Текст книги "Одаренный: адъютант (СИ)"

Автор книги: Тим Волков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

Глава 20. Предатель

Новости эти не обрадовали гостей. Все сразу же напряглись. Но не бой заставил их нервничать, а весть о том, что среди нашего Альянса есть предатель. Но как ни печально, однако это было так. О сборе не знал никто, кроме тех, кто сейчас был здесь. Даже мои друзья и отец не ведали место нашего сбора. Я это сделал специально, чтобы не подвергать их опасности. Однако место было обнаружено и сейчас к нам пришли незваные гости.

Ладно, с предателем разберемся позже. Сейчас главное встретить врага и дать ему отпор.

Я подскочил к окну, выглянул наружу.

Расклад сил поражал. К поместью Прутковского стянули целый отряд подготовленных бойцов. Одеты они были во все черное, без знаков отличий и принадлежности к какому-либо клану. Это точно были не адепты, потому что умение вести бой сразу же бросилось в глаза. Они шли не толпой, тщательно рассредоточившись на местности, прикрывая малые группы.

– Кто владеет земляными конструктами? – спросил я, оглядывая собравшихся.

– Я, – неуверенно ответил Котов, выходя вперед.

– Сможете сделать оборонный обвал?

Котов вопросительно посмотрел на меня, но тут же кивнул.

– Что-нибудь придумаю. Еще я неплохой ретранслятор. Сейчас устрою им!

Что значило это, я не понял, но кивнул – в критические моменты нужно доверять своему войску.

Котов сел на колени, одним движением откинул в сторону лежащий на полу ковер и принялся вчерчивать на паркете какие-то фигуры. Прутковский нахмурился, даже сморщился, слушая, как скрипит мел по дорогому паркету, царапая его, но ничего не сказал. Коль нужно для дела, то придется потерпеть.

– Все равно паркет хотел менять, – лишь тихо сказал он словно бы самому себе.

Котов чертил что-то похожее на звезду. Потом перешел на символы, с которыми у него было еще хуже.

«Рунная техника!» – понял я, вспоминая, что что-то подобное делала и Смит, когда совершала ритуал по пробуждению во мне Дара проходить сквозь стены. Котов видимо был ее учеником.

Глава рода рисовал, стирал, чертил вновь. Получалось не так хорошо как у Смит, но Котов старался, как мог. Высунув от старательности язык, он, наконец, начертил сложную фигуру. Сразу же влил в нее огромный поток силы. Линии подсветились желтоватым светом.

Я тоже создал щит и двинул к двери.

– Я с тобой! – воскликнул Прутковский.

– И я! И я!

Главы родов смело выходили на бой, не боясь уже ничего. Теперь не было в их повадках и поведении, в их движения и манерности того, что нарастает, когда долго сидишь в своем замке, полного золота. Сейчас в их глазах и лицах виделось то, что отличало их от обычных людей. Они были аристократами в истинном смысле этого слова, стоящие до конца ради чести своей и Императора, не жалеющие собственной жизни ради отстаивания своих принципов.

Мы вышли на улицу, готовые встретить врага лицом к лицу. Противник намеревался уничтожить нас прямо здесь. Это ощущалось по количеству людей и их уровню подготовки. Никакого запугивания или разведки. Сегодня противник пришел, чтобы уничтожить нас.

Но это мы еще посмотрим!

Со мной стояло бок о бок семь человек. Кого-то я еще не успел узнать и даже фамилии их не запомнил, кого-то напротив, помнил, например старика Бъёрка. Все принялись создавать конструкты и нити потоков силы разом, одновременно, отчего те стали разнородными, смешанными. Кто-то делал огненные шары, кто-то создавал сложные плетения водных элементалей, кто-то и вовсе припоминал некротические оттоки. Все это, смешиваясь, создавало страшный рваный фон.

– Нет! – прикинул я. – Не все сразу! Огненные и воздушные элементали и конструкты – первые! Водные и ментальные – вторые! Иначе захлебнемся в собственном клубке силы!

Отряд быстро понял свою ошибку. Бъёрк выступил вперед, создал огненный шар. К его конструкту подключились несколько других аристо. И мы разом ударили по подступающей группе врагов.

Злобно шипя, клубок огня полетел в противника. Взрыв – и группу раскидало в стороны. Отлично!

Теперь нужно закрепить успех.

Но не успели. Ответ пришел мгновенно. Что-то черное, похожее на ожившую рыболовную сеть, со свистом полетело в нас и если бы не защитный щит, нас бы разрезало на множество кусочков. Однако и щиту досталось. Сеть прожгла его, превращая в слоистые лоскуты. Откат больно ударил по вискам.

Я застонал, отступил. Меня тут же прикрыл Прутковский, встав на мое место. И принялся создавать конструкт на основе воздушных формул. Однако на втором же витке вскрикнул и повалился на землю, словно его подкосила невидимая коса. Противник знал на кого шел боем. И потому предусмотрел все возможные развития событий. Это еще раз подтверждало тот факт, что среди нашего альянса был предатель. Он то и рассказал Гидре у кого имеются какие Дары.

Стиснув челюсти, превозмогая боль, я поднялся и подошел к Прутковскому.

– Я... нормально... – простонал тот, весь побледнев.

Нужно было срочно отступать. Только вот что за собой потянет это отступление? Я понимал, что нас будут преследовать и дожмут у самого дома. Нет, нельзя отступать. Держать оборону, во что бы то ни стало.

Главная задача противника была уже практически выполнена. У нас оставалось не больше минуты до последнего рывка противника, как вдруг из земли стал сочиться туман, послушно надвигаться на идущих, заливая их молочной белизной.

– Что это? – спросил Бъерк, ничего не понимая.

– Котов! – радостно воскликнул я, чувствуя земляные эманации конструктов.

Котов, наконец, завершил свою звезду, которую так тщательно выписывал на полу дом и запустил ее.

Затканное белым покрывалом пространство скрыло нас от врага, давая еще время, чтобы оправиться от атаки. Я протянул руку Прутковскому, помог ему подняться. Дионисий Егорович огляделся, пытаясь понять, что происходит. Я коротко шепнул ему «Котов» и тот улыбнулся. Этот пухляш спас нам жизнь.

Мы вновь выровняли строй. Бъёрк поделился силой, поправляя наше здоровье, изгоняя боль. Можно было продолжать бой. Что мы и решили делать не сговариваясь.

Внезапно хмарь прорезал яркий свет пламени. Взор заполнило алое сияние. Я остановился, пытаясь понять что это. Холодный огонь и пламенные языки сплетались в танце прямо в воздухе, выстраиваясь в ряды причудливых рун.

Они поднимались стеной, преграждая путь. Что это? Неужели и это Котов? Впрочем, почему я относился к его Дару предвзято? Котов был главой аристократического рода не просто так. И дар у него был на уровне его статуса. А значит продержимся.

Довольно скоро мы убедились, что огненные руны вполне неплохо охраняют от нападения. Стоило кому-то из врагов выскочить нам на встречу, как руны тут же сжигали его дотла, и на почерневшую спекшуюся землю успевала упасть лишь горсть пепла. Нам же руны не причиняли никакого вреда.

Однако я чувствовал, что так долго продолжаться не будет. Такой конструкт потреблял громадное количество силы, а вот Котов работал не на атомной энергии и скоро должен был либо упасть без сил, либо еще чего хуже.

А значит, пора было вернуться к своему изначальному Дару, которым я обладал. А именно поглощать чужие Дары. С момента моего пребывания здесь я много чему научился. Но все это было не в новинку против врагов. Они привыкли ко всякому. А вот лишению собственного Дара вряд ли были готовы.

Я вышел вперед. Прутковский увязался за мной, но я махнул ему, чтобы не подвергался риску. Этой мой бой. Я должен доказать всем другим, что не буду прятаться за спины и тогда, когда пойдем штурмом на «Черный лебедь».

Навстречу мне выскочил боец. Он был весь в черном, и даже лицо скрывала маска. Я успел бросить в него конструкт и тут же поглотить его Дар. Противник хотел метнуть в меня огненный шар, но вдруг лишь глупо дернул рукой. Боец был так удивлен, что не успел отразить удар – обычный, простой, прямой. Чавкнув разбитым носом, боец растелился на земле.

Следом за ним пошел второй противник. Этот выскочил из тумана сбоку. И едва меня увидел, как кинулся на спину. Бить в упор не захотел, побоялся.

Но я был начеку. Плотная волна отразила выпад противника, а мощный хук выбил гаду зубы, отправив в глубокий нокаут.

Меня обуял азарт. Адреналин в крови закипел, заставляя идти все дальше. Я вышел в сад, где оказалось множество врагов, засевших в кустах. Они повалили на меня разом, кто-то даже попытался создать конструкт, но все было бесполезно. В рукопашном бою преимущество, не смотря на количество людей, был у меня. Бойцы не имели такого опыта, давно понадеявшись на имеющиеся атрибуты. И потому поплатились за это.

Двое отхватили ногами, еще один получил кулаком в переносицу. Захрустели хрящи и кости, я в азарте даже принялся резко выкрикивать, придавая дополнительную силу ударам.

Из тумана выскочил Прутковский, окончательно отойдя от удара. Видя, как я один дерусь с толпой, он тут же рванул мне на выручку. Дионисий Егорович тоже умел драться, что сразу же и продемонстрировал. Старая школа умела учить, Прутковский ловко отразил выпад, второй, третий, оттянул на себя двоих, а потом одним размашистым ударом этих же двоих и уложил на землю.

Вскоре подоспели и остальные наши люди.

Так ловко начатая атака противника теперь захлебнулась. Мы выдержали первый удар, смогли при помощи Котова создать защиту и пошли в контратаку. Оставалось только сделать последний удар, раздавив врага как таракана.

Что мы тут же и начали выполнять.

Теперь работали мы гораздо слаженней и понимали руг друга уже без слов. Старая гвардия стряхнула со своих плеч пыль и развернулась в полный рост. Каждый прикрывал другого и дополнял атаку.

Взмах – и Бъерк усиливает мой замах с помощь необычной техники, придавая руке импульс. Прутковский накладывает на кулак броню. Я бью. И ломаю кости противнику.

Замахивается Бъерк. И все происходит то же самое, в одну долю мгновения. Мы – слаженная машина. И питаемся не бензином, но яростью, которая дает мощь и силу.

Мы бились самоотверженно. И вскоре враг капитулировал.

Бой был окончен. Мы победили. И даже захватили четверых пленных. Они представляли из себя жалкое зрелище. Но это был отличный шанс допросить их и выяснить заказчика.

Прежде чем начать допрос, я сходил в дом выяснить как там Котов. Тот лежал на полу, едва дышал, но уверил меня, что все в порядке и ему скоро станет лучше. Я подложил Котову под голову пиджак, дал напиться воды. По пути назад прихватил висящую на стене катану Прутковского – для допроса она будет эффектно смотреться.

– Одно неправильное движение – и вы покойники! – произнес я, подходя к захваченным.

Умирать никто не хотел, поэтому беспрекословно замерли. Повинуясь, положили руки на затылки.

– Отлично! Вашей задачей сейчас будет правильно и откровенно отвечать на вопросы. А главное честно. Если я почувствую, что вы меня пытаетесь обмануть, то вам не поздоровиться. Всем понятно?

Один из пленных, стоящий с краю, едва заметно дернулся. В его руке вдруг блеснул пистолет. Противник был стремителен и даже успел выстрелить. Правда, сделал это преждевременно из-за определенных обстоятельств.

И все потому, что я успел выхватить катану, и рубануть наискосок. Вылетевшая пуля ушла выше, взвизгнув между кронами деревьев. А обрубок кисти шмякнулся в траву.

Пленный истошно закричал, бросился на меня, видимо еще пребывая в шоке.

Я вновь рубанул.

Тело, почти разваливаясь на две половины, упало к моим ногам. Глупая атака закончилась ожидаемо.

– Спрашиваю последний раз – кто вас послал?

Все молчали, не в силах пошевелить даже губами. Наглядная демонстрация произвела эффект.

– Ну! Отвечать! Или мне еще привести пару веских доводов?

Я подошел к одному из пленных и демонстративно занес катану над его головой.

– Это был Браун! – произнес один, часто дыша и виновато моргая.

В этом я не сомневался, просто проверял. Только вот как Браун узнал о том, что мы сегодня будем тут? Точнее, от кого?

– Вы работаете на него?

– Мы – печатники. Присягнули в верности его роду.

– Этому бандиту? – злобно выдохнул Прутковский.

– Он платит хорошо, – ответил Бъерк. – Вот они и идут, не понимая что их ждет. Хотя эти матерые, видно сразу, что не в первый бой уже ходят. Вон и опыт имеет, и Дар развит. Профи.

Печатники потупили взоры.

Пора было задать главный вопрос.

– А теперь вы ответите еще на один мой вопрос, последний. И от того, как честно вы на него ответите, зависит многое для вас. Возможно, сегодняшний день будет вашим вторым днем рождения. А возможно, и последним... Итак, кто слил информацию Брауну о том, что мы сегодня собираемся здесь?

Я внимательно смотрел пленных.

– Вам ведь это известно?

Двое, стоящие справа, молчали. И даже вида не подали. Эти явно были не в курсе. А вот глаза третьего нервно забегали. Он был старший по званию, это было понятно и без отличительных нашивок. И он точно знал, кто среди нашего альянса предатель.

Я подошел к нему, пристально посмотрел в глаза.

– Отвечай.

– Вы должны гарантировать мне жизнь! – выдохнул он.

– Я ничего тебе гарантировать не буду. Скажу лишь, что жизнь твоя не стоит и ломанного гроша. И сейчас ты эту стоимость еще больше понижаешь, пытаясь со мной торговаться.

– Хорошо, – сквозь зубы выдохнул боец. – Я скажу. Это...

Боец вдруг кашлянул, потом еще раз. Глаза его полезли на лоб. Он схватился за горло, начал что-то мне показывать, но уже не смог даже толком поднять руки. Потом он упал ко мне под ноги и несколько раз вздрогнув, умер.

Последняя ниточка, раскрывающая предателя, была оборвана.

Глава 21. Штурм

– Смертельный конструкт! – выдохнул Прутковский, подскакивая к лежащему бойцу. – Черт! Уже мертв!

Дионисий Егорович поднялся, оглядел всех тяжелым взглядом.

Я попытался прощупать фон и эманации конструкта, но он ожидаемо был защищен. Понять, кто его направил, не удастся. По крайней мере, не так просто это будет сделать. Нужно вызывать Смит, тратить драгоценное время на ритуалы, ждать. И не факт, что еще получиться получить результат.

Предатель понял, что сейчас его выдадут и убил пленника.

Ситуация дрянная.

Я тоже оглядел присутствовавших. Видимо взгляд у меня был не добрый, потому что все сразу же скисли, потупили взоры. Неприятно, когда ты не виноват, но подозрения падают на всех. А предатель стоял именно сейчас здесь, передо мной. Кто это? Бъёрк? Романов? А может быть, сам Прутковский? Нет, он не может. У него было множество возможностей убить меня раньше, но он этого не сделал. И именно он понял, что нужно объединиться, чтобы победить секту.

Кажется, придется попотеть, прежде чем найти предателя.

– Александр, давай я доброшу остальных пленных? – предложил Прутковский.

– Это не поможет, они ничего не знают. Лучше соберите всех наших на первом этаже – у меня будет экстренное объявление.

Собрались быстро. Главы родов стояли полукругом, с одной стороны горды тем, что смогли отбить атаку, с другой опечаленные предательством одного из своих.

– Прежде, чем сделать объявление, прошу вас, коллеги, сдать все средства связи. Сами понимаете для каких целей.

– Согласен, – кивнул Прутковский, доставая свой сотовый телефон. – Кого-то обвинять мы сейчас не можем – не имеет доказательств. Поэтому, как это не печально бы звучало, но под подозрением все.

Дионисий Егорович протянул мне телефон. Его примеру последовали и все остальные.

Теперь, когда подать сигнал секте ни у кого не было, я объявил главную новость.

– Нужно менять план.

И это было действительно так. Предатель уже передал информацию о том, что мы собираемся штурмовать тюрьму. Сказал и дату, к которой нужно готовиться. А значит нужно действовать прямо сейчас, чтобы спутать все планы врагу.

– Что это значит? – спросил Романов растеряно.

– Мы пойдем на штурм прямо сейчас.

В комнате повисла гнетущая тишина.

* * *

– Прямо сейчас? – напряженно повторил Котов.

– Верно. Буду предельно откровенен с вами. Среди нас есть предатель, именно он выдал информацию о том, что мы тут сегодня соберемся. И секта послала своих адептов. Со сто процентной вероятностью он же передал информацию о том, когда мы планировали штурмовать тюрьму. Нас тоже будут ждать к тому времени там. И бойцов будет гораздо больше. Соответственно бой будет жарким. И не факт, что мы его выиграем. Так что нам нужно сыграть на опережение. И выйти прямо сейчас.

– Но люди! – начал Котов. – Как мы сможем подтянуть своих людей? У каждого из нас есть бойцы, которых мы можем взять с собой. Это целая армия!

– Мы их не возьмем, – ответил я. – Пойдем без них.

– Но это самоубийство!

– Это рискованно. Но еще более опасней придерживаться ранее разработанного плана. Сейчас у нас шансов гораздо больше в успехе, чем когда мы соберем армию и будем устраивать настоящую войну у стен тюрьмы. Лишние жертвы нам ни к чему. Я пойму, если кто-то захочет отказаться сейчас идти. Правильно это или нет – не мне решать, пусть остается на совести отказавшегося. Время рассудит. В таком случае вам нужно будет остаться в доме Дионисия Егоровича до времени, по известным причинам пока мы не вернемся.

– Или пока нас не убьют, – хмуро добавил Романов.

Эта фраза еще больше нагнала хмурости и нервозности в тягучую атмосферу собрания.

– Вы можете остаться, если боитесь за свою жизнь, – холодно ответил я, глядя на него.

Романов встрепенулся, сверкнул глазами.

– Считаете меня трусом?

– Я этого не говорил.

– Но подразумевали.

– Спокойней! – разнял нас Прутковский. – Не время ссориться. Давайте решать. Кто пойдет с нами?

– Я пойду, – ответил после паузы Котов. – Вряд ли чем-то помогу, сил совсем не осталось, но парочку гадов точно уложу.

– Я тоже пойду до конца, – произнес Бъерк. – Какой смысл менять решение на полпути?

– И я иду. Тоже пойду. Все пойдем! – принялись вразнобой говорить главы родов.

– Я тоже иду, – последним произнес Романов.

– Значит, отказавшихся нет, – подытожил Прутковский. – Замечательно! Значит сейчас попрошу, чтобы подали машину и двинем.

Предвкушение предстоящего боя вновь впрыснуло в кровь адреналин, и все принялись в нетерпении пританцовывать. Недавняя победа только добавляла азарта.

Прутковский позвонил своему водителю, велел подать машину. Сам же, пока никто не видит, подозвал меня в сторонку.

– Александр Федорович, вот, возьмите, – сказал он шепотом и протянул пистолет. – На всякий случай. Остальным я побаиваюсь раздавать оружие – ведь крыса может и в спину нам выстрелить. Кстати, как думаете, кто бы это мог быть?

– Я не знаю. А гадать не хочу.

– Понимаю. Но пистолет все же возьмите. Пригодится.

Я взял оружие.

Прежде чем отправиться в путь, Котов раздал каждому из нас по камню.

– Это еще зачем? – спросил Романов, снисходительно поглядывая на подарок. – Что за гравий?

– Это не гравий, – насупился котов. – А артефакт. Я сейчас, пока вы тут собачились подготовил. Считал у каждого его ауру, смешал в общий фон и сделал защитные заклятия.

– От чего защитные? – уточнил я.

– От того, чтобы друг друга не поубивали, – хмуро ответил Котов.

– От предателя! – воскликнул Прутковский.

– Можно и так сказать, – тише добавил Котов. – Не хотелось бы в самом бою по голове получить от своего же.

– Да ты настоящий волшебник! – улыбнулся Дионисий Егорович.

– Ну что за словечки? – обиделся Котов. – Волшебники только в сказках. А я, между прочим, артефакторику заканчивал спецкурсом, у меня знаешь кто преподавателем был?

– Кто?

– Кох!

– Не знаю такого, – пожал плечами Прутковский.

– Зато я знаю, – произнес я пораженный такой новостью. – Сам Кох?!

– Именно! Правда, всего два семестра удалось у него проучиться. Потом он совсем с катушек съехал и в деревню какую-то уехал, от людей подальше. Но многое у него успел я перенять!

«Знали бы вы, какая судьба его постигла», – про себя подумал я, вспоминая мумию, в которую превратился Кох.

– И каков уровень защиты? – спросил я, поглядывая на камень.

Судя по плотным эманациям, что растекались от артефакта, защита была вполне надежной.

– Пятый уровень, – с гордостью ответил Котов.

Я присвистнул. Неплохо, очень неплохо. Прутковский вопросительно глянул на меня. Я спросил:

– Дионисий Егорович, а найдется у вас в загашниках еще оружие?

– Найдется, – тихо ответил он. – Только ведь есть риск...

– Артефакт выдержит, – уверил его я. – Можно быть спокойным.

– Уверены?

– Да.

– Хорошо.

Прутковский вышел из комнаты, вернулся минут через двадцать. В руках у него были автоматы с патронами. Все одобрительно закивали.

– Мне это противно говорить, но все же, – произнес я. – Обращаюсь к предателю, который сейчас среди нас. Артефакт Котова защищает нас. Попытка выстрелить в спину или еще, куда не приведет ни к чему хорошему – пуля будет отражена, а вот след эманации останется и тогда мы быстро определим тебя.

Предупреждение носило две функции – основную, поясняющую и вспомогательную. Я внимательно следил за реакцией каждого из присутствовавших, пытаясь считать эмоции. Но даже опыт игры в карты не помог – никто не подал и виду. Предатель очень хорошо умел прятать свои эмоции.

– Может быть, опробуем? – улыбнулся Бъерк.

– Себе в голову стрельни! – злобно процедил Романов.

Остальные разразились смехом.

Бъерк обиженно насупился.

– Проверять не стоит, – сказал я. – Пятый уровень защиты способен выдержать взрыв гранаты.

Все вновь одобрительно закивали.

– Пора, – предупредил Прутковский, выглядывая в окно – там уже стояла машина.

Мы двинули в путь.

* * *

Асфальтированная дорога кончилась довольно скоро, мы вырулили на проселочную, чтобы не привлекать лишних глаз и поехали по ней. С каждым километром ухабы становились все больше, лесная чаща все глуше и гуще. Пару раз чуть не увязнув в раскисшей от дождя грязи, мы все же выбрались на просеку и двинули по ней. Чтобы подобраться как можно ближе и не быть замеченным к тюрьме нам пришлось снизить скорость и прижаться к лесополосе. Но вскоре и она кончилась. Мы остановились.

Местность тут была ровная, просматриваемая. У самого горизонта на небольшом возвышении располагалось каменное плато, похожее на могильную плиту. К нему же тянулась и единственная ниточка дороги, ведущая к «Черному лебедю».

Сама тюрьма располагалась на скале, которая вырастала прямо посреди плато, круто уходя вверх.

– С другой стороны обрыв и бурная река, – произнес Прутковский.

Я внимательно осмотрел строение. Тюрьма представляла собой четыре основных строения – первые три блока располагались кучно, окруженные высоким забором. Третий блок, больше похожий на средневековую башню, стоял чуть поодаль, почти у самого обрыва. Именно там и располагался Император.

Серые облезшие стены были плотно облеплены лишайником и мхом. Верх затянут колючей проволокой, ржавой и порванной в нескольких местах. Казалось, такая преграда сущий пустяк. Но опытный глаз обратил внимание на едва заметные рунические символы, украшающие них стен. Мощные конструкты уничтожат любого, кто подберется ближе пятидесяти метров к стенам.

Сами строения тоже представляли интерес. Узенькие оконца плотно затянуты черной тканью, сквозь которую не было видно ничего. Одно из строений точно было для охраны – на окнах не было решеток, да и сам вид был более ухожен, по сравнению с остальными. Людей нигде не видно, ни на смотровых вышках, ни у стен. Но это не значит, что их вовсе нет. Думаю, во внутреннем дворе их целая тьма.

Но не это меня сейчас интересовало больше всего. Взгляд невольно притягивало четвертое строение.

Одинокая башня стояла на самом краю крутого утеса, отвесно обрывающегося вниз. Даже отсюда было слышно, как темные волны бьются о скалы, грозя превратить любого смельчака, дерзнувшего в них зайти, в паштет. Упиралась, казалось, в самое небо башня всем своим видом показывала, что добраться до нее вряд ли получится. Это будет сложно дельце.

Весь вид тюрьмы кричал о том, что это покинутое место. Кто-то старательно пытался навязать это ощущение. Чтобы не возникало лишних вопросов? Чтобы посторонние глаза не зацепились?

Да, именно так. Тюрьма официально давно закрыта. А используют ее сектанты без разрешения.

– Неприятное место, – фыркнул Романов, оглядывая окрестности.

– Я бы даже сказал проклятое, – добавил Бъерк.

– И сплошь пронизанное защитными конструктами, – сказал Котов.

Я тоже это чувствовал. Установленные очень давно, уже истратившие всю свою силу на «холостой» ход конструкты, блеклые и почти разрушившиеся наслаивались на совсем новый след. Это были конструкты, установленные не позднее трех дней назад. Все верно, когда сюда привезли Императора. И особенно чувствовался подчерк сектантов. Отдающая тиной техника, которой обладал Распутин и которую переняли остальные его адепты, витала тут в воздухе.

Котов, имевший меньший опыта с этими видами конструктов, фыркнул, чихнул.

– Ну и дрянь! – тихо произнес себе под нос.

– Отсюда будем разделяться? – спросил Прутковский у меня.

– Нет, – после паузы ответил я. – Проедим еще ближе. И возьмем южней, к воде.

Мы выехали к берегу. Здесь, в нескольких сотнях меров от «Черного лебедя», берег был не так крут. Но самое главное – здесь ощущалось гораздо меньше конструктов. Адепты секты были в основе своей огненными мастерами и потому не могли толком создать чего-то стоящего на водной стихии. Все созданные конструкты здесь быстро съедала река, разрушая их, вклиниваясь в фон. Значит отсюда и начнем.

Мы вышли из машины, разделились на две группы. Пора было выдвигаться в путь.

– С богом! – шепнул Котов.

Романов зыркнул на него с едва скрываемой насмешкой.

В мою команду перешли Бъерк, Котов и Романов.

В команде Прутковского – остальные.

– Ваша задача оттянуть на себя основную охрану, – напомнил я задачу Дионисию Егоровичу.

Тот кивнул. Он был сосредоточен, и я не сомневался, что у него все получится.

Мы двинули по линии прибоя. Метров через сто группа Прутковского отделилась. Дионисий Егорович создал небольшой конструкт, накидывающий на его группу шумопоглощающую оболочку. Котов в моей группе сотворил что-то подобное.

Мы прошли по прямой, повернули северней и вышли к скалистому берегу, с которого и начинал возвышаться утес. Идти тут было сложней и камни заметно снизили нашу скорость. Но не только камни стали преградой.

Под ногами вдруг что-то дзынькнуло.

Первым среагировал Романов.

– Стреляют! – выдохнул он и рванул в укрытие, спрятавшись за валун.

Я тоже отскочил, тут же доставая оружие.

Стрелка удалось увидеть только с третьего выстрела он сидел на возвышенности, у корней. Шли мы благодаря Котову бесшумно, не отсвечивали и потому увидел нас противник довольно поздно, а так бы палить начал гораздо раньше.

Снять стрелка удалось быстро, но противник успел вызвать подмогу. Уже через тридцать секунд на берег выскочило семь человек – охранный отряд тюрьмы. Эти бойцы были профессионалами, знали свое дело.

Кажется, пробраться тихо не удастся и намечается бой. Скорее всего сюда подтянуться еще отряды. Оставалось только надеяться на Прутковского, который должен был эти отряды взять на себе.

А еще на то, что сам Прутковский не окажется предателем.