Текст книги "Песни"

Автор книги: Тимур Шаов

Частушки-пофигушки

 
На поляне у реки
Сели в лодку рыбаки,
Сеть закинули в траву,
Ловят щуку и плотву.
А почему на берегу?
А потому, что пофигу.
 

 
Пианистка вместо «соль»
Нам сыграла «ля-бемоль».
Дирижёр ей – ни гу-гу.
Дирижёру пофигу.
 

 
Лишь рукой махнул: «Извольте,
Где хотите, ля-бемольте.
За такую за зарплату
Как еще играть сонату?»
 

 
Тритатушки, три-та-та,
Срамотушки, срамота.
 

 
«Не влезай, убьёт, мудила!» —
Ну конечно, влез… Убило.
Следом лезет обормот
С криком: «Всех не перебьёт!»
Что бы там не говорили —
Несгибаемый народ.
 

 
Без особенных причин
Коля Васю замочил.
А Колю замочил Григорий,
Поддержал его почин.
И в деревне благодать!
Коли с Васей не видать.
 

 
Не беда, ти-би-ди-би-да,
Ерунда, ти-би-ди-би-да.
 

 
Запалили хату спьяну
И сидят… По барабану!
Стол покуда не горит,
А портвешок уже разлит.
 

 
И соседи тож не плачут,
На завалинке судачат:
«Хорошо горит! Примета!
Значит, жарким будет лето».
 

 
Лишь один тверёзый житель
Приволок огнетушитель.
Не тряси его, постой,
Ты же видишь – он пустой!
Вон, написано ж на нём…
Да гори оно огнём!
 

 
И горела хата ярко,
А летом вправду было жарко.
Ворон каркнул: «Неверморр!» —
Продолжаем разговор…
 

 
Березовский, говорят,
В наши речки всыпал яд.
Нам-то пофигу, конечно,
Но какой, однако, гад!
Наши речки не погань,
В Темзу сыпь, а не в Кубань.
 

 
Сам-то сдристнул за бугор!
Продолжаем разговор…
 

 
Мы и пашем, мы и сеем.
Мы ж не Конго, мы ж Рассея!
Можем, правда, не пахать,
И не сеять. Нам плевать!
 

 
Наплевать нам на косьбу,
Наплевать на молотьбу,
На людей, зверей и пташек.
Всех видали мы в гробу!
 

 
Можно плюнуть лично на…
Не… Здесь закончилась слюна.
 

 
Есть таксисты-пофигисты,
Пофигисты-футболисты,
Пофигисты-моряки,
Пофигисты-скорняки,
И, что особенно отрадно —
Пофигисты-взрывники.
 

 
Вот я заметил: гитаристы —
Все большие пофигисты.
А скажем, вот, мандолинист…
Впрочем – тоже пофигист…
 

 
И только лишь среди чекистов
Очень мало пофигистов,
Потому что, твою мать,
Надо Родину спасать!
 

 
Две недели кран течёт,
Слесарь фишку не сечёт.
Водку пьёт, ворон считает,
У него переучёт.
 

 
Кран чинить я сам могу,
Но кран мне этот пофигу!
 

 
И нет от этого лекарства,
И давно идёт молва,
Что в нашем царстве-государстве
Пофигень растёт трава.
 

 
Пофигень-трава растёт, эманацию даёт.
Кто эманацию вдыхал – тот и пофигистом стал.
 

 
И растёт в нашей земле,
И в Калуге, и в Орле,
И в тайге, и в Заполярье,
Говорят – даже в Кремле!
Говорят – она везде!
Но я не верю ерунде.
 

 
Гуси, гуси, гу-гу-гу…
Не…
Га-га-га!
А, пофигу…
 

Чему нас жизнь учит

 
Тридцать девять и одна – простыл прилично я.
Врач приехал – я валяюсь, как бревно.
«Доктор, может, это пневмония атипичная?»
Он, чихнув, ответил: «Не исключено».
 

 
Доктор масочку надел, прочёл мне лекцию:
Дескать, «Истребляем мы природу – нашу мать,
Вот она и посылает нам инфекцию,
Чтобы с нами, с вахлаками, совладать.
Но чума нас не взяла, и СПИД не выкосил.
Мы в ответ сливаем в реки керосин.
А Природа вновь выдумывает вирусы —
Мы снова мрём, но гадим из последних сил.
А в этом мире мы – случайные прохожие.
Так что ешьте лук, батенька, а на ночь – парацетамол.
Отнеситесь философски – воля Божия,
Все там будем», – попрощался и ушёл.
 

 
Вот те на! Так что же, значит,
Нет порядка на планете?
Человечество свинячит,
А за это я в ответе?
 

 
А я же в детстве был юннатом,
Я ж кормил собак убогих,
Я же пестовал пернатых
И, пардон, членистоногих.
 

 
Я ж не изверг, не подлюка,
Я ж загнусь тут без укола.
Дайте что-то, кроме лука,
Пара – кроме – цетамола!
 

 
Ну чего же вы, наука, вашу мать!
С мелким вирусом не в силах совладать?
Участковый авиценна, доктор-спец,
Шёл бы лучше, гад, клонировать овец.
Помираю тут, как Митька без ухи, —
А ведь страдаю за чужие за грехи.
 

 
Где-то зверя бьют злокозненные гаврики,
Выковыривают птицу из дупла.
Вымер редкий вид козла в Восточной Африке —
И теперь я отвечаю за козла!
 

 
Лук жую, жую – давлюсь, а слёзы катятся.
А я ведь тоже ставил сеть на осетра!
Но теперь я осознал, готов покаяться,
Да боюсь, что околею до утра.
 

 
Я окно раскрыл: чернеет небосвод,
Чей-то бледный конь пасётся у ворот,
Малярийные летают комары,
Кто-то смотрит из озоновой дыры.
Смотрит строго, вижу: пальцем погрозил.
Ой, тревога! Дайте мне аминазин!
 

 
Землю роем, воду мутим.
Рыбки дохнут – рыбок жалко.
Лес в дерьме, река в мазуте,
В поле – мусорная свалка.
 

 
И киты уже всем стадом,
Нефтяной планктон откушав,
С громким криком «на фиг надо!»
Вдруг бросаются на сушу.
 

 
На Луну летим из пушки,
Звездолёт на Марс посадим.
Мало нам Земли-старушки —
Мы и в космосе нагадим!
 

 
Луком я, как Чипполино, провонял,
Но к утру гляжу – и кризис миновал.
Ой, напугали как меня – ну просто жуть!
Надо супчика куриного хлебнуть.
Но я с Природой поквитаюсь всё равно:
Покурю – окурок выкину в окно.
 

 
Пахнут мусорные кучи,
Хулиган собаку мучит.
Вот чему нас жизнь учит?
А ничему она не учит!
 

Чисто конкретно

 
Как-то ехали на джипе мы с братвой,
Шли со скоростью 120 километров.
Обогнал нас «Запорожец» голубой,
Сделал нас он, как щенят, чисто конкретно.
Пацаны стволы достали —
Захотели пострелять,
Но только сколько не пытались,
Не смогли его догнать.
 

 
Западло! В натуре, западло!
Западло! В натуре, западло!
 

 
Чтоб никто достать нас больше не сумел,
Джип сменили на спортивную «Феррари»,
Но мимо тот же «Запорожец» просвистел,
Обогнал нас так, как будто мы стояли.
Потерял он нюх в натуре,
Взбеленилась вся братва,
Долго вслед ему кричали
Нецензурные слова.
 

 
Западло! В натуре, западло!
Западло! В натуре, западло!
 

 
Мы летели самолётом как-то раз,
Провозили наркоту с Таджикистана,
Только глядь, – в иллюминатор мимо нас
Пролетает «Запорожец» тот поганый!
Все, конечно, зашугались,
Тут же крикнули: «Атас!»
Наркоту подаставали
И спустили в унитаз.
 

 
Это Бэтмен! Чисто конкретно, это Бэтмен!
Это Бэтмен, гадский Бэтмен!
 

Шао-дэ-дзин

(дачные размышления о природе лени)

 
Утром вставать неохота —
Треснешь будильнику в лоб.
«Job» – по-английски «работа».
Вот уж, действительно «джоп»!
В дачном углу деревенском
Славно сидеть, созерцать,
Думать о Дао вселенском,
Мыслями мозг удобрять.
 

 
На дороге столбовой
Свинья лежит в экстазе,
И толстый-толстый слой
Миргородской грязи…
Едет пахарь на Сивке верхом
Смотрит, как я сажусь под плетень,
н недеянье считает грехом
И вульгарно трактует, как лень.
 

 
Разведу окрошку пивм,
Полечу свою мигрень
Покрю неторопливо.
Это лень? Пусть будет лень…
Вот пыхтит сосед по даче.
Тяпкой машет. «Слухай, Вась!
Тяпку брось, кончай ишачить!
Тоже, Золушка нашлась!
Нблюдай небес движенье,
Рост травы, реки скольженье,
Быстрокрылое круженье
Лупоглазой стрекозы.
Недеяние – прелестно,
Созерцание – полезно,
Так учил один известный
Тунеядец – Лао-цзы».
 

 
Меня пугают постоянно,
Что без помощи труда
Мне не поймать какой-то рыбки
Из какого-то пруда.
Ах, отстаньте от меня,
Мне рыбалка до фени.
Ходить мне лень, удить мне лень,
Моя фамилия Ленин!
 

 
Нюра – злая доярка – кричит мне:
«Ты дачник хреновый!»
Дура! Я ж не на печке,
Я в башне из кости слоновой!
Нет у нас культуры лени,
Разучились созерцать,
Всё торчать бы в огороде,
Да лопатами бряцать!
А я ж не просто так лежу —
Я же истине служу!
 

 
Недеянье не кичится, не берёт города,
Недеянье – это высшая форма труда.
Недеянье – это путь длиною в сотни тысяч ли,
Это небо Поднебесной, это соль родной земли.
А с соседней колокольни раздаётся целый день:
«Лень…»
 

 
Можно встать, побежать, стать кипучим, как чайник,
Сделать жизнь насыщенной необычайно,
Разбираться в театре, кино и балете,
Посмотреть «Трёх сестёр», выпить водки в буфете,
Заработать мильон на торговле бензином,
И кричать «Все козлы!» из окна лимузина.
 

 
Можно рваться во власть,
На приличья не глядя.
Можно столько украсть,
Что уже не посадят,
Можно стать поп-звездой,
Режиссёром, поэтом,
Записным резонёром
Из высшего света,
Копошиться в тусовках,
Как в куче навозной
И к себе относиться
Чрезмерно серьёзно.
 

 
Торговать «Гербалайфом»,
Худеть без эффекта,
Можно жизнь прожить
В состоянии аффекта,
Можно много писать всякую дребедень,
Можно это и то, можно всё!
Но только лень…
Ну лень…
 

 
Мысль, будто конь без уздечки,
Вольно резвится, летит,
Даже валяясь на печке
Мудрый всё время в пути.
Автор вполне понимает
Пагубность этих идей.
Сам Автор предпочитает
Трудолюбивых людей.
Да, недеянье прелестно,
Но надо и что-нибудь жрать
Так что – привет Поднебесной!
Ставьте будильник на пять.
 

 
Ах ты Дао, моё Дао,
Дао важное моё.
Дао важное, сермяжное,
Непознанноё!
 

Шмитовский проезд

 
Вот Шмитовский проезд,
Первейший из проездов.
Вот красота дворов,
Вот чистота подъездов.
Здесь люди так милы,
Не знают слова «сволочь».
И вместо гимна здесь
Сен-Санс играет в полночь.
Здесь овощи крупны,
А фрукты баснословны,
И Мурзики жирны,
И Тузики огромны.
Ещё здесь нет ворон,
Лишь соловьи да сойки,
Платон и Томас Мор
Сидят у барной стойки.
А может, не они,
Я их в лицо не знаю.
Но, скажешь им: «Салам» —
Они в ответ кивают.
Здесь в небе Южный Крест.
Ах, Шмитовский проезд.
 

 
Нарядные бомжи
Здесь пьют Шартрёз и Кьянти,
А денег им даёшь,
Бормочут: «Ах, оставьте!»
Здесь водят хоровод
Стыдливые путаны,
И замуж их берут
Морские капитаны.
 

 
Банкир здесь при деньгах,
Гаишник при дороге.
И все творят добро,
Спокойные, как боги.
На кухнях говорят
За жизнь и за погоду.
И чайники свистят
Бетховенскую «Оду».
Зеркальные пруды —
Жемчужина ландшафта,
И перед стартом здесь
Гуляют космонавты.
Отсюда не видать
Сиянья звезд кремлевских,
Но виден в ясный день
В бинокль Колосс Родосский.
А, может, не Колосс,
Как знать на самом деле?
Возможно, это Пётр
Работы Церетели.
У ног его река,
Построен на века.
 

 
Широкий, как Гудзон,
Как Амазонка, длинный,
И редкий пешеход
Дойдёт до середины.
Бывает, президент
Заедет в воскресенье,
Старушкам раздаёт
Цукаты и печенье.
Архитектурный облик
Здесь ярок и прекрасен.
Здесь строил Корбюзье,
Нимейер, Хундертвассер.
Здесь жили Лев Толстой
Ландау и Ботвинник,
Теперь я здесь живу,
И пью тут свой полтинник.
Сижу тут, как сверчок,
И песенки слагаю,
И свой шесток хвалю,
Чужой шесток ругаю.
И улицу свою
Вон как живописую,
Но вечером один
Гулять здесь не рискую.
Ну да, приврал, приврал,
Придумал, приукрасил.
Не жил здесь Лев Толстой,
Не строил Хундертвассер.
Но мне присущ такой
Счастливый взгляд на вещи.
Пусть кто-нибудь другой
На свой приют клевещет.
По мне здесь – благодать,
Чего ещё брюзжать.
 

 
А как снесут наш дом —
Ужо пойдет веселье.
Построят офис, банк,
А нас отсель отселят
Куда-нибудь в Фили,
Иль в Ново-Храпуново.
Куда ни отсели,
Везде, мой друг, хреново.
Но я и там спою,
Прославлю под гитару
Какой-нибудь проспект
Бакинских Комиссаров.
И это – хорошо!
Попробуйте Вы сами
Увидеть океан
В простой помойной яме.
Ах, Шмитовский проезд,
Я – твой певец брутальный.
Из всех сакральных мест
Ты впрямь наисакральный.
Здесь в небе Южный Крест.
Ах, Шмитовский проезд.
 

 
Хотите жить в раю?
Второй этаж с балконом.
Квартиру продаю
Всего за пол-лимона.
 

Эх, яблочко!

 
Ел я в парке бутерброд не спеша,
Вижу, барышня идет, – хороша!
Книга Джойса в руке – атрибут утончённой натуры.
С чуть брезгливою губой, – мол, тоска,
Взгляд скучающий такой, свысока,
Ох, давно не видал я такой сексапильной фигуры!
 

 
Эх, яблочко на тарелочке,
С кондачка не подгребёшь
К этой девочке!
Эх, яблочко, ну, очень хочется!
Гадом буду – подойду
Познакомиться!
 

 
Я сказал, что я артист, андеграунд,
Мол, поэт, нон-конформист, андеграунд,
Тоже Джойса люблю и, вообще – не поймите превратно.
Она мне ручку подаёт – хорошо!
Вижу, барышня клюёт – процесс пошёл!
Только здесь, как в рыбалке, подсечь надобно аккуратно.
 

 
Эх, яблочко, здесь важны слова,
Я красиво говорил, цицеронствовал.
Эх, яблочко ты ядрёное,
Разговоры мы вели, ох, мудрёные.
 

 
Типа:
Эмоция, фрустрация, новация, фелляция,
«Читали Вы Лукреция?» – «А как у Вас с потенцией?»
Шепчу себе: «Горацио, такая экзальтация
Не снилась нашим мудрецам!»
 

 
Дело к ночи,
Проводил до дому, прямо до подъезда.
Дело к ночи,
Набивался в гости хоть на чашку кофе.
Дело к ночи… Она сказала: «Муж уехал, заходи.
Заходи!!!»
 

 
В будуар меня ведёт – это кайф,
Джин и тоник подаёт – полный кайф.
Говорит, как она одинока, не понята мужем.
И что она ему верна – вижу, врёт.
И всегда верна была – ну, точно врёт!
Раз ты – фифа такая, чего ж от меня тебе нужно?
 

 
Эх, яблочко, ты румяное,
Дама выпила вина – стала пьяная.
Эх, яблочко, не успел допить —
Она как прыгнет на меня
И давай любить!
 

 
Кончилось нехорошо, как всегда,
Тихо-тихо муж вошёл, как всегда
(Эта дура сказала, что он заночует на даче).
Муж из курских из крестьян, здоровяк,
Пьян и злобен как кабан, мощный хряк.
Я кричал: «Мы ж культурные люди, решим всё иначе!»
 

 
Эх, яблочко, связался с бабами!
Меня били по башке
Канделябрами!
Эх, яблочко ты осеннее,
Уцелел я, но в мозгу —
Сотрясение.
 

 
Это трабл,
Вот, что значит бабы, вот, что значит бабы.
Это трабл,
На башку я скорбный, на башку я слабый.
Это трабл,
Хожу теперь, всё время бормочу.
Бормочу!
«Презумпция, стагнация, традиция, позиция,
Кремация, кастрация плюс электрификация.
Петиция, реляция, резекция, инфляция,
Полиция, поллюция, а также революция.
Амбиция, градация. Какая инсталляция?
В чем Ваша мотивация? Так это ж декларация!
Ротация, овация…»
 

Я себе сломал ногу

 
Я себе сломал ногУ
Или, может, нОгу.
В общем, есть могу и пить могу,
А ходить не мОгу.
Это ж надо, мужики,
Выкинуть такое!
Как говорится, от дурной башки
Нет ногам покоя.
 

 
В общем, дело было так,
У ребят в общаге.
Полно друзей, шампань, коньяк
И Розенбаум на маге.
Сидим-гудим, еду едим —
Паштеты да омлеты.
Про то, про это говорим,
Но больше все – про это.
 

 
Тут появляется Она
И спрашивает Витю.
А длиннонога и стройна —
Ну Нифинтифертити!
Ну я, понятно, ошалел,
Вскочил, кричу: «Входите!
Как звать вас?» «Лена». «Вери вел!
Мон шер, зачем вам Витя?
Я, например, Тимур и я польщен.
А это вот – друг мой Толик.
Но вас не заинтересует он:
Он, видите ли, алкоголик.
Зато мы с вами, – интелегентное лицо, —
Поговорим, богиня. —
И сразу, – Как вам Пикассо?
А что насчет Феллини?»
 

 
Она мне: «Да, я читала Пикассо,
Меня так поразил он.
Феллини – парень тоже молодцом,
Прекрасный композитор.
А мне сосед мой говорил,
Что Бельмондо разбился,
Ришара скушал крокодил,
А Челентано спился».
 

 
Ну я гляжу – промашку дал,
Не та у нас беседа:
Я ей про высший материал,
Она мне про соседа.
Решил быка брать за рога
И рухнул на колена,
Кричу: «Вот вам моя рука,
Я полюбил вас, Лена!»
 

 
А правда, все пьяны лежат,
Чего тянуть резину?
Девчонка страсть как хороша.
Пиджак я даже скинул.
Она мне говорит шутя:
А вы мне докажите
и, если любите меня,
с балкона сиганете.
 

 
Я встал торжественный, как слон,
Кричу ей: «Королева!
Скорее, где у вас балкон?
Ну где тут, справа, слева?»
Никто и глазом не моргнул,
Подняться не успели,
Я за перила сиганул
В объятия метели.
 

 
Тут вдруг дошло, вспотел я аж:
Лечу, а в мыслях: «Стерва!
Забыл спросить, какой этаж,
По-моему, не первый…»
Очнулся – гипс, сломал ногу,
Но, не валяться чтобы,
Кричу: «Пустите, не могу,
Мне надо на учебу!»
 

 
Травмотолог говорит:
Интересный случай!
Ну ничего, – говорит – пускай пока лежит,
Стрекозел прыгучий!
Я кричу: «Я доктор, – мол, —
Ваш коллега, значит».
А мне говорят: «Твой коллега – серый волк,
Под Тамбовом скачет».
 

 
Ну чтобы в следующий раз
На подвиги тянуло!
Нет, женщины, теперь для вас
Не прыгну и со стула.