Текст книги "Узники географии (ЛП)"

Автор книги: Тим Маршалл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

Внутри страны она сталкивается со многими проблемами, среди которых не последнее место занимает демографическая. Резкое снижение темпов роста населения, возможно, удалось остановить, но проблема остается. Средняя продолжительность жизни россиянина составляет менее 65 лет, что ставит Россию в нижнюю половину из 193 стран мира, входящих в ООН, а численность населения (без учета Крыма) составляет всего 144 млн. человек.

Начиная с Великого княжества Московия, Петра I, Сталина и заканчивая Путиным, каждый российский лидер сталкивался с одними и теми же проблемами. Неважно, какая идеология у власть имущих – царская, коммунистическая или кустарная – все равно порты замерзают, а Северо-Европейская равнина остается плоской.

Если убрать границы национальных государств, то карта, с которой столкнулся Иван Грозный, – это та же самая карта, с которой сталкивается Владимир Путин и по сей день.

ГЛАВА 2. КИТАЙ

«Китай – это цивилизация, выдающая себя за нацию». Люциан Пай, политолог

В ОКТЯБРЕ 2006 г. группа американских ВМС во главе с 1000-футовым кораблем USS Kitty Hawk уверенно шла по Восточно-Китайскому морю между южной Японией и Тайванем, занимаясь своими делами, когда без предупреждения в центре группы всплыла подводная лодка ВМС Китая.

Американский авианосец такого размера окружен примерно двенадцатью другими военными кораблями, сверху его прикрывают с воздуха, а снизу – подводные лодки. Китайский корабль, ударная подводная лодка класса "Сонг", может быть, и не шумит, работая на электричестве, но все равно это равносильно тому, как если бы руководство компании Pepsi-Cola появилось на заседании совета директоров Coca-Cola после получасового подслушивания под столом.

Американцы были поражены и разгневаны в равной степени. Удивлены потому, что не представляли, что китайская подлодка может сделать это незаметно, рассержены потому, что не заметили, и потому, что расценили этот шаг как провокационный, тем более что подлодка находилась в пределах досягаемости торпед самого "Китти Хок". Они протестовали, возможно, слишком сильно, и китайцы ответили: "Какое совпадение – мы всплыли в центре вашей боевой группы, которая находится у нашего побережья, мы и не подозревали".

Это была обратная канонерская дипломатия XXI века; если раньше британцы подплывали на корабле к побережью какой-нибудь второстепенной державы, чтобы обозначить свои намерения, то китайцы появились у собственного побережья с четким посланием: "Мы теперь морская держава, это наше время, и это наше море". Прошло 4 000 лет, но китайцы приходят в ближайший порт – и судоходный путь – рядом с вами.

До сих пор Китай никогда не был военно-морской державой – при большой массе суши , многочисленных границах и коротких морских путях к торговым партнерам в этом не было необходимости, да и идеологической экспансии он редко подвергался. Ее купцы издавна плавали по океанам для торговли товарами, но ее флот не стремился к территории за пределами своего региона, а трудности патрулирования великих морских путей Тихого, Атлантического и Индийского океанов не стоили таких усилий. Она всегда была сухопутной державой, с большой территорией и большим количеством людей – сейчас их почти 1,4 миллиарда.

Понятие "Китай" как населенного пункта возникло почти 4 тыс. лет назад. Местом зарождения китайской цивилизации является регион, известный как Северо-Китайская равнина, которую китайцы называют Центральной равниной. Большая низменная территория площадью около 160 тыс. кв. км расположена под Внутренней Монголией, к югу от Маньчжурии, в бассейне Желтой реки и вокруг нее, а также вдоль реки Янцзы, текущей с востока на запад. В настоящее время это один из самых густонаселенных районов мира.

Бассейн Желтой реки подвержен частым и разрушительным наводнениям, за что она получила незавидное прозвище "бич сынов Хань". Индустриализация региона началась в 1950-х годах и стремительно нарастала в последние три десятилетия. В настоящее время эта ужасно загрязненная река настолько засорена токсичными отходами, что иногда даже с трудом впадает в море. Тем не менее Желтая река для Китая – это то же самое, что Нил для Египта, – колыбель цивилизации, где люди учились земледелию, производству бумаги и пороха.

К северу от этого прото-Китая находились суровые земли пустыни Гоби на территории нынешней Монголии. На западе земля постепенно поднимается, превращаясь в Тибетское нагорье, достигающее Гималаев. На юго-востоке и юге находится море.

Сердцевина, как называют Северо-Китайскую равнину, была и остается большой плодородной равниной с двумя главными реками и климатом, позволяющим собирать рис и соевые бобы дважды в сезон (двойной урожай), что способствовало быстрому росту населения. К 1500 г. до н.э. в этой центральной части страны из сотен мини-городов-государств, многие из которых враждовали друг с другом, возникла самая ранняя версия китайского государства – династия Шан. Именно здесь появились так называемые ханьцы, которые защищали центральную часть Китая и создавали вокруг нее буферную зону.

В настоящее время ханьцы составляют более 90% населения Китая, они доминируют в китайской политике и бизнесе. Их отличают мандаринский, кантонский и многие другие региональные языки, но объединяет этническая принадлежность, а на политическом уровне – геополитический импульс к защите центрального региона. Мандарин, зародившийся в северной части региона, является доминирующим языком, на нем говорят в правительстве, на национальном государственном телевидении и в образовании. Мандарин похож на кантонский и многие другие языки в письменной форме, но сильно отличается от него в устной.

Сердцевина – это политический, культурный, демографический и, что особенно важно, сельскохозяйственный центр притяжения. В этой части Китая проживает около миллиарда человек, несмотря на то, что ее площадь составляет всего половину США с населением 322 млн. человек. Поскольку рельеф центральной части Китая располагал к заселению и аграрному образу жизни, первые династии чувствовали угрозу со стороны окружавших их неханьских регионов, особенно Монголии с ее кочевыми бандами жестоких воинов.

Китай избрал ту же стратегию, что и Россия: нападение как защита, ведущая к власти. Как мы увидим, существовали естественные барьеры, которые – если бы ханьцы смогли достичь их и установить контроль – защитили бы их. Это была борьба, длившаяся тысячелетиями и полностью реализованная только с аннексией Тибета в 1951 году.

Ко времени знаменитого китайского философа Конфуция (551-479 гг. до н.э.) сложилось устойчивое ощущение китайской идентичности и разрыва между цивилизованным Китаем и окружающими его "варварскими" регионами. Это чувство идентичности разделяли около шестидесяти миллионов человек.

К 200 г. до н.э. Китай расширился, но не достиг Тибета, расположенного на сайте на юго-западе, на севере до лугов Центральной Азии и на юге до самого Южно-Китайского моря. Великая стена (известная в Китае как Длинная стена) была впервые построена династией Цинь (221-207 гг. до н.э.), и на карте Китай начал приобретать тот вид, который мы сегодня считаем современным. Однако до установления современных границ прошло еще более 2 тыс. лет.

В 605-609 гг. н.э. был расширен Гранд-канал, который строился столетиями и сегодня является самым длинным рукотворным водным путем в мире, и, наконец, соединил Желтую реку с Янцзы. Династия Суй (581-618 гг. н.э.) задействовала огромное количество рабочих рук и с их помощью соединила существующие естественные притоки в судоходный водный путь между двумя великими реками. Таким образом, Северная и Южная Хань оказались связаны друг с другом теснее, чем когда-либо прежде. На эту работу у нескольких миллионов рабов ушло пять лет, но древняя проблема транспортировки грузов с юга на север была решена, а вот проблема наводнений, которая существует до сих пор, – нет.

Хань по-прежнему воевали друг с другом, но все реже, и к началу XI в. н.э. они были вынуждены сосредоточить свое внимание на волнах монголов, хлынувших с севера. Монголы побеждали все династии, северные и южные, с которыми сталкивались, и в 1279 г. их предводитель Кублай-хан стал первым иностранцем, правившим всей страной в качестве императора монгольской (Юаньской) династии. Пройдет еще почти девяносто лет, прежде чем Хань возьмет в свои руки управление страной, установив династию Мин.

К этому времени участились контакты с торговцами и эмиссарами из развивающихся европейских государств, таких как Испания и Португалия. Китайские лидеры были против какого-либо постоянного европейского присутствия, но все больше открывали прибрежные районы для торговли. И по сей день характерной особенностью Китая является то, что при открытии Китая процветают прибрежные районы, а внутренние районы остаются без внимания. Процветание, вызванное торговлей, сделало прибрежные города, такие как Шанхай , богатыми, но это богатство не доходило до сельской местности. Это усугубило массовый приток населения в города и усилило региональные различия.

В XVIII веке Китай захватил часть Бирмы и Индокитая на юге, а Синьцзян на северо-западе был завоеван и стал крупнейшей провинцией страны. Площадь Синьцзяна – 642 820 кв. миль, что в два раза больше площади Техаса, или, говоря иначе, на этой территории можно уместить Великобританию, Францию, Германию, Австрию, Швейцарию, Нидерланды и Бельгию, и еще останется место для Люксембурга. И Лихтенштейна.

Но, увеличивая свои размеры, Китай увеличивал и свои проблемы. Синьцзян, населенный мусульманами, как и другие регионы, был постоянным источником нестабильности и даже восстаний, но для ханьцев этот буфер стоил того, чтобы терпеть, тем более после той участи, которая постигла страну в XIX и XX веках с приходом европейцев.

Прибывшие имперские державы, в том числе и англичане, разделили страну на сферы влияния. Это было и остается самым большим унижением для китайцев со времен монгольских нашествий. Этот тезис часто используется Коммунистической партией; отчасти он верен, но в то же время позволяет скрыть собственные неудачи и репрессивную политику партии.

Позднее японцы, расширяя свою территорию как развивающаяся мировая держава, вторглись в страну, напав сначала в 1932, а затем в 1937 г., после чего заняли большую часть центральной части страны, а также Маньчжурию и Внутреннюю Монголию. Безоговорочная капитуляция Японии перед американцами в конце Второй мировой войны в 1945 году привела к выводу японских войск, хотя в Маньчжурии их заменила наступающая Советская армия, которая затем была выведена в 1946 году.

Некоторые сторонние наблюдатели полагали, что послевоенные годы принесут в Китай либеральную демократию. Это было выдавание желаемого за действительное, сродни наивной чепухе, которую западные люди писали в первые дни недавней "арабской весны", которая, как и в случае с Китаем, была основана на непонимании внутренней динамики людей, политики и географии региона.

Вместо этого националистические войска под командованием Чан Кайши и коммунистические армии под руководством председателя Мао боролись за господство до 1949 г., когда коммунисты одержали победу, а националисты ушли на Тайвань. В том же году радио Пекина объявило: "Народно-освободительная армия должна освободить все китайские территории, включая Тибет, Синьцзян, Хайнань и Тайвань".

Мао централизовал власть в такой степени, которая не наблюдалась при предыдущих династиях. Он блокировал российское влияние во Внутренней Монголии и распространил влияние Пекина на Монголию. В 1951 г. Китай завершил аннексию Тибета (еще одной обширной неханьской территории), и к этому времени на картах китайских школьных учебников Китай стал изображаться простирающимся даже до республик Центральной Азии. Страна была собрана воедино, и Мао до конца своих дней заботился о том, чтобы она оставалась таковой, укреплял контроль Коммунистической партии над всеми сферами жизни, но при этом отвернулся от большей части внешнего мира. Страна оставалась отчаянно бедной, особенно в прибрежных районах, но единой.

Преемники Мао пытались превратить его "Долгий марш к победе" в экономический марш к процветанию. В начале 1980-х годов китайский лидер Дэн Сяопин ввел термин "социализм с китайской спецификой", что в переводе означает "полный контроль коммунистической партии в капиталистической экономике". Китай становился крупной торговой державой и растущим военным гигантом. К концу 1990-х годов он оправился от шока, вызванного бойней на площади Тяньаньмэнь в 1989 г., отвоевал Гонконг и Макао у англичан и португальцев соответственно и мог оглядеться вокруг своих границ, оценить уровень своей безопасности и наметить планы своего большого выхода в мир.

Если мы посмотрим на современные границы Китая, то увидим великую державу, уверенную в своей защищенности благодаря своим географическим особенностям, которые позволяют эффективно вести оборону и торговлю. В Китае точки компаса всегда указываются в порядке восток-юг-запад-север, но давайте начнем с севера и будем двигаться по часовой стрелке.

На севере проходит граница с Монголией протяженностью 2 906 миль. Вдоль этой границы расположена пустыня Гоби. Воины-кочевники древности, возможно, и могли бы атаковать через нее на юг, но современная армия будет замечена там за несколько недель до того, как будет готова к наступлению, и ей придется прокладывать невероятно длинные пути снабжения по негостеприимной местности, прежде чем она попадет во Внутреннюю Монголию (часть Китая) и направится в центральную часть страны. Там мало дорог, пригодных для передвижения тяжелой бронетехники, и мало пригодных для жизни районов. Пустыня Гоби представляет собой массивную систему раннего предупреждения и оборонительную линию. Любая китайская экспансия на север будет происходить не за счет военных действий, а за счет торговых сделок, поскольку Китай попытается захватить природные ресурсы Монголии, прежде всего минеральные. Это приведет к усилению миграции ханьцев в Монголию.

По соседству, на востоке, проходит граница Китая с Россией, которая тянется до Тихого океана или, по крайней мере, до его части – Японского моря. Выше – гористый российский Дальний Восток, огромная, негостеприимная территория с ничтожным населением. Под ним находится Маньчжурия, через которую русским пришлось бы пройти, если бы они хотели добраться до китайского сердца. Население Маньчжурии составляет 100 млн. человек и продолжает расти; в то время как на Дальнем Востоке России проживает менее семи миллионов человек, и нет никаких признаков роста населения. Можно ожидать масштабной миграции населения с юга на север, что, в свою очередь, даст Китаю больше рычагов влияния на отношения с Россией. С военной точки зрения наилучшим местом для пересечения границы был бы порт Владивосток, но причин для этого мало, и в настоящее время нет никаких намерений. Более того, недавние западные санкции против России в связи с кризисом на Украине подтолкнули Россию к заключению масштабных экономических сделок с Китаем на условиях, которые помогают России оставаться на плаву, но выгодны китайцам. Россия является младшим партнером в этих отношениях.

Ниже российского Дальнего Востока, вдоль побережья, расположены Желтое, Восточно-Китайское и Южно-Китайское моря, которые выходят в Тихий и Индийский океаны, имеют много хороших гаваней и всегда использовались для торговли. Но по ту сторону волн лежат несколько островных проблем, одна из которых по форме напоминает Японию, о которой мы расскажем вкратце.

Продолжая движение по часовой стрелке, мы приходим к следующим сухопутным границам: Вьетнам, Лаос и Бирма. Вьетнам вызывает раздражение у Китая. На протяжении многих веков они враждовали за территорию, и, к сожалению для обеих сторон, это единственная южная территория, границу которой армия может пересечь без особых проблем, что отчасти объясняет 1000-летнее господство и оккупацию Вьетнама Китаем с 111 г. до н.э. по 938 г. н.э. и их короткую приграничную войну 1979 года. Однако по мере роста военной мощи Китая Вьетнам будет менее склонен втягиваться в перестрелку и либо еще больше сблизится с американцами для защиты, либо тихо начнет дипломатически перестраиваться на дружеские отношения с Пекином. То, что обе страны номинально являются идеологически коммунистическими, мало влияет на состояние их отношений: их определяет общая география. С точки зрения Пекина, Вьетнам представляет собой лишь незначительную угрозу и проблему, с которой можно справиться.

Граница с Лаосом представляет собой холмистую джунглевую местность, труднопроходимую для торговцев и еще более сложную для военных. По мере продвижения к Бирме по часовой стрелке холмы джунглей становятся горами, пока на западе не приближаются к высоте 20 тыс. футов и не начинают сливаться с Гималаями.

Это подводит нас к Тибету и его значению для Китая. Гималаи проходят по всей длине китайско-индийской границы, а затем спускаются вниз и превращаются в хребет Каракорум, граничащий с Пакистаном, Афганистаном и Таджикистаном. Это природный вариант Великой китайской стены или, если смотреть со стороны Нью-Дели, Великой индийской стены. Она отрезает две самые густонаселенные страны планеты друг от друга как в военном, так и в экономическом отношении.

У них есть свои споры: Китай претендует на индийскую провинцию Аруначал-Прадеш, Индия утверждает, что Китай оккупирует Аксай Чин; но, несмотря на то, что артиллерия нацелена друг на друга с высоты этой естественной стены, обеим сторонам есть чем заняться, чем возобновлять перестрелку, вспыхнувшую в 1962 году, когда серия жестоких пограничных споров вылилась в жестокие масштабные бои в горах. Тем не менее, напряжение сохраняется, и каждая из сторон должна бережно относиться к ситуации.

На протяжении веков между Китаем и Индией велась очень незначительная торговля, и вряд ли это изменится в ближайшее время. Конечно, на самом деле эта граница является тибетско-индийской, и именно поэтому Китай всегда стремился ее контролировать.

Это геополитика страха. Если Китай не будет контролировать Тибет, то всегда будет существовать вероятность того, что Индия попытается это сделать. В этом случае Индия получит командные высоты Тибетского нагорья и базу для продвижения в глубь Китая, а также контроль над тибетскими истоками трех великих китайских рек – Желтой, Янцзы и Меконга, поэтому Тибет называют "китайской водонапорной башней". Китай, страна, потребляющая примерно столько же воды, сколько США, но имеющая в пять раз большее население, явно этого не допустит.

Не важно, хочет ли Индия перекрыть Китаю доступ к рекам, важно лишь то, что у нее есть для этого все возможности. На протяжении веков Китай старался сделать так, чтобы этого никогда не произошло. Актер Ричард Гир и движение "Свободный Тибет" будут продолжать выступать против несправедливости оккупации, а теперь и заселения Тибета ханьцами, но в борьбе между Далай-ламой, движением за независимость Тибета, голливудскими звездами и китайской коммунистической партией, которая управляет второй по величине экономикой мира, будет только один победитель.

Когда западные люди, будь то мистер Гир или мистер Обама, говорят о Тибете, китайцы находят в этом глубокое раздражение. Не опасным, не подрывным – просто раздражающим. Они смотрят на это не через призму прав человека, а через призму геополитической безопасности , и могут только верить, что западники пытаются подорвать их безопасность. Однако безопасность Китая не подорвана и не будет подорвана даже в случае новых восстаний против ханьцев. Демография и геополитика против независимости Тибета.

Китайцы строят "факты на земле" на "крыше мира". В 1950-х годах Коммунистическая народная армия Китая начала строить дороги в Тибет, и с тех пор они помогают принести современный мир в древнее царство; но дороги, а теперь и железные дороги, также приносят ханьцев.

Долгое время считалось, что построить железную дорогу через вечную мерзлоту, горы и долины Тибета невозможно. Лучшие европейские инженеры, прошедшие через Альпы, утверждали, что это невозможно. Уже в 1988 году писатель-путешественник Пол Теру написал в своей книге Riding the Iron Rooster: "Хребет Куньлунь – это гарантия того, что железная дорога никогда не дойдет до Лхасы". Куньлунь отделял провинцию Синьцзян от Тибета, за что Теру благодарил: "Это, наверное, хорошо. Я думал, что мне нравятся железные дороги, пока не увидел Тибет, и тогда я понял, что дикая природа мне нравится гораздо больше". Но построили ее китайцы. Возможно, только они могли это сделать. Линия в тибетскую столицу Лхасу была открыта в 2006 году тогдашним председателем КНР Ху Цзиньтао. Теперь пассажирские и товарные поезда прибывают из таких далеких городов, как Шанхай и Пекин, четыре раза в день, каждый день.

Они привозят с собой множество вещей, таких как потребительские товары со всего Китая, компьютеры, цветные телевизоры и мобильные телефоны. Они приносят туристов, которые поддерживают местную экономику, они приносят современность на древнюю и бедную землю, огромное улучшение уровня жизни и здравоохранения, а также потенциал для распространения тибетских товаров по всему миру. Но они также принесли несколько миллионов ханьских поселенцев.

Истинные цифры трудно получить: движение "Свободный Тибет" утверждает, что в более широком культурном тибетском регионе тибетцы составляют меньшинство, а китайское правительство говорит, что в официальном Тибетском автономном районе более 90% населения – тибетцы. Обе стороны преувеличивают, но факты говорят о том, что правительство преувеличивает в большей степени. Его данные не включают мигрантов из числа ханьцев, которые не зарегистрированы в качестве жителей, но случайный наблюдатель может заметить, что ханьские кварталы сегодня доминируют в тибетских городских районах.

Когда-то большинство населения Маньчжурии, Внутренней Монголии и Синьцзяна составляли этнические маньчжуры, монголы и уйгуры, а теперь все три страны в большинстве своем являются ханьцами или приближаются к ним. Так будет и с Тибетом.

Это означает, что недовольство ханьцев будет и дальше проявляться в беспорядках, подобных тем, что произошли в 2008 году, когда участники антикитайских тибетских протестов в Лхасе жгли и грабили имущество ханьцев, в результате чего погиб 21 человек и сотни получили ранения. Власти будут продолжать репрессии, движение "Свободный Тибет" будет продолжаться, монахи будут продолжать поджигать себя, чтобы привлечь внимание мировой общественности к бедственному положению тибетцев, а ханьцы будут продолжать приходить.

Огромное население Китая, в основном проживающее в центральных районах страны, ищет пути к расширению. Как американцы смотрели на запад, так и китайцы, и как "железный конь" приводил европейских поселенцев на земли команчей и навахо, так и современные "железные петухи" приводят ханьцев к тибетцам.

Наконец, стрелка часов движется мимо границ с Пакистаном, Таджикистаном и Киргизией (все они расположены в горах) и достигает границы с Казахстаном, которая ведет обратно на север, в Монголию. Это древний Шелковый путь, торговый сухопутный мост из Срединного царства в мир. Теоретически это слабое место в обороне Китая – промежуток между горами и пустыней; но он находится далеко от центра страны, казахи не в состоянии угрожать Китаю, а Россия удалена на несколько сотен километров.

К юго-востоку от этой казахской границы находится неспокойная "полуавтономная" китайская провинция Синьцзян и ее коренное мусульманское население уйгуры, говорящие на языке, родственном турецкому. Синьцзян граничит с восемью странами: Россией, Монголией, Казахстаном, Киргизией, Таджикистаном, Афганистаном, Пакистаном и Индией.

Проблемы в Синьцзяне были, есть и будут всегда. Уйгуры дважды провозглашали независимое государство "Восточный Туркестан" – в 1930-х и 1940-х годах. Они наблюдали, как в результате распада Российской империи их бывшие советские соседи по "Станам" стали суверенными государствами, вдохновлялись движением за независимость Тибета, и теперь многие из них вновь призывают отделиться от Китая.

В 2009 г. вспыхнули межэтнические беспорядки, в результате которых погибло более 200 человек. Пекин отреагировал на это тремя способами: безжалостно подавил инакомыслие, влил в регион деньги и продолжил вливать в него ханьских рабочих. Для Китая Синьцзян имеет слишком большое стратегическое значение, чтобы позволить движению за независимость выйти на поверхность: он не только граничит с восемью странами, тем самым обеспечивая защиту центрального района, но и имеет нефть, а также является местом расположения китайских полигонов для испытания ядерного оружия.

Большинство новых городов и поселков, возникающих в Синьцзяне, в подавляющем большинстве населены ханьцами, которых привлекает работа на новых заводах, в строительство которых инвестирует центральное правительство. Классическим примером является город Сихэцзы, расположенный в 85 милях к северо-западу от столицы Урюмчи. Считается, что из 650 тыс. его жителей не менее 620 тыс. являются ханьцами. В целом Синьцзян, по самым скромным оценкам, на 40% состоит из ханьцев, и даже сам Урумчи в настоящее время может составлять большинство ханьцев, хотя официальные данные трудно получить и они не всегда достоверны в силу их политической деликатности.

Существует "Всемирный уйгурский конгресс", базирующийся в Германии, и "Движение за освобождение Восточного Туркестана", созданное в Турции; но уйгурские сепаратисты не имеют фигуры типа Далай-ламы, на которую могли бы ориентироваться иностранные СМИ, и их дело практически неизвестно в мире. Китай старается поддерживать такие отношения с как можно большим числом приграничных стран, чтобы не допустить появления у любого организованного движения за независимость линий снабжения или места, куда оно могло бы отступить. Пекин также изображает сепаратистов как исламистских террористов. Аль-Каида и другие группировки, имеющие свои позиции в таких местах, как Таджикистан, действительно пытаются наладить связи с уйгурскими сепаратистами, но это движение в первую очередь националистическое, а во вторую – исламское. Однако нападения с применением огнестрельного оружия, бомб и ножей на государственные и/или ханьские объекты в регионе за последние несколько лет, похоже, будут продолжаться и могут перерасти в полномасштабное восстание.

Китай не уступит эту территорию, и, как и в случае с Тибетом, окно для обретения независимости закрывается. Обе территории являются буферными зонами, через одну проходит крупный сухопутный торговый путь, и, что очень важно, обе они являются рынками (хотя и с ограниченным доходом) для экономики, которая должна продолжать производить и продавать товары, чтобы продолжать расти и не допустить массовой безработицы. Неспособность сделать это приведет к массовым гражданским беспорядкам, что поставит под угрозу власть коммунистической партии и единство Китая.

Противодействие партии демократии и правам личности объясняется аналогичными причинами. Если предоставить населению возможность свободно голосовать, то единство Хань может дать трещину или, что более вероятно, сельские и городские районы вступят в конфликт. Это, в свою очередь, приведет к усилению позиций населения буферных зон, что еще больше ослабит Китай. Прошло всего столетие с момента последнего унижения, когда Китай был изнасилован иностранными державами; для Пекина единство и экономический прогресс являются приоритетами, стоящими гораздо выше демократических принципов.

Китайцы смотрят на общество совсем иначе, чем Запад. Западная мысль пронизана правами индивида, китайская же ставит коллектив выше личности. То, что на Западе считается правами человека, китайское руководство рассматривает как опасные теории, угрожающие большинству, и большая часть населения признает, что, как минимум, расширенная семья стоит выше индивидуума.

Однажды я пригласил китайского посла в Лондоне в элитный французский ресторан в надежде, что он повторит часто цитируемый ответ премьер-министра Чжоу Эньлая на вопрос Ричарда Никсона "Каковы последствия Французской революции?", на что премьер-министр ответил: "Пока рано говорить". К сожалению, этого не последовало, но мне прочитали суровую лекцию о том, что полное насаждение "того, что вы называете правами человека" в Китае приведет к массовому насилию и смерти, а затем спросили: "Почему вы думаете, что ваши ценности будут работать в культуре, которую вы не понимаете?".

Сделка между партийными лидерами и народом уже не одно поколение заключается в следующем: "Мы сделаем вас лучше, а вы будете выполнять наши приказы". Пока экономика растет, эта сделка может продолжаться. Если он прекратится или пойдет вспять, сделка будет расторгнута. Нынешний уровень демонстраций и гнева против коррупции и неэффективности свидетельствует о том, что произойдет в случае разрыва сделки.

Другой растущей проблемой для Партии является способность прокормить население. По данным Министерства сельского хозяйства, более 40% пахотных земель в настоящее время либо загрязнены, либо имеют истонченный верхний слой почвы.

Китай оказался в ситуации "ловушки 22". Ему необходимо продолжать индустриализацию, модернизацию и повышение уровня жизни, но сам этот процесс ставит под угрозу производство продовольствия. Если он не сможет решить эту проблему, начнутся волнения.

В настоящее время в Китае ежедневно проходит около 500 преимущественно мирных акций протеста по самым разным вопросам. Если ввести массовую безработицу или массовый голод, то это число вырастет как по количеству, так и по степени применения силы обеими сторонами.

Таким образом, с экономической точки зрения Китай теперь тоже заключает с миром грандиозную сделку: "Мы будем делать товар дешево – вы будете покупать его дешево".

Оставим в стороне тот факт, что в Китае уже растет стоимость рабочей силы, а по цене, если не по объему, с ним конкурируют Таиланд и Индонезия. Что произойдет, если ресурсы, необходимые для производства товара, иссякнут, если их первыми получит кто-то другой или если начнется морская блокада ваших товаров – ввозимых и вывозимых? Ну, для этого нужен флот.

Китайцы были великими мореплавателями, особенно в XV веке, когда они бороздили Индийский океан; экспедиция адмирала Чжэн Хэ доходила до Кении. Но это были упражнения по зарабатыванию денег, а не проекции силы, и они не были направлены на создание передовых баз, которые можно было бы использовать для поддержки военных операций.