Текст книги "Последний шаман Цитруса (СИ)"

Автор книги: Тим Вернер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

И глаза у него зеленые. Нежные.

– Там тебя ребенок ждет, – напомнила ему Кейра и кивнула на дверь в кабинет.

– Дам ему время для соло, – пожал плечами Рэй. – Открывай.

– Что открывать? – спросила она.

– Секретный документ от навараха, – ответил Рэй.

– От наварха? – переспросила она, но в почту вошла.

– То, что пришло из Центра, – пояснил Рэй. – Это не Мисту, это мне. Я вчера целый день провел, пялясь в монитор, искал один их проект, пробивал по датам. Мне потом сам папа Джонс звонил, возмущался, – и передразнил, копируя чеканный голос наварха. – “Делать вам что ли там нечего, МакКейн! Кораблями занимайтесь своими, что за дурацкие запросы по закрытым проектам!”. Так красиво ругался, я даже записал, хочешь послушать?

– Наварх ругал тебя по телефону? – уточнила Кейра. – Тогда конечно, Рэй, читай личное письмо от него, адресованное его сыну!

– Но в итоге он согласился дать информацию, – пожал плечами Рэй и снова передразнил. – “Прекрати копаться в системе, МакКейн, и дай внятный запрос”. И кому они отправили ответ на него? Естественно, Мисту! А Мисту оно сейчас не надо…

– Ага, – кивнула Кейра и вторила наварху. – Так а что за дурацкие запросы по закрытым проектам?

– Искал одного человека, который пропал, – доверительно сообщил Рэй. – Пропал, а его никто не ищет. Его вообще как будто не было. Он ни живым, ни мертвым не числится, нигде. Но в Гряде так не бывает – чтобы человека будто не было. Зато я знаю, у кого так бывает. У тех, у кого все секретное.

– Мы сейчас о каком человеке? – уточнила Кейра.

– О гипотетическом, – ответил Рэй.

– Так наварху и сказал? Что у тебя гипотетический человек пропал?

– Не, – качнул головой Рэй, – наварху вообще о человеке говорить не стоит. Ни наварху, ни Мисту. С ними проще датами и данными изъясняться. Я ему вообще сказал, что ради интереса изучаю проекты. Вдруг и мы себе такой захотим.

– Совсем ты изоврался, МакКейн, – покачала головой Кейра. – Влез в какие-то дебри и меня с собой пытаешься утащить.

– Древний инстинкт, – улыбнулся он и подмигнул, – тащить прекрасных женщин к себе в пещеру.

Кейра с неодобрительным вздохом покачала головой и потянулась к монитору, но Рэй, мягко перехватил ее запястье, доверительно сказал:

– Никуда я тебя не утащу. Без спросу так точно. Ты ничего плохого не делаешь.

Сам провел пальцем по монитору, бросил письмо на печать, а потом удалил. Трижды, отовсюду.

– А ты что делаешь? – сердито спросила Кейра и вырвала руку. – Ты сейчас хочешь, чтоб я его, – кивнула на дверь, – обманула?

– В каком смысле обманула? – удивился Рэй. – Ты о чем?

– О документе!

– О каком документе? – еще больше удивился Рэй, поднялся, оставив за спиной крутящийся стул, и подхватил распечатанный лист.

Кейра успела заметить только название проекта: “Майские бабочки”. И земной год – позапрошлый. И место – Орха. И грифы “секретно” и “лично в руки”.

А Рэй стал у стены, пробежал документ глазами, хмыкнул, старательно порвал его на

куски, скатал из них шарик и точным броском зашвырнул в утилизатор. Тот довольно заурчал в ответ, переваривая секретный документ.

– Ты совсем рехнулся? – отчаянно прошептала Кейра.

– Очень может быть, – согласился Рэй, задумчиво слушая урчание. – Очень может быть…

***

Когда Зак вошел, Мист некоторое время вообще никак не реагировал на его появление. Сидел за огромным столом, в тишине, пустоте и мертвом желтом свете, который даже песок убивает. По стенам и даже под потолком висели экраны, но все были черными. Тоже мертвыми.

Руки держал перед собой, сплел пальцы и внимательно на них смотрел, будто ждал от них какого-то своевольного действия. Но пальцы ничего не делали, да и Зак тоже не шевелился. Только пальцами уже тоже заинтересовался. И тоже принялся чего-то ждать. Ну, что может, он сейчас ладонью по столу ка-ак стукнет!

Но он не стукнул. Помолчал еще, тяжело вздохнул, откинулся в кресле, потер переносицу. И наконец поднял на Зака пристальный взгляд. Зак судорожно сглотнул – и горло снова обожгла боль.

Ему стало страшно.

То ли дело было в свете, то ли сегодня Мист был другим. И этот Мист был ничуть не лучше собственного имиджа. И мог уничтожить одним взглядом.

“Зачем он на кэриэре в Чужих врезался? – растерянно подумал Зак. – Он мог просто на них посмотреть – улетели бы сразу. Хотя… Это в глаза смотреть надо. А откуда ему знать, где у Чужих глаза?”.

– Я так понимаю, – заговорил Мист подозрительно спокойно, – МакКейну вы каким-то образом объяснили логику своих действий. И теперь пришли объяснить ее мне?

– Я думаю... – хрипло начал Зак, собрался и прокашлялся. – Думаю, вы и без меня все понимаете, мистер Джонс.

– А вы все равно попробуйте, – предложил Мист.

– Ну, смотрите, мистер Джонс, – Зак все-таки двинулся вперед, потому что стоять долго не мог. Только поэтому. Иначе не шевельнулся бы. Хотелось не к Мисту двигаться – от него. И подальше. – У меня есть копия видеозаписи с дрона. Той видеозаписи, которую вы, как мне кажется, уже видели…

Он дошел до стула и медленно, осторожно, будто Мист там ножку подпилил, и стул вот-вот развалится, опустился на него. Выдохнул, позволяя себе немного расслабиться. Тело уже не держало. Падать так падать, если что.

Мист молчал, терпеливо ждал продолжения. И глаза у него были холодными. Мертвыми.

“Где Рэй? – панически думал Зак. – Он же меня сожрет тут без Рэя!”. И даже чуть было не решил тянуть время. Начать монолог и не завершать, пока кто-нибудь не заглянет сюда и не спасет его.

Но потом вспомнил, что кашу-то эту заварил он сам. И с Рэем поспорил. И спор надо бы выиграть.

С огромным трудом закинул ногу на ногу и продолжил:

– Вы же помните запись, да? Я на ней проникаю на Свалку. Отправите меня на Рейну – копия окажется у тамошнего руководства. И естественно – у наварха. Я не буду учиться в Академии – мне не разрешат. К тому же пострадает ваш имидж – вы ведь меня им подсунули.

– Худший ультиматум из всех, что я слышал, – отметил Мист. – А слышал я их много, поверьте. Мой имидж меня не интересует. А вас как нарушителя отправят куда-нибудь, где условия содержания будут гораздо хуже, чем на Рейне. Вы сами решаете сейчас Зак, рыть себе могилу, или нет.

– Вы этого не допустите. Чтоб меня отправили куда-нибудь.

– Почему? – холодно удивился Мист.

– Я вам нужен, – пожал плечами Зак. – А еще – вы хороший человек.

– Ваши умозаключения поражают, – хмыкнул Мист. – Определенно, я был более высокого мнения о ваших умственных способностях. Вероятно, к лучшему, что всё прояснилось сейчас. Вы закончили вторжение в мой кабинет?

– Мистер Джонс, – Зак поставил ногу на пол, подался вперед и уперся ладонями в стол, – не совершайте ошибку. Я не блефую, я покажу запись. И тогда, когда я понадоблюсь вам здесь, я буду очень далеко. Вы меня просто не достанете! Из карцера вытащить – это не с Рейны вызвать!

– Я совершил достаточно ошибок, Зак, чтобы научиться их распознавать, и не нуждаюсь в ваших подсказках, – холодно отчеканил Мист, и взгляд у него поменялся, ожил, но от этого легче не стало, стало страшнее. – Я не планирую их больше совершать, а вам не место на Цитрусе. Я сказал это вчера, я повторю это сегодня. Каким образом вы хотите уйти – решайте. И несите ответственность за свои решения. Но сюда вы не вернетесь.

– Да какого черта?! – Зак вскочил и ударил ладонями по столу. Мист не шелохнулся. Даже бровью не повел. Все так же пристально смотрел в глаза. – Что вы делаете, Джонс?! Зачем?! Вы думаете, я мечтаю сидеть в этих песках?! Да глаза б мои их не видели! Но я здесь нужен! Я вам нужен! Чем я вам не угодил?! Что я вам сделал?!

Мист молчал.

И когда Зак выдохнул, уточнил со все тем же ледяным безразличием:

– Закончил истерику? В коридоре тебя ждет Кейра. У нее успокоительное в тумбочке. И всякие чаи на травах. Посиди, отдышись, попей. Мы не спешим. Один из кораблей Черноффа барахлит, так что у тебя еще есть время на чай. Но больше времени нет. Не вздумай уходить никуда, Зак. Дернешься – мои люди тебя остановят. Посиди. Выпей чаю. Отдышись. Потом тебя заберет МакКейн.

– Пош-шел ты, – выдохнул Зак и развернулся.

Створка двери открылась, в кабинет шагнул Рэй.

– А, – кивнул ему Мист и сделал приглашающий жест, – входите, мистер МакКейн. Зак попьет чай с Кейрой, а мы с вами обсудим вопрос недостающей гайки на корабле, который вы вчера так внезапно инспектировали. И термины “предательство” и “саботаж”. Вам знакомы эти термины?

Рэй насмешливо вздернул брови, перевел взгляд на Зака. И Заку захотелось разрыдаться прямо у него на груди. Прямо сейчас.

Потому что Рэй был настоящим, теплым и человечным. А Мист, как оказалось, абсолютно соответствовал имиджу. И все оказалось зря. И Гошу он поцеловал зря. Дважды. И отец будет ждать его напрасно. И на понт Мист не брался. Конечно, у Зака не было никакой записи. У него вообще ничего не было – только шорох песка, который теперь слышался совсем иначе, и желание остаться. Не желание даже – необходимость.

Но Мист был против.

Зак шагнул навстречу Рэю и сунул руку в карман. Протянул ему кулак, Рэй машинально, глядя все с тем же насмешливым удивлением, подставил под кулак широкую ладонь, и Зак ссыпал в нее горсть монет.

Ладонь была теплой. И взгляд у Рэя был теплым. Сочувствующим.

Отцовским.

Зак вышел.

– Иди сюда, милый, – сказала Кейра, поднимаясь из-за стола.

Зак понял, что он все-таки разрыдается.

***

– Хорош драматизировать, – посоветовал Рэй, как только дверь за Заком закрылась.

– Это что? – спросил Мист, кивнув на все еще зажатые в кулаке монеты.

– Взятка, – ответил Рэй, прошагал к столу и высыпал их перед Мистом. – Только что получил. За предательство и саботаж. И прочие термины.

– Ты… – Мист очень долго молчал, глядя на монеты. – Вы что… – потом откинулся в кресле и принялся тереть переносицу. Пробормотал. – Естественно. Вы поспорили... Вся эта глобальная глупость была еще и на спор.

Поднял на Рэя усталый взгляд и спросил:

– Дорогой, ты все основополагающие решения в своей жизни принимаешь на спор?

– “Дорогой”? – переспросил Рэй. – А что случилось с “мистером МакКейном”?

– Знаешь, в чем проблема? – спросил Мист.

– Ты не мог бы конкретизи…

– Я на тебя даже не злюсь, – говорил дальше Мист, не слушая. – Я на себя злюсь. Что оставил тебя его охранять. Ты всегда очень легко поддавался на провокации. Ты отлично работаешь, когда тебе никто не мешает. Но с завидным постоянством связываешься с ненадежными людьми. А этого, – он кивнул на дверь, – доставь, пожалуйста, лично к Черноффу. И отдай ему гайку или что ты там открутил. Мне не нужны с ним проблемы.

– Я не понимаю, – честно признался Рэй. – Дело в Черноффе? Ты боишься его? Когда тебе были не нужны проблемы с кем-нибудь, Ким? Что происходит?

– А тебе не надо понимать…

– Надо, – перебил Рэй. – А то еще что-нибудь где-нибудь откручу – и все здесь развалится к чертовой матери. Пацан от тебя полумертвый вышел. У него такое лицо, будто он завтра на своей Рейне повесится…

– Хорош драматизировать, – напомнил Мист. Передразнил, но получилось, будто просто напомнил. Мист был не силен в передразнивании. – И прекратите ставить мне идиотские ультиматумы. Один угрожает в карцер сесть, второй планету развалить...

– С Цитрусом делай что хочешь, – твердо сказал Рэй. – Детей не трогай.

– Не трогать щенков, естественно, – кивнул сам себе Мист, надолго уставился на ногти, а потом со странной, совершенно незнакомой интонацией спросил. – Даже если я пытаюсь их спасти? Щенков? Оставить в покое? Пусть тонут?

– Да от чего ты их пытаешься спасти-то? – слабо возмутился Рэй, потому что громко возмущаться он очень устал. – Ты свою зону комфорта пытаешься спасти! Убрать из нее раздражающие объекты! Ты необъективен! Понимаешь, Ким? Ты всегда объективен, а сейчас – нет! Поэтому я тебя не слу...

– С чего ты взял? – перебил Мист.

– Что? – растерялся Рэй.

– С чего ты взял, что я необъективен? Допускаешь ли ты вариант, что у тебя просто нет всех вводных данных, и твои выводы могут быть ошибочными?

– Так почему у меня их нет, гребаный ты параноик?! – рявкнул Рэй и ударил кулаком по столу.

– Хватит ломать мой стол, – холодно попросил Мист, чрезмерно внимательно уставившись на поверхность стола. И даже пальцем поковырял. – Сначала твой щенок по нему бьет, потом ты. Щенок, допустим, не понимает, какая это тонкая система, но ты...

Он снова поднял на Рэя ледяной взгляд. Рэй взгляд выдержал, и Мист припечатал после паузы:

– Все бы тебе микроскопом гвозди забивать, дорогой…

И приложил ладонь к столешнице – идентифицировать. Провел рукой по ней, как только включилась подсветка – вызвал меню, пробежал пальцами по кнопкам.

Вокруг вспыхнуло. По комнате разлился яркий свет, полоснул по глазам. Разбился на кусочки, перестроился, превратился в трехмерную картинку – голограмму помещения в натуральную величину. Они были в самом ее центре, и вертящийся стул пришелся как нельзя кстати – очень удобно осматриваться. В шаге находилась огромная труба в несколько обхватов, труба уходила ввысь и растворялась у потолка Мистового кабинета. Стены помещения стояли близко – оно было небольшим. Под одной из стен лежал подозрительного вида черный контейнер.

– Так, – пробормотал Рэй, продолжая крутиться на стуле. – Теперь у нас – секретный подземный бункер?

– Ты до сих пор не осмотрелся, или в детстве не накатался на карусели? – спросил Мист. – Тяжелое детство, дорогой? Мало каруселей и щенков?

Когда Мист начинал о щенках и переходил на личное, дело было плохо.

Рэй схватился рукой за стол, останавливая вращение. Стол по инерции проехал за ним пару сантиметров.

– Я только что попросил про стол, – напомнил Мист.

– Что в ящике? – спросил Рэй и кивнул на контейнер.

– Условие существования Цитруса, – ответил Мист, – в том виде, в котором он существует. Так мне казалось. Вероятно, я ошибался. Я слишком часто ошибаюсь в последнее время.

А вот это было что-то новенькое. Мист не признавал своих ошибок. И права на ошибку – тоже не признавал. Ни за собой, ни за кем-либо еще.

Глава 20. Условие существования

Куски корабля все еще валились на Цитрус, а Рэй уже пошел кругами от точки отсчета.

“Должен был успеть, – лихорадочно просчитывал Рэй. – Секунда после пуска ракеты – чтоб нажать на кнопку выброса. Полсекунды – чтоб загерметизировать и отстрелить. Ты не мог оставить меня за главного, Ким. Куда ты упал?”.

Рэй уворачивался от обломков, а они все падали на землю, бесконечно падали, рушили все под собой, догорали, взрывались. Чужие уничтожали планету, даже будучи уничтоженными.

Оранжевый свет резал глаза, пробиваясь через смотровой монитор. И Рэй часто моргал. Старался делать это быстро – чтоб ничего не упустить. И все равно чуть не упустил.

Увидел капсулу в последний момент – открыл глаза, а та уже почти исчезла с монитора. Угол черного ящика, торчащий из песка – все, что он увидел.

Но этого хватило: Рэй круто затормозил, разворачивая машину. Выпрыгнул из нее еще до полной остановки – та, завершая тормозной путь, вздымала за спиной тучи оранжевого песка. Рэй прищурился – оранжевый свет выжигал глаза, а песчинки будто пытались засыпать их, застрять в глотке и заставить рыдать – и бросился к капсуле. Ударил кулаком. Ударил еще раз. И еще раз. Вскочил и ударил ногой.

И Ким будто услышал – крышка тихо зашипела и медленно поехала в сторону.

Рэй схватился за ее край, будто мог ускорить движение. Заглянул внутрь.

Крови было мало, совсем немного под носом и чуть заметная струйка – из угла губ. Но лицо Кима уже приобретало синюшный оттенок, а широко распахнутые глаза подернула незнакомая ранее пелена. Он не шевелился. Не мог пошевелиться.

Вполне возможно, его держал исключительно коктейль, и если не оказать необходимой помощи до окончания его действия, Кима уже ничто не удержит здесь. Ничто и никто. Да он и не хочет. Рэй уже знал это – чуял спинным мозгом. Ким совершенно не хочет жить. Обязан – да. Но не хочет.

Он с видимым усилием сосредоточил взгляд на Рэе.

– Говорил же, – произнес одними губами, с трудом разлепив их, – слишком... высоко.

– Заткнись, – поднял указательный палец Рэй и угрожающе ткнул им под нос Киму. – Я сейчас тебя буду вытаскивать.

– Угрожаешь… – прошептал Ким, и Рэю показалось, что он даже попытался улыбнуться. – Я оч… чевидно не могу встать. А ты... не знаешь... как меня поднять... чтоб не убить. Вернись в маш… шину. Девятый.

– Ким…

– Слушай. Меня.

– Хватит! – сказал Рэй. – Наслушался.

Наклонился над ним, осторожно просунул руку под его плечи и, задержав дыхание, медленно начал поднимать.

И во второй раз за сегодня их накрыла тень: подошел комплекс Омега.

Им повезло, что тяжелая артиллерия шла медленнее. Пока по участку работали простыми ракетами. Дальше должны были полететь атомные заряды. Сравнять тут все с землей.

Загрохотало со всех сторон. И взметнулся песок. Не только в местах попаданий, успел заметить Рэй – взметнулся весь песок, поднялся вверх, будто Цитрус пытался защититься, отогнать от себя угрозу бурей.

Рэй рывком вытащил Кима и поставил его на ноги. Уже не было времени думать о том, выдержат ли ноги. Ким безжизненно повис на нем. На ноги не встал.

Взорвалось еще что-то неподалеку, и Рэй уже не видел, что, – перед глазами оранжевой стеной стоял песок. И ничего не слышал в грохоте. Просто тащил за собой Кима и шел в ту сторону, откуда вроде как пришел. Помнил, что там немного, несколько шагов, и даже как будто видел очертания машины перед собой, но никак не мог дойти. Как бывает в кошмарах, когда тебе очень нужно поскорее прийти на место, а воздух вокруг вдруг становится тягучим и зыбким, и как ты ни старайся, все равно не доберешься. Не пробьешься через него. Не продохнешь.

Невыносимо захотелось проснуться, и если бы не Ким, будь Рэй здесь сейчас один, он был наверняка сел бы на песок, обхватил бы голову руками и убеждал бы себя, что скоро проснется. А если нет – тоже не страшно. Потому что – смысл возвращаться с войны, если возвращаться некуда?

А потом он наконец дошел. Выдохнул, когда уперся в гладкую стену. Ким висел на нем, не подавая никаких признаков жизни, и Рэй подумал, что может, и нет уже Кима. Что тащит за собой труп.

“Ну, нет, – подумал он, – ты не умрешь, Джонс. Ты живучий, как мы все здесь уже догадались“.

Открыл люк, втащил его внутрь, уложил его на пол и понял, что был прав. Что Ким живучий и даже в сознании. Что просто берег силы, как мог. И теперь вполне внятно прошептал:

– Нет, – как только Рэй, метнувшись к своей капсуле, рванул оттуда шприц с коктейлем. – Надо быть. В сознании. Без Гайда. Не выйдет.

Рэй замер над ним, а Ким умудрился посмотреть вопросительно, мол, чего ждешь? И сказал:

– За… штурвал.

Он уже не задыхался на каждом слове. Просто говорил медленно. Будто громкость кто-то убавил до минимума, а интонации – все остались.

Рэй сунул шприц за пояс, упал в кресло, сообщил:

– Видимость нулевая. Взлететь можем, но далеко не улетим. Движок поврежден. Есть прыжок. Возможно, полтора.

– На орбиту не прыгать, – тихо приказал Ким. – Рас… плющит об Омегу. Еще… полезные советы будут? Тогда слушай. Иди вперед. Из исходного. Полпрыжка – на выход из зоны... поражения. Потом... прыгай на полной... тяге. Подашь SOS с ор.. биты.

– Чужим? – фыркнул Рэй.

– Полпрыжка… не спасет... от Чужих. Делай. Выберемся.

И в очередной раз Рэй поверил даже не Киму – его голосу. Твердому. Очень уверенному. Рэй понимал, что Ким говорит так, потому что умеет. И считает сейчас необходимым использовать этот навык. Но поверить очень захотелось. И по-настоящему захотелось выбраться.

Он выжал максимум для старта и мягко толкнул вперед рычаг. Птичка пошла, и теперь от Рэя больше ничего не зависело. Они мчались над самой землей между летящими с неба ракетами. А Рэй даже не видел, куда и как они летят. Дергаться из стороны в сторону, вилять наугад было бы глупо, потому оставалось только сидеть и ждать – сшибут их или нет. Ким наверняка уже подсчитал шансы успешного прохода. Но ничего об этом не сказал. Значит, с шансами дело было плохо.

А может, Ким не считал. Просто пытался удержаться в сознании, потому что – куда Рэю без Гайда? Цэшку по прямой пустить над песками – это ведь так трудно!

А может, теперь он умер. Накомандовался напоследок – и умер.

Рука дернулась, чтоб отстегнуть ремень. Развернуться, проверить, как он. Но в этот момент Ким снова заговорил:

– Набок, – тихо сказал он. – Ложись.

Рэй вывернул штурвал, и машина пошла боком. Кима швырнуло на стену, Рэй удержался в кресле исключительно на ремне. Обернулся. Ким приподнялся на локте, и Рэй подумал, не пошутить ли, что это такая терапия, ударная. Будь дела у Кима получше – он бы пошутил. А Ким поднял расфокусированный взгляд, с трудом нашел им Рэя и прошептал:

– Напомни мне… не садиться больше… с тобой в машину.

– Ты силы береги, а не шутки шути! – процедил Рэй, и Ким, возможно, ответил, но Рэй уже не услышал – они вошли в новую стену грохота и песка. Точнее – новая стена упала им на головы.

“Как много песка, – подумал Рэй, глядя в мониторы, – тут задохнуться недолго. Как тут жили люди? Зачем тут жили люди?”.

Несколько раз их тряхнуло. И даже накренило, почти уложив плашмя, и пока Рэй выравнивал, мотнуло из стороны в сторону пару раз – поврежденные системы с трудом тянули машину. Несмотря на плотный корпус, было слышно, как глухим эхом катятся гулкие взрывы. И Рэй старался не думать о том, что раз слышит их, вполне вероятно, где-то полетела герметичность. И стоит им выскочить на орбиту – помрут прямо здесь. На мониторах все еще был сплошной песок. А запасы энергии стремительно падали.

– Ким, – сказал Рэй после нескольких минут хода, – мы уже на инерции. Нужно давать тягу. Либо горизонт, либо прыжок.

– Иди, пока есть ход, – отозвался Ким. – Вышли из зоны... поражения, но… погрешность.

– Вышли? – недоверчиво хмыкнул Рэй.

Ким не просто тут лежал и помирал. Он что-то высчитывал. И теперь высчитал, что они уже не под Омегой. Но грохочет-то все равно отовсюду. Что же тут тогда грохочет, если не она?

– Омега... громкая, если ты... не в курсе, – напомнил Ким, – а песок... поднимается не только... в месте удара. Есть… бури.

Рэй снова покосился на Кима – слишком уж живо прозвучал его голос. Но вынужден был признать: голос все еще живет отдельно от Кима. Ким лежит на спине, бледный до синюшности. Глаза закрыты, а губами едва шевелит, так, что даже странно, что вот этот голос идет оттуда, из него.

– Нужно прыгать, – сказал Рэй после паузы.

– Так прыгай, дорогой! – проникновенно и с совершенно нескрываемой на этот раз издевкой посоветовал Ким.

И Рэй прыгнул. Рванул рычаг на себя, поставив машину на дыбы, дал полную тягу. Его снова швырнуло, Кима – тоже. Рэй даже почувствовал неуместную мстительную радость, что приложил Кима – тот даже при смерти умудрялся выводить из себя одной интонацией. Которая у него, такого из себя умирающего и шепчущего из последних сил, даже появилась, чтоб Рэя задеть.

И что он не переживет еще одной встряски, Рэй больше не боялся. И в очередной раз думал, что его еще Омегой не добьешь.

Атмосферу прошли успешно. Вышли на орбиту, и там замерли. Больше лететь они не могли. Да и некуда было.

– Дай связь, – прошептал Ким.

– Не хватает энергии, – пробормотал Рэй. – Все ушло на прыжок.

– Энергии полно, – даже шепотом Ким умел быть раздраженным. – Свет... тепло, кислород, грав… витация. Системы работают. Перебрось... со света. А… да. Ты не знаешь, как.

– Помрешь ведь, пока трепаться будешь, – процедил Рэй. Ким и впрямь прервал поток сознания и переключился на команды. И почти не запинался.

– Тумблеры один, два, восемь… На положение пять. Пятый и шестой – положение три. Замкни провода. Под приборной... панелью...

Рэй старательно выполнил все указания. Провода треснули, и свет погас.

– Ну? – с нетерпеливым раздражением спросил Ким. – Связь, Рэй.

Рэй врубил связь, и динамик отозвался тихим треском. И больше ничего не было.

Ким помолчал. А потом раздраженно спросил:

– Каналы… переключил… гений?

Рэй выругался сквозь зубы. Он уже совершенно ничего не соображал. Он был вымотан. Истощен. Ему уже было не больно, не страшно, ему было все равно. Он очень устал.

– Рэй! – настойчиво повторил Ким.

Ну, да. Надо переключить канал. Нет смысла вещать на канале группы, от которой ничего не осталось. Рэй просто пока не смог осознать этого – от их группы ничего не осталось. А Ким осознавал. Ким всегда и все осознавал. Не чувствовал нихренашеньки, но прекрасно осознавал.

– Рэй! – в третий раз потребовал он. И Рэй щелкнул тумблером.

– Ким Джонс – Флоту, – сказал Ким в эфир, и голос прозвучал совсем, как обычно. Тихо – да, но без запинок. – Крейсер класса “цэ” группы “Арго”, первая орбита. Кто-нибудь нас слышит?

А потом динамик щелкнул и им очень спокойно, уверенно, буднично ответили:

– Оставайтесь на месте, вас подберут.

– Мы при всем желании не сдвинемся, – пробормотал Рэй.

Панель искрила. Динамик тихо хрипел. И что-то подозрительно свистело в прошивке.

Потом динамик захрипел еще громче, потом затрещал, а потом там неожиданно заговорил наварх.

И голос у него был странным, растерянным. Он-то видел всё. Должен был видеть в свои радары и мониторы

Или его так исказил эфир.

– Ким, – сказал наварх. – Ты…

– Мистер Джонс, – перебил Ким, и только позже Рэй понял – это он не к наварху обратился, это он исправил. – Они не приземлились.

Он смотрел на динамик даже не со злостью – с отвращением. И добавил:

– Приказ выполнен.

– Они ушли, Ким. Ты справился. Они ушли.

– Повторите, – сказал Ким. Рэю тоже показалось, что он ослышался.

– Кэриэр Флота идет по вашей орбите, мы подбираем капсулы.

– Омега? – спросил Ким.

– Точечная работа по участку. До других Чужие не дошли. Омеге дали отбой.

– Не понимаю, – прошептал Ким.

– Ким, – мягко заговорил наварх, но Ким перебил.

– Не Ким, – твердо сказал он. – Мистер Джонс, наварх. Мист...

И все-таки отключился.

Рэй шепотом выругался, прыжком оказался рядом, на ощупь ввел коктейль, проверил пульс.

– Ким! – выдохнул наварх.

– Он на коктейле, – ответил за него Рэй. – И если я правильно понимаю, он попросил не называть его по имени.

– А вы кто? – удивился наварх.

– Рэй МакКейн, номер девять, группа Арго.

– Отлично, – ровно произнес наварх, – в таком случае, Рэй МакКейн, вы мне сейчас разъясните, что там у вас произошло, и…

Рэй решительно шагнул к передатчику и вывернул ручку до упора. Динамик захрипел и заглох.

– Связь полетела, – сказал Рэй Киму, вернулся к нему, сел рядом.

Было темно. Становилось холоднее.

Цэшка умирала. И здесь же, на холодном полу, умирал Ким Джонс.

И все чаще Рэй думал, что Ким и правда умер там. Осталось в живых нечто другое. Кусок слова, который подхватили – на общем канале ведь прозвучал – и понесли в массы.

Остался Мист.

***

– Они вернутся, – сказал Мист.

– О-о... – протянул Рэй. Пластинка “они вернутся” была у Миста любимой. А ведь это Рэй подал ему идею.

Идея пустила корни.

– Нет, – поднял Мист руку, призывая помолчать. Сейчас разговор был серьезным. Только что мы про щенков шутили, а теперь, значит, стали серьезными. – Вспомни, Рэй, как все было. Подбери сопли, чтоб не мешали, и хорошенько вспомни. Вспомнил? Мы не нанесли им существенного ущерба, правда? Они побеждали. Несмотря на все наши старания. Но стоило сломать один большой корабль – и они отступили. Почему?

– Испугались тебя? Увидели, что ты неадекватен, предположили, что у нас все такие...

– Потому что нечто важное было в больших кораблях. Нечто такое, чем они не могли пожертвовать. Нечто, ради чего стоило отступить. А им очень хотелось опустить это нечто на планету.

– И что там было?

– Да хрен его знает, дорогой. Мы с тобой так постарались уничтожить ту дрянь, что теперь ее никак не определишь. Да и не важно, что именно там было. Что-то, что они хотели бы видеть на планете. Системы для терраформирования, предположим. Может, они пытались начать тут жить. Вот представь, дорогой, понравился тебе дом. Там никого, только мелкие шавки во дворе гавкают. И ты заходишь. Но одна такая шавка вдруг берет – и кусает тебя за ногу. Что ты сделаешь?

– Обращусь к врачу, – пожал плечами Рэй. – Вдруг бешеная?

– Глупая идея спрашивать у тебя про собак, – вздохнул Мист. – Ты их обнимешь и пожалеешь, даже если они хотят тебя сожрать. Другой подход: если нор-маль-ный человек попадет в такую ситуацию, что он сделает? Он вернется домой, Рэй, и возьмет ружье, придет к собакам и перестреляет их к чертовой матери. Понимаешь? Чужие пошли за ружьем. И вернутся. И гиганты у них будут теперь не стратегические объекты перевозить, а оружие. Знаешь, сколько оружия можно затолкать в такого гиганта? Им на эту планету хотелось – не сразу ушли, как собак услышали. Нет, пытались войти. Они вернутся, а у нас даже подобия ружья нет. Выводы, Рэй?

– Надо уходить, – тихо ответил Рэй.

– Да, – кивнул Мист, – надо уходить, – и повторил, глядя в стену. – Надо уходить…

Перевел взгляд на Рэя и чуть заметно улыбнулся.

– Это я сказал наварху, дорогой. Написал, если быть точнее. Но наварх ответил: нельзя. Ты подготовил план работ по Цитрусу, Мист? Вот и работай. И тогда я поставил условие. Там, – он кивнул на контейнер, – возможность закрыть чревоточину. Когда они вернутся, ее нужно будет закрыть. Отрезать нас с ними от Гряды. Так в выигрыше все. Наварх получает результаты исследований, а Гряда в относительной безопасности.

– Но это же… Тебе не кажется, что об этом стоит знать остальным?

– Нет, – уверенно сказал Мист. – Это ведь не самая мотивирующая информация, не так ли?

– Ким, черт возьми!

– Отбрось этику, Рэй. Речь сейчас о выживании человечества, если ты не понимаешь. И о потенциальной возможности дать отпор Чужим. Ориентируясь на кнопку в этом ящике, я собирал здесь людей. Строил Базу.

– Он строил! – тихо возмутился Рэй.

– Я выбирал, кого пускать сюда, – продолжал Мист. – Знаешь, почему Чернофф? У него пушки на кораблях – самые мощные. И флот немаленький. И маневренный. Плюс здешние цэшки. Плюс полная база ребят с Рейны. Плюс поселок – там нет ни одного человека, который ни разу не летал. Они все у меня полетят в случае чего, дорогой. И все научены слушать команды. Мы закроемся тут с Чужими и попытаемся укусить еще раз. Вот и весь план. Был.

– И Зак тебе его нарушил? – удивился Рэй.

– Нет, Зак был последней каплей. Вы все его нарушили. Вы расслабились. Вы принялись шутить шутки, таскать у Черноффа бутылки и пить его бадягу, откуда-то тут появились бабы, семьи и контрольный – дети. Что дальше, Рэй? Свадьбы, пляски у костра и барбекю по выходным? Кружки танцев и пения? – Мист перевел на него сверлящий взгляд. – Дети играют с бомбой, которая вот-вот взорвется. Не будем трогать их, как ты предлагал? Пусть играют? Или мы хорошенько подумаем и отправим Зака на Рейну? И найдем семью мальчика Мэя?