Текст книги "Игры патриотов"

Автор книги: Том Клэнси

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 35 страниц)

Глава 19
ДАННЫЕ

Эта магнитофонная запись была особенно скучной. Оуинсу было не привыкать к чтению полицейских рапортов, протоколов допросов и – что было хуже всего документов разведслужбы, но эта магнитофонная запись была скучнее некуда.

Микрофон, установленный службой безопасности в магазине Кули, был очень чувствителен и фиксировал всякий шорох. А тут ещё Кули то и дело что-то мурлыкал себе под нос. Детектив, в чьи обязанности входило прослушивать запись ещё до подчистки её, дал своему начальнику послушать её в первозданном виде, чтобы продемонстрировать, каково ему приходится в этом мире какофонии.

Оуинс услышал, как звякнул дверной колокольчик, потом – скрип колёсиков кресла по полу. Одно колёсико, видать, ржавое, отметил Оуинс.

– Доброе утро, сэр! – послышался голос Кули.

– Доброе утро, – сказал покупатель. – Ну, как насчёт Марло? Вы решили?

– Да, решил.

– Так какова же цена?

Молчание. Эшли объяснил Оуинсу, что владелец магазина никогда не называл цены вслух – он протягивал покупателю карточку с соответствующей цифрой.

Наверное, подумал Оуинс,. чтобы не вовлекаться в спор о цене.

– Это, знаете, довольно дорого, – послышался голос Уоткинса.

– Я мог бы запросить и больше, но вы – один из лучших наших клиентов, – ответил Кули.

Послышался вздох.

– Хорошо. Она стоит того.

Зашелестели банкноты.

– Скоро у нас, возможно, будет кое-что новенькое из одной коллекции в Керри, – сказал Кули.

– Вот как? – с интересом откликнулся Уоткинс. – Надо будет посмотреть.

– Само собой, сэр.

– В этот момент, – сказал Оуинс Эшли, – Уоткинс наклонился вперёд, и наш человек, наблюдавший за ними из ювелирного магазина, потерял его из виду.

– Возможно, он передал какое-то послание.

– Возможно, – согласился Оуинс и выключил магнитофон – прочее не представляло интереса.

– Во время последней поездки в Ирландию Кули не был в графстве Керри. Он был только в Корке. Навестил трех букинистов, провёл ночь в отеле и выпил несколько пинт пива в местной пивной, – сообщил Эшли.

– Пивная?

– Именно. В Лондоне он не пьёт, а в Ирландии – да.

– Он с кем-нибудь встречался там?

– Вот на это ответа нет. Наш человек держался вдали – ему было приказано не вызывать подозрений…

Эшли помолчал с минуту, припоминая, что именно насторожило его во время прослушиванья магнитофонной записи.

– Мне показалось, что Уоткинс расплатился за книгу наличными.

– Вы правы. И это довольно необычно. Как правило, он пользуется чеками и кредитными карточками. За исключением случаев, когда делает покупки в этом магазине. В его банк чеки из этого магазина никогда не поступали. Временами он берет в банке Довольно значительные суммы наличными. Но совпадают ли они с его покупками в этом магазине или нет, сказать невозможно.

– Очень странно, – задумчиво сказал Эшли.

– Может, потому, что на чеках ставится дата? – предположил Оуинс.

– Возможно.

У Эшли за спиной было множество дел такого рода, и он знал, что на все вопросы ответы получить невозможно. Какие-то подробности так и остаются неразгаданными.

– Вчера я ещё раз просмотрел послужной список Джеффа, – сказал он. – Вы знаете, что когда он был в Ирландии, в его взводе погибли четыре человека?

– Что? Похоже, мы не зря им интересуемся!

– У меня это тоже мелькнуло, – поддакнул Эшли. – Наш человек в Германии порасспросил одного из сослуживцев Уоткинса. У него был взвод в том же полку, а сейчас он подполковник. Он рассказал, что Джефф гибель своих солдат принял очень близко к сердцу, что он всё время кричал, что им тут нечего делать в Ирландии, что они занимаются тут не солдатским делом и потому напрасно теряют людей. Не правда ли, все это придаёт делу несколько другой поворот?

– Очередной лейтенант со своим пониманием, как решить ирландскую проблему, – презрительно фыркнул Оуинс.

– Именно. Надо уйти, и пусть эти чёртовы ирландцы сами разбираются со своими делами. В армии, как вы знаете, многие так думают.

Оуинс знал, что так некоторые думают не только в армии, но и во всей Англии.

– И всё же это ещё не может рассматриваться как мотив, – сказал он.

– Всё-таки лучше, чем ничего. Оуинс кивнул, соглашаясь.

– Что ещё рассказал тот подполковник?

– Служба у Джеффа была явно нелёгкой. Он и его люди понасмотрелись там на всякое. Он был там, когда католики приветствовали армию и когда ситуация стала обратной. Правда, это для всех было тяжёлое время, – прибавил Эшли.

– Да, в общем, у нас пока мало данных. Офицер, которому не по душе служба в Северной Ирландии, покупал редкие книги у местного жителя, который теперь открыл магазин в центре Лондона. Любой адвокат скажет вам, что это чистой воды совпадение. У нас нет ничего, что хоть отдалённо напоминает доказательство. Биография у того и другого чистенькая – хоть в святые производи.

– Но это именно те, кого мы ищем, – твёрдо выговорил Эшли.

– Я знаю это, – сказал Оуинс, сам удивившись своим словам. Профессионализм подсказывал ему, что такое утверждение – ошибка, но инстинкт говорил совсем другое. Такое ощущение не впервые посещало начальника С-13, и всегда он в таких случаях испытывал беспокойство. Случалось, что инстинкт его подводил, и тогда он делал ложные шаги. Но это было очень редко. – Вы знаете правила игры, и согласно этим правилам у меня нет достаточных оснований, чтобы явиться к Верховному комиссару. Он вышвырнет меня из кабинета коленкой под зад и будет прав. У нас нет ничего, кроме подозрений.

Они какое-то время молча смотрели друг на друга.

– Я никогда не хотел быть полицейским, – улыбаясь и покачивая головой сказал Эшли.

– Я тоже не об этом мечтал. Когда мне было шесть лет, я хотел водить паровозы, но отец сказал, что в нашей семье и без меня хватает машинистов. Пришлось стать полицейским.

Они рассмеялись. Больше им ничего не оставалось делать.

– Я усилю наблюдение за поездками Кули за границу, – сказал, отсмеявшись, Эшли.

– Надо ждать, когда они совершат какой-то промах. Рано или поздно, вы же знаете, все они делают ошибочный шаг.

– Не будет ли поздно?

Вот в чём был вопрос.

* * *

– Все в порядке, – сказал Алекс.

– Как ты раздобыл это? – изумился Миллер.

– Проще простого, парень. Электрические компании регулярно делают аэроснимки своей территории. А вот тут, – он открыл свой портфель и запустил туда руку, – топографическая карта. И вот оно – то местечко, парень, которое тебя интересует, – Алекс протянул ему лупу. Снимок был цветным, сделали его в яркий, солнечный денёк. Видны были даже марки машин. Снимали, похоже, прошлым летом – трава только-только скошена…

– Какой высоты утёс?

– Приличной. Не завидую тому, кто с него свалится. И коварный к тому же. Известняк какой-то что ли. В общем, крошится под ногами. Видишь забор вот тут? Значит, надо держаться подальше от края.

– Дорога только одна, я вижу, – отметил Миллер.

– Да, тут тупик. И это проблема. Тут вот и тут лощины. Обрати внимание на высоковольтную линию – она идёт по пересечённой местности, вот от этой дороги. Похоже, что там когда-то была просёлочная дорога, связанная с этой, но потом она заросла травой. Но, может, мы сумеем ею воспользоваться.

– Как?

– Я потом объясню. В пятницу мы с тобой едем ловить рыбу.

– Что? – удивился Миллер.

– Ты ведь хочешь взглянуть на утёс, не так ли? Кроме того, сейчас сезон голубой рыбы. Я её страсть как люблю.

* * *

Наконец Брекенридж установил силуэтные мишени. Джек теперь заглядывал сюда регулярно, в основном по утрам, до лекций. Тот инцидент у ворот заставил и морских пехотинцев, и гражданских охранников намного серьёзнее относиться к своей службе. Два морских пехотинца и один из гражданских охранников тоже палили по мишеням, ведя счёт попаданиям.

– Очень даже неплохо, – сказал Брекенридж, проверив мишень Джека. – Если хотите, можем включить вас в нашу команду на соревнования. Я полагаю, что вы уже вполне созрели для медали.

Джек покачал головой.

– Мне это не для медали нужно, Пушка.

– Когда ваша крошка возвращается домой?

– В следующую среду, надеюсь.

– Чудесно, сэр. А кто будет за ней присматривать?

– Кэти возьмёт отпуск на несколько недель.

– Моя жена велела спросить, не нужна ли вам какая-нибудь помощь, – сказал Брекенридж.

– Большое спасибо, Пушка. Очень даже… У нас будет бывать Сисси, жена Джексона.

– Но если что, то… Какие-нибудь сдвиги насчёт тех ублюдков?

Ежедневные поездки Райана в штаб-квартиру ЦРУ уже не были большим секретом.

– Пока никаких.

* * *

– Доброе утро, Алекс, – сказал управляющий полевыми работами. – Вы сегодня, вижу, задержались. Что-нибудь случилось?

Берт Гриффин всегда приходил на работу рано, но с Доббенсом он редко пересекался, так как тот обычно уходил домой в семь часов.

– Я искал спецификации для этого нового трансформатора «Вестингхауз».

– Что, скучно стало работать ночами? – с улыбкой поинтересовался Гриффин.

Это было самое лёгкое время года. Летом, когда начнут работать все кондиционеры, начнётся запарка. А весна всегда была временем для обдумывания новых идей.

– Я думаю, пора опробовать его.

– Уже все отладили?

– Более или менее. Так что пора, думаю, провести испытания.

– О'кей, – Гриффин откинулся на спинку стула. – Так что там?

– Меня, сэр, более всего беспокоят старые трансформаторы, когда мы начнём их заменять, дело и того будет хуже.

– Ox, и не говорите, – Гриффин закатил глаза. – Алекс, если вы сумеете наладить эти «вестингхаузы», я вам лично презентую новую машину от имени нашей компании.

– Ну что же, я попробую. Один «вестингхауз» работает за полтора старых трансформатора.

– Будем надеяться… Но там, кажется ещё не устранены какие-то неполадки.

– Да нет, в основном уже справились. Так они говорят, по крайней мере. Но все равно надо провести полевые испытания. Что-то у них там вольтаж прыгает.

– И серьёзные флуктуации?

– Когда как. Вот гляньте, – Алекс достал из ящика стола таблицы и зачитал цифры. – Судя по всему, это влияние окружающей среды. Похоже, что это происходит только в случае резких перепадов температуры в данной местности. Если это и вправду так, то мы запросто с этим справимся.

Гриффин подумал с минуту и спросил:

– Где вы хотите проводить испытания?

– В местечке к югу от Аннаполиса.

– Экая даль! Почему именно там?

– Там наша линия заканчивается. Если трансформатор забарахлит, пострадает не так уж много домов. С другой стороны, одна из моих команд всего в двадцати милях от этого места, и я их уже поднатаскал с этим новым оборудованием. Так что в течение первых месяцев они каждый день будут проверять, как работает новый транформатор. Если он окажется в порядке, то уже осенью можно будет заказать целую партию, а следующей весной начать их установку.

– О'кей. Так где, говорите, это место?

Доббенс развернул на столе Гриффина карту.

– Вот.

– Тут живут люди зажиточные, – сказал Гриффин с сомнением.

– Да ладно вам, босс! – рассмеялся Алекс. – Вы представляете, что будет, если газеты пронюхают, что мы экспериментируем только в районах бедняков? Да и вообще, эти защитники природы – богачи!

Доббенс неспроста упомянул о защитниках окружающей среды. Гриффин терпеть не мог этих, как он их величал, «защитников природы с Парк-авеню». У него была маленькая ферма, и он не любил, когда городские жители заводили разговоры о спасении природы.

– О'кей, можете приступать к проверке. Когда вы установите новый трансформатор?

– Где-то через неделю. Но сперва мне самому надо съездить туда, проверить линию, если вы не против.

Гриффин одобрительно кивнул.

– Я таких инженеров уважаю, – сказал он. – А то нынешние все боятся запачкать руки. Держите меня в курсе дела.

– Есть, сэр.

– Я вас там, наверху, всегда хвалю, так что…

– Благодарю вас, мистер Гриффин.

Менее чем через час Доббенс уже был дома. Син Миллер только-только встал с постели, а теперь пил чай и смотрел телевизор. Алекс удивлялся, как это можно начинать день с чая. Себе он приготовил кофе.

– Ну? – спросил Миллер.

– Никаких проблем, – улыбнулся Алекс. Однако улыбка тут же исчезла с его лица – ему вдруг пришла в голову мысль, что, может, то, чем он занимается в электрической компании, и есть его настоящее призвание. После всех этих, в бытность студентом, разговоров о служении народу… Ведь именно народу он и служит, работая в этой компании. Пусть это служение и не бросается в глаза.

О'кей, решил он, в будущем, когда у него будет власть, надо будет помнить о всех этих скромных служащих – сколь бы они ни были скромны, они всё-таки служат народу.

– Подробности обговорим в лодке.

* * *

Среда была особым днём. Джек в этот день отпросился с работы – они забирали Салли домой.

У Джека в руках был гигантский медведь в шляпе – подарок его курсантов, а Кэти катила кресло с Салли. Полицейский отворил перед ними двери больницы Хопкинса. На улице было прохладно, как всегда в марте, но их машина стояла почти возле самого подъезда. Пока Кэти прощалась с сёстрами, Джек взял Салли на руки и, бережно усадив её на сиденье, застегнул на ней предохранительный ремень. Медведя пришлось пристроить на заднем сиденье.

– Ты готова Салли?

– Да, – прошелестела она в ответ.

Сестры говорили, что она всё ещё плачет по ночам. Ноги её наконец зажили, и она могла ходить – с трудом, неуклюже, но всё же… Если бы не селезёнка, то можно было бы сказать, что она вполне выздоровела. Врачи уверяли, что шрамов со временем почти не будет видно, а ночные кошмары и вовсе скоро прекратятся. Джек погладил её по голове, и она улыбнулась ему. Но улыбка была не та, что раньше.

В груди у него снова закипела ненависть, и он принялся уговаривать себя, что сейчас не время для этого чувства – Салли сейчас нужен отец, а не мститель.

– Дома тебя ждёт сюрприз, – сказал он.

– Какой?

– Если я скажу, это уже будет не сюрприз.

– Ну, папа! – воскликнула она – совсем как в прошлом.

– Потерпи и увидишь.

– О чём речь? – спросила Кэти, садясь в машину.

– О сюрпризе.

– О каком?

– Видишь, – сказал Джек дочери, заводя машину, – даже мама не знает.

– Джек, ты о чём?

– Мы с доктором Шенком беседовали на прошлой неделе, – только и сказал Райан.

– Я хочу медведя, – попросила Салли.

– Он слишком большой, детка, – не уместится тут, – сказала Кэти.

– Зато ты можешь поносить его шляпу, – Джек протянул руку назад. – Он говорит, что разрешает тебе носить его шляпу. На вот.

– Ты сказал им спасибо за медведя? – спросила Кэти.

– А как же? – улыбнулся Джек. – Кстати, все как один сдали экзамены. Только не говори об этом никому.

У Джека была репутация строгого экзаменатора. К следующему семестру репутация эта могла измениться. «К чертям собачьим принципы!» – сказал он себе.

Его курсанты то и дело посылали Салли цветы, игрушки и открытки, а потом и вовсе повадились ходить в больницу, возясь там не только с Салли, но и ещё чуть ли не с пятью десятками детишек. Гигантский медведь был венцом этой кампании.

По словам сестёр, он действительно помог Салли поправиться – она не расставалась с ним ни днём, ни ночью.

Джек ехал не спеша, очень осторожно, словно в машине был хрупкий фарфор.

За время работы в ЦРУ он пристрастился к сигаретам, ему и сейчас ужасно хотелось закурить, но он сдерживался, дав себе слово отказаться от этой привычки – во всяком случае, не курить дома, при Кэти. Он ехал так, чтобы миновать то место, где Кэти обстреляли. Стоило ему вспомнить об этом, как руки судорожно сжали руль. Надо перестать всё время думать об этом, уговаривал он себя. Он стал просто одержим этой ненавистью… А толку от этого никакого нет и не может быть.

Уже повсюду чувствовалась весна. Начали набухать почки, в полях тут и там разгуливали лошади и коровы, и нос Салли, разглядывавшей их, расплющился о стекло. Жизнь опять брала своё, говорил себе Джек. Вот и последний поворот на дорогу Соколиного гнезда. Джек обратил внимание, что возле поворота все ещё стояли грузовики электрокомпании и удивился. Что они тут делают?

– Скип у нас? – спросила Кэти.

– Похоже, что да, – ответил Джек, удержавшись от усмешки.

* * *

– Они катят домой, – сказал Алекс.

– Ага, – откликнулся Луис, линейный монтёр. Они были на самой верхушке столба, делая вид, что пристраивают там экспериментальный трансформатор.

– Знаешь, на следующий день после того дела в газете было фото этой дамы. Какой-то мальчонка въехал в витрину магазина и изрезал себе все лицо. Это был наш мальчишка, чёрный. И она спасла ему глаза.

– Я помню, Луис, – сказал Алекс.

Он прицелился из фотоаппарата и щёлкнул им несколько раз.

– Мне, парень, не по душе вся эта еботня с детишками, – сказал Луис. Полицейский – дело другое, – решительно заключил он, не сочтя нужным объяснять, что под полицейским он имеет в виду отца этой девочки. Это и так было ясно – он всё равно что полицейский. Как и у Алекса, у него ещё были какие-то остатки совести, и мысль о девочке вызывала в душе неясное беспокойство.

– Ну, она же жива всё-таки. Так что в каком-то смысле нам повезло, – сказал Алекс.

Объективно говоря, Алекс знал, что революционеру такие слова не к лицу. Всякие сантименты только мешают делу. Знал он и то, что табу на причинение какого-либо вреда детям заложено в генетическом коде человека. Со времён Маркса и Ленина, считал он, человечество здорово продвинулось в своём понимании мира и самого себя. Так что он будет избегать необходимости причинять вред детям… если это окажется возможным. Он прикинул, что такая линия послужит усилению его популярности в обществе, за свободу которого он борется.

– Это правда.

– Так что ты там увидел?

– У них служанка. Чёрная, конечно. Симпатичная, ездит на «чеви». Сейчас у них там ещё один какой-то – здоровенный лоб. Ходит как-то смешно.

– Ясно, – сказал Алекс. Он повторил про себя, чтобы не забыть сказанное о служанке и проигнорировал вторую часть сообщения, рассудив, что это какой-нибудь друг Райанов.

– Полицейские заглядывают сюда минимум каждые два часа. Один из них спросил меня вчера, что мы тут делаем. Они за этим домом присматривают. У них есть там вторая телефонная линия, наверное, от компании по установке сигнализации. Так что у них есть сигнализация, и полиция всё время под боком.

– О'кей. Наблюдай за ними, но так, чтобы не привлекать к себе внимания.

– Понятно.

* * *

– Ну вот и дома! – сказал Райан. Выйдя из машины, он обошёл её и открыл ту дверь, где сидела Салли. Расстегнув ремень, он взял её на руки, и как только она прильнула к нему, его обдало волной счастья.

– Добро пожаловать, – сказал Скип, распахнув двери.

– Где мой сюрприз?

– Сюрприз? – удивился захваченный врасплох Тайлер. – Первый раз слышу.

– Папа! – укоризненно уставилась Салли на Джека.

– Входите, – сказал Тайлер.

Миссис Хэкитт тоже была тут. Мать-одиночка с двумя детьми, она тяжко работала, чтобы вырастить их и поставить на ноги. Поздоровавшись со всеми, она тут же ушла на кухню – готовить ленч.

– Как дети выздоравливают – просто чудо! – воскликнул Скип, наблюдая за тем, как Салли проковыляла на кухню, вслед за Хэкитт. – Однажды я сломал ногу на футбольном поле, так пока она у меня зажила!..

Взяв Райана за локоть, он повлёк его на улицу. Сперва он заглянул в машину – посмотреть, что там за медведь такой. «Ничего себе! Действительно, медведь. Да ещё какой!» – восхитился он. Потом они подошли к дереву, к которому и был привязан «сюрприз». Джек отвязал цепочку и взял щенка на руки.

– Спасибо, что привёз его сюда, – сказал он Скипу.

– Да ладно тебе!.. Знаешь, я так рад, что Салли наконец дома.

Они вошли в прихожую, и Джек, осторожно заглянув на кухню, увидел, что Салли уже расправлялась с куском булки, намазанным толстым слоем орехового масла.

– Салли, – окликнул он дочь Она обернулась как раз в тот момент, когда он опустил щенка на пол. Это был чёрной масти лабрадор, только-только оторванный от материнских сосцов.

Щенок тут же сообразил, кто его настоящий хозяин. Он бочком-бочком заскакал по полу, виляя хвостом. Салли тоже уже была на полу и схватила его, прижав к груди. И щенок тут же принялся её облизывать.

– Он же слишком маленький! – воскликнула Кэти.

– О'кей, можешь вернуть его мамаше прямо сегодня же, – предложил Джек.

Салли метнула на него гневный взгляд.

– Тогда сам и обучай его!

– Это нетрудно. У него хорошая родословная. Его отец – чемпион Чесапика Виктор Хьюго Чёрный. Представляешь? Лабрадоры любят детей, – продолжал Джек. – И я уже договорился насчёт его обучения.

– Уже? – Кэти была прямо-таки потрясена.

– Эта порода зовётся «Лабрадор поисковый», – сообщил Джек.

– Он, верно, здоровым вырастет?

– Килограммов тридцать.

– Ого! Так он будет даже больше Салли.

– Ага. И ещё они любят плавать. Так что он будет присматривать за ней в бассейне.

– У нас же нет бассейна.

– Его начнут сооружать через три недели. – снова расплылся в улыбке Джек. – Доктор Шенк сказал, что для Салли это будет очень полезно.

– Ты, я вижу, не терял времени зря, – улыбнулась Кэти.

– Я хотел было купить ньюфаундленда, но они уж чересчур громадные.

Джек умолчал, что сперва ему хотелось обзавестись собакой именно как можно более крупной, способной оторвать голову любому, кто посягнёт на его дочь.

Однако здравый смысл подсказал ему, что это ни к чему.

– Ну, вот тебе и работа есть, – сказала Кэти, указывая на лужицу на полу.

– И это только начало.

Джек нагнулся было, чтобы осушить её бумажным полотенцем, как на шее у него повисла Салли. Он едва сдержался, чтобы не заплакать. Вот бы Салли удивилась, увидев, что её отец плачет. Всё вернулось, наконец, на свои места.

«Только бы так оно и шло впредь», – подумал он.

* * *

– Снимки будут готовы завтра, – сказал Алекс, заканчивая сообщения о проделанной работе.

– А что там с сигнализацией?

Алекс снова открыл блокнот и зачитал свои записи.

– Как, черт побери, ты все это раскопал?

Доббенс хихикнул.

– Проще простого, – сказал он и открыл очередную банку пива. – Если тебе нужны данные о любой системе сигнализации, ты просто звонишь туда, где её делают, и говоришь, что ты из страховой компании. Называешь им номер страхового полиса – вымышленный, конечно, – и они тебе дают всю необходимую информацию. У Райана система сигнализации расположена по периметру дома, а кроме того есть ещё и дублирующая система – «с ключами», – что значит, что у компании, установившей ему сигнализацию, есть запасные ключи от его дома. Где-то на его участке установлена система с инфракрасными лучами. Вероятнее всего, на подъезде к дому, там, где деревья. Этот парень не дурак.

– Это неважно.

– О'кей, я просто ставлю тебя в известность. И ещё одно.

– Да?

– На этот раз – чтобы ни ребёнок, ни жена не пострадали… Если это в принципе возможно.

– В наши намерения это не входит, – заверил его Миллер.

«Тухлый слизняк, – выругался он про себя. – Тоже мне, революционер!..»

– Это пожелание моих людей, – продолжал Алекс, отчасти приврав. – Ты должен понимать, что когда что-то случается с ребёнком… тут на это смотрят очень плохо. Это не та репутация, которая нам нужна. Сечёшь?

– Так ты идёшь с нами на это дело? Доббенс кивнул.

– Без этого, похоже, не обойтись.

– Я думаю, мы можем избежать этого. Если… Ведь мы обязаны уничтожить всех, кто видел нас.

«Ты… кровожадный хуесос», – подумал Доббенс, хотя про себя и признал, что в этих словах была правда. Мёртвые молчат.

– О'кей. Наша задача теперь – придумать, как хоть чуть-чуть ослабить бдительность охраны, – сказал ирландец. – Мне бы хотелось избежать необходимости прибегать к грубой силе.

– Я всё время думаю об этом, – сказал Алекс и помолчал, прежде чем продолжить. – Как выигрывают сражение армии?

– Что ты имеешь в виду? – спросил Миллер.

– Я имею в виду стратегический план – настоящий стратегический план сражения. Он срабатывает потому, что ты демонстрируешь противнику то, что он ожидает увидеть, не так ли? Надо заставить его клюнуть на фальшивку. Но фальшивка эта должна быть действительно на уровне. Мы должны сбить их с толку.

– Да, но как этого добиться? – спросил Миллер. Воцарилось молчание, и минуты через две Миллер кивнул:

– Ага, ясно.

Вскоре Алекс ушёл к себе в спальню, а Миллер остался сидеть возле телевизора, ещё раз просматривая все материалы. В целом, поездка оказалась очень полезной. План уже начал оформляться. Реализация его потребует массы людей, но в этом ничего удивительного не было.

Забавно, что он теперь стал куда меньше уважать Алекса. Парень он, конечно, компетентный, мозги у него работают будь здоров… Но эта дурацкая сентиментальность! Не то чтобы Миллеру доставляла удовольствие мысль об убийстве детей, но если революция этого требует, надо быть готовым заплатить эту цену. А кроме того, такие акты приковывают к себе внимание людей. Это говорит обществу, что ты и твоя организация – штука серьёзная. Пока Алекс не преодолеет в себе этих сентиментов, ему нечего рассчитывать на успех. Но это не его, Миллера, дело. Первая часть операции уже была ясна ему. Вторая часть тоже понемногу вырисовывалась. Однажды она уже провалилась… «Но в этот раз я её доведу до конца», – пообещал себе Миллер.

На следующий день Алекс вручил ему фотографии и подбросил до ближайшей станции вашингтонского метро. Оттуда Миллер сам добрался до аэропорта – ему надо было срочно вернуться домой.

* * *

Было уже около одиннадцати, когда Джек зашёл в спальню Салли. Собака, которую дочь назвала Эрни, спала в углу, свернувшись чуть видным клубочком.

Более умного шага он в жизни не совершал: Салли была без ума от собаки, и у неё почти не оставалось времени помнить о своей болезни. Она ковыляла за щенком изо всех сил. За это Джек прощал собаке и изжёванные ботинки, и все эти лужицы на полу. Ещё несколько недель и Салли совсем придёт в норму. Поправив одеяло, Джек тихонько вышел и направился в свою спальню. Кэти уже была в постели.

– Ну, как она?

– Спит ангельским сном, – ответил Джек и скользнул под одеяло.

– А Эрни?

– В углу. Его почти не видать. Только слышно, как хвостом по стенке колотит.

Он обнял Кэти. Прижиматься к ней, как прежде теперь надо было с оглядкой.

Он положил руку ей на живот – там, в глубине, угадывался ребёнок. «Как он там?» – спросил он.

– Успокоился, наконец. Такой шустрый… Не разбуди его.

Джеку показалось до смешного абсурдным, что можно разбудить ещё не рождённого ребёнка. Но с врачом не поспоришь.

– Его? – спросил он.

– Так утверждает Медж.

– А что она говорит о тебе?

– Со мной все в порядке. Не беспокойся.

– Хорошо, – выдохнул он и поцеловал её.

– И это все? – спросила она.

– Думаешь, тебе не повредит?

– Мне ведь завтра не надо на работу, – напомнила она.

– Но я-то иду, – запротестовал он, но вскоре почувствовал, что это не имеет значения.