Текст книги "Жизнь на Марсе: Кровь, пули и Blue Stratos (ЛП)"

Автор книги: Том Грэм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)

– Что это значит, Энни? Почему мы это чувствуем?

Он ощущал это прямо сейчас и полагал, что Энни чувствует то же. Беспокойство. Глубокое чувство того, что надо сделать работу, успеть на поезд, провести встречу, завершить важное дело. Держа Энни за руку, он оглянулся на стойку бара. Там насмехался и шутил Рэй, перед ним накапливались пустые стаканы; там сидел Крис, на вид такой молодой и неуверенный, ерзающий от добродушных издевок над ним. И, нависая над всеми, там стоял Джин – незыблемый, твердый, как скала, окутанный голубым табачным дымом, в котором запутывался свет, озаряя пространство вокруг него наподобие ауры.

Но теперь Сэм отчетливо выделил Нельсона, стоящего сразу за ними, накачивающего насосом горькое пиво в кружки и улыбающегося бессмысленным комментариям от своих завсегдатаев из Отдела уголовного розыска. Не меняя выражения, Нельсон медленно поднял глаза на Сэма и Энни и понимающе подмигнул им обоим.

На короткий момент Сэм почувствовал внезапную убежденность, что все здесь, в этом паршивом, мерзком пабе, переполнено смыслом – стойка, пепельницы, липкие круги от пива на столах, и тем более, люди – Крис, Рэй и Джин. И Энни тоже, и сам Сэм. И больше всех – Нельсон.

Мы все здесь по какой-то причине, подумал Сэм. Здесь действует некая система, и мы все – ее часть.

А в следующее мгновение все растворилось обратно в тусклой повседневности, ощущение неизбежного разоблачения тайны исчезло. Джин, Рэй и Крис были просто тремя горластыми, совместно выпивающим копами. Нельсон был просто Нельсоном. Паб пока еще был одной из вонючих манчестерских забегаловок.

– Что там творится, в твоем котелке, а? – спросила Энни, наклоняясь к нему.

– Я размышлял, – Сэм бесшумно вздохнул. – Я размышлял о том, что сначала думал, что я останусь здесь. В этом месте. В этой жизни. Я думал, это дом. Но теперь я начинаю подозревать, что дом где-то еще.

– Я тоже, – пробормотала Энни.

– Я не могу объяснить лучше.

– Как и я.

– Но я точно знаю одно, – сказал Сэм, заглядывая Энни в глаза. – Куда бы я ни пошел, я не смогу назвать домом место, где не будет...

Но, прежде чем он успел сказать что-нибудь еще, их перебил пьяный голос Рэя : – Смотрите-ка, парни, у них там маленькое, мать их, свидание.

Крис приложил к сердцу обмякшую руку, захлопал ресничками и очень правдоподобно изобразил Селию Джонсон. – Ой, дорогуша, я так страшно тебя люблю и все такое. Женисся на мне – когда-нибудь. Ой, скажи же, что женисся на мне.

Джин заставил его заткнуться, отвесив подзатыльник, словно директор, отшлепавший непослушного школьника. На мгновение он, казалось, сам был не слишком уверен, зачем так сделал – потом отвернулся от Сэма и Энни и пожаловался Нельсону, что все еще недостаточно пьян. Даже наполовину не пьян!

– Поговорим в другой раз? – очень тихо спросила Энни.

Сэм вздохнул и кивнул головой. Момент был испорчен. Ему придется ждать следующего.

ГЛАВА 4

ЦЕПОЧКА ПЭДДИ

Еще больше табачного дыма, еще больше небритых копов, еще больше тестостерона, как мускусный запах, зависло в воздухе – но на этот раз это был не «Railway Arms», а Подразделение А великолепного манчестерского Отдела уголовного розыска. На потолке пылали резкие полосы света, отбрасывая немигающее сияние на снимки преступлений и на красоток с разворотов журналов, прилепленных скотчем к унылым серым стенам. Звенели телефоны, стучали пишущие машинки, горы бумаг угрожающе кренились с подставок.

Мутноглазый, страдающий от похмелья Крис облокачивался о стол, даже не притворяясь, что не настроен на работу. Напротив него жевал резинку и маялся от безделья Рэй.

– Что, немного скверно этим утром, Крисси?

– Я могу с этим справиться, – пробормотал Крис.

– Выпил лишние полпорции пива, а?

– Мне просто попался грязный стакан, вот и все.

Рэй ухмыльнулся и потянулся на стуле, прогибая руки и выпячивая грудь. – Что касается меня – я в порядке. В отличной форме. А я пил прошлой ночью наравне с тобой, Крис, что только показывает...

– Отвали, – пробормотал Крис.

– Тебе следует научиться контролировать выпитое, – продолжал Рэй. – Нельзя называть себя мужиком, настоящим мужиком, пока не можешь уверенно опрокинуть рюмку, впитать ее в себя и отлить на стенку, как профи. Думаешь, Ричард Харрис^[7] скис бы, как ты, после парочки рюмок на скорую руку?

– Мог бы, если бы у него был обмен веществ, как у меня, – проворчал Крис. – В любом случае, он ирландец. Не хочу и вспоминать ни про каких ирландцев.

– Прими совет, юноша – придерживайся своих границ, и оставь серьезное пойло взрослым.

– Соглашусь, возможно один или два раза были для меня лишними, – сказал Крис. – Но у меня травма. Не могу выбросить из головы эту картинку – роковой сортир, полтонны семтекса готовы взорваться и отправить меня в Розерхит. Это меня донимает, Рэй. Просто представь, что эта штука сработала бы.

– Ты бы в итоге чувствовал себя не хуже, чем сейчас, – предположил Рэй.

– Боже, это же не правда? – простонал Крис и медленно наклонился вперед, пока его мертвенно-бледный лоб не уперся в стол.

Без предупреждений распахнулась дверь кабинета Джина Ханта, и объявился шеф собственной персоной, задумчивый и поглядывающий на всех, как медведь гризли в дурном расположении духа.

– Детектив-инспектор Тайлер, Бренда Бристолз^[8], с вашего позволения, составьте мне компанию.

Переглянувшись, Сэм и Энни прошли в кабинет Джина и закрыли за собой дверь. Джин расхаживал позади стола, даже не потрудившись припрятать стакан скотча, стоящий среди бумаг. Опохмелка. Его утренний заряд бодрости. Может быть, это и разрушало его печень, но полицейской работе, похоже, не вредило.

– Как вы знаете, – провозгласил он, – стрелку, которого мы, так доблестно рискуя своими задницами, пытались вчера задержать, удалось от нас ускользнуть. Даже больше, ему также удалось ускользнуть от наружного окружения славных патрульных и их непробиваемого "железного кольца", а из всего этого следует, что я получаю по шее от Специального Отдела за то, что не передал операцию им. Они сказали – цитирую – что мы "прямо по-свински напортачили". Жирный минус отделению А. Жирный минус мне. И я этому совсем не рад, детки, я этому всему совсем не рад.

Он остановился и на секунду пристально уставился на Сэма, вызывая того на выступления типа "Я же говорил, Шеф". Но Сэм знал, когда лучше помалкивать.

Через несколько секунд Джин продолжил мерять шагами пространство и сказал: – Однако, что насчет положительных сторон – наш проницательный начинающий репортер Энни Картрайт достала для нас полезные сведения. Давай, милая, расскажи, что там у тебя.

По его сигналу Энни достала несколько отпечатанных листов и прочитала с них: – Майкл и Кайт Дири. Муж и жена. Ирландцы, проживающие где-то в Манчестере. В последние месяцы на них были материалы у Министерства Внутренних Дел. Определенно, они действуют в качестве курьеров между Ирландией и Великобританией, перевозя по морю огнестрельное оружие, боеприпасы и пластиковую взрывчатку для обеспечения ячеек ИРА.

– Если Министерство о них знает, почему их не арестовали? – спросил Сэм.

– Потому что намного полезнее дать им делать свои дела, – сказал Джин. – Узнать, с кем встречаются, с кем идут на сделку. Это позволит вскрыть целую цепочку, связывающую заводы по изготовлению бомб в Дублине с предполагаемыми угрозами у нас на острове.

– Насколько мы уверены, что они причастны к тому, что случилось в здании архива Совета?

– За неимением лучшего, я основываюсь на предположении, что Дири были задействованы, – сказал Джин. – Если на нашем участке работает блок ИРА, мы выйдем на него через них. Арест формирования ИРА запросто компенсирует наше вчерашнее фиаско. Эй, инспектор Тайлер, ты уж прости, тебе что, сегодня утром кто-то повидла в трусы наложил? К чему это тупое выражение лица?

– Ты трудишься над гипотезой, что случившееся вчера было работой ИРА, – сказал Сэм.

Джин вздохнул. – О боже, Сэм, опять двадцать пять!

– Я знаю, что ты невосприимчив к моим рассуждениям...

– Как напыщенно.

– Говорю тебе, Шеф, рано или поздно обнаружится, что то, что произошло вчера, имеет мало общего с ИРА.

– Бомба, парень в маске и очевидный негатив по отношению к британской полиции – я, конечно, не долбаный Шерлок Холмс, но первым делом предположу...

– Я уже говорил, Шеф, я в этом не уверен, – сказал Сэм. – Бомба в туалете была своего рода посланием. Это что-то значило. Это было более символично, чем истинная угроза.

– В отличие от этого, – рявкнул Джин, подняв сжатый кулак с лицу Сэма.

Сэм проигнорировал его и продолжил: – А как насчет красной руки, нарисованной на стене, и букв ФКР?

– А как насчет рапорта от Саперной службы, который я нашел утром на своем столе? – парировал Джин. – Они изучили взрывчатку из сортира и подтвердили, что это классическая вещь из арсенала ИРА.

– Может быть, – сказал Сэм, пожимая плечами. – Но я все еще отношусь к этому скептично.

– Меня это не волнует, – проревел Джин. – Хозяином здесь по-прежнему я, и пока ты не убедишь меня в обратном, я продолжу строить расследование на не лишенном смысла предположении, что за этим стоят пэдди, а не какие-то гребаные ФКР. Что вообще значат эти чертовы ФКР, бога ради? Фаллос Королевских Размеров?

– Что-нибудь с Красными Руками? – вдруг предположила Энни. – Просто догадка. Как считаете?

– Что-нибудь с Красными Руками – конечно же! – вскричал Сэм. – Конечно!

– Что-нибудь с Красными Руками? – сказал Джин без особого восторга. – Так что же тогда Ф?

– Я знаю, для чего там Ф, – влез вдруг Рэй, просовывая голову в дверь и подмигивая Энни. Он бросил Джину на стол лист бумаги. – Вот, Шеф. Адрес Дири. Доуэлл Роуд, на другом конце города.

– Отличная работа, Рэймондо, – сказал Джин. – Ладно, товарищи, начинаем доказывать Специальному Отделу, что мы умеем вести себя, как правильные взрослые копы. Энни, посмотрим, найдешь ли, что значит буква Ф. Это выглядит, как задачка твоего уровня. Если хочешь, возьми у Криса кубики с буквами. Сэм, ты со мной. Заскочим на минутку к Дири и увидим, не готовится ли там что-нибудь.

– Хочешь, я поведу, Шеф? – спросил Сэм.

Джин посмотрел на него в упор и сказал: – И какого хрена я захочу пустить тебя за руль?

– Ну, знаешь, видя, как ты... Ты же пару раз...

Сэм собирался что-нибудь сказать про стакан скотча на столе у Джина, затем напомнил себе, что никто здесь не обсуждает такие вещи. Это было лично его частичкой, в каком-то уголке мозга всегда оставался 2006 год, неважно, как долго он живет в 1973.

– Прости, Шеф. Забудь, что я что-то сказал.

– Всегда прощаю, – сказал Джин, гремя ключами от машины и хватая свое пальто.

Они сидели в "Кортине" в конце Доуэлл Роуд. Номер 14, жилище Майкла и Кайт Дири, был одним из многих неприметных двухквартирных домиков, с небольшим аккуратным садиком и автомобилем "Vauxhall Cresta", припаркованым у дороги.

– Зайдем? – спросил Сэм.

Джин сжал рукой руль, заставив кожаную водительскую перчатку зловеще скрипнуть.

– Нет, останемся здесь, – сказал он. – Если Дири посредники в цепочке ИРА, лучше расслабимся и будем наблюдать, как и советовали в Министерстве Внутренних Дел. Рано или поздно они выведут нас на террористическую ячейку, которую поддерживают.

– Шеф, я знаю, что тебя это не волнует, но я думаю, то, что произошло вчера...

– ...не было работой ИРА. Я знаю, Сэм. Ты думаешь, что это часть кампании Бригады Розовых Ладошек против уборных. Может быть. Факт остается фактом, наши ребята по другую сторону пролива слишком рьяно ссали в осиное гнездо и вызвали проблемы. Выследим Дири – сможем раскрутить ячейку ИРА, это зачтется мне и моему отделу охапкой таких нужных нам плюсиков.

– Шеф, не совсем понимаю. Что ты имел в виду – "ссали в осиное гнездо"?

Джин повернул голову и уставился на него, а затем сказал, будто глухому идиоту: – Кровавое. Воскресенье. Ты. Тупой. Недоумок.

Кровавое Воскресенье. Конечно. Для Сэма Кровавое Воскресенье было далеко в прошлом, как приземление Аполло на Луне или черно-белый "Blue Peter^[9]". Но здесь, в мире Джина Ханта, это было свежей новостью, болезненной, незаживающей раной. В 1972 – всего лишь в прошлом году – британские десантники открыли огонь по гражданской демонстрации в... Белфасте, кажется? Или в Ольстере? Или в Дерри? Черт, он не помнит. Где бы это ни произошло, там погибло более десятка человек, и это перевело ИРА в наступление. Последствия такого «ссанья в осиное гнездо» все еще будут звучать эхом в далеком будущем – даже в 2006 году, когда молодой детектив из уголовного розыска, только оправившийся от комы после страшной аварии, по непонятным причинам прыгнет с крыши навстречу смерти.

Сэм помотал головой, избавляясь от этих мыслей. Сейчас он был здесь – в 1973 – чтобы делать работу, выполнять обязанности, управлять жизнью. Будущее было историей. Все, что происходило, было здесь и сейчас.

– Знаешь, Сэм, – сказал Джин, – у нас с тобой сейчас удобная минутка, только ты да я, мне бы хотелось немного поболтать с тобой кое о чем.

– Да, Шеф?

– Я думал о том, что ты сказал вчера вечером в пабе, про мой способ вести дела. Ты сказал, что я безответственный. Ты сказал, я отношусь к работе, как к игре.

– То, что я сказал, Шеф... Что я имел в виду, это что я был воспитан с совершенно иным подходом к полицейской работе, чем у тебя. Меня учили – и я всегда в это верил – что правила поведения и действий, установленные для нас, совсем не для того, чтобы затруднить нашу работу или дать злодеям возможность сорваться с крючка. Эти правила существуют, потому что они верные, они справедливые, и они останавливают человеческие смерти.

– Продолжай, Тайлер, я слушаю.

– Я знаю, Шеф, для тебя это звучит напыщенно, но если полиция играет не по правилам, какой тогда смысл? Можно просто вернуть толпы линчевателей и вешать людей на улицах только за то, что они произвели плохое впечатление.

– А ты бы на это не пошел?

– А ты?

Джин на секунду задумался, потом произнес: – Зависит от того, чьи ноги в конечном итоге будут болтаться. Думаю, если каких-то нужных мне нахалов, то я не пролью ни слезинки.

– Ты просто так говоришь, Шеф. На самом деле ты в это не веришь. Смотри, в чем вся суть, я не хочу умирать, и не хочу, чтобы вообще кто-то из нас погиб – ни ты, ни Крис, ни Рэй. И как бы это ни оскорбляло твои ничем не ограниченные чувства, Джин, я считаю, что придерживаться правил – по крайней мере, сущности правил – это лучший способ сохранить нам всем жизнь. Мы здесь не для того, чтобы идти на неоправданный риск, мы здесь не для того, чтобы творить правосудие под дулом пистолета, и конечно же, мы здесь не для того, чтобы еще сильнее почувствовать себя настоящими мужчинами.

– Вот так ты обо мне думаешь, да? – спросил Джин без сарказма. Он казался искренне заинтересованным. – Ты думаешь, я пытаюсь что-то доказать?

– Иногда, Шеф, это так.

Джин задумался, покачивая головой, и сказал: – Я был прав насчет тебя, Тайлер. Говоришь и думаешь ты дерьмово.

Сэм откинулся на спинку сиденья. Он старался. По-настоящему.

– Ладно, малыш, давай вернемся к работе, – сказал Джин. – Не спускай глаз с хаты Дири. Дай мне знать, сразу, как что-нибудь увидишь.

– Что? А ты куда пойдешь?

– Никуда, – сказал Джин, вытаскивая и разворачивая сложенную газету "Mirror". – Хочу погрузиться в бумажную работу.

Он зарылся в спортивные страницы. Сэм помотал головой – потом зацепился взглядом за первую страницу газеты Джина.

КОНГРЕСС ТРЕЙД-ЮНИОНОВ ВЫЗЫВАЕТ НА МАССОВЫЕ ЗАБАСТОВКИ ПРОТИВ ПОВЫШЕНИЯ ЦЕН И СДЕРЖИВАНИЯ ЗАРПЛАТ – ОТКЛИКНУЛОСЬ БОЛЕЕ 1.5 МИЛЛИОНОВ РАБОЧИХ

КРУПНЫЕ ПЕРЕБОИ ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНЫХ УСЛУГ ПРИВЕЛИ К ЗАБАСТОВКЕ – ОБЪЕДИНЕННЫЙ СОЮЗ МАШИНИСТОВ И ПОЖАРНЫХ ПРИЗЫВАЕТ ВОДИТЕЛЕЙ И ПЕРСОНАЛ СТАНЦИЙ НЕ ПЕРЕСЕКАТЬ ЛИНИЙ ПИКЕТА

Забастовки, массовые беспорядки, обанкротившиеся железные дороги. Некоторые вещи никогда не меняются, подумал Сэм. Он продолжил читать по диагонали:

АВТОЗАВОДЫ, УГОЛЬНЫЕ ШАХТЫ И УЧАСТКИ ОТГРУЗКИ ПРИОСТАНОВЛЕНЫ

ПОЖАРНЫЕ БРИГАДЫ УГРОЖАЮТ МАССОВЫМИ ЗАБАСТОВКАМИ

АРМИЯ В ГОТОВНОСТИ ЗАНЯТЬ МЕСТО ПОЖАРНЫХ ЧАСТЕЙ

СТРАНА НА ГРАНИ БЕСПОРЯДКА

Я все это смутно помню, подумал он – забастовки, отключения электричества. Мне было всего четыре года – весь этот мир был от меня далеко. Я никогда не осознавал, насколько плохо шли дела.

ПРАВЛЕНИЕ ХИТА^[10] В КРИТИЧЕСКИХ ПЕРЕГОВОРАХ С ПРОФСОЮЗАМИ

ДЖЕК ДЖОНС, ЛИДЕР ТРАНСПОРТНОГО ПРОФСОЮЗА И ПРОФСОЮЗА РАБОЧИХ, ПРЕДУПРЕЖДАЕТ, ЧТО ПРАВИТЕЛЬСТВО «ПОСТУПАЕТ ГЛУПО, ЧТО ИГНОРИРУЕТ НЕ ТОЛЬКО СЕГОДНЯШНИХ ПРОТЕСТУЮЩИХ, НО И ТЕ МИЛЛИОНЫ, КОТОРЫЕ СЫТЫ ПО ГОРЛО ПРОДОЛЖАЮЩИМСЯ РОСТОМ ЦЕН»

– Хватит читать мою чертову «Mirror», – проворчал из-за газеты Джин.

Сэм послушно переключил внимание на дом Дири. Через мгновение он увидел, что входная дверь открылась.

– Шеф, подъем, у нас движение.

В дверях дома номер 14 появилась молодая пара. Майкл Дири был невзрачным мужчиной – темноволосый, гладко выбритый, одетый в клетчатую рубашку с воротничком крыльями и вельветовые брюки; у его жены Кайт волосы были, как у молодой Шер – очень темные и прямые – на ней был надет бежевый вельветовый сарафан, который напомнил Сэму о ведущих детских передач.

– Они так по-обычному выглядят, – сказал Сэм. – Сложно поверить, что они боевики из ИРА.

– А ты чего ожидал? Футболки с надписью "Проклятые Британцы" поперек груди?

Дири вместе притащили из дома тяжелый замотанный ящик и погрузили его в багажник "Cresta".

– Как думаешь, что это, Шеф?

– Уж точно не передвижная кухня, Сэмми, готов поставить на это деньги, – пробормотал Джин.

Дири огляделись вокруг, сели в машину и выехали задом на дорогу. Джин запихал газету на заднее сиденье и завел "Кортину".

– Не показывай, что мы их преследуем, – сказал Сэм. – Держись незаметно.

– Так вот как это делается, да? Спасибо, что просветил, Сэмюэл, а я-то думал вытащить на крышу мигалку и включить сирену.

– Я имею в виду...

– Я знаю, что ты имеешь, Доксон из Дик Грин^[11]. Теперь захлопни варежку и не мешай мне вести машину.

Они последовали за Дири по Доуэлл Роуд и скоро оказались на пути в западном направлении. Джин держался на расстоянии, временами позволяя другим машинам вклиниться между "Cresta" и "Кортиной", но ни разу не потеряв их из виду. Один раз он проскочил на красный, чтобы не отстать, и когда мужчина в спортивном "MG" загудел и закричал ему, чтобы он смотрел, куда нахрен едет, Джин ответил ему выразительным жестом.

– Мы выезжаем из города, – сказал Сэм.

– Открытая местность – болота – где-то в пустоши, вдали от любопытных глаз, – проворчал Джин. – Это передача, Сэмми, попомни мои слова.

– Но не обязательно передача для ИРА.

– Не можешь просто прекратить, Тайлер?

– Как офицер полиции я обязан информировать старшего по званию о моих соображениях по поводу текущего дела, – сказал Сэм.

Джин мельком бросил на него взгляд. – Ты не можешь быть вполовину меньше задерганным недоумком, Сэмюэл.

Они покинули серый пригород и приближались к плоской пустынной равнине, покрытой тусклой травой и примятыми ветром деревьями.

– На дороге все меньше машин, – предупредил Сэм. – Ты что, хочешь, чтобы нас засекли здесь. Заглуши мотор, Джин.

– И рискнуть потерять их? Ни за что.

– Мы их в любом случае потеряем, если они заметят, что мы следим за ними.

– Тайлер, я буду признателен, если ты перестанешь обращаться со мной, как с новичком в полиции. Знаешь, я уже делал такое раньше.

– Шеф, если ты прав, и у них в машине взрывчатка, они будут в повышенной боевой готовности к преследованию полиции. Просто приглуши мотор, вот и все.

Джин нехотя съехал на обочину. Они наблюдали, как автомобиль Дири уезжает вдаль по дороге – а затем, совершенно неожиданно, метров через сто, он повернул и исчез за скудной кучкой деревьев, и больше не появлялся.

– Вот оно, – выдохнул Джин. – Это место встречи.

– К нам приближается белый фургон, – сказал Сэм.

Джин выпрямился в кресле, его чувства обострились, нервы звенели.

– Это связной, – пробормотал он, когда фургон подъехал ближе. – Я это чувствую. Я могу это унюхать.

И Сэм спинным мозгом знал, что Джин был прав. Шеф был в форме. Выпивка не отупляла его, так же как и шестьдесят сигарет в день не делали слабее. Он был расистом и сексистом на грани алкоголизма, неандертальцем, грубо нарушающим общественные правила и попирающим основные права человека – но, как бы там ни было, Джин Хант по своей сути был отличным полицейским.

Белый фургон прогромыхал мимо припаркованной "Кортины". Они уловили мимолетный проблеск со стороны водителя, пока он проезжал рядом.

– Видишь, Сэм? Видишь, что на нем?

– Я видел, Шеф. Очки с круглыми стеклами. Точно как на вчерашнем стрелке.

Они наблюдали, как белый фургон свернул с дороги и скрылся в той же рощице, что и Дири.

– Все еще не уверен, что есть связь между вчерашним сабантуйчиком и ИРА, Сэм? – спросил Джин, включая зажигание и давая "Кортине" потихоньку ползти вперед.

– Если честно, Шеф, я все еще не уверен.

– А должен бы. Мы знаем, что Дири курьеры ИРА. Они не возят пушки и бомбы лишь затем, чтобы раздавать их, как конфеты.

– Это все еще не объясняет красную руку на стене, – сказал Сэм.

– Да насрать на красную руку на стене. Мне нужен этот ублюдок с лицом Джона Леннона, Тайлер – мне он нужен. Он не ускользнет от нас снова, только не сегодня. Я собираюсь заполучить его вместе с грузом в целости и сохранности в свой карцер к вечеру, поскольку именно так делают настоящие копы, Сэмми, мальчик мой, они ловят злодеев – можешь вымазанным в красной краске пальцем затолкать значение этой таинственной Ф глубоко себе в словозагадочную букворешающую задницу, Тайлер. Я достаточно ясно выразил свои настроения?

– Иногда, Шеф, – сказал Сэм, – ты бываешь на пике поэтической формы.

– Только как поэт правосудия, Сэмми, – протянул Джин, медленно продвигая "Кортину" вперед. – Хватить говорить, как напыщенный гомик, давай мы сами возьмем этих гребаных отморозков из ИРА.

ГЛАВА 5

ПЕРЕДАЧА

Джин заглушил мотор и позволил «Кортине» бесшумно катиться до полной остановки.

– И какие теперь планы? – прошептал Сэм.

– Сидим здесь и разгадываем кроссворды, – ответно прошептал Джин. – Сам-то как думаешь, Тайлер, не будь тупым. Вылезаем и присматриваемся. И чтоб ни звука. Даже пукнуть нельзя.

Джин беззвучно выскользнул из "Кортины", Сэм последовал за ним, низко пригибаясь на всем пути до группы деревьев впереди. Сквозь ветви они могли разглядеть борт белого фургона, припаркованного у самой дороги; еще ближе – и они начали различать голоса.

– Мы хотим убедиться, что вы ничего не сделали, – голос был мужской, с ярко выраженным североирландским акцентом. Конечно же, это был Майкл Дири.

– Потому что, если вы что-нибудь сделали, ты об этом пожалеешь, ублюдок – клянусь богом, пожалеешь, – женский голос. Ирландка. Это была Кайт.

Очень непохожий голос ответил: – Проблема с такими, как вы, в том, что вы слишком привыкли поступать по-своему. Думаете, можете всех запугать. Так вот – меня не можете. Нас не можете.

Третий голос был английским – очень английским. У него были оттенки среднего класса представителя Юга, не самый обычный голос для боевика ИРА. Сэм и Джин, притаившиеся среди деревьев, переглянулись и подкрались ближе.

– Я не угрожаю, Коупер, – сказал Майкл. Его голос звучал глухо и сдержанно, будто он говорил сквозь стиснутые зубы. Из него прорывалась едва скрываемая злость. – Я тебе не угрожаю, я тебе говорю. Если вы, ублюдки, что-нибудь сделаете – все равно, что – мы придем за вами, понятно? И не только за вами. Мы придем за вашими детьми. Мы придем за вашими семьями. Мы раскопаем и оскверним проклятые могилы ваших родителей. Мы разгромим ваши грязные вонючие дома со всеми вашими ублюдками внутри, и спалим их дотла, и зароем их в дерьмо. Все, чем вы являетесь, все, что вам дорого, будет разодрано на куски – мы это сделаем – я сам это сделаю.

– Нахожу все это весьма замысловатым, – рассмеялся Коупер. – Но, в самом деле, вам не стоит лезть в бутылку, ни одному, ни другой. Мы не сделали ничего предосудительного. Ничего. Пока что не сделали.

– Докажи это, – внезапно завопила Кайт.

– Боюсь, тебе придется просто поверить мне на слово.

– Мы выполнили нашу часть сделки. Нам нужны доказательства того, что вы ничего не сделали.

– У меня нет никаких доказательств, – сказал Коупер.

– Тогда достань их! – ощерилась Кайт.

Коупер театрально вздохнул и произнес усталым голосом: – По всей видимости, мы ходим по одному и тому же кругу. Я не могу ничего вам доказать. Я могу только пообещать. Что, как я знаю, для вас ничего не значит. Но подумайте сами – зачем нам портить наш ценный приз, который приносит такие прибыли? Мы очень довольны текущей ситуацией и не видим причин чего-то менять. Так что, будьте добры, перейдем ближе к делу. Я бы хотел увидеть товар. Он в багажнике вашего автомобиля, я правильно понимаю?

– Ты от нас ничего не получишь, пока не докажешь, что вы ничего не сделали.

Сэм выглянул из-за дерева. Он мог разглядеть Дири, стоящих возле открытого багажника своей машины, Коупер располагался напротив них, подпирая плечом фургон, его круглые очки поблескивали на свету. Даже на расстоянии Сэм чувствовал, как воздух между Коупером и Дири искрит от враждебности. Ненависть, казалось, как электрический заряд, пробивалась из ледяных, блестящих глаз Кайт Дири; челюсти Майкла Дири конвульсивно подрагивали, руки крепко сжимались в кулаки, будто он в любой момент готов был рвануть вперед и выбить все дерьмо из англичанина. Но Коупер стоял расслабленно, с полуулыбкой, как человек, хорошо себя контролирующий, ни малейшим знаком не показывающий, что его что-то тревожит, или ему что-то угрожает. Сэм изучил его поближе. Он был молод, белокурые волосы доставали до воротника джинсовой куртки; лицо было худое, интеллигентное, кажущееся более серьезным из-за очков с круглыми линзами, высоко посаженными на узком носу.

Коупер... Коупер...

Сэм снова и снова прокручивал имя в голове, ища, куда бы его пристроить. Но оно ему ни о чем не говорило.

– Мое терпение на исходе, – сказал Коупер, и в его голосе прорезались резкие нотки. Он по очереди посмотрел на Кайт и Майкла. – Вообще-то, я начинаю подозревать, что это какая-то уловка.

– Мы просто хотим знать...

– Я совершенно точно знаю, чего вы хотите. И вы совершенно точно знаете мой ответ. Почему вы не хотите понять ситуацию? Вы не можете диктовать нам условия. Совершенно никак. Вы будете выполнять условия нашего соглашения, и будете делать это без споров или жалоб. А теперь, если вы не передадите мне то, что принадлежит нам, я доложу, что вы отказались сотрудничать. Вы знаете, что случится. И вы этого не хотите, так ведь? Конечно, нет. Так что давайте вернемся к повестке дня, хорошо? Я верю, что вы привезли товар с собой. Не будете ли вы так добры позволить мне взглянуть, пожалуйста?

После напряженной паузы Дири склонились над багажником машины и вместе вытащили пакет.

– Я хочу заглянуть внутрь, – кротко сказал Коупер.

– Это то, о чем вы просили, – сказал Майкл.

– Уверен в этом. Но удостовериться не повредит.

– Ты думаешь, мы бы стали рисковать? – огрызнулась Кайт. – Ты думаешь, мы настолько глупы?

– Если это то, о чем мы просили, то вы не будете возражать, если я гляну, – улыбнулся Коупер. – Так что открывайте.

О чем мы просили, отметил Сэм. Поскольку Коупер использует королевское "мы", это подразумевает, что он часть большой организации. И это однозначно не ИРА.

Конечно же, он из ФКР, подумал Сэм – что бы там на самом деле это ФКР ни значило.

Майкл Дири полез в карман и достал выкидной нож. Лезвие угрожающе выскочило. Сэм видел, как Майкл борется с желанием вонзить его Коуперу в сердце – это видел и Коупер, который улыбался, подбивая Майкла на удар. Рука Майкла тряслась. Кайт что-то шепнула ему, Сэм не расслышал.

– Твоя жена права, – нестерпимо самодовольно заявил Коупер. – Так что, продолжим.

Майкл воткнул лезвие в бок картонной коробки и вырезал прямоугольный лоскут. Даже не потрудившись вытащить из карманов руки, Коупер неторопливо подошел и приник глазом к отверстию. Если бы ярость Майкла взяла верх, и он решился на удар ножом, Коупер был бы полностью открыт, совершенно не защищен. Но по его поведению было ясно, что он знал – Майкл не сможет – никогда не сможет ударить – потому что вокруг Коупера была аура, дымка неприкасаемости. Чем бы он ни удерживал Дири, это было нерушимым.

Это не передача для ИРА, подумал Сэм. Это однозначно что-то другое. Само собой, даже Джин мог это сейчас видеть.

Коупер улыбнулся тому, что увидел в коробке, и медленно выпрямился. – Ну, как будто бы все в полном порядке. Блестяще. Высший класс. Теперь будьте так добры, уложите осторожно в заднюю часть фургона.

– Ты нам не начальник, вонючий английский ублюдок, – прошипела Кайт.

– Наоборот, – откликнулся Коупер. – Покуда мы у вас в няньках, мы определенно должны быть вашими "де боссо". – Последние слова он произнес с насмешливым ирландским акцентом.

В няньках? – подумал Сэм. Он бросил взгляд на Джина, но его начальник всецело сосредоточился на происходящем перед ним.

Несколько мгновений Майкл Дири не двигался, просто стоял, уставившись на англичанина, и Сэм видел, что его самообладание достигло переломной точки. В любой момент он набросится. Но вдруг на глаза Майкла навернулись слезы ярости и разочарования, и в следующую секунду готовность драться покинула его. Он опустил голову и с трудом сдержал слезы.

– Если со спектаклем покончено, вероятно, мы можем продолжить рассматриваемое дело, – сказал Коупер. – Положите коробку в фургон, и давайте больше не тянуть кота за хвост.

Покорно, хотя и пылая негодованием, Дири перенесли коробку в фургон и разместили ее там.

– Молодцы, очень хорошая работа, – ухмыльнулся Коупер. – Думаю, это почти что закрывает дело на текущий момент, да?

Кайт Дири застыла, уставившись на англичанина с выражением чистой ненависти, почти что нос к носу с ним. Майкл мягко дернул ее за руку, но несколько секунд ее было не сдвинуть с места.

Англичанин медленно, холодно улыбнулся и сказал: – Вы можете себе представить, что они сделают, если вы хотя бы пальцем меня тронете?

Лицо Кайт от ярости пылало алым цветом. Секунду спустя, кровь отхлынула напрочь, оставив ее щеки и даже губы землистыми и бесцветными. Коупер похлопал Кайт по плечу издевательски дружеским жестом, затем повернулся, надменно сверкнув джон-ленноновскими очками, и залез обратно в кабину фургона, как будто бы имел уйму времени.

– Добренького вам обоим утречка, – насмешливо окликнул он парочку и завел двигатель.

Джин внезапно похлопал Сэма по плечу и ткнул большим пальцем, показывая, что им как можно быстрее нужно вернуться в "Кортину".