Текст книги "Корсары глубин"

Автор книги: Томас Ловелль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

Глава II.
Новые перспективы для подводных лодок. Веддиген снова добивается успеха

Лейтенант Шписс продолжает рассказ:

«Наша лодка «U-9» снова уходила в долгое крейсерство. Это было осенью 1914 года, в тот месяц, когда происходили ожесточенные и кровопролитные сражения во Фландрии. Приказ, полученный нами, гласил: «Осмотреть район между Оркнейскими, Шетландскими островами в Норвегией для поиска неприятельских военных кораблей». Это были те северные воды, где так туго затягивалась британская блокадная линия. Флотилия наших лодок вышла в море. Они должны были действовать одиночным порядком.

В середине октября «U-9» пошла на север. После многодневного похода с частыми тревогами, попытками атаковать противника, быстрыми погружениями и спасением от опасности уходом под воду, мы оказались однажды в подводном положении в северных широтах. В результате долгого пребывания под водой лодка сильно нуждалась в вентиляции[8]8
  Системы регенерации воздуха на лодках тогда еще не существовало. Она была изобретена и введена в действие лишь к концу войны.


[Закрыть].

Мы ощущали такую головную боль, от которой не так-то легко оправиться. Я сидел за чашкой кофе, когда старший квартирмейстер, стоявший на вахте у перископа, вскрикнул:

«Три британских крейсера наверху!»

Мы бросились в боевую рубку, и Веддиген взглянул в перископ.

«Они должно быть хотят торпеды», – решим он с обычной легкой гримасой.

Я посмотрел на обстановку, сложившуюся на поверхности. Три крейсера шли на большом расстоянии друг от друга, постепенно сближаясь и направляясь в точку, которая находилась поблизости от нас. Мы сначала думали, что они хотят соединиться и идти совместно, но затем стало ясно, что крейсера сближаются для обмена сигналами, спуска на воду катеров и передачи почты или приказания. Мы пошли полным ходом к тому месту, куда шел и противник, показывая перископ лишь на самые короткие промежутки времени.

Большие крейсера шли зигзагообразными курсами[9]9
  Зигзагообразный курс кораблей был введен после гибели 3 английских броненосных крейсеров.


[Закрыть].

Мы выбрали один из них, впоследствии оказавшийся бронепалубным крейсером «Хок», и начали маневрировать для производства выстрела. Это была акробатическая работа. «Хок» чуть-чуть не налетел на нас. Мы нырнули и дали ему пройти над нами, иначе он бы нас таранил. Теперь мы находились на позиции для кормового углового выстрела[10]10
  Угловым называется такой выстрел, когда торпеда по выходе из аппарата поворачивает на заранее заданное количество градусов и далее идет уже прямо.


[Закрыть], но крейсер неожиданно повернул. Это был роковой поворот, потому что он нам дал возможность развернуться для прямого носового выстрела с 400 метров.

«Второй носовой аппарат – пли!» – приказал Веддиген. Вскоре прозвучал взрыв.

Мы нырнули с перископной глубины, прошли некоторое расстояние под водою и затем всплыли, чтобы заглянуть в свой высокий глаз. «Хок» уже исчез, затонув буквально в 5 минут. На воде качалась только одна шлюпка. Это была почтовая шлюпка, спущенная перед самым торпедным взрывом. Офицер, сидевший на штурвале, поднял на флагштоке шлюпки сигнал бедствия.

Маленькая шлюпка с полдюжиной людей на борту представляла все, что осталось от гордого корабля. Редко корабль тонул столь быстро, унося с собой так много людей на дно холодного океана.

Два других крейсера исчезли за горизонтом. В тот момент, когда загремел торпедный взрыв, они повернули и дали самый полный ход, какой только могли. Подобное оставление на произвол судьбы людей, барахтающихся в ледяной воде, может показаться негуманным, но к этому моменту англичане уже научились не повторять ошибки, совершенной 22 сентября. После потопления «Хок» мы продолжали свое крейсерство, и, наконец, настал один из тех моментов, которые надолго запечатлеваются в памяти. От успехов остается яркое впечатление, но ничто не потрясает так глубоко, как катастрофа, нависшая над вами, от которой вам кажется невозможно спастись.

«Над нами эсминец!» Мы быстро погружаемся и идем под водой курсом сближения со своей новой добычей.

Быстроходный новенький военный корабль идет зигзагообразным курсом. Он, видимо, принадлежит к типу «Н» и является лидером флотилии, что подтверждается изящным диагональным крестом на вымпеле, развевающимся на его грот-мачте. Нам не удается подойти к нему на дистанцию выстрела. Теперь появился другой Эсминец, тоже видимо типа «Н». Сближение с ними для атаки безуспешно. Мы, очевидно, попали в гнездо этих шершней. Чертовски неприятное соседство! Мы пошли на ост с расчетом всплыть на поверхность и лучше осмотреться вокруг себя. Было около полудня. Море абсолютно тихо, и день исключительно ясный.

«Эсминец!» Опять этот возглас загнал нас под зеркальную поверхность моря. Четыре нефтяных корабля типа «Н» шли прямо на нас строем фронта, один от другого на расстоянии тысячи ярдов. «U-9» находилась в положении, дававшем ей возможность пройти между крайними двумя с левого фланга. Приказания Веддигена давались быстро и с предельной точностью. Он маневрировал лодкой с таким расчетом, чтобы два эсминца прошла у нас по одному с каждого борта, чтобы наш нос был нацелен по одному из них, а корма по другому. Носовая торпеда одному, а кормовая другому – великолепный, двойной выстрел!

Перископ и след от него являются вещью, которую каждый сможет различить на ровной зеркальной поверхности моря. Мы рисковали показывать наш длинный шестовидный глаз только на кратчайшие промежутки времени. Наконец, лодка пришла на позицию стрельбы. Я поднял перископ, чтобы командир имел возможность произвести выстрел.

«Будь он проклят, – проворчал Веддиген, – один из них вне позиции. Мы можем стрелять только из носового аппарата».

Несколько быстрых приказаний на руль и в машины и затем команда: «Первый носовой аппарат – пли!»

Я нажал кнопку. Веддиген повернул перископ на эсминец, который не держал своего места в строю. Он взглянул и сразу же повернулся ко мне, – ужас был написан на его лице. Голос Веддигена зазвенел с большой силой.

«Погружаться вниз, скорей-скорей! Опустить перископ! Все люди в нос! Он нас таранит».

Внутри лодки происходило что-то невероятное. При страшном крике командира рулевой нажал на штурвал горизонтальных рулей, а люди яростно бросились в нос лодки, чтобы создать нужный диферент. Веддиген и я стояли бок о бок и смотрели на указатель глубины. Погрузимся ли мы когда-нибудь? Указатель полз по разделениям, но очень медленно, девять метров, десять метров. Сможем ли мы. действительно уйти? Тринадцать метров… и в этот момент наши уши оглушил ужасный рев, подобный ошеломляющему удару грома. Лодка закачалась, как будто готовясь перевернуться. Сквозь незавинченный иллюминатор сзади боевой рубки я мог видеть сверкнувшую и исчезнувшую черную тень. Эсминец пронесся прямо над боевой рубкой. Мы разошлись с ним на один дюйм. Секундой больше – и мы получили бы убийственный удар тарана.

Что касается другого эсминца, то наша торпеда промахнулась. Возможно она была обнаружена, и корабль уклонился от нее поворотом, или же может быть прибор глубины хода ее был установлен неправильно: торпеда прошла под килем у эсминца.

Когда торпеда была выпущена, то на зеркальную поверхность моря вырвался обычный большой воздушный пузырь от выстрела. Он мог быть обнаружен тем эсминцем, который был вне позиции. Может быть, он уже заметил наш перископ? Во всяком случае корабль повернул, положив руль на борт, и пошел полным ходом таранить нас.

«Под нами все в порядке», – пришел желанный рапорт. Мы в боевой рубке едва поверили этому.

«U-9» погрузилась на двадцать метров и уходила в сторону. Эсминцы долго еще носились в поисках нас. Мы слышали урчащий грохот их винтов.

Когда «U-9» вернулась в базу, мы узнали, что в тот момент, когда мы утопили «Хок», одна из наших лодок «U-17» находилась поблизости. Почти одновременно с нами она также заметила врага, но мы лишили ее возможности атаки. Вообразите себе удивление офицера у перископа «U-17», когда он увидел, что «Хок» был внезапно взорван торпедой. Затем «U-17» обратила свое внимание на два других крейсера, но в тот момент, когда она начала маневрировать для выстрела, они ушли, причем шли так быстро, что она не успела прийти на дистанцию залпа.

Несколько позже, в течение того же похода «U-17» добилась небольшой победы, которая вначале не привлекла к себе большого внимания, но имела огромное значение в последующем ходе мировой войны на море. «U-17» заметила британский пароход «Глитра», шедший с грузом швейных машин и виски. Пройдя вдоль его борта, она приказала команде парохода сесть в шлюпки, затем абордажная партия с лодки потопила «Глитру» открытием кингстонов.

Это был первый случай в истории, когда подводная лодка потопила коммерческий корабль, причем произошло это событие совершенно неожиданно. Атаки лодок по коммерческим судам до войны совершенно не предусматривались. Возможности подобного рода военных действий недооценивались. Лодки не были снабжены артиллерией, призовыми списками, контрабандными правилами и всем остальным, необходимым для ведения кампании против океанской торговли.

В действительности, лейтенант Фельдкирхнер, командир «U-17», превысил свои полномочия и вернулся в порт очень обеспокоенным. Мог ли он поручиться, что не пойдет под военный суд за потопление «Глитры» без разрешения? Однако, командование флота нашло его поступок правильным, и наши лодки получили право производить захват коммерческих судов. Несколько позже наши подводные лодки были снабжены пулеметами, гранатами, инструкциями для призовых команд, контрабандными правилами и тому подобным. Регистры Ллойда, содержавшие полный список кораблей мира, не могли быть получены в это время в Германии в должном количестве и некоторое время мы чувствовали их недостаток.

Таким образом, потопление «Глитры» являлось гораздо более важным результатом этого октябрьского похода лодок «U», нежели потопление большого британского крейсера. Короче говоря, родилась идея подводной блокады, оказавшаяся роковой идеей. Вскоре после нашего возвращения Веддиген, который вывихнул себе ногу, сдал мне командование «U-9» и покинул ее. Позднее он получил в командование «U-29», одну из новейших и наилучшим образом снаряженных для подводной войны лодок.

В Гельголанде он распрощался со своими товарищами с «U-9» и со своей счастливой старой лодкой, на которой он потопил «Хог», «Кресси» и «Абукир». Мы совсем не представляли себе того, что больше его не увидим.

После короткой карьеры в ограниченной войне против коммерческого судоходства 26 марта 1915 года он встретил целую эскадру британских линейных кораблей, шедших без охраны. Один из гигантов протаранил его точно так же, как эсминец пытался таранить «U-9» в ее историческом октябрьском крейсерстве. «U-29» не была так счастлива, как U-9, и таким образом погиб первый победитель в подводной войне. Где-то на дне Северного моря, куда им было отправлено так много жертв, лежит первый из наших корсаров глубин со своей разбитой лодкой, с которой не спаслось ни одного человека».

Это было все, что рассказал Шписс относительно своего бывшего командира. Остальную часть истории о последнем походе Веддигена я узнал от англичан. Один английский морской офицер рассказал мне следующее:

«Наша дивизия в составе восьми линейных кораблей шла шестнадцатиузловым ходом, курсом вест, через Северное море по направлению к острову Фарэ, к северу от Оркнейских островов. На море была легкая зыбь. С наблюдательного пункта нашего линкора, где находились дополнительные противолодочные наблюдатели, поступило донесение, что на горизонте, на расстоянии двадцати миль, видна боевая рубка лодки.

Вместе со мной в это время на мостике стояло много народа и среди прочих один из офицеров морской пехоты.

«Ну и ну, – протянул он, – видите, какой чертовски забавный поток на воде? След проклятого миноносца! Его почти наверняка можно спутать со следом торпеды, верно ведь?»

Так и было. С левого борта был ясно виден след торпеды. Мы видели, как она уклонилась вправо. Ее гироскопический аппарат[11]11
  Так называемый прибор Обри, позволяющий торпеде итти точно по заданному направлению.


[Закрыть] работал неисправно, и торпеда шла неверно. Она прошла под кормой четвертого корабля в нашей линии. Однако, я думаю, что ее можно было бы избежать, даже если бы она шла прямо, потому что торпеда оставляла за собой ясно видимый белый след.

Каждый корабль изменил курс в направлении предполагаемого места подводной лодки. Были даны предупредительные сигналы другой эскадре, подходившей с оста. Одним из кораблей этой группы был «Дредноут». Его вахтенный начальник увидел, как корабль шедший прямо перед ним, внезапно изменил курс влево и поднял сигнал: «Вижу подводную лодку». Почти в тот же момент наблюдатель «Дредноута» в 20° слева по носу увидел торчавший изводы на два-три фута перископ лодки, шедшей полным ходом.

Весьма вероятно, что Веддиген испортил свою атаку, достаточно долго держа перископ на виду при столь тихом море. Вахтенный начальник «Дредноута» немедленно изменил курс на перископ.

«Полный ход вперед!» – крикнул он в переговорную трубу машинного отделения.

Через несколько минут раздался сильный удар от столкновения. «Дредноут» шел со скоростью 19 узлов, и лодка вероятно была разрезана прямо пополам. Она прошла по правому борту «Дредноута», ее нос поднялся из воды, затем постоял несколько секунд вертикально, пока корабль шел вперед. С последнего простым глазом можно было рассмотреть цифру «U-29». Затем все исчезло под волнами.

Наши эсминцы бросились к этому месту, разыскивая уцелевших. Ничего не было видно, за исключением плававших вокруг деревянных обломков. Человек, уничтоживший «Хуг», «Абукир» а «Кресси», присоединился к своим жертвам на дне Северного моря».

Глава III.
Набег «U-9» на русские порты

Иоганн Шписс, который передал нам драматический рассказ о том, как маленький сигарообразный корабль «U-9» добился первой большой победы в мировой войне на море, продолжает историю своих приключений.

«4 февраля 1915 года, за шесть недель до того как Веддиген предпринял свое последнее погружение на дно Северного моря, в Вильгельмсгафен прибыл кайзер. Он инспектировал морские силы, и мы все были ему представлены. В заключение церемонии нас информировали, что кайзер подписал декларацию, объявлявшую «воды вокруг Великобритании и Ирландии военной зоной». Это было начало так называемой «неограниченной подводной войны», которая должна была вестись против всех неприятельских коммерческих судов, встреченных в тех водах, которые были объявлены военной зоной.

Я вступил в командование «U-9», и мы вышли в свое первое крейсерство, целью которого являлось внесение расстройства в союзное торговое судоходство. Одна из наших задач заключалась в изгнании громадного британского рыбачьего флота с его обычных мест ловли. Мы захватили и утопили десятки рыбачьих смеков[12]12
  Один из типов небольших рыбачьих судов.


[Закрыть] у Доггер-банки. Это было менее почетно, чем сражение с вооруженными военными кораблями, и менее интересно. Но и это занятие доставляло много неожиданных волнений. Я припоминаю один захватывающий дух случай.

Мы заметили рыбачий пароход «Мери Ислингтон». Выстрел под нос, и его команда чуть не выпрыгнула из своих зюйд-весток, карабкаясь в шлюпки и уходя на них к берегу. Прежде чем мы подошли к покинутому кораблю, они были у отмелей. Наш старший механик со своим отрядом уже готов был вскарабкаться на борт этого судна, чтобы открыть его кингстоны, как наш квартирмейстер закричал:

«Эсминец!»

Над морем висел густой туман, и Эсминец подкрался прямо из мглы. Он шел полным ходом, направляясь на нас. «U-9» не принадлежала к числу проворных лодок, и времени для погружения у нас не было.

«Правая машина полный назад, левая – средний вперед!» – крикнул я. К этому маневру меня вынудил простой инстинкт.

Еще момент, и мы скользнули за корпус рыбачьего корабля. То, что мы еще не обнаружены – являлось одним шансом из тысячи. Если бы мы только смогли держаться вне видимости приближавшегося эсминца! Быстроходный корабль летел мимо нас, вспенивая воду. Когда он проходил совсем близко, наша лодка была совершенно укрыта за рыболовной вехой. Какое счастье! Он нас совершенно не заметил, промчался мимо и быстро исчез в тумане. Затем мы начали топить свой приз.

Шел июль 1915 года, и из четырнадцати старых лодок, которые мы имели в начале войны и к типу которых принадлежала «U-9», семь единиц уже погибло.

«U-9» к тому времени стала старейшим подводным кораблем германского флота. Мы произвели на ней переборку механизмов, а затем нам приказали отправиться в поход в Балтийское море. Из России в это время пришел ряд военных новостей. Русские нанесли тяжелое поражение Австрии, и мы должны были чем-нибудь помочь нашим союзникам. Кроме того, активность наших подводных лодок в Северном море сильно понизилась.

Проникновение в неприятельскую гавань является одним из редких и наиболее смелых действий, которые можно потребовать от командира подводной лодки. Итак, 25 августа 1915 года застало нашу старую «U-9» увертывающейся от мин и пробирающейся украдкой в укрепленную русскую гавань Утэ. Эта русская морская твердыня только-что подверглась бомбардировке нашей эскадрой бронированных крейсеров. Наш большой линейный крейсер «Фон дер Танн» обменялся выстрелами с русским крейсером «Макаров», стоявшим под защитой укреплений. А теперь мы на «U-9» находились на пути прямо в гавань Утэ, в надежде подойти поближе к «Макарову», чтобы угостить его торпедой. Мы прошли через минное поле, осторожно пользуясь своим перископом. И вдруг – о чудо! – крейсера «Макаров» в гавани не оказалось.

Когда я разочарованно разглядывал очертания бухты и берега, то внезапно увидел подводную лодку[13]13
  Это была русская подводная лодка «Кайман».


[Закрыть]. Она была еле заметна на фоне каменистого берега, но тем не менее находилась там, стоя в маленьком заливе. Около нее стоял небольшой паровой катер такого типа, который мы часто видели на русских военных кораблях, посещавших Киль. Обстановка стала ясна. Русские офицеры-подводники покидали свою лодку, чтобы провести ночь на берегу или на борту базы подводных лодок, стоявшей на некотором расстоянии в стороне.

Подводная лодка должна была остаться на ночь там, где она стояла.

«Здесь есть рыба, вроде нас, для нашей дневной добычи», – сказал я своему вахтенному офицеру.

Все, что нам оставалось теперь делать, сводилось к тому, чтобы войти в тот канал, где стояла наша русская кузина, затем повернуть на четверть циркуляции я, наведя на нее торпедный аппарат, произвести выстрел. Я вошел в канал и приказал поставить торпеды носовых аппаратов на малую глубину хода.

Паровой катер отошел от русской подводной лодки и направился к тендеру.

«Ах, я так и думал, – прошептал я себе. – Мы заставим эту морскую черепаху немного потанцевать».

«U-9» шла по каналу, пробираясь вдоль ближайшей каменистой банки. Я бросил в перископ неторопливый взгляд кругом, чтобы убедиться, что в гавани внезапно не появится какой-нибудь Эсминец или не произойдет какая-либо подобная этой неприятность. Ни малейшей опасности.

Когда я снова повернул «глаз» на неприятеля, то!.. Волосы мои вдавились в дно фуражки. Эта подводная лодка шла прямо на нас! Мой замысел был ошибочным. Каким дураком я оказался! Мой единственный шанс заключался в быстром повороте и в прямом выстреле по лодке с фланга. «U-9» ворочалась очень медленно. Выполнение быстрых балетных поворотов было не в ее характере.

«Лево руля!» – приказал я в переговорную трубу. «Левой машине полный назад, правой – полный вперед. Опустить перископ!»

Мы разворачивались наиболее мощным поворотным маневром, и в то же время я наблюдал за медленным приближением к нам русской лодки. Затем вдруг сильный толчок, крен и ужасный скребущий шум. Описывая циркуляцию, мы коснулись каменистого препятствия сбоку узкого канала.

Я остановил обе машины, не зная, что произойдет в дальнейшем. Уже слышалось падение снарядов в воду.

Старший механик по своей инициативе удиферентовал лодку до восьми метров и сделал попытку стащить ее со скалы. Мне казалось невозможным, чтобы удар нашей кормы о каменистую гряду не повредил винтов и горизонтальных рулей и не вывел их из действия. В боевой рубке послышался голос рулевого:

«Лодка слушается рулей».

Одно это радостное заявление казалось вывело меня из состояния безнадежности. Я поднял перископ и осторожно дал ход левой машине. Лодка пошла! Мы снялись с камней.

Теперь наступило худшее. Для того чтобы наблюдать, как мы сойдем со скалистой банки, я принужден был смотреть в перископ. Русские, конечно, сразу же заметили его. Последствия не замедлили сказаться. Я увидел идущий на нас след торпеды. Торпеда, как мне казалось тогда, шла исключительно медленно. Я никогда не думал, чтобы торпеда могла быть столь неторопливой. Но, конечно, такой тихоходной она только казалась мне. Я управлял лодкой как мог, чтобы избежать попадания. И, к счастью, торпеда не попала в цель![14]14
  Торпеда, видимо, была поставлена на очень малую глубину хода, и потому прошла над «U-9».


[Закрыть]»

Но не взорвется ли она о скалу позади нас? Я забыл на момент, что прямо по каналу на нас шла русская лодка. Но даже и так торпеда могла попасть в скалу, видневшуюся вблизи нас. Я ожидал взрыва. Ничего не случилось. Торпеда прошла дальше в бухту.

Наш перископ был теперь опущен. Что касается нас самих, то мы с радостью выбрались из гавани до наступления ночи. На следующий день в вечернем полумраке мы потопили большой русский пароход. Затем «U-9» отправилась домой.

В последнем крейсерстве нашей лодки мы стояли в подводном положении на позиции вблизи Ревельского порта. Это было в декабре 1915 года. Стоял легкий мороз, и погода была ясной, но в перископ я заметил приближение тумана, вскоре надвинувшегося на нас. «U-9» всплыла на поверхность для зарядки батареи. С туманом пришел и сильный холод. Термометр показывал 20° ниже нуля. Когда лодка всплыла, то стекавшая по ней вода немедленно замерзала, и «U-9» превратилась в глыбу льда.

Когда мы снова были готовы к погружению, то обнаружили, что не можем опустить радиомачт. Поддерживающие их тросы покрылись льдом и не проходили через блоки. Мы сбили лед с помощью молотков. Рубочный люк также не закрывался. Наконец мы расплавили лед с помощью паяльной лампы. Когда мы пытались уйти под воду, то я с изумлением смотрел на доску с приборами. Мы пошли вниз кормой и задержались на двадцати трех футах. Тогда я все понял. Приборы замерзли. Когда мы подняли перископ, то увидели, что толстый слой льда покрывал верхние линзы. Наш единственный глаз был выдвинут вверх, но в течение всего времени пребывания под водой мы ничего не могли видеть. Короче говоря, когда температура опускается ниже двадцати градусов, то подводная лодка перестает быть подводной лодкой. К счастью для нас, зима уже разогнала русских по их портам.

На нашем обратном переходе мы видели замечательное зрелище. Вблизи острова Оденсхольм лежит остов германского крейсера «Магдебург», который в 1914 году сел здесь на мель. «U-9» прошла вблизи затонувшего корабля. Мачты, реи и дымовые трубы торчали из воды. По временам накатывали волны и покрывали остатки корабля водопадами воды и льда. Свет играл и переливался в его кристаллических формах. Злополучный «Магдебург» превратился в фантастический морской дворец ледяного короля.

В апреле 1916 года «U-9» закончила свою карьеру. Развитие техники подводного плавания совершенно не коснулось ее. Несмотря на былые победы, она уже совершенно устарела и была передана в подводный отряд, где играла роль учебного корабля.