Текст книги "Узники географии (ЛП)"

Автор книги: Тим Маршалл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

Тим Маршалл «Узники географии»

Оглавление

ПРЕДИСЛОВИЕ

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА 1. РОССИЯ

ГЛАВА 2. КИТАЙ

ГЛАВА 3. США

ГЛАВА 4. ЗАПАДНАЯ ЕВРОПА

ГЛАВА 5. АФРИКА

ГЛАВА 6. БЛИЖНИЙ ВОСТОК

ГЛАВА 7. ИНДИЯ И ПАКИСТАН

ГЛАВА 8. КОРЕЯ И ЯПОНИЯ

ГЛАВА 9. ЛАТИНСКАЯ АМЕРИКА

ГЛАВА 10. АРКТИКА

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

ПРЕДИСЛОВИЕ

СТАЛО ТРУИЗМОМ думать и говорить, что мы живем в исключительно нестабильные времена. Мир, как нам говорят, никогда не был таким непредсказуемым. Подобные заявления вызывают осторожную, даже скептическую реакцию. И это правильно. Мир всегда был нестабилен, а будущее, по определению, непредсказуемо. Нынешние тревоги, конечно, могут быть гораздо хуже. Столетняя годовщина 1914 года должна была напомнить нам об этом.

При этом фундаментальные изменения, безусловно, происходят, и они имеют реальное значение для нашего собственного будущего и будущего наших детей, где бы мы ни жили. Экономические, социальные и демографические изменения, связанные с быстрым развитием технологий, имеют глобальные последствия, которые, возможно, отличают нынешние времена от тех, что были раньше. Возможно, именно поэтому мы так много говорим об "исключительной неопределенности" и именно поэтому "геополитические" комментарии превратились в индустрию роста.

Тим Маршалл обладает необычайно высокой личной и профессиональной квалификацией, чтобы внести свой вклад в эту дискуссию. Он принимал непосредственное участие во многих наиболее драматических событиях последних двадцати пяти лет. Как отмечается в его Введении, он был на передовой на Балканах, в Афганистане и Сирии. Он видел, как решения и события, международные конфликты и гражданские войны могут быть поняты только при полном учете надежд, страхов и предубеждений, сформированных историей, и как они, в свою очередь, определяются физическим окружением – географией, – в котором развивались отдельные люди, общества и страны.

В результате эта книга полна взвешенных суждений, имеющих непосредственное отношение к нашей безопасности и благополучию. Что повлияло на действия России на Украине? Смогли ли мы (Запад) предвидеть это? Если да, то почему? Как далеко зайдет Москва теперь? Чувствует ли Китай, наконец, себя в безопасности в пределах своих естественных сухопутных границ, и как это повлияет на отношение Пекина к морской мощи и США? Что это означает для других стран региона, включая Индию и Японию? На протяжении более 200 лет США извлекали выгоду из крайне благоприятного географического положения и наличия природных ресурсов. Теперь у них есть нетрадиционные нефть и газ. Повлияет ли это на их глобальную политику? США обладают необычайной мощью и устойчивостью, так почему же так много говорят об их упадке? Являются ли глубоко укоренившиеся разногласия и эмоции в Северной Африке, на Ближнем Востоке и в Южной Азии неразрешимыми, или мы можем обнаружить некоторую надежду на будущее? Наконец, что, возможно, наиболее важно для нашей страны, Великобритании, которая является одной из крупнейших и наиболее глобальных экономик: как Европа реагирует на неопределенность и конфликты, происходящие рядом и не очень рядом? Как отмечает Тим, за последние семьдесят лет (и особенно с 1991 года) Европа привыкла к миру и процветанию. Не рискуем ли мы теперь принять это как должное? Понимаем ли мы, что происходит вокруг нас?

Если вы хотите задуматься над этими вопросами, прочтите эту книгу.

Сэр Джон Скарлетт KCMG OBE, начальник секретной разведывательной службы (MI6), 2004-2009 гг.

ВВЕДЕНИЕ

ВЛАДИМИР ПУТИН говорит, что он религиозный человек, большой сторонник Русской православной церкви. Если это так, то он вполне может каждый вечер ложиться спать, читать молитву и спрашивать у Бога: «Почему ты не поставил горы на Украине?».

Если бы Бог воздвиг горы на Украине, то огромное пространство равнины – Северо-Европейской равнины – не было бы такой удобной территорией для постоянных атак на Россию. Но у Путина нет выбора: он должен хотя бы попытаться контролировать равнину на западе. Так происходит со всеми государствами, большими и малыми. Ландшафт сковывает лидеров, давая им меньше возможностей для выбора и маневра, чем можно было бы предположить. Так было и с Афинской империей, и с персами, и с вавилонянами, и раньше; так было с каждым вождем, стремившимся занять высокое положение, чтобы защитить свое племя.

Земля, на которой мы живем, всегда формировала нас. Она определяла войны, власть, политику и социальное развитие народов, которые сегодня населяют почти все уголки Земли. Технологии, казалось бы, могут преодолеть расстояния между нами как в ментальном, так и в физическом пространстве, но легко забыть, что земля, на которой мы живем, работаем и растим своих детей, имеет огромное значение, и что выбор тех, кто руководит семью миллиардами жителей нашей планеты, в той или иной степени всегда будет определяться реками, горами, пустынями, озерами и морями, которые сдерживают всех нас – как это было всегда.

В целом нет ни одного географического фактора, который был бы важнее других. Горы не важнее пустынь, а реки – джунглей. В разных частях планеты различные географические особенности являются одними из доминирующих факторов, определяющих, что могут и чего не могут делать люди.

В широком смысле геополитика рассматривает способы понимания международных отношений через географические факторы, причем не только физический ландшафт – например, естественные барьеры гор или соединения речных сетей, – но и климат, демографию, культурные регионы и доступ к природным ресурсам. Подобные факторы могут оказывать существенное влияние на многие аспекты нашей цивилизации – от политической и военной стратегии до социального развития человека, включая язык, торговлю и религию.

Физические реалии, лежащие в основе национальной и международной политики, слишком часто игнорируются как при написании исторических работ, так и при современном освещении мировых событий. География, безусловно, является основополагающей частью как "почему", так и "что". Возможно, она не является определяющим фактором, но уж точно самым упускаемым из виду. Возьмем, к примеру, Китай и Индию: две огромные страны с огромным населением, имеющие общую протяженную границу, но не связанные между собой ни политически, ни культурно. Было бы неудивительно, если бы эти два гиганта вели друг с другом несколько войн, но на самом деле, за исключением одного месячного сражения в 1962 году, они никогда не воевали. Почему? Потому что между ними находится самый высокий горный хребет в мире, и перебросить крупные военные колонны через Гималаи практически невозможно. Конечно, с развитием технологий появляются способы преодоления этого препятствия, но физический барьер остается сдерживающим фактором, и поэтому обе страны в своей внешней политике ориентируются на другие регионы, настороженно присматриваясь друг к другу.

Отдельные лидеры, идеи, технологии и другие факторы играют определенную роль в формировании событий, но они носят временный характер. Каждое новое поколение будет по-прежнему сталкиваться с физическими препятствиями, создаваемыми Гиндукушем и Гималаями, с трудностями, возникающими в сезон дождей, и с недостатками ограниченного доступа к природным минералам и источникам пищи.

Впервые я заинтересовался этой темой, когда освещал войны на Балканах в 1990-е годы. Я воочию наблюдал, как лидеры различных народов, будь то сербы, хорваты или боснийцы, намеренно напоминали своим "племенам" о древнем разделении и, да, о древних подозрениях в регионе, переполненном разнообразием. Разъединив народы, не нужно было много усилий, чтобы столкнуть их друг с другом.

Река Ибар в Косово – яркий тому пример. Османское господство над Сербией было закреплено битвой на Косовом поле в 1389 г., которая произошла недалеко от места, где река Ибар протекает через город Митровица. В последующие столетия сербское население стало отходить за Ибар, поскольку из горной Малезии в Косово постепенно спускались албанцы-мусульмане, которые к середине XVIII в. стали здесь большинством.

Если перенестись в двадцатый век, то и тогда существовало четкое этническое и религиозное разделение, примерно обозначенное рекой. Затем в 1999 г. югославские (сербские) военные, отбитые НАТО с воздуха и Армией освобождения Косова на земле, отступили через Ибар, за ними быстро последовала большая часть оставшегося сербского населения. Река стала фактической границей того, что некоторые страны сегодня признают независимым государством Косово.

Именно в Митровице остановились наступающие сухопутные войска НАТО. В ходе трехмесячной войны звучали завуалированные угрозы, что НАТО намерена захватить всю Сербию. На самом деле, в силу географических и политических ограничений у руководства НАТО не было такой возможности. Венгрия ясно дала понять, что не допустит вторжения со своей территории, опасаясь репрессий против 350 тыс. этнических венгров, проживающих на севере Сербии. Альтернативой было вторжение с юга, что позволило бы в два раза быстрее достичь Ибара, но тогда НАТО столкнулась бы с горами над головой.

В то время я работал с группой сербов в Белграде и спросил, что будет, если НАТО придет: "Мы положим камеры, Тим, и возьмем в руки оружие", – был ответ. Это были либеральные сербы, мои хорошие друзья и противники их правительства, но они все равно достали карты и показали мне, где сербы будут защищать свою территорию в горах, а где НАТО будет мешать. Я почувствовал некоторое облегчение, когда мне преподали урок географии и объяснили, почему выбор НАТО более ограничен, чем об этом заявляет брюссельская пиар-машина.

Понимание того, насколько важную роль играет физический ландшафт при освещении событий на Балканах, помогло мне в последующие годы. Например, в 2001 году, через несколько недель после 11 сентября, я стал свидетелем того, как даже при наличии современных технологий климат по-прежнему определяет военные возможности даже самых мощных армий мира. Я находился на севере Афганистана, переправившись на плоту через пограничную реку из Таджикистана, чтобы соединиться с войсками Северного альянса (СА), которые вели борьбу с талибами.

Американские истребители и бомбардировщики уже находились над головой, нанося удары по позициям талибов и Аль-Каиды на холодных, пыльных равнинах и холмах к востоку от Мазари-Шарифа, чтобы подготовить почву для наступления на Кабул. Через несколько недель стало очевидно, что НС готовится к продвижению на юг. И тут мир изменил цвет.

Пронеслась самая сильная в моей жизни песчаная буря, окрасившая все в горчично-желтый цвет. Даже воздух вокруг нас, казалось, был такого оттенка, насыщенный частицами песка. В течение тридцати шести часов ничто не двигалось, кроме песка. В разгар бури было видно не более чем на несколько ярдов вперед, и ясно было только одно: наступление придется пережидать в непогоду.

Спутниковая технология американцев, находящаяся на переднем крае науки, оказалась беспомощной, слепой перед лицом климата этой дикой земли. Всем, от президента Буша и Объединенного комитета начальников штабов до военнослужащих АН на местах, оставалось только ждать. Затем пошел дождь, и песок, осевший на все и вся, превратился в грязь. Дождь лил с такой силой, что хижины, в которых мы жили, словно таяли. Снова стало ясно, что продвижение на юг приостановлено до тех пор, пока география не скажет свое слово. Правила географии, которые знали Ганнибал, Сунь-Цзы и Александр Македонский, по-прежнему актуальны для современных лидеров.

Совсем недавно, в 2012 году, я получил еще один урок геостратегии: когда в Сирии началась полномасштабная гражданская война, я стоял на вершине сирийского холма, с которого открывался вид на долину к югу от города Хама, и увидел вдалеке горящую деревню. Сирийские друзья указали на гораздо более крупную деревню, расположенную примерно в миле, откуда, по их словам, и было совершено нападение. Они объяснили, что если одна сторона сможет вытеснить из долины достаточное количество людей из другой группировки, то долину можно будет присоединить к другой земле, ведущей к единственной в стране автомагистрали, и таким образом отделить кусок сопредельной жизнеспособной территории, которую в один прекрасный день можно будет использовать для создания мини-государства, если Сирию не удастся собрать заново. Там, где раньше я видел только горящую деревушку, теперь я увидел ее стратегическое значение и понял, как политические реалии формируются под влиянием самых простых физических реалий.

Геополитика затрагивает каждую страну, будь то воюющая, как в приведенных выше примерах, или мирная. В каждом регионе, который вы можете назвать, найдутся свои примеры. На этих страницах я не смогу рассмотреть каждый из них: Канада, Австралия, Индонезия и др. не получат более чем краткого упоминания, хотя одной Австралии и способам формирования ее географических связей с другими частями света как в физическом, так и в культурном плане можно было бы посвятить целую книгу. Вместо этого я остановился на тех державах и регионах, которые лучше всего иллюстрируют ключевые моменты книги, охватывая наследие геополитики прошлого (формирование наций), наиболее острые ситуации, с которыми мы сталкиваемся сегодня (проблемы на Украине, растущее влияние Китая), и взгляд в будущее (растущая конкуренция в Арктике).

На примере России мы видим влияние Арктики и то, как ее холодный климат ограничивает возможности России быть по-настоящему глобальной державой. На примере Китая мы видим, насколько ограничено могущество страны без глобального военно-морского флота. В главе о США показано, как продуманные решения по расширению территории в ключевых регионах позволили им реализовать свою современную судьбу в качестве двухокеанской сверхдержавы. Европа демонстрирует ценность равнинной земли и судоходных рек для связи регионов друг с другом и создания культуры, способной дать старт современному миру, а Африка является ярким примером последствий изоляции.

В главе, посвященной Ближнему Востоку, показано, почему проведение линий на картах без учета рельефа и, что не менее важно, географических культур на данной территории – это рецепт от беды. И мы будем продолжать наблюдать эти проблемы в этом столетии. Эта же тема звучит в главах, посвященных Африке и Индии/Пакистану. Колониальные державы нарисовали искусственные границы на бумаге, полностью игнорируя физические реалии региона. Сейчас предпринимаются насильственные попытки их переделать, которые будут продолжаться еще несколько лет, после чего карта национальных государств уже не будет выглядеть так, как сейчас.

Очень сильно отличаются от примеров Косово или Сирии Япония и Корея, так как они в основном этнически однородны. Но у них есть и другие проблемы: Япония – островное государство, лишенное природных ресурсов, а разделение Кореи – проблема, которая еще не решена. Между тем Латинская Америка – это аномалия. На своем крайнем юге она настолько отрезана от внешнего мира, что глобальная торговля затруднена, а ее внутренняя география препятствует созданию торгового блока, столь же успешного, как ЕС.

Наконец, мы подошли к одному из самых непригодных для жизни мест на Земле – Арктике. На протяжении большей части истории люди игнорировали ее, но в ХХ веке мы нашли там энергию, и дипломатия XXI века определит, кто владеет – и продает – этим ресурсом.

Восприятие географии как решающего фактора, определяющего ход человеческой истории, может быть истолковано как мрачный взгляд на мир, поэтому он и вызывает неприятие в некоторых интеллектуальных кругах. Он предполагает, что природа сильнее человека и что мы можем лишь в незначительной степени определять свою судьбу. Однако на события, безусловно, влияют и другие факторы. Любой здравомыслящий человек видит, что современные технологии нарушают железные правила географии. Найдены пути над, под или через некоторые барьеры. Американцы теперь могут пролететь на самолете от Миссури до Мосула с бомбардировочной миссией, не нуждаясь по пути в бетоне для дозаправки. Это, наряду с частично самодостаточными большими авианосными боевыми группами, означает, что им больше не нужно иметь союзника или колонию, чтобы расширить свой глобальный охват по всему миру. Конечно, если у них есть авиабаза на острове Диего-Гарсия или постоянный доступ к порту в Бахрейне, то у них больше возможностей; но это не столь существенно.

Таким образом, воздушная мощь изменила правила, как и Интернет. Но география и история становления государств в рамках этой географии по-прежнему имеют решающее значение для нашего понимания мира сегодня и нашего будущего.

Конфликт в Ираке и Сирии обусловлен тем, что колониальные державы игнорируют правила географии, в то время как китайская оккупация Тибета обусловлена их соблюдением; глобальная внешняя политика Америки диктуется ими, и даже технологический гений и проецирование силы последней сверхдержавы могут лишь смягчить правила, заложенные природой или Богом.

Каковы же эти правила? Начать следует с земли, где власть трудно отстоять, и поэтому на протяжении веков ее лидеры компенсировали это выдвижением вовне. Это страна без гор на западе: Россия.

ГЛАВА 1. РОССИЯ

Ее леса, озера, реки, замерзшая тундра, степи, тайга, горы – все это огромно. Эти размеры уже давно вошли в наше коллективное сознание. Где бы мы ни находились, Россия есть, может быть, на востоке или на западе, на севере или на юге – но есть русский медведь.

Не случайно символом этой огромной величины является медведь. Он сидит, то впадая в спячку, то рыча, величественный, но свирепый. Медведь – русское слово, но русские тоже остерегаются называть это животное по имени, боясь вызвать в памяти его темную сторону. Они называют его медведем – "тот, кто любит мед".

Не менее 120 тыс. таких медведей проживают в стране, которая находится на границе Европы и Азии. К западу от Уральских гор находится Европейская Россия. На востоке – Сибирь, простирающаяся до Берингова моря и Тихого океана. Даже в XXI веке, чтобы пересечь ее на поезде, требуется шесть дней. Руководители России должны смотреть на эти расстояния и различия и в соответствии с этим формировать свою политику; вот уже несколько столетий они смотрят во все стороны, но концентрируются в основном на Западе.

Когда писатели пытаются добраться до сердца медведя, они часто используют знаменитое высказывание Уинстона Черчилля о России, сделанное в 1939 году: "Это загадка, завернутая в тайну внутри энигмы", но мало кто доводит до конца предложение, которое заканчивается словами: "Но, возможно, есть ключ. Этот ключ – национальные интересы России". Семь лет спустя он использовал этот ключ для раскрытия своей версии ответа на загадку, утверждая: "Я убежден, что ничем так не восхищаются, как силой, и нет ничего, что они уважали бы меньше, чем слабость, особенно военную слабость".

Он мог бы говорить о нынешнем российском руководстве, которое, несмотря на то, что сейчас прикрывается мантией демократии, остается авторитарным по своей сути, в основе которой по-прежнему лежат национальные интересы.

Когда Владимир Путин не думает о Боге и горах, он думает о пицце. В частности, о форме куска пиццы – клина.

Тонким концом этого клина является Польша. Здесь ширина обширной Северо-Европейской равнины, простирающейся от Франции до Урала (который протянулся на 1000 миль с юга на север, образуя естественную границу между Европой и Азией), составляет всего 300 миль. Она простирается от Балтийского моря на севере до Карпатских гор на юге. Северо-Европейская равнина охватывает всю западную и северную Францию, Бельгию, Нидерланды, северную Германию и почти всю Польшу.

С точки зрения России это обоюдоострый меч. Польша представляет собой относительно узкий коридор, в который Россия в случае необходимости может загнать свои вооруженные силы и тем самым предотвратить продвижение противника к Москве. Но с этой точки клин начинает расширяться: к моменту выхода к российским границам его ширина превышает 2000 миль, а равнина тянется до Москвы и дальше. Даже имея большую армию, вы будете с трудом обороняться по этой линии. Однако Россия никогда не была завоевана с этого направления, в том числе и благодаря своей стратегической глубине. К моменту подхода армии к Москве она уже имеет непозволительно длинные линии снабжения – ошибка, которую совершил Наполеон в 1812 году и повторил Гитлер в 1941 году.

Точно так же на Дальнем Востоке Россию защищает география. Перебросить армию из Азии в Азиатскую Россию очень сложно: кроме снега, там нет ничего, что можно было бы атаковать, и вы могли бы дойти только до Урала. В итоге вы удерживаете огромный участок территории в сложных условиях , с длинными линиями снабжения и постоянным риском контратаки.

Вы можете подумать, что никто не собирается вторгаться в Россию, но россияне считают иначе, и не без оснований. За последние 500 лет они несколько раз подвергались вторжению с запада. Поляки пришли через Северо-Европейскую равнину в 1605 г., затем шведы при Карле XII в 1708 г., французы при Наполеоне в 1812 г., немцы дважды, в обеих мировых войнах – в 1914 и 1941 гг. Если считать от вторжения Наполеона в 1812 году, но при этом включить Крымскую войну 1853-6 гг. и две мировые войны вплоть до 1945 года, то русские воевали на Северо-Европейской равнине в среднем раз в тридцать три года.

По окончании Второй мировой войны в 1945 г. русские заняли отвоеванную у Германии территорию Центральной и Восточной Европы, часть которой затем вошла в состав СССР, поскольку он все больше стал напоминать бывшую Российскую империю. В 1949 году была создана Организация Североатлантического договора (НАТО), объединившая европейские и североамериканские государства для защиты Европы и Северной Атлантики от угрозы советской агрессии. В ответ на это большинство коммунистических государств Европы под руководством России в 1955 г. заключили Варшавский договор – договор о военной обороне и взаимопомощи. Договор должен был быть железным, но, оглядываясь назад, к началу 1980-х годов он заржавел, а после падения Берлинской стены в 1989 году рассыпался в прах.

Президент Путин не является поклонником последнего советского президента Михаила Горбачева. Он обвиняет его в подрыве безопасности России и называет распад бывшего Советского Союза в 1990-е годы "крупнейшей геополитической катастрофой века".

С тех пор россияне с тревогой наблюдали за тем, как НАТО неуклонно приближается к ним, включая в свой состав страны, которые, как утверждает Россия, ей обещали не принимать: Чехию, Венгрию и Польшу в 1999 году, Болгарию, Эстонию, Латвию, Литву, Румынию и Словакию в 2004 году и Албанию в 2009 году. В НАТО утверждают, что таких заверений не давали.

Россия, как и все великие державы, мыслит категориями ближайших 100 лет и понимает, что за это время может произойти все, что угодно. Сто лет назад кто мог предположить, что американские вооруженные силы будут размещены в нескольких сотнях миль от Москвы в Польше и странах Балтии? К 2004 году, всего через пятнадцать лет после 1989 года, все бывшие страны Варшавского договора, не считая России, были в НАТО или Европейском Союзе.

Это и история России сконцентрировали внимание московской администрации.

Россия как понятие берет свое начало в IX веке и представляет собой свободную федерацию восточнославянских племен, известную как Киевская Русь, которая была основана в Киеве и других городах вдоль Днепра, на территории современной Украины. Монголы, расширяя свою империю, постоянно нападали на регион с юга и востока и в конце концов захватили его в XIII веке. После этого зарождающаяся Россия переместилась на северо-восток, в район города Москвы. Эта ранняя Русь, известная как Великое княжество Московское, была беззащитна. Здесь не было ни гор, ни пустынь, ни рек. Во всех направлениях лежала равнина, а через степь на юг и восток шли монголы. Захватчик мог наступать в любом удобном для него месте, а естественных оборонительных позиций было мало.

Первый царь – Иван Грозный. Он реализовал на практике концепцию нападения как обороны, т.е. начал экспансию с укрепления дома, а затем двинулся дальше. Это привело к величию. Это был человек, который подтвердил теорию о том, что отдельные личности могут изменить историю. Не будь в его характере одновременно безжалостности и прозорливости, история России была бы иной.

Возникшая Россия начала умеренную экспансию еще при деде Ивана Великого, но после прихода к власти в 1533 г. молодого Ивана эта экспансия ускорилась. Она продвигалась на восток к Уралу, на юг к Каспийскому морю и на север к Полярному кругу. Он получил доступ к Каспийскому, а затем и к Черному морю, воспользовавшись тем, что Кавказские горы служили частичным барьером между ним и монголами. В Чечне была построена военная база для сдерживания возможных нападений – монгольских золотых орд, Османской империи или персов.

Были и неудачи, но в течение следующего столетия Россия перешагнула через Урал и вошла в Сибирь, в итоге присоединив к себе все земли до побережья Тихого океана далеко на востоке.

Теперь у русских была частичная буферная зона и внутренняя территория – стратегическая глубина, куда можно было отступить в случае вторжения. Никто не собирался нападать на них со стороны Северного Ледовитого моря или пробиваться к ним через Урал. Их земля становилась тем, что мы знаем сейчас как Россия, и чтобы добраться до нее с юга или юго-востока, нужно было иметь огромную армию, очень длинную линию снабжения и пробиваться через оборонительные позиции.

В XVIII веке Россия – при Петре I, основавшем Российскую империю в 1721 г., а затем при императрице Екатерине II – устремила свой взор на запад, расширяя империю и превращаясь в одну из великих европейских держав, движимую главным образом торговыми и националистическими мотивами. Более надежная и сильная Россия теперь могла оккупировать Украину и выйти к Карпатам. Она заняла большую часть территории, которую мы сегодня называем Прибалтикой – Литву, Латвию и Эстонию. Таким образом, она была защищена от любого вторжения по суше или со стороны Балтийского моря.

Теперь вокруг Москвы образовалось огромное кольцо, являвшееся сердцем страны. Начинаясь в Арктике, оно спускалось через Прибалтику, Украину, затем Карпаты, Черное море, Кавказ, Каспий и снова огибало Урал, который простирался до Полярного круга.

В двадцатом веке коммунистическая Россия создала Советский Союз. За риторикой "Трудящиеся мира объединяйтесь" СССР был просто Российской империей. После Второй мировой войны она простиралась от Тихого океана до Берлина, от Арктики до границ Афганистана . Это была сверхдержава в экономическом, политическом и военном отношении, соперничавшая только с США.

Россия – самая большая страна в мире, она вдвое больше США или Китая, в пять раз больше Индии, в двадцать пять раз больше Великобритании. Однако ее население относительно невелико – около 144 млн. человек, что меньше, чем в Нигерии или Пакистане. Сельскохозяйственный сезон в стране короткий, и она с трудом справляется с распределением выращенной продукции по одиннадцати часовым поясам, которыми управляет Москва.

Россия до Урала является европейской державой, поскольку граничит с европейской сушей, но не является азиатской, несмотря на то, что граничит с Казахстаном, Монголией, Китаем и Северной Кореей, а также имеет морские границы с рядом стран, включая Японию и США.

Бывший кандидат в вице-президенты США Сара Пэйлин подверглась насмешкам, когда сообщила, что "Россию можно увидеть с суши здесь, на Аляске", – фраза, которая в СМИ трансформировалась в "Я вижу Россию из своего дома". На самом деле она сказала: "Россию можно увидеть с суши здесь, на Аляске, с острова на Аляске". Она была права. Российский остров в Беринговом проливе находится в двух с половиной милях от американского острова в этом проливе, острова Малый Диомед, и его можно увидеть невооруженным глазом. Россию действительно можно увидеть из Америки.

Высоко на Урале стоит крест, обозначающий место, где заканчивается Европа и начинается Азия. В ясную погоду это очень красивое место, и сквозь ели видны многие километры на восток. Зимой она покрыта снегом, как и Сибирская равнина, простирающаяся под вами в сторону Екатеринбурга. Туристы любят приезжать сюда, чтобы одной ногой оказаться в Европе, а другой – в Азии. О том, насколько велика Россия, напоминает осознание того, что крест установлен всего лишь на четверти пути вглубь страны. Возможно, вы проехали 1 500 миль от Санкт-Петербурга через западную часть России, чтобы попасть на Урал, но вам предстоит проехать еще 4 500 миль, прежде чем вы достигнете Берингова пролива и сможете увидеть миссис Пэйлин с Аляски (США).

Вскоре после распада Советского Союза я оказался на Урале, в точке, где Европа переходит в Азию, в сопровождении русской съемочной группы. Оператор был неразговорчивым, стоически терпеливым, изрезанным ветераном съемок, сыном оператора Красной Армии, который снял много кадров во время немецкой осады Сталинграда. Я спросил его: "Так вы европеец или азиат?" Он задумался на несколько секунд, а потом ответил: "Ни то, ни другое – я русский".

Какими бы ни были ее европейские достоинства, Россия по многим причинам не является азиатской державой. Хотя 75% ее территории находится в Азии, там проживает лишь 22% ее населения. Сибирь может быть "сундуком с сокровищами", в котором сосредоточена большая часть полезных ископаемых, нефти и газа, но это суровый край, замерзающий месяцами, с огромными лесами (тайгой), бедной почвой для земледелия и большими пространствами болот. С запада на восток проходят только две железнодорожные магистрали – Транссибирская и Байкало-Амурская. Транспортных путей, ведущих с севера на юг, немного, поэтому России нелегко проецировать свою мощь на юг, в современную Монголию или Китай: для этого у нее нет ни рабочей силы, ни линий снабжения.

В долгосрочной перспективе Китай вполне может контролировать часть Сибири, но это произойдет за счет снижения рождаемости в России и продвижения китайской иммиграции на север. Уже сейчас в большинстве городов и поселков, расположенных между Уралом на западе и Енисеем на 1000 миль к востоку, вплоть до болотистой Западно-Сибирской равнины, можно увидеть китайские рестораны. Появляется еще много различных предприятий. Пустующие депопуляционные пространства Дальнего Востока России с еще большей вероятностью окажутся под китайским культурным, а в перспективе и политическим контролем.