Текст книги "Во тьме таится смерть"

Автор книги: Томас Гублер

Соавторы: Дороти Гублер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

Сёкей сел на циновку, пытаясь усвоить все это.

– Итак, – сказал судья, – я послал тебя, чтобы обнаружить, кто мог так сильно не любить господина Инабу, чтобы захотеть нанять ниндзя, который убил его. Ты нашел кого-нибудь из них? Кого-то, кто мог бы иметь причину желать смерти господина Инабы?

Сёкей посмотрел судье в глаза.

– Да. Много людей, – сказал он. – Я должен начать непосредственно с себя.

– Еще вина, – приказал слуге управитель.

19. В обители

Сёкей закончил излагать свою историю уже далеко за полдень. Юноша не пропустил ничего. Управитель и судья Оока внимательно слушали. Они прокомментировали повествование всего два-три раза. Управитель неодобрительно покачал головой, когда Сёкей описал свою встречу с крестьянками.

– Это их долг, – сказал управитель, – повиноваться господину, даже если его действия кажутся крутыми. Он может иметь повод, о котором мы не знаем.

Прежде чем Сёкей ответил, судья заметил:

– Но долг господина – защищать и охранять своих людей. Что они должны делать, если он терпит неудачу в своем деле? В прошлом некоторые разгневанные крестьяне формировали маленькие армии и боролись с самураями. Обращение к господину Инабе с ходатайством кажется мне весьма разумным.

– Одно приводит к другому, – недовольно произнес управитель.

Однако когда Сёкей рассказал о том, что был заключен в тюрьму господином Инабой, управитель зарычал. Но его гнев перешел в смех и аплодисменты, когда Сёкей описал, как совершил побег. Судья был менее восторжен, но юноша видел по его лицу, что господин Инаба когда-нибудь заплатит за свое обращение с Сёкеем. Но Сёкей хотел большего:

– Я полагаю, лекарь Генко и остальные должны быть мертвы.

Он посмотрел на судью и управителя, надеясь, что они не согласятся. Но управитель медленно кивал.

– Это кажется вполне вероятным, – сказал он. – Конечно, некоторые, возможно, выжили, если самураи не были прилежны в исполнении приказа.

– Господин Инаба должен быть наказан за это, – сказал Сёкей.

Управитель закашлял и отвел взгляд. Судья мягко сказал:

– Я боюсь, что никто не может наказать его за это. Он имеет право управлять своим доменом, как пожелает.

– Но это… это несправедливо, – возразил Сёкей.

– Таков приказ сёгуна, – ответил судья.

Сёкей погрузился в тягостное раздумье, сожалея обо всем, что сделал.

Наконец управитель сказал:

– Вы, вероятно, пытались осуществить свои намерения. Гордитесь этим.

– Что вы имеете в виду? – спросил Сёкей.

– Ну, эти крестьяне – или какая-то их группа, – без сомнения, наняли ниндзя, который убил старого господина Инабу, разве вы будете это отрицать? Так что какая разница, кем они наказаны?

– Нет, – твердо произнес Сёкей. – Они не могли нанять ниндзя. Они слишком бедны. И таковы все другие люди в домене господина Инабы.

– Как и тот лекарь, которого вы упоминали? – спросил управитель. – Он мог накопить деньжат за эти годы.

Сёкей покачал головой. Он хотел придумать какой-нибудь способ извиниться, чтобы не слушать больше управителя.

Заговорил судья:

– Ты сказал нам, что был врагом господина Инабы.

Сёкей посмотрел на него.

– Да, – ответил Сёкей. – Вы думаете, что я не прав?

– Нет, – ответил судья, – но я подозреваю, что ты позволил своему гневу смутить себя.

Сёкей замигал. Советы судьи были всегда разумны, Сёкей, должно быть, пропустил что-то. Все верно, он был сердит на господина Инабу. Он хотел мстить, и было также истинно, что такое желание могло повлиять на его суждения. Он должен успокоиться и все обдумать.

– Ты добился многого, – сказал судья. – Прими ванну и выспись хорошенько. Помни, что, завершив свою поездку, ты помог мне выиграть пари с управителем.

– О, вы же не станете продолжать дело, не так ли? – поинтересовался управитель.

– Конечно, продолжу, – ответил судья. – Теперь предельно ясно, что след ведет нас к обители О-Мива. И вы обещали мне дать разрешение посетить гору, если Сёкей прибудет сюда невредимым.

– Священники, – возразил управитель. – Вы же знаете, что они не хотят никого видеть на той горе. Они будут жаловаться мне, они напишут послание сёгуну…

– Кто-то еще уже находится на горе, – сказал судья. – Мы должны найти его. Конечно, священники не будут защищать убийцу.

– Будут, если это ниндзя, – сказал управитель.

Следующим утром Сёкей чувствовал себя значительно лучше. Он спал долго, а когда проснулся, позавтракал с удовольствием, как и в доме судьи Ооки. Кто-то взял его старое кимоно и заменил красивым новым, на котором имелась эмблема управителя. Рядом с новым кимоно юноши лежало содержимое старого – несколько монет, глазная оправа лекаря Генко, черно-зеленый камень, который дал ему Татсуно, и набор для письма.

Сёкей ощутил острый приступ горя при виде глазной оправы и еще раз тихо поклялся отомстить за тех, кто доверился ему. Он покачал камень на ладони, задаваясь вопросом, почему Татсуно отдал это ему. От камня шло тепло, что было странным, будто это нечто живое. Конечно, поговаривают, что каждый предмет в природе содержит внутри ками, но этот ками должен быть очень активным. Сёкей спрятал камень в новое кимоно. Наконец юноша посмотрел на набор для письма и увидел, что из тонких, искусно сделанных листочков рисовой бумаги остался только один. Сёкей решил использовать его, чтобы написать поэму, достойную подарка.

Управитель появился, когда Сёкей заканчивал завтракать. Он подарил юноше изумительный подарок – пару мечей. Настоящих. Вчера ничего не говорилось о том, как Сёкей потерял свой деревянный меч в замке господина Инабы. Это было позорно, но поскольку юноша защищался до того, как его оглушили, то подобное было простительно.

Сёкей низко поклонился управителю.

– Вы достойны этих мечей, – произнес управитель. – Надеюсь, вы их сохраните… долгое время.

– Я буду всегда хранить их, – ответил Сёкей.

Управитель выглядел немного задумчивым, когда прощался с судьей и Сёкеем.

– Лучше, если я не пойду с вами, – сказал он. – Вы понимаете, Тадасукэ.

– Мы скоро вернемся, – пообещал судья.

Управитель также предоставил Сёкею прекрасную лошадь, а судья оседлал старого испытанного коня, который привык нести его на себе.

– Управитель был очень щедр, подарив мне эти мечи, – похвалился Сёкей.

– Они когда-то принадлежали мне, – сказал судья.

– Действительно? – удивился Сёкей. – Тогда я удостоен двойной чести.

– Как-то давно он выиграл их у меня в пари, – сказал судья.

– И теперь вы отыграли их?

– Нет, он просто был сентиментален. Он думает, что тебя убьют.

Сёкей поначалу был слишком потрясен, чтобы отвечать. Потом он прокашлялся и осторожно спросил:

– Почему он так считает?

– Потому что ты выполнил задачу, которую я поставил перед тобой. Так я выиграл в нашем последнем пари: получил его разрешение пойти на гору Миваяма, в обитель О-Мива.

– Ясно, – сказал Сёкей. – Чтобы захватить ниндзя – убийцу господина Инабы.

– О, нет, мы никогда не сможем захватить его там. Там он слишком силен.

– Но раньше вы ловили Татсуно.

– Этот ниндзя и Татсуно не одно и то же, – предостерег судья. – А даже если бы и были, ниндзя получает силу от горы.

– Как?

– Татсуно не говорил тебе? Это священная гора. Тамошняя обитель, в отличие от прочих, не имеет ни одного места в качестве приюта для его опекуна-ками. Сама гора является жильем ками.

– Да, он действительно говорил мне, – сказал Сёкей. – Теперь я вспоминаю.

Татсуно рассказал ему многое о ниндзя, живущих близко к природе. Сёкею было жаль, что он не слушал внимательнее.

– Ты сам увидишь, когда мы достигнем святыни, – сказал судья.

Путь туда даже верхом занял большую часть дня. Когда они наконец достигли обители, то увидели, что священники готовились к новогоднему празднику. Флажки трепетали на столбах, приглашая тошиками [13]13
  Тошиками – божества наступающего года.


[Закрыть]. Симэнава [14]14
  Симэнава – священная веревка из рисовой соломы.


[Закрыть]была подвешена на вершине тории: так обычно отмечался вход в святыню. На ее свешивающихся концах крепились фигурки из свернутой бумаги. Сёкей узнал их – бабочки.

Люди из соседних деревень уже прибыли, чтобы принести пищу и напитки в подарок для ками этой обители. Каждый, кто мог себе это позволить, надевал новое кимоно. Оставив подношения в святилище, люди остались посмотреть танец, игры и праздничные церемонии, которые были частью новогоднего празднества.

Сама обитель показалась Сёкею небольшой. Вокруг основной постройки имелось несколько строений, где священники и путешественники ели и спали. Главное строение выглядело до странности маленьким. Оно имело традиционное место для молений и размещения приношений, которое заканчивалось там, где должна находиться самая священная часть. В том месте, у основания горы, находилась просто еще одна симэнава, протянутая между двумя деревянными шестами. Вокруг обители были сосновые рощицы. Они становились более густыми по мере того, как постепенно поднимались к облакам. Серо-зеленый туман спускался с конусообразной вершины, которую из самой обители невозможно было увидеть. Сёкей почувствовал некий холодок, был здесь дух чего-то заветного, что и подсказывало людям не подниматься на гору.

После того как Сёкей и судья оставили своих лошадей в конюшне, путников вышел встретить молодой священник. На нем была высокая черная шапка в форме гриба и длинное простое коричневое кимоно с рукавами, достававшими почти до колен.

– Управитель прислал вчера гонца, чтобы сообщить нам о вашем приезде, – сказал он. – Я сожалею, что мы не можем встретить вас, как вы того заслуживаете, ваша честь, поскольку празднество занимает почти все наше время.

– Мы понимаем, – сказал судья. – Но на самом деле все, в чем мы нуждаемся, – это в месте для ночлега. Завтра мы пойдем на гору.

Священник покачал головой.

– Никому не разрешается подниматься на гору за пределами обители, – сказал он.

– И все же некоторые проникают туда, – ответил судья. – Я полагаю, что кто-то находится на горе в настоящее время.

– Если это так, – вежливо объяснил молодой священник, – то он получил разрешение каннуши [15]15
  Каннуши – глава обители.


[Закрыть].

– Тогда мы тоже должны получить его разрешение, – сказал судья.

20. Что сказал каннуши

Они ждали два дня, прежде чем предстали перед каннуши. Сёкей был удивлен, что кто-то смеет столь дерзко оскорблять чиновника сёгуна. Если бы судья пожелал, то мог бы обратиться к управителю с просьбой послать воинов самурая, чтобы выполнять его распоряжения.

Сёкей не понимал реакцию судьи. Он действовал так, будто приехал в обитель, чтобы принять участие в недельных новогодних празднествах. Они с сыном смотрели игры и танцы, которые были частью новогоднего ритуала, пробовали моши-моши [16]16
  Моши-моши – пирожки из липкого риса.


[Закрыть], а судья принял участие в кручении деревянного молотка, используемого для обмолота риса. Сёкей признался, что вкус моши-моши напомнил ему о тех лакомствах, которыми он наслаждался в детстве. В течение новогодних празднеств даже его отец-торговец отдыхал и однажды танцевал в их местной обители при всем народе.

Но те дни остались в прошлом. Теперь он должен думать о серьезных делах. После длительной поездки, которая привела Сёкея в это место, он стремился завершить дело. Они не могут вернуться в Эдо до тех пор, пока человек, который нанял убийцу господина Инабы, не будет обнаружен. Зная, что сам убийца находится на горе и посещает обитель, Сёкею эта задержка становилась почти невыносимой.

– Что, если он уйдет? – спросил Сёкей судью на утро их второго дня ожидания.

– Кто? А, ниндзя? – отозвался судья. – Он не оставит гору, пока мы здесь. Я сказал тебе, что она – источник его мощи.

– Вы думаете, что он слишком силен для нас, чтобы мы победили его?

– Я думаю, именно это каннуши и предстоит решить, – сказал судья.

– И что вы сделаете, если он решит не пустить нас на гору? – спросил Сёкей.

– Позволь сначала узнать, что он скажет, – ответил судья.

На следующее утро явился молодой священник и сообщил:

– Вы удостоены чести. Каннуши призывает вас к себе после утренней молитвы.

– Спасибо, – поблагодарил судья.

После того как священник ушел, судья сказал Сёкею:

– Ясно, что каннуши принял решение.

– Как вы думаете, каково его решение? – спросил Сёкей.

– Думаю, что оно будет мудрым, – ответил судья. – Святыня не просуществовала бы так долго, если бы ее каннуши не принимали мудрых решений.

После молитвы судья и Сёкей оставались в молельном зале обители, как и те, кто исполнял обязанности по несению службы. Молодой священник повел гостей в маленькую комнату. Внутри на циновке восседал старик в такой же одежде, как у молодого священника. Однако его одежды были как бы изрядно поношенными. Его кожа была сухой и тонкой, как старая слоящаяся рукопись, череп был лыс, а лицо казалось столь изнуренным, что Сёкей подумал, что старик не ел ничего в течение многих лет.

Молодой священник показал Сёкею и судье, где присесть. Когда они это сделали, каннуши поднял на них глаза. Хотя жизненная сила покинула тело старика, глаза его все еще сохраняли остроту и живость. Они напоминали последние два пылающих угля в почти потухшем костре. После короткого взгляда на судью каннуши сосредоточился на Сёкее. Его глаза словно проникали в душу юноши. Сёкей понимал, что его изучают.

– Зачем вы приехали сюда? – Голос каннуши был пронзительным, как трескотня сверчка. Удивительно, что он направил свой вопрос Сёкею. Юноша посмотрел на судью.

– Я – Оока, чиновник правительства сёгуна, – ответил судья каннуши. – Мы ищем ниндзя, который убил господина Инабу, в то время как князь пребывал в Эдо под защитой сёгуна.

– Почему вы думаете, что этот ниндзя здесь? – спросил каннуши.

– Поскольку он оставил красную бабочку, сделанную из бумаги, которая была продана вашей обители. И потом известно, что ниндзя расценивают Миваяму как место своего прибежища.

– Они имеют серьезные основания, – сказал каннуши. – Ками горы – их защитник.

– И вы разрешаете им входить в самое святое место обители?

Каннуши кивнул:

– Ниндзя щедры в своих подношениях, и горный ками принимает их.

– Если ками принимает ниндзя, – сказал судья, – тогда он примет и нас.

– Вы самураи, – произнес каннуши. – Вы приносите сюда свои мечи. На этой горе не может быть никакой смерти. Ками не допустит этого.

– Этот ниндзя принес смерть в другое место, – сказал судья, – и все же он возвратился к горе.

– Он очистил себя, – изрек каннуши.

Наконец-то Сёкей понял, почему ниндзя оставил красную бабочку рядом с телом господина Инабы. Это действие было его собственным очищением. Он должен был рассеять злого ками, чтобы быть в состоянии возвратиться к горе.

Каннуши снова перевел глаза на Сёкея.

– Вы не ответили на мой вопрос, – сказал он.

Сёкей был взволнован, пробуя вспомнить вопрос.

– Я… Я приехал сюда, потому что я желаю видеть, как свершится правосудие, – сказал он, – и потому что путь, выбранный моим отцом для меня, привел меня в это место.

Небольшие морщинки появились в уголках глаз каннуши, как будто он хотел улыбнуться, но забыл, как это делается.

– Вы принесли кое-что с собой, – сказал каннуши. – Покажите мне это.

Сёкей подумал, что старик подразумевал бабочку. Рассердится ли судья, узнав, что та потеряна?

– При мне нет этого больше, – сказал Сёкей. – Это было необходимо, чтобы очистить другое место, где произошла смерть.

– Вы ошибаетесь, – произнес каннуши. – Покажите мне, что у вас под одеждой.

Сёкей достал набор для письма, монеты, проволочную оправу лекаря Генко, а затем коснулся камня, который дал ему Татсуно. Камень теперь казался еще более теплым. Именно это просил каннуши. Его глаза просияли особого рода почтением, когда Сёкей показал камень.

– Где вы его взяли? – спросил каннуши.

– Один человек дал это мне, – ответил Сёкей.

– У вас щедрый друг, – сказал каннуши. – Это гофу, очень сильный, который сможет защитить вас, если ваше сердце чисто. – Он посмотрел на судью. – Его сердце чисто?

– Я верю, что да, – произнес судья.

Каннуши направил пристальный взгляд на Сёкея.

– Вы можете пойти на гору, – сказал он. Затем добавил: – Один.

– Ты не обязан делать это, – сказал судья, когда они шли к симэнаве у подножия горы. – Я не уверен, что должен позволить тебе идти. Я ничем не смогу защитить тебя там.

Сёкей обернулся и посмотрел на него.

– Отец, – сказал он, – в первый раз, когда вы поручили мне следовать одним путем, вы тайно послали Бунзо, чтобы следить за мной. И во второй раз, когда вы оказали мне доверие, дав следовать одним путем, сами спасли меня, когда моя жизнь была в опасности. Даже в той поездке, которую я только что совершил, вы поручили Татсуно охранять меня. – Сёкей глубоко вздохнул. – Но, отец, – продолжал он, – я хочу быть достойным того, чтобы называться вашим сыном, сыном самурая. Я могу заслужить это, только если, оказываясь перед опасностью, готов пожертвовать жизнью. А если вы всегда будете защищать меня, это будет просто игра в войну мальчиков, притворяющихся воинами. И как однажды написал Басё: «Даже если бы я должен умереть в дороге, это было бы волей Небес».

Судья улыбнулся.

– Я часто думаю о тех словах Басё, когда собираюсь в очередную поездку, но я намного старше тебя. – Он вздохнул. – Я боюсь, что сделал слишком хороший выбор, когда попросил, чтобы сёгун позволил мне принять тебя как сына.

Сёкей почувствовал, что сердце его подступило к горлу. Судья пожалел, что выбрал Сёкея?

– Почему вы говорите «слишком хороший»? – спросил Сёкей.

– Потому что я думал, что приобретаю сына, который будет соблюдать ради меня надлежащие церемонии в течение необходимых сорока девяти дней после моей смерти. Вместо этого у меня оказался сын, который желает устраивать собственную жизнь в борьбе за честь.

– Отец, – сказал Сёкей, – я заверяю, что приложу все усилия, чтобы вернуться и когда-нибудь вознести молитвы о вашей душе.

Судья кивнул и снова улыбнулся.

– Я вижу, что было бы бесполезным запретить тебе идти на гору, – сказал он. – Это Татсуно дал тот камень?

– Да, – ответил Сёкей.

– Он говорил вам зачем?

– Нет. Он только сказал, что моя жизнь стоит того, чтобы сохранить ее.

– Вижу, что не ошибся, доверяя Татсуно. Помни одну вещь: ты не должен ловить или убивать ниндзя. Ты должен только узнать, кто послал его, чтобы убить господина Инабу.

– Я выполню задачу, которую вы передо мной поставили, – поклялся Сёкей.

Они достигли заветной границы, где симэнава, протянутая между двумя деревянными шестами, отделяла мир людей от мира ками. На веревках болтались красные бумажные бабочки, их крылья трепетали на ветру, будто они силились освободиться. Одна из веревок была пуста, и Сёкей понял, что именно на ней висела бабочка, которую позже нашли в комнате господина Инабы.

Молодой священник сопровождал Сёкея и судью. Он предложил Сёкею ведро воды и черпак.

– Вы должны очиститься, – объяснил он. Сёкей знал этот ритуал, наблюдая его в других синтоистских обителях. Он набрал полный рот солоноватой воды. Он прополоскал рот и выплюнул воду на землю, затем ополоснул руки.

– Я готов, – сказал он.

21. На Миваяме

Сёкей прошел лишь несколько шагов перед тем, как войти в густой лес. Он задержался, чтобы оглянуться, и увидел судью. После этого лес замкнулся за спиной юноши. Он с трудом взбирался на гору. Здесь, разумеется, не было никаких троп, потому что люди редко ходили там. Гора круто шла вверх, снег скрывал ветви, коряги и камни. Сёкей заранее, еще утром, надел толстые носки таби и новую пару бамбуковых сандалий. Его ноги погружались в снег, таби промокли, и холодный воздух стал замораживать их.

Сёкей остановился. Он дышал с трудом от усилий, пар изо рта принимал в воздухе вид струек дыма. Он не был уверен, что найдет ниндзя. Однако Сёкей ожидал, что, как только кто-то вторгнется в их домен, ниндзя появятся.

– Хей! – позвал Сёкей. – Ниндзя! Татсуно!

Он все еще подозревал, что Татсуно, возможно, был убийцей, даже при том, что судья думал иначе.

Никакого ответа не последовало. Гора была тиха, хотя Сёкей знал, что здесь должны находиться живые существа.

Сёкей запустил руку в кимоно и достал камень. Тот был все еще теплым. Камень имел чашевидную форму и удобно размещался в ладони. Юноша почувствовал, как тепло распространяется по всему телу. Ками внутри камня оказывал ему помощь.

Юноша решил, что пришло время вызвать ками горы, обратиться к нему.

Каждый в Японии знал, как сделать это. При входе в тории обители надо похлопать в ладоши. Сёкей так и сделал. Он хлопал так шумно, как мог.

– Ками! – закричал он. – Я обращаюсь к тебе, дух этой горы! Покажи мне ниндзя! Я должен поговорить с ним. Обещаю не осквернять ваше святое жилище. Скажите мне! Дайте мне ответ.

Он оглядывал гору.

– Ками! Услышь меня!

День потихоньку клонился к закату. Лучики света проникали через просветы в кроне дерева. Сёкей посмотрел на место, где солнечный свет касался земли. Там стоял олень. Очевидно, он разыскивал пищу. Под слоем снега все еще лежали стебельки травы, что поддерживало лесных зверей. Сёкей помахал руками, но олень не сдвинулся с места. Это была небольшая самка, она ласково смотрела на него так долго, что это начало раздражать Сёкея.

– Хей! – закричал он.

Олениха уставилась на него. Сёкей подошел к животному, а оно зарылось в снег передними копытами. Олениха дала Сёкею возможность посмотреть на нее в последний раз, вскинула голову и медленно скрылась за деревьями. На месте, где стояла олениха, он увидел следы. Некоторые оставлены оленем, но также были и другие. Сёкей низко наклонился и начал рассматривать их. Это были лисьи следы. Сёкей запомнил отпечатки лисьих лапок перед замком господина Инабы в том месте, где вышел убийца. Вспомнил сон охранников. Холодок побежал по его спине. Одно дело – преследовать человека, пусть даже ниндзя, но совсем другое – ловить человека, который превращался в лису…

Сёкей пошел по следу в гору. Это было непросто даже при том, что земля была покрыта снегом. В открытых местах снег подтаял, а кое-где следы были смыты. Сёкей должен был двигаться вокруг одного места, чтобы найти продолжение следа.

Путь оказался более долгим, чем ожидал юноша. Следы не вели непосредственно вверх. Они виляли, как будто человек, который оставил их, хотел уйти от преследования. Наконец следы закончились у пещеры недалеко от вершины горы. Сёкей приблизился к тому месту осторожно, зная, что изнутри глубокого черного отверстия за ним могут наблюдать.

Юноша достиг входа и заглянул внутрь. Он увидел только, что пещера вела вниз, возможно, к основанию горы. Решением его было победить на открытой местности, поэтому он закричал:

– Ниндзя, выходи и стань передо мной!

Единственный ответ, который он получил, было эхо, причем слабое. Сёкей понял, что его голос казался пронзительным и тонким. Он вновь запустил руку в кимоно, схватив камень, чтобы вобрать в себя его силу. Он должен ждать здесь появления ниндзя. Ведь выйдет же тот когда-нибудь, если, конечно, пещера не имела другого выхода.

Сёкей подумал о своем обещании вернуться, чтобы однажды прочитать похоронные молитвы в память о судье. Слова Басё снова зазвучали в голове Сёкея. «Если человек сохраняет собственную жизнь из трусости, – подумал Сёкей, – то что является смыслом его жизни? Небеса исполнили мое желание, которое когда-то казалось несбыточной мечтой, – стать самураем. Я должен оказаться достойным этого звания».

Он опустил ладонь на рукоятку меча и ступил в пещеру.

После того как Сёкей совершил только несколько шагов, свет из входа в туннель больше не освещал путь перед ним. Он делал каждый шаг аккуратно, выдерживая паузы между шагами. Юноша постоянно прислушивался. В абсолютной тишине должен быть услышан любой звук. Однако его собственное дыхание заглушало любой другой шум. Он вынуждал себя сохранять спокойствие, используя методику медитации, которой научился у Басё.

После еще нескольких шагов юноша слабо различил другой звук. Сначала тот походил на гудение, как будто там размещался пчелиный улей, защищенный здесь от холода. Сёкей прислушался, ему показалось, что звук усилился, потом ослаб, а затем усилился снова. Это напоминало гул волн у побережья. Или храп.

«Да, – подумал Сёкей, – именно это и должно быть!» Ниндзя был недалеко, он лежал в пещере и храпел. Он должен чувствовать себя в полной безопасности.

Сёкей думал, что делать. С обнаженным мечом он мог ринуться вперед и убить ниндзя прежде, чем тот проснется – был ли он лисой или человеком.

Однако тогда Сёкей не узнал бы, кто нанял ниндзя, чтобы убить господина Инабу. А ведь заказчик убийства был более важен.

И если ниндзя действительно был Татсуно… Сёкей не хотел признавать, но он будет грустить, если придется убить Татсуно.

– Хей! – крикнул он в смятении.

Храп прекратился. Теперь не было никаких звуков, поскольку ниндзя был в состоянии прекратить дышать полностью. Он должен обладать великой силой самодисциплины. Но Сёкей чувствовал, что ниндзя был всего в нескольких шагах от него.

Надо слушать!