Текст книги "Жизнь на Марсе: Кровь, пули и Blue Stratos (ЛП)"

Автор книги: Том Грэм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

– Вот оно, – сказал Джин, усаживаясь за руль. – Преследуем этого длинноволосого педика-южанина. Прилипнем к нему, как приклееные.

– Дири, может быть, и относятся к ИРА, но никаких признаков, что и Коупер тоже, – сказал Сэм, глядя, как белый фургон выкатывается задом на дорогу, разворачивается и начинает отъезжать тем же путем, каким приехал. – Что там было насчет няньки?

– Позаботимся об этом позже, – проворчал Джин. – Сейчас мы играем в "Догони ублюдка". Готовься вызывать подмогу – похоже на то, что он приведет нас прямиком к своим соратникам из ИРА,

– Шеф, он не из ИРА. Сколько можно повторять? Он – часть ФКР.

– Ах, да, эти выдуманные плохиши, о которых ты все разглагольствуешь.

– Давай, Джин, открой глаза. Кем бы ни был Коупер, он точно не друг Дири. Он вынуждает их отдать оружие или взрывчатку, предназначенные для ИРА. Он их шантажирует, поэтому может обеспечивать ФКР вместо ИРА. Ты же видишь это, Шеф. Конечно же, видишь.

– Если бы я с тобой согласился, Сэм, сначала я должен был бы признать, что был неправ, а потом – что еще неприятнее – что прав был ты, а я к такому не готов.

– Почему нет?

– Потому что ты раздражающий самоуверенный сосунок, а я не в настроении любезничать. Теперь готовься вызывать подмогу в том случае, если все пойдет слишком хитромудро.

Джин дал фургону отъехать от них на добрые полсотни метров, потом надавил на газ и последовал за ним. Сэм оглянулся и увидел мельком Дири. Они ненадолго появились на обочине, утешая друг друга, обнимаясь и рыдая, пока совсем не исчезли из виду.

Фургон держал путь обратно в город длинной извилистой дорогой через мрачный пригород и обветшалые промышленные окраины. Джин ехал, придерживаясь на расстоянии, но с течением времени становился все более нетерпеливым и раздражительным. Он начал подгонять "Кортину" ближе к фургону, как если бы собирался с досады протаранить его.

– Да чтоб его! Этот мудак живописную дорогу выбирает или как?

– Не подходи слишком близко, Шеф. Изящнее.

– Изящнее? Ты о том, чтоб мы попали в проклятую Вестсайдскую Историю, да, Сэм?

– Если будешь так вот висеть у него на хвосте, ясно, как божий день, что он нас обнаружит.

– Я знаю, что делаю, – объявил Джин. – А теперь дай своим губам и моим ушам отдохнуть, Сэмюэл. Хуже, чем с девкой в машине ехать.

Сэм досадливо вскинул руки и замолк. Но затем выглянул в окно.

– Шеф!

– Я сказал заткнуть фонтан и дать мне вести машину.

– Но, Шеф...

– Я сейчас кого-то катапультирую.

– Шеф, мы проезжали мимо этой фабрики десять минут назад.

– Какой фабрики?

– Той, мимо которой мы сейчас едем. Я запомнил эту ребристую крышу и две трубы.

– Это какая-то жалкая попытка впечатлить меня своей наблюдательностью? Потому что, если так, Тайлер, могу заверить тебя...

– Шеф, Коупер ездит кругами. Ты знаешь, что это означает.

Джин впал в молчание. Он очень хорошо знал, что это означает. Ездить кругами – стандартное средство проверки, не преследует ли тебя автомобиль, который постоянно видно в зеркале заднего вида.

– Он нас засек, – сказал Сэм.

– Ну тогда прекращаем баловство и арестовываем его, – рявкнул Джин, вжимая газ в пол. "Кортина" рванула вперед и вылетела на встречную полосу. Заревели гудки, и машины рассыпались в стороны. Сэм обнаружил, что отчаянно хватается за руль.

– Ты собираешься нас убить.

– Ласты прочь от моей чертовой тачки, – зарычал Джин. Он оттолкнул Сэма и на высокой скорости вывел "Кортину" бок о бок к белому фургону. – Арестовывай, Тайлер! Черт бы побрал, арестовывай!

Сэм опустил стекло и помахал полицейским значком.

– Полиция! – завопил он. – На обочину!

Коупера было хорошо видно в кабине фургона. Он поглядывал на них, на его губах еще играла все та же приводящая в бешенство улыбка.

– На обочину! Полиция! Не буду повторять...

Коупер дернул руль вправо. Фургон вильнул в их сторону, ударив о пассажирскую дверь и заставив "Кортину" тяжело подпрыгнуть на амортизаторах.

– Маленький наглый гомик, – прорычал Джин, давя по тормозам и прячась обратно за фургон. – Ладно, он свой ход сделал – теперь моя очередь.

Он вытащил из-под пальто Магнум, высунулся в окно и выстрелил. Из дула плюнуло огоньком. Заднее колесо фургона хлопнуло. По дороге разлетелись полоски резины, разодранные остатки бешено наматывались на вращающуюся ось. Фургон вильнул, выскочил на встречную полосу, неуверенно пробился обратно.

– Ради бога, Джин, ты так устроишь массовое столкновение.

Но Джин сделал чуть большее, чем ожидал от него Сэм. Он ударил по газам. "Кортина" рванула вперед, напропалую обдирая поверхность фургона. Управляя одной рукой, Джин пристроился напротив кабины и тщательно прицелился. Коупер успел оглядеться, увидел поблескивающий ствол Магнума, и проклятая самодовольная улыбка наконец исчезла с его лица.

Шеф нажал на спусковой крючок. – Скажи "сыыыр".

Джин попал точно в переднюю шину, разодрав ее. Фургон страшно накренился и бешено зашатался перед ними. Джин ударил по тормозам; капот "Кортины" прошел в паре сантиметров от фургона, и тот врезался в обочину. Пробив барьер, он закувыркался по насыпи вниз к сухому гравийному карьеру.

С пронзительным визгом резины по асфальту, "Кортина" резко остановилась в развороте, и Джин в мгновение ока выскочил и побежал, держа в руке дымящийся Магнум. Сэм распахнул дверь и помчался за ним. Они бросились вниз по крутой насыпи, приближаясь к фургону, который лежал на гравии перевернутый, выпуская струю пара из разрушенного двигательного отсека. Джин вскочил на кабину и, стоя сверху на перевернутом окне, направил ствол Магнума прямиком на человека там.

– Ну? – возвысил он голос. – Так что? Салага?

Оттуда донеслась вспышка света и резкий треск выстрела, и на долю секунды Сэм подумал, что Джин действительно пристрелил Коупера, хладнокровно казнив его. Но в следующий момент до него дошло, что стреляли изнутри кабины. Джин откинулся назад, тяжело приземлившись на гравий.

Сэм выхватил свой пистолет и побежал прикрывать Джина, который уже в ярости поднимался на ноги. Из открытого окна перевернутой кабины выскочил Коупер, лицо вымазано кровью, длинные волосы в диком беспорядке, в руке пистолет.

– Стоять! Полиция! – завопил Сэм, направляя на него оружие.

Коупер выстрелил без колебаний, пуля прошла мимо и взметнула колючий фонтан гравия рядом с ногами Сэма. Сэм тоже ответил ему выстрелом; пуля сильно ударила Коупера в плечо, отбросив его назад и выбив у него из руки пистолет. Коупер вскрикнул, яростно зажимая плечо, откуда брызнула кровь, затем соскользнул обратно в кабину и застонал.

– Подозреваемый разоружен, – крикнул Сэм. И затем: – Ты в порядке, Шеф?

– Счастлив до безумия, – сказал Джин. Но затем оценил состояние своего верблюжьего пальто, покрытого слоем грязного гравия. – Поправочка: замени на "смертельно обижен".

Он подошел к фургону, забрался на задранную вверх сторону, открыл дверь и спрыгнул внутрь. Из кабины раздалась серия отчаянных воплей – Ааа! Аай! Нет! Нет! Неее! – это Джин Хант объяснял Коуперу, как важно относиться к верблюжьему пальто с надлежащим уважением.

ГЛАВА 6

АУДИЕНЦИЯ У ДЖИНА ХАНТА

Коупер молча сидел в комнате забытых вещей, безучастно глядя сквозь треснутые стекла очков, его взгляд застыл в одной точке пространства, в полуметре от кончика его расквашенного носа. Он находился среди невостребованных велосипедов, забытых портфелей, таинственным образом заброшенных стереосистем, бумажников, протезов и колясок, огромных куч пыльных обломков, помеченных и отложенных, записанных в журнал и оставленных обращаться в прах, год за годом, ненужных, неугодных. Весь манчестерский потерянный и выброшенный хлам рано или поздно всплывал здесь – и Коупер, со своими разбитыми очками и окровавленным лицом, вписался сюда в совершенстве: просто еще один обломок, нуждающийся в доме.

Не происходит ли то же самое со мной? – подумал Сэм, стараясь сфокусировать мысли на допросе, а не на себе самом. Я просто еще одна часть потерянного багажа? И потому я чувствую это побуждение двигаться дальше? Я здесь дома не больше, чем весь этот забытый хлам? Он потряс головой, чтобы прояснить мысли. Соберись. У тебя есть работа.

Сэм присел напротив Коупера и аккуратно разместил перед ним набор машинописных страниц. Но Джин Хант был не в настроении рассиживаться. Он расхаживал, как тигр, туда-сюда, вперед-назад за спиной Коупера. Его глаза опасно поблескивали. Если б у него был полосатый хвост, он бы угрожающе им размахивал. Он все еще был раздражен после погони и перестрелки, и не прилагал никаких усилий, чтобы успокоиться. Это было только вопросом времени, когда он сорвется, и интервью перерастет в мешанину из сжатых кулаков, выбитых зубов и отдавленных яичек. Но покуда он мог сдерживаться, и Сэм постановил, что какая-то доля профессионализма у него все же присутствует.

– Значит, так, – сказал Сэм, придерживаясь управляемого, нейтрального тона. – Вас зовут Коупер. На настоящий момент, это все, что мы о вас знаем. Мы хотим знать немного больше. Давайте приступим. Назовите ваше полное имя, пожалуйста.

Коупер не отрываясь, смотрел прямо перед собой. Даже веко не дрогнуло.

– Давайте же, не будем убивать время, – подтолкнул его Сэм. – Ваше полное имя, мистер Коупер.

Ничего.

– Вы отказываетесь сообщать ваше полное имя, мистер Коупер?

Тишина.

– Ясно. Может, вы окажете нам содействие с этим интервью, если вам предоставят адвоката? У вас есть право запросить его.

Ни шороха.

– Мистер Коупер, вы понимаете, что молчание не принесет вам абсолютно ничего хорошего, – продолжил Сэм. – В конечном счете, с вашим участием или нет, мы получим все детали вашей личности – кто вы, где живете, с кем связаны. Сидя здесь в тишине, вы ничего не добьетесь, только потратите время, ваше и наше.

– И доведешь кого-нибудь из нас, – вставил Джин, прекратив на мгновение сверлить Коупера взглядом. – Прямо-таки доведешь кого-нибудь из нас.

После зловещей паузы Джин возобновил медленную, угрожающую ходьбу.

Но Коупер не сказал ничего, не дрогнул ни одним мускулом, даже не моргнул хоть немного.

Сэм вздохнул и открыл папку с полицейским делом перед собой на столе. – Так, очень хорошо, мистер Коупер. Если вы не отвечаете на вопросы прямо, давайте посмотрим, не получится ли уговорить вас откликнуться каким-нибудь другим способом. У меня тут список вещей, извлеченных из вашего фургона. Почти как пещера Аладдина. Позвольте зачитать. Как только захотите ответить – пожалуйста. Хорошо? – он замолчал. Все так же ничего. – Хорошо, значит так. На момент вашего ареста у вас присутствовало – и это внушительный список, мистер Коупер.

– Пункт первый: полностью автоматический пистолет "Steyr" с четырьмя неотстреляными патронами и тремя запасными обоймами. Это оружие, из которого вы произвели выстрелы в старшего инспектора Ханта во время ареста.

– Пункт второй: штурмовая винтовка "AR-18 ArmaLite". Старый любимчик ИРА, "Вдоводел". Тот самый, из которого вами произведены выстрелы по старшему инспектору Ханту, лично мне, нашим офицерам и различным членам общества два дня назад в офисе архива Совета. Нам это известно, поскольку патроны, обнаруженные на месте преступления, определенно соответствуют пятидесяти трем патронам, найденным в вашем фургоне. Не горите желанием рассказать нам что-нибудь? Будете отрицать, что это ваше? Присматривали за этим по просьбе друга? А? Все еще не хотите ничего сказать? Тогда мы продолжим.

– Пункт третий: шесть с половиной фунтов пластиковой взрывчатки семтекс, доставленной вам семейством Дири непосредственно перед вашим арестом. Опять же, идентичной семтексу, найденному в дамском туалете в здании Архива.

– Пункт четвертый – вам все еще нечего мне сказать, мистер Коупер? Ладно. Пункт четвертый: десять детонаторов и восемь катушек электрического провода, которые – и здесь без сюрпризов – также совпадают с детонаторами и проводами, найденными в архиве Совета.

– Пункт пятый: маска, идентичная той, в которую был одет таинственный стрелок в Архиве.

– Пункт шестой: куртка, также идентичная той, в которую был одет таинственный стрелок в Архиве.

И, просто по наитию, мистер Коупер, я хочу добавить еще один пункт. Пункт седьмой: вы, мистер Коупер – сам таинственный стрелок. Тот же рост, то же телосложение, те же круглые очки, и масса доказательств на месте преступления, прямо указывающих на вас. Теперь, получив то, что я вам предоставил, вы видите, насколько в ваших интересах начать говорить, мистер Коупер? У вас серьезные проблемы. Молчание вам не поможет.

– Ты теряешь время, – проворчал Джин. – Коупер страшно молчаливый тип. По крайней мере, он так думает. Но я его разговорю. Потому что, видишь ли, Коупер, ты больше не у себя на юге, щеголяешь со всеми этими пидарасами, читающими финансовые газеты, пьющими вино и смотрящими "Повседневные игры". Здесь Манчестер, сынок. Это Отдел уголовного розыска. Подразделение А. Мое поместье.

Джин с силой припечатал массивным кулаком стол.

– Ты слышал про вещдоки, болван ты высокомерный! Так вот, если хочешь, чтобы твоя мошонка осталась прикрепленной к остальной анатомии, а не хранилась в неудобстве где-нибудь в глубине пищевода, бросай свои монашеские привычки и начинай говорить. Имя. Назови свое имя. Полностью. Говори!

Высокомерно и совершенно равнодушно Коупер наклонил голову и хладнокровно начал изучать Джина сквозь разбитые стекла очков.

– Имя, Коупер. Скажи свое имя. Скажи свое гребаное имя!

Коупер приоткрыл рот, замер на несколько секунд, а потом тихо, с безрадостной улыбкой, произнес: – Вы снова начнете избивать меня, буду я с вами сотрудничать или нет. Это лишает желания что-то для вас упрощать.

– Избивать? – выдохнул Джин, приблизив лицо к Коуперу. – Кто говорил хоть что-то про избиения? Я не избиваю. Я не из таких. Я, скорее... Ну, на словах тяжело понять, правда. Проще, если я покажу.

Джин переместился внезапно и с необычной скоростью. Через мгновение ока его сильная рука цепко сжимала гениталии Коупера. Коупер неуклюже вскочил на ноги, его щеки и лоб запылали, позади него с грохотом опрокинулся стул. Джин сжимал руку, будто выдавливая сок из лимона, а потом, одним отточенным движением закрутил ее так безжалостно, что Коупер тут же растянулся на полу, взмокнув от пота и задыхаясь.

– Спорю, теперь ты жалеешь, что не согласился дать коротенькое изложение, я прав? – сказал Джин, принюхиваясь к ладони и брезгливо вытирая ее о рубашку на спине Коупера. – На ноги.

Коупер застонал и пошевелился. Он начал с усилием подниматься. Но Джин внезапно нанес ему безжалостный удар по подбородку, от чего голова Коупера откинулась назад, а сам он врезался в стену. Очки свалились с него и прокатились по полу.

– Я сказал, на ноги, паршивый бездельник! – рявкнул Джин.

На этот раз взгляд Коупера был полон ненависти, по подбородку начал растекаться багровый синяк. Секунду он молча шевелил ртом, потом выплюнул кусочек зуба.

– В системе медицинского обслуживания ты бы прождал этого полгода, – сказал Джин. – Теперь поднимайся с пола. И поставь стул. Не хочу, чтобы моя комната для допросов была похожа на свалку.

Медленно, превозмогая боль, Коупер поставил стул на ножки, все время не сводя с Джина глаз в ожидании следующего удара. Но теперь Джин держал себя в руках, его дыхание было размеренным, вулканический нрав снова хоть как-то контролировался.

– Нацепи обратно свои стекла, – приказал Джин.

Скованный и сгорбившийся, будто ставший вдруг в три раза старше, Коупер заковылял туда, где на полу лежали его джон-ленноновские очки. Когда он добрался до них, Сэм заметил, что руки у Коупера трясутся.

Теперь ему страшно, подумал Сэм. Джин достал его. Но черт возьми! Это не тот способ, которым надо вести допрос.

Только лишь прилагая усилия, Коуперу удалось закрепить дужки очков за ушами и нацепить их на нос. Он посмотрел на Джина, потом на Сэма, потом обратно на Джина – и позволил себе растянуть губы в медленной, наглой улыбке.

Я неправильно оценил Коупера? недоумевал Сэм, разглядывая эту улыбку. У него легкий шок? Поэтому его руки тряслись? Он готов стерпеть все, что Джин отвесит ему, и удержать рот на замке? Или эта улыбка напоказ?

– Значит, так, – сказал Джин. – Ты получил свои глаза обратно. Теперь усаживайся.

Коупер сел, морщась от боли.

– Прекрасно. Давай еще раз, с самого начала. Меня зовут старший детектив-инспектор Джин Хант. Это мой коллега, детектив-инспектор Сэм Тайлер. А кто, скажи на милость, ты, молодой человек?

Коупер издал слабый, сиплый, хрипящий звук.

– Выкладывай, сынок, держу ушки на макушке.

– Бретт... Бретт Коупер.

– Бррретт Коупер, – провозгласил Джин, смачно растягивая "р". – Наконец, мы добились успеха. Бррретт Коупер. Очаровательное имя. Не представляю, почему ты так стеснялся раскрыть его.

– Ты же не ирландец, так? – вклинился Сэм.

– Англичанин. Из Лондона.

– Так как же ты связан с Майклом и Кайт Дири?

Коупер бросил на Сэма мрачный взгляд. – Как связан? А это не очевидно?

– Ну, что очевидно – так это то, что Дири снабжают тебя оружием и взрывчаткой ИРА, – сказал Джин. – И если бы твое имя было Пэдди О'Райли и голос у тебя был бы соответствующий, я бы без колебаний записал тебя в Прово. Мой коллега, однако, питает подозрения, что ты – нечто совсем другое, что-то там с причудливым значком и буковками, которых я не помню.

– ФКР, – сказал Сэм. – Ты нарисовал эти буквы красной краской на стене в здании Совета, вместе с красной рукой. К чему все это? Что это значит?

Глаза Коупера метались между Джином и Сэмом, а потом, сквозь маску из запекшейся крови и зарождающихся синяков, он улыбнулся. Холодной, перекошенной, нахальной улыбкой. Этого оказалось достаточно, чтобы сорвать Джину предохранители, и он ринулся вперед, игнорируя протесты Сэма, и схватил Коупер за шею, подтащив к себе настолько близко, что мог бы поцеловать его. Но, прежде, чем он стал говорить, Коупер нанес ему упреждающий удар.

– Давай, фашист! Ты можешь сломать каждую косточку в моем теле, но ты не сломаешь волю. Я солдат Фракции Красных Рук. Все, что ты можешь, это замучить меня. Я готов умереть за свободу. Так что давай, ублюдок, сделай это! Сделай!

Джин толкнул Коупера обратно на стул. На секунду Сэм подумал, что он набросится на Коупера с кулаками, возможно, схватит за руку в том месте, куда стрелял Сэм, и разорвет рану еще шире. Но хотя Джин и дышал тяжело, раздувая ноздри, как взбешенный бык, он как-то сдерживался.

– Продолжай рассказывать, Коупер, – задыхаясь, проговорил он. – Фракция Красных Рук – что это? Кто еще в ней участвует? Что это такое – кучка троцкистов, швыряющих бомбы, или что?

Но Коупер вдруг начал петь – холодно, агрессивно – слова на мотив "Интернационала".

Никто не даст нам избавленья:

Ни бог, ни царь и не герой

Добьемся мы освобожденья

Своею собственной рукой.

Джин встряхнул его, как будто хотел переломить позвоночник. – Имена. Мне нужны имена, а не совместные ленинские пения.

И это есть наш последний

И решительный бой,

С Красными Руками

Восстанет род людской.

Это окончательно вывело Джина из себя. Он отшвырнул Коупера на стойку с полками. Коупер рухнул на пол, на него каскадом обрушилась груда невостребованного барахла.

– Я не слишком увлекаюсь либерастическими хоралами, – сказал Джин, пристраиваясь прямо над распростертым телом и шумно похрустывая костяшками пальцев. – Марксу я предпочитаю Макса. Старый добрый Байгрейвз. Вот мой выбор в хоровом пении. Классику, вроде "Баллады о Дэви Крокетте".

Он ухватил Коупера за волосы и рывком поднял на ноги.

– И встретишься мне на углу...

От удара в живот Коупер согнулся пополам.

– И все совсем не так, как раньше...

Удар в лицо отбросил его обратно к стене.

– А потом мою любимую, "Ковбойскую Кантату", – сказал Джин.

Возможно, третий удар сломал бы Коуперу челюсть или разбил и без того кровоточащий нос, возможно, Джин отшвырнул бы маленькие круглые очки и вдавил бы в глаза Коуперу большие пальцы – но вмешался Сэм. Это был полицейский участок. Это был Отдел уголовного розыска. Это была Англия, черт побери, а не гестаповские застенки. И помыслить о том, что Джин может сломать Коуперу под исполнение "Вам нужны руки", было уже больше, чем он мог вынести.

– Достаточно, Шеф, – сказал Сэм.

– Достаточно? Да я только раскачался, Тайлер. Я еще даже не приступил к "Джилли Джилли Оссенфеффен". А тебе нравится эта песня – так, парень?^[12]

– Я сказал, достаточно, Джин. Отпусти его. Дай ему сказать.

– Дать ему сказать? – прорычал Джин. – У меня нет намерения даже дать вздохнуть этому мешку с дерьмом. Я видел, что могут сделать ублюдки вроде него, Сэм. Парней, разодранных на куски. Женщин с обвисшими лицами. Мертвых детишек на улице. А все эти высокомерные оборванцы, называющие себя солдатами, сказали бы, что он выступает за свободу.

Отодвинув Джина в сторону, Сэм толкнул Коупера обратно на стул. Он сидел там, тяжело дыша и истекая кровью, волосы упали на лицо, проволочная оправа очков закручена безумным штопором.

– Ну все, теперь давайте просто угомонимся, ладно? – сказал Сэм, снова усаживаясь напротив Коупера. – Итак, Бретт, ты не работаешь на ИРА, ты участник этой Фракции Красных Рук. И кто вы, парни, тогда – коммунисты?

Коупер насмешливо фыркнул.

– Анархисты? – спросил Сэм.

– Студенты? – предположил Джин. – Хуже, чем студенты?

Коупер медленно поднял лицо и сказал: – Я скажу тебе, кем мы не являемся. Мы не трусы. Мы не маленькие послушные овечки, которых ведут на скотобойню. Еще мы не лакеи буржуазного фашистского строя и его объединившихся повелителей-плутократов, накапливающих жир на крови рабочих всего мира.

Джин удовлетворенно кивнул себе. – Значит, студенты.

– Мы не усердные рабы для элиты неоколониальных кукловодов, которые держат таких вот подкованных громил, как вы, танцующими на военно-экономических нитях, свисающих с кончиков их олигархических пальцев.

Джин сказал, нахмурившись: – Ты в это врубаешься, Сэм? Переведешь мне? Мой норвежский что-то хромает.

– Мировая революция – вот ваше дело? – спросил Сэм.

– Наше дело? – ухмыльнулся Коупер. – Ой, послушайте маленького полицейского. Да, в этом наше дело, если тебе хочется так сформулировать.

– Так как же вы получаете доступ к вооружению ИРА? – напирал Сэм. – Они вам не передают оружие по доброте душевной. Дири определенно тебе не симпатизировали.

– Я бы сказал, их манера поведения по отношению к тебе была однозначно неприветливой, – добавил Джин. – У тебя есть на них влияние. В чем оно заключается?

Коупер закрыл распухший рот и больше не открывал.

– Мы подслушали твой разговор при встрече с Дири, – сказал Сэм. – Ты сказал, что вы у них "в няньках". Что это значит? У вас есть что-то, для них нужное – что именно? Это вещь или человек? Бретт, в твоих интересах сотрудничать с нами. Я не могу в достаточной мере выразить, насколько глубоко в дерьме ты сейчас находишься. Поможешь нам – поможешь себе. Теперь скажи, Бретт – какие соглашения между тобой и Дири?

Молчание.

– Кто еще состоит во Фракции Красных Рук?

Тишина.

– Где они располагаются? Где хранят запасы оружия? Куда намереваются нанести удар?

– Ты что-то сейчас сказал, – тихо проговорил Коупер. – Что-то про глубину дерьма, в котором я нахожусь.

– Это технический термин, – сказал Джин. – Полицейский жаргон. Оно означает, что у тебя неприятности.

– Ты все правильно сказал, – проговорил Коупер, не обращая внимания на Джина и продолжая замечать только Сэма. – Верное определение. Единственное, я бы добавил, что в дерьме не я, а вы. Вы оба. Все вы. Каждый из вас.

– Бомба в туалете, – сказал Сэм. – Символично. Послание. Общество – это туалет, а ваши парни из ФКР собрались разнести его вдребезги. Я прав?

– Какой же ты яркий маленький фашист, – сказал Коупер. – Знаешь, тридцать лет назад в Испании анархисты, борющиеся с Франко, обычно прятали бомбы в букеты цветов. Мы решили переосмыслить эту тактику для своей собственной борьбы – ведь у нас, как и у них, есть фашистская диктатура, которую надо свергнуть.

– Эдвард Хит? – недоверчиво сказал Джин. – Фашист? Он отменная задница, скажу я тебе, но ведет честную игру.

– Бомба в унитазе, – продолжал Коупер, – выплескивающая наружу отбросы и грязь; уничтожающая влиятельных паразитов, таких, как вы сами; избавляющая мир от монетаристских пиявок и от их размахивающих дубинками подхалимов, в готовности к новой эре равенства и справедливости.

– Мы здесь не для того, чтобы слушать политические речи, Коупер, – сказал Сэм.

– Больше не мистер Коупер? – улыбнулся тот. – Это знак для твоей гориллы снова всыпать мне?

– Я не чертова горилла, – прорычал Джин. – Тем более не его. Я шеф.

– Ну, тогда, твоя Фракция Красных Рук – это военизированная террористическая организация, – продолжил Сэм, – выкачивающая оружие и взрывчатку у ИРА – бог знает как – и оснащающая себя для военной кампании.

– Мы можем использовать военное имущество ИРА лучше, чем они сами, – с гордостью сказал Коупер. – Наши цели обширнее. Кроме того, они нас не пугают.

– Значит, вы собираетесь учить ИРА, как на самом деле нужно взрывать граждан?

– Гражданского населения нет, – сказал Коупер. – Не в этой войне. Поле битвы прямо здесь – прямо здесь, на этих улицах; а мужчины и женщины этого города – солдаты на линии фронта. В Манчестере, в Ливерпуле, в Лондоне, везде все одинаково. Вы или с нами, или против нас. Между не получится. Нельзя уклониться, нельзя отказаться. Там рубеж, понимаете? Рубеж, и если вы не с одной стороны, то, значит, с другой. Это очень-очень просто. – И, глядя прямо на Джина, он добавил: – Черное или белое. Верное или неверное. Между ничего нет.

– Да нет, есть, – сказал Джин низким, угрожающим голосом. – Там я. Я между.

С этими словами он повернулся и прошел к двери.

– Филлис! Один подозреваемый готов к отправке в камеру, – проорал он в коридор.

Сэм видел, как Коупер медленно и болезненно поднялся на ноги. Он отодрал от лица взмокшие волосы, отцепляя пряди от липкой крови на щеках и вокруг рта. Аккуратно – как книгочей в своем кабинете – Коупер поправил на носу круглые очки. Избитый, окровавленный и лишенный прав, Бретт Коупер стоял в полный рост – нераскаявшийся, бесстрашный. Сэм смотрел на него и понимал, что этот человек настолько же мотивирован, фанатичен и целеустремлен, как и любой боевик ИРА. Во Фракции Красных Рук явно заблуждались. Скорее всего, они были не более чем мелкотравчатым сборищем неудачников, политических экстремистов и отъявленных умалишенных, но у них были бомбы, у них было оружие, и у них были такие, как Бретт Коупер, устанавливающие свои порядки – люди, достаточно безумные, чтобы шантажировать ИРА, ради бога!

Может, ФКР и ненормальные, но они опасны, подумал Сэм. Столь же опасны, как и ИРА. На нас надвигается буря? Придется одновременно иметь дело с двумя бомбовыми акциями? С двумя комплектами террористов? Этому нам придется противостоять? Сможем ли мы?

– Я сказал, убрать с глаз долой этого шутника и швырнуть его в камеру! – снова заорал Джин, и на этот раз служащие забегали, гремя ключами. – Не хотелось бы потерять с ним терпение. Я бы тогда стал невоздержан на язык, чего никогда не допустил бы.

ГЛАВА 7

КРОВАВЫЕ БУКВЫ

Лязгнула тяжелая дверь, прогремел ключ в замке, и Бретт Коупер остался размышлять о классовой борьбе, запертый к клетку. Сэм заметил, что Коупер, пока его выводили из комнаты забытых вещей, оставил вдоль всего кафельного пола след из кровавых пятен. Глядя на них, Сэм ощутил сильный дискомфорт; до тех пор, пока копы вроде Джина Ханта допрашивают подозреваемых с помощью кулаков, как у них может получиться уверенно занять позицию нравственного превосходства над такими, как Бретт Коупер? Трудно противостоять обвинениям в фашизме, когда офицеры ведут себя как в гестапо.

– У кого-то пончик протек, – произнес Джин, внезапно оказавшись рядом с Сэмом и размазывая кровавое пятнышко носком туфли из лакированой кожи. – Не дергайся, Сэм. Эта чудачка со слуховым аппаратом и шваброй разберется со всем утром. После ее работы ты сможешь обед есть с этого пола.

Сэм пожал плечами и пошел прочь. Он был не в настроении снова бодаться с Джином. Ему было тошно от этой старой схемы – пытаться изложить приемлемые полицейские приемы, пока Джин встает в позу, рисуется и продолжает оскорблять его.

– Как угодно, Шеф, – сказал он, двигаясь по коридору. – Как угодно.

– Эй, не уходи от меня, Тайлер, – сказал Джин. – Эти побои заставили его расколоться. И это не я всадил в него пулю, если ты помнишь.

Сэм снова пожал плечами, но Джин не заметил. Он обогнал Сэма и встал перед ним, загораживая дорогу.

– Со мной не соскучишься, – сказал он. – Я знаю, тебя это бесит. Ты тряпка, Сэм. Хуже девчонки – как хренов... хренов...

Он заметался, стараясь подобрать верное слово.

– Педик? – предложил Сэм усталым голосом. – Гомик? Содомит? Мужеложец?

Джин выпятил грудь, величаво выпрямился в полный рост и бросил на него сердитый взгляд.

– Я лишь подтолкнул его. Он не содействовал. И он вел себя решительно по-нахальному.

– Короче, Джин – я не из Дисциплинарных служб, тебе не нужно передо мной оправдываться.

– И ни перед кем вообще, – сказал Джин, разглаживая свой не слишком-то ровный галстук. – Хочешь ангелов с белоснежными крылышками – дождись Рождества. Когда в следующий раз какой-нибудь отмороженный убийца установит бомбу в местном торговом центре, и мы будем отскабливать от потолка мамочку каких-нибудь бедных детишек, спроси у себя, сколько уважения заслуживает Бретт Коупер.

– Шеф, я уже сказал, я не Дисциплинарная служба. Давай посмотрим, сможем ли раскопать что-нибудь на Фракцию Красных Рук.

Они проследовали в свой отдел. От полицейских там гудело, как в улье. Крис сидел по уши в работе, хмуро взирая на кучу безнадежно перепутанных бумаг. Рэй безуспешно попытался спрятать невзрачный журнал, полный огромных сисек, за телефонным справочником, который ему вдруг потребовалось тщательно изучить в поисках некоего номера.

– Тонкая чертова голубая линия^[13], – пробормотал Джин, шагая к себе в кабинет и обозревая по пути свою команду. – Послушайте, дамочки. Фракция Красных Рук. Мне нужны факты, мне нужны личности, мне нужно все, что у вас получится на них выкопать. Кто они? Откуда? Любят ли брокколи? Предпочитают ножки или сиськи? Мне нужно все, что вы сможете достать, понятно? Я буду терпеливо ждать в своем будуаре. Не разочаруйте меня.

Он направился в свой кабинет и задницей захлопнул за собой дверь.

– В будуаре? – спросил Крис, выглядывая из-за перепутанных бумаг и нахмуриваясь еще сильнее. – А что не так с его кабинетом?

– Это "кабинет" по-французски, придурок, – сказал Рэй.

– Я думал, "бюро".

– Бюро – это штука с подштанниками внутри.