележку, можешь взять один в свою?»

Я ответил: "Не вопрос."

И взял. Мы прошли все эти "нечего декларировать", и меня, естественно, задержали.

"Простите, сэр, это Ваши чемоданы?"

"Да."

"Можем мы осмотреть содержимое?"

"Давайте."

"Пройдёмте."

Они открыли мои чемоданы, с ними был полный порядок. Затем они добрались до чужого и открыли его. Я чуть замертво не свалился прямо там, где стоял, потому что чемодан этот был набит секс-игрушками. Там были надувные куклы, дилдо, наручники и все остальные принадлежности. Я не мог поверить своим глазам и не находил слов. За мной стояла очередь, люди стояли, ожидая, пока осмотрят их багаж. Всё вытрясли наружу, и я услышал хихиканье позади себя. Я был чрезвычайно смущён, тем более, что всем было известно, кто я такой. Ну и, конечно, я уже не мог ни с того ни с сего заявить: «Это не мой.»

Это была подстава, и, должен признаться, очень грамотная. Понятно, что, когда я прошёл таможенников, наши бились в коликах. Им это казалось уморой. Вот что бывает, когда прикалываешься над людьми. Они не остаются в долгу!

В первую неделю августа мы завершили турне тремя концертами в Калифорнии, со всей осторожностью объезжая Модесто.Это были последние выступления Кози с нами. Он был очень недоволен тем, что ситуация в корне изменилась. Он больше не был так сильно вовлечён в написание материала, как раньше: это из-за меня. Он больше не являлся вторым капитаном корабля, и от этого ему было не по себе. И тут ещё чёртов Эрни Си диктовал ему, что играть, что стало ему поперёк горла. И он решил оставить группу и уйти.

Вернулся Бобби Рондинелли, и мы снова отправились в дорогу, тур был плотно расписан вплоть до самого декабря. В Америке мне стало очень плохо, и я сходил на приём к врачу, он оказался также и хирургом. Он сказал: «У тебя проблемы с шеей, и это очень опасно. Тебе нужно как можно быстрее лечь на операцию. Так получилось, что я могу прооперировать тебя завтра.»

Я в ответ: "Погоди-ка. Нет уж!"

Я подумал, Боже, надо поехать домой в Англию и пройти надлежащий осмотр. Я улетел домой и сходил к двум специалистам. Они постановили: "Нет, проблема вот здесь, в запястье."

Слава Богу, я не поддался на уговоры парня из Америки, а то бы мне шею прооперировали. Вместо этого мне сделали операцию на канале запястья. Они сделали надрез на моей руке, чуть выше запястья, там было что-то вроде пластиковой ленты. Я был в сознании, пока меня оперировали, и чётко слышал, как разошлись ткани. Меня начало тошнить, так как в голове зашумело и я почувствовал холод, когда пошла кровь. И вот, мне было дурно, а два хирурга оживлённо болтали: «О, ты смотрел вчера по телеку...?»

Они пытались и меня вовлечь в разговор: "О, смотри какой красивый надрез", но на это у них не было шансов. Я мог взглянуть туда. Адское пекло, я из-за всех сил пытался не блевануть, пока меня оперировали.

Они зашили надрез, на этом всё. Вскоре я опять мог играть. Я излечился, и больше не испытывал беспокойства по этому поводу. Теперь барахлит всё что угодно, но только не это!

Канал запястья не сильно урезал тур «Forbidden», так мы отменили выступления лишь на пару недель. Только и всего, на самом деле. Я финансировал гастроли и оплачивал автобус, работу дорожной команды, гостиницы, зарплаты музыкантов, то и сё, и это стоило мне немалых денег, ездить и играть. Мы не могли так продолжать.

Я опять сидел дома с перевязанной рукой. Как только турне остановилось, группа распалась, и прошло много лет, прежде чем я снова увидел Тони Мартина. И я не представлял себе, что «Forbidden» – это последний студийный альбом Black Sabbath. По крайней мере на очень, очень долгое время.

73. Одиночный полет с Гленном Хьюзом

Сделка с I.R.S. Records подошла к концу после выхода «Forbidden», и деятельность Black Sabbath была заморожена во всех отношениях. Я поговорил с Филом Банфилдом и Ралфом Бейкером о том, чтобы поработать с каким-нибудь певцом, когда услышал, что в Англию вернулся Гленн Хьюз. Он заехал проведать меня, и очень скоро мы начали писать песни. Он пел и играл на басу. Это было больше ради забавы: то, что мы записывали, не предназначалось для публикации. Мы просто хотели посмотреть, что получится. Кроме того, мне нужно было работать, так как я тогда отнюдь не жировал. Необходимо было как-то перебиваться.

Гленн предложил задействовать Дэйва Холланда (Dave Holland), который, много лет назад, был барабанщиком Judas Priest. Дэйв приехал и немного поиграл на электронной установке. Мы оформили пару идей и отправились в студию UB40, называвшуюся DEP, чтобы как положено записать демо, где Дэйв сыграл бы на настоящей установке. Мы записали все песни, затем я покинул ребят, чтобы заняться первым воссоединением Black Sabbath с Оззи, после чего принялся работать над своим сольным альбомом, всё в разных направлениях. Вот почему эти сессии в DEP просто потерялись, они были забыты.

Через какое-то время эти вещи всплыли на бутлеге. Я задумался: как они достали это? Спросил Гленна, и он ответил: «Я не в курсе.» Столько людей имели доступ к плёнкам! Это мог быть кто-то из студии, кто-то из окружения Гленна или Дэйва, а может и из моего. Мы так и не узнали истину.

Как-то в начале 2004-го года мой гитарный техник, Майк Клемент (Mike Clement), сидел в моей домашней студии, перегоняя коробки кассет с риффами на CD. Он промотал несколько треков с сессий в DEP и спросил: «Почему ты не обнародуешь их? Они довольно клёвые!»

74. Жизнь вместе врозь

Свою третью жену, Вэлери, я встретил в Лондоне, когда записывался «The Eternal Idol». Однажды вечером я пошёл в клуб под названием Tramp и встретил там Вэл. Они была моделью и танцовщицей. Танцевала она в одном из шоу типа варьете, где была труппа танцовщиков из десяти женщин и парня, вроде музыкальной группы. Как модель, она участвовала в рекламе кремов для лица и рук.

Мы обменялись номерами телефонов. Она мне позвонила, и мы начали встречаться. Я совсем не собирался затевать отношения, так как тогда больше интересовался наркотиками, но в конце концом они завязались. Мы были вместе шесть лет, а потом расписались.

Наша свадьба была делом очень скорым. Я пытался провернуть всё по-тихому, но Фил Банфилд всё знал и захотел быть шафером. Мы просто расписались в регистрационной палате с Филом в качестве моего свидетеля. Вернулись домой, а там нас уже поджидали мои друзья.

Чёрт побери, что случилось? Это должен был быть секрет!

Фил организовал всё, и, чёртово пекло, эта вечеринка-сюрприз, она удалась на славу!

Мы были вместе двенадцать лет. Вэл очень мне помогла в том, чтобы слезть с наркотиков, так как ненавидела их. Я перед ней в неоплатном долгу за это. Алкоголь никогда не был в числе главных проблем, но кокса и спида я поглощал в избытке. Был период в жизни, когда я даже не осознавал, что происходит, становилось всё хуже и хуже, но я не понимал этого. Я стал более раздражительным и часто ввязывался в ссоры, полагаю, я стал кем-то другим.

Когда мы поженились, Вэлери больше не стала с этим мириться. У нас был скандал каждый раз, когда я вынюхивал дорожку. Она сразу могла сказать, когда я что-то наделал. Я пробирался к себе в студию, внюхивал дорожку, и тут же: «Ты под коксом!»

В итоге я решил, что оно того не стоит, ругаться всякий раз, когда я приму немного наркоты. Или я должен был завязать, или всему конец. И я завязал. Ну, вернее я завязывал регулярно, скажем так, я заканчивал с этим ежедневно.

У Вэл был дом с шестью спальнями на севере Лондона, а у меня был свой в Мидленде. Она предпочитала оставаться в Лондоне, где были её друзья, а я никогда не хотел переезжать в Лондон, так что мы некоторое время проводили в её доме, а потом возвращались ко мне. Или она была в Лондоне, а я – дома. Когда я был на гастролях, Вэл ни за что не осталась бы в Мидленде. это означало, что мне нужно было кого-то оставлять присматривать за домом. Это были довольно забавные отношения, правда.

У Вэлери был сын, Джей, очень милый мальчик. Для меня это было немного странно, не иметь возможности жить с собственной дочерью, а потом жениться и получить ребёнка в придачу. Поначалу я не мог забрать свою дочь, так что всё было очень запутанно.

Я отчаянно желал привезти Тони. Мелинда снова вышла замуж и родила ещё двух детей от нового мужа. Очевидно, этот парень владел несколькими ночными клубами и был был по уши связан с мафией, его за что-то там взяли и посадили на семь лет. Мелинда растратила большую часть его денег, пока он находился в тюрьме, а затем бросила его. Этот парень вышел из тюрьмы раньше, и суд позволил ему и его сестре забрать детей, всех троих. Поэтому я наведался в Модесто, где они жили, проведать Тони в их доме, так как они должны были присутствовать при моём визите. Это была достаточно неловкая ситуация, потому что у него были двое других детей, а Тони за ними ухаживала. Ей тогда было двенадцать или тринадцать.

Вскоре условия визитов смягчились. Тони разрешили бывать со мной в Лос-Анджелесе, я на неделю я брал её с собой в турне. В гостиницах мы брали сдвоенные номера, но она оставляла дверь открытой, а свет – включённым, до того она была запугана всем тем, что происходило в её жизни.

После всех судебных процедур я наконец-то забрал её. Большой проблемой было то, что они думали: о, у него группа. А, Black Sabbath! Мне и шагу не давали ступить. Меня выспрашивали: «Когда вы будете на гастролях, кто будет присматривать за девочкой?»

"Ну, я найму нянечку."

Свелось всё к выбору между бывшим мошенником, который не был настоящим отцом, и мной. Адвокат, которого я нанял в Лос-Анжелесе, говорил: "Слушай, ты – отец, и мы вернём её тебе."

В конце концов я вернул её в 1996-м году, я мог забрать её домой в Англию. Наконец-то!

Когда Тони приехала, она была вся на нервах. Она была запугана, её футболили туда и сюда, и она не понимала, что происходит. Прошло много времени, пока она успокоилась и вернулась в норму. Очень долго ей снились кошмары. У неё была своя комнатка, дверь была всегда открыта, свет не выключался, среди ночи она начинала кречать, и я мчался к ней. Поначалу я думал: как я могу ей помочь, что мне делать? Ты отдаёшь ей свою любовь, но дело тут ещё и в том, чтобы она меня приняла, так как большую часть жизни она провела вдали от меня. И она не ладила со своим отчимом, так что было очень тяжело.

К тому времени наш брак с Вэлери трещал по швам. Она хотела жить в Лондоне и путешествовать по миру, а я нет. Я уже объездил мир бессчётное количество раз с гастролями. Мы оба желали разного, поэтому у нас случались резкие разногласия. Но развалилось всё окончательно, когда Тони приехала в Англию. Вэл определённо не хотела ещё одного ребёнка. У неё уже был сын, о котором мы вместе заботились, и она сказала: «Надо устроить Тони в колледж. Поместить её в школу, где она и будет оставаться.»

Я ответил: "Ты не можешь так. Её отовсюду выкидывали, она должна жить с нами."

Тогда Вэлери захотела, чтобы мы жили в Лондоне, мы сходили приглядеться в среднюю школу, но Тони она не очень понравилась. Она была слишком маленькая. Ей было нелегко вдруг уехать из Калифорнии и поселиться в Лондоне. Она не знала Вэл, и идти в эту школу, где она ни с кем не была знакома, было для неё слишком тяжело. В общем Тони не захотела там жить, и Вэл сказала: «Если она не хочет, то на этом всё. Я, что могла, сделала.»

Я очень разозлился, когда она сказала это, Тони заслуживала лучшей жизни. В итоге мне пришлось нанять няньку, которая заботилась о ней. Господи, я женат, супруга живёт в Лондоне, а я нанимаю кого-то, чтобы присматривать за Тони в Мидленде. У меня не было выбора, я был в турне. Кто-то должен был делать то, что я делал, и зарабатывать деньги. Та ещё неразбериха получалась. Одной из причин, почему мы с Вэл расстались, было то, что она не принимала Тони, а я не мог с этим примириться. Постепенно мы отдалились один от другого, и тогда наш брак подошёл к концу. Мы просто не общались достаточно. Вместо того, чтобы обсуждать проблемы, мы постоянно ругались, а я ненавижу это. Я сказал ей: «Если мы начнём ссориться, давай просто скажем „стоп“. И прекратим это делать.»

Однажды мы принялись ругаться, и я сказал: «Стоп!»

Она в ответ: "Что означает твоё грёбанное "стоп"?"

И завелась опять. Так что "стоп" не сработало.

Это привело меня к выводу: я не собираюсь продолжать так и дальше. И я сказал: "На этом всё, Вэл."

И она мне: "Ты не можешь со мной развестись."

Я ответил: "У нас ничего не выходит. Я не хочу больше так жить. Живи, как тебе нравится."

Я хотел расстаться и для её же блага также, чтобы она делала то, что желает и жила такой жизнью, которой хотела. Но она не рассматривает случившееся под таким углом. Она уверена, что я бросил её ради Марии, но это не тот случай. У нас с Вэл всё было закончено задолго до того, как я встретил Марию, но она полагает, что я сошёлся с Марией перед тем, как мы расстались.

У неё всё в порядке после развода. Вэлери присмотрела дом в Испании, и я купил ей его, и ещё один дом в Лондоне, кроме того. Она вполне довольна, я думаю. Ну, насколько это возможно. Разрыв – это всегда тяжело. Но по мне, боль будет недолгой.

Вскоре я объединился со старыми друзьями и встретил любовь всей своей жизни.