Текст книги "Корсары глубин"

Автор книги: Томас Ловелль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

Глава XXI.
Фландрская берлога

В один из мрачных зимних дней я летел со своей женой из Лондона в Амстердам. Это был мой первый полет по небесным путям Европы. Туман прижимал самолет все ниже и ниже к земле. Мы летели над Каналом, менее чем в двух сотнях футов над белыми гребнями волн, и затем повернули к Кале. Граница между Францией и Бельгией исчезла за кормой, и несколькими минутами позже мы смотрели вниз на древний город Брюгге, близ которого Английский канал, расширяясь, переходит в Северное море. Брюгге – интересный город; знаменитый торговый рынок в дни германской Лиги. Но совсем недавно Брюгге переживал гораздо более захватывающие времена в качестве фландрской берлоги германских подводных корсаров.

На земле перед нами виднелись каналы, переплетавшиеся подобно изящному кружеву. Два из этих каналов, ведущих к морю, были теми путями, которыми ходили подводные лодки, следуя в Брюгге и обратно. Устьем одного из них является Остенде, а другого, на несколько миль дальше по берегу – Зеебрюгге. Эти три города и два соединяющих их канала образовали знаменитую Фландрскую базу лодок во время мировой войны. Она имела огромное значение для немцев, потому что находилась на много миль ближе к Англии и портам Канала, нежели главные базы подводных лодок на германском побережье Северного моря. Кроме того, из Брюгге подводные лодки могли более быстро выходить в набеги на атлантические торговые пути союзников. Брюгге оказался исключительно приспособленной гаванью для подводных корсаров. После похода лодки имели возможность проскользнуть под поверхностью вод Английского канала и Северного моря, пройти в устье каналов и затем продолжать следовать в Брюгге с его идеальной внутренней гаванью. Здесь они находили вполне безопасное убежище вне дальности действия угрожающих орудий британского флота. Лодки обычно пользовались входом через Зеебрюгге, и этот маленький бельгийский водный район получил огромную известность в ходе подводной войны.

От Брюгге мы повернули немного на запад и пролетели прямо над знаменитым Зеебрюггским молом, полукруглой бетонной стеной, назначением которой являлась защита устья Канала от штормовых волн. Внизу под нами лежал полузатопленный корпус погибшего корабля. Этот корпус являлся тем, что осталось от знаменитого брандера, введенного в Канал англичанами во время их налета на Зеебрюгге, и затопленного поперек его устья в надежде перерезать артерию, по которой подводные лодки входили и выходили из Брюгге в море. В дальнейших рассказах о корсарах глубин Фландрская база германских подводных сил будет играть большую и важную роль. По своему значению она считалась второй после подводной берлоги на северном побережье Германии. Шестьдесят семь германских лодок одновременно базировались на северные германские базы. Каттаро на Адриатике давал приют для тридцати четырех лодок. Между ними двумя стояла Фландрская база, обеспечивавшая базирование семи подводных корсаров, оперировавших в море. Действия с фландрскими лодками представляют собою отдельную главу подводной войны, подобно тому как это имело место и на Адриатическо-Средиземноморском театре. Фландрским лодкам приходилось встречаться с еще большими опасностями, нежели те, которыми так богата была сама по себе подводная война, в особенности на ее заключительном этапе.

Поскольку лодки, выходившие в море из Фландрской базы, производили только короткие набеги, то появился специальный подводный корабль типа «UB». Он был мал и имел значительно меньший радиус действия нежели большие лодки типа «U». Некоторые из «UB» даже были прозваны за это швейными машинками. Их команда насчитывала двадцать человек. Имелся еще другой специальный тип подводной лодки, действовавшей во Фландрии. Это были лодки типа «UC», представлявшие собой малые минные заградители.

Брюгге, как база подводных лодок, служил местом отдыха для их команд в свободное между походами время. Командиры флотилий подводных лодок разместили свои штабы в одной из старейших построек древнего бельгийского города. Здесь созревали замыслы и рождались планы действий лодок в море.

Германская база во Фландрии была неприметной, но серьезной угрозой для союзников, будучи расположенной у самого входа в Английский канал. Фландрские лодки были слишком малы, чтобы рисковать на длительный поход вокруг Британских островов мимо Шотландии, что являлось обычным и гораздо более безопасным путем в Атлантику для больших подводных лодок. Таким образом, для производства набегов в воды у южных и западных берегов Англии Фландрская флотилия должна была пользоваться путем через Канал, а этот путь был превращен англичанами в сплошную опасность для лодок. Англичане установили поперек Канала специальный противолодочный барьер. Он предназначался для всех подводных лодок, но в особенности был направлен против небольших лодок «UB», проходивших через него для входа или выхода в каналы Остенде и Зеебрюгге.

Поперек узкого пролива между Англией и Францией были поставлены три линии обороны, которые образовывали знаменитый Дуврский барраж. Первая линия состояла из сетей, увешенных бомбами. Сети были поставлены под водой, а за сетями находились патрульные суда, наблюдавшие за появлением лодок, пытающихся прорваться через сети в надводном положении. Иногда подводные лодки рисковали нырять под сети и благополучно их проходили. Но обычным способом прохода барража было следование лодок ночью прямо под сетями и игра в прятки с патрульными судами.

За сетями шел второй барьер, состоявший из мин, поставленных рядами на разных глубинах. Здесь снова находились патрульные суда, наблюдавшие за появлением подводных лодок, идущих в надводном положении, а по ночам пролив был освещен от берега до берега вспышками магния, горевшего на воде. Лодка; прорывавшаяся в надводном положении, видела себя окруженной этим поясом сверкающего огня. Однако, вспышки магния давали непостоянное пламя. Часто бывали периоды, когда часть барьера находилась в темноте. Лодки обычно ускользали за этот освещенный пояс и ожидали наступления одного из периодов темноты, а затем пытались прорываться, давая полный ход вперед. Это был настоящий риск игрока. Если темное место будет все же освещено до того, как лодка пройдет его, то появится новая графа в списке погибших подводных лодок.

Если лодка благополучно проходила сквозь эти барьеры, то на пути ее стоял еще барьер номер три. Он состоял из двух гигантских прожекторов, по одному на каждой стороне наиболее узкой части пролива. Они были столь мощны, что их лучи встречались посредине Канала и освещали весь пролив. Под этими лучами на их границе укрывались в готовности каждую минуту ринуться вперед десятки патрульных кораблей. В этих же пунктах находились дрифтера с сетями и рыбачьи суда, имевшие задачей не ловлю рыбы, а ловлю подводных лодок.

В дополнение к противолодочному барражу англичане поставили еще одну линию обороны – прямо перед Фландрской базой. Это была линия увешенных бомбами сетей и патрульных судов, расставленных в восемнадцати милях от Зеебрюгге и развернутых на тридцать пять миль вдоль берега по мелкой воде от Дюнкерка до отмелей Шельды. Для обхода вокруг барьера по его концам лодкам не хватало глубины воды. Равным образом было совершенно невозможно нырять под сети. Таким образом, появилась необходимость прохода барража ночью в надводном положении.

Англичане начали воздвигать систему сетевого барьера еще а начале войны. Они постоянно расширяли и улучшали его вплоть до ноября 1918 года. Таким образом, история Фландрской флотилии является рассказом о состязании лодок с несовершенными противолодочными препятствиями, которые постепенно становились все более и более мощными.

К концу войны союзники, главным образом англичане, практически закрыли Канал для прохода германских лодок и так стеснили действия Фландрской флотилии, что она перестала приносить большую пользу. Барражи из мин, сети и патрульные суда равным, образом объясняют, каким образом Англия оказалась в состоянии перебросить свои войска во Францию почти без всяких потерь от атак подводных лодок.

Глава XXII.
Самолет против подводной лодки.

Немцы разместили свою базу подводных лодок внутри материка в Брюгге, чтобы быть гарантированными от бомбардировок с моря. Но оставалась все еще опасность бомбардировки с воздуха. Город находился в пределах оперативного радиуса действий английских воздушных бомбардировщиков, и англичане не пренебрегали этой возможностью. Днем и ночью они засыпали Брюгге бомбами с воздуха.

«Мы так привыкли к воздушным налетам – говорил мне один из командиров фландрской лодки, – что считали их нормальным порядком вещей. В течение последнего года войны редко проходил яркий солнечный день или тихая ясная ночь без того, чтобы к Брюгге не направлялись британские бомбардировочные самолеты. Неприятельские машины летали стаями, иногда по тридцать или сорок штук одновременно. Уже издали слышался гудящий шум многих моторов, что являлось своего рода увертюрой, извещавшей нас, что представление скоро начнется. В некотором расстоянии от города находилась наша воздушная база, но наши машины всегда оказывались в подавляющем меньшинстве, а затем, когда британские воздушные стервятники стали прилетать преимущественно по ночам, наши машины оказывались вообще бесполезными, хотя бы они исчислялись тысячами. Все, что мы могли сделать в темноте, это освещать небо прожекторами и бесполезно стрелять из наших зенитных пушек. У нас их было более двухсот. Но неприятельские машины летали высоко и находились почти вне огня. Иногда мы сбивали два или три самолета, но чаще наши зенитные батареи представляли большую опасность для нас самих на земле, нежели для неприятельских машин в воздухе. Когда две сотни зенитных орудий открывали огонь и начинали рассыпать снаряды по небу, то осколки их падали со свистом вниз, заставляя нас бояться смерти от собственных снарядов. Ни один из британских воздушных налетов не дал достаточного военного успеха. Жизненные пункты нашей базы редко поражались, хотя самолеты наносили нам громадный вред. По всему Брюгге насчитывалась масса разрушенных построек. Однажды бомба разорвалась на открытом месте, где за несколько минут до того были собраны все германские офицеры-подводники, находившиеся тогда в Брюгге. На счастье в тот момент, когда бомба упала на землю, они уже разошлись.

Наши эсминцы и миноносцы, стоявшие в гавани без защиты, часто получали попадания с воздуха, хотя ни один из них не был потоплен и не получил особенно серьезных повреждений. Я помню, как однажды вернулся в Брюгге из крейсерства на своей лодке и решил отправиться в Берлин в отпуск. Когда я прибыл в порт, то мне сказали, что командир одного из наших истребителей в Брюгге болен, и я должен принять командование эсминцем, пока моя лодка будет в ремонте. Естественно, я чувствовал себя крайне мрачно, но в эту ночь произошел очередной воздушный налет, и эсминец был поражен бомбой. Ему потребовался сухой док, а я поехал в Берлин.

Что касается наших лодок, то они находились в полной безопасности от воздушных атак противника. Для таких небольших кораблей, как они, легко было выстроить надежное убежище. Мы имели постоянные лодочные пирсы, весьма вместительные сооружения, где могли стоять борт о борт двадцать пять кораблей. Пирсы были покрыты крышей из цемента, стали и гравия, более шести футов толщиной. Бомбы, которые, взрываясь на земле, рыли воронки в девять футов глубины, с трудом делали выемки в этих хорошо построенных крышах. Главные убежища для подводных лодок находились в Брюгге, но небольшое количество их имелось и вблизи мола в Зеебрюгге.

Если подводные лодки были укрыты от опасности с воздуха в порту, то совсем другое дело было, когда они находились в море. В боевом поединке между самолетом и подводной лодкой всегда имелся привкус странности и парадоксальности, и этот новый тип состязания нашел свое широкое применение в тех водах, где оперировали корсары нашей Фландрской флотилии.

Фландрские подводные лодки действовали в районах, расположенных очень близко от английских аэродромов, поэтому, когда бы наша подводная лодка ни выходила из Зеебрюгге, она должна была, бдительно наблюдать за облаками или за ослепляющим солнцем, под прикрытием которых часто производились воздушные атаки. Воздушные охотники за лодками были особенно склонны к вылету из-под солнца.

Будучи совершенно укрытыми в ослепляющем солнечном блеске, они часто совершенно неожиданно налетали на нас, не давая времени на погружение. Если подводная лодка имела зенитную пушку, то она, конечно, могла принудить самолет держаться на почтительной высоте. Однако, неприятельские летчики обычно не обращали внимания ни на орудия лодки, ни на что другое. Они быстро спускались вниз, сбрасывали свои бомбы и затем так же стремительно улетали. Наиболее выгодным для лодок было уклонение от воздушных атак путем погружения. Но для того чтобы избежать бомб зоркой боевой птицы, надо было не только погружаться, но и уходить на глубину, так как в тихую погоду лодка, находящаяся на перископной глубине, была так же хорошо видна воздушному разведчику, как и находящаяся на поверхности. А во многих местах у фландрского побережья глубины были так малы, что подводные лодки часто совершенно не имели возможности погрузиться на безопасную глубину.

В течение 1917 года, в результате воздушных атак на Зеебрюгге, было потоплено полдюжины лодок. Один из этих случаев весьма любопытен. Штаб-квартира германской армии однажды справилась о нескольких исчезнувших армейских офицерах. Было установлено, что они отправились в крейсерство с командиром Глимпф на его лодке «UB-20». Далее оказалось, что Глимпф вывел свой корабль в море без приказаний, только для того чтобы показать скептически настроенным армейцам, как выглядит крейсерство подводной лодки. Половина команды его лодки находилась в это время в госпитале, будучи больна туберкулезом, поэтому при выходе на прогулку «UB» была плохо укомплектована. В конечном счете она не вернулась больше в базу. Через несколько недель тело командира Глимпф было выброшено на берег. Лодка пошла на дно, имея командира на палубе. Англичане говорят о дамах, бывших на борту этой подводной лодки, – действительно дикая увеселительная прогулка. Могло оказаться так, что в момент нападения британского самолета «UB-20» находилась поблизости от берега. Глубина здесь была слишком мала для того, чтобы лодка могла погрузиться, а ее надводное маневрирование было затруднено отсутствием половины команды. Воздушные бомбы сделали свое дело, и «UB-20» погибла со всеми находившимися у нее на борту.

Командиром Фландрской флотилии был Отто Штейнбринк, который числится в первом десятке командиров германских подводных лодок по количеству потопленного им неприятельского тоннажа, насчитывающего двести тысяч тонн. Я расскажу сейчас историю о Штейнбринке, которую я сам услышал из уст англичанина, командира английской подводной лодки, фигурировавшей в этом эпизоде.

«Это случилось в 1916 году, – сказал он, – в Северном море вблизи Ярмута. Штейнбринк командовал тогда небольшой лодкой, несшей позиционную службу у английского побережья. Находясь в подводном положении на глубине двадцати пяти футов, он увидел в перископ четыре английские подводные лодки, выходившие из базы в море. Они шли на север, по направлению к нему, со скоростью около двенадцати узлов, растянувшись на расстоянии мили друг от друга. Мне случилось быть командиром одной из этих британских лодок типа «Е». Штейнбринк атаковал головную лодку «Е-22», которой командовал один из моих друзей. Британский офицер, увидев германский перископ, уклонился от торпеды и пытался таранить своего противника. Штейнбринк вовремя опустил свой перископ и нырнул под английскую лодку, показав снова перископ, но уже с другого борта. «Е-22» повернула полным ходом на обратный курс для вторичного таранного удара, но в это время Штейнбринк выпустил по ней две торпеды. Одна торпеда попала. «Е-22» взорвалась и сразу же затонула, оставив на поверхности двух человек. Штейнбринк, видел быстро сближавшиеся с ним три другие неприятельские подводные лодки, которые сразу же погрузились как бы по одной команде. Их перископы прорезали воду, направляясь к месту гибели «Е-22». Они приблизились к нему на короткую дистанцию, и Штейнбринк знал, что как только они увидят его, то выпустят свои торпеды. Я сам помню, как напряженно я ждал внизу в своей боевой рубке возможности атаковать подводного врага.

Штейнбринк неожиданно всплыл на поверхность. Я видел его после войны и говорил с ним. Он сказал мне, что чертовски нервничал тогда, всплывая на поверхность, и ожидал, что будет взорван в любой момент. Мы изумлялись, зачем он всплыл, но потом узнали, в чем было дело. На палубу его лодки выскочило двое матросов и вытащили из воды двух англичан, оставшихся плавать на поверхности после гибели «Е-22». Штейнбринк затем принял спасенных, снова погрузился и ушел прочь».

Одна из фландрских историй касается интересного случая с лейтенантом Беннингером на борту «UB-55» и заслуживает того, чтобы быть рассказанной.

Ночь 22 апреля 1918 года была памятной ночью. В течение этой ночи англичане совершили свой исключительно смелый налет на Зеебрюгге. Когда атакующие силы находились уже на обратном пути в Англию, «UB-55» прокладывала свой путь через барраж поперек Канала, направляясь в базу.

В темноте маячил патрульный корабль. Лодка погрузилась и пошла под водою. Внезапный разрывающий уши треск, лодка трясется и колеблется самым ужасным образом. Освещение потухло. Корабль коснулся мины и был смертельно поврежден. Лодка шатается, кренится и тонет. Толчок, и она касается дна.

Внутри; в полной темноте, люди парализованы ужасом. Все они живы. Механизмы работают, но надежд на всплытие нет. Вода постепенно просачивается внутрь корабля. У команды остается только одна возможность – выйти наверх через люк боевой рубки. Люди возятся с ним, но он не открывается. Лодка все более заполняется водой. Воздух внутри сдавливается. Если бы только удалось открыть люк, тогда сжатый воздух выбросит их вверх, подобно тому как выстреливается торпеда. Сумасшедшие усилия, и люк, наконец, медленно открывается.

Таким образом, в эту ночь на темной поверхности волнующихся вод Английского канала появляются большие пузыри воздуха, а с ними всплывают живые люди. Двадцать человек спаслись таким путем с затонувшей подводной лодки «UB-55». Британский патрульный корабль, тот, который вынудил их погрузиться непосредственно перед тем, как они коснулись мины, теперь находился вне поля зрения.

До рассвета оставалось еще долго. Люди плавали и держались на воде час за часом. Некоторые слабели и шли на дно, другие, в числе шести, включая командира, додержались до рассвета, когда появилось, наконец, английское судно и взяло их к себе на борт.

Глава XXIII.
Прорыв Дуврского патруля

Веселым духом Фландрской базы являлся Лосц, командир «UB-57», смеявшийся над противолодочным барражем.

«Проходите его в надводном положении, – говорил, он всегда, – патрульные суда слепы, они ничего не могут заметить. Я прохожу у них под самым носом».

И он действительно несколько раз благополучно прорывал барраж, флиртуя со смертью. Однако, однажды Лосц коснулся одной из мин у Зеебрюгге, которая прикончила и его самого, и его корабль.

Ни одна фаза подводной войны не была более забавна, чем действия рыбачьих судов, вылавливавших подводные лодки стальными сетями. Рыбачий корабль мог всегда оказаться для лодки скверной ловушкой. Часто эти суда волочили за собой длинные сети, тянувшиеся у. них за кормой.

Командир лодки, выследив подобный корабль, решает утопить его артиллерийским огнем. Однако, ради благоразумия он хочет сначала внимательно рассмотреть свою добычу из-под воды и для этого начинает циркулировать вокруг него, рассматривая судно в перископ на близкой дистанции. А затем лодка неожиданно попадает в невидимые сети, висящие за кормой внешне невинного рыбака.

У фон Твардовски произошло редкое столкновение с траулерами, вышедшими ловить подводные лодки. Он рассказывал мне об этом при нашей встрече в Киле вскоре после перемирия. Дело происходило у восточного берега Англии. В районе между двумя маленькими гаванями фон Твардовски атаковал и потопил небольшой корабль. В тот момент, когда поднялась тревога, он обнаружил себя окруженным сердитым роем патрульных судов, вооруженных моторных баркасов и траулеров. Лодка погрузилась, но прежде чем смогла отойти на безопасную дистанцию от берега и его отмелей, она была окружена со всех сторон противником. Большинство атакующих могло давать от десяти до двенадцати узлов, а подводная скорость маленькой лодки равнялась двум.

Твардовский слышал шумы винтов кораблей, подходивших к нему все ближе и постепенно сужавших круг. А он не имел возможности вырваться из него. Неприятельские суда ловили лодку своими сетями. Лодка добралась до глубокой воды и нырнула так глубоко, как только можно было рискнуть. Погрузившись еще на несколько футов глубже, лодка была бы раздавлена давлением воды. Но достигнутая глубина все-таки оказалась недостаточной. Наверху что-то трещало и скребло. Лодка неожиданно поднялась наверх с толчком, который опрокинул командира в боевой рубке. Одна из цепей, прикрепленных к сетям, зацепила за сигарообразный корпус лодки и. крепко его держала.

Вы никогда не участвовали в ловле и поимке подводной лодки? Только представьте себе этот ужас. Да, британские рыбаки держали германскую лодку на одном конце своего линя. Им оставалось только выбрать его или сбросить туда глубинные бомбы. Твардовский знал, что если он не освободится, то погиб. Лодка колебалась и тряслась, сильно напоминая пойманную рыбу.

«Полный ход вперед», – скомандовал командир. Послышался треск, и затем что-то лопнуло. Лодка бросилась вперед. Она сорвалась с цепи подобно большой рыбе, сильным рывком! – порвавшей линь рыбака.

Лодка освободилась, но была слепа. При разрыве цепи перископ оказался поломанным. Она могла идти только на глубине или же всплыть на поверхность и встретиться с тем, что ждало ее наверху. Лодка вслепую уходила прочь под водой в течение часа. Однако, рано или поздно она должна была все-таки всплыть, что бы ни ожидало ее на поверхности воды.

«По местам стоять, к всплытию!» – отдал приказ Твардовски, и лодка всплыла.

Когда боевая рубка вышла из воды, командир быстро открыл люк, чтобы осмотреться вокруг. В нескольких ярдах от него подобным же образом всплывала британская лодка. Ее командир только что начал выходить из боевой рубки. Оба командира дико посмотрели друг на друга, и каждый из них навсегда запомнил выражение лица другого. Затем оба одновременно прыгнули обратно. Обе лодки побили в этот день рекорд быстроты погружения.

Поход Твардовского обратно в Зеебрюгге был подлинным событием в навигационном отношении с точки зрения слепого движения под водой по счислению со случайными и короткими всплытиями на поверхность для ориентировки.

Лодки Фландрской базы не могли, конечно, избежать встреч с Q-шипами, и на этом поприще им было чем похвастаться. Одна из небольших лодок «UC-71» имела потрясающее сражение со знаменитым Q-шипом «Дунравен» под командой известного Гордона Кемпбелла. Подводная лодка не только одолела знаменитую ловушку, но и потопила опасного противника.

Вот как происходило это дело. В Бискайском заливе медленно шел вперед ленивый британский коммерческий пароход. Внешне он выглядел чрезвычайно безобидно. В действительности же это был Q-шип «Дунравен», вооруженный до зубов и искусно замаскированный под обычный купеческий корабль. На его кормовой палубе было видно небольшое орудие, которыми вооружалось в тот период большинство союзных торговых судов. В одиннадцать часов утра «UC-71» заметила этого мирного купца. Командир лодки Зальцведель остерегался ловушек и поэтому подходил к нему с большой осторожностью. Он тщательно осмотрел корабль, и когда решил, что он совершенно безобиден, то открыл по нему огонь приблизительно с 5000 ярдов справа по корме. Он не предпринимал никакой погони или необдуманного сближения. «Дунравен», поддерживая обман, изобразил бегство и открыл огонь из своего кормового орудия. Тем временем укрытая команда ожидала у замаскированных орудий приказания открыть убийственный огонь по лодке в тот момент, когда она рискнет подойти так близко, что промах будет невозможен.

После обстрела встречного судна с большой дистанции Зальцведель пошел полным ходом и открыл огонь со средней дистанции. Следующий прием «Дунравена» заключался в том, чтобы изобразить попадание в его машины. Для этого он остановился и выпустил облако пара, как будто у него взорвались котлы. Зальцведель увидел явные признаки взрыва и гибели своей цели и потерял представление о том, на что он может нарваться. На «Дунравене» начала свои действия партия паники. От корабля отходили шлюпки с явно панически настроенной командой. Одной из передних спасательных шлюпок дали возможность специально упасть и перевернуться, как это обычно случалось, когда команды покидали атакованные лодками коммерческие суда. Тем временем снаряды продолжали поражать пароход, но спрятанная команда стойко держалась на своих местах. Все выглядело столь реально, что Зальцведель подошел ближе, чтобы нанести решающий удар.

Все уже было готово, чтобы выбить дерзкую лодку из игры, когда «Дунравен» неожиданно постигло несчастье. Корму судна пробил снаряд и взорвал глубинную бомбу. Корабль содрогнулся от сильного взрыва. Еще два снаряда попали на ют, и на корабле вспыхнул пожар. В корме был помещен погреб глубинных бомб, который вскоре взорвался. Кормовое 4-дюймовое орудие и вся его команда взлетели на воздух. Пушка описала дугу и упала на носовую палубу. Когда Зальцведель увидел взлетающее вверх орудие и людей на покинутом по его предположению корабле, то сразу же понял, кто перед ним, и немедленно погрузился. Видя, что его карты раскрыты, «Дунравен» сбросил маскировку, поднял военный флаг и открыл по лодке огонь. Люди на борту ловушки думали, что попали в боевую рубку лодки в момент ее ухода под воду, но это было ошибочное предположение.

Теперь Гордон Кемпбелл на «Дунравене» увидел, что он находится в весьма затруднительном положении. Корабль горел. Его главный артпогреб мог взорваться в любой момент. Подводная лодка находилась под водой, и в ближайшее время могла появиться торпеда. Он только что получил радиодепешу, гласившую, что к нему на помощь идет военный корабль. В своем ответе он просил идущее на выручку судно держаться в стороне, все еще надеясь поймать свою добычу. Палуба «Дунравена» накалилась докрасна под лежавшими на ней ящиками с сильно взрывчатым веществом. Британские матросы подняли эти ящики на руках, чтобы предохранить их от воспламенения и взрыва.

Ожидаемая торпеда долго не заставила себя ждать. Она попала в середину корабля и чуть не разломила его пополам. «Дунравен» продолжал держаться на плаву. Он был наполнен деревом, так что не мог легко затонуть. Теперь Кемпбелл спустил спасательный плот, с частью своей команды. Но он все еще удерживал на борту часть избранных людей, будучи уверен, что Зальцведель поверит в то, что корабль окончательно покинут. Действительно, казалось невозможным, что кто-нибудь еще остается на борту. Кормовая палуба горела. Пожар дошел до погреба со снарядами, и они взрывались во всех направлениях. Помимо того, «Дунравен» находился теперь в таком состоянии, что его орудия уже не могли больше действовать.

Как и следовало ожидать, «UC-71» всплыла и начала обстреливать пострадавший корабль, для того чтобы окончательно его потопить. Кемпбелл терпеливо ожидал своей очереди. В его распоряжении остался один ресурс – это торпеды. Он лежал в засаде, надеясь на удачный торпедный выстрел по врагу, но счастье упорно не приходило. Через некоторое время Зальцведель снова погрузился. Тогда Кемпбелл рискнул на последний шанс. Перископ Зальцведеля пришел на дистанцию торпедного выстрела, и «Дунравен» выпустил по нему свои торпеды, одну за другой, но промахнулся.

Кемпбелл понял, что его игра проиграна. Тогда он передал радио патрульным судам, ожидавшим за горизонтом. Те бросились вперед и приняли к себе на борт команду «Дунравена», затем подали буксирные концы и начали буксировать ловушку в порт. Но «Дунравен» находился в слишком тяжелом состоянии. Не дойдя до порта, он опрокинулся и затонул.

Это сражение явилось наиболее ошеломляющим из всех схваток между подводными лодками и Q-шипами во время войны.

Гордон Кемпбелл пользовался особенным успехом в боях с германскими лодками и до встречи с «UC-71» послал на дно уже три лодки.

В декабре 1917 года Зальцведель вышел в море на «UB-81» и больше не вернулся назад. В ночном походе его подводная лодка коснулась одной из мин Дуврского барража, которая взорвалась у нее под кормой. Корма была разбита, но носовая часть лодки осталась целой. Корабль уже шел на дно, но Зальцведель продул все цистерны. Падение было остановлено, и лодка всплывала. Ее нос вышел из воды, а разбитая корма держала остальную часть корпуса под водой. Лодка долго оставалась в таком положении, не имея возможности выпрямиться. Команда открыла носовые торпедные аппараты. Оттуда выползли два человека: офицер и унтер-офицер. Ожидавший поблизости британский патрульный корабль, услышавший шум взрыва и увидевший в темноте неясный всплывающий контур, развернулся и полным ходом пошел на таран. Оба немца цеплялись за торчавшую оконечность лодки, махали руками и кричали. Патрульный корабль не остановился. Он ударил в пострадавший корпус лодки и потопил ее. Вылезшие наверх два человека оказались единственными уцелевшими.

Фландрская база пережила много волнующих часов в моменты воздушных налетов и в перерывы между ними. Один из таких кульминационных пунктов наступил в полночь 22 апреля 1918 года в день британского налета на Зеебрюгге. Английская стратегия была проста. База подводных лодок в Брюгге опиралась на два канала, о которых уже ранее шла речь. Главный из них впадал в море у Зеебрюгге, а второй недалеко от Остенде. Если удалось бы заблокировать устья обоих каналов, то германские морские силы в Брюгге были бы закупорены, и Фландрская морская база перестала бы существовать. Как их можно было заблокировать? Только затоплением судов поперек. Идея была та же, что и в знаменитом подвиге Хобсона во время испано-американской войны. Таким образом, британское командование решило произвести смелый рейд, в течение которого в устье каналов в Остенде и Зеебрюгге должны были войти специальные корабли-брандеры и затопиться там.