Текст книги "Игры патриотов"

Автор книги: Том Клэнси

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 35 страниц)

Райан не знал о винтовочной гранате, к тому же у него вдруг выпало из памяти, какие он вообще знает типы ручных гранат.

– Тоже противотанковая? – спросил он.

– Вы же в этом разбираетесь, не так ли? – заметил Эшли.

– Я ведь был в морской пехоте. Они называются, вроде бы, РКГ – или что-то в этом роде. Могут проделать дыру в лёгкой бронированной машине и подорвать грузовик, – ответил Райан и подумал: «Где они раздобыли эти штучки-дрючки и почему не пустили их в ход?.. Что-то ты упустил, Джек».

– А потом? – спросил Оуинс.

– Прежде всего я заставил лечь на землю жену и дочку. Уличное движение замерло почти сразу после того взрыва. Я, приподняв голову, пытался понять, что происходит.

– Зачем? – спросил Тейлор.

– Понятия не имею, – ответил Райан задумчиво. – Привычка может быть… Желание узнать, что там, черт побери, делается… Можете назвать это глупым любопытством. Я увидел, что один парень поливает огнём «роллс-ройс», а второй что-то там суетится позади машины, словно бы готовясь перехватить любого, кто вознамерится выскочить из неё. Я понял, что если двинусь влево, то смогу подобраться поближе к месту действия. Меня прикрывали машины на улице. И вот я вдруг оказался всего метрах в пяти оттуда. Автоматчик был где-то за «роллс-ройсом», а другой, с пистолетом, стоял спиной ко мне. У меня был шанс, и я решил воспользоваться им.

– Почему? – опять прозвучал вопрос. На этот раз спрашивал Оуинс, очень тихо.

– Вопрос что надо. Я не знаю. В самом деле, – ответил Райан и замолчал на какое-то время. – Это меня взбесило. Все, кого я до того момента встречал в Лондоне, были симпатичными людьми, и вдруг два эти мудака убивают людей прямо у меня на глазах.

– Были ли у вас какие-то догадки насчёт них? – спросил Тейлор.

– Разве трудно догадаться? И это бесило меня тоже. Гнев – наверное, как раз он и движет людьми в бою, – Райан задумался. – Надо будет обдумать это. Так или иначе, как я сказал, у меня был шанс, и я им воспользовался. Это оказалось легко. Конечно, мне повезло, – сказал Райан и остановился на миг, заметив, что при этих словах брови Оуинса поползли вверх. – Тот, с пистолетом, – дурак. Он даже не оглядывался проверить, что там сзади. Уставился в свою зону обстрела и все – дуб дубом. Надо же всегда смотреть, что по сторонам. Я застал его врасплох, – усмехнулся Райан. – Мой тренер по футболу был бы доволен – я, действительно, врезал ему как надо. Только надо было бы надеть щитки, а то вот доктор говорит, что я сломал себе ключицу. Он довольно сильно ляпнулся. Я схватил его пистолет и выстрелил в него. Вы хотите знать, почему?

– Да, – сказал Оуинс.

– Я не хотел, чтобы он поднялся.

– Он потерял сознание и пришёл в себя только через два часа. У него сильнейшее сотрясение мозга.

«Знай я, что у него граната, я бы не в жопу ему стрелял!..» – подумал Райан.

– Откуда мне было это знать? Я должен был справиться ещё с автоматчиком, и мне было вовсе ни к чему, чтобы у меня за спиной был этот гад. Поэтому я его и обезвредил. Я мог бы всадить пулю ему в затылок – в Куантико, когда приказывают «обезвредить», то имеется в виду убить. Мой отец был полицейским. Но сам я в этом не разбираюсь. О том, как действует полиция, я в основном знаю из телевидения, а это, ясное дело, в основном чушь. Все, что я понимал в тот момент, это то, что нельзя, чтобы этот парень угрожал мне с тыла. Нельзя сказать, что это слишком оригинально, но в тот момент мысль эта казалась мне вполне толковой. Крадучись, я обошёл машину сзади. Смотрю – тот парень ведёт стрельбу из пистолета. Ваш Вильсон уже объяснил, что с этим мне просто повезло. Впрочем, не такой уж я безумец, чтобы идти на автомат с крошечным пистолетом. Он увидел меня. Мы выстрелили практически одновременно – просто я оказался более метким. – Райан замолчал. Это было не совсем то, что он хотел сказать.

«Разве так оно было на самом деле? – подумал он. – Но если ты сам не знаешь, то кто же знает?» Он на себе испытал, что в критические моменты время то сгущается, то растягивается – и при этом чуть ли не одновременно. «И это ведь тоже, наверное, искажает воспоминания? Что ещё мог я тогда сделать?» Он покачал головой:

– Трудно сказать, – продолжал он вслух. – Возможно, мне надо было сделать что-то другое. Может, надо было крикнуть: «Брось оружие!» или: «Ни с места!» – как в кино. Но на это просто не было времени. Это же один миг – или он или я… Понимаете, что я имею в виду? Вам… вам не до того, не до размышлений, когда у вас всего полсекунды, чтобы принять решение. Наверное, тут срабатывают тренаж и инстинкт. Сработал мой тренаж в морской пехоте. А там вас не учат, как арестовывать. Конечно, клянусь Всевышним, я не хотел кого бы то ни было убивать, у меня просто не было иного выхода. – Он снова умолк. – Почему он… не бросил оружие, не бежал? Он же видел, что я взял его на мушку. Он должен был понимать, что тут моя взяла.

Райан откинулся на подушку. Собственный рассказ слишком ярко оживил в памяти случившееся. «Это ты ведь его убил, Джек, Он мёртв, раз и навсегда. У него ведь тоже были инстинкты, не так ли? Но твои сработали лучше. Так почему же это не успокаивает тебя?»

– Доктор Райан, – спокойно произнёс Оуинс, – мы опросили шесть свидетелей, которые видели все. Сравнивая их показания с вашими, следует сказать, что вы описали ситуацию с поразительной чёткостью. Учитывая обстоятельства дела, я… мы не считаем, что у вас была какая-то возможность действовать иначе. Со всей определённостью, какая только возможна в такого рода обстоятельствах, можно утверждать, что вы действовали абсолютно верно. И если вас беспокоит то, что вы произвели второй выстрел, то забудьте об этом – это неважно. Ведь первая ваша пуля попала ему прямо в сердце.

– Да, – кивнул головой Джек, – я видел это. Второй раз я выстрелил чисто автоматически, рефлекторно. Пистолет сам пошёл вниз и – бах! Без всякой мысли… Странно, как работает мозг в такие минуты. Словно одна часть вашего тела делает дело, а другая только наблюдает. «Наблюдающая часть» видела, что я влепил прямо в яблочко, а «действующая часть» продолжала своё дело, пока он не рухнул на землю. Вероятно, я ещё и ещё жал на курок, но там уже не было патронов.

– Вас в морской пехоте, в самом деле, хорошо научили стрелять, – заметил Тейлор.

Райан покачал головой.

– Это отец меня научил, когда я ещё был пацаном. В морской пехоте теперь не очень то придают значение стрельбе из пистолетов – они больше для вида. Если уж неприятель на расстоянии пистолетного выстрела от тебя, то, значит, надо отходить. У меня там была винтовка. Так или иначе, тот парень был от меня всего метрах в пяти.

Оуинс опять что-то пометил в своём блокноте.

– Их машина рванула с места почти тут же. Мне было не до того, чтобы разглядывать водителя. Это мог быть мужчина, а может, и женщина. Единственное, в чём я уверен, это был белый. Машина газанула по улице и скрылась за углом.

– Это было такси. Вы заметили это? – спросил Тейлор.

– А ведь действительно! Мне как-то не пришло это в голову. Вот глупость! Их же, этих такси, миллион. Так что ничего удивительного…

– Точнее – их восемь тысяч шестьсот семьдесят девять, – сказал Оуинс. – Пять тысяч девятьсот девятнадцать из которых чёрного цвета.

И тут Райана озарило:

– Скажите, это была попытка убийства или похищение?

– Трудно сказать. Во всяком случае, политическое крыло ВГИРА – Временной группировки ИРА – «Шин Фейн» – выступило с заявлением, что не имеет никакого отношения к случившемуся.

– И вы верите этому? – спросил Райан. Все ещё под воздействием болеутоляющих, он не заметил, как ловко Тейлор уклонился от прямого ответа.

– Да, мы склонны верить. Всё-таки они не настолько безумны. Политическая цена за такие акции слишком высока. Они усвоили это после убийства лорда Маунтбеттена. Хотя это даже не ВГИРА сделала, а ИНАО – Ирландская национальная армия освобождения. Так или иначе, они на этом потеряли массу денег – недополучили от тех, кто им симпатизирует в Америке, – сказал Тейлор.

– Судя по газетам, ваши сограждане…

– Подданные, – поправил Эшли.

– Неважно… Ваш народ довольно сильно взбудоражен этой историей.

– Это верно. Просто поразительно, как террористам всегда удаётся ошеломить нас. Всякий раз они придумают что-то новое, – заметил Оуинс. Несмотря на бесстрастность тона, приличествующую профессионалу, Райан почувствовал, что глава отдела борьбы с терроризмом готов собственными руками оторвать голову тому бандиту, что сумел скрыться. И руки его были достаточно сильными для такого дела. – Ну, а что дальше?

– Убедившись, что парень мёртв – ну, этот, второй, – я посмотрел, что там в машине. Шофёр… Ну, вы сами знаете, что с ними стало – с ним и с охранником. Это был ваш человек, мистер Оуинс?

– Чарли – мой друг. Он прослужил в охране королевской семьи три года… – сказал Оуинс так, словно Чарли был жив, и у Райана мелькнула догадка, что, вероятно, когда-то они работали вместе. В полиции – он это знал – завязывается особенно прочная дружба.

– Ну, остальное вам известно. Надеюсь, кто-нибудь поблагодарит того, в красном мундире. Он, слава Богу, задумался хоть на мгновение, а тут как раз подоспел ваш человек и охладил его пыл. И мне, и вам было бы ни к чему, если бы он проткнул меня штыком.

– Это уж точно, – согласился Оуинс.

– Кстати, его винтовка была заряжена или как? – спросил Райан.

– Если была, – спросил Эшли, – то почему он не стрелял?

– Когда кругом толпа, не больно-то постреляешь, даже если и можешь как следует прицелиться, – сказал Райан. – Так была она заряжена или нет?

– Мы не можем обсуждать вопросы, связанные с охраной дворца, – сказал Оуинс.

«Я знал, что она заряжена», – сказал самому себе Райан.

– А откуда он прибежал? Дворец ведь от того места довольно далеко…

– Из Клеренс-хауз – такое, знаете, белое здание, оно примыкает к дворцу Сент-Джеймс. Для нападения террористы выбрали плохое время – или, может, плохое место. У юго-западного крыла этого здания – пост охраны. Во время атаки как раз шла смена караула – она там каждые два часа. А следовательно в тот момент там был не один солдат, а целых четверо. Полицейские во дворце услышали взрыв и стрельбу, и сержант, крикнув охраннику, чтобы тот следовал за ним, помчался к воротам выяснить, что там происходит.

– Он-то, верно, и поднял тревогу? Поэтому все остальные и примчались так быстро.

– Нет, это Чарли Уинстон, – сказал Оуинс. – В «роллс-ройсе» есть электронная сигнальная система… Рассказывать об этом кому-либо не обязательно. Она-то и подняла на ноги весь штаб. А сержант Прайс действовал исключительно по собственной инициативе. Но ему не повезло, так как охранник оказался спортсменом, так что ему все препятствия нипочём. Прайс попытался было угнаться за ним, но упал и сломал себе нос. И всё-таки он примчался на место действия, да ещё при этом успел передать по рации сигнал тревоги.

– И слава Богу, что он появился вовремя. Этот охранник напугал меня до чёртиков. Надеюсь, что сержанта тоже как-то наградят.

– Для начала – медаль и личная благодарность Её высочества, – сказал Эшли.

– Доктор Райан, нас смущает один момент. Вы оставили военную службу из-за травмы, однако врачебный осмотр её признаков не обнаружил.

– Я, вы знаете, после военной службы занялся маклерским бизнесом. И когда кое-чего добился в этом деле, отец Кэти сделал мне одно деловое предложение. Тогда-то я и познакомился с Кэти. Я отказался от приглашения перебраться в Нью-Йорк, зато с Кэти у нас пошло все лучше и лучше, и вскоре мы обручились. Я тогда носил корсет, так как спина время от времени давала о себе знать. И вот меня какого опять прихватило – уже после помолвки, – и Кэти заставила меня пройти проверку в больнице Джонса Хопкинса, у одного из её учителей. Некий Стэнли Рабинович, профессор нейрохирургии. Он провозился со мной три дня, всякие там тесты, знаете, – и сказал, что может полностью починить меня, сделать как новеньким.

– Оказалось, что врачи в Бетесде опростоволосились с моим диагнозом. Я без претензий к ним. Они отличные врачи, но Стэн, конечно, лучше. И, как он сказал, так оно и есть. Он в ту же пятницу вскрыл меня, а два месяца спустя я уже был почти как новенький, – сказал Райан. – Так обстоят дела с моей спиной. Мне просто повезло влюбиться в прелестную девушку, которая к тому же училась на хирурга.

– Ваша жена, действительно, человек многообразных талантов, – согласился Оуинс.

– Однако вы сочли её слишком настойчивой, – заметил Райан.

– Ну, не то чтобы… Просто в момент стресса люди поворачиваются не самой лучшей стороной. Зато ваша жена прямо там же обследовала Их высочества, чем сослужила нам немалую службу. Она отказалась оставить вас, пока вы не оказались под опекой врачей, но за это её трудно винить. Наша процедура установления личности показалась ей, думаю, чересчур долгой, и, естественно, она начала беспокоиться за вас. Мы могли бы справиться с этим поживее…

– Не надо извиняться, сэр. Мой отец ведь тоже был полицейским, так что я знаю, как это бывает. Вполне понимаю, что установить мою личность было не так-то просто.

– На это ушло более трех часов, в частности из-за того, что время было неудачным. В пиджаке мы нашли ваш паспорт и права – к счастью, с фотографией.

Где-то около пяти мы связались с юрисконсультом вашего посольства – в Америке это полдень. Время ленча. Он позвонил в балтиморский отдел ФБР, а они в свой черёд, – коллегам в Аннаполис. Процедура опознания личности довольно проста, но сначала им надо было разыскать кого-нибудь в вашей Военно-морской академии, кого-нибудь, кто знал вас там. Потом они нашли агента из бюро путешествий, который заказывал вам билеты и гостиницу. Ну и так далее. Но большинство всех этих людей были на ленче – так что мы потеряли добрый час. Одновременно американское посольство направило запрос по месту вашей былой службы в морской пехоте. В общем через три часа мы получили о вас довольно обширную информацию, включая и отпечатки пальцев. У нас были отпечатки, оставленные вами на самолётном билете и на регистрационной форме, которую вы заполнили в отеле, и они, разумеется, совпали с теми, что в вашем армейском деле.

– За три часа? Вот это да! – «Черт побери! – подумал он, – здесь вечер, там – полдень, и всё-таки они провернули все это за три часа».

– Ну, и пока все это тянулось, нам пришлось несколько раз приступать с расспросами к вашей жене, пока мы не убедились, что она вспомнила все виденное…

– И она всякий раз твердила одно и то же, не так ли? – спросил Райан.

– Именно, – сказал Оуинс и улыбнулся. – Это, знаете ли, прямо из ряда вон выходящее что-то…

Райан усмехнулся.

– Из ряда вон, но не для Кэти. В некоторых вещах, особенно в медицине, она – настоящая машина. Я удивлён, что она не вручила вам ещё и плёнку со снимками.

– Она тоже это сказала, – ответил Оуинс. – Снимки в газетах – это один японский турист сделал. Звучит, как выдумка романистов, не так ли?.. Кстати, возможно, вам интересно узнать, что в вашей армейской части о вас довольно высокого мнения, – сказал Оуинс и сверился со своими записями. – Вы были отличником на курсе, да и отчёты об уровне вашей подготовки весьма лестные.

– Итак, вы удовлетворены? Я оказался хорошим парнем.

– Мы не сомневались в этом с самого начала, – сказал Тейлор.

– Однако в случаях тяжких преступлений приходится быть особенно дотошным. А этот случай – довольно запутанный.

– Меня тревожит одно обстоятельство, – сказал Джек. На самом деле, его тревожило ещё и многое другое, но голова у него работала слишком вяло, чтобы свести все это воедино.

– Что именно? – спросил Оуинс.

– Какого черта ваши… Их высочества, так что ли?… Что они делали на улице? И при одном охраннике только… Погодите, – Райан склонил голову набок.

– Эта засада, – продолжал он медленно, чтобы справиться с напором мыслей, – она ведь была спланирована, это не случайное нападение. И они подстерегли их что надо. Ведь им надо было перехватить конкретную машину в конкретном месте. Кто-то все это рассчитал для них. Так что в атом деле участвовало больше народу, не так ли? – спросил Райан. Гробовое молчание было ему ответом. Но в другом ответе он и не нуждался. – У кого-то была рация… их ведь надо было информировать о маршруте машины и о моменте, когда именно она оказалась в зоне атаки. Даже и это ещё не все – ведь надо было ещё учесть ситуацию с транспортом на улицах…

– Вы всего лишь историк, доктор Райан? – спросил Эшли.

– В морской пехоте учат, как устраивать засаду. Если вам надо устроить засаду на конкретный объект… то прежде всего вам нужна разведывательная информация, во-вторых, надо правильно выбрать место, а в-третьих, вы расставляете дозорных, чтобы те дали знать о приближении объекта атаки… Это всего лишь азбука. Почему именно тут, почему именно Сент-Джеймс парк? Почему Мол? – «Террорист действует из политических побуждений. Объект атаки и место её осуществления выбираются для достижения наибольшего политического эффекта», добавил он про себя. – Вы, – продолжал он вслух, – так и не ответили на мой вопрос: было ли это покушение на жизнь или попытка похищения?

– Мы и сами ещё толком не знаем, – сказал Оуинс. Райан оглядел своих гостей. Своими словами он коснулся больного места. «Машину они вывели из строя при помощи противотанковой винтовочной гранаты, а кроме того, – размышлял Райан, – у них были ещё и ручные гранаты. Если бы они просто хотели убить… эти гранаты сделали бы из машины лепёшку, вместе со всей её броней. Зачем тогда вообще пистолеты? Нет, если бы это было покушение на жизнь, они бы это провернули в два счета. Так что вы солгали мне, мистер Оуинс. Это была попытка похищения, и вы это знаете».

– А почему всего один охранник в машине? – «Что именно сказал Тони? – рассуждал про себя Райан. – Незапланированная поездка? Первейшее условие успешности засады – добротные разведданные… Но нельзя же докапываться до этого тут, идиот!» – обругал он себя.

Положение спас Оуинс.

– Ну-с, мне кажется, мы все обсудили, – сказал он. – Мы, вероятно, ещё навестим вас завтра.

– А что террористы?.. Я хочу сказать, тот, раненный?

– Он не больно-то разговорчив. То есть вообще не желает с нами общаться, даже имени своего не сообщил. Обычная история с этими типами. Мы всего лишь несколько часов назад выяснили, кто он. В полиции за ним ничего не числится.

Правда, он подозревался в участии в двух мелких делах, но не более того. Он быстро поправляется и недели через три, – холодно сказал Тейлор, – предстанет перед королевским судом. Суд присяжных, полагаю, приговорит его к заключению в надёжной тюрьме до конца его дней.

– Всего через три недели? – удивился Райан.

– Дело-то яснее ясного, – сказал Оуинс. – У нас есть три фотографии, сделанные тем самым японцем. На них этот тип запечатлён возле машины с пистолетом в руке. А кроме того, у нас ещё есть девять надёжных свидетелей. Так что с ним не будет никакой возни.

– И мне предстоит увидеть все это собственными глазами, – констатировал Райан.

– Само собой! Вы – наш главный свидетель, доктор. Чистая формальность, но без неё никуда. И никаких попыток разыгрывать сумасшествие – не то, что у вас, – парень, который стрелял в вашего президента? Этот с отличием окончил университет, из хорошей семьи.

Райан покачал головой.

– Ну, не жутко ли? Но ведь большинство подонков не из таких?

– Вы что-то знаете о террористах? – спросил Эшли.

– Только то, что читал о них, – быстро среагировал Райан. – «Это промах, Джек. Надо замазать его», – тут же подумал он.

– Ваш Вильсон сказал, что АОО – маоисты.

– Верно, – сказал Тейлор.

– Безумие какое-то! Даже китайцы уже перестал быть маоистами… Кстати, как там моя семья?

Эшли рассмеялся.

– Наконец-то. Оставаться в отеле для них было бы не слишком уютно, не так ли? В общем, они в весьма безопасном месте.

– Можете о них не волноваться, – включился Оуинс. – Им ничего не грозит. Даю вам слово.

– Ну а всё-таки – где они? – не унимался Райан.

– Боюсь, мы не имеем права говорить это, – сказал Эшли. Они обменялись между собой каким-то загадочными взглядами. Оуинс взглянул на часы, потом обвёл быстрым взглядом своих коллег.

– Ну-с, – сказал он, выключая магнитофон, – мы не станем больше надоедать вам, тем более, что вы только-только после операции. Позже мы навестим вас, чтобы уточнить кое-какие детали. А пока, сэр, примите благодарность от всего Скотленд-Ярда за то, что проделали за нас нашу работу.

– Как долго ещё мистер Вильсон останется со мной?

– Трудно сказать. Весьма возможно, что АОО вами не очень-то довольна, сказал Оуинс. – И мы будем в весьма неприятном положении, если они попытаются убить вас и окажется, что у вас нет никакой охраны. Мы не думаем, что это вероятно, но осторожность не помешает.

– Ну, что же, – согласился Райан. И подумал: «Я тут весьма удобная мишень. Даже третьеклассник может проткнуть меня леденцом».

– С вами желает пообщаться пресса, – сказал Тейлор.

– Дрожу от нетерпения. – «Только этого мне не хватало», – добавил он мысленно. – Но нельзя ли это немного отложить?

– Проще простого, – сказал Оуинс. – Состояние вашего здоровья не позволяет… Но вам следует привыкнуть к этой мысли. Вы ведь теперь нечто вроде общественной фигуры.

– К чертям собачьим! – фыркнул Райан. – Я люблю жить незаметно. – «В таком случае надо было не высовываться из-за того дерева, тупица! – обругал он себя. – Теперь расхлёбывай!»

– Вы не можете отказывать им до бесконечности, – мягко заметил Тейлор.

Джек глубоко вздохнул.

– Вы правы, конечно. Но не сегодня. Да и завтра не слишком хотелось бы. «Пусть эта шумиха сперва уляжется», – мелькнула у него глупая мысль.

Они покинули палату – полицейские и Эшли, которого Райан определил как шпиона – то ли из разведки, то ли из контрразведки. Зато появились Вильсон с Киттивэйк.

– Они вас утомили? – спросила медсестра.

– Надеюсь, что выживу, – сказал Райан. Чтобы убедиться в этом, Киттивэйк сунула ему в рот градусник.

Через сорок минут после ухода полиции Райан с удовольствием засел за свой игрушечный компьютер, просмотрел старые заметки и принялся за новые. Кэти вечно (и справедливо) жаловалась, что когда её муж читает или хуже того – пишет, мир может провалиться в тартарары, а он этого и не заметит. Это было не вполне так.

Краем глаза он заметил, что Вильсон вдруг вытянулся по стойке смирно, но не оторвался от компьютера пока не закончил абзац. Закончив же его, он увидел перед собой Её величество – королеву Соединённого Королевства Великобритании и Северной Ирландии – и её мужа герцога Эдинбургского. Едва его мысли приняли связный характер, он сперва проклял в душе тех, кто не предупредил его об этом визите, а потом подумал, что, вероятно, выглядит смешным – лежит, разинув рот…

– Здравствуйте, доктор Райан, – приятным голосом сказала королева. – Как вы себя чувствуете?

– Э-э, вполне ничего, спасибо, э-э… Ваше величество. Не присядете ли?.. В смысле – садитесь, пожалуйста, – промямлил он и попытался устроиться попрямее в постели, но вспышка боли в плече остановила его. Зато боль помогла ему собраться с мыслями, одновременно напомнив, что пора уже принять новую дозу обезболивающих.

– Мы не хотели бы вам мешать, – сказала королева. Однако Райан почувствовал, что она не намерена уйти прямо вот сейчас и тут же сформулировал ответ.

– Ваше величество, визит главы государства никак не может быть помехой чему бы то ни было. Я весьма польщён.

Вильсон бросился за стульями, а потом исчез за дверью. На королеве был персикового цвета костюм, чья элегантная простота, должно быть, проделала изрядную дыру даже в её бюджете. На герцоге был костюм темно-синего цвета покрой его наконец-то заставил Райана понять, почему Кэти хотела, чтобы он купил кое-что из одежды именно в Лондоне.

– Доктор Райан, – сказал королева официальным тоном, – мы желаем выразить вам глубочайшую благодарность от нашего собственного имени и от имени нашего народа. Мы у вас в неоплатном долгу.

Райан слегка склонил голову в поклоне, более всего мучаясь мыслью, что выглядит он просто ужасно.

– Я был рад услужить вам, мадам. Но, по правде говоря, я ведь ничего такого не сделал. Любой на моём месте поступил бы так же. Просто я оказался ближе всех к месту происшествия.

– Полиция на этот счёт иного мнения, – заметил герцог. – И после того как я побывал сам на месте происшествия и ознакомился со всеми обстоятельствами, я склонен согласиться с мнением полиции. Думаю, что вы – герой, хотите вы того или нет.

Джек вспомнил, что герцог был когда-то морским офицером – и, наверное, неплохим, судя по его виду.

– Что вас на это подвигло, доктор Райан? – спросила королева. Она не спускала внимательных глаз с его лица.

Джека осенила догадка.

– Простите, Ваше величество, вы спрашиваете, почему я сделал это или же зачем американцу ирландского происхождения надо было делать это? – Он всё ещё никак не мог разобраться в себе, все ещё прокручивал в памяти события того дня.

«Почему ты это сделал? Поймёшь ли ты это когда-нибудь?» Он заметил, что догадка его попала в самую точку и продолжал:

– Ваше величество, я не могу касаться проблемы Ирландии. Я – гражданин США, и нам не до чужих проблем, благо своих хватает. Выходцы из Ирландии неплохо преуспели в Америке. Нас везде полно – и в бизнесе и в политике, хотя более типична ситуация, когда ирландец – это либо полицейский, либо пожарный. Да и мой отец полжизни прослужил в полиции. Кстати, конница, покорившая Запад, на треть состояла из ирландцев, да и по сию пору многие из нас носят военную форму – особенно много ирландцев в морской пехоте. У половины местного отдела ФБР – там, где я живу, – ирландские фамилии: кто Талли, кто Салливан, кто О'Коннор, кто Мэрфи. Я это к тому, Ваше высочество, что в Америке мы – силы порядка, цемент общества. И что же? Сегодня самые прославленные в мире ирландцы – это маньяки, которые подкладывают взрывчатку в машины, убийцы, сеющие смерть ради каких-то политических соображений. Мне это не нравится, и мой отец тоже, уверен, был бы не в восторге от этого. Он всю жизнь очищал улицы от такого рода животных, помещая их в надлежащее место – в клетку. Сегодняшнего положения мы добились тяжким трудом – слишком тяжким, чтобы приходить в восторг от того, что теперь о нас думают как о народе террористов, – улыбнулся Джек. – Я думаю, мне понятны чувства итальянцев в связи с мафией. Конечно, я не хочу сказать, что все эти соображения в ясном виде наличествовали в моей голове вчера, но так или иначе они сыграли свою роль. Я просто не мог остаться в стороне, спокойно наблюдая за убийством и не пытаясь сделать хоть что-то. И когда мне представился шанс, я воспользовался им.

Королева задумчиво кивнула. Некоторое время она смотрела на Райана с дружелюбной улыбкой, а затем обернулась к мужу. Они понимали друг друга без слов. Для этого, подумал Райан, они уже достаточно долго прожили вместе. Когда она вновь повернулась к нему, он понял, что какое-то решение уже принято.

– Итак, как нам следует вознаградить вас?

– Вознаграждение? – Райан покачал головой. – Большое спасибо, но это не нужно. Я рад, что что-то сделал для вас. И этого достаточно.

– Нет, доктор Райан, этого недостаточно. Одна из приятнейших особенностей моего сана в том, что я могу отдавать должное достойным. Корона не может предстать в глазах своих подданных неблагодарной. – В глазах королевы мелькнул весёлый огонёк, видимо, слова эти напомнили ей что-то забавное.

Райан был очарован простотой этой женщины. Ему случалось читать, что кое-кто считает её не слишком умной, и теперь убедился, что это было не так. В этих глазах светился живой ум. И остроумие тоже.

– А посему, доктор Райан, – продолжала королева, – решено, что вы будете произведены в рыцари и кавалеры ордена Виктории.

– Как?.. Прошу прощения, мадам, – Райан заморгал, переваривая услышанное.

– Орден Виктории учреждён относительно недавно – как знак отличия для оказавших личную услугу короне. Вы, безусловно, относитесь к этой категории. Впервые за много лет наследник престола был спасён от верной смерти. Как историку вам, возможно, интересно узнать, что наши учёные не могут прийти к единому мнению относительно аналогичного, последнего по времени, прецедента. Так или иначе, отныне вы будете известны как сэр Джон Райан.

И снова у Райана мелькнула мысль, что он, верно, смешон со своей отвисшей челюстью.

– Ваше величество, законы Америки…

– Мы знаем, – мягко прервала она его. – Наш премьер-министр сегодня же обсудит этот вопрос с вашим президентом. Мы полагаем, что ввиду особенной природы данного случая и в интересах англо-американских отношений, этот вопрос будет решён благоприятно.

– Кроме того, уже были прецеденты, – вступил в разговор герцог. – После второй мировой войны ряд американских офицеров был удостоен этой чести. К примеру, ваш адмирал Нимитц стал рыцарем и кавалером Ордена Бани. И генералы Эйзенхауэр, Брэдли, Паттон тоже.

– Дабы не нарушить американский закон, звание рыцаря будет, вероятно, рассматриваться как почётное, но для нас оно вполне реально.

– Хорошо, – выдавил из себя Райан, подыскивая достойные случаю слова. – Ваше величество, коль скоро это не противоречит законам моей страны, я сочту для себя большой честью принять эту награду.

Королева просияла.

– Значит, этот вопрос решён. А теперь: как вы себя чувствуете? На самом деле.

– Бывало и хуже, мадам. Я не жалуюсь, хотя мне бы и хотелось выписаться отсюда поскорее.

Герцог улыбнулся.

– Ранение представляет вас в ещё более героическом свете. Немного драматизма никогда не мешает.

«Особенно, если это не ваше плечо, мой благородный герцог», – подумал Райан. Вдруг его поразила мысль…

– Простите, – сказал он, – это рыцарство… Это значит, что моя жена будет зваться?..

– Леди Райан, конечно, – снова одарила его рождественской улыбкой королева, Джек заулыбался во весь рот.

– Знаете, когда я женился на Кэти, отец её был просто вне себя – он считал, что я своими книгами по истории никогда ничего не достигну. Может, теперь он изменит своё мнение. – Он был уверен, что Кэти не станет возражать против титула леди Райан. Нет, она не будет возражать, ничуть.

– В конце концов, не так уж и плохо?

– Совсем нет, сэр. И простите, если я вёл себя так, словно не рад этому. Просто все это, боюсь, несколько сбило меня с толку. – Все это чёртово дело полностью сбило меня с толку", – покачал он головой. – Могу я задать вам вопрос, сэр? – спросил он.

– Безусловно.

– Полиция скрывает от меня, где они держат мою семью.

Они рассмеялись от всего сердца. Потом королева сказала: