Текст книги "Обитель ночи"
Автор книги: Томас Мартин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)
– А Антон? Он ведь не археолог и не палеонтолог.
Адамс помедлил, прежде чем ответить.
– Нет. Просто у нас совпадают интересы, вот и все. Время от времени мы обсуждаем наши исследования.
Нэнси выгнула бровь.
– Какого рода исследования?
Адамс опять взял паузу, по-видимому не желая откровенничать. Нэнси не хватало совсем чуть-чуть – тоненькой ниточки, которая помогла бы разгадать, чем на самом деле был увлечен Херцог все эти годы.
– Вот что, мистер Адамс, – настойчиво проговорила она. – Мне нужна ваша помощь. Я только что приехала, а Антона в городе нет. Если вы расскажете мне, что за исследование он вел, возможно, я отдам вам кость на пробы.
Адамс окинул ее подозрительным взглядом и кивнул.
– Ладно. Расскажу то, что знаю, хотя знаю я немного.
Он умолк, явно размышляя, с чего начать. Как представить Антона Херцога человеку, ничего не знающему о Тибете.
– Гипотезы Антона были довольно… странными. – Адамс глянул на костяную трубу. – И это делало его похожим на охотника за сокровищами.
– Вы вроде бы сказали, что он не археолог.
– Не археолог. Сокровища, которые он ищет, совершенно иного рода. – Он обвел рукой комнату. – Он охотится за носителями древних тайных знаний. Ламы называют их «терма».
– Что же это за терма?
– Честное слово, понятия не имею. Храмы, Священные Писания, живописные долины, врата в иные миры – не знаю. Ламы написали целые книги об этих терма, но неизвестно, можно ли воспринимать их буквально. Все очень туманно, как обычно бывает с эзотерическими традициями. Лично я определенно не понимаю ни одной из них, да и, если честно, особого желания понимать нет. Может статься, еще живы те, кто знает, где находятся эти штуки, как отыскать их и сделать достоянием человечества.
Нэнси смотрела на Адамса с недоверием. Судя по его словам, Херцог был чудаком, а его тайна с каждым часом становилась все более непостижимей.
Явно желая отделить себя от странных увлечений Херцога, Джек Адамс продолжил:
– Должен сказать, безумные идеи Антона были мне не по душе. Мы с ним их даже не обсуждали… Порой я слушал Херцога и думал: он больше похож на ламу, чем сами ламы. Он таскал мне кости и просил определить их возраст, приносит молельные колеса, еще какие-то священные штуковины. Я всегда охотно ему помогал. Он хотел, чтобы я проверил, в каких районах Гималаев стоит искать – на верном ли он пути. Его интересовали места древнейших поселений человека. Терма, которые он разыскивал, датируются многими тысячами лет. Они страшно древние.
Нэнси нахмурилась и принялась размышлять вслух.
– Невероятно. Невероятно настолько, что я совсем ничего не понимаю. Ведь все утверждают, что Херцог – умный человек…
– Еще какой умный. Слушать его – одно удовольствие. Никто столько не знает о Тибете, но он хорошо осведомлен и в десятках других областей. Антон много пожил, много читал, много думал. Он настоящий эрудит, вот что невероятно.
– Но он всерьез верил, что найдет в Тибете то, что ему нужно?
– Именно в Тибете. Он далеко не первый, как вы выразились, умный человек, посвятивший себя поискам потаенных райских мест или источников древней мудрости в горах Гималаев. И, уверен, не последний. Есть целая плеяда исследователей Тибета, объединенных эзотерическими интересами: Свен Гедин, [25]25
Гедин Свен Андерс(1865–1952) – шведский путешественник.
[Закрыть]Аурель Стейн… [26]26
Сэр Марк Аурель Стейн (1862–1943) – венгерский путешественник и этнограф, наряду со Свеном Гедином и П. К. Козловым в XX веке внес наибольший вклад в исследование Восточного Туркестана.
[Закрыть]Даже нацисты направляли экспедиции в Тибет в поисках бог знает чего.
– Ясно. Это все, что вам известно?
Адамс отвел глаза.
– Я же вам сказал, подробности мы не обсуждали. Я занимаюсь поиском старых костей, кремневых орудий и древних поселений. Это в корне отличается от увлечений Антона. Ему не интересно исправлять чьи-то ошибки и искать доказательства существования древнего человека. Он считает это само собой разумеющимся. Он мечтает найти затерянные царства, поскольку верит, что в итоге они приведут его к цели. И его абсолютно не занимает, что думают на этот счет остальные. – Адамс неожиданно рассмеялся. – Даже вам не удастся переубедить его. Это умнейший человек, какого я встречал в своей жизни.
Нэнси горестно вздохнула.
– Спасибо вам за помощь.
С этими словами она поднялась. Адамс тоже встал.
– А кость? Могу я взять ее на время?
– Я подумаю.
Лицо Джека Адамса вытянулось, на нем отразилось отчаяние. Он не хотел заканчивать разговор. Нэнси подумала: удивительно, как все переменилось с того момента, когда она переступила порог этого странного помещения, заполненного артефактами и костями людей и животных.
С наигранной беззаботностью Джек спросил:
– А кстати, где сам Антон? Взял короткий отпуск и поехал с Майей отдохнуть на горную станцию? [27]27
Обычно обозначает поселение в горах на Индийском субконтиненте. Термин британских колонизаторов в Азии для обозначения поселения, используемого ими в качестве убежища от летней жары. После обретения Индией независимости политическое значение горных станций закончилось, но многие горные станции остались популярными летними курортами.
[Закрыть]
Краем глаза Нэнси заметила, как побледнело виноватое лицо Кришны. Она попыталась остаться невозмутимой и не выдать того, что понятия не имеет о Майе. Она взглянула на Адамса и невозмутимо ответила:
– Нет, просто отлучился из города. Готовит статью.
С этими словами она направилась к выходу.
Адамс, как тень, последовал за Нэнси и даже положил руку ей на плечо – грубовато, ей показалось. Он предпринял последнюю попытку.
– Послушайте, я готов подготовить путешествие в Пемако за десять тысяч, если вы позволите мне исследовать кость и скажете, где Антон взял ее.
– Я подумаю и позже перезвоню вам, – пробормотала Нэнси, стряхнула с плеча его тяжелую руку и выскользнула в душную делийскую ночь.
17
– Пещера магов.
С победно сияющими глазами полковник Жень ткнул пальцем в китайскую военную карту. Капитан вытянул шею; они были одни в старинной библиотеке. На карте Гималаи тянулись слева направо. Меж величественных гор несла воды река Цангпо, набирая силу близ священной горы Кайлас на западе и устремлялась на восток, петляя меж высокогорных долин, напитываясь талой водой с ледников. На полпути вдоль Гималайского хребта река резко поворачивала на юг и, низвергаясь через скалы ущелья Цангпо, выплескивалась в долины Пемако с высоты семнадцати тысяч футов до пяти тысяч на протяжении одиннадцати миль. В лесах Пемако она усмиряла свой нрав, но лишь до той поры, пока вновь не ныряла в неприступное ущелье. Еще двадцать миль на юг и три тысячи футов вниз, и Цангпо превращалась в священную реку Индии – Брахмапутру.
Полковник Жень убедился, что путь будет невероятно трудным. Горы, река и зеленое пятно, обозначавшее на карте джунгли Пемако, – по сравнению с этим районом остальная территории Китая и даже Тибета на карте были отражены куда более детально: обозначены были дороги, деревни, возможные места для посадки вертолетов и т. п. Но карта Пемако была безнадежна, как белое пятно, – она словно попала сюда с картинки из детской книжки сказок. Полковник Жень покачал головой.
– Монах говорит, они с незнакомцем на носилках направляются к Пещере магов. Там должен находиться вход в целую систему пещер.
Он постучал по карте рядом с точкой, обозначавшей гомпу Литанг.
– Если не доберемся туда раньше, потеряем шанс догнать их. Ужасно обидно. Мы разминулись с ними буквально на несколько часов.
Капитан тихо произнес:
– У меня тридцать один человек, они ждут приказа к выступлению. И, как вы просили, я передал армейскому офицеру ваш приказ охранять монастырь, чтобы он нам больше не мешал. Я приказал своим людям оставить здесь все снаряжение. Мы сможем передвигаться быстрее. Монахи опередили нас от силы часов на шесть-семь. Мы быстро нагоним их.
Полковник Жень вновь покачал головой и с недовольным видом уставился на карту: как назло, именно на этом маршруте карте недоставало точности. По пути сюда они прошли вниз по реке от ущелья Су-Ла к восточному берегу Цангпо, к канатному мосту, который давным-давно рухнул в стремнину. Пришлось уповать на единственный шанс – уцелевший стальной трос, не обозначенный на карте, в одиннадцати милях вниз по течению, за монастырем. Будь канатный мост цел, они добрались бы сюда раньше солдат, учинивших разгром.
Эта вереница неудачных и непредсказуемых событий расстроила и встревожила полковника. Он поднял глаза и сказал:
– Монахи идут очень быстро. Им не нужно есть и отдыхать так часто, как это необходимо солдатам. Я наблюдал странствующих монахов высоко в Гималаях – для поддержания сил они носят с собой мешочек с ячменной мукой. Их выносливость заставила бы содрогнуться олимпийских марафонцев. Монахи могут двигаться с большой скоростью три-четыре недели, днем и ночью, без сна и отдыха. Любой другой замерз бы насмерть в горах или умер от истощения и усталости, но эти люди обучены йоге, они способны возрождать тепло тела и восстанавливать силы. Мы должны добраться до пещер раньше, иначе отстанем навсегда.
Капитан не видел в этом проблемы.
– А почему мы не можем продолжить преследование в пещерах? Можно захватить с собой динамит или выкурить их оттуда…
Полковник Жень мрачно взглянул на него.
– Капитан, никто не знает, куда ведут эти пещеры. В Гималаях полно сказок о подземных городах. Как-то раз в Шигацзэ, в Западном Тибете, мне повстречался старовер из Москвы, один из тех русских христиан, что носят черные одежды и длинные бороды. Он рассказал о потаенном городе Чудь. Вы что-нибудь слышали о нем?
– Нет, полковник.
– Старовер рассказал, что по сей день можно услышать пение его обитателей в подземных монастырях, звон колокола и отголоски праздников буквально под ногами… Запомните мои слова, капитан: нам мало известно о Гималаях, но мы должны тайком проникнуть в Шангри-Ла и взять что велено. На какое-то время мы станем чем-то вроде взломщиков, и больше ничего. Мы не собираемся тревожить сон царей – стоит это сделать, живыми нам не уйти. Никакого динамита, никакого дыма. Мы должны догнать монахов, заставить их, если потребуется, показать нам путь, и убраться по возможности незаметно.
Капитан смотрел на него с сомнением. Полковник отодвинул бесполезную карту в сторону.
– Вы скептик, капитан. Здесь, в горах и диких областях Западного Китая, я повидал немало такого, во что вы поверите с трудом. Я пересекал верхом степи Сычаня и слышал, как внизу, под ногами, эхо разносило стук копыт по системам подземных туннелей. Я видел странных личностей на базарах Кашгара – людей, вышедших прямо из недр пустыни Гоби, облаченных в одежды из далекого прошлого, имевших при себе истертые монеты времен, предшествовавших правлению Чжоу. Я пытался приблизиться к ним, используя все приемы, которым меня обучили в разведшколе, но они таяли у меня на глазах. Не стоит недооценивать монахов. У них нет оружия и армейских грузовиков, зато есть особое знание. – Полковник решительно натянул фуражку и свернул карту. – Выступаем немедленно. Любой, кто отстанет, будет брошен на милость джунглей.
18
Нэнси и Кришна не сказали друг другу ни слова, пока не устроились на удобном заднем сиденье служебного автомобиля редакции «Интернэшнл геральд трибьюн». Базар – слишком шумное место для разговора, и Нэнси пришлось попридержать свои вопросы, чтобы не угодить под ноги проходящим верблюдам и не быть ограбленной улыбающимися уличными мальчишками. Она думала о том, что сейчас услышала.
Нет сомнений, Херцог напал на след того, что искал много лет, а Джек Адамс расчетливо ссудил Нэнси малую часть правды. Сам он наверняка понимал в этом гораздо больше. Нэнси полагала, что Адамс узнал буквы на мундштуке. Интуиция подсказывала ей, что правду Джек скрыл, и эта правда как-то связана с его первоначальной догадкой: костяная труба могла быть родом с запада Европы, а вовсе не из Тибета. Однако еще более странно было другое: как только Адамсу стало известно, что Херцог прислал трубу из Тибета, он тут же сбросил цену, будто надеялся узнать больше. Вдобавок появилась новая загадка – Майя.
Нэнси пробиралась через толпу к главной улице, ориентируясь по маячившей перед ней спине Кришны. Бог знает, о чем он думал. Может, совсем расстроился, убедившись в серьезности ее намерений.
– А кто такая Майя? – спросила она, когда машина отъехала.
Кришна отвернулся к окну.
– Нэнси, пожалуйста. По-моему, на сегодня достаточно.
– Кришна, почему вы все время увиливаете?
Она рассердилась. Почему все упорно не желают делиться с ней информацией об Антоне Херцоге? Кришна ее разочаровал, а Дэн Фишер просто взбесил тем, что дал индийскому коллеге карт-бланш не помогать ей. Она подозревала, что любое проявление чувств с ее стороны лишь усилит отчуждение Кришны.
– Кришна, вы должны мне помочь. Майя – это невеста Антона?
Он отвернулся от окна, чтобы взглянуть на Нэнси, но не ничего сказал.
– Она тоже волнуется. Знаю, вы не хотите, чтоб я совала свой нос в дела Антона, но я считаю, что вам не следует так скрытничать. Не забывайте, мы коллеги, и я хочу одного: помочь Антону. – Нэнси вгляделась в лицо Кришны в надежде, что он хоть немного смягчился. – Мы должны помочь Майе. Вы поддерживаете с ней связь?
После паузы Кришна прервал молчание.
– Нет.
– Значит, надо позвонить ей, подбодрить ее и успокоить. У нее есть еще кто-нибудь, чтобы поговорить об этом?
Нэнси с нетерпением ждала, что Кришна даст ей хоть немного информации. На языке тел легко прочитывалось настроение обоих: Нэнси – настороженная, готовая к действию и открытая к восприятию, Кришна – подобравшийся, зажатый, прищуривший глаза. И вдруг он не выдержал и торопливо проговорил:
– Я не знаю, что ей сказать. Поэтому не отвечал на ее звонки. Не знаю, что ей ответить.
Бедная женщина, подумала Нэнси. И бедный Кришна. Он абсолютно не годился на роль утешителя женщины, потерявшей любимого.
– Она звонила в офис?
Кришна вновь замкнулся в себе и пробормотал:
– Пару раз.
– Мы можем ей перезвонить прямо сейчас. Еще не слишком поздно… – Тут Нэнси осенило: – Можем подъехать к ней! Где она живет, знаете?
– Не думаю, что это хорошая идея.
– Но я уверена, она переживает и чувствует себя страшно одинокой. Адрес вы знаете?
Опять молчание.
Нэнси настаивала:
– Кришна, Антон наверняка хотел бы, чтоб вы помогли ей. Надо хотя бы подбодрить ее и утешить, согласны? Мы с вами не имеем права оставить все как есть. Хорошо, больше не будем говорить о Тибете, Джеке Адамсе и костяной трубе, но эту женщину мы не оставим один на один с ее горем.
Она замерла в ожидании, пока Кришна закончит безмолвный спор с самим собой. Наконец он вздохнул и ответил:
– Румели-стрит в Старом Дели. Она живет на Румели-стрит. На этом наше расследование закончится? В детективов больше не играем. Мы поддержим ее, и все.
Нэнси старательно сделала вид, что именно так и будет, и кивнула.
19
Она отошла от низкого дверного проема и окинула взглядом пустынную улицу. По-прежнему никто не отзывался. Кришна дожидался в машине в двадцати ярдах отсюда – Нэнси велела ему не подходить к двери вместе с ней. После того как он согласился отправиться к Майе, они едва обменялись парой слов. Нэнси полагала, что волнение Кришны не улеглось, и очень боялась, что стоит ей открыть рот – и он передумает.
Наконец послышался шум, дверь чуть приоткрылась. На фоне сумрака удалось рассмотреть лицо женщины, которая тоже разглядывала гостью. Если это Майя, то она гораздо моложе, чем ожидала Нэнси: лет тридцати пяти, с мягкими чертами лица и красивыми темными глазами. Она казалась очень испуганной. Нэнси протянула руку.
– Здравствуйте, меня зовут Нэнси Келли. Я из «Трибьюн», коллега Антона. А вы Майя?
Женщина не ответила и руки не подала. Нэнси полезла в карман за удостоверением «Трибьюн», чтобы дать женщине прочесть свое имя и увидеть фотографию. Может, она не говорит по-английски? Может, она понятия не имеет о том, чем зарабатывал на жизнь Антон Херцог? Женщина молчала, явно раздумывая, как поступить. Не исключено, что она ничего не знает о профессиональной деятельности Херцога, а общались они только на хинди или индийском диалекте. Возможно, Кришна был прав и лучше оставить Майю наедине с ее горем. Если она вообще горевала – привыкла к долгому ожиданию, когда Херцог утолял свою жажду приключений. Может, она даже знала, где он сейчас. Впервые Нэнси испугалась, что ее стремление найти Херцога обернулось самонадеянностью и даже дерзостью. Но женщина наконец заговорила.
– Чего вы хотите? – произнесла она тихо и печально.
– Я пришла поговорить об Антоне.
– Вы что-то знаете о нем? – спросила женщина, и ее голос дрогнул.
Нэнси почувствовала себя очень неловко. Как она смеет врываться в жизнь абсолютно незнакомого человека со своими надеждами и страхами?
– Думаю, он в Тибете. Я очень волнуюсь за него.
Майя – Нэнси уже не сомневалась, что это она, – нерешительно помедлила и пригласила:
– Войдите.
Дверь распахнулась. Как только они очутились внутри, Майя закрыла дверь на замок. Нэнси заметила, что руки ее дрожали, когда она поворачивала ключ. Потом она заметила кое-что еще, заставившее ее едва не ахнуть от удивления. Майя была беременна.
– Пожалуйста, проходите, присаживайтесь.
Они вошли в темную гостиную. Шторы были задернуты. В комнате стояли два кресла и диван. Нэнси неуклюже опустилась в кресло. Майя пристроилась на краешке дивана, дожидаясь, когда заговорит гостья.
– Простите, что вот так нагрянула к вам… Мои коллеги призывали меня оставить вас в покое. Но я не смогла.
– Он погиб – вы это пришли сообщить мне? – резко спросила Майя.
Нэнси показалось, что на ее лице мелькнула тень страха. Нэнси поспешила покачать головой.
– Вестей нет? – задала второй вопрос Майя.
– Нет.
– Тогда зачем вы пришли?
Нэнси сделала глубокий вдох.
– Дело в том, что я пытаюсь найти его. Я думала, вы в курсе, зачем он отправился в Тибет.
Майя выглядела подавленно. По-видимому, она готова была принять любую новость: о том, что Херцог жив и здоров, или в больнице в Тибете, или даже мертв – все это лучше неизвестности. Но Нэнси не сообщила ей ровным счетом ничего.
– Простите, у нас не было номера вашего телефона…
Майя застывшим взглядом смотрела в пол, нежно поглаживая рукой живот. Наверное, уже шесть или семь месяцев, подумала Нэнси. Ребенок Антона? В этот момент Майя подняла на нее глаза.
– Просто не знаю, что делать, – проговорила она.
В ее словах слышалось страдание, и Нэнси не сдержалась, поднялась со стула и обняла ее.
Конечно, она носила ребенка Херцога. Теперь, когда Антон пропал, как она будет растить малыша? Поглаживая Майю по спине и бормоча что-то утешительное, Нэнси взглянула на ее руку – нет ли обручального кольца. Никаких колец не было. Она даже не сможет претендовать на пенсию от газеты.
– Не теряйте надежды. Я уверена, с ним будет все хорошо, – беспомощно проговорила Нэнси.
Майя покачала головой. Выражение лица ее не изменилось, несмотря на все старания гостьи.
– Нет… Он не вернется.
– Почему вы так говорите?
По щекам женщины катились слезы.
– Он сказал, это дело всей его жизни, самый интересный рассказ в истории человечества. Вот только вернуться оттуда, скорее всего, не удастся. Он сказал, что обязан попытаться. Что мир должен узнать правду… – Не справившись с нахлынувшими чувствами, Майя умолкла.
– Какое дело? Вы имеете в виду материал о таянии ледников?
Майя вытерла глаза и попыталась взять себя в руки, чтобы продолжить разговор.
– Нет. Ледники – повседневная работа, они тут ни при чем. Антон говорил о куда более значительном деле…
Она поднялась и подошла к комоду у дальней стены комнаты. С растущим замешательством Нэнси наблюдала за тем, как Майя опустилась на колени и вытянула нижний ящик. Он был набит идеально сложенным выглаженным бельем. Майя аккуратно сняла несколько слоев наволочек и скатертей и переложила их на комод сверху, а затем достала средних размеров коричневый конверт.
– Это он оставил мне. Сказал, через два месяца я должна вскрыть конверт… Если к этому сроку он не вернется, нужно полностью забыть о нем и устраивать свою жизнь.
Майя бережно опустила конверт на диван.
– Вы открыли его?
– Нет, я боялась. Боялась, что, если открою, он никогда не вернется. Боялась навлечь на него беду.
Тысячи мыслей пронеслись в голове Нэнси, все ее внимание сосредоточилось на безобидном манильском конверте.
– Но что же в нем может быть? – спросила она, размышляя вслух.
– Не знаю…
Нэнси посмотрела на Майю, но та отвела глаза.
– Майя, мы должны узнать. Надо вскрыть его. Антон отсутствует уже более трех месяцев. В конверте может находиться то, что поможет найти его.
Майя опять разрыдалась, Нэнси обняла ее и попыталась утешить.
– Не плачьте, прошу вас. Мы отыщем его. Обещаю. Я потому и пришла к вам – я уже пытаюсь помочь. Мы должны узнать, что в конверте. Вдруг это наведет нас на его след.
Рыдания Майи утихли. Нэнси деликатно попыталась вернуться к теме:
– Майя, послушайте меня. Вы должны открыть конверт – ради Антона.
Повисла долгая пауза. Наконец Майя заговорила.
– Прошу вас, откройте сами. Я не могу.
Второго приглашения Нэнси не потребовалось. Она подхватила с дивана конверт, аккуратно вскрыла и вытянула содержимое: сначала письмо в несколько страничек, следом – фотографию и какие-то металлические предметы.
Нэнси развернула письмо. Сверху располагались зловещие слова: «Последняя воля и завещание Антона Херцога». С колотящимся сердцем Нэнси пробежала взглядом по страничке. Индийский юрист составил бумагу, а второй юрист из той же фирмы засвидетельствовал подпись Херцога. Письмо было лаконичным и конкретным. Все статуи и антиквариат завещались музею Дели, сбережения на счетах Херцога в Индийском и Американском банках общей суммой в семьдесят тысяч долларов – Майе. Что ж, хоть одна хорошая новость, если со страниц завещаний могут прийти таковые. Далее в письме следовала опись артефактов, которые Херцог хранил у себя в квартире и в офисе. Нэнси мгновенно переключила внимание на фотографию. Она выцвела, уголки загнулись, снимок был черно-белым. Мужчина – высокий, стройный, красивый, лет пятидесяти – стоял на ступенях здания. Он опирался на трость и улыбался. Над входом в здание виднелась вывеска: «Отель „Буэнос-Айрес“». И все. Нэнси перевернула фотографию. На оборотной стороне было написано: «Феликс в день рождения матушки, Б.-А., 1957».
Славные денечки в Буэнос-Айресе, подумала Нэнси. Но кто этот Феликс? Она вновь запустила пальцы в конверт. Ордена. Два старых военных ордена. Она достала их и, к своему ужасу, тотчас узнала один и похолодела от страха. Это был Железный крест, особая награда в немецкой армии. Разглядев второй орден, Нэнси совсем потеряла самообладание. Форма его была простой: кинжал, украшенный свастикой – в точности как на мундштуке старинной костяной трубы. Нэнси постаралась взять себя в руки, однако Майя успела уловить ее панику.
– Что-то не так? Вы что-то заметили?
– Ничего. Простите.
– А что в письме?
– Завещание Антона. Он позаботился о вас – оставил вам деньги.
– Значит, он умер?
– Нет, не значит. Мы ничего не знаем. Полагаю, он оформил бумагу как своеобразную страховку. На случай если с ним что-то произойдет. Но это не означает, что его нет в живых. Вы ни в коем случае не должны терять надежду.
Она видела, что Майя вот-вот опять разрыдается, и быстро протянула ей фотографию.
– Вы знаете этого человека?
Майя несколько секунд вглядывалась в снимок.
– Нет.
– А имя Феликс вам о чем-нибудь говорит?
– Нет.
– А эти предметы?
Майя посмотрела на медали и кивнула.
– Да. Антон хранил их в ящике своего стола. Я как-то раз спросила его, что там, а он ответил, что это фамильные вещи, и все. Еще сказал, что когда-нибудь передаст их нашему ребенку.
Майя смущенно зарделась и умолкла, продолжая гладить рукой живот. Сердце Нэнси тревожно билось. Она была уверена, что свастика и кинжал на ордене идентичны эмблеме на мундштуке костяной трубы. Как возможно такое совпадение? А кто этот пожилой мужчина с фотографии, имел ли он отношение к орденам? Это его ордена? Человек явно был чрезвычайно важен для Херцога, но это не отец: странно было бы называть отца по имени, если мать упомянута как «матушка».
Да что тут гадать? Кришна же сказал: отец Херцога погиб в битве под Сталинградом. Значит, это отчим или дядя.
Нэнси аккуратно убрала письмо и жуткие ордена обратно в конверт и положила его на диван.
– Майя, умоляю вас, постарайтесь вспомнить, говорил ли Антон о том, над чем работал?
– Нет. О работе он вообще почти не рассказывал. Так, пару слов. Но в этот раз он до последней минуты не сообщал мне, что собирается уезжать. К тому же он явно был не в себе. Сказал, что обязан ехать – ради всего человечества. Он плохо себя чувствовал, но это его не могло остановить.
Холодок пробежал по спине Нэнси. Неужели настал ее звездный час, неужели она нашла священный Грааль журналиста? Самый важный, сенсационный материал Антона Херцога может стать ее материалом, если у нее достанет мужества ухватиться за эту возможность. Ее пульс участился, а два противоборствующих стремления боролись друг с другом. Одна часть ее личности, склонная к риску, не знавшая страха и сделавшая из нее блестящего журналиста, теперь мечтала о славе: этот случай мог бы прославить ее имя, спасти Антона Херцога, принести международные премии. Но более здравомыслящее, консервативное начало пыталось обуздать амбиции и напоминало: на самом деле Нэнси не знает ничего, за исключением того, что Херцога разыскивают по обвинению в шпионаже, а несколько часов назад она сама сидела в полицейском участке под угрозой многолетнего тюремного заключения.
Как всегда, Нэнси достигла внутреннего компромисса – того самого, что всегда склонял чашу весов к выбору приключения и риска и позволял ей убеждать себя, будто она не собирается предпринимать никаких опрометчивых шагов. Она продолжит расследовать дело Херцога. Она уже видит слишком много причудливых и волнующих совпадений, манящих путей к разгадке. Она не бросит Антона на произвол судьбы, даже если этого требовал Дэн Фишер, особенно после встречи с Майей. Ради Майи она должна выяснить, что случилось. С другой стороны, нельзя покидать Дели, по крайней мере сейчас. Нэнси не может ослушаться полиции. Одна мысль о возможности вновь оказаться в полицейском участке вызывала у нее содрогание. Нэнси хорошо осознавала: если ее еще раз привезут туда, белого света ей долго не увидать.
– Майя, вам незачем волноваться. Я непременно выясню, что случилось с Антоном.
В этот момент кто-то включил во дворе дома радио, и мрачную атмосферу развеяли успокаивающе нежные звуки индийской музыки. Майя подобрала с дивана конверт и вместе с гостьей вышла в прихожую. Нэнси открыла дверь и шагнула на улицу. Воздух был плотным и душным. Она с радостью вырвалась из давящего сумрака дома, пропитанного тревогой и болью.
Нэнси уже открыла рот, чтобы попрощаться, как вдруг Майя прошептала:
– Не оборачивайтесь. За вами тоже следят.
Нэнси охватила паника.
– Что? Кто? – шепотом спросила она, пристально глядя на женщину.
Майя одними глазами показала в сторону. Нэнси сделала вид, что ищет своего водителя, и осмотрела улицу. В тридцати ярдах стоял припаркованный симпатичный универсал с тонированными стеклами, которого здесь не было, когда она приехала. В бедном квартале такая машина выделялась, как инородное тело. Недавние решимость и уверенность Нэнси тотчас улетучились. Она повернулась к Майе, объятая страхом.
Индианка вновь заговорила, опустив голову:
– Я не знаю, кто это, но за мной они ходят по пятам. До свидания.
