Жизнь на Марсе: Кровь, пули и Blue Stratos (ЛП)

Текст добавлен: 15 апреля 2017, 20:00

Текст книги "Жизнь на Марсе: Кровь, пули и Blue Stratos (ЛП)"

Автор книги: Том Грэм

Жанр:

Детективная фантастика

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)

Назад к карточке книги

Annotation

Мужчина в черном кожаном пиджаке пробирался через мрачный район, полный разрушенных зданий и обгоревших машин. Добравшись до вершины невысокого холма из разбитых булыжников и раскрошенного бетона, он бросил взгляд на бледный солнечный диск, а затем заковылял в мертвую долину, где дымились и тлели перевернутые грузовики. Кирпичная пыль вздымалась и забивала ему ноздри. Пронзительный ветер гулял по равнине, жаля его глаза. Наполовину ослепший и задохнувшийся, он стал искать укрытия в останках здания, зловеще возвышающегося над обломками....

Том Грэм -

ГЛАВА 1

ГЛАВА 2

ГЛАВА 3

ГЛАВА 4

ГЛАВА 5

ГЛАВА 6

ГЛАВА 7

ГЛАВА 8

ГЛАВА 9

ГЛАВА 10

ГЛАВА 11

ГЛАВА 12

ГЛАВА 13

ГЛАВА 14

ГЛАВА 15

ГЛАВА 16

ГЛАВА 17

ГЛАВА 18

ГЛАВА 19

ГЛАВА 20

notes

Том Грэм –

Кровь, пули и Blue Stratos

Публиковать этот перевод разрешено где угодно, но, если это не слишком затруднит – предваряйте его ссылками на соответствующую страницу Нотабеноида:

http://notabenoid.com/book/37608

и на группу Фила Гленистера вконтакте:

http://vk.com/phil_glenister

поскольку, если бы в роли Джина Ханта был кто-то другой, этого перевода, возможно, и не существовало бы.

ГЛАВА 1

ВЫБРАТЬСЯ ИЗ РУИН

Неожиданно он очутился среди руин со снесенными крышами, разломанными стенами и пустыми зияющими окнами. И еще – что-то в расположении этого места будило его воспоминания. Это здание когда-то было ему хорошо знакомо. Оно цвело и гудело жизнью. Он вспомнил униформу и столы, груды бумаг, шутки, драки, грубые товарищеские подначки. Здесь когда-то была его школа?

Внезапно тишину пронзил резкий голос.

– Чего ты встал здесь? Это тебе, черт возьми, не автобусная остановка.

Мужчина подскочил и развернулся. За грудой камней и щепок, когда-то бывших письменным столом, стояла, недовольно взирая на него, женщина. Ее выражение лица – безрадостное, безжалостное, не-в-настроении-для-твоего-проклятого-вздора – было поразительно знакомым.

– Я тебя знаю… – пробормотал мужчина. – Я знаю, как тебя зовут.

– Рада за тебя, милый! Запиши себе десять очков.

– Филлис. Тебя зовут Филлис! Мы знали друг друга.

– Да конечно – познали. Размечтался, сынок. А теперь двигай задницей, пока я не засунула тебя в третью камеру к Грязному Дуги Корригану. В третьей камере есть лужа старой блевотины, и я сказала Грязному Дуги насрать в нее посерединке, так что шевелись, если только не горишь желанием повозиться со шваброй и ведром!

Филлис раздраженно провела его через разбитый дверной проем в распотрошенный зал. По мертвому зданию плыло призрачное эхо клацающей пишущей машинки, где-то раздавался длинный телефонный звонок, и человек в кожаном пиджаке сказал вслух:

– Я здесь работал. Я работал прямо здесь.

Он представил свой стол, телефон, стул – а затем непроизвольно перед глазами вокруг возникли другие столы, стальные шкафы, набитые папками, полицейские снимки разыскиваемых людей, пришпиленные к стенам и потеснившие фотографии грудастых полуголых фотомоделек и футболистов прошлых лет.

Внезапно без предупреждений за столом возник молодой человек, похожий на призрака, его темные волосы нависали над бледным, не слишком взрослым лицом. Он что-то изучал на столе, какую-то бумагу, щуря глаза и насупливая брови, как усердный ученик, корпящий над задачей.

– Что думаешь? – вдруг произнес молодой человек. – Выглядит не слишком прилично. Наверное, ты можешь забрать это, Рэй.

Позади него возникла другая фигура – мужчина постарше, поплотнее, со светлыми усами и колючими голубыми глазами, привыкший к конфликтам и жестокости. Он хрустнул суставами пальцев и перегнулся через стол, чтобы изучить бумагу в руках молодого человека.

– Нет ничего настолько неприличного, чтобы вселить в меня ужас, малыш Крисси, – сказал он. – Дай взгляну поближе.

Он сгреб бумагу со стола и внимательно ее изучил. Это была потрепанная фотокопия журнала "Мыльные Буфера".– Не так уж неприлично, Крис – не обязательно свет гасить и все такое. Да, я считаю, я бы мог немного поболтать вот с этой, если бы она постаралась.

– Я знаю вас двоих, – сказал человек в черном кожаном пиджаке. Две бесплотных фигуры обернулись к нему. – Крис Скелтон. Рэй Карлинг. Я знаю вас… вас обоих…

– Нас обоих? – спросил Крис.

– Или их обеих? – спросил Рэй, разворачивая журнал, чтобы показать пару массивных взмыленных грудей.

– Мы вместе работали, – настойчиво продолжал мужчина в пиджаке. – В этой комнате. Ваши столы были здесь – прямо здесь, а мой здесь, а сразу напротив… там сидела женщина… с темными волосами… ее звали… звали… черт, парни, вы же помните. Она была одной из нас, и ее стол был прямо там, и ее звали…

Имя в голове крутилось, но на ум не шло.

– Почему я не помню ее имени? Почему я не могу вспомнить?

Рэй обменялся с Крисом понимающими взглядами и постучал пальцем по голове.

Человек в пиджаке увидел этот жест и воскликнул: – С моей психикой все в порядке. Я знаю, кто я.

– Как скажете, босс.

– Я знаю, что реально, а что нет. И я знаю, как звали ту женщину. Она сидела прямо здесь и ее звали… ее звали…

В ярости мужчина схватил кирпич и швырнул его в разваливающуюся стену.

– В нем сидит дьявол, в этом парне, – подмигнул Рэй.

– Возможно, он бы мог выйти против большого Генри, – сказал Крис.

– Ты это говорил раньше, – мужчина в кожаном пиджаке ткнул пальцем в сторону Криса. – Когда я сюда пришел в первый раз, ты сказал то же самое – ты сказал, что я выгляжу так, как будто провел десять раундов с большим Генри. Ты это сказал, когда я первый раз зашел в ту дверь.

– Какую дверь, босс? – спросил Крис.

Там, где раньше была дверь, теперь осталась только неровная дыра и кучи булыжников.

– Здесь нет двери, – сказал Рэй, жуя резинку. – Ничего больше нет.

– Все сломано, – сказал Крис.

– Все пропало.

– Разрушено.

– Как и вы, босс. Сломан и разрушен.

Человек в пиджаке перевел взгляд с Криса на Рэя и обратно. – Что вы имеете в виду?

– Здесь для вас ничего нет, – сказал Рэй, выуживая из нагрудного кармана сигарету и закуривая. – Вы могли вернуться туда, откуда пришли. У вас был шанс. Но вы его выбросили. Вы сами себя выбросили. Не помните?

Крис пальцами изобразил ноги, которые бегут, прыгают, летят вниз. Он издал долгий снижающийся свист, закончившийся шлепком.

Мужчина в пиджаке попятился, обхватив руками голову. Сознание разворачивалось. Воспоминания дико метались внутри черепа: он стоит на крыше, вокруг него развернулся весь город; он принимает решение, и потом он начинает бежать. Он вспомнил разбег, прыжок, падение, твердый бетон, несущийся ему навстречу.

– Сами себя головы лишили, босс, – сказал Крис, забирая обратно свою копию "Мыльных Буферов" и перелистывая ее. – Раскололи сами себя на кусочки.

– И вместе с собой все остальное, – вставил Рэй, выпуская из губ струйку дыма. – Только посмотрите. Видите, что вы наделали.

– Я помню… – запинаясь, произнес мужчина, пытаясь собрать вместе разбегающиеся фрагменты в своем сознании. – Какой год… Это был 2006. Это был несчастный случай. Меня… Меня подстрелили…

– Сбила машина, – поправил его Крис. – Очень скверно.

– Сбила машина… да, да, – сказал мужчина, начиная видеть, как из событий складывается узор. – И я очнулся… Но это больше не был 2006… Это был тысяча девятьсот… семьдесят… семьдесят…

– …третий, – хором провозгласили Крис и Рэй.

– Тысяча девятьсот семьдесят третий. Да, именно так, – сказал мужчина. – Я не знал, сошел ли я с ума, или я умер, или я в коме…

– Или сошел с ума, намертво застряв в коме, – нараспев протянул Крис. – Три по цене одного.

– Но я знал, что должен вернуться домой, обратно в свое время, обратно в 2006 год. И я это сделал. Я вернулся туда. Но это было как… такое чувство, будто…

– Быть мертвым? – подсказал Рэй.

– Быть в коме? – добавил Крис. – Быть сумасшедшим, намертво запертым в коме, снова и снова?

– Да, – сказал мужчина в пиджаке. – Я чувствовал, что схожу с ума, намертво застряв в коме. И я обнаружил, что после всего этого я больше не принадлежу тому миру. Я принадлежу 1973 году.

– Но это не семьдесят третий, босс, – сказал Рэй, уставившись прямо ему в глаза. – Это ничто.

– Может, преисподняя, – пожал плечами Крис.

– Похоже на то, – сказал Рэй.

– Нет, – сказал мужчина. – Нет, это неправда. Я вернулся в 1973. Я спрыгнул с крыши в 2006 и приземлился здесь – в 73 – которому теперь принадлежу.

– Вы нигде не приземлились, – сказал Рэй. – Простите, босс – вы запутались. Вы должны были остаться в своем времени. Здесь для вас ничего нет – ни жизни, ни будущего. Однако... Теперь слишком поздно. Слишком поздно.

Мужчина в пиджаке был близок к обмороку. Чтобы удержаться, он ухватился за стол, обнаружил, что он иллюзорен, как сгусток дыма, споткнулся и упал возле разрушенной стены.

– Он повредил голову, Крис, – сказал Рэй, у него под усами начала зарождаться ухмылка. – Должно быть, когда стукнулся об землю.

Крис печально кивнул. – Хряпнулся башкой. Сотрясение.

– Притом, значительное.

– Череп, наверное, треснул, как ваза.

– Мозги все наружу.

– Яйца всмятку.

– Тушеные помидоры.

Рэй поморщился: – И его милую старушку мать зовут опознать ошметки.

– Спорим, она тоже повредилась головой, – предположил Крис.

Рэй кивнул, глубоко затянувшись сигаретой, и прищурился, пристально глядя на мужчину в пиджаке. – Спорим, так и есть. Хотя – он считает, что все сделал правильно.

– Я… Я все правильно сделал, – сказал мужчина в пиджаке, выпрямляясь и пытаясь придать голосу уверенности. – Я должен был сюда вернуться… Должен.

– Как скажете, босс, – пожал плечами Крис.

– Важно было вернуться. Я знаю – это было важно.

Рэй рассмеялся. – Ни черта вы не знаете. Даже своего собственного имени.

– Я знаю, кто я такой.

– Тогда скажите. Кто вы? А? Давайте.

Мужчина в пиджаке открыл рот, но промолчал. Рэй издевательски фыркнул, и тогда Крис тоже начал смеяться. И пока они смеялись, завыл холодный ветер, их фигуры рассыпались, как песчаные столбы, вместе со столами и шкафами для папок.

– Не уходите! – закричал человек в пиджаке. – Я знаю, кто я такой!

– Теперь вы никто, – ухмыльнулся Рэй, и с этими словами они с Крисом исчезли.

– Я знаю, кто я такой! – вопил мужчина в пустой комнате. – Мы были командой. Там были вы двое, и я, и женщина отсюда... И парень. Большой парень. Начальник. Наш начальник. Шеф. Вот! Он был наш шеф. Мы все были полицейскими. Помните. Вы помните меня. Меня зовут… О, ради бога, вы помните, как меня зовут… Проклятье, меня зовут…

Он запинался, заикался, потом со злости ударил кулаком по воздуху. Что за чертовщина с ним творится? Почему он не может вспомнить? Неужели его сознание разбито и сломано, как и все вокруг?

Разбито… Сломано…

Будто читая его мысли, стены вокруг затрещали и поехали. По голой штукатурке, как молния, прошла большая трещина, наполняя воздух удушливыми облаками пыли. Кирпичная кладка начала заваливаться и рушиться. Даже пол вспучился и проломился.

Прикрывая нос и рот рукой, шарахаясь от каскадов кирпичей, рушащихся вокруг, мужчина в кожаном пиджаке побрел обратно в мрачную долину. Отряхнувшись, он обернулся и увидел, что каркас полицейского участка промялся, как хрупкие останки египетской мумии, крошащиеся под воздействием воздуха. Через несколько секунд там уже ничего не было – только еще один курган из булыжников среди многих таких же, окутанный пеленой цементной пыли, начинающей медленно оседать.

Как только мужчина в кожаном пиджаке поднялся на ноги, раздался внеземной шум, очень непохожий на треск и вой рушащихся каменных стен. Это был странный скребущий, стонущий звук, тут же вызвавший поток воспоминаний в его сознании: вечерний чай; ожидание, пока прогреется телик; спиральный туннель света; наводящая ужас музыкальная заставка, звучащая как визг робота-убийцы; диван, за которым его тянуло спрятаться.

Мужчина тревожно оглянулся, затем лихорадочно вскарабкался на гребень отвала из скрученных балок, чтобы иметь обзор пошире. На плоском участке равнины среди развалин медленно материализовалась синяя полицейская будка. Звук умолк, и несколько секунд будка стояла в тишине и неподвижности. Затем дверь отворилась, и показалась женщина – та самая, та женщина, чье лицо он мог увидеть в памяти, но чье имя совершенно ускользало от него.

– Энни… – выдохнул мужчина, и его сердце при виде ее заколотилось. – Энни Картрайт…

Но она не была в точности такой, какой он ее помнил. Ее темные волосы теперь стали мышиного цвета, одета она была в тускло-коричневый сарафан и скучную блузку в цветочек, он был уверен, что никогда не видел на ней раньше такой одежды. Почему? Почему она старается выглядеть как Джо Грант из старых эпизодов «Доктора Кто»?

– Где мы? – сказала она кому-то у себя за спиной. – Доктор?

Как и Энни, Джон Пертви тоже изменился. Серая шевелюра была все той же, те же бархатная домашняя куртка, гофрированная рубашка и обвислый галстук-бабочка; но живот стал потолще, грудь больше похожа на бочку, поза более вызывающая, лосьон после бритья мощнее. Прическа и костюм были от Доктора, но человек внутри был совершенно другим существом^[1].

Мужчина в кожаном пиджаке ощутил болезненный укол узнавания. Это был он, тот самый парень – шеф.

– Что это за место, Доктор? – спросила Энни.

– Нестабильная дырка в жопе, милая, – ответил Доктор Хант, сердито осматривая мрачные окрестности. – Похоже, мне придется перепрограммировать координатор межгалактической схемы ТАРДИС подошвой моего ботинка двенадцатого размера.

– Выходит, мы здесь не останемся?

– Нет, если только ты не захочешь пописать на гравий, как белозадая собачка. Давай, милая – прыгай обратно в будку, сваришь нам по дороге кофе.

Он шлепнул Энни по заду, и она исчезла обратно в ТАРДИС, затем зажал во рту наполовину скуренную сигарету, бросив напоследок на окрестности взгляд, не исполненный восторга .

– Джин! – закричал мужчина в кожаном пиджаке, это имя пришло к нему, как озарение. – Джин Хант! Шеф. Подожди. Не уходи.

Джин затянулся сигаретой, не обращая внимания на крики.

– Джин! Пожалуйста! Не оставляй меня здесь!

Джин исчез в ТАРДИС и захлопнул дверь. Через мгновение полицейская будка начала дематериализовываться.

– Нет! Подожди, Шеф! Это я! Не бросай меня здесь! Мы команда! Мы команда, жалкий ты ублюдок!

Перед тем, как ТАРДИС полностью исчезла, дверь открылась ровно настолько, чтобы показать руку Джина, два пальца, сложенных буквой V, а потом и они окончательно испарились вместе с синей полицейской будкой.

– Не оставляй меня здесь. Я хочу домой!

Только что он боролся против чего-то душащего и давящего, и вдруг в следующий момент времени обнаружил, что запутался в скомканных постельных простынях, а его лицо утонуло в пропитанной потом подушке. Он сел, восстанавливая дыхание, и огляделся, на мгновение ошарашенный тем, что пустырь с булыжниками сменился знакомой обстановкой его квартиры: бежевые с коричневым обои, абажуры в цветочек, огромный черно-белый телевизор с громоздкими кнопками, водонагреватель, вечно включенный для тепла. За пропитанными никотином занавесками над Манчестером забрезжил холодный серый день. С какой-то дальней улицы послышался вой патрульной машины. Кто-то в квартире рядом включил дребезжащий транзисторный приемник – песню «Whiskey in the Jar».

Он дома.

Мужчина медленно выбрался из спутанных простыней, прошел по шершавому нейлоновому ковру и встал напротив зеркала в ванной. В нем он увидел лицо где-то под сорок, с тонкими задумчивыми чертами, и с зачатками морщин от слишком многих беспокойств, слишком многих нерешаемых дилемм, слишком многих бессонных ночей.

– Это был просто еще один страшный сон, – говорило ему лицо. – Не позволяй ему преследовать тебя.

Он провел рукой по коротко остриженным волосам, взъерошив неровную кромку над высоким лбом.

– Ты точно знаешь, кто ты такой. Тебя зовут Сэм Тайлер.

Над узкими задумчивыми глазами тревожно хмурились брови. Он потер их, чтобы разгладить морщины.

– Ты детектив-инспектор Сэм Тайлер, уголовный розыск, подразделение А.

Детектив-инспектор. Звание по-прежнему его раздражало. Вернувшись в 2006, он был повыше должностью – старшим детективом-инспектором. Он был старшим инспектором Тайлером, который остановил машину на обочине дороги, когда из колонок mp3-плеера доносился голос Дэвида Боуи. Он был старшим инспектором Тайлером, который сделал шаг в сторону от машины, пытаясь очистить мысли от беспорядочной кутерьмы, слишком захваченный своими переживаниями, чтобы заметить другую машину, несущуюся на него. Он был старшим инспектором Тайлером, который почувствовал внезапный удар от той машины, и сразу же следом такой же внезапный удар от дорожного покрытия. Он был старшим инспектором Тайлером, который лежал там с расфокусированным взглядом, когда его сознание слабело, и голос Боуи проникал в пустоту, обгоняя его.

And her friend is nowhere to be seen

As she walks through a sunken dream

– Ты знаешь, кто ты и где ты, – сказал себе Сэм, глядя отражению прямо в глаза. – Ты там, где твое место. А именно – здесь. Это твой дом.

Его дом. Тысяча девятьсот семьдесят третий год. Каким странным и чужим был этот год, когда он очутился здесь впервые, одинокий и потерянный, как человек с Марса. Он шарил по карманам в поисках знакомых вещей из двадцать первого века – мобильника, смартфона, пачки пластиковых банковских карт – и не находил ничего, кроме десятипенсовых монеток и удостоверения, информирующего о том, что он больше не старший, а просто детектив-инспектор, переведенный в Манчестер из Гайда. Он хватался за длинный воротничок рубашки и высокие остроносые ботинки, которые обнаружил на себе, и брел, как зомби, через когда-то знакомый полицейский участок, который должен был гудеть от терминалов и кондиционеров, но теперь был полон звуков клацающих пишущих машинок и огоньков от сигарет.

– Здесь – мой офис! – вопил он, окруженный пустыми, непонимающими лицами. – Это мое подразделение! Что вы с ним сделали?

От мужчин, взирающих на него, ответа не последовало. Ответ пришел в форме глубинного бесстрастного рокота и звука тяжелых шагов, шаркающих по полу. Тайлер обернулся, и увидел там его, скрывающегося, будто людоед, в прокуренной берлоге своего кабинета, увидел своего нового старшего детектива-инспектора – Джина Ханта, шефа – красную, воспаленную от бритья кожу на шее, алкоголь вместо лосьона для бритья, брюхо, выпячивающее пуговицы на нейлоновой рубашке, пятнистые пальцы, вечно тянущиеся к следующей пачке сигарет или следующему стакану скотча, ну или к горлу следующего негодяя.

Хант ввел Сэма в его новое подразделение выбившим дух ударом в живот: – Никогда не вплывай в мое королевство, как какой-нибудь король джунглей! – и определил его во времени и пространстве чуть менее научно, чем Эйнштейн или Хокинг^[2]. – Сейчас 1973 год. Почти что обеденный перерыв. Я буду есть суп. – И Сэм медленно, но уверенно, пришел к осознанию, что может стать счастлив здесь. В этом месте была жизнь – жаркая, вонючая, шумная, грязная жизнь на полную катушку.

И еще была Энни.

Сэм пустил в раковину воду и плеснул ее себе в лицо, думая об Энни Картрайт. С самых первых секунд их встречи он почувствовал связь, убежденность, что из всех чужаков, населяющих его новый мир, она единственная, кому он может доверять. И со временем она стала яркой звездой в его вселенной, вокруг которой все и вращалось. Именно по ней, больше, чем по чему-либо другому в этом месте, он так сильно скучал, когда вернулся в 2006, и именно ее лицо он видел перед собой, так резво прыгая с крыши и ныряя обратно в 1973. Будущее – его будущее – было вместе с ней. Без вопросов. Он отбросил свое собственное время и свою старую жизнь, чтобы убедиться в этом.

Но до сих пор, ночь за ночью, его донимали сны, непрестанно рассказывая одно и то же: у него нет будущего, тем более с Энни; возвращение сюда было страшной ошибкой, гораздо более ужасающей, чем он может представить; та жизнь, что была у него здесь в 1973, окончила существование среди руин, в боли и полной безысходности.

– Просто сны, – сказал он своему отражению. – Бессмысленные.

Но что-то глубоко внутри него, казалось, говорило – э, нет, ты же знаешь, что это не так.

– У меня есть будущее.

Ты знаешь, что это неправда.

– И оно связано с Энни. Мы будем вместе. И мы будем счастливы.

Сэм, Сэм, ты не можешь вечно себя обманывать.

– Мы это сделаем, я и Энни – никто и ничего нас не остановит.

Бах! Бах! Бах!

Раздались тяжеловесные, как пушечные выстрелы, удары кулаком в дверь.

– Кого там черти несут? – крикнул Сэм.

Сквозь замочную скважину донесся слишком хорошо знакомый голос. – Прости, что прерываю интимные встречи, которыми ты, должно быть, наслаждаешься вместе с мадам Ладошкой и ее пятью дочурками, Сэмми, но я просто подумал, что тебе стоит найти время для поимки нескольких негодяев.

Сэм вздохнул, дошел до входной двери и открыл ее. В дверном проеме на всю его ширину замаячил бочкообразный медведь гризли, одетый в верблюжье пальто и желтоватые мокасины с бахромой. Запах несвежих сигарет "Woodbines" и лосьона "Blue Stratos" витал вокруг него, как дымка. Черные простроченные водительские перчатки поскрипывали в руках, неумолимо их сгибающих и сжимающих. Бросая на Сэма такой взгляд, будто еще не до конца решил, совсем не обращать на него внимания или вколотить в землю, как колышек для палатки, этот твердокаменный, чудовищный, упакованный в нейлон викинг сощурил ледяные глаза и выдвинул вперед несокрушимый подбородок.

Это был он. Тот самый человек. Это был шеф. Старший детектив-инспектор Джин Хант. Вот так вплотную к нему, заслоненный массивной тенью, Сэм почувствовал свою уязвимость и нелепость, будучи одетым лишь в футболку и трусы.

– Довольно соблазнительная экипировка, Самбо, – повысил голос Хант. – Пытаешься меня совратить?

– Вообще-то, Шеф, я обдумывал метафизическую дилемму.

– Надеюсь, потом смыл за собой, – он пронесся мимо Сэма и остановился в центре комнаты. Комната казалась слишком маленькой, чтобы вместить его. Он огляделся вокруг, казалось, его тяжелый взгляд почти способен был выбить окна. Развернул плечи, выпятил грудь и откинул голову, готовясь нанести звуковой удар, уже зарождающийся где-то в районе шеи. – Прошу прощенья за столь ранний визит, Тайлер, но долг зовет. У нас вызов. Суматоха. Прямо таки чертово ЧП.

– Какого рода ЧП? – спросил Сэм, подпрыгивая и натягивая брюки.

– Террористы.

– ИРА?

– Нет – недовольные дамочки из "Avon". Само собой, это проклятая ИРА, Сэм. Давай, застегивай штанишки и веди себя подобающе.

– Есть шанс получить от тебя некоторые подробности о том, что случилось, Шеф? – спросил Сэм, надевая черный кожаный пиджак. – Или, пока до них дойдет очередь, будет еще пара часов сарказма?

– Не злись, Милдред, – сказал Джин, разворачиваясь на каблуках и держа путь к двери. – Я все расскажу по дороге. Это отвлечет тебя от моей манеры езды.

ГЛАВА 2

ПОСЛАНИЕ В КРАСНЫХ ТОНАХ

Визжали шины. Серые городские улицы мелькали мимо. Джин давил на газ, а Сэм на воображаемую педаль тормоза.

– Так, слушай внимательно, – приказал Джин, лихо дергая туда-сюда руль и лавируя в потоке. – Чуть меньше часа назад мы получили предупреждающий звонок о том, что в архиве местного Совета установлено и готово бахнуть мощное взрывное устройство.

– Они сказали кодовое слово ИРА? – спросил Сэм.

– Нет, но мы не пойдем на риск, – сказал Джин. – В недавней акции участвовала уйма сердитых пэдди. Мы ждали чего-то подобного, так что допускаем, что бомба настоящая.

– Логично, – сказал Сэм. – А что насчет саперов?

Джин пожал плечами.

– И что это пожимание значит, Шеф? Тут нужна Саперная служба. Этим они должны заниматься.

– Мы все еще ждем, пока эти ленивые ублюдки вытащат себя из постельки, – проворчал Джин, невозмутимо проскакивая на красный свет.

– Так что мы собираемся делать?

– Ну, до тех пор, пока они не соизволят объявиться и начать кромсать провода, это наш вызов.

– Шеф, нас не обучали, с чего начинать всю эту возню со взрывчаткой.

– Их тоже. Ты видел когда-нибудь этих нытиков из Саперной службы? Половина из них даже читать не умеет.

– Нам надо оцепить архив и охранять территорию, пока не прибудут саперы и Специальный Отдел, – сказал Сэм. – Это террористический акт. Это их юрисдикция.

– Их "юрисдикция"? Арестовать негодяев, Сэмми, вот это – моя юрисдикция, и без разницы, какой формы, размера, цвета и запаха они будут. Для меня все одинаково – бомбы, разные ублюдки, большие парни с пушками. И я не собираюсь рассиживаться на своей элегантной идеально сложенной заднице, ожидая, пока подгребет Специальный Отдел, по крайней мере не тогда, когда такие вещи разворачиваются прямо у меня под носом. Так что, если не возражаешь, Тайлер, – "Кортина" с грохотом завалилась на два колеса, пока Джин закладывал крутой поворот, и Сэм вцепился в приборную панель, – просто вспомни, кто из нас двоих начальник. Зря ведь тратишь время?

– Шеф, ты не можешь браться за это, там же Специальный Отдел коорди...

Джин свирепо швырнул "Кортину" в другой крутой поворот, обрывая Сэма на полуслове.

– Ты не ответил на вопрос, Тайлер. Я спросил, ты ведь зря тратишь время?

Сэм сдался. – Зря, Шеф.

– Славный парень.

"Кортина" ревела, подскакивая и разворачиваясь в стремительной гонке, пока впереди не показалось тусклое серое здание архива Совета, уткнувшееся крышей в мрачное манчестерское небо. Поперек дороги криво стояли полицейские машины. Полицейские в форме растягивали голубую ленту оцепления и пытались управлять уже собравшейся толпой любопытных зевак.

Джин дал по газам, и, не сдерживаясь, устремился вперед, заставив людей разбежаться с пути, как испуганных кроликов. Когда он вдарил по тормозам и остановил машину, накренившуюся над землей, Сэм вдруг понял, что сидел, затаив дыхание.

Джин бросил на него быстрый взгляд. – Ну теперь-то мы проснулись?

– Для меня это все еще кажется ночным кошмаром, – сказал Сэм, выкарабкиваясь из машины.

Шагая вместе с Джином мимо офицеров в униформе и вытягивающих шеи любопытствующих, Сэм заметил сержанта Рэя Карлинга и констебля Криса Скелтона. Рэй расслабил галстук и расстегнул две верхние пуговицы своей синей рубашки с воротником крыльями, чтобы показать миру мужскую грудь с зарослями светлых волос. Он был в своей стихии, огрызался на копов в униформе и рявкал на публику, требуя оттащить свои дурацкие задницы назад, назад, назад! Рядом с ним находился молодой напарник, Крис, его темные волосы низко нависали над левым глазом, трикотажная безрукавка уже успела потемнеть от пота, с таким усердием он по каждому зову кидался на помощь Рэю. Он выглядел подавленным и раздраженным, как будто ожидая, что толпа вдруг восстанет и линчует его, или что служащие Совета вдруг начнут ядерную войну и отправят всех на тот свет.

На мгновение Сэм припомнил, как Крис и Рэй предстали перед ним в его ночном кошмаре. Их насмешки тут же отозвались у него в голове:

Ты не в 1973. Ты в аду.

Потом он увидел, как Крис изо всех сил старается остановить парнишку на велосипеде, пролезшего под полицейское заграждение, а Рэй заталкивает в рот одну пластинку "Juicy Fruit" за другой, расхаживая с гордым видом, агрессивно тыча во всех пальцем и горланя приказы, и сразу вся угроза, исходившая от них во сне, испарилась, как утренняя роса.

Забудь ты эти чертовы сны, сказал сам себе Сэм. Это просто Крис и Рэй, твоя старая команда. И ты, Сэм, ты – полицейский, и у тебя есть работа.

Джин пробирался вперед, плечи расправлены, живот втянут. Он отодвинул ребенка на велосипеде с дороги, поднырнул под полицейскую ленту и оглядел здание архива.

– На пару слов, Рэй. Какой у нас расклад? Есть кто внутри?

– Из здания все эвакуированы, Шеф, – сказал Рэй. – По крайней мере, должны быть. Крис полагает, что видел кого-то наверху в одном из окон.

– Не могу в этом поклясться, – сказал Крис. – Мне показалось, там двигался парень, спокойный, как удав.

– Должно быть, один из утренних уборщиков, – сказал Сэм.

– Может быть, – произнес Крис, хмуря брови и смущаясь. – Или это могло быть отражение... знаете, чайки или кого-то такого.

– Чайки? – рявкнул Рэй. – Ты не говорил, что думаешь, что это чайка.

– Я не думал, что это чайка, не в тот раз.

– Ты сказал, что это определенно парень, Крис.

– Да, сказал. Это определенно был парень – или чайка.

– Ты не видишь разницы?

– Обычно вижу. Но чем больше я стараюсь вспомнить, тем меньше уверен.

– Ну, у него были швабра и ведро или клюв и чертовы крылья?

– Теперь я не знаю, Рэй. Это меня с ума сводит. Лучше бы я ничего не говорил.

Сэм внимательно вглядывался в ряд окон, и вскоре, чисто случайно, заметил, как там что-то мелькнуло.

– Ты, вообще-то, был прав, Крис, – сказал он, указывая на здание. – Там наверху парень. Второй этаж, третье окно от края здания.

Все его видели. Человек маячил в окне второго этажа, не прилагая усилий, чтобы спрятаться.

Выражение лица Криса за мгновение поменялось с несчастного и смущенного на самодовольное. – Видите? Видите? Я был прав. Я сказал, что это был парень, Шеф. Я же так сказал. До смерти зоркий – орлиный глаз, знаете ли.

– Орлы, чайки, – пробормотал Джин. – Отмените вызов Саперной службы и тащите сюда Джонни Морриса^[3], бегом.

На втором этаже открылось окно и оттуда высунулась фигура. Это был мужчина, одетый в черный комбинезон, его лицо полностью скрывала черная маска. В дырках для глаз поблескивали маленькие кружочки света – на нем была пара очков с тонкой оправой, как у Джона Леннона.

От его вида Сэм почувствовал холодную дрожь в позвоночнике. Это не был уборщик, это совершенно точно не был пришедший пораньше работник Совета, идущий по архиву. Это был террорист.

– Какого черта он делает в здании? – сказал Сэм.

– Ставит бомбу, – предположил Крис.

– Само собой, Крис – вот только ИРА предпочитает взрывать других людей, а не самих себя.

– Обдолбанный пэдди, сбит этим с толку, должно быть, – проворчал Рэй.

– Может, он новенький, – сказал Крис. – Еще не набил руку.

– А может, тебе лучше заткнуться и спрятаться, – внезапно произнес Джин. – Пригнитесь!

Назад к карточке книги "Жизнь на Марсе: Кровь, пули и Blue Stratos (ЛП)"