Текст книги "Леди, которая выжила (ЛП)"

Автор книги: Томасин Раппольд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)

Томасин Раппольд
Леди, которая выжила

Глава 1

Автор: Томасин Раппольд

Книга: Леди, которая выжила

Оригинальное название: The Lady Who Lived Again

Серия: Единственные выжившие #1

Переводчик: DisCordia

Редактор: Мария Акилина

Вычитка: Ms.Lucifer

Художественное оформление: Ms.Lucifer

Мисти Лейк, Нью-Йорк, 1882

Все хотели, чтобы она умерла вместе с остальными. Мэдди Саттер приняла эту истину уже давно. Но, к ужасу маленького городка, она всё ещё жила и дышала, несмотря на все пожелания.

Распрямив плечи, Мэдди подняла подбородок и зашагала по главной улице. Она чувствовала на себе взгляды десятков пар глаз. Прошло уже три года, и каждый раз это нежелательное внимание заставляло её страдать, хотя, казалось бы, она уже должна была бы привыкнуть к таким вещам.

Мэдди уже смирилась со многим после катастрофы, но ей никогда не смириться со страхом, в который её присутствие повергало тех, кого она знала всю свою жизнь – тех, кто когда-то любил её и заботился о ней.

С глубоким вздохом она приблизилась к группе подростков на углу. Те же насмешники, что встречали её в день её возвращения в Мисти Лейк. Она приготовилась услышать повторение жестокого стиха, который они сочинили в её честь.

– Двенадцатого мая легли в могилу вместе

Тринадцатого мая из гроба встала Мэдди.

Решив не менять направления, Мэдди шагнула прямо к ним. С радостью она увидела, что маленькие негодяи при её приближении разбежались как мыши. Ещё выше задрав подбородок, она прошла вперёд и завернула за угол.

Мэдди вошла в галантерейный магазин, её приветствовал легкий звон колокольчика на двери. Магазин наполнял целый букет запахов. Аромат древесного угля и пчелиного воска смешивался со сладким запахом корицы и яблок. Мэдди наслаждалась воспоминаниями, которые пробудили эти ароматы. Она быстро набирала товар, просматривала полки, подгоняемая шепотом позади себя.

Взяв кулек сахара, мешок муки для выпечки и еще кое-что по списку, она направилась к передней части магазина, где положила выбранное на полированный прилавок.

– Доброе утро, мистер Пьемонт, – сказала Мэдди с улыбкой.

Он вытер руки о пыльный передник и сделал шаг вперед.

– Мэдэлайн.

С коротким кивком мистер Пьемонт опустил мрачный взгляд на товары и начал подсчитывать стоимость покупки.

Улыбка Мэдди исчезла. Мысленно она вернулась в те дни, когда мистер Пьемонт улыбался им в ответ. Прекрасная Пятерка, так их тогда называли, могла очаровать любого. Девушки едва успели сменить короткие платьица на длинные бальные, а уже научились пользоваться своим коллективным умом и красотой в полной мере. Девушки уходили из магазина мистера Пьемонта не с пустыми руками. Добродушный продавец не раз угощал их мятными леденцами на палочке, подмигивая и улыбаясь.

Мэдди сделала глубокий вдох, заставляя себя отвлечься от мыслей о прошлом и катастрофе, которая вырвала её друзей из этого мира. В свои двадцать четыре года Мэдди была живым напоминанием и единственным выжившим в страшной трагедии Мисти Лейк. Люди опасались даже смотреть на неё. И Мэдди не могла их винить. Она сама опасалась.

Мистер Пьемонт быстро упаковывал товар, шелест бумаги заполнял неловкое молчание. Он завернул её покупки и завязал аккуратный сверток шпагатом. Неосознанно рука в веснушках добралась до стоящей рядом банки с конфетами. Положив один мятный леденец на пакет, он пододвинул его к ней, а затем повернулся к полкам на стене позади.

Слезы наполнили глаза Мэдди, когда она посмотрела вниз на красно-полосатый леденец. Единственное напоминание о том, кто она – кем она все еще оставалась. Правда, теперь уже никто не смотрел ей в глаза достаточно долго, чтобы разглядеть прежнюю Мэдди. Она тяжело сглотнула.

– Спасибо, – пробормотала она, обращаясь к спине мистера Пьемонта, потом развернулась и ушла.

Мэдди вышла из магазина и направилась к почте, последнему месту на сегодня, которое намеревалась посетить. Как она и ожидала, письмо от Амелии было уже там. Мэдди решила, что откроет его потом. Её последнее письмо перепугало её, и она знала, что любое публичное проявление эмоций наверняка порадует голодных до сплетен местных кумушек.

Но она могла и не сохранять верность приличиям. Люди уже верили в худшее о ней. Эти редкие поездки в город лишь напоминали ей, что ничего не изменилось.

Сунув письмо в карман юбки, Мэдди направилась на юг по главной улице. К её облегчению, тех парней нигде не было видно. И все равно она поспешила уехать из города. Каждая такая жуткая поездка действовала на нервы, к тому же Мэдди теперь переживала из-за того, что ждет ее в письме Амелии. Она торопилась.

Добравшись до окраины города, она выбрала путь через лес, который оканчивался на большом поле. Ей нравились щебетание птиц и стрекот сверчков. Как всегда после длительной прогулки нога начала болеть, и Мэдди сначала замедлила шаг, а потом и вовсе остановилась отдохнуть на лугу, принадлежавшем её деду. Усевшись на спиленной березе посреди поляны, она вытянула ногу. Сведенные судорогой мышцы медленно расслаблялись, пока Мэдди наслаждалась спокойствием окружающего леса, легким ветерком, колышущим листву деревьев. Солнце мягко светило, и она подставила лицо его нежным лучам.

Мэдди избегала города всю зиму, укрывшись, как медведь в своей берлоге. Она вышла из затворничества, наполненная глупыми надеждами, но первый бал нового сезона был не лучше, чем последний. Медведя и то бы приняли лучше.

Мэдди вздохнула, признавая поражение, вытащила письмо, которое словно огнем пекло в кармане, и развернула его. Смелые штрихи на нежных кремовых листочках отлично передавали уверенный тон Амелии и её драматический стиль.

Моя милая Мэдс,

Я получила твой отказ, но я отказываюсь принять «нет». Я просто не могу выйти замуж без тебя!

Ты когда-то поклялась быть моей подружкой на свадьбе, и вот настало время исполнить обещание. Моя глубокая любовь и забота о тебе побудили меня настоять на этом.

Прошлое – это прошлое, мой дружочек, и пора оставить его позади. В конце концов, город тоже это сделает. Рассматривай участие в свадебной церемонии как первый шаг обратно, к своей прежней жизни.

Мы прибудем в Мисти Лейк через три недели. Жду встречи с нетерпением.

Навеки твоя,

Амелия

Завтрак в животе Мэдди исполнил сальто. О силы небесные, как она может решиться на такое? Никто, кроме Амелии, не хотел бы её там увидеть. Даниэль точно не хотел бы. Лишь мысль о встрече с бывшим женихом и всеми теми, кто мог бросить обвинения ей в лицо, оттолкнуть её… нет. Мэдди не хватит смелости. Амелия не понимала. Да и как могла? Её не было здесь, когда это случилось. Её не было и после.

Что-то зашуршало в лесу. Щурясь от солнца, Мэдди просмотрела в сторону деревьев. На поляну выбежал олень, сделал последний шаг, а затем рухнул на землю. Мэдди ахнула, заметив стрелу, торчащую из его плеча.

Не раздумывая, она подбежала к оленю и упала рядом с ним на колени. Кровь алым ручьём текла из зияющей дыры. Несчастное животное уставилось на неё, широко раскрыв глаза от боли и ужаса.

Мэдди огляделась вокруг, чтобы убедиться, что она одна. Стрела попала в грудь, олень не мог пробежать с такой раной очень далеко. Наверняка охотник поблизости. Взглянув в полные отчаяния глаза оленя, Мэдди отбросила осторожность.

Она схватила стрелу, сжав её так крепко, как только могла. Чертова палка сидела глубоко. Собрав свои силы, Мэдди потянула. Стрела с хрустом прошла сквозь разорванные мышцы и плоть. Выдернув стрелу, она упала на спину. Кровь была повсюду. Отшвырнув стрелу в сторону, Мэдди склонилась над оленем и прижала руки к ране. Кровь сочилась меж пальцев. Жизнь утекала из оленя, теплый поток заполнил крови её нос едким запахом надвигающейся смерти.

Она зажмурилась, чувствуя, как желчь поднимается в горле. За закрытыми веками в темноте замелькали картинки. Повозка, слетевшая с дороги. Несущееся навстречу дерево. Летящие в разные стороны тела. Душераздирающие крики наполнили её уши. Слезы потекли по лицу, когда Мэдди открыла свою душу. Боль, чувство вины бушевали в её душе. В её руках зародилось тепло. Зародилось – и устремилось к умирающему оленю.

Её руки становились все горячее. Сердце забилось сильнее, и Мэдди едва могла дышать. Она открыла глаза, глядя сквозь пальцы, как поток крови замедляется, и края раны начинают закрываться. Олень пошевелился, и Мэдди снова упала, задыхаясь и хватая ртом воздух.

Олень вскочил на ноги. Он лишь мельком взглянул на неё, заметался по полю, подняв белый хвостик, как флаг, а потом перепрыгнул березу, на которой она сидела, и исчез в лесу. Мэдди прерывисто вздохнула. Стук сердца в голове стал тише. Это был момент, который наполнял её осознанием того, что выжила она не зря.

Она очнулась после катастрофы со способностью исцелять раны. Эта сила помогла ей выжить, не лишиться разума. Таинственный дар был её единственным спасением, благодаря ему, она чувствовала, что живет не зря, хоть и оказалась потеряна где-то между небом и землей. Этот дар Мэдди должна была скрывать, если хотела когда-нибудь вернуть себе хоть какое-то подобие нормальной жизни.

– Эй, там!

Мэдди развернулась в сторону голоса, раздавшегося со стороны деревьев. На поляну вышел молодой человек с большим луком в руках. С проклятием она заставила себя подняться на ноги и повернулась к нему спиной. Яростно вытирая испачканные кровью руки о ткань коричневой юбки, Мэдди пыталась одновременно обрести самообладание и придумать объяснение.

Сделав резкий вдох, она повернулась к мужчине. Он остановился, пораженный её видом.

– С вами все в порядке? – мужчина бросился к ней. – Вы ранены?

– Я в порядке, – сказала она, пятясь от высокого незнакомца.

Он взглянул вниз, на лужу свежей крови под ногами, потом оглянулся в поисках оленя.

– Какого черта тут случилось? Где олень?

Мэдди указала в сторону деревьев.

– Он побежал в лес.

– Он все еще жив? – голубые глаза сузились. – Невозможно. Это был смертельный выстрел.

– К сожалению, для оленя вы оказались не настолько точны, – Мэдди заметила, как он замер. – Вам показалось, что вы ранили его смертельно, – добавила она с гневным кивком. – Ваш выстрел только заставил животное страдать. Вы попали ему в бок. Я вынула стрелу, чтобы уменьшить боль.

Его брови взметнулись вверх.

– Вы вынули… вы в своем уме? – он уставился на Мэдди в недоумении. – Но зачем?

– Мне стало жаль, оно бы мучилось, – ответила она. – И я уверяю вас, я в своем уме.

Мужчина, казалось, не совсем поверил ее последним словам. Опустив подбородок, он сдернул с головы шляпу и почесал свою темноволосую голову.

– Я мог бы поклясться, что попал…

Взъерошенные черные волосы блестели в солнечном свете, когда мужчина наклонился за стрелой.

– Вы вытащили её, говорите?

Он осмотрел клочки шерсти, прилипшие к стреле. Мужчина казался явно расстроенным. Мэдди видела это в его глазах. Ей надо было поскорее избавиться от него.

– Ваш олень ранен, но он далеко не уйдет, – она кивком головы указала в сторону деревьев. – Вам следует поторопиться.

Проигнорировав её предложение, он сделал шаг вперед.

– Как вас зовут? – мужчина бросил стрелу, его взгляд замер на её окровавленных руках. Забравшись рукой в карман пальто, он вытащил оттуда платок. Потом схватил её за запястье и попытался вытереть кровь.

Мэдди отдернула руку.

– Меня зовут Мэдэлайн Саттер, и я могу сделать это сама.

Нахмурившись, мужчина протянул ей платок.

– Я – Джейс Меррик, мисс Саттер. Я принял практику доктора Филмора. Он ушёл на пенсию.

Новость удивила её. Филмору исполнилось восемьдесят лет, и Мэдди знала, что он скорее умрёт, чем снимет с шеи стетоскоп. Она была в равной степени удивлена замене. Очевидно, этот новый врач – любитель охоты. Разве врачи не должны стараться сохранить жизнь? Не то, чтобы Филмор старался сохранить её жизнь. Он объявил её мертвой. Мэдди потерла тканью ладони.

– Как вовремя старый дурень ушел на пенсию, – пробормотала она.

Отбросив прочь мысли о докторе Филморе, она сосредоточилась на стоящем перед ней человеке. Джейс Меррик выглядел внушительно, но одет он был совсем не так, как обычно одевались доктора. Коричневые брюки были заправлены в большие сапоги, а зеленая фланелевая рубашка выглядывала из распахнутого твидового пальто.

И все же, даже в охотничьем наряде, мужчина выглядел впечатляюще. «Неприлично привлекательный», – подумала Мэдди. Он казался выше, чем большинство ее знакомых мужчин, несомненно, выше, чем Даниэль. Плечи доктора были шире, чем плечи Даниэля. Желание забило крылышками в ее животе.

И от этого странного ощущения Мэдди взяла оторопь. Она выпрямила спину, пытаясь взять себя в руки, пытаясь не увлечься симпатичным незнакомцем. Она знала слишком хорошо, как человек в медицинском халате может разрушить жизнь. Строгий голос врача вывел Мэдди из задумчивости.

– Дикие животные могут быть опасны, мисс Саттер. Особенно, когда они ранены. Вам повезло, но я бы посоветовал вам не рисковать так в будущем.

– Я ценю ваши советы, доктор Меррик, и у меня есть парочка советов для вас, – она сделала шаг вперед. – На землях Саттеров охота запрещена, и потому, пожалуйста, планируйте свои убийства в другом месте.

Она закончила обтирать руки и отдала ему окровавленный платок.

– А теперь собирайте свое добро и убирайтесь с моей земли.

* * *

Джейс моргнул, уставившись на женщину. Что бы он ни сделал, чтобы заслужить ее враждебность, он, очевидно, сделал это хорошо.

– Это ваша собственность?

– Моя семья владеет двенадцатью акрами земли. Охота запрещена на всей земле.

Её позвоночник одеревенел, как древко метлы. Выбившись из-под простой соломенной шляпке, пряди темных волос упали на красивое лицо. Золотые искры засверкали в её глазах, в голосе зазвучало негодование.

– Мой дед делает исключения только в случаях необходимости, – она оглядела его с головы до ног. – Поскольку в городе есть несколько мест, где можно поесть, а вы явно не голодали, можете продолжить свой спорт в другом месте.

– В свою защиту, мисс Саттер, скажу, что эта охота была необходима.

– Это как?

Его проблемы её не касались, но вызов в её голосе заставил Джейса рассказать.

– Ваша пожилая соседка, миссис Тремонт, моя пациентка. Её вес резко снизился, как и ее аппетит.

Ее самодовольный тон исчез.

– Я сожалею, – пробормотала она огорченно.

– Кажется, свежая оленина идет ей на пользу. Я извиняюсь за вторжение, но это было необходимо.

Она опустила глаза, и Джейс почувствовал удовлетворение оттого, что осадил её.

– Если бы вы не помогли сбежать моему оленю, у меня бы не было причин ошиваться здесь. На вашей земле, – добавил он намеренно четко.

– Ну, не позволяйте мне тогда вас задерживать, – отрезала она. – Удачи с миссис Тремонт.

Её твердый взгляд снова смягчился, как и резкость в голосе.

– Пожалуйста, передайте ей от меня наилучшие пожелания.

Подняв подбородок, девушка взяла стоящую рядом с бревном корзинку, а затем поспешила прочь. Джейс смотрел ей вслед, наслаждаясь видом. Она держала голову высоко, поза выражала решительность и гордость. Роста она была небольшого, но фигурка была красивая. Пышная грудь, тонкая талия, приятный зад.

Конечно, пришлось разглядывать залитое кровью платье, чтобы оценить то, что скрывалось под ним, но для него, как для врача, проблем с этим не было. Её стройная фигура быстро удалялась вниз по тропинке через поле, а потом шаг, казалось, замедлился. Джейс заметил легкую хромоту, хотя с этого расстояния не мог быть уверен.

– Мэдэлайн Саттер, – пробормотал он, покачивая головой.

Какая женщина стала бы вытаскивать стрелу из умирающего оленя?

Джейс уже встречал местных чудаков, он провел в городе почти месяц, но не встречал никого, похожего на мисс Саттер. Отведя взгляд от силуэта девушки, он присел на корточки перед пятном крови.

Количество крови и её ярко-алый цвет позволили Джейсу согласиться с мнением мисс Саттер о ситуации. Зверь истек бы кровью до смерти. Он должен был быть мертв к моменту, когда она его заметила, не говоря уже о том, что и речи не шло об извлечении стрелы. Откуда олень нашел в себе силы двигаться дальше, Джейс не знал, но он знал, что с таким ранением он умрет очень скоро. Как опытный охотник, Джейс решил разузнать, в чем дело.

Он ещё раз оглядел стрелу. Зацепившиеся за неё волоски были грубые, темно-серые с темными кончиками и около двух дюймов в длину. Все говорило о том, что стрела попала в грудь, а не в бок, как говорила девушка.

Джейс покачал головой и поднялся на ноги, решив выследить оленя. Он узнает правду уже скоро, раненый олень не уйдет далеко. Миссис Тремонт был нужен белок. Поскольку у женщины не было ни мужа, ни сыновей, Джейс будет делать то, что должен.

Уже первый вызов на дом дал ему понять, что в обязанности врача Мисти Лейк входит гораздо больше забот о каждом пациенте, чем это могло бы быть в больнице где-нибудь в Питтсбурге. Хотя его практика пока официально не была открыта, он уже познал ад экстренной медицины – и бесконечные страдания, льющиеся через широкие двойные двери – и все это составляло разительный контраст с тем, что творилось здесь. Он может внести реальный вклад в медицину Мисти Лейк, а не просто лечить богатых посетителей. Здесь у него было время сосредоточиться на каждом случае, на каждом пациенте без этих «выпроводи-его-поскорее» указаний, которыми руководствовались большие больницы. Ему нужна была передышка от череды бесконечных трагедий.

Глубоко вдыхая, Джейс отогнал от себя воспоминания о прошлом: о своей стажировке в городе и об удушающей безысходности, которая пришла вместе с ее началом. Напоенный сосновым ароматом ветерок коснулся его обоняния и вернул обратно в настоящее. Красота вокруг улучшила его настроение. Не было ничего лучше лесной прогулки в единении с природой, чтобы напомнить, что он все еще жив.

Возможно, он мог бы найти что-нибудь интересное здесь, чтобы отвлечься от мыслей о беспросветной городской жизни, и дела наверняка пойдут лучше. Не то чтобы это теперь имело значение. Он принял решение заняться этой практикой, и он намеревался добиться успеха и карьерного роста. Джейс знал, что любому незнакомцу следует ожидать некоторой изначальной враждебности и скептицизма от жителей Мисти Лейк. Мисс Саттер просто вела себя так, как повел бы себя любой, в чью собственность вторгся чужак.

Отмахнувшись от кружащего над головой слепня, Джейс сделал несколько шагов в направлении, куда побежал, по словам мисс Саттер, олень, ища кровавый след, который привел бы его к жертве. Кровавые отпечатки копыт вели вниз с пригорка. Наклонившись, Джейс проследил путь оленя до березового полена.

– Какого?..

Ни единой капельки крови вокруг не было. Рана что, просто зажила? Он почесал затылок, оглядываясь вокруг. Может, кровотечение и стало меньше, но чтобы рана затянулась? Нелепо. Должно быть логическое объяснение. Всегда было. Как человек науки, Джейс знал, что всему есть разумное объяснение.

Он снова оглядел полусгнившее бревно и увидел, как что-то трепыхается на земле позади него. Джейс потянулся за листом бумаги, повисшим на кусте. Мисс Саттер? Он поднял его и с интересом прочитал письмо, которое действительно было адресовано ей.

Прошлое – это прошлое, мой дружочек, и пора оставить его позади. В конце концов, город тоже это сделает.

Кем была эта странная женщина, которую он обнаружил в этой глуши? Женщина, которая отказалась присутствовать на свадьбе своей подруги, но не побоялась вытащить стрелу из раненого оленя и спорить с мужчиной в два раза выше себя?

Мэдэлайн Саттер заинтриговала его, а его интриговала далеко не каждая женщина. Джейс надеялся, что сможет снова встретиться с ней. Он посмотрел через поле в сторону тропинки. Разузнать её адрес не составит труда. А письмо станет идеальным поводом для визита. Да, оленя лучше оставить в покое

Джейс собрал свои вещи и направился в сторону леса.

Вернувшись в город, он хотел порасспрашивать о девушке. Кем бы она ни была, он должен узнать о ней больше.

Глава 2

К счастью, дома Мэдди встретила тишина. Была суббота, и Ретта наверняка занималась стиркой. Эхо ударов топора сказало ей, что Гил на заднем дворе, колет дрова. Дедушка спал, как обычно в полдень, так что Мэдди ничего не стоило проникнуть в свою комнату незамеченной. Ей нужно было переодеться, а объяснять прислуге или дедушке, почему платье в крови, не было сил.

Несмотря на больную ногу, Мэдди почти бегом пронеслась вверх по широкой лестнице в свою комнату в конце холла. Тихо закрыв за собой дверь, она выдохнула с облегчением. Солнечные лучи заливали комнату, даря тепло. В этой комнате она всегда чувствовала себя в безопасности. За то время, пока она выздоравливала и лежала целыми днями в постели, разглядывая стены, Мэдди успела выучить каждую розочку на обоях в цветочек, каждый листочек деревца в кадушке у кровати. В этой комнате она радовалась жизни, эта комната видела её разбитой вдребезги.

Плюшевые ковры смягчали падение – а ей пришлось постараться, заставляя свои разбитые ноги ходить. Доктор Филмор настаивал на трости и говорил, что Мэдди нужно смириться с хромотой. Пуховые подушки помнили слёзы боли и разочарования – иногда ей казалось, что доктор прав и все впустую. Они заглушали её крики во время ночных кошмаров и убаюкивали, когда она плакала так долго, что засыпала. Толстые портьеры заслоняли комнату от внешнего мира, который Мэдди тогда просто боялась снова увидеть.

В безопасности спальни и окружении привычной мебели время словно остановилось. Воспоминания о жизни до несчастного случая, о подругах, о весёлых временах, казалось, прятались в каждом углу. В тиши этих стен она могла наслаждаться счастливыми воспоминаниями и снова и снова переживать плохие, не двигаясь вперёд. Эта спальня хранила её прошлое. Утраченные мечты. Её секреты.

Быстро раздевшись, Мэдди скомкала испачканное платье и туфли и засунула их в наволочку. Потом убрала сверток в высокий шкаф и плотно закрыла дверцы. Надо избавиться от улик при первой возможности. Конечно, Ретта не позволит ничему пройти мимо её бдительного ока, но Мэдди думала, что ей удастся что-нибудь придумать.

Она отмыла руки, потом переоделась в чистое дневное платье и туфли. Обессиленная, плюхнулась в большое кресло у окна. Боль в ноге усилилась, но Мэдди уже привыкла к тому, что та постоянно болит. Откинувшись в кресле, она закрыла глаза. Её мысли вернулись к доктору Меррику.

Джейс.

Дыхание Мэдди сбилось. Его прекрасное лицо предстало перед её мысленным взором как живое. И мускулистое тело.

На мгновение в лесу, ничего не зная о её прошлом, он увидел в ней женщину. Она почувствовала его осознание – этот особый блеск, который вспыхивает в глазах людей, когда они видят что-то, что им нравится. Конечно, их перебранка по поводу оленя быстро погасила этот блеск, но Мэдди всё равно ощущала притяжение.

Уже давно мужчины не смотрели на неё так. И еще дольше она не чувствовала чью-то симпатию. Неожиданная встреча напомнила ей, как много она упускала – и как многого ей не хватало. Она позволила себе насладиться моментом, ощутить, как это здорово – чувствовать себя желанной.

Мэдди открыла глаза, хмурясь. И почему она всё ещё думает о Джейсе? Он ведь врач. Угроза. Может, страх и привлек её в нем? Она видела сомнение в его умных глазах, когда рассказала историю про раненого оленя. Его предположения, то, как он осмотрел стрелу, говорили о том, что Джейс – человек, который не склонен верить всему, что видит, человек, который ищет ответы. Человек, который бы сделал всё, чтобы их получить.

Мэдди предполагала, что он всё ещё там, в лесу, пытается охотиться. Она приняла его за глупца, а он, оказывается, пытался помочь миссис Тремонт. Мэдди ощущала себя виноватой за его неудачу.

Впервые Мэдди задумалась о своём даре в таком ключе. Она никогда прежде даже не предполагала, что её странные способности могут не только помогать, но и вредить. Она никогда особо не раздумывала над своими поступками – просто действовала, эмоционально, инстинктивно. Спасла оленя, оживила воробья, который врезался в оконное стекло террасы, котенка, который застрял в двери конюшни и сломал шею. Могли ли эти акты сострадания обернуться неизвестными ей доселе последствиями? И что с её намерением исцелить дедушку?

Она почувствовала уныние от таких мыслей. Чертов Джейс Меррик отнял у неё единственный источник радости в этой жизни. Талант исцеления – это всё, что было у Мэдди, но внезапно, благодаря одному нарушителю границ чужих владений, она начала задаваться вопросом, а было ли это действительно благословением.

Час спустя Мэдди спустилась в столовую на обед. Дедушка уже сидел во главе длинного стола, наслаждаясь своим обеденным портвейном. Он казался настоящим карликом из сказок, сидя в своем кресле с высокой спинкой. Поверженный колосс – хрупкий и одинокий.

Мэдди проглотила комок в горле. Его ухудшающееся здоровье было нельзя исправить её способностями, но то, что они обедали и ужинали за пустым столом вот уже три года, несомненно, было её виной.

– Здравствуй, дедушка, – сказала Мэдди, усаживаясь справа от него.

Дедушка поднял свой стакан в знак приветствия, сделал глоток. Его впалые щёки казались бледными. Мэдди с трудом подавила желание спросить, как он себя чувствует – они договорились, что этот вопрос она задает не чаще раза в день. Но с каждым днем держать обещание становится всё труднее. Что она будет делать без этого старого упрямца?

Она почти была готова поддаться искушению – и предложить деду обратиться к новому доктору. Но домашняя прислуга держала его в курсе городских новостей, и Мэдди сильно подозревала, что старый умник уже знает о Джейсе Меррике. И просто решил держаться подальше от того, кто может раскрыть тайну его любимой внучки.

– Эх, Мэдди. По твоему кислому лицу видно, что ты наконец-то получила ответ от Амелии, – сказал он.

Она кивнула, радуясь возможности отвлечься на что-то менее тревожное. В сравнении с опасениями за здоровье дедушки ультиматум Амелии был мелочью.

– Она отказывается принять мои извинения.

Он улыбнулся. Глаза под кустистыми седыми бровями блеснули.

– Меня это не удивляет, – дедушка отставил стакан, пальцы его дрожали от усилий. – Меня удивляет, что Хоглы позволили ей пригласить тебя.

– О, ты же знаешь Амелию, – сказала Мэдди со вздохом. – Она, наверное, отказалась проводить свадьбу в Мисти Лейк, если меня не будет в числе приглашенных. Она любит Лестера Хогла, но хочет, чтобы я была там. И Амелия всегда получает то, чего хочет.

– Это уж точно! Она вертит этим мальчишкой, как хочет.

Взрыв дедовского смеха закончился приступом тяжелого кашля. Несмотря на его слова о том, что всё нормально, эти приступы все учащались. Сердце дедушки слабело, и его состояние ухудшалось все быстрее. Мэдди старалась изо всех сил, применяя свои силы для его исцеления, но было все более очевидно, что её вечерние ритуалы не помогали. Из-за малокровия дедушка казался желтоватым, грудь и конечности отекли, и теперь этот хронический кашель.

Мэдди сидела, как на иголках, пока дедушка пытался отдышаться. Он не хотел, чтобы над ним тряслись. С трудом соглашался помазаться мазью, которую Мэдди использовала, чтобы замаскировать свои попытки его исцелить. В свои семьдесят два года дедушка по-прежнему был горд, как и в молодости. Эта гордость в своё время помогла ему нажить состояние.

Вытерев рот салфеткой, он откашлялся, а затем продолжил, как ни в чём не бывало.

– Тогда решено. Ты поедешь.

– Я должна. Ради Амелии, – она вздохнула. – Ради девочек.

Он потянулся за бокалом. Мэдди редко упоминала при нем катастрофу; это было просто ни к чему. Дед оплакивал трагедию по-своему, молча и не желая смириться – и он бы хотел, чтобы она сделала то же самое. Пока Мэдди не оправилась, он постоянно был рядом. Ей пришлось прятать своё горе.

Ей не нравилось, что она всё ещё питала какие-то обиды по поводу этого глупого молчания. Особенно сейчас, когда здоровье дедушки было не ахти. Она любила его всем сердцем, но он сам создал между ними натянутые отношения, отказавшись обсуждать произошедшее. Пытаясь, игнорировать обиду, Мэдди всё ещё чувствовала боль от невысказанных слов. Они, казалось, сочились сквозь каждую щель в её одинокой душе.

Прошло несколько долгих мгновений, прежде чем она снова заговорила:

– Пастор Хогл будет на свадьбе.

Дед нахмурился.

– Черт с пастором Хоглом.

– И Даниэль.

– Черт с ним тоже, – он сделал ещё глоток портвейна. – Тебе нужно собраться с силами, девочка, и ты сможешь.

Дедушка говорил правду резко и в глаза, и она была благодарна за это.

– Я полагаю, ты можешь написать кузену Марвину, – сказала Мэдди.

Он опустил усталый взгляд в бокал.

– О Марвине… – дедушка изучал содержимое бокала так тщательно, словно там был ответ. Длительная пауза дала Мэдди понять, что что-то не так. – Марвин не сможет поехать с тобой.

Её сердце сжалось.

– Он уехал в Париж на прошлой неделе. Но, возможно, я мог бы…

– Нет, дедушка, нельзя. Я люблю тебя и безумно благодарна, но я не позволю тебе ставить под угрозу своё здоровье. Там будет куча народу, а это тебе всегда не нравилось.

Он не стал спорить. У него не было сил даже спорить, а уж тем более присутствовать на свадьбе. Амелия написала о своих планах. Поход по магазинам, пикник на берегу озера, ужин, репетиция церемонии и танцы. В другой жизни Мэдди с удовольствием бы посетила каждую вечеринку по два раза без единого сомнения. Но теперь все это казалось таким лишним.

Дедушка кивнул в знак капитуляции.

– Да, танцую я немного не так, как раньше, – пошутил он. – Придумаем другой план.

Да, из-за Марвина придется. Не то чтобы она могла винить кузена за то, что он предпочел блеск Парижа сомнительному удовольствию сопровождать её на какой-то провинциальной свадьбе.

– Мы придумаем, – она улыбнулась с фальшивым оптимизмом. И у нас для этого есть всего четыре недели.

* * *

Джейс был рад видеть, что миссис Тремонт ест принесенную им от Ле Туми оленину. Отказавшись от поисков оленя в то утро, он попросил у Ле в качестве оплаты за заштопанный палец два фунта свежей олеины. Если бы Джейс знал, что у Ле Туми всегда имеется достаточный запас свежей дичи, он попросил бы раньше, вместо того чтобы тратить весь день на поиски животного, которое растворилось в воздухе. Но тогда он не встретил бы девушку, которую теперь не мог выбросить из головы.

В ней было что-то завораживающее. Эти карие глаза и румяные щёки. Эти губы. Нежное личико контрастировало с жесткой линией плеч и гордо поднятым подбородком. Джейс не мог вспомнить, когда был так заинтригован женщиной. Бесстрашие было редким качеством в женщине, но мисс Саттер, казалось, обладала им в избытке.