Текст книги "Война (СИ)"

Автор книги: Тимур Машуков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)

Глава 15

Покинув кабинет князя Долгорукого, заручившись его обещанием хорошенько обдумать моё предложение, я велел охране проводить меня к выходу. Настроения участвовать в праздновании дальше у меня не было, а свой долг перед родом Долгоруких я выполнил. Всё нужные слова сказаны, приличия соблюдены, дела государственные далее откладывать нельзя. А того, что эти самые неотложные дела – всего лишь стремление как можно быстрее добраться до своего кабинета, запереться и приговорить бутылочку-другую вина, чтобы смыть горечь от некстати нахлынувших воспоминаний – знать никому не надо.

Разговор с Сергеем Ивановичем был тяжёлым, но давно назревавшим. Сколько бы я не прятал голову в песок, убеждая себя, что всё решится само собой и как-нибудь потом, в глубине души я понимал, что вечно так продолжаться не может. Ну, пусть теперь инициатор и разбирается со своей инициативой сам. Невеселая усмешка тронула мои губы. Главное правило руководителя – правильно организовать работу, распределив её между подчинёнными. И сегодня, кажется, я с этим справился.

***

В кабинете уютно потрескивали дрова в камине, блики, отбрасываемые языками пламени, плясали на портрете, делая лица изображённых на нём ещё живее. От массивной фигуры князя, что с отсутствующим видом крутил в руках бокал, казалось, исходили волны усталости. То ли внезапно опустившиеся плечи, то ли едва заметное подрагивание пальцев, крепко сжимавших хрусталь – но что-то в облике министра вдруг изменилось, напомнив о солидном возрасте и состоянии здоровья, что в последнее изрядно пошаливало. В ответ на настойчивые уговоры целителей отдохнуть, он лишь пренебрежительно отмахивался. Не до того сейчас, выпусти хоть одну из нитей, что он крепко держит в своих руках – и распустится всё полотно, что он ткал так долго…

Когда он занял пост министра иностранных дел, со стороны могло показаться – вот она, вершина карьеры, можно пожинать плоды напряжённой учёбы, вечного поиска нужных связей, преданных людей, компромата на соперников. Но… Власти никогда не бывает достаточно. И роль третьего лица в государстве его безумно раздражала. Но вклиниться в многолетнюю дружбу Александра Павловича и князя Громова не представлялось возможным. Слишком многое их связывало, а идти на прямую конфронтацию с всесильным канцлером было бы, мягко говоря, недальновидно.

И вот тогда он обратил внимание на наследника. Пустой, испорченный излишней материнской любовью и попустительством отца, склонный к праздной жизни, к всевозможным порокам… К Владимиру подобраться оказалось просто. Именно Долгорукий, правда, чужими руками, посодействовал увлечению наследника выпивкой, а позже доверенные люди князя подсунули ему и первую дозу наркотиков. А потом ещё, и ещё, и ещё… Глядя, как необратимо рушится психика того, кому предстояло в будущем занять трон, князь удовлетворённо усмехался. Не вышло стать правой рукой одного императора – посадим на трон другого, что будет безвольной марионеткой, управлять которой будет новый канцлер. А чтобы крепче привязать будущего императора к роду Долгоруких, мыслил он отдать Елену в жены Владимиру. Но не зря говорят – человек предполагает, а Бог располагает…

Всё пошло вкривь и вкось, когда появился Алексей. Сначала он показался тихим и неспособным что-то нарушить в честолюбивых планах министра. Успокоившись, Сергей Иванович всё же не стал отменять слежки за новообретенным цесаревичем – и не ошибся. В какой-то момент его точно подменили – и он начал действовать. Сперва Алексей даже неплохо сыграл на руку князю – обострением конфликта с Владимиром он отвлёк внимание императора и канцлера, развязав руки Долгорукому. Князь спешно перекроил свои планы, его люди, внедрённые в окружение наследника, нашептывали тому и днём, и ночью о том, что Алексей стремится устранить его, Владимира, что младший втирается в доверие императора и народа, что его необходимо устранить…

Всё было рассчитано до мелочей – слетевший с катушек Владимир в нужный момент убьёт брата, у князя окажутся в руках доказательства его виновности – и дело в шляпе. А там уже подошло бы время посадить его на трон. Среди лекарей императора были люди Долгорукого, по их докладам, здоровье Александра Павловича оставляло желать лучшего, любое волнение могло стать последней каплей для изношенного, больного сердца.

Но события вдруг сорвались неудержимой лавиной, погребая под собой все надежды князя: Алексей не просто выжил, но и сам устранил наследника, выйдя сухим из воды… Пережил всё покушения, которые были спешно устроены Долгоруким, ещё и завоевав при этом признание народа и многих аристократов! И словно само Провидение было на его стороне – скоропостижная кончина императора расчистила ему путь на российский престол. Следуя завещанию Александра Павловича, пришлось устраивать брак Алексея с английской герцогиней, а затем на время затаиться, ожидая удобного момента. Когда на него вышли представители негласного союза аристократов, которым так или иначе прищемил хвосты новый император, министр внутренне ликовал, но не торопился давать ответ. Смена династии Романовых – это хорошо, но кто подхватит упавшую корону? Увы, род Долгоруких, хоть и весьма уважаем и богат, но не имеет столь древних корней и родства с императорским, чтобы заявить свои права на престол. А снова оставаться на задворках власти, просто сменив хозяина? Увольте! Поэтому он тянул время, не отвечая ни да, ни нет…

Да и присматривался к Алексею. В силу своего возраста и неопытности в делах политики, тот сумел всё же не потопить империю в первый же год правления. А некоторые его идеи даже заставляли министра признать – он не безнадёжен. И власть не вскружила ему голову, поскольку он всегда был готов выслушать знающих людей и принять толковые советы, от кого бы они не исходили. В какой-то момент он даже пожалел, что уже сговорил Елену, учитывая, как сложился брак Алексея, был шанс… И он обратил своё внимание на его сестёр. Если с Алексеем что-то случится, они – первые претенденты на престол, их, несомненно, поддержат и верные Романовым аристократы, а таких всё же немало, и простой люд. Да, Алексей успел обзавестись наследником, но он ещё мал, а за долгие годы взросления всякое может случиться… Воспользовавшись скорой свадьбой дочери, Сергей Иванович вызвал среднего сына домой, собираясь тем временем подготовить почву для разговора с императором о том, чтобы устроить судьбу сестёр. И тут такое!..

Князь покачал головой и глотнул обжигающей жидкости из бокала, даже не поморщившись. Если б знал этот сопляк, каких сил ему стоило не расхохотаться ему в лицо! Столько расчётов, столько бессонных ночей, проведённых в размышлениях, как бы подобраться ближе к трону, обрести больше власти – и всё перечеркнуто одной фразой этого юнца: как вы посмотрите на то, если я сделаю предложение вашей младшей дочери?

От потрясения Долгорукий тогда едва не подавился коньяком, откашливаясь, пытался собраться с беспорядочно скачущими мыслями.

Анна, которой едва сровнялось одиннадцать лет, и не бралась князем в расчёт в этом деле. Но если подумать… Воспитанием детей занималась его супруга, Мария, и делала это, нужно признать, великолепно. Каждый из отпрысков знал свой долг перед родом, чтил родительскую волю, был готов выполнять любой приказ отца, без излишних сомнений и размышлений. И в том, что Анна станет проводником его воли, Сергей Иванович даже не сомневался. Пока он обдумывал открывающиеся перспективы, император совершенно неправильно расценил его молчание и поспешил уверить:

– Сергей Иванович, вы не подумайте, я не какой-нибудь сластолюбец, что пускает слюни на малолетних девочек!

При этих словах его аж передёрнуло. Собравшись, он продолжил:

– Само собой, сейчас всё, что мы тут обсуждаем, остаётся между нами. Как Анна Сергеевна войдёт в приличествующий возраст, я сделаю официальное предложение по всём правилам. А пока – нужно решить вопрос с разводом. Сами знаете, даже если вам удастся убедить Маргарет в необходимости такого шага, процедура займёт немало времени. Когда она завершится, можно будет объявить о помолвке.

– Позвольте, Ваше Величество, немного обдумать мне это дело, обсудить с Марьей Алексеевной… Это очень большая честь для нас, но, сами понимаете, Аннушка совсем ещё дитя, и мы никак не предполагали…

– Я всё понимаю. И думаю, вы тоже понимаете, что такой выход из сложившейся ситуации благоприятен как для нас с вами, так и для империи. На этом позвольте откланяться, дела, знаете ли. Спасибо за прекрасный вечер!

Император давно покинул особняк, разъезжались и последние гости, постепенно гасли огни в богато украшенных залах, бесшумно сновали слуги, ликвидируя последние следы весёлого празднества. А князь всё так же сидел в кабинете, вглядываясь в лица своих детей, наследников, которым предстояло продолжать его дело – укрепление позиций рода Долгоруких. Пройдут десятки, сотни лет, а эта фамилия будет греметь, олицетворяя собой успех, славу и власть!

Воодушевившись этой мыслью, Сергей Иванович поднялся, вышел из кабинета и направился к покоям Марии Алексеевны. Несмотря на то, что он придерживался традиций и не ограничился одной женой, как покойный император, Мария была единственной женщиной, с кем он обсуждал свои дела, чьему мнению доверял. Императрица должна быть одна, усмехнулся он своим мыслям! Пусть и не текла в его жилах царственная кровь, однако ж замашки правителя присутствовали… И потому он искренне считал, что княгиня у него одна, а остальные жены – хоть и имели официальный статус, но служили лишь украшением дома, да тешили мужское самолюбие. Ибо выбирал их он исключительно по принципам древности рода, да внешних данных. Наличие ума приветствовалось, но не было обязательным, в отличии от послушания и кроткого нрава.

Дойдя до двери, он немного постоял, собираясь с духом, затем осторожно постучал.

– Войдите… – раздался негромкий, но властный голос жены, отворив дверь, он с видимым удовольствием оглядел Марию, уже избавившуюся от шикарного парадного наряда и оставшуюся в одной нижней сорочке. Шёлк любовно льнул к её роскошной фигуре, которую не испортили ни роды, ни время… С трудом отвлекшись от созерцания этого притягательного зрелища, он прошёл вглубь комнаты, привычно устроился в кресле у камина.

– Ну? Что же ты молчишь? Как прошла беседа с императором?

Зная о том, что муж собирается затронуть тему сватовства их сына к княжнам, Мария с тревогой ожидала ответа на свои вопросы, отметив непривычное смущение, что читалось на лице Сергея Ивановича.

– Знаешь, Маш… Беседа выдалась на диво познавательной. Ты не поверишь, но…

Поведав в красках о том, что предложил ему Алексей Александрович в ходе приватного разговора, он заключил:

– Вот ни за что не мог предугадать подобного. Признаюсь честно, он сумел меня изрядно удивить!

Лицо жены отражало напряжённую работу мысли.

– Не стоит ставить телегу поперед коня, Серёжа… Удивляясь тому, что судьба нашей младшей дочери может повернуться так, как мы не ожидали, мы забываем о главном. Прежде нужно добиться от мадам Маргарет согласия на развод…

Князь поморщился, потом возразил:

– С этим я справлюсь. Уж если я переигрывал матёрых интриганов на ниве дипломатии, то вынудить юную мадам сказать «да» на все, что предлагает ей император – словно конфетку у ребёнка отобрать.

– Ну хорошо, а что будет дальше? Ты же понимаешь, что в ответ она выдвинет свои условия? И неужели ты думаешь, что ей, в её положении узницы – давай уж называть вещи своими именами – захочется денег, нарядов или изысканных кушаний?! Нет, мой милый, единственное, что её устроит – свобода! А в свете того, что у нас есть шанс породниться с императором, это категорически не устроит нас!

– Ты права… – задумчиво подтвердил князь. – Учитывая её характер, окажись она на свободе, забудет обо всех обещаниях и клятвах, первым делом найдёт сторонников, опротестует развод, заявив, что её принудили к этому силой, попытается забрать сына, а затем через него влиять на политику империи. Даже если заставить её принести магическую клятву – есть возможности её обойти, для внучки королевы не составит труда найти тех, кто возьмётся за это. Алексей же ей всего этого не простит, развяжется война… А мы пока не готовы…

– Вот! – Мария перебросила толстую косу, отливающую золотом за спину, подошла к мужу и устроилась у него на коленях, обняв за шею. Потом жарко прошептала в ухо:

– Ты же понимаешь, как надо поступить?

Он поднял глаза, внимательно вглядываясь в её лицо, потом медленно кивнул. Удовлетворённо улыбнувшись, она прильнула к его плечу и тихонько вздохнула.

– Императрица должна быть одна. И ею будет наша дочь…

Глава 16

Пока в головах императора и одного из его министров крутились матримониальные планы, за пределами Российской державы рождались планы иные. Пора было пошатнуть опору под лапами раздражающего своей наглой уверенностью в праве на самостоятельность, да и вообще на саму жизнь, Северного медведя.

Его Святейшество Лев Тринадцатый, двести пятьдесят шестой Папа Римский, урождённый граф Виченцо Джоакино Раффаэле Луиджи Печчи задумчиво расставлял на доске, испещренной черными и белыми квадратами, изящные, вырезанные из кости и инкрустированные драгоценными каменьями шахматные фигурки. На его столе громоздилась кипа донесений лазутчиков разных рангов, и это чтиво повергло понтифика в ужасающую пучину гнева, что было, по его мнению, недостойно его высокого сана. Дабы отвлечься и успокоить смятение духа, он взялся за любимую игру, что всегда возвращала ему спокойствие и способность мыслить логически. Всегда. Но не в этот раз! Беря в руки очередную фигуру, которой оказался чёрный слон – что показалось ему знаком свыше, недаром поляки на свой лад именовали слона епископом – он машинально отметил для себя: в древней игре, что таила в себе чудеса логики, нестандартности мышления, умения смотреть на много ходов вперёд, есть и слон, и конь, и король с королевой… Но нет, нет проклятого медведя! А значит, не должно его быть и на мировой политической арене, где сейчас подходила к завершению партия, длившаяся десятилетиями!

Он вновь поддался ярости, пронизавшей всё его существо, одним движением опрокинув доску и испытав от этого непередаваемое облегчение. Кипевшее в нём возмущение требовало выхода. Как он посмел, этот мальчишка, этот желторотый юнец, оказавшийся на троне не иначе, как благодаря козням диавола, игнорировать его, Папы Римского, послание?! На личное обращение к императору папская канцелярия получила отписку от какого-то секретаришки, в которой говорилось, что дела государства Российского не имеют никакого касательства к нему, понтифику, и в делах семейных Алексей Второй советов со стороны принесшего обеты Господу, а значит, не знакомого со всеми аспектами супружества, не приемлет, хотя благодарит за проявленное участие к судьбе одной из подданных Российской империи… И это после того, как он потратил массу времени, составляя послание, в котором, блеснув эрудицией и цитируя классиков, приводил неопровержимые доводы в пользу примирения императора с его супругой, мягко укоряя его, точно заблудшего сына, за то, что тянет он с решением этого вопроса и настоятельно советуя прислушаться к гласу разума и воле Господа, что говорит устами его, понтифика!..

За долгие годы своего папства граф Виченцо привык к абсолютной власти, к тому, что к его негромкому, деликатному голосу подобострастно прислушиваются всесильные монархи, что его мнение имеет огромный вес, что его нравоучительные послания главам европейских государств расцениваются как прямое указание к действиям. И только в этой дремучей стране все шло наперекосяк. Хоть и приняв крещение, они создали такую смесь христианства с язычеством, что впору было хвататься за голову, все труды именитых богословов, переведённые на русский язык, толковались не так, как было задумано, все устремления католической церкви распространить своё влияние в России не приносили ожидаемых результатов. Брак Алексея Романова с Маргарет Йоркской был ещё одним шансом на установление нужных просвещенному католическому миру порядков и в этой Богом забытой глуши. Однако глупая девчонка не сумела оправдать возложенных на неё надежд, забыла все наставления и указания, что были ей даны перед отъездом. Углубившись в ненужные романтические бредни, в выяснения отношений со своим своенравным мужем, английская принцесса совершенно не заботилась о достижении великой цели, которую перед ней ставил её духовник, наущенный своим руководством…

Сам Папа Римский уже поставил на ней жирный крест, особо не заботясь её дальнейшей судьбой. За свою глупость каждый расплачивается сам, это было его твёрдое убеждение, один из главных жизненных принципов. Но слишком уж необычным был тон письма английской королевы, что славилась железной выдержкой и несгибаемой волей. Едва ли не слезно она умоляла его посодействовать освобождению любимой внучки из лап русского мужлана, суля вечную признательность и всемерную поддержку в любых начинаниях. Подобные обещания открывали необозримые горизонты, ибо были даны даже не в приватной беседе, а писаны пером… Понтифик уже удовлетворённо прикидывал, как воспользоваться этой возможностью запустить щупальца своей власти поглубже в тело английского колосса, ни капли не сомневаясь в том, что его вмешательство разрешит создавшуюся ситуацию. И вот такой неожиданный финал, более похожий на презрительный щелчок по носу! Ну что ж, если этому русскому увальню недоступен искусный слог высокой дипломатии, его мнением можно и пренебречь. А Маргарет… Если не получится вызволить её и сделать послушной марионеткой в своих руках, то имеет смысл возвести в ранг мученицы, скончавшейся от притеснений мужа-тирана. Немного успокоившись, Папа велел секретарю вызвать к нему главу внешней разведки и в ожидании склонил голову в благочестивой молитве.

***

Вновь древние стены Букингемского дворца, видавшие на своём веку всякое, сотрясались от женских криков. Сжавшийся в углу герцог Эндрю Йоркский мечтал сейчас только об одном: оказаться как можно дальше от кабинета своей матери. Но, кроме этого несбыточного, а от того ужасно тоскливого желания, его преследовало и мучительное чувство déjàvu…

До боли знакомо звенел, разбиваясь о мраморный пол, хрусталь, словно осенние листья, кружились в воздухе клочки бумаг, истерзанных в порыве благородного монаршего гнева. Вот только фигурка, что металась по кабинету, изрыгая ругательства, достойные скорее захудалого кабака, а никак не обиталища английских королей, давно утратила очарование юности. Хотя, стоило признать, что для своих преклонных лет королева Елизавета Вторая сохранила и остроту ума, и неплохую физическую форму… Точно в доказательство последнего, в стену рядом с герцогом врезалось массивное блюдо, что мгновением ранее величаво покоилось в центре стола.

– Мама! Будьте же благоразумнее! Вы могли меня покалечить! – возмутился Эндрю, поспешно меняя позицию и укрываясь за спинкой внушительного деревянного кресла, что более походило на трон.

– Мало тебе, поганцу! Как ты посмел?! Как только тебе в голову такое пришло?! Выкрасть мою личную печать, отправить письмо Римскому Понтифику якобы от моего имени!..

Елизавета задохнулась от негодования, стремительно краснея, замахала требовательно руками в воздухе. Тотчас же герцог подскочил к ней со стаканом воды, уцелевшем на диво в общем погроме… Сделав глоток и с трудом отдышавшись, королева обессилено рухнула в предусмотрительно подставленное сыном кресло. Устало прикрыв глаза рукой, она негромко поинтересовалась сорванным голосом:

– Ты понимаешь, идиот, что теперь я вправе отправить тебя на плаху за государственную измену?

Эндрю ловко и не без изящества опустился на колено перед матерью и заглянул в её глаза, стараясь выразить в своем взгляде всю глубину сыновней любви и уважения.

– Мы оба знаем, маменька, что вы этого не сделаете… Да и в конце концов, о какой измене вы говорите? Я сделал лишь то, что вы никак не решались…

– Дал в руки понтифику такой козырь!!! Да никогда в жизни я бы не позволила себе вымаливать его содействие в столь деликатном деле! Господи, за что ты наказал меня?! За какие мои прегрешения ты лишил моего сына даже намёка на разум?

– Не преувеличивайте, мама, Его Святейшество – милейший человек, он радеет о всеобщем мире и благоденствии. Да я уверен, что и без моей… ну, то есть, вашей просьбы, он и сам бы обратил внимание на страдания юной девушки. Просто, я немного ускорил события. И потом, не вы ли, драгоценная моя маменька, всегда твердили, что цель оправдывает средства? Если ему удастся как-то повлиять на Романова и облегчить судьбу Маргарет…

– То он воспользуется тем, что мы будем обязаны ему решением её судьбы и укрепит позиции католической церкви в наших землях! Мало мне тщеславных пэров, пытающихся урвать побольше власти, так ещё придётся оглядываться на Папу Римского… Его вотчина – Ватикан, вот там пускай и устанавливает свои порядки и диктует свою волю, а здесь есть единственный монарх – и это я! И пока я жива, я не позволю никому вмешиваться в дела Англии!

– Да с чего вы взяли, что ему это нужно?! Я уверен, что в его возрасте…

Громкий стон, изданный Елизаветой, заставил его виновато умолкнуть.

– Право слово, твоя несусветная глупость переходит всяческие границы! И если бы я не была уверена в твоей полнейшей неспособности к интригам, я бы решила, что ты делаешь всё для того, чтобы довести меня до приступа и самому занять трон!

– Мама! Да как вы могли даже предположить такое!

Глядя в испуганное лицо сына, Елизавета усмехнулась:

– Да уж… Ты не смог справиться с воспитанием дочери, куда тебе взваливать на себя ответственность за всю Англию… Если бы Маргарет выполнила то, что должна была… Но нет, она попыталась все сделать по-своему, почувствовала себя самостоятельной, императрицей! И где она сейчас? Не уверена, что она заслуживает нашей помощи, совершенно не уверена…

Герцог вскинулся, в его больших, выразительных глазах сверкнули непрошенные слезы:

– Мадам! Вспомните, что вы говорите о вашей родной внучке! Неужели вы так хладнокровно оставите её в столь плачевном положении?! Вспомните, ведь это было ваше решение – отправить её в Россию, сделать женой этого дикаря… Да, он подавал определённые надежды – но он спутал нам все планы! И вместо того, чтобы вызволить мою дочь из плена – а иначе я этого назвать не могу – вы тянете, чего-то выжидая. А когда я сам решил предпринять хоть что-то – грозите мне плахой!

Елизавета стукнула сухощавым кулачком по столу и зашипела:

– Это ты спутал мои планы! Если я не делюсь с тобой всеми своими задумками, это не значит, что я сижу сложа руки! И только из-за твоей идиотской выходки мне придётся спешно пересматривать то, что разрабатывалось на протяжении нескольких месяцев лучшими умами нашей страны! И если бы всё пошло так, как планировала я, Маргарет не просто обрела бы свободу, но и вернула своё высокое положение! А сейчас, после твоего истерического демарша, нужно молиться о том, чтобы суметь просто сохранить её жизнь! Ты понимаешь, что ответ Алексея понтифику будет совсем не таким, на какой он рассчитывает? А чем это обернётся – известно лишь одному богу, да его наместнику на земле!

Переведя дыхание, она видимым усилием воли заставила себя успокоиться и сухо велела герцогу, что сидел у её ног с посеревшим лицом:

– Вызови прислугу, пусть наведут здесь порядок. И сообщи графу Бедфорду, что я жду его здесь через полчаса!