Текст книги "Во тьме таится смерть"

Автор книги: Томас Гублер

Соавторы: Дороти Гублер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

13. В замок

Они приблизились к городским стенам, и Сёкей спешился. Он пошел рядом с лошадью, изображая слугу Татсуно. Тот нашел это более забавным, чем показалось Сёкею. С Татсуно, одетым в косодэ самурая, путники быстро смешались с толпой на улицах Канадзавы. Каждый третий здесь, казалось, носил эмблемы клана Инаба. Сёкей хотел немедленно направиться к замку. Татсуно посмеялся над ним.

– Думаешь, что мы просто зайдем и потребуем представить нас господину Инабе? – спросил ниндзя.

– Я уже встречал его, – подчеркнул Сёкей. – Он видел меня с судьей и знает, что я работаю на него.

– Однако лучше осмотреться, прежде чем мы помчимся навстречу неприятностям, – сказал Татсуно. – Давай-ка хорошенько подкрепимся для начала.

– Мы должны собирать информацию для судьи.

– Трактиры – лучшие места для изучения обстановки, если только у тебя острый слух, – произнес Татсуно.

Сёкей не мог отрицать, что он как-то раз узнал много, работая дежурным в чайной. Итак, они остановились около трактира. Татсуно передал узду лошади мальчику-слуге, ожидающему снаружи. На крыльце стояли три самурая, которые вели между собой разговор. Татсуно и Сёкей попытались пройти мимо них, но один из них поприветствовал Татсуно.

– Я вроде знаю вас, так? – спросил он. Речь мужчины была нечленораздельной, и Сёкей мог поклясться, что тот был слегка хмельным.

– Не думаю, – ответил Татсуно.

– Нет, стойте, – произнес другой воин. – Разве не вы отправлялись с новым господином в область Ямато в прошлом месяце?

– Нет, – сказал Татсуно. – А вы?

– О, да! Он не пошел бы без меня, – сказал подвыпивший самурай. – Странные дела там. Вообще-то, предполагается, что об этом нельзя говорить.

– Посещали обитель, верно? – спросил Татсуно.

– О-Мива, – с поклоном ответствовал мужчина. Затем, он запнулся и зло посмотрел на Татсуно. – Я же сказал, что мы не должны говорить об этом.

– О, я забыл, – сказал Татсуно. – Прошу прощения. Вы позволите мне угостить вас чашечкой саке?

Мужчина закивал.

– Мы как раз направлялись туда, – произнес он.

Но два попутчика остановили его.

– Он все позабыл, – сказал один из них Татсуно. – Мы, наоборот, уезжаем.

– Значит, в другой раз, – смирился ниндзя.

– Так о чем же шла сейчас речь? – спросил Сёкей, после того как они вошли в гостиницу. Путники встали на циновки, которые лежали перед длинным низким столом, за которым женщина подавала еду.

– Новый господин Инаба, сын почившего князя, совершил поездку в обитель О-Мива, – отозвался Татсуно. – О чем это тебе говорит?

– Это то место, где, как сказал бумажный мастер, сделана бабочка, – вспомнил Сёкей.

Татсуно кивнул. Взгляд женщины упал на него, и ниндзя указал на горшок с супом из лапши, а затем на извивающихся креветок в большой посудине. Женщина кивнула и посмотрела на Сёкея, который попросил то же самое. Вскоре перед ними стояли две миски с горячим супом и креветками. Сёкей размешивал кушанье палочками, чтобы дать креветкам провариться, а Татсуно немедленно поднял миску ко рту и захлюпал, втягивая лапшу и креветок. Он откусывал креветкам головки и выплевывал их на столик.

Пока они ели, Сёкей думал об обители, которую упомянул самурай. Та же самая, откуда появилась бабочка… Но какая тут связь?

Юноша доел суп, затем спросил Татсуно:

– Думаешь, господин Инаба пошел в обитель О-Мива, чтобы купить бумажную бабочку?

– И какое предназначение он бы нашел для бумажной бабочки? – удивился Татсуно.

– Хорошо… возможно, он был с тем, кто оставил ее рядом с телом его отца.

– С какой целью?

– Не знаю. Ты сказал мне, что она предназначалась для того, чтобы прогнать злого ками. Это похоже на человека, который любил своего отца. Почему убийце это понадобилось?

Татсуно наклонил миску, чтобы вылить остатки супа в рот.

– Потому что ниндзя близки к ками, – сказал он.

Это так возмутило Сёкея, что он не удержался, чтобы не нагрубить.

– А мне кажется, что ниндзя обычные преступники, – сказал он.

Татсуно посмотрел на пустую миску, как будто подумывая, не заказать ли еще. Потом он обратился к Сёкею.

– Может быть, и да, потому что ты никогда не страдал от несправедливости, у тебя не забирали землю, не похищали дочь. А в такой ситуации никто бы и пальцем не пошевелил, чтобы помочь тебе… кроме ниндзя.

– Это неправда! – воскликнул Сёкей. – Я помогаю таким людям, но я не ниндзя.

Это возражение заставило Татсуно улыбнуться. Сёкей не припоминал, чтобы тот прежде улыбался.

– Ну, ладно, – сказал он, – давай побыстрее закончим наше дело. Полагаю, ты все еще хочешь доставить тот список жалоб новому господину Инабе?

– Да, – ответил Сёкей, поднимаясь на ноги. – И ты увидишь, как поступает благородный муж-самурай. Когда он узнает о страдании тех, кто зависит от него, он примет меры.

– Уверен, что примет, – произнес Татсуно.

Они пробивались через переполненные улочки к замку. Сёкею показалось, что жители города выражали недостаточно уважения к памяти их недавно почившего князя. Нигде не было никаких признаков траура, который должен соблюдаться в течение сорока девяти дней со смерти господина. Уличные актеры – жонглеры, акробаты, музыканты и борцы – выступали на потеху проходящих мимо бесчисленных зевак. Даже те, кто носил самурайские мечи, смеялись, громко разговаривали и затевали игры типа го или утагай.

Сёкей и Татсуно беспрепятственно прошли через ворота в каменной стене, окружавшей господские постройки, а затем по мосту через ров. Очевидно, облачения Татсуно было достаточно, чтобы убедить стражу, что он приехал по делу.

Сам замок был внушителен. На семь этажей над землей возносились его многочисленные украшенные гребнями крыши. Высоко вверху Сёкей приметил пост наблюдения, с которого стража следила за теми, кто приехал или вошел во двор. Замок сёгуна в Эдо был единственным из тех, какие видел Сёкей, б о льшим, чем этот.

Получить разрешение увидеть господина Инабу было труднее, чем попасть в замок. Внутри путники столкнулись с управителем домена. Седовласый мужчина, который выглядел так, будто жил в замке с тех пор, как тот был построен, спросил, по какому делу прибыли посетители.

На этот раз Татсуно вел себя тихо. Он посмотрел на Сёкея, приподняв бровь.

– Я… У меня сообщение для господина Инабы, – сказал Сёкей. – Важное сообщение.

Управитель домена протянул руку.

– Оставьте это мне, – произнес он.

Сёкей помотал головой.

– Нет, – возразил он. – Я могу передать это только господину Инабе лично.

Управитель поглядел на юношу испепеляющим взором.

– Кем вы себя мните? – сказал он. – Господин Инаба – занятой человек. Он не располагает временем, чтобы слушать бормотание каждого мальчишки, который приезжает в замок. – Затем он обратился к Татсуно: – Почему вы ввели его сюда, между прочим?

Татсуно пожал плечами:

– Он может сказать вам все то, что он сказал мне, если захочет.

Управитель вновь посмотрел на Сёкея.

– Вот как? – промолвил он. – Я тоже занятой человек.

Сёкей глубоко вздохнул:

– Я сын судьи Ооки, официальный представитель сёгуна. Меня послали сюда, чтобы разузнать обстановку в области Этчу. Я желаю сообщить о собранных мною сведениях господину Инабе.

Управитель уставился на него на мгновение, затем обменялся взглядом с Татсуно. Тот не произнес ни слова. «Хорош же из тебя помощничек», – подумал Сёкей.

Наконец управитель сказал:

– Хорошо, идите со мной. Но если вы солгали, заверяю вас, что вы пожалеете об этом.

Двигаясь перед Сёкеем, он поднялся на лестничный марш. Юноша, следуя за ним, оглядывался через плечо. Татсуно не было видно. Либо он вернулся через вход, либо стал невидимым, решил Сёкей. Как бы то ни было, Сёкей стремился сдержать обещание, данное крестьянам.

14. В ожидании палача

Господин Инаба не заставил себя долго ждать. Он отнюдь не производил впечатление особенно занятого человека и вдобавок не носил траур по своему отцу. На самом деле он играл в го с оруженосцем, в то время как гейша щипала струны сямисэна [12]12
  Сямисэн – японский музыкальный инструмент.


[Закрыть]. Сёкей оказался в ярко освещенной комнате на самом верхнем этаже замка. Он мельком бросил взгляд на вид из окна. Отсюда можно было обозревать весь город и даже поля за его пределами. «Чтобы добиться такого вида, – подумал юноша, – архитектор должен был быть поэтом». Затем Сёкей осознал, что комната была спроектирована так, чтобы хозяин замка мог сразу заметить приближающихся врагов.

Управитель домена пребывал в молчаливом ожидании, в то время как господин Инаба обдумывал очередной ход в игре. Наконец, подвинув одну из белых фишек на смежный квадрат, молодой господин забрал с доски черную фишку и поднял глаза на вошедших. Он посмотрел с умеренным любопытством на Сёкея и затем обратился к управителю:

– Почему вы отвлекаете мое внимание?

Тот поклонился:

– Господин, этот мальчик утверждает, что является сыном судьи Ооки и прибыл сюда с сообщением для вас.

– О? – Брови князя взвились. – Вы были с Оокой в замке моего отца в Эдо, не так ли? Хорошо, он установил, кто убийца?

– Нет, – ответил Сёкей. – Или, по крайней мере, я не думаю так.

– Тогда почему вы беспокоите меня?

Сёкей сглотнул комок в горле:

– У меня имеется ходатайство от некоторых из крестьян в пределах вашего домена.

Сёкея обеспокоило то, что не только молодой господин, но также самурай за игорной доской и управитель домена подняли глаза и уставились на него.

– Ваша светлость, я не знал, – произнес управитель.

Господин Инаба замахал рукой, чтобы тот замолчал. Он посмотрел на Сёкея и сказал:

– Покажите мне это ходатайство.

Их реакция заставила Сёкея нервничать. Слишком поздно он придал значение предостережениям Татсуно. Юноша плотно сжал губы, решая, как поступить.

– Сначала, – сказал он, – я хотел бы знать, известно ли вам, что их обязали заплатить налоги даже при том, что их посевы погибли.

Инаба обратился к самураю, сидевшему по другую сторону игровой доски.

– Возьмите у него ходатайство, – приказал господин.

Сёкей пытался сопротивляться, но самурай был намного сильнее. К сожалению, Сёкей не держал ходатайство в секции набора для письма. Самурай вынул листы бумаги из кимоно Сёкея, бросив юношу на пол.

Господин Инаба быстро просмотрел бумаги.

– Это, кажется, список имен и жалоб, – тихо произнес он. – И все одним почерком. Эти крестьяне не могут даже собственные имена написать?

– Я записал их, когда они назывались мне, – сказал Сёкей.

– Это было очень любезно с вашей стороны. Почему вы сделали это?

Сёкей подумал, как лучше ответить:

– Потому что я видел, как они страдали. Я хотел помочь им.

– Я предполагаю, что судья Оока послал вас сюда именно с этой целью.

– Нет, это не так, – признался Сёкей, решив, что судья не захотел бы огласки реальной цели визита в Кавадзаву.

– Так он послал вас сюда, чтобы шпионить за мной, не так ли?

– О, нет! – сказал юноша. – Он даже не знает, что я приехал сюда, в ваш замок.

Господин Инаба посмотрел на управителя домена.

– Как этот мальчик попал в замок?

– Самурай привел его, господин.

– Один из моих самураев? Вы знаете его имя?

– Нет, господин. Он не был знаком мне.

– Так узнайте, – скомандовал Инаба. Затем он направил пристальный взгляд на Сёкея. – Я хочу знать, действительно ли никому не известно, что этот мальчик находится в моих владениях. Между тем поместите его в темницу, пока не вредите ему.

Сёкей принялся возражать:

– Вы не можете поступить так! Я здесь по делу, направлен судьей Оокой!

– Молчать! – рыкнул Инаба. – Теперь здесь хозяин я!

Он вручил список имен самураю, с которым играл в го.

– Ваша задача проста. Найдите непокорных предателей, имена которых перечислены в этом списке, и уничтожьте их.

Сёкей совершил ошибку, снова попытавшись сопротивляться. На сей раз его утихомирили крепким ударом по голове. Когда юноша очнулся, то обнаружил что лежит с головной болью на холодном каменном полу. В том месте, куда он попал, было темным-темно. Не удавалось ничего разглядеть даже на расстоянии вытянутой руки. Единственный лучик света проникал сюда через решетку в потолке. Вот почему юноша был поражен, когда в темноте раздался голос.

– Вам лучше? Они, надеюсь, серьезно вам не навредили.

– Достаточно серьезно, – сказал Сёкей, обнаружив за ухом шишку размером с голубиное яйцо. Затем он ощупал себя и нашел, что его деревянный меч исчез.

Он припомнил как удар, так и последние распоряжения господина Инабы, данные самураю.

– Как долго я здесь пробыл? – спросил Сёкей.

– О, не слишком долго, – сказал голос, который звучал так, будто принадлежал старику. – Они приносили только одну корзину с едой, с тех пор как принесли вас, таким образом, это меньше чем один день. Я съел вашу часть. Надеюсь, вы не возражаете. Я думал, что еда может испортиться.

– Я должен выйти отсюда! – воскликнул Сёкей. Ему нужно предупредить лекаря Генко и крестьян, что Инаба собрался уничтожить их.

Сёкей расслышал звук, сходный с криками чайки, а затем понял, что человек в темнице засмеялся.

– Не стоит так спешить, – ответил он Сёкею. – Никто не побеспокоится о вас, пока вы сидите тихо. И еще они дают еду, дают гораздо больше, чем можно найти снаружи. Люди голодают, знаете ли.

– Знаю, – отозвался Сёкей. – Я принес господину Инабе список жалоб от крестьян.

– И вы все еще живы? Бог мой, он, верно, припас кое-что специальное для вас. Наверное, распятие на кресте. Знаете, именно так они казнили киришитан, оставляя их тела на поперечных палках вдоль дороги как предупреждение другим.

– Он не осмелится казнить меня, – произнес Сёкей.

Снова раздался крик чайки, немного громче на сей раз. Сёкей думал о том, что он сказал господину Инабе. Было глупо позволить ему думать, что никто не осведомлен о посещении Сёкеем замка. На самом деле кое-кто знал – Татсуно. Если он скажет судье, где Сёкей, то судья прибудет и освободит его. Но судья приказал им встречать его в доме управляющего в области Ямато. Это далеко. Татсуно потратит несколько дней, чтобы добраться туда, если вообще потрудится пойти за подмогой. Татсуно, как казалось, заслуживал доверия только до тех пор, пока был под надзором. И даже тогда он, вероятно, придумал бы какую-нибудь хитрость. «Но если Татсуно не спасет меня, – подумал Сёкей, – то кто это сделает?» Сёкей должен был искать выход сам.

– Часто они приносят еду? – спросил он у голоса в темноте.

– Два раза в день. Или, по крайней мере, я думаю, что два раза. Свет из решетки наверху тускнеет на некоторое время, и поэтому я определяю, что настала ночь.

– Кто приносит еду?

– Не беспокойте себя всеми этими вопросами, – раздалось из темноты. – Они просто уведут вас отсюда, чтобы совершить казнь. Если бы они собирались пытать вас, давно бы это сделали. Они не нуждаются ни в какой информации от вас.

«Да, – с горечью подумал Сёкей. – Я и так принес им все добровольно, с чего им меня пытать?»

– А что про себя скажете? – спросил Сёкей. – Они намерены казнить вас?

– Я думаю, что обо мне забыли. Последний человек, который был здесь до вас, сказал, что господин Инаба умер. Это так?

– Да. Он был убит в своем замке в Эдо.

– Какой позор! Кто же пошел на это?!

– Как вы можете говорить так, когда ждете здесь, что вас казнят? – спросил юноша. – Что вы совершили, чтобы заслужить такое?

– Я был нанят, чтобы построить стену в одном из имений господина Инабы. Я сделал свою работу скверно, и стена упала.

– Из-за этого вас собираются казнить?

– Но я заслужил это, не так ли?

– А мне кажется, что это очень жестокое наказание за малое преступление, – сказал Сёкей.

– Именно так и говорила моя жена. Она намеревалась обратиться к господину Инабе с просьбой о сострадании. Он был весьма добрым человеком, знаете ли.

Голова Сёкея начала болеть сильнее.

– Это лишено смысла, – сказал он. – Я говорил с некоторыми крестьянами в южной части домена господина Инабы. Они сказали мне, что господин Инаба забрал сохраненный ими рис в качестве налога, даже при том, что они не были в состоянии вырастить что-нибудь вот уже два года. Теперь они и их семьи голодают.

– О, да, – сказал человек из темноты. – Это правда, голодают повсюду в нашей области.

– Тогда как вы можете говорить, что господин Инаба был добрым человеком?

– Да ведь потому что он не знал ничего о страдании людей. Если бы он имел представление, то предпринял бы шаги, чтобы облегчить их участь.

Сёкей сердился. Он едва мог поверить в глупость этого человека.

– Конечно, он знает… или знал. Это же его домен.

– Нет, управитель домена – вот тот, кто отвечает за соблюдение порядка, – возразил человек. – И именно сын господина Инабы дал приказ собрать налоги с крестьян, даже когда те не могли заплатить. – Он вздохнул. – Я предполагаю, что сын – это новый господин. Это означает, как только кто-то вспомнит обо мне…

– Откуда вы знаете это? – требовательным тоном спросил Сёкей.

– Работая на стене, я слышал разные вещи, – сказал человек. – Однажды я услышал разговор сына господина Инабы и управителя домена. Они волновались из-за того, что господину Инабе станет известно о чем-то совершённом ими.

– Почему вы не сказали…

– Тш-ш-ш! – зашептал человек. – Слушай!

Они услышали шаги высоко над головами, около решетки.

– Стража приносит еду, – сказал человек. – Или это, или…

Он не закончил, но Сёкей догадался, что тот подразумевал. Или пришли с едой, или пришли, чтобы казнить кого-то.

15. Пол-соловей

Решетка отъехала, и на заключенных посмотрели двое. Сёкей не узнал из них никого.

– Хей! – крикнул один из стражников. – Старик! Мальчишка уже очнулся?

– Нет, – сказал сосед Сёкея по темнице.

– Не лги, – пригрозил сверху другой стражник, – или мы бросим вам крыс, чтоб в одиночку не скучали.

– Я очнулся, – произнес Сёкей, не желая втягивать старика в неприятности.

– Мы спускаем веревку, – сказал второй охранник. – Обвяжи ее вокруг пояса.

Вниз, кувыркаясь, полетел моток веревки.

– Если они станут жечь вас до смерти, – прошептал старик, – лучше сразу вдохнуть пламя, от этого вы быстро умрете.

– Я вернусь и вызволю вас отсюда, – ответил Сёкей.

Он услышал, как старик отбежал прочь в угол, прячась от юноши как можно дальше. Сёкей понял почему. Никто не захотел бы находиться рядом с сумасшедшим, потому что таким человеком овладел злой ками.

Сёкей обмотал вокруг себя веревку. Он довольно прочно завязал на конце скользящий узел, чтобы можно было легко выбраться.

Два стражника, впрочем, не теряли бдительности. В то время как один из них поднимал Сёкея, другой ожидал в стороне, держа пальцы на рукоятке меча.

Как только Сёкей достиг края оконца, он стал ослаблять веревку. Но самурай, который поднимал его, произнес:

– Ничего подобного. – И быстро связал юноше руки за спиной.

– Сюда, – сказал другой самурай, первым ступив в коридор. Второй охранник последовал за ним, ведя Сёкея на веревке, как собаку на поводке.

– Я нахожусь здесь по официальному делу, по поручению судьи Ооки, – сказал Сёкей. – Ваш долг – освободить меня.

Никто не обратил ни малейшего внимания на эти слова. Тот, кто следовал впереди, свернул в другой, более темный коридор, и Сёкей услышал странный звук – приглушенный шлепок, как будто кто-то хлопнул по стене сжатой в кулак кистью, на которую надета перчатка.

Самурай, который держал веревку, тоже услышал этот звук. Он позвал:

– Чиго?

Слишком быстро, чтобы юноша понял, что произошло, из темного коридора показался третий самурай. Он подскочил ко второму стражнику и обхватил его рукой вокруг шеи. До Сёкея донесся отвратительный треск, и охранник камнем рухнул наземь. Новый самурай повернулся, и Сёкей смог увидеть его лицо в темноте.

– Татсуно! – воскликнул юноша.

Ниндзя резко положил ладонь Сёкею на рот.

– Ни звука! – зашептал он. – Делай то, что говорю…

Сёкей кивнул. Татсуно, казалось, перевоплотился. Его тело было напряжено и столь же полно энергии, как лук с натянутой тетивой, готовый выпустить стрелу. В его осторожных блестящих глазах читалась непреклонность, когда он развязывал веревку, связывавшую руки Сёкея. Вместо того чтобы выбросить ее, он обмотал веревку вокруг предплечья и жестом велел Сёкею следовать за ним.

Они побежали по коридору, освещенному одним лишь чадящим факелом из сосновой смолы. За пределами участка, озаряемого факелом, все пространство казалось абсолютной чернотой. Татсуно ступил в темноту, остановился, а затем ощупал каменную стену справа от себя. Он толкнул стену, и она ушла внутрь. Ниндзя ступил через отверстие, и Сёкей последовал за ним. Когда юноша входил, ушиб палец на ноге и едва не упал. Он не приметил лестничный марш, ведущий отсюда наверх. Сёкей осмотрелся и увидел Татсуно в нескольких шагах от себя, пронзительно глядящего вниз.

– Мне таскать тебя на руках, – прошипел он, – или ты сможешь идти бесшумно?

Сёкей подумал, что он не особенно уж и шумел, но приложил все усилия, чтобы передвигаться еще тише. Лестнице, казалось, не было конца, и юноша сосредоточился на том, чтобы переступать со ступеньки на ступеньку тихо, так что отчасти забыл, где находится. Ни о чем не подозревая, он врезался в спину Татсуно, остановившегося наверху. Здесь был холодный воздух, значит, недалеко выход из замка. Юноша выглянул из-за спины Татсуно и увидел, что они стояли на вершине огибавшего замок крепостного вала, который находился на уровне второго этажа. Сверху укрепления защищала нависающая крыша, а в каменной стене на противоположной стороне имелись бойницы, из которых воины могли пускать стрелы в находящихся внизу врагов.

Татсуно выбросил вперед руку, чтобы удержать Сёкея на лестнице. Ниндзя медленно размотал веревку, завязал петлю на одном из концов и бросил ее куда-то, но Сёкей не мог разглядеть куда. Веревка закрепилась, Татсуно осторожно отступил, и веревка натянулась. Он привязал конец к ближайшему железному дельфину, который был установлен на каменном парапете в качестве декоративного украшения. Татсуно жестом изобразил движение вперед.

– Я собираюсь воспользоваться веревкой, чтобы переместиться вдоль стены к смотровой башне на углу. Внутри будет окно. Следи за мной и затем проделай то же самое. Не вставай на деревянный пол вала. Понял?

Сёкей кивнул.

– Пол-соловей, – прошептал он.

Этот пол был почти такой же широкий, как пол в замке господина Инабы в Эдо. Сёкей мог перепрыгнуть через него только с разбега. Татсуно наклонился и схватил веревку. Раскачиваясь в воздухе, он перенес ноги с пола и уперся ими в стену. Шаг за шагом он продвигался по веревке к углу замка. Сёкей глубоко вздохнул и пошел следом. Как только в его руках оказалась веревка, было не столь уж трудно, как ожидалось, упереться ногами в стену. Балансировка на стене все же была хитрым делом. Юноше приходилось перемещать сначала руки влево по веревке, затем сдвигать вбок ноги вдоль стены, и так повторялось много раз. Он двигался чрезвычайно медленно, Татсуно давно бы достиг угла.

Вдруг рука Сёкея соскользнула. Не успев подумать, он попытался обрести равновесие, спустив ногу.

Пол запел. Когда доска задвигалась под ногой Сёкея, она соприкоснулась со второй доской. Трение между ними вызвало громкий визг. Вторая доска была притерта к третьей, так что визг раздавался снова и снова, и Сёкей подумал, что звук должен скоро разбудить всех в замке. В дальнем конце парапета из смотровой башни выглянул охранник, который увидел беглецов. С криком он помчался к Татсуно, доставая на бегу свой длинный меч.

Татсуно прыгнул вниз и принял боевую стойку. Сёкей испугался, поскольку казалось, что ниндзя предстояло стоять с пустыми руками против острого как бритва меча самурая. Но Татсуно достал что-то из кимоно. Предмет был достаточно мал в сравнении с его кистью, так что ладонь его скрывала. Быстрым движением руки, как будто взмахивая кнутом, Татсуно метнул этот предмет в самурая.

Сёкей услышал шум, сходный со звоном крыльев колибри, но увидел только вспышку света. Затем самурай вскрикнул, выпустил меч и прижал ладони к лицу. Татсуно повернулся и завопил:

– Забудь про пол! Бегом! За мной!

Сёкей спрыгнул и побежал. Теперь запели все доски. Самурай-охранник стоял на коленях, из-под его пальцев струилась кровь. Сёкей обежал вокруг него и вновь услышал его крики. Юноша не оглянулся, потому что Татсуно был уже на гауптвахте. К тому времени когда Сёкей добежал туда, то есть спустя всего несколько секунд, Татсуно поднялся на оконный выступ и встал там на колени.

– Забирайся, – приказал он.

Сёкей подался назад:

– Но мы слишком высоко над…

Он не закончил, потому что Татсуно схватил Сёкея за кимоно и поднял его так легко, как будто тот был ребенком. Одним плавным движением он выбросил Сёкея из окна. На какое-то мгновение Сёкей был парализован. Он несся вниз к зияющей черноте, которая, казалось, не имела дна. Затем он видел под собой луну и понял, что перед ним отражение в воде. Он вот-вот упадет в ров.

Странная мысль пришла ему в голову. Вновь появилось ощущение, испытанное им в деревне. Еще раз он вступал в лунный свет.

Падение сопровождал всплеск, тело ушло под воду. Изо всех сил Сёкей пытался всплыть. И в очередной раз свет луны вел его. Только потом, после того как он на вдохе набрал полные легкие воздуха, почувствовал запах мусора и сточных вод, поступавших из замка. Рядом послышался всплеск. Это был Татсуно, который убеждал Сёкея плыть в другую сторону. В вышине раздавались крики – теперь на нескольких гауптвахтах. Что-то с пчелиным жужжанием пролетело над головой Сёкея, затем еще. Во второй раз он увидел, как этот предмет прошел через поверхность воды: стрела.

Сёкей и не знал, что умеет плавать так быстро. Он достиг противоположной стороны рва, сделав всего несколько энергичных гребков. Грязный берег был скользким, но Татсуно поднялся на него раньше своего спутника. Сёкей схватил его за протянутую руку.

Когда с помощью Татсуно он ступил на твердую землю, то услышал, как застонал его спаситель. Оглянувшись, Сёкей увидел, что из плеча Татсуно торчит стрела. Татсуно проигнорировал это, подгоняя юношу вперед.

– Беги, пока ворота не закрылись, – сказал он.

Сёкей не нуждался в дальнейших указаниях. Он без раздумий кинулся вперед к воротам. Прямо перед собой он видел луну. Позади него слышались шаги. Юноша надеялся, что это был Татсуно, но не смел оглянуться. Со стены над воротами Сёкея достиг крик, там мелькнула вспышка фонаря. Чудом спасенный услышал перемалывающий шум – грохот деревянных механизмов. Ворота закрывались. Он заставил себя бежать быстрее, мчаться вперед так, что вот-вот рухнет без сил. Открытое пространство между воротами и землей сжималось с каждым новым шагом, который он совершал. В самый последний момент юноша прыгнул в стремительно сужающуюся щель, перекатившись под падающими воротами.

Хотелось остановиться, тело больше не могло жить без воздуха. Но Татсуно схватил Сёкея и толкнул вперед.

– Еще совсем немного вперед, – сказал он. – У меня есть лошади.