Текст книги "Игры патриотов"

Автор книги: Том Клэнси

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 35 страниц)

– Так как нам теперь быть с тобой, Дэннис?

Сердце Кули забилось с усиленной частотой, однако голос его был исполнен решимости:

– Я хочу участвовать в следующей операции.

– Что? – удивился О'Доннелл, поворачиваясь к нему.

– Эти ебаные британцы!.. Они, Кевин, охотятся за мной!

– Но это требует мастерства. И – дело рискованное…

– Я говорю серьёзно, – настаивал Кули.

«Лишний человек нам не помешает…» – подумал О'Доннелл. Он уже принял решение:

– Тогда приступайте к тренировкам прямо сегодня же.

– А что я должен делать?

О'Доннелл объяснил.

* * *

– Похоже, доктор Райан, ваше предположение подтверждается, – сказал на следующий день сослуживец Райана. – Гляньте-ка на этот снимок.

Возле одного из строений стоял маленький человечек – лысина его ярко сияла на солнце. Это был лагерь номер 18.

– Отлично, – заметил Кэнтор. – Наши британские друзья хоть на этом выиграли. Спасибо, – поблагодарил он эксперта.

– Когда операция? – спросил Райан, после того как за экспертом закрылась дверь.

– Послезавтра, рано утром. По нашему времени, это в восемь вечера.

– Смогу я наблюдать за её ходом?

– Может быть.

– Это тайна, которую трудно держать в секрете, – сказал Джек.

– Так оно почти со всеми настоящими тайнами, – согласился Марти. – Но…

– Да, я знаю, – сказал Джек, заперев ящик с папками и надевая пиджак. Скажите адмиралу, что я его должник.

По дороге домой Райан все пытался представить, как будут развиваться события. Он поймал себя на том, что предвкушает этот момент, как… наступления Рождества? Нет, это сравнение не годилось. Он раздумывал о том, что чувствовал его отец в канун ареста преступника, за которым долго охотился. Он его об этом никогда не спрашивал. Уже на подъезде к дому Райан приказал себе выбросить все это из головы, как это и положено было по инструкциям – забыть обо всём, что он видел и слышал в Лэнгли.

Возле котлована для бассейна стояла какая-то машина. Он пригляделся – у неё был дипломатический номер. Райан вошёл в дом – там трое неизвестных разговаривали с его женой. Правда, один из них показался Джеку знакомым, но имени его он вспомнить не мог.

– Здравствуйте, доктор Райан. Я – Джеффри Беннет из британского посольства. Мы с вами встречались в…

– Да, да. Я помню. Чем мы можем быть полезны?

– Через несколько недель Их королевские высочества посетят с визитом Америку. Насколько я понимаю, вы в своё время предложили им своё гостеприимство, и они хотят знать, остаётся ли в силе ваше приглашение.

– Вы шутите?

– Они не шутят, Джек, – сказала Кэти. – И я уже сказала «Да».

– Конечно. Пожалуйста, передайте им, что мы сочтём за честь… Они останутся тут на ночь?

– Вероятнее всего, что нет. Они надеются посетить вас вечером.

– Чудесно. Когда?

– В пятницу, тридцатого июля.

– Договорились.

– Чудесно. Надеюсь, вы не будете возражать, если наши люди из службы безопасности – вместе с вашими, из секретной службы – побывают тут на следующей неделе?

– Мне надо быть для этого дома?

– Я ведь буду дома, Джек. Ты забыл, что я теперь в отпуске?

– О, да. Конечно, – сказал Беннет – Когда вы ждёте ребёнка?

– В первую неделю августа… Да, это может испортить наши планы – с опозданием сообразила Кэти.

– Если случится что-то непредвиденное, можете быть уверены, что Их высочества поймут это. И ещё одно. Это – частный визит, он не предназначен для общественного внимания. Мы просим вас держать это в полной тайне.

– Конечно. Я понимаю, – сказал Райан.

– Если они будут обедать у нас, есть ли нечто такое, что не следует подавать к столу? – спросила Кэти.

– Что вы имеет в виду? – спросил Беннет.

– Ну, знаете, у некоторых людей, например, аллергия к рыбе.

– А, понятно. Нет, вроде ничего такого нет.

– О'кей, значит – обычный обед семьи Райанов. – Но… э-э-э…

– В чём дело? – спросил Беннет.

– Но у нас приглашены гости на этот день.

– Да, – кивнула Кэти. – Робби и Сисси.

– Это нельзя отменить?

– Нет, это прощальный вечер. Робби – лётчик-истребитель. Мы с ним вместе преподавали в Академии. А сейчас он возвращается во флот. Он морской лётчик. Как они на это смотрят?

– Доктор Райан, Его высочества…

– Его высочество – отличный парень, И Робби – тоже. Он мой друг. Я не могу сказать ему, что, мол, не приходи. И уверяю вас, что Его высочеству он понравится. Он ведь тоже летал на истребителях, не так ли?

– Да, но…

– Вы помните тот вечер в больнице? Без Робби я бы, возможно, не перенёс всего этого. Послушайте, он – лейтенант ВМС США, он летает на истребителе, который стоит сорок миллионов долларов. С точки зрения службы безопасности, он вне подозрений. Его жена – пианистка, – частил Райан, видя, что его доводы не убеждают Беннета. – Мистер Беннет, проверьте Робби по своим каналам и спросите Его высочество, не возражает ли он.

– А если он будет возражать?

– Он не будет. Я же встречался с ним. Возможно, что он куда лучше, чем вы думаете.

«Не будет он возражать, дурак ты этакий… Это охрана будет возражать, а не он».

– Хорошо, – неожиданно сдался Беннет. – Я не могу требовать от вас отказа от дружбы. Я передам вашу просьбу Его высочеству. Но я всё же настаиваю, чтобы вы ничего не говорили мистеру Джексону.

– Даю слово, – сказал Джек, едва не расхохотавшись: он вообразил, какая физия будет у Робби в тот вечер. Вот тогда-то он с ним и посчитается за проигрыш в кендо.

– Схватки усиливаются, – сказал Джек.

В ожидании дня родов Кэти училась правильно дышать. Это было делом серьёзным, как бы смешно это ни выглядело со стороны. Кэти делала вдохи-выдохи, а Джек проверял число их по часам. – Схватки кончились. Глубокий, очищающий выдох. Я думаю, мы подадим стейки, печёный картофель, кукурузу и салат.

– Это слишком уж просто, – запротестовала Кэти.

– Тут везде, где они появятся, их будут пичкать этой французской ерундой. Кто-то ведь должен накормить их обычной американской едой. Я сделаю отличный стейк, а твой салат из шпината… Ты же славишься своими салатами!

– О'кей, – рассмеялась Кэти. – Но учти, что через несколько минут у плиты меня начнёт тошнить.

– Да, видно, трудная это штука – беременность.

– Тебе бы самому попробовать, знал бы.

– Это трудная штука, конечно, – продолжал Джек, – но это единственная трудная вещь в жизни женщины.

– Что?! – вытаращила глаза Кэти.

– Ты историю знаешь? Кто должен был охотиться на бизонов? Мужчина. Кто тащил бизона домой? Мужчина. Кто отгонял от пещеры медведя? Мужчина. На нашу долю выпадает все самое трудное. И ещё я каждый вечер должен выносить мусор. Разве я жалуюсь на это?

Она опять рассмеялась.

– Я бы врезала тебе бейсбольной клюшкой по голове, но жалко клюшку.

– А кроме того, – продолжал Райан, – я ведь присутствовал при первых родах, и мне это не показалось таким уж трудным.

– Если бы я могла двигаться, я бы убила тебя за эти слова, Джек!

– Ладно, сдаюсь, – сказал он, придвигаясь к ней. – Я хочу, чтобы ты представила себе картину.

– Картину чего?

– Каково будет лицо у Робби, когда он явится к нам на обед.

– Спорим, Сисси справится с этим сюрпризом куда лучше, чем Робби.

– На сколько?

– На двадцадку.

– Идёт.

Он взглянул на часы.

– Итак, начинаются схватки. Глубокий вдох.

Джек и не заметил, как какое-то время спустя начал дышать в унисон с Кэти. Они зашлись хохотом.

Глава 23
СВЯЗИ

В день рейда на восемнадцатый лагерь снимков со спутника получить не удалось. В тот момент, когда он пролетал над ним, там бушевала гроза. Райан нервничал в ожидании новостей. Тщательный анализ имевшихся у него фотографий показал, что в лагере было, не считая охраны, от двенадцати до шестнадцати человек. Если их там было действительно человек шестнадцать, то это составляло более половины общей численности АОО – при условии, опять же, что эти сведения были верными. Шестнадцать… Если французы отправили туда всего восемь десантников… Но потом ему вспомнились времена пребывания в морской пехоте.

Они нападут в три часа утра. На их стороне будет преимущество внезапности. А те будут спать. Отборные коммандос, плюс элемент внезапности – это, как торнадо, все сокрушающий на своём пути.

«Сейчас они в вертолётах, – думал Райан, и ему вспоминалось, как он чувствовал себя в этих ненадёжных хлипких сооружениях. – Сидишь там, все упаковано, смазано-вычищено, оружие наготове, и все равно ты беззащитен, как дитя во чреве матери. Интересно, – подумал он, – что за парни эти парашютисты? Вряд ли они чем-то особенно отличаются от морских пехотинцев. Тоже, конечно, добровольцы. Они идут туда частично из-за добавочного жалованья, частично из-за возможности гордиться принадлежностью к отборным силам, но более всего из-за понимания особой важности того, что им предстоит делать в составе этого подразделения. Профессиональный солдат презирает террористов и мечтает о том, чтобы встретиться с ними в открытом бою. Мечта о рыцарском поединке никогда не покидает подлинного профессионала. Именно там торжествует доблесть, мастерство и мужество. В сущности настоящий профессиональный солдат – всегда романтик, человек, искренне верящий в игру по правилам. Некоторые нервничают, ёрзают на сиденьях, но стыдятся этого. Другие демонстративно осматривают оружие. Третьи острят. Лица склонившихся над картой офицера и сержанта спокойны – им надо подавать пример. Но все они нервничают, и все тайно ненавидят этот вертолёт, эту ловушку… – На какой-то момент Джек почувствовал себя вместе с ними. Удачи вам, ребята», – прошептал он обращаясь к стене.

Время ползло медленно. Райану казалось, что стрелки на часах вообще разучились двигаться. Ему было не до работы сегодня – мысли то и дело убегали не в ту сторону. Рука его время от времени непроизвольно тянулась к снимкам лагеря, глаза все пересчитывали фигурки людей, и он прикидывал, как лучше всего подкрасться к лагерю. «Интересно, – думал он, – а что если они получили приказ захватить террористов живьём? С точки зрения законности, это вряд ли имело какое-либо значение. Поскольку терроризм – современное проявление пиратства, АОО могла стать добычей вооружённых сил любой страны. С другой стороны, захватив их, можно было устроить открытый суд. Психологическое воздействие такого суда на аналогичные группы могло бы оказаться существенным. Если это и не внушит им страх перед Богом, то, как минимум, заставит бояться суда людей, ибо они поймут, что даже самые надёжные их убежища не так уж и надёжны. Кое-кто из них, возможно, отойдёт от терроризма, а кое-кто, глядишь, расколется».

Теперь-то Райан понимал, что это не такая уж сложная работа – накрыть их. Все, что для этого нужно, – это узнать, где расположен лагерь. В кабинет вошёл Марти.

– Ну, что – пойдём посмотрим? Хотите?

– Ещё бы, черт побери!

– Вы обедали?

– Нет. Может, попозже.

Коридоры были почти безлюдны в этот час. В основном ЦРУ работало, как и все другие учреждения. В пять вечера большинство служащих отправлялись по домам – к своим семьям и телевизорам.

– О'кей, Джек, – сказал Кэнтор, и Райан обратил внимание на то, что у него усталый вид. – Только помните, что говорить об этом с кем бы то ни было нельзя.

– Марти, если операция удастся, я скажу жене, что АОО больше не существует. Она имеет право знать это.

– Я понимаю вас. Но при условии, что она не узнает, как это случилось.

– Об этом она даже не спросит, – заверил его Джек.

– Добрый вечер, – приветствовал их Жан-Клод, когда они вошли в комнату, где стоял телевизионный монитор.

– Как идёт операция?

– Сейчас они соблюдают радиомолчание. – пояснил полковник французской службы безопасности.

– Чего я не понимаю, так это того, как они могут дважды провернуть одну и ту же операцию, – сказал Райан.

– Риск в этом есть, конечно. Но в дело пошла кое-какая дезинформация, – загадочно произнёс Жан-Клод. – А кроме того, все их внимание сосредоточено сейчас на вашем авианосце.

– На «Саратоге» сейчас полная боевая тревога, – пояснил Марти. – В воздухе две эскадрильи истребителей и три – штурмовиков, плюс радиопомехи, плюс выведенные из строя радары. Они как раз сейчас патрулируют так называемую «Линию смерти». Согласно данным радиоразведки, ливийцы слегка ошалели от всего этого.

– Спутник появится из-за горизонта через двадцать четыре минуты, – доложил старший техник. – Гроза прошла, погода приличная. Так что снимки должны получиться вполне чёткими.

Райана тянуло закурить. С сигаретой легче даётся ожидание, но Кэти, узнав о том, что он опять курил, каждый раз закатывала дикий скандал. Как раз сейчас десантники, наверное, ползут по песку, одолевая последнюю тысячу метров. Райану и самому когда-то приходилось ползать по-пластунски. Он знал, что это такое.

После все руки и колени в крови, а раны саднит от набившегося в них песка. Это и вообще-то трудно, а тем более когда надо незаметно подобраться к вооружённым часовым. Надо рассчитывать каждое движение и продвигаться вперёд лишь тогда, когда часовой отвернётся. У десантников с собой, наверное, лишь минимум снаряжения: личное оружие, несколько гранат, пара радиопередатчиков… Они крадутся по пустыне, словно тигры, готовые к прыжку, – насторожённые, все замечающие. Собравшиеся перед телевизором сидели, уставившись на его экран; там было пусто. Но в воображении каждого из них разыгрывались самые драматические картины.

– О'кей, – сказал техник. – Через девяносто секунд… Экран высветился, и на нём появилось изображение лагеря. Райан чуть не закричал от негодования изображение была инфракрасным. Он совсем забыл об этом и настроился на иное. В лагере не было видно никакого движения. Техник нахмурился и увеличил поле обзора. Ничего, кроме лагеря… Даже вертолётов там не было.

Угол съёмок постепенно менялся. Как-то не верилось, что разведывательный спутник несётся над этой территорией со СКОРОСТЬЮ, превышающей восемнадцать тысяч миль в час. Наконец стали видны все лагерные постройки. Райан замигал от волнения.

Только одно из них светилось. «Черт! Только одно… Только в одном отопление! – лихорадочно соображал он. – Там, где охрана. Что это значит? Они смылись… И десантников тоже нет».

– Что-то стряслось, – вырвалось у него. Те же слова вертелись на языке у всех присутствующих.

– Когда они смогут сообщить нам, в чём дело? – спросил Кэнтор.

– Только через несколько часов. Они не могут нарушить радиомолчание.

Следующие два часа они провели в кабинете Марти. Туда им принесли ужин, который явно разочаровал Жан-Клода, хотя он ничего и не сказал по этому поводу.

Кэнтор вообще не притронулся к еде. Зазвонил телефон. Жан-Клод поднял трубку.

Минут пять он с кем-то говорил по-французски.

– В сотне километров от лагеря наша группа наткнулась на армейское подразделение, – сказал он, положив трубку. – Похоже, что механизированная часть на манёврах. Это не было предусмотрено. Наши шли на низкой высоте и вдруг наткнулись на них. Те открыли огонь по вертолётам. Эффект неожиданности был утрачен, и им пришлось вернуться, – сказал Жан-Клод. Объяснять присутствующим, что такого рода операции разве что в половине случаев бывают успешными, не было нужды.

– Вот этого я и боялся, – сказал Джек, уставясь в пол. Ему было ясно, что третьей попытки не будет. Достаточно рискованным было уже пытаться провести того же рода операцию дважды. – Никто из ваших людей не пострадал?

– Нет. Один вертолёт подбит, но всё же он дотянул до базы.

– Поблагодарите ваших людей за службу, полковник, – сказал Кэнтор.

Извинившись, он поспешным шагом направился в примыкавший к его кабинету туалет.

Снова разыгралась его язва. Сперва его вырвало, а потом он и вовсе потерял сознание – упал, ударившись головой о дверь.

Услышав звук удара, Джек пошёл посмотреть, в чём там дело. Дверь не сразу подалась, пришлось приналечь плечом. Увидев на полу Марти, Джек сперва хотел было крикнуть Жан-Клоду, чтобы тот позвал врача, но он понятия не имел, есть ли тут медслужба. С помощью Джека Марти кое-как поднялся на ноги и доковылял до своего кресла.

– Что случилось? – удивился Жан-Клод.

– Вырвало кровью… Как это у них зовётся, – сказал Райан и набрал номер адмирала.

– Марти плохо. Нужен врач.

– Я вызову. Буду у вас через несколько минут, – ответил адмирал.

Джек принёс из уборной стакан воды и туалетную бумагу. Обтерев Марти рот, он поднёс к его губам стакан.

– Прополощите рот.

– Я уже пришёл в себя, спасибо, – запротестовал тот.

– Я вижу, как вы пришли! – разозлился Джек. – Все оттого, что вы работали сверхурочно, норовя закончить дела в лучшем виде перед тем, как уволиться…

– Я должен был…

– Единственное, что вы должны, Марти, это выбраться отсюда, прежде чем эта штука дожуёт вас до конца.

Марти снова потянуло на рвоту.

«Марти не шутил, – подумал Джек. – Здесь тоже идёт война, здесь тоже не обходится без потерь. Ты, Марти, переживал за эту операцию не меньше, чем я».

– Что за черт! – появился Грир. На лице его даже были признаки некоторой растерянности.

– У него открылась язва, – объяснил Джек. – Рвота с кровью.

– О Господи, Марти! – воскликнул адмирал.

Наконец пришёл фельдшер. Наскоро осмотрев Марти, он с помощью одного из охранников усадил его в кресло на колёсах и укатил в медчасть.

– Как часто умирают от язвы желудка? – спросил Джек жену. Дело было уже к полуночи, когда он наконец добрался до дому.

– А сколько ему лет? – спросила она. Джек сказал. Кэти подумала секунду. Может, конечно, случиться, но вряд ли. Кто-то на службе?

– Мой начальник в Лэнгли. Он давно уже сидит на «тагамете», а сегодня его вырвало кровью.

– Может, он пытался обойтись без лекарств. Это бывает. Ты прописываешь человеку лекарство, а он, как только ему становится получше, перестаёт его принимать. Даже и с умными людьми такое бывает, – заметила Кэти. – Скажи, там такое напряжение?

– Для него, думаю, да.

– Прелестно. – Обычно после такого рода ремарки Кэти поворачивалась к нему спиной, но сейчас это было ей слишком трудно. – Он, вероятно, выздоровеет, – сказала она. – Чтобы в наши дни так серьёзно страдать от язвы, надо очень и очень стараться. Ты уверен, что хочешь работать там?

– Нет. Они-то меня хотят заполучить туда, но я не намерен ничего решать до тех пор, пока ты малость не похудеешь.

– Ты лучше будь где-нибудь поблизости, когда я лягу в больницу.

– В нужный момент я там буду, около тебя.

* * *

– Чуть не накрыли их, – сказал Мюррей.

– Та же команда, что ударила по «Action-Directe», не так ли? Да, я слышал, что они это здорово провернули. А что случилось в этот раз? – спросил Оуинс.

– Их засекли в милях семидесяти от цели. Пришлось им возвращаться. Но, судя по снимкам, похоже, что к тому моменту наши друзья уже убрались из лагеря.

– Чудесно. Я вижу, удача прямо-таки преследует нас по пятам. И куда же они, по-вашему, ушли?

– Приходится лишь гадать, – проворчал в ответ Мюррей.

– Увы, это так, – Оуинс подошёл к окну. До восхода солнца было уже недалеко. – Кстати, мы, завершив проверку, выложили начальнику группы охраны дипломатов все бумаги в его досье.

– Ну и как он к этому отнёсся?

– Он тут же подал в отставку, но мы с комиссаром уговорили его отказаться от этой затеи. У нас у всех свои причуды, – добродушно заключил Оуинс. – А в своём деле он дока. Вам приятно будет узнать, что он предложил точно то же, что и вы. Он сказал, что надо сделать так, чтобы Его высочество, упав с лошади, сломал ногу. Только не надо, пожалуйста, цитировать меня!

– Да, трусов охранять куда как легче. А вот храбрые, те осложняют нашу жизнь. Знаете что? Он будет хорошим королём. Если он, – добавил Мюррей, проживёт долго. – Невозможно не восхищаться этим парнем. А его жена – настоящий динамит. Что же касается мер безопасности в Штатах, то они будут на уровне. Мы будем охранять их, как нашего президента.

«И он думает, что это способно меня утешить? – удивился про себя Оуинс. Разве он не помнит об убийстве Джона Кеннеди или о том, что жизнь нескольких их президентов висела на волоске из-за всяких сумасшедших». Не исключено, конечно, что АОО вернулась в своё логово, но инстинкт подсказывала ему иное. Он с уважением относился к работе американской службы безопасности. И всё же охрана жизни Их высочеств – дело Скотленд-Ярда, и ему было не по душе. что теперь это дело в значительной мере возложено на американцев. Когда во время последнего визита американского президента в Великобританию американская служба безопасности сделала всё возможное, чтобы оттеснить местные силы, он как профессионал почувствовал себя оскорблённым. Теперь он отчасти стал понимать их.

* * *

– Сколько в месяц? – спросил Доббенс.

– Четыреста пятьдесят. Меблированный, – ответил агент по продаже недвижимости.

Мебель была дешёвая, но это не имело значения.

– Когда мой кузен может перебраться сюда?

– Разве это не для вас?

– Нет, это для моего кузена, – объяснил Алекс. – Он тут новичок. Квартплату я беру на себя, конечно. Залог за три месяца вперёд, вы говорите?

– Да.

– Наличными пойдёт? – спросил Доббенс.

– Конечно. Сейчас поедем в офис и оформим все бумаги.

– Вообще-то я опаздываю. Разве у вас нет при себе контракта?

– Ладно, давайте прямо тут все оформим, – кивнул агент и направился к своей машине. Через минуту он вернулся с планшетом и контрактом на аренду дома.

Агент не знал, что обрёк себя на смерть. Никто из его офиса, кроме него самого, не видел этого клиента.

– Письма мне приходят на почтовый ящик, я их забираю по дороге на работу, – сказал Алекс, чтобы избежать вопроса об адресе.

– Что за работа у вас, вы говорите?

– Я работаю в лаборатории прикладной физики. Инженером-электриком. Боюсь, что подробней не могу ничего сказать. Мы, видите ли, работаем также и для правительства.

Алекс испытывал некое смутное чувство жалости к этому человеку. Он был вполне услужлив и не крутил мозги, как это часто бывает с агентами по недвижимости. Жалко, конечно. Но такова уж жизнь.

– Вы всегда платите наличными?

– А как иначе уверовать самому, что у тебя водятся кое-какие деньжишки? – рассмеялся Алекс.

– Подпишите здесь, пожалуйста.

Алекс достал свою ручку и расписался левой рукой.

– Вот, – сказал он, достав из кармана портмоне, – тысяча триста пятьдесят.

– Держите ключи от дома и квитанцию.

– Спасибо, сэр, – пожал ему Алекс руку. – Он, вероятно, въедет на следующей неделе или, самое позднее, – через неделю.

Попрощавшись, они разошлись – каждый к своей машине. Алекс записал номер машины агента, чтобы его люди не перепутали и не убили кого-то другого. Он был рад, что это хотя бы не женщина. Он знал, что рано или поздно ему надо будет перешагнуть через этот предрассудок, но… хорошо, что не сейчас. Несколько кварталов он следовал за машиной агента, потом развернулся и направился к дому, который только что снял.

Этот дом вполне подходил для дела. Три спальни, просторная кухня и не менее просторная гостиная. Самое главное, что тут был гараж и около акра земли, огороженной от прочего мира живой изгородью. Как это частенько бывает в пригородных рабочих районах, дома тут отстояли друг от друга метров на пятнадцать, что давало дополнительный плюс. Дом собирались использовать как убежище.

Покончив с этим делом, Алекс отправился в вашингтонский аэропорт и взял билет до Майами. Там, прождав три часа, пересел на самолёт до Мехико, где в одном из отелей, его ждал Миллер.

– Привет, Син.

– Привет, Алекс. Выпьешь?

– А что у тебя есть?

– Я прихватил с собой бутылку приличного виски. Или ты предпочитаешь что-нибудь местное? Может, пиво?

Алекс открыл банку пива и приложился к ней, не озаботясь поисками стакана.

Вроде полегчало. Всё время вести игру – от этого устаёшь. А тут можно было расслабиться.

– С убежищем все в норме. Я организовал его сегодня утром. А где твои люди?

– Они уже в пути. Прибудут, как запланировано.

Алекс кивнул одобрительно и открыл ещё одну банку.

– Ну, что же, давай потолкуем насчёт операции.

– Алекс, ты истинный её вдохновитель, – сказал Миллер. Но Алекс даже не улыбнулся в ответ – он не любил, когда его гладили по головке. Миллер открыл портфель и, достав оттуда карты и схемы, разложил их на кофейном столике и принялся объяснять Алексу что и как.

– Неплохо, – выслушав его, одобрил Алекс. – Но кое-что надо бы изменить.

– Что именно? – спросил Миллер, чувствуя, как его захлёстывает волна неприязни от этого тона.

– Смотри, парень, вот тут, – ткнул Алекс пальцем в карту, – будет по меньшей мере пятнадцать человек из службы безопасности. И ты намерен справиться с ними раз-два? Это тебе не уличные полицейские. Они люди обученные и хорошо вооружённые. И при этом не такие уж дураки. Если ты хочешь, чтобы все это сработало, надо чтобы первый удар был помощней.

– Но они же будут не в том месте, – как можно бесстрастней возразил Миллер.

– А ты хочешь, чтобы они через какое-то время включились в дело? Нет, так не годится! Надо думать о том, как их вырубить из игры в первые же десять секунд. Эй, смотри на них, как на солдат! Это тебе не гоп-стоп. Мы тут имеем дело с боевой ситуацией.

– Но если меры безопасности будут такими жёсткими, как ты говоришь…

– Я могу с этим справиться. Я могу расставить твоих стрелков в нужных местах.

– И как ты, черт побери, намерен устроить это? – взорвался Миллер. Этот Алекс раздражал его до невозможности.

– Легче лёгкого, парень, – улыбнулся Доббенс, наслаждаясь возможностью продемонстрировать этому позёру высший класс. – Все, что вам надо будет сделать, это…

– И ты в самом деле думаешь, что мы можем так вот запросто пройти мимо них? – спросил Миллер, выслушав Алекса.

– Запросто. Не забывай, что я сам выписываю себе рабочие разнарядки.

Миллер с трудом подавил раздражение, сказав себе, что ради пользы дела надо объективно отнестись к идее Алекса. А она, как ни неприятно ему было признать это, имела смысл. Этот чернокожий дилетант учил его, профессионала, и тот факт, что идея его была толковой, вызывал ещё большее чувство неприязни.

– Эй, парень, это ведь не только лучше, но и легче осуществить, – сказал Алекс, стараясь звучать подобродушней. Белым при всей их заносчивости надо тоже порой отдавать должное. Этот парень привык все делать по-своему. Толковый парень, сообразительный, признался самому себе Доббенс, но ему не хватает гибкости. Если уж уцепится за какую-нибудь идею, в сторону его не свернёшь.Хорошего инженера из него бы не вышло. – Помнишь последнее дело, что мы провернули для вас? Поверь мне. Я ведь оказался прав тогда, не так ли?

При всех своих прочих достоинствах, Алекс, что касается умения обращаться с людьми, особым искусством не отличался. При этих словах Миллер опять едва не взорвался. Ему стоило огромного усилия воли сохранить хотя бы видимость спокойствия. «Теперь я понимаю, – подумал он, – почему янки так сильно любят этих нигеров».

– Дай мне обдумать это, – сказал он, уткнувшись в карту.

– Конечно. Вот что – я малость посплю, а ты можешь сидеть тут над картой сколько влезет.

– Кто ещё там будет, кроме охраны и… этих?

Алекс потянулся.

– Может, они собираются потчевать их обедом. Черт их знает… Думаю, там будет прислуга. Я хочу сказать: ведь не собирают же такую компанию и чтобы при этом не было прислуги? Её тоже надо какого обойти. Она наша сестра, и при этом – привлекательная женщина. И помни, что я сказал насчёт дамы и ребёнка. Если без этого никак, я переживу, но если твои люди, Син, шлёпнут их просто так, ты мне ответишь за это. Давайте вести себя в этом вопросе как профессионалы. У нас три фигуры политического значения, и этого достаточно. Прочие… Мы можем использовать их, чтобы продемонстрировать наше человеколюбие. Для тебя, парень, это, может, и неважно, а для меня – очень. Усёк?

– Хорошо, Алекс, – согласился Миллер, уже твёрдо решив, что этот нигер до конца операции не доживёт. Это будет несложно устроить. С этой своей абсурдной сентиментальностью из него ревоюционера не выйдет. «Ты падёшь смертью храбрых. И мы, по крайней мере, сделаем из тебя мученика».

* * *

Их было трое, во главе с Чаком Эвери из службы безопасности.

– Прошу прощения – мы запоздали, – сказал Чак, протягивая Райану руку. Это Берт Лонгли и Майк Китон, наши британские коллеги.

– Приветствую вас, мистер Лонгли, – сказала, появившись в дверях, Кэти.

Лонгли, увидев её, вытаращил глаза.

– Боже мой, уж не понадобится ли нам врач? Я и понятия не имел, что у вас дело зашло так далеко.

– Этот будет наполовину англичанином, – сказал Джек.

– Мистер Лонгли побеспокоился о том, чтобы у меня была охрана, когда ты был в больнице, – объяснила Кэти мужу. – Рада снова встретиться с вами.

– Как вы себя чувствуете? – спросил Лонгли.

– Немного устала, но вообще-то все в порядке, – ответила Кэти.

– Насчёт Робби вы выяснили? – спросил Джек.

– Да, выяснили. Пожалуйста, извините мистера Беннета. Боюсь, он отнёсся к данным ему инструкциям слишком буквально. У нас нет никаких возражений против вашего друга. Более того. Его высочество с удовольствием повидается с ним. Итак, можем мы осмотреть ваши владения?

– Если не возражаете, я хотел бы глянуть на этот ваш утёс, – сказал Эвери.

– Тогда за мной, джентльмены, – сказал Джек и провёл гостей на террасу, выходившую на Чесапикский залив.

– Великолепно! – заметил Лонгли.

– Одно мы плохо рассчитали – то, что гостиная не отделена от столовой. Зато из всех этих окон открывается прекрасный вид, не так ли?

– Действительно. И для наших ребят видимость тоже отличная, – заметил, озираясь вокруг, Китон.

«Не говоря уже о хорошем секторе обстрела», – подумал Райан.

– Сколько ваших людей будет тут? – спросил Джек.

– Об этом, боюсь, нам не положено говорить, – ответил Лонгли.

– Больше двадцати? – на сдавался Джек. – Мне же надо организовать кофе и бутерброды для ваших людей. Не беспокойтесь. Я даже Робби ничего не сказал.

– Если сделаете для двадцати, это будет более чем достаточно, – сказал Эвери. – Да и вообще, хватит одного кофе.

– О'кей, давайте посмотрим, что там с утёсом, – Джек спустился с террасы на газон. – Но будьте тут осторожны. Эррозия. Утёс из какой-то мягкой породы, песчаник, я полагаю. Чтобы как-то укрепить почву, я посадил тут чёртову кудзу.

Китон переступил через низенький заборчик.

– Дальше не ходите, – посоветовал Джек. – Года два назад я видел, как тут обвалился кусок величиной с грузовик. Поэтому я и посадил тут вьюн. Думаете, тут может кто-нибудь вскарабкаться по утёсу?

– Не исключено, – сказал Лонгли.

– Но это не так-то просто. Сколько-нибудь серьёзного веса он не выдержит. Разве что белка может тут взобраться, но не человек.

– Какая тут высота? – спросил Эвери.

– Там метров тринадцать, а. тут почти пятнадцать. А из-за кудзу тут и вовсе трудно продраться. Эту чёртову лозу ничем не изничтожить, но если вы ухватитесь за неё, вас ждёт большой сюрприз. Как я уже сказал, если хотите проверить, то попробуйте подняться сюда снизу, – предложил Райан.