Текст книги "Обитель ночи"
Автор книги: Томас Мартин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)
– А что он понимает под сокровищем?
– Нечто вроде Мальтийского сокола, алмаза Топкапи или буддийского эквивалента свитков Мертвого моря. Его постоянно надувают контрабандисты, у которых всегда наготове складная сказка. Антон говорил, что у Адамса необузданная фантазия – он чересчур доверчив. Но больше всего он надеется найти веское доказательство того, что человек, с антропологической точки зрения подобный мне и вам, ходил по земле еще миллион лет назад.
– А как же эволюция?
– Есть множество животных, не претерпевших эволюционных изменений на протяжении сотен миллионов лет. Адамс утверждает, что о человеческих существах можно сказать то же самое. Все найденные ископаемые останки других гоминидов, все эти Люси [21]21
Люси – скелет женской особи австралопитека афарского, найденный американской экспедицией во главе с Дональдом Джохан-соном 24 ноября 1974 года в долине реки Аваш в Эфиопии. Люси, которая, по оценкам, жила 3,2 млн. лет назад, – первый известный науке представитель своего вида.
[Закрыть]и другие недостающие звенья, о которых пишут газеты, вовсе не наши предки. Они наши современники, потому что наши предки тогда уже существовали. Когда-нибудь найдут скелет Homo sapience, жившего за миллион лет до нашей эры, и это станет доказательством того, что наши взгляды на историю и эволюцию ошибочны. Адамс считает, что искать надо именно в Гималаях. Именно там, высоко в горах, люди могли выжить после потопов и катаклизмов, тысячелетиями сотрясавших планету.
– Но это похоже на бред.
– Может, и так. Не знаю. Однако Антон не отвергал этих теорий. Он любил повторять: если через сто тысяч лет археологи исследуют только область в долине Конго, где обитают племена пигмеев, они должны сделать вывод, что пигмеи – единственные современные нам человеческие существа. Видите ли, возраст человечества определяют по возрасту ископаемых останков. А знаете ли вы, что, если собрать все найденные ископаемые останки, их можно уложить на одном обеденном столе? С большой натяжкой это можно назвать ценным статистическим образцом ранней жизни гоминидов. Адамс утверждает, что нам удалось найти лишь останки других видов гоминидов, которые жили в одно время с нашими предками, а вот останки самих предков мы не нашли. Но он уверен, что их обязательно найдут.
– Очень оригинальная точка зрения.
– Адамс приехал в Индию не для того, чтобы заниматься антиквариатом, а чтобы продолжить исследования. Прожив десять лет в Дели, он стал здесь своим. Но внезапно у него кончились деньги. Он все время скупал старинные изделия, осколки древних костей и прочее в этом роде. Он такой же увлеченный коллекционер, как и Антон. Только зарплаты ему никто не платит, вот и пришлось создать «Йети турс».
– Как вы думаете, мне удастся встретиться с ним сегодня?
Кришна не улыбнулся.
– Адамс живет в Дели, и ему хронически не хватает денег. Если вы скажете, что хотите организовать экспедицию в Пемако, и хорошо заплатите, он с удовольствием с вами встретится.
14
– Ешь! Не бойся, это вегетарианское. Я тоже вегетарианец. Надеюсь, китайская еда тебе понравится.
Полковник Жень сидел на стуле с высокой спинкой за одним из длинных библиотечных столов. Он дружески улыбался, бегло разговаривая по-тибетски. Напротив него в чистой и сухой оранжевой тоге сидел монах Дорджен Трунгпа. Его ссадины и кровоподтеки заботливо обработали, кровь с ушей и носа смыли, но он по-прежнему был охвачен подозрениями и страхом.
Полковник сделал большой глоток воды, не сводя глаз с монаха. На столе перед ними были расставлены тарелки с кушаньями, которые приготовил в монастырской кухне повар полковник. Стараясь говорить деликатно, полковник сказал:
– Я искренне скорблю о том, что произошло здесь сегодня. И очень сожалею, что опоздал буквально на несколько минут.
Дорджен Трунгпа смотрел на тарелки с едой. Полковник с улыбкой обратился к нему:
– Ну же, угощайся! Ты наверняка голоден. Здесь нет никакого подвоха. Пожалуйста, поешь. Прошу тебя. Ради твоего же блага.
На миг задержав на полковнике взгляд, монах зачерпнул ложку и с жадностью проглотил. Потом еще раз. После чего принялся есть не отрываясь; он был очень голоден.
Полковник наблюдал за молодым монахом, не упуская ни единого движения. Решив, что подходящий момент настал, он заговорил вновь:
– Когда я был мальчишкой, мой дедушка, занимавший высокий пост в компартии, взял меня с собой в горы Чонгшан, что на юге. В давние времена там жили даосские поэты. Китай был краем мудрости, пока ее не уничтожил коммунизм.
Юноша перестал жевать. Он с удивлением слушал полковника.
– Необыкновенно красивое место, – рассказывал Жень. – Белые облака клубятся вокруг горных вершин, долины затканы пеленой дождя. Стоят крохотные домишки дровосеков, единственных обитателей тех мест, и отдаленный звук топора эхом разносится по горам. Единственный звук цивилизации…
Полковник ненадолго мечтательно умолк, потом заговорил вновь:
– Тропы старых поэтов ведут через длинные ущелья, заваленные каменистыми осыпями и валунами. Между ними с грохотом несутся бурные реки, а обрывистые, поросшие травой склоны припорошены дымкой тумана. Камни облеплены мохом, сосны вкрадчиво шелестят хвоей, и слышно, как с иголок падают капли влаги. Тропы петляют в зарослях вьющихся растений и через скалистые пещеры ведут к потайным хижинам глубоко в горах, где белые снега встречаются с белыми облаками, – в иной мир. – Полковник Жень перешел на торопливый шепот, словно боялся, что его услышит ординарец. – Много дней мы шли по этим чудесным местам, пока не остановились перед разрушенным храмом. Там мы стояли лагерем семь дней, и мой дедушка говорил со мной о мире, о Китае, о нашем прошлом. О том, о чем нельзя было говорить в Пекине. О запретном. Он поведал мне о даосизме, об алхимии, о Пути. Отец мой происходил из аристократической семьи. Наши предки были землевладельцами и поэтами, они служили при императорском дворе. После культурной революции председателя Мао у них все отобрали. Кого-то убили, кого-то сослали на сельхозработы. Дедушка выжил, вступил в коммунистическую партию и отрекся от прошлого. Он дослужился до высокого руководящего чина в Пекине, но в сердце своем никогда не отрекался от Пути. Он учил меня и знакомил с древними братствами, выжившими и тайно действующими, несмотря на чистки.
Полковник остановился на пару секунд, затем вдруг подался к напуганному монаху и прошептал:
– Если мое начальство узнает хоть слово из того, что я тебе рассказал, я не доживу и до вечера. Я рискую собственной жизнью и жизнью моей семьи. Я знаю, что твой лама был бодхисатвой. Он был мудрецом. Мы с ним единомышленники. Я служу в БНБ, но это личина: на самом деле я служу нашему тайному братству. Нас осталась лишь маленькая горстка, и мы подвергаемся смертельной опасности, мечтая сбросить коммунистическое ярмо и вернуть Китай на путь мудрости. Полагаю, твои верховные ламы знают местонахождение затерянного царства Шангри-Ла. В древней библиотеке Шангри-Ла мы надеемся найти самую могущественную реликвию мира: давно утерянную «Книгу Дзян». [22]22
Хранящийся якобы где-то в Гималаях сборник древней восточной мудрости.
[Закрыть]Обладая знанием книги, мы сможем освободить Китай и вернуть его на древние пути Дао, поскольку каждый, кто обладает «Книгой Дзян», держит в руках судьбу человечества. Чингисхан, Александр Македонский, Карл Великий и Наполеон – эти люди владели ею, и всякий раз, когда они прибегали к ее помощи, книга таинственным образом возвращалась в библиотеку Шангри-Ла. «Книга Дзян» – наша единственная и последняя надежда. Очень прошу тебя помочь мне! Мы должны найти Шангри-Ла, мы должны выйти на связь с твоими ламами…
В библиотеке повисла тишина. Неустанно барабанил по крыше дождь. Потрясенный услышанным, Дорджен Трунгпа замер и не сводил испуганного взгляда с полковника, не в силах придумать, что делать и что отвечать.
15
На Дели опустилась ночь. Жаркий, запруженный народом базар осветился кострами и фонарями. Нищие и йоги в толпе и отдельно от нее просили подаяние у прохожих. За право проехать машины соперничали с пешеходами и животными. Верблюды, лошади, ослы и священные коровы, бродившие где вздумается, были защищены законом, им дозволялось беспрепятственно и без опаски шествовать по улицам индийских городов. Крупные грузовики, груженные ящиками и укрытые брезентом, зигзагами пробирались сквозь заторы, изрыгая солярочную вонь. Их груз раскачивался из стороны в сторону, нависая над головами пешеходов.
Кришна быстрым шагом прокладывал путь сквозь этот хаос. Нэнси пришлось постараться, чтобы уговорить его организовать встречу с Адамсом. Ведь она была его начальницей, и Кришне не хотелось, чтобы в свою первую ночь в Индии она потерялась на одном из самых оживленных базаров Дели.
Нэнси чувствовала, как с каждым часом после допроса в ее душе растут негодование и уверенность в себе. После полицейских запугиваний, не получив помощи и поддержки от Дэна Фишера, Нэнси следовала своему врожденному журналистскому инстинкту: он подсказывал, что нужно принимать решение самостоятельно и брать все в свои руки. К тому же, рассуждала она, Дэн Фишер просил ее написать статью с местным колоритом, а где же искать этот колорит, как не на восточном базаре ночью?
Она не сводила глаз с маячившей впереди спины Кришны. В его движениях Нэнси замечала скованность, не характерную для здешних людей. Похоже, Кришна чувствовал себя неловко в суматохе базара, он был слишком деликатным, слишком хорошо образованным, слишком привыкшим к другому обществу – властной элите Индии. Нэнси же такое приключение было не в новинку: оно мало отличалось от прогулок по неблагополучным районам округа Колумбия. Сейчас ей было не очень уютно, но она говорила себе, что это полезно – учиться маскировать свое отвращение к окружающей обстановке.
Они прошли под аркой древних ворот к Кашмир-Сераи, главному базару. Как в громадном котле, бурлили в нем толпы людей со всех уголков Центральной Азии: погонщики верблюдов из Белуджистана, пуштуны из Кабула с характерными рыжими бородами, жители Сиккима в коротких красных одеяниях и конических шляпах, украшенных перьями. Мужчины спорили и заключали сделки. Мальчишки пинали караванных собак, кормили с рук лошадей сеном или вьючили им на спину пластиковые канистры с бензином. Базар располагался на старой, построенной британцами викторианской площади у железнодорожного вокзала. Вокруг площади, на один пролет лестницы выше, прятались в тени крытые аркады, где более удачливые торговцы устроили себе магазинчики. В каждой арке галереи, доверху заложенной кирпичом, была встроена дверь, надежность которой зависела от достатка хозяина. В этих затененных «норах» процветали торговля и разного рода ремесла – ростовщичество, починка обуви, изготовление подков и ключей.
Для Нэнси стало открытием само существование подобного места, она поминутно изумлялась колориту и столпотворению. И тут Кришна потянул ее за рукав мимо галдящей артели таджикских водителей грузовиков, споривших с хозяином-индусом о плате за последний рейс.
Улыбаясь, Нэнси придвинулась к Кришне и прокричала:
– Боже мой, что делать американцу в таком месте?
Не отрывая взгляда от толпы, он ответил:
– Место самое подходящее для нелегальной торговли предметами старины. Очень много раритетов поступает из Афганистана через Хайберский проход [23]23
Проход в горном хребте Сафедкох; расположен рядом с границей между Афганистаном и Пакистаном. Длина прохода составляет 53 км, ширина 15-130 м. Основной перевал находится на высоте 1030 м. Проход издревле использовался как важный торговый путь между Южной и Центральной Азией, а также имел стратегическое значение.
[Закрыть]и по Ка-ракорумскому шоссе [24]24
300-километровая высокогорная автомобильная дорога, пересекающая Каракорум через Хунджерабский перевал на высоте 4877 м. Самое высокогорное международное шоссе в мире.
[Закрыть]из Китая. В древности для купцов не было преград… Ну, а если вы сами попробуете проделать этот путь, долгие годы в тюрьме вам гарантированы.
Нэнси покачала головой, даже не пытаясь поддерживать беседу в этом гвалте. «Что я делаю?» – вдруг подумала она и почувствовала, как вновь тает уверенность и накатывает усталость. Может, надо вернуться домой и немного поспать? Совет Дэна Фишера был здравым. Она журналистка, а не частный детектив. Перепады настроения начинали сбивать с толку: несколько мгновений у нее было отчетливое ощущение, что она занесла ногу над пропастью и внизу нет ничего, кроме мрачной промозглой бездны. Но эту мысль Нэнси отбросила: поздно, назад дороги нет. Кришна начал взбираться по ступеням, и она пристально смотрела, как он входит в деревянный дверной проем и скрывается в одной из таинственных аркад. Нэнси последовала за ним, наверху помедлила и быстро глянула вниз на неистовую деловую активность рынка.
Можно потратить месяцы на изучение этого места, не говоря уж об остальном Дели, думала она. Именно на это Нэнси и рассчитывала, когда решила собрать чемоданы и оставить за спиной прошлую жизнь с ее рутиной и набившими оскомину обыденными ритуалами: чашка кофе в магазинчике на углу по дороге на работу, просторный офис отдела новостей с рядами столов, ланч в редакционной столовой или на лужайке перед ней в солнечную погоду. И вот она здесь. Огромный континент раскинулся перед ней, словно приглашая к исследованию. Совсем другой мир – новый, неизведанный, манящий. Если бы только все началось по-другому, с тоской подумала Нэнси. Если бы на какой-нибудь пыльной улочке им навстречу вышел Херцог, все было бы просто замечательно. Но этого не будет никогда. Херцог пропал, и что-то подсказывало Нэнси: Антон уже не вернется.
16
Внутри аркада напоминала нечто среднее между турецким сералем и музеем естествознания. Два изумительных огромных светильника опускались с потолка, сводчатый купол которого поднимался над помещением площадью около двадцати пяти ярдов. Лампы заливали светом обширную коллекцию древностей, окаменелостей и костей всех мыслимых форм и размеров. Богатые разноцветные персидские ковры украшали стены и полы. Там и здесь были расставлены старинные столы, шкафы и шкафчики из Китая и Японии, и почти каждый сантиметр поверхности занимали тысячи различных предметов – как предположила Нэнси, тибетская коллекция Джека Адамса.
От такого великолепия захватывало дух. В центре комнаты, на единственном свободном пятачке, на горке подушек восседал Кришна, беседуя с невысоким индийским мальчиком лет двенадцати. На мальчике были свободная рубаха и шаровары, поношенные кожаные тапочки и грязноватая тюбетейка. Лицо его казалось встревоженным. Когда Нэнси вошла, он поднялся и слегка поклонился.
– Проходите, – обратился Кришна к Нэнси. – Это Ким, помощник Джека. Ким, это Нэнси Келли из газеты «Интернэшнл геральд трибьюн».
Кришна вновь повернулся к мальчику и продолжил разговор на хинди. Нэнси осторожно пробралась к центру комнаты и шагнула на ковер.
– Ким сходит за мистером Адамсом, – сказал Кришна.
Мальчик вновь отвесил поклон и, проворно лавируя, шмыгнул в дверь в противоположной стене аркады. Нэнси не сразу ее заметила.
Кришна кивнул ей. Он немного нервничал.
– Нам повезло, Адамс здесь. Я боялся, вдруг он опять в отъезде. Вы сначала закиньте удочку: спросите, можно ли организовать поездку в Пемако. Если удастся его заинтересовать, спрашивайте об Антоне… Уверен, ваш журналистский опыт подскажет, как это сделать.
Из темноты у дальней стены донесся шум, и показался высокий, сильно загорелый европеец. У него были коротко постриженные светлые волосы и небесно-голубые глаза. Двигался он с беспечной развязностью, в которой угадывалась скрытая энергия; контуры мускулов отчетливо просматривались под тонкой тканью рубашки. Нэнси тотчас поняла, что Кришна имел в виду под самонадеянностью мачо, хотя Джек ничего не делал, лишь вытер руки и, выбравшись на свет, бросил тряпку на пол. С этим парнем надо держать ухо востро, говорил Нэнси ее инстинкт; она поняла, что Адамс – человек хитрый и ловкий. Любезный, но склонный к вероломству и вспышкам ярости, он играл только в свою собственную игру.
– Это вы хотите прокатиться в Тибет? – заговорил Адамс, протягивая ей руку.
Нэнси пожала предложенную руку и прикинула, с чего лучше начать. Он проницателен и, скорей всего, быстро ее раскусит. Может, разумнее с самого начала рассказать все честно? Пока Кришна произносит свое вялое приветствие, у Нэнси мелькнула мысль о том, что облик сурового путешественника-проводника тщательно продуман. Адамс обустроил свой офис в колоритном квартале, украсил его богатейшей коллекцией древностей, усилив все это образом крутого альпиниста, искателя приключений. Без сомнений, это была важнейшая составная часть его торговой марки, однако Нэнси это не интересовало. Джек был хорош собой, признала она, и он наверняка привык, что женщины падают к его ногам, принимая его тяжелую противоречивую жизнь за красивое приключение.
Она мысленно одернула себя: люди чувствуют, что вы думаете о них. Особенно когда цепко всматриваются в вас блестящими глазами, будто пытаются распознать ваши мотивы в тот момент, когда вы заняты тем же самым. Надо вести себя более осмотрительно. Не исключено, что ему известно о костяной трубе, которая лежала у нее в сумке. Как только Адамс отпустил ее руку, Нэнси попыталась захватить инициативу и сказала заинтересованно и оживленно:
– Да, мне надо попасть в Пемако. И чем быстрее, тем лучше.
– Понятно, – ответил он, потирая рукой подбородок.
Даже в его манере говорить был налет театральности – опыт торговых отношений с туристами, едва сошедшими с трапа американского самолета. Нэнси сама только что сошла с самолета, но за свою карьеру она напутешествовалась вволю и полагала, что разбирается в методах обработки туристов. Да, Адамс харизматичен, подумала она, но с образом бывалого проводника явно переусердствовал.
Все расселись на подушках, и Ким принес чаю. Адамс сказал:
– В Пемако я наведывался этим летом, шел через ущелье Су-Ла. Коварное местечко: точной карты нет, ни одного целого моста, а сейчас там полно китайских солдат. Все пытаются вытянуть деньги. Вдобавок – ведьмы…
Кришна, нетерпеливо ерзавший рядом с Нэнси, перебил:
– Какие ведьмы?
– Ведьмы-отравительницы. Пемако славится ими. Это старухи, живущие в деревнях. Они травят странников, чтобы забрать их ци – жизненную силу.
Нэнси подняла брови.
– Скажите, сколько это будет стоить.
– Я вижу, среди нас бесстрашная путешественница?
В голосе Адамса послышалась насмешка, и это задело Нэнси, хотя она пыталась уверить себя, что это всего лишь его фирменный стиль, и ничего личного.
– Едва ли, – живо ответила она. – Но Пемако ведь совсем не то, что джунгли на Борнео.
По лицу Адамса скользнула тень. Он повернул голову, отыскал взглядом на столе большую кость и взял ее. Потом заговорил, уже не улыбаясь.
– Видите? Это бедренная кость яка. – Он шлепнул костью по ладони левой руки. – Як – родственник верблюда, но он тощий, ленивый и характер имеет более скверный. Тибетцы доверяют яку точно так же, как бедуины верблюду. Они пьют молоко яков, едят их мясо, глазные яблоки, семенники. Даже в лампах у них горит ячье масло.
Он взвесил кость в руке, словно биту. Затем, по-прежнему без улыбки, остановил на Нэнси каменный взгляд:
– А вы, мисс Келли, верите пропаганде о Тибете? Верите, что это была мирная счастливая страна, где далай-ламы правили довольным населением, пока туда не заявились свирепые китайцы?
Он протянул Нэнси кость. Она с неохотой взяла, озадаченная резкой переменой его настроения. Этот парень с каждой минутой становился все загадочнее. Адамс вновь заговорил.
– Кость, что у вас в руках, использовалась как особый инструмент. Если крестьянин совершал преступление, даже такое ничтожное, как кража миски жидкой каши для своей голодающей семьи, его хватали, прижимали к вискам круглые концы вот таких бедренных костей и начинали сдавливать. Давили то тех пор, пока у преступника не вываливались глаза. Вот так в феодальном царстве великих лам вершилось правосудие.
Нэнси с отвращением выронила кость на ковер. Адамс поднял ее, бережно положил на стол и, резко подняв голову, вновь остановил на гостье пристальный взгляд.
– Банальности о волшебном и божественном Востоке, которые так любят повторять на американских вечеринках, страшно далеки от истины. Тибет всегда был жестоким и опасным для тех, кто не понимал его. Более того, я готов утверждать, что это едва ли буддийская страна. Это оккультное царство, где правит бал черная магия. Тибет не является и никогда не был мирным буддийским краем.
Кришна уже не мог сдерживаться.
– Ладно, Адамс, достаточно. Хотите заработать или нет? Мы пришли сюда не лекции слушать, а на вечеринки к американцам я заглядываю крайне редко.
Адамс взглянул на него и деловым тоном ответил:
– Придется раскошелиться.
– Сколько?
– Когда хотите отправиться в путь, сколько человек и какова цель путешествия?
Кришна посмотрел на Нэнси.
– Я одна, – поспешно сказала она. – Отправиться в путь надо так, чтобы о поездке не прознали китайские и индийские власти. Свою цель я объясню, когда мы прибудем в Пемако.
Адамс улыбнулся, будто ничто из сказанного не удивило его.
– Понял. В таком случае пятьдесят тысяч долларов за десятидневное путешествие, включая проводников и оборудование. Предоплата – вся сумма.
Нэнси ахнула.
– Сколько? Я мало знаю об экспедициях в Тибет, но ваши требования возмутительны. За такие деньги мы можем нанять армию проводников!
– Можете. Даже подкупить китайских чиновников иммиграционной службы. Только если вы пойдете в Пемако без меня, вас больше никто никогда не увидит.
Кришна опять перебил его:
– Я не понимаю, как вообще можно заниматься бизнесом с такими расценками. Это по меньшей мере странно…
– Отлично. Если вы так считаете, желаю удачи в поисках другого проводника, – сухо ответил Адамс.
Он допил свой чай и сделал вид, что готов закончить встречу. Кришна уже собрался уходить, когда Нэнси произнесла:
– Послушайте, Адамс. Может, договоримся? Таких денег у меня нет. Я не миллионер, я журналистка.
Адамс мрачно посмотрел на нее и после долгой паузы ответил:
– Я подумаю. Когда хотите ехать?
Кришна в замешательстве смотрел на Нэнси. Она поняла, что он считал ее предложение обычной уловкой, поводом разговорить Адамса. Сама она думала иначе. Или все-таки сначала она блефовала? Ее мотивы отчего-то вдруг затуманились: Нэнси чувствовала, что ее влечет некая преобладающая цель, но не могла разложить элементы этого влечения на составные части. Если Адамс может провести ее в Тибет, почему не поехать? Но сумма была неподъемной. Надо уговорить Джека снизить цену. Как – она еще не знала.
– Чем раньше, тем лучше. Я спешу.
Несколько мгновений все молчали. На лице Кришны застыло потрясение, а Нэнси и Адамс глядели друг на друга. Нэнси еще раз отметила, что этот мужчина раздражающе хорош собой, однако его далекая от утонченности, сверхмужественная красота не слишком привлекала ее.
– Что ж, тогда выбор за вами, – подал голос Джек. – Мой компаньон вылетает сегодня вечером, и есть вероятность попасть на его рейс. В противном случае вам придется подождать как минимум две недели. Объявлений о рейсе не будет: чтобы миновать зону захвата радаров, надо лететь на частном самолете.
– Сегодня вечером – когда?
– В полночь. Аэропорт Индиры Ганди, терминал легких самолетов.
Нэнси буквально переполнял адреналин. Впервые после допроса она почувствовала, что вновь обретает контроль над собственной судьбой. Это именно то, чего она так хотела: приключение и шанс сделать себе имя. Возможно, она даже отыщет Херцога. Если найдет деньги. Все, что было, – трэвел-чеки на пять тысяч долларов. Еще у нее имелись сбережения, но перевод из Штатов мог занять несколько дней или недель, да и на счете у нее было всего около пятнадцати тысяч долларов. Она чувствовала, что Кришну охватывает паника, но сейчас ей не было дела до него.
– Ваша последняя цена?
– Я подумаю, – ответил Адамс. И вновь посмотрел ей в глаза снисходительным взглядом.
«Что я делаю? – спросила себя Нэнси с волнением и возрастающей тревогой. – Куда меня несет?» Даже если Адамс снизит цену, путешествие ей не по карману. А что еще важнее, в нем не было нужды. Нэнси беспокоила индийская полиция, а она зачем-то кинулась в сумасбродную затею с этим непонятным человеком. Она вновь ощутила, насколько Кришне не по себе, и поняла, что он будет просить ее остановиться, отказаться. Официальная жалоба, строгое распоряжение редактора – такие методы ему по душе. Он решительно на стороне Дэна Фишера. А пускаться в бега с человеком в высшей степени ненадежным – этого он одобрить не мог. Но и оставаться в Дели Нэнси не желала: жить в постоянном страхе и ожидании ареста или депортации в Нью-Йорк – непривлекательная перспектива. К тому же она была твердо уверена, что индийская полиция не собирается искать в Тибете ни Антона Херцога, ни любого другого американца.
«Но что же так тянет меня туда?» – вновь подумала Нэнси. Она никак не могла понять этого острого желания попасть на ночной рейс, что перенесет ее через Гималаи в сказочную страну. Нэнси отбросила эти мысли, и фантазии унеслись, уступив место реальности. Безумная затея. Надо сейчас же просто вернуться в Дели. И Дэн, и полиция приказали никуда не уезжать. Решение она примет позже.
– Я должна выяснить, какими располагаю средствами, – отрывисто сказала она Адамсу. И добавила уже менее напряженно: – У меня к вам еще одно небольшое дело, если не возражаете. Мне хотелось бы узнать о происхождении древней кости, которую дал мне мой старый друг. Не могли бы взглянуть на нее?
Адамс коротко кивнул.
– Конечно.
Как только разговор о путешествии завершился, Кришне заметно полегчало. Нэнси достала из сумки сверток и выложила его на ковер. Она заранее убрала в сумку карточку Херцога. Адамс опустился на колени в позе выжидающего нетерпения. Повозившись с веревкой, Нэнси медленно раскрывала грязную ткань, пока не показалась странная кость с металлическим мундштуком.
– Разрешите?
Самодовольная развязность торговца Джека Адамса тотчас испарилась. О, еще одна личина, подумала Нэнси: профессиональный археолог. Она кивнула. Адамс потянулся к кости, как к бесценной хрупкой вазе или священной реликвии. Он взял ее в руки и внимательно осмотрел со всех сторон, медленно поворачивая так и эдак. Потом, чуть помедлив, принялся осматривать мундштук более тщательно. Наконец он выронил окуляр себе на ладонь и с выражением предельной серьезности вернул кость Нэнси.
– Вы знаете, что это? – Нескрываемое подозрение звучало в его голосе.
– Думаю, это можно назвать костяной трубой… – не очень уверенно ответила Нэнси.
– Поднесите его ко рту и тихо подуйте в мундштук.
С сомнением и осторожностью она взяла в рот мундштук и дунула. Древняя труба издала зловещий тревожный звук. Адамс кивнул.
– Такие инструменты применялись в тибетских тантрических церемониях. Костяные трубы невероятно древние. Их использовали в бронзовом веке, а может, и раньше. Судя по состоянию кости, могу предположить, что инструмент очень-очень старый.
– Почему вы так решили?
– Тафономия. Изучение возраста и процесса разложения древних костей. Я эксперт в этой области. Лучше бы, конечно, провести тщательную проверку, но даже по внешнему виду я могу сказать, что кости по меньшей мере двадцать тысяч лет. Не исключено, что гораздо больше. – Адамс добавил почти рассеянно: – Сделано из бедренной кости мертвого человека.
Нэнси передернуло от отвращения.
– Фу! Жуть какая…
Она поспешно положила кость на ткань и вытерла руки о ковер. Адамса как будто удивила ее брезгливость.
– Да не волнуйтесь вы так. Не думаю, что предыдущий владелец скучает по ней. Вы знаете, что такое небесные похороны?
Она покачала головой.
– Во многих местах в Гималаях не хоронят умерших, к тому же на бесплодных горных склонах недостаточно леса, чтобы сжигать тела. Вместо этого усопших оставляют на горных вершинах. В Тибете священнослужители разрезают трупы на части и скармливают стервятникам: дабы душа могла быстрее добраться до бардо – промежуточного состояния между смертью и последующим перерождением. Когда птицы закончат свое дело, священники возвращаются, ломают оставшиеся кости и разбрасывают их по земле. Иногда кости оставляют нетронутыми. – Он показал на лежащую на ковре кость. – Древние места небесных похорон высоко в горах, именно там находят большинство костей в Гималаях. Но эта, вполне возможно, из могильного кургана какого-нибудь вождя из Центральной Азии. А то и с Запада – из Европы, например… – Джек посмотрел на Нэнси, и во взгляде его читалось подозрение. – Не могли бы вы сказать, где вы ее взяли? Насколько я понял, находка не из этих краев?
Нэнси чуть помедлила, глядя на кость, и ответила:
– А почему вы спрашиваете? Вам знакома эта надпись?
Джек тоже помедлил, и этой паузы Нэнси хватило, чтобы понять: он говорит не всю правду.
– И да и нет. Кинжал и свастика, полагаю, арийские. Арийцы – первоначальные покорители Индии. Они хлынули с равнин центральной Азии четыре-пять тысячелетий назад и почти в то же самое время также мигрировали на запад, в Европу. Они несли свою собственную религию на субконтинент, нечто вроде протоиндуизма. Свастика, которую можно встретить повсюду в этой части света, – исконный арийский символ.
Голос его стих, он вновь принялся рассматривать мундштук.
– А буквы? – спросила Нэнси.
Адамс нарочно проигнорировал вопрос и вместо ответа, пристально глядя ей в глаза, поинтересовался:
– Откуда это у вас?
– От Антона Херцога. Он прислал ее для меня в офис.
Ответ Нэнси вызвал странную реакцию у Джека Адамса: он мгновенно как-то подобрался. Кришна говорил, что Антон недолюбливал Адамса, и Нэнси поняла, что это взаимно. Но было и что-то еще. Адамс принялся еще внимательнее осматривать кость, словно разгадал в ней некую глубокую суть. При виде того, как он впился алчным взглядом в этот предмет, Нэнси занервничала и стала заворачивать кость в ткань, одновременно наблюдая за Адамсом. Джек почувствовал ее пристальный взгляд и выдавил улыбку, не в силах оторвать глаз от ее рук.
– Послушайте. Я знаю Херцога. Я могу вам помочь, – проговорил он. – Я могу установить происхождение этого предмета, если вы дадите его мне…
Нэнси немного подумала.
– Так как же насчет надписи? Она что-нибудь значит? Вы знаете, откуда она?
– Нет.
Лжет, не сомневалась Нэнси. Джек торопливо продолжил, словно отчаялся уговорить ее:
– Разрешите мне отвезти ее в музей Дели. – Он показал куда-то назад, на дверь в дальней стене. – У них есть оборудование. Они определят возраст кости, измерив степень разложения ее радиоактивных изотопов… Метод не идеален, и кость придется существенно подпортить, но попробовать стоит. Я заодно сравню форму мундштука с теми, что есть у меня и в коллекции музея. Я там всех знаю.
– Сначала скажите, почему, на ваш взгляд, эта вещь попала к Антону?
Джек смутился – возможно, гадал, с какой стати она задает такой вопрос, если хорошо знает Херцога.
Он осторожно ответил:
– Видите ли, у Херцога были свои гипотезы относительно Тибета и истории человечества…
Нэнси молчала и ждала продолжения.
– И мы оба, каждый по своим собственным причинам, ищем доказательств…
Она посмотрела на Кришну, затем перевела взгляд обратно на Адамса и сказала:
– Доказательств того, что теория Чарльза Дарвина ошибочна?
– Что до меня – вроде того, – уклончиво ответил Адамс.
