Текст книги "Во тьме таится смерть"

Автор книги: Томас Гублер

Соавторы: Дороти Гублер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)

22. Признание Лисы

Сёкей стоял неподвижно так долго, что его колени начали болеть. И все же именно ниндзя начал двигаться первым. Сёкей услышал мягкий шелест шелка и внезапно понял, что означал этот звук.

Он припал к полу пещеры как раз вовремя, чтобы услышать звук крыльев колибри наверху. Только Сёкей знал, что это не колибри: это был острый как бритва серикен, брошенный прямо туда, где минутой раньше было лицо Сёкея.

Карабкаясь на четвереньках, Сёкей изо всех сил пытался переместиться ко входу в пещеру. Он услышал, что ниндзя начал преследовать его. Понимая, что ему не уйти, Сёкей перевернулся на спину и наполовину достал меч из ножен. Ниндзя услышал звук и остановился. Он не знал точно, где находился Сёкей, но понимал, что если он помчится вперед в темноте, то может напороться как раз на лезвие.

– Кто ты? – спросил ниндзя.

По голосу это не был Татсуно.

Сёкей не отвечал, поскольку звук его голоса подскажет ниндзя, куда метнуть следующий смертельный серикен. Медленно Сёкей отползал назад по скалистому полу, сохраняя направление меча в сторону ниндзя.

Другой серикен просвистел наверху, и Сёкей услышал звон металлического диска, поскольку тот ударился о стену пещеры.

Рука Сёкея заскользила, и он уперся ею в камень. Он принял отчаянное решение. Это было лучше, чем ожидать, когда ниндзя снова запустит в него свой серикен. Сев на корточки, Сёкей выбросил вперед руку и метнул камень в центр темноты. Когда он повернулся и побежал, услышал стон – значит, камень попал в цель. Сёкей двигался с такой скоростью, с какой только мог перебирать ногами по сыпучим камням. В нескольких шагах от себя он осмотрел вход в пещеру и сгорбился, стараясь быть малой мишенью. Все ближе и ближе он подходил к входу в пещеру.

Сёкей прыжком выбрался наружу и добежал до ближайшего большого камня, который может послужить ему прикрытием. Ниндзя выходил медленно, зная, что теперь он становится мишенью. Сёкей заметил, что он был несколько старше Татсуно, но двигался с изяществом и хитростью лисы. Его черное кимоно, как у ниндзя из мифов и легенд, местами выцвело, а края рукавов были потерты.

Ниндзя озирался, как это делает животное, когда чистит шерсть. Сёкей видел его глаза. Они были желтыми.

– Кто ты? – позвал ниндзя. – Для чего ты приехал сюда?

Сёкей раздумывал, должен ли он ответить. Руки ниндзя были пусты, но юноша не сомневался, что он мог бы достать из кимоно и запустить другой серикен, если бы знал, где находится Сёкей. Однако зачем же еще он пришел, как не поговорить с ниндзя? Сёкей был в достаточно безопасной позиции.

– Я Оока Сёкей, – прокричал он. – Я приехал, чтобы расспросить вас об убийстве господина Инабы.

Ниндзя засмеялся. Когда его рот открылся, Сёкей увидел, что там не хватает нескольких зубов.

– Неужели? – сказал ниндзя с легкой иронией. Он услышал голос Сёкея и понял, что это еще не настоящий мужчина.

– Ну, покажись, – продолжал ниндзя, перейдя к уговорам. – Я не наврежу тебе.

– Вы пытались навредить мне в пещере, – сказал Сёкей.

– Я просто защищался, – спокойно ответил ниндзя. – Ты напугал меня.

– Я мог бы сделать больше, чем напугать вас, если бы пожелал, – парировал Сёкей.

– Да, это правда, – сказал ниндзя. – У тебя есть меч, и ты предпочел меня разбудить. Я должен быть более осторожным, но люди редко нарушают мой покой. Как получилось, что тебе разрешили подняться на гору?

Сёкей устал отвечать на вопросы.

– Вы еще не назвали ваше имя, – сказал он.

Ниндзя улыбнулся.

– Меня зовут Китсуне.

– Это не имя, – возразил Сёкей. – Это означает «лиса».

– Человек берет то имя, которое подходит ему, – ответил ниндзя с улыбкой, которая заставила Сёкея сжать рукоятку меча еще сильнее. – Зачем ты приехал? Чтобы расспросить меня о смерти господина Инабы?

– Потому что я думаю, что вы убили его, – сказал Сёкей.

– Действительно? Что заставляет тебя думать так? – спросил Китсуне.

– Вы оставили красную бумажную бабочку там, – сказал Сёкей. Китсуне не отвечал, и Сёкей продолжил: – И человек, который сделал бумагу, сказал мне, что она была куплена обителью О-Мива. Священники здесь позволяют вам использовать гору как приют, потому что вы щедры к ним. – Теперь губы Китсуне растянулись в тонкую линию. – И я даже видел пустое место на симэнаве у основания горы, где вы взяли бабочку, – сказал Сёкей.

Китсуне молчал какое-то мгновение, а затем сказал:

– Если знаешь все это, тогда почему не убил меня в пещере?

Сёкей заколебался.

– Потому что я думал, что вы могли бы быть Татсуно, – сказал он.

– Татсуно? – переспросил ниндзя с презрением. – Татсуно – позор, неудачник… Я не пошел бы по той же самой стороне улице, где ходит Татсуно.

– Я видел, что он действовал смело, – сказал Сёкей. – Он спас мне жизнь.

– Сколько ты заплатил ему? – спросил Китсуне.

– Нисколько, – ответил Сёкей.

Китсуне воздел руки.

– Вы видите? – прокричал он. – Какой это ниндзя? Я думал, он – мой брат.

– Ваш брат? – Сёкей был ошеломлен, но, вглядевшись пристальней, уловил сходство между Татсуно и Китсуне.

– Да, – сказал Китсуне. – Я признаюсь в этом, но только тебе, потому что ты никогда не сможешь сказать этого никому другому.

Он снова запустил руку в кимоно. Удерживая ее там, начал двигаться к камню, за которым скрывался Сёкей.

– Знаешь что? – начал Китсуне. – Я думаю, что ты не уничтожил меня в пещере, потому что побоялся. Убивал ли ты когда-нибудь?

– Я… Я почти это сделал, – сказал Сёкей. – Однажды.

– Ах! – воскликнул Китсуне, – позор, ты не убил меня, когда имел шанс. Теперь ты никогда не узнаешь, чему подобно это чувство.

Он продолжал идти медленно, но неуклонно.

– Оставайтесь на месте, – предупредил Сёкей голосом, который, как он надеялся, казался угрожающим.

Перед ним была дилемма. Его оружие – меч – могло победить Китсуне, но только если Сёкей встанет и откроет себя. Но Сёкей был бы убит одним из смертельных крутящихся серикенов прежде, чем смог бы использовать меч.

Сёкей осматривался, пытаясь найти что бы еще бросить, но подходящие камни были покрыты снегом.

Тогда он понял, что держал камень прямо в кимоно. Юноша стал искать его. Китсуне все еще приближался, но неспешно. Он был достаточно далеко, чтобы дать время Сёкею. Тот встал и поднял черно-зеленый камень. Когда он занес руку, чтобы бросить его, заметил, как выражение удивления сменило уверенную улыбку ниндзя.

– Остановись! – закричал Китсуне. – Где ты взял это?

Сёкей, готовый к броску, задавался вопросом, было ли это очередной уловкой.

– А что? – спросил он.

– Тебе не положено иметь это. Только ниндзя может обладать таким.

– Что это?

Лицо Китсуне снова изменилось. Сейчас он продумывал новый план.

– Ничего особенного, – сказал он. – Просто симпатичный камень. Не бросай его. Почему бы тебе просто не отдать его мне, а я позволю тебе уйти?

Сёкей вынудил себя говорить:

– Я приехал сюда не для этого. Я приехал, чтобы узнать, кто нанял вас убить господина Инабу.

– Ага! – Китсуне закивал. – И если я скажу тебе, это будет признанием моей вины. Очень умно.

– Мы уже знаем, что вы убийца.

– Мы? – Китсуне озирался. – Не говори, что здесь есть еще кто-то. Этот гофу будет помогать только человеку, несущему его.

– Я говорю о моем отце, судье Ооке. Он послал меня, чтобы узнать, кто нанял вас.

– Судья Оока? Гм! Это объясняет, почему Татсуно был настолько дружественным к тебе. Судья однажды доказал его невиновность.

– Татсуно?

– Да. Конечно, это было только случайностью, что он оказался невиновен. Он намеревался украсть кое-что, но кто-то другой побывал на месте раньше. Татсуно все же был обвинен в преступлении только потому, что он ниндзя.

Внезапное озарение посетило Китсуне.

– И конечно, это Татсуно дал тебе гофу, не так ли?

Сёкей затих. Ему было жаль, что Татсуно не рассказал ему больше о цели камня.

– Ладно, – сказал Китсуне. – Гофу на самом деле принадлежит мне, знай. Татсуно похитил его. Таким образом, ты должен по справедливости возвратить мне похищенную вещь.

– Я не верю вам, – сказал Сёкей. – Если вы утверждаете, что этот камень – ваш, тогда спустимся и сообщите об этом судье Ооке.

– Ну да, конечно, он не поверит мне, как и ты.

– Тогда назовите мне имя человека, который нанял вас, и я отдам камень.

Китсуне задумался на мгновение.

– То же самое предложение с моей стороны. Иди назад и сообщи любое имя, которое захочется.

– Я не могу сделать этого, – сказал Сёкей. Он подумал о наборе для письма. – Вот! – сказал он. Он опустил меч и достал набор из кимоно. – Воспользуйтесь этим, чтобы написать имя человека, который нанял вас. Подпишите бумагу. Этого будет вполне достаточно.

– Это было бы равносильно моему признанию, – повторил Китсуне. – Тогда я никогда не смогу оставить гору.

– Мой отец желает знать только, кто нанял вас, – сказал Сёкей. – Он не попытается наказать вас.

– А я почем знаю? – спросил Китсуне.

– Даю вам слово чести, – сказал Сёкей.

Он бросил набор Китсуне, который собрал немного снега и воспользовался им для приготовления чернил. Китсуне понадобилось время, чтобы написать признание. Он подписал свое имя росчерком кисти, как будто художник, завершивший большую работу по каллиграфии. Затем он скрутил листок, положил его в отделение для бумаги и протянул набор.

– Позволь обменяться новогодними подарками, – пошутил ниндзя.

Сёкей осторожно выступил из своего потайного места, все еще держа камень в руке.

– Откуда я знаю, что вы сдержите слово? – спросил юноша.

– Не знаешь, – сказал Китсуне, – но если ниндзя не сделал то, что он согласился сделать, он скоро окажется не при деле. Это плохо для нашей репутации. Мы столь же благородны, как и вы, самураи.

Сёкей приблизился к ниндзя. Он рассудил, что в непосредственной близости его меч будет более эффективным, чем серикен Китсуне. Юноша протянул камень. Тот казался особенно теплым. Китсуне предложил набор для письма.

– А теперь, – сказал Китсуне, – ты должен уйти с этой горы, поскольку гофу был твоей единственной защитой против ками.

Сёкей не нуждался в дальнейших убеждениях. Чувство опустошенности заполнило его, как только он лишился камня. Юноша повернулся и пошел настолько стремительно, насколько возможно, почти переходя на бег. Сначала он боялся, что по затылку ему ударит кружащийся серикен, но в конечном счете юноша понял, что ниндзя не собирался мстить.

Гора казалась еще более пугающей. Сёкей вдруг поскользнулся и врезался в большую сосну. Он оглянулся и увидел, что невдалеке стоит олень и смотрит на него. Животное было похоже на ту олениху, которую он видел раньше, но кто мог сказать наверняка? На сей раз олень, казалось, рассматривал Сёкея как злоумышленника. Юноша поспешил вниз. У Сёкея было такое ощущение, что много глаз смотрели на него. Создания, которых он не мог видеть, камни, деревья – вся гора знала о его присутствии. Он не принадлежал здешнему миру. Прошло какое-то время, какое, Сёкей не мог сказать. На горе минуты, казалось, шли куда медленнее.

Он почувствовал величайшее облегчение, когда увидел симэнаву с красными бабочками. И там, только по другую сторону, стоял ожидавший его судья. Сёкей был глубоко тронут, поскольку отцу, видимо, потребовалось немалое усилие, чтобы простоять там так долго. Сёкей проскользнул под веревкой и поклонился, чтобы показать свою благодарность.

– Отец, – сказал он, – я следовал одним путем, который вы указали мне.

Он вручил судье набор для письма.

– Признание убийцы находится здесь.

Судья взял комплект, вынул бумагу и развернул ее. Быстро прочитал текст и кивнул.

– Он говорил тебе, что написал здесь? – спросил судья.

– Нет, – внезапно испугался Сёкей.

Наверное, ниндзя под конец, чтобы посмеяться последним, написал некое колкое замечание.

– Ты выполнил не только ту задачу, которую я поставил перед тобой, но и ту, которую ты поставил перед собой сам, – сказал судья. – Ниндзя пишет, что человек, который заплатил ему за убийство господина Инабы, сын господина Инабы, Йютаро.

23. Новогодний праздник

Сёкей втягивал в рот длинную-предлинную лапшу тошикоши из своей миски. Готовить такую лапшу было новогодней традицией. Лапша в этот день призвана увеличить благосостояние и удачу в новом году.

Сёкей и судья вернулись в особняк управителя. Ичиро настоял, чтобы они остались на празднование Нового года. Разумеется, он сделал так, потому что хотел услышать от Сёкея историю его приключений на горе. Даже при том, что Сёкей пересказывал все уже несколько раз, управителя так и не утомил этот рассказ. «Судья был прав, – подумал Сёкей, – управитель не ожидал, что я смогу подняться на Миваяму и вернуться живым».

Ичиро, однако, был человеком, который умел получать удовольствие от праздников, и поэтому он велел подать к столу любые яства и напитки, которые только можно было пожелать. Ичиро провозгласил Сёкея тошиотоко [17]17
  Тошиотоко – человек года.


[Закрыть]. Это означало, что Сёкей должен был вытянуть из колодца ведро первой воды нового года, заварить из нее чай, приготовить особый завтрак для всех домочадцев и, наконец, возглавить церемонию подношения тошиками [18]18
  Тошиками – духи нового года.


[Закрыть]. Хотя это предполагало множество хлопот, стать тошиотоко было большой честью. А повар управителя позаботился о завтраке.

На праздник приехали дети и внуки управителя. Были наняты актеры, которые загримировались под демонов и драконов, чтобы в шутку пугать ребят, которые отвечали визгливым смехом. Каждый знал, что настоящие демоны удерживаются вне дома с помощью симэнавы, которая нависала над дверным проходом. Вместо красных бабочек, однако, симэнава украшалась белыми бумажными ленточками, как это принято.

Через некоторое время кто-то из старших повел детей на улицу, чтобы бить палками землю и петь. Это делалось под каждый Новый год, чтобы отогнать птиц, которые могли склевать посеянные крестьянами семена. Даже при том, что управитель ничего не сажал, обряд все равно был исполнен, равно как это делал когда-то Сёкей со своими братьями и сестрами, несмотря на то что их отец был торговцем.

В доме стало тише без ребятни, управитель налил Сёкею чашу сливового вина.

– Есть еще кое-что, что я хочу знать о вашем сражении с ниндзя, – сказал Ичиро.

Сёкей вздохнул и из вежливости изобразил, что сделал глоток вина. Он уже выпил две чашки, и даже при том, что эти фарфоровые чашечки были невелики, впереди еще предстояло большое празднование. Кроме того, вино сливы совершенно не шло с супом из лапши.

– Это в действительности не было сражением, – возразил Сёкей.

– О, было, – заспорил управитель. – А если подумать, он лежал спящим перед вами, так что ему можно было отрубить голову прямо тогда. Тот меч в хорошем состоянии, знаете ли. Острый как бритва.

Сёкей глядел на судью, который подмигнул ему. Если управитель и не понимал, почему Сёкей не убил ниндзя, то судья знал.

– Мне показалось, что самой интересной частью его истории была встреча с оленем, – вставил судья, попытавшись переменить тему.

– Почему это? – спросил управитель.

– Я подозреваю, что олень был ками горы, – ответил судья.

Управитель посмотрел на Сёкея.

– Если так, то вашему сыну повезло. Многие говорят, что человеку достаточно увидеть ками, чтобы погибнуть.

– Именно поэтому он принял обличье оленя, – сказал судья. – И кроме того, у Сёкея имелось кое-что, чтобы защитить себя.

– Вы имеете в виду камень? – спросил Сёкей. – Тот, который так сильно желал заполучить Китсуне?

Судья кивнул.

– Каннуши назвал это гофу, – вспомнил Сёкей. – Что это означает?

– Гофу, – объяснил судья, – является оберегом, талисманом, как говорят некоторые люди. Несколько обителей, особенно очень старые, как О-Мива, продают гофу людям, которые полагают, что камни имеют волшебные свойства.

– Возможно, если бы вы сохранили его, – сказал управитель с хихиканьем, – то могли сделаться невидимкой.

Сёкей подумал, что именно камень дал возможность ему увидеть Китсуне в образе человека, а не лисы. Юноша посмотрел на судью.

– Вы считаете, что гофу имел волшебные свойства? – спросил он.

– Он славно поработал на тебя, – с улыбкой произнес судья. – Ты сказал, что господин Инаба был твоим врагом, помнишь?

– Да.

– Я боялся, что ты упустил тот факт, что я послал тебя найти врагов старого господина Инабы. Ты вернулся как противник нового. Но ты обнаружил и доказал признанием ниндзя, что самый большой враг старого господина Инабы был тем, кого ты рассматривал как своего врага, это его сын.

– Что с ним будет? – спросил Сёкей.

– Управитель уже послал сообщение сёгуну в Эдо, – сказал судья. – Там говорится о том, что ты обнаружил. Я добавил мое заключение, что нынешний господин Инаба является ответственным за смерть своего отца.

– Сёгун накажет его?

– Вероятно, сёгун позволит новому господину Инабе выбрать благородный выход из этой ситуации.

Сёкей знал – это означало, что князь будет вынужден убить себя, чтобы избежать позора публичной казни. По сравнению с тем, что он сделал с другими, это слишком умеренное наказание.

– А Китсуне? – спросил Сёкей. – Думаете, что его не следует наказывать за содеянное?

– О, я думаю, что вы наказали его сполна, – сказал управитель. – Он не привык проигрывать. Строго говоря, вы должны сделать все, чтобы его путь никогда не пересекался с вашим. Не дайте ввести себя в заблуждение.

– Действительно ли Татсуно является его братом? – спросил Сёкей судью.

– Да, – ответил судья. – Равно как и правда то, что я понял, что Татсуно ложно обвинялся в преступлении. Китсуне не сказал тебе, что это он был тем человеком, который на самом деле совершил преступление.

– Так это он? И он позволил бы своему брату понести наказание за это?

– Он намеренно все подстроил, чтобы брата наказали за него. Вот тогда-то я и узнал, как трудно поймать Китсуне. Я был не способен сделать это.

Сёкей поднял миску, чтобы допить остатки бульона. Когда он опустил миску, часть лапши свисала из его рта.

– Смотрите на это, – сказал управитель с легкой завистью. – Вам досталась самая длинная лапша. Это означает, что к вам в этом году прибудет желанное благосостояние.

– Ты заслужил это, – произнес судья. Сёкей втянул хвостик лапши в рот.

Похвала судьи согрела его не меньше, чем бульон. Но Сёкей все еще с горестью вспоминал тех, кого он потерял: лекаря Генко, Саду, Джойджи и крестьян. Желанием Небес не было, чтобы Сёкей умер в поездке. Но те другие… он не сумел предотвратить их смерть. Судья сказал, что невозможно было помешать воле Небес.

Возможно, если бы Сёкей не записал их жалоб, они остались бы живы. Но тогда в чем состояла бы жизнь, если бы мы изо всех сил не пытались сделать ее лучше? В новом году, решил Сёкей, он будет с большим упорством добиваться того, чтобы быть достойным звания самурая. Возможно, стоит начать с того, чтобы спасти заключенного, который говорил с ним в темнице…

– Дети скоро вернутся, – произнес судья. – Почему бы не отведать еще немного моши-моши, прежде чем ребятня прибежит сюда и съест все подчистую?