355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Тимур Машуков » Война (СИ) » Текст книги (страница 11)
Война (СИ)
  • Текст добавлен: 15 апреля 2022, 12:30

Текст книги "Война (СИ)"


Автор книги: Тимур Машуков



сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)

Глава 21

Заснеженная, петляющая посреди тайги дорога не позволяла развить приличную скорость, экипаж Долгорукого тащился едва-едва, и казалось, изматывающему пути не будет конца. Проводник, нанятый в крохотной деревушке, что была последним населённым пунктом, разместившимся на краю обширных монастырских земель, довольно оглаживал пегую бороденку, щурился и добродушно гудел:

– Ить это ещё свезло, мороз схватил топи, иначе не пролезли бы, не-е-е, ни почто б не пролезли!..

Одноколейка, надоедливо вилявшая из стороны в сторону, точно распутная девка пышным задком, вдруг исправилась, вытянулась стрелой промеж разлапистых деревьев, на которых сверкали косматые бороды инея, точно давая роздых усталой тройке рысаков. И тут же прежде едва заметная точка, чернеющая позади на протяжении нескольких последних вёрст, начала стремительно расти, притягивая взгляд князя и наполняя его какой-то смутной тревогой.

В конце концов, охватившее его напряжение заставило Долгорукого повелительным тоном окликнуть возницу, с приказом остановиться для короткого отдыха. Пользуясь случаем, можно было размять порядком затекшие ноги, да и разобраться, что это за одинокий всадник пытается нагнать экипаж министра, нещадно пришпоривая скакуна. В то, что это совпадение, и неизвестный путник просто торопится по своим делам, Долгорукому верилось мало. Пока Сергей Иванович, прищурившись, вглядывался в силуэт возможного преследователя, его спутники спешно проверяли артефакты, которыми в достатке снабдили князя и предусмотрительно обвешались сами, да готовились в случае чего накрыть прочными щитами участок дороги, где стоял экипаж. Один из них, что был помоложе, заметно нервничал, бросал подозрительные взгляды вокруг, точно ожидая, что из придорожных сугробов или из-за мощных стволов деревьев вот-вот могут выскочить злодеи, покушающиеся на третье лицо в государстве. Второй же, что на вид по возрасту был близок к самому князю, выглядел расслабленным и спокойным, потянувшись пару раз, он прошёлся по кругу, разминая ноги… Но в том, что за показной беззаботностью скрывалась готовность к любому повороту событий, Сергей Иванович нисколько не сомневался.

Пролетело всего несколько минут – и вот уже саженях в десяти всадник осадил жеребца, от разгоряченного тела которого валили клубы пара, легко спрыгнул и медленным шагом стал приближаться к князю. Молодой архимаг вскинулся, угрожающе ступив вперёд, но его коллега коротким жестом остановил его, спокойно рассматривая незнакомца. Тем же занимался и князь.

– Дабы избежать неприятных последствий, прошу вас открыть лицо и назваться! – Крикнул Долгорукий, поняв, что опознать самостоятельно прибывшего, чье лицо было укутано по самые глаза вязаным шарфом, он не может. Вскинув руки вверх – при этом молодой архимаг снова непроизвольно напрягся – тот медленно стянул шарф, открыв довольно миловидное, с румянцем во всю щеку лицо. Министр припомнил, что встречал этого юношу во дворце, но вот ни должности, ни фамилии в памяти не всплыло.

– Ваше Сиятельство! Прошу прощения за столь двусмысленную ситуацию. Поверьте, нагонял я вас отнюдь не с дурными намерениями. Если позволите, я вручу вам письмо, которое всё пояснит…

Развернув документ с говорящим магическим оттиском в форме двуглавого орла, Долгорукий с некоторым недоумением вчитывался в строки, начертанные явно рукой императора: "… податель сего – моё доверенное лицо… многие деликатные поручения – вы понимаете, о чем я… поможет окончательно разрубить гордиев узел… проблема должна быть решена любым способом…".Первая мысль, пронзившая сознание министра – его будущему зятю известно всё! Каким-то невероятным, немыслимым способом он узнал об истинном намерении князя в отношении Маргарет Йоркской! И ещё более немыслимо то, что Алексей разделяет убеждённость Долгорукого в том, что иного пути нет… Хотя прямо об этом речи не велось, но искусный политик прекрасно умел читать между строк. Но почему Алексей не обсудил это перед выездом князя? Не доверял? Или не доверяет сейчас – и посылает своего тайного убийцу, чтобы дело сладилось наверняка? Подозрительно всё это… Подняв мрачные глаза на юношу, с почтительным выражением лица ждущего реакции на переданное послание, Сергей Иванович проворчал, испытующе глядя на неожиданного помощника:

– Перечить Его Величеству не смею, однако не совсем понимаю вашей роли в предстоящих переговорах. И вы так и не изволили сообщить, как вам можно величать…

– Покорно прошу простить! Илья Михайлов, к вашим услугам, Ваше Сиятельство… – юноша многозначительно посмотрел прямо в глаза князя. Тот же, сохраняя слегка брезгливое выражение лица, сделал вид, что не понимает никаких намёков и нехотя проговорил:

– Ну что ж, судя по вашему цветущему виду и горячности вашего коня, вам вполне по силам выполнить моё первое поручение, в ознаменование, так сказать, начала плодотворного сотрудничества… Пока мы своим ходом доберемся до монастыря, уж ночь опустится. Не хотелось бы доставлять излишних неудобств сестрам. Езжайте вперёд, да позаботьтесь о ночлеге, а уж делами нашими займёмся с утра, оно, как говорится, мудренее…

Испытующе взглянув на князя Долгорукого, Илья отвесил поклон и лихо взлетел в седло нетерпеливо гарцующего на месте жеребца. Рванув с места, парочка нахальных юнцов, осыпав на прощание Сергея Ивановича шлейфом снежной пыли, вскоре вновь превратилась в едва различимую чёрную точку на горизонте, а затем и вовсе скрылась из виду. Озадаченно покачав головой, министр вновь устроился на порядком опротивевшей скамье в экипаже и погрузился в размышления. Интуиция старого мага вопила об опасности, но в чем она заключалась – требовалось выяснить. И этому стоило посвятить время, оставшееся до конечной цели его путешествия.

***

Ни слабо тлеющие дрова в камине, ни грубое шерстяное одеяние не спасали Марго от леденящего холода, что сделал нечувствительными её пальцы и коварно подбирался к самому сердцу. Бездумно устремив взгляд в стену, она машинально перебирала складки холста, который ей вручили, чтобы украсить его сложной узорчатой вышивкой. Работа продвигалась медленно, за что на покорно склоненную голову бывшей императрицы то и дело сыпались упрёки со стороны матери-настоятельницы. Если в первые дни заточения Маргарет в эти стены благообразная сухонькая старушка вела себя, точно любящая и добрая бабушка, то позже, когда стало ясно, что немилость императора глубока и непреходяща, и никто не торопится возвращать англичанку ко двору, она резко преобразилась. Уютную комнатку, устеленную коврами, с мягкой постелью и окошком, выходящим на сад, сменили на аскетичную промозглую келью, отношение к опальной императрице стало ухудшаться с каждым днём. Хотя и приставлять её к самым чёрным работам всё же опасались, но придирками и нравоучениями не раз доводили до слез. Столкнувшись с этим впервые, Маргарет устроила одну из своих любимых истерик, но вопреки ожиданиям, не добилась своего, а попала в карцер. После нескольких подобных попыток, завершившихся одним и тем же, она затаилась, внешне сдавшись, но бессонными ночами, в кромешной тьме, ворочаясь на жёстком ложе, так разительно отличавшимся от мягких перин в её опочивальне во дворце, она беззвучно шептала потрескавшимися губами несколько имён, точно выжженных на внутренней стороне век: граф Дарем… Тэйни Алгомская…Светлана Оленина… Алексей Романов…

Её личный список кровных врагов, список мести. Череда ненавистных имён, кому она сулила адские муки! Они все – предавшие её, лишившие всего – будут наказаны стократно! Как – она еще не знала, но истово требовала каждый день у равнодушных небес хоть малейшей возможности покинуть это страшное место, обрести долгожданную свободу. И тогда она своего не упустит!

Очнувшись от скрипа отворяемой двери, она поспешно схватила иглу, но не смогла удержать её замерзшими пальцами, уронила – и вжала голову в плечи, ожидая очередного презрительного выговора. Но вместо искусно продуманных оскорблений она услышала вкрадчивый голосок одной из помощниц матери Иоанны:

– Оставьте пока свою работу, мадам, матушка просит вас почтить её вашим присутствием на скромном ужине. Позвольте сопроводить вас в трапезную…

Низко поклонившись, сестра замерла в ожидании, а Марго, подобрав-таки иглу, незаметно вонзила её себе в ладонь. Зашипев от резкой боли, она поняла – не сон! Но – что всё это значит? Какое-то новое, изощренное издевательство? Нерешительно отложив вышивку, она встала, неверной походкой направилась к двери, но накатившая слабость заставила её опереться об стену, пережидая приступ головокружения. Поспешно бросившаяся к ней сестра подхватила её, обняв за талию, помогла выйти из кельи.

Зайдя в ярко освещенную трапезную, где собрались уже все сестры во главе с матушкой Иоанной, Марго остановилась, ожидая подвоха. Если бы сейчас все эти мегеры начали смеяться над ней, показывая пальцами, издеваясь над её вспыхнувшей надеждой, она бы удивилась меньше, чем когда услышала притворно заботливые слова матушки:

– Дитя моё, посмотрите, до чего вы себя довели! Едва держитесь на ногах…

Проворно поднявшись со своего места, лицемерка подбежала к Марго, огорченно качая головой, ласково подхватила её под руку и потянула к свободному стулу, негромко приговаривая:

– Совсем исхудала, душенька, волосы тусклые, глаза красные… Борьба с нечистым – дело тяжкое, а диавол – он, милая, во всём: и в вашем упрямстве, и в несносном характере! И чтобы победить его, изгнать навсегда, приходится быть жестокими… Вот непослушное дитя, когда родитель сурово наказывает его за шалости, обижается, льёт слезы, думая, что его не любят… Однако ж, токмо из безграничной любви его поучают, иногда и розгами, да, чтобы от малого зла, да баловства не перешёл он к большому…

Мы прощаем вас, душенька, да и вы простите нас, как Бог прощает всем грешникам! Вот и супруг ваш венценосный в милости своей великой тоже даёт вам шанс, не упустите его, покажите, что отныне вы готовы быть послушной и кроткой женой, как то положено нашими предками…

Словно в полусне Марго вяло перебирала ногами, увлекаемая матушкой, уселась на предложенный стул и уставилась невидящим взглядом в тарелку, что услужливо ей подсунула одна из сестёр, а в ушах колокольным звоном отдавалась услышанная фраза – даёт вам шанс… шанс… шанс!.. Вот она, та возможность, которую она ждала со всей страстью, из последних сил! Дарем, Тэйни, Оленина, Алексей!.. Наслаждайтесь каждым отмеренным вам днём, ибо осталось их у вас мало, очень мало!

***

Утро выдалось под стать настроению князя Долгорукого – хмурым и неприветливым. За отсутствием фактов все его размышления по поводу странного спутника, навязанного императором, оставались досужими домыслами. Но оснований не доверять собственной интуиции князь не видел. И потому, прибыв на место, осмотрел выбранный Михайловым дом для ночлега одобрил, да разместил в нём своих архимагов, а сам, несмотря на неурочный час, добился встречи с матушкой Иоанной, да в ходе приватной беседы и упомянул вскользь, что хотел бы встать на постой отдельно от своих спутников… И вскоре был устроен со всеми удобствами в отдельной избушке.

К встрече с опальной императрицей он подготовился заранее. Выслушав уверения матушки-настоятельницы в том, что их подопечная характером стала тиха, в желаниях скромна, в поведении послушна, он недоверчиво хмыкнул. Помня о тщеславии английской принцессы, Сергей Иванович с особым тщанием подобрал костюм по последней моде, надушился, нацепил приличествующие титулу и должности регалии и украшения. Перед измученной, потерявшей лоск и красоту женщиной, он планировал предстать во всём блеске и сиянии роскоши, чтобы подавить ее, заставить прочувствовать всю невыгодность своего положения…

Новости о том, что его архимаги плохо себя чувствуют, ослабев животами, особо не спутала его планы. Брать их с собой на первую встречу с Маргарет он и не собирался, никакой опасности в стенах святой обители быть не могло, главный его противник – слабая, лишившаяся магии и, скорее всего, внутреннего стержня иностранка. Это будет не поединок, а встреча для галочки – князь нисколько не сомневался, что мать-настоятельница не упустит возможности скрыто наблюдать за беседой гостя и подопечной, и собирался по максимуму использовать этот шанс на создание своего алиби. После того, как всё свершится, она подтвердит настрой Долгорукого на мирное разрешение конфликта между супругами.

А вот желание новоявленного помощника тоже присутствовать при встрече с Маргарет несколько насторожило Сергея Ивановича. Но, памятуя о том, что он предпринял некоторые меры предосторожности, князь не стал возражать, пожав плечами. Кто знает, может, этот юнец как-то проявит свои намерения, а уж спускать глаз с подозрительного типа Долгорукий не собирался.

Всего пяти минут хватило князю и его сопровождающему, чтобы пересечь небольшой посёлок при монастыре от края до края. В сам монастырь ходу мужчинам не было, даже облеченным полномочиями от самого императора. Поэтому встреча должна была состояться в аккуратном домике, выстроенном специально для подобных случаев. Поднявшись на крыльцо, князь без стука отворил тяжёлую дверь и шагнул через порог.

В небольшом кресле у жарко растопленного камина ютилась хрупкая женская фигурка. В глазах министра, едва они привыкли к тусклому свету избы, мелькнуло неподдельное сочувствие. Он ожидал, конечно, что долгое заточение оставит свои следы на внешности своенравной императрицы, можно сказать, даже рассчитывал на это… Но увиденное превысило все его чаяния: от прежнего облика Марго осталась лишь бледная тень. Ввалившиеся щеки, тусклый взгляд, значительно поредевшие волосы, нездоровый цвет кожи – все это ещё более подчеркнула попытка вернуть ей вид благородной дамы. Розовый шёлк платья оттенил желтоватую бледность, сам наряд висел на ней, словно на вешалке. Приятных округлостей, что так ценил в женщинах князь, не осталось вовсе, казалось, женщина напротив него состояла из одних впадин и острых углов…

Заметив, как гость рассматривает её, императрица поднялась со своего места и бесстрашно выпрямилась, в её покрасневших, воспаленных от постоянного недосыпа глазах мелькнул гнев:

– Любуетесь делом своих рук?! Что ж, наслаждайтесь! Но не думайте, что этим вы меня смутите! Я пережила столько, что презрение и жалость в ваших глазах не могут меня задеть! Пусть это задевает вас, всех, кто приложил руку к моему заточению!..

Князь усмехнулся – вот тебе и тиха характером! Склонившись перед Марго в почтительном поклоне, он вслух произнёс:

– Рад видеть, Ваше Величество, что годы разлуки с вашим супругом и сыном никак не сказались на стойкости вашего духа! Вы позволите присесть? Годы, знаете ли, уже не те, а беседа нам предстоит долгая…

Не дожидаясь её разрешения, он опустился в другое кресло. Затем кинул взгляд на своего спутника, замершего у дверей.

– Кстати, дозвольте отрекомендовать – Илья Михайлов, доверенное лицо императора. Более о нём, увы, мне ничего не известно.

Отвернувшись от оторопевшего юноши, он продолжил, показательно не обращая далее на него никакого внимания:

– Что касается наших с вами дел, Ваше Величество… Я уполномочен Алексеем Александровичем сделать вам некое предложение, что может значительно облегчить и улучшить ваше, прямо скажем, незавидное положение…

Гладкие, продуманные заранее фразы легко срывались с его языка, практически не требуя участия его разума, пока князь озвучивал радужные перспективы, открывающиеся перед опальной императрицей, и сравнивал их с её нынешним безрадостным жалким существованием, внутренним зрением он отслеживал магические потоки в комнате, с удовлетворением отметив ожидаемое присутствие в потайной каморке за одной из стен знакомых эманаций матери-настоятельницы. Но тут его речь прервало возмущенное восклицание Маргарет:

– И вы считаете, что я должна согласиться с этими предложениями?! За кого вы меня принимаете?

Вскочив, она гневно ткнула пальцем в Долгорукого, и отчеканила:

– Я прекрасно понимаю, отчего вдруг Алексей решил пойти на переговоры со мной! Моя семья не оставит меня на растерзание этому извергу! Лишь угроза войны с могучей Англией могла заставить его попытаться снова обмануть меня, пользуясь сыном, как приманкой! Так вот что я вам скажу – ещё не родился тот, кто посмеет указывать мне, урождённой герцогине Йоркской, когда и как я буду воспитывать своего ребёнка! Более того, теперь не Алексей Романов со своими советниками и наложницами будет диктовать мне условия, а я, я! Я буду решать, чем он может откупиться от меня, чтобы не разразилась кровопролитная война между нашими державами! Хотя, говоря откровенно, мне глубоко безразлична судьба этой варварской страны, не заслуживающей стоять наравне с мировыми державами. И только из-за того, что мой сын имел несчастье появиться на свет именно здесь, я дам вам шанс сохранить эту жалкую недо-империю!

Вызывающе глядя на князя, Марго перевела дух и презрительно начала:

– Извольте теперь выслушать мои требования и передайте их дословно моему супругу…

В этот момент Долгорукий ощутил внезапное напряжение эфирных потоков, пронесшееся мимо плетение врезалось в Маргарет, отбросив её назад, прямо на ярко пылающие в камине дрова… Казалось, само время в восприятии старого мага замедлилось, он видел, как жадные язычки пламени сначала нерешительно, с опаской лизнули ткань наряда императрицы, потом, словно распробовав, радостно заплясали на нём, охватывая всю недвижную фигуру, путаясь в шёлке платья и волос… Оборачиваясь, князь чувствовал, что его движения слишком медленны, что он никак не успевает остановить следующий смертельный удар, что был нацелен уже на него… Под запоздалый визг матушки Иоанны, осознавшей в своем укрытии, что происходит нечто непредвиденное и страшное, он с силой сдавил пуговицу на своём жилете, активируя потайной артефакт защиты, собираясь с силами, чтобы затем одним ударом покончить с врагом… Но сдержал себя, увидев, что Илью, атаковавшего императрицу, уже скрутил Георгий – старший из сопровождавших его архимагов рода. Проворно нацепив на злобно оскалившегося юношу блокираторы магии, Георгий перевёл дыхание и с нескрываемым наслаждением коротким рубящим ударом отправил противника в бессознательное состояние…

Тем временем Долгорукий бросился к безжизненному телу Маргарет, от которого уже тошнотворно пахло смесью горелой ткани и плоти. Оттащив её от камина, сбив пламя стащенным жилетом, он приложил ухо к её груди – и медленно отстранился, машинально оттирая испачканные руки. Торопиться звать лекаря уже смысла не было, в бездыханном теле императрицы не было биения жизни. С трудом поднявшись, он приблизился к лежавшему на полу убийце – и вопросительно посмотрел на Георгия. Облик юноши, представившегося Ильёй Михайловым, разительно изменился. Черты лица были незнакомы князю и не имели ничего общего с прежними. Архимаг поднял цепочку с висевшим на ней драгоценным камнем, потерявшим свой блеск:

– Морок, Ваше Сиятельство… Чужая личина…

Князь кивнул, поморщился и велел:

– Обыскать, всё найденное упаковать, подавители не снимать. Теперь наша задача – доставить его в Тайную канцелярию. Там разберутся, кто это, а главное – кто его подослал…

Услышав дробный перестук шагов, Долгорукий взглянул на вбежавшую в избу матушку Иоанну:

– И вы, матушка, собирайтесь в дорогу. Дело государственной важности, промедления не терпит. Так что времени вам на сборы – не более часу…

Не слушая возражений испуганной монахини, он снова посмотрел на обезображенное тело императрицы. Его собственная тайная миссия была выполнена, но совершенно не так, как предполагалось. Что из этого выйдет – он пока не мог даже предположить, но уже прикидывал дальнейшие варианты развития событий, намереваясь извлечь из случившегося максимальную выгоду для империи, не забыв и о пользе рода.

Приветствую всех, кто следит за судьбой героев книги. Убедительная просьба, все комментарии касающиеся сюжета закрывать спойлером. Уважайте желание других окунуться в мир книги и узнать все самостоятельно. Заранее спасибо.

Глава 22

Та же одноколейка, те же заснеженные пейзажи, что на пути в монастырь словно заигрывали с властным министром, шалили, путая нежданными поворотами, озорно перемигивались искрами инея, сейчас, точно чувствуя мрачное настроение Долгорукого, послушно ложились под полозья экипажа, смирно отсчитывая милю за милей. Но даже эта гладкость обратного пути не могла прогнать тяжких раздумий, в которые погрузился князь.

Казалось бы, всё сложилось как нельзя лучше – выполнена его личная, тайная задача, причём чужими руками, не беря греха на душу, да так, что комар носа не подточит – и сам чуть с жизнью не распрощался, но злодея сумел захватить, везет на честный суд, пылая праведным гневом… Вот только никак не мог понять князь, кому было выгодно устранить императрицу, обвинив в её смерти Долгорукого? В том, что именно такова была задумка отправившего лже-Илью, он не сомневался, хотя сам засланец на вопросы не отвечал, а допрашивать его, используя кой-какие методы дознавателей, подсмотренные за долгие годы плодотворного сотрудничества, Сергей Иванович опасался. Не дай бог, обнаружатся в подсознании лазутчика установки, препятствующие раскрытию правды, окочурится вражина, потом уже не отмоешься от подозрений. Не-е-ет, во что бы то ни стало нужно доставить убийцу в Тайную канцелярию, сняв с себя всю ответственность за его жизнь и здоровье!

Вздохнув, он глянул в окно, но сплошная белизна, царившая там, не давала возможности зацепиться за что-то взгляду и отвлечься от мыслей, что вновь и вновь шли по кругу. Долгорукий опустил глаза на злополучное письмо, врученное ему убийцей и вновь невольно восхитился качеством подделки. Даже он, много лет имевший дело с документами государственной важности, отмеченных личной печатью императора, не смог найти отличий! Почерк, манера речи, оттиск двуглавого орла – всё указывало на Алексея Александровича. А говорило это об одном – создавший фальшивку такого высокого уровня имеет доступ в высшие круги, не раз держал настоящие письма императора в руках. Пригрелась гадюка где-то совсем рядом, несмотря на всё тщание стражи…

И эта любимая игрушка Алексея, его рабыня, забывшая своё место, пропустила творящееся под самым носом! Князь испытывал к Тэйни неприязнь, смешанную с некоторой брезгливостью. Негоже орлу вить гнездо с курицей, а русскому человеку – с этим противоестественным порождением сказочных джунглей. И лишь её способности, не раз выручавшие императора, заставляли министра мириться с её существованием… Тряхнув головой, князь попытался избавиться от мыслей о краснокожей, вглядываясь в листок бумаги, словно обжигавший его руки.

Подобное послание, найденное на месте преступления, нарисовало бы неприглядную картину происшедшего. По тайному наказу императора его верный министр устраняет опальную англичанку (то, что его дочь в будущем займёт её место, только доказало бы заинтересованность Долгорукого), но при этом погибает и сам. Его помощник то ли сбегает, то ли оказывается свидетелем – тут пока не ясно, нужно ждать результата допросов в Тайной канцелярии… Как итог – император выступает в роли жестокого тирана, имя Долгорукого очернено, страну охватывает народный бунт, пользуясь этим, оппозиция проворачивает свои делишки. Всё логично, вот только не верил Сергей Иванович в то, что среди юнцов, которые не столь давно пытались его завлечь в свой стан недовольных Алексеем, мог найтись талантливый организатор, столь хорошо разбирающийся в хитросплетениях личной жизни императора. Нет, это поднял голову кто-то из старой гвардии, пользуясь смутой, решивший отомстить за старые обиды, обладающий и связями, и опытом. И невольно всплыла в памяти министра фамилия, некогда заставлявшая врагов империи дрожать от страха, а ныне уже порядком подзабытая – Громов… А вдруг оскорблённый канцлер всё это время искал пути для мести? И с кем он объединился, чтобы воплотить свои планы в жизнь? Неужто Владимир Алексеевич, всегда ценивший благо империи куда выше, чем собственные интересы, решился на государственную измену, спутавшись с иностранными тайными службами?

***

Оскаленная драконья морда, искусно выкованная на воротах поместья Громовых, то и дело разъезжалась в стороны, впуская и выпуская многочисленных визитеров, в последнее время зачастивших к опальному князю. Непривычная суета, напомнившая всем домочадцам о славных прошлых временах, когда без главы рода Громовых не решалось ни одного государственного вопроса, началась около полугода назад и, казалось, сейчас достигла своего пика. Она могла бы вызвать излишние вопросы со стороны любопытствующих соседей, но, к вящему удовольствию бывшего канцлера, ему удалось в своё время заключить довольно выгодную сделку. И теперь вся прилегающая к его поместью территория протяжённостью в несколько верст принадлежала исключительно роду Громовых.

Нынешнее положение Владимира Алексеевича в политической жизни империи было не слишком понятным для столичных обывателей, поднаторевших в умении держать нос по ветру. С одной стороны, и скоропалительная отставка, и последовавшее за этим затворничество – то ли вынужденное, то ли добровольное – явно говорили о неприязненных отношениях бывшего канцлера и молодого императора. Но при этом никто не рисковал пренебрежительно относиться к старому князю, ущемлять его интересы в деловых вопросах, пытаться воспользоваться кажущейся опалой и получить от этого выгоду. Невозможно было уничтожить одним махом уважение к древнему роду, к огромной силе его нынешнего главы, хоть и сдавшего позиции при российском дворе, но отнюдь не лишившегося ни магического дара, ни связей со старыми, проверенными сторонниками. Поэтому ни один из его деловых компаньонов не рискнул отказаться от совместного ведения дел, тем более, что и прямых, и даже косвенных указаний свыше по этому поводу не поступало. Юный император, если и поминал бывшего канцлера, то с неизменным уважением, нисколько не умаляя его заслуг перед отечеством. Но всё же замечали царедворцы, что бывало это редко, да и желания вернуть Владимира Алексеевича ко двору самодержец тоже не проявлял. Поэтому большинство просто предпочитали благоразумно занимать выжидательную позицию, ибо, как ни крути, а жизнь только одна, и рисковать ею, затрагивая интересы одного из могущественнейших магов империи, никому не хотелось.

Тем не менее, когда доверенные люди Громова постепенно начали избавляться от активов на столичном рынке, продавать доли в предприятиях, по слухам, сосредотачивая капитал рода где-то в отдалённых уголках империи, чуть ли не в Сибири, тут уже многие насторожились – старый лис никогда ничего просто так не делал, особенно в ущерб роду. Значит, ему известно то, что пока не знают остальные. Прожженные дельцы, почуяв неладное, стали осторожничать сверх меры, обыкновенно бурлящая рыночная жизнь притихла в ожидании грядущих перемен.

– Ну что?! Всё получилось? – Владимир Алексеевич с жадной нетерпеливостью набросился на прибывшего сына. Павел с затаённой улыбкой поглядывал искоса на отца и специально выдерживал паузу, скидывая полушубок и растирая покрасневшие от мороза руки. – Ну что ты молчишь, окаянный?! Ох ты ж, господи, послал хранитель наследника!..

Схватив за рукав Павла, князь потащил его в сторону лестницы, ведущей на второй этаж, где размещался кабинет главы рода. При этом он неодобрительно бормотал что-то о старых добрых временах, когда деревья были выше, трава зеленее, а юноши куда расторопнее и умнее… Пресловутый наследник лишь довольно ухмылялся в спину родителю, радуясь тому, как он оживился в последние дни, наполнившись энергией и жаждой деятельности…

Первое время после отставки Владимир Алексеевич засел в поместье, практически не выходя из своего кабинета, где предпочитал проводить долгие дни и ночи в одиночестве, перебирая в памяти минута за минутой тот злополучный день, когда он из самого влиятельного и авторитетного человека в империи превратился в старика, оставленного в забвении доживать остаток отныне никчёмной жизни. Над главным особняком поместья сгустились тучи, своей угрюмостью и непроглядной чернотой вторившие настроению главы рода. Все попытки не на шутку обеспокоенных домочадцев вытащить старого князя из этого состояния ни к чему не приводили. Лишь при виде долгожданного внука, сына Павла и Анастасии, которого назвали в честь деда Владимиром, Громов – старший слегка оживлялся, в глазах, устремленных на мальчика, мелькал слабый интерес. Но хватало его ненадолго, вскоре старый упрямец снова уходил в себя, с каким-то извращённым наслаждением расковыривая душевную рану. Более того, упертость бывшего канцлера, с какой он цеплялся за мысль, что жизнь его кончена, и он превратился в обузу для близких, в конечном итоге разгневала хранителя рода, и он лишил подопечных своего благословения…

Небывалый случай, о котором никто даже не мог помыслить! Такое ослабление рода Громовых, рождавших из поколения в поколение сильнейших магов, слава о которых гремела по всей империи, да и далеко за её пределами, могло привести к непоправимым последствиям – стоило бы только этой новости распространиться среди недругов.

Отчаявшись, Павел обратился к старому товарищу отца, Михаилу Давыдову. Отбросив приличия и всяческую конспирацию, парень откровенно поведал князю о том состоянии, в которое погрузил себя отец, рассказал и о потере силы… Бледнея на глазах, Михаил Юрьевич выслушал юношу, не перебивая, а когда тот замолчал, в кабинете Давыдова раздался громкий хруст. Разжав побелевший от напряжения кулак, князь ссыпал на стол мелкие щепки – всё, что осталось от перьевой ручки, которую он машинально крутил, слушая Павла.

– Старый дуралей! – взорвался Михаил Юрьевич, – Это ж надо – жизнь у него кончена!.. Я-то думал, он занялся семейными делами, а он… Ну погоди!

Князь угрожающе помахал указательным пальцем перед носом Громова-младшего, с испугом вжавшегося в спинку кресла.

– Поехали! – кинул Давыдов Павлу и стремительно выбежал из кабинета.

О чем уж тогда шла речь меж старыми приятелями – Павел до сих пор не знал. Но хорошо запомнил, как со второго этажа неслись громкие звуки яростного спора, изредка что-то громыхало, звенело, заставляя всех домочадцев, испуганно сбившихся в кучу в гостиной, то и дело вздрагивать и тревожно переглядываться.

Спустя полчаса наступила тишина, что сначала показалась страшнее шума, царившего ранее. Отважившись на небольшую вылазку, Павел осторожно поднялся на несколько ступеней. Раздался скрип распахнувшейся двери кабинета и ворчливый голос отца потребовал:


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю