Текст книги "Больные ублюдки (ЛП)"
Автор книги: Тилли Коул
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)
4 глава
Хитэн
Спустя одиннадцать лет...
Подъехав к знакомым воротам, я рванул вниз рычаг переключения передач. Только теперь эти ворота были ржавыми и обветшалыми и безвольно свисали со своих хлипких петель. Сорняки, словно цепкие лапы, обвивали их прутья. Они не имели ничего общего с теми внушительными воротами, которые я помнил с тех пор как здесь жил. Они сломались и пришли в негодность …
Как и все, кто хоть раз попадал в это гребаное место.
Хотя возможно, к тому моменту, как я впервые здесь оказался, я уже был другим и исковерканным. Но она такой не была.
Я вышел из машины и приблизился к воротам. С неба на меня светило раскалённое солнце. Я поплотнее затянул галстук, поправил черную рубашку и жилет, а затем ударил ногой по трухлявому замку. Под моим натиском ворота застонали, но все же распахнулись, обнажив скрывавшийся за ними безграничный ад. Я стоял, медленно и глубоко дыша, стараясь заглушить мечущиеся у меня в голове голоса. Те самые, которые говорили мне не оставлять здесь в живых никого, уничтожить всех этих скотов и заставить их заплатить своей кровью, воплями и жуткими муками... Голоса, которые неотступно следовали за мной все эти годы, не давая мне забыть о неизбежной расплате.
– Вовремя, – вслух произнёс я. Машинально, я пробежал рукой по карману жилета в поисках карманных часов, которые оставались со мной на протяжении стольких лет. Тик-так, тик-так, тик-так, тик-так...
«Я здесь», – безмолвным призывом донеслось из особняка, который находился за длинной подъездной дорогой и росшими в стороне деревьями. Призывом к тому единственному, что ещё имело значение для моей прогнившей души. Пальцы обхватили трость, на которой покоилась моя ладонь. Взглянув вниз, я скользнул рукой по черному металлическому шафту. (Прим. Шафт – длинная часть трости)
«Кролик», – отдалённым эхом из прошлого донесся до меня шепот Куколки, когда мой взгляд упал на декоративный набалдашник трости. Оскаленная морда белого кролика с прижатыми к голове ушами.
Кролик.
Ее кролик.
Прочертив тростью круг, я повернулся и снова сел в машину. Взвизгнув шинами, я рванул вперед по грунтовой дороге, оставив позади себя густое облако пыли. Когда-то она была мощеной и гладкой, но теперь стала заросшей и разбитой. Машина с ревом неслась по дороге, минуя ухабы и извилистые повороты. Приблизившись к финальному изгибу дороги, я крепче сжал руль.
Сразу за ним раскинулся величественный вид на особняк Эрншоу. Дом, который зародил во мне биение жизни, и нанёс сокрушительный удар, уничтоживший то подобие сердца, что у меня когда-то было.
Когда из-за поворота показался край здания из коричневого кирпича, у меня перехватило дыхание. Мох и сорняки плотным роем саранчи облепили некогда прекрасный дом, совсем как те длинные ползущие растения на воротах. Внешняя разруха отражала то, что на протяжении долгих лет происходило у него внутри.
Я знал, что тут больше не осталось тех, кто заразил это место своим ядом, но она была здесь.
Я, наконец, вернулся, чтобы ее забрать.
Остановив машину прямо у входа, я посмотрел на ведущую к главным дверям лестницу. Перед моим мысленным взором исчезли, обнажив дорогое лакированное дерево, сорняки, обвивающие большие дубовые двери, через которые меня тащили, когда я был ребенком. Бронзовая ручка сбросила с себя рыжевато-бурую ржавчину, снова заблестев на солнце. Заросли травы на газоне исчезли, оставив после себя лишь акры ухоженной земли, а в мертвой и пожухлой цветочной изгороди, обрамляющей дом, проступили новые цвета – насыщенные красные и желтые – разогнав тернии темноты и ночи. В моем сознании поместье Эрншоу снова предстало передо мной в своем первозданном виде.
И я тоже снова вернулся туда. В ту ночь, когда меня увезли. Забрали от моей любимой ... моей Куколки…моего дуновения ветра, моих парусов… моей души...
***
Дверь распахнулась. Из нее вышел мистер Эрншоу в сопровождении «дядей», которые волокли меня за собой. Когда они протащили меня по ступеням и швырнули в ожидающий у дома фургон, я так сильно стиснул зубы, что казалось, они вот-вот раскрошатся.
Как только меня бросили в багажник, фургон тронулся с места. Я сидел в темноте, колотя окровавленными кулаками по стенам и пытаясь найти выход.
– Куколка! – кричал я. – КУКОЛКА!
Я кричал снова и снова. Кричал до тех пор, пока не сорвал голос. У меня подкосились ноги, и я проигнорировал пронзившую меня боль, которая напомнила мне о том, что они со мной сделали. Один за другим, месяц за месяцем. Никаких поблажек. Никаких передышек. Только они позади меня, кряхтя и задыхаясь, вонзаясь в меня, прижимаясь грудью к моей спине.
Что они теперь сделали с Куколкой. Моей Куколкой. Её глаза… её глаза, когда этот жирный хрен привел ее в комнату. Она едва стояла на ногах, по бедрам текла кровь. Заплаканная, бледная... загубленная.
Моя хрупкая живая кукла сломалась.
Я ещё раз прокрутил в голове то, как вонзил нож для писем в шею дяде Эрику, ему в грудь, в живот. Вспомнил кровь, которая брызнула мне на кожу – горячая, свежая, с сильным металлическим запахом. Её вкус, когда она попала мне в рот, ее терпкий букет, раскрывшийся у меня на языке – вкус его смерти. Вкус моего победного убийства. И почувствовав, как у меня под пальцами замедляется его пульс. Увидев, как угасает в его глазах жизнь. Я ощутил, как во мне запульсировала неведомая сила.
Я это сделал.
Я вырвал из него жизнь. Своими руками.
Ради Куколки. Ради моей Куколки.
Мы так долго ехали, что я уснул. Когда я проснулся, на улице было еще темно. Мужчина, одетый во всё черное, рывком вытащил меня из фургона и поволок к высокой водонапорной башне. Она была белой, но на ней не имелось никаких обозначений. Я огляделся: вокруг не было ничего, кроме бескрайних полей. Мужчина притащил меня к основанию башни и открыл дверь. Он толкнул меня вперед. Споткнувшись, я влетел в башню и увидел уходящую под землю лестницу.
Схватив меня сзади за шею, мужчина пихнул меня дальше. В кромешной темноте я спускался всё ниже и ниже, пока не оказался у железной двери. Звякнули засовы, раздался скрежет металла, затем открылась дверь, и меня втолкнули внутрь. Я распахнул глаза. Передо мной предстали бесчисленные ряды клеток. Потом из темноты показался человек. Старик. Встретившись с ним взглядом, я тут же предупреждающе поджал губы. Он мне улыбнулся.
Я представил себе его смерть. Пущенная ему в рот пуля, вышибла бы ему мозг, разворотив всю заднюю часть его тупой башки. Грубо. Кровожадно. Жестоко.
– Ты связался с не теми людьми, парень, – произнёс он и покачал головой. – Здесь долгие годы тусовалось много разных отморозков; некоторые из них были подростками, но ты, пожалуй, один из самых молодых за всю историю.
Мужчина позади меня рассмеялся и потер рукой мне по спине. Я дернулся вперед и, развернувшись, пристально уставился на этого козла. Я ненавидел прикосновения.
– Многим моим людям понравится, что ты так молод.
Я повернулся к старику и смерил его свирепым взглядом.
– Ох, да вы только посмотрите на это! Наш маленький садист-убийца в ярости, – он положил руку на сердце. – Позвольте представиться. Я главный надзиратель этого заведения. Земли забытых. Места, о котором не знает даже правительство. Никакой полиции. Никакой Службы по защите детей. Только ты и я, и мои люди, и сто других извращенных больных ублюдков, которые связались не с теми людьми.
Он шагнул ко мне. Так близко, что я уловил в его дыхании запах сигарного дыма. От него пахло так же, как от мистера Эрншоу. Так же, как от дядей.
– Никто не придет тебе на помощь. Это твой новый дом. Секретный «Алькатрас», финансируемый одним процентом несметных богачей, которые щедро платят мне за то, чтобы удалить…из своей жизни…ненужные проблемы, – он пожал плечами. – Богатые люди, знаешь ли. Они любят совершать преступления, но не любят разгребать последствия. И вот тут-то в дело вступаем мы. Санитарная служба, если угодно.
Надзиратель посмотрел на стоящего у меня за спиной мужчину.
– Единственная камера, где ещё осталось место, это пятьдесят вторая.
– Это разумно? – произнёс охранник. – Не думаю, что нам следует сажать к ним кого-то ещё. Они и без третьего нам как кость в горле. Не хочу, чтобы они стали ещё опаснее.
Надзиратель помолчал.
– Вижу, к чему ты клонишь. С такими сокамерниками охранникам будет трудновато заполучить его для своих утех, – он неопределённо взмахнул рукой. – Но у нас нет выбора. Его привезли в последнюю минуту. Придется это сделать. В любом случае, он всего лишь ребенок. Чем он может нам навредить?
Охранник раздражённо запыхтел и толкнул меня вперед. Он провел меня вверх по нескольким лестницам. На каждом новом этаже я видел клетки с тремя или четырьмя мужчинами. Некоторые из них лизали решетки. Некоторые указывали на меня, угрожая убить. Я не чувствовал страха. Я прикончил бы любого из них, кто бы ко мне приблизился.
Одного больного ублюдка вслед за другим больным ублюдком.
Мы остановились у одной из клеток, и охранник достал из кобуры пистолет. Он направил его в темноту камеры и быстро открыл дверь. Я не двинулся с места, тогда он втолкнул меня внутрь и, с лязгом захлопнув решетку, тут же отшатнулся. Сжав кулаки, я развернулся и увидел, как он спускается по ступенькам.
И тут я почувствовал, что сзади за мной кто-то наблюдает, и по телу пробежала дрожь.
– И кто это тут у нас? – раздался из угла комнаты низкий голос.
Я услышал шорох и понял, что в другом углу пошевелился кто-то еще. Я был окружен.
– Судя по его одежде, маленький Дэппер Дэн. Брюки, рубашка и жилет. Всё черное. Довольно изыскано для кого-то столь юного…впечатляет. (Прим. Дэппер Дэн – модная легенда Гарлема 1980-х. Прошел длинный путь от гангстера до законодателя мод в хип-хоп-среде)
Прищурившись, я вгляделся в темноту. На задней стене тусклым светом горела одинокая лампочка, но тот, кто находился здесь со мной, был окутан тьмой. Потом я заметил слева от себя белый проблеск. Там кто-то стоял. Но я сохранил самообладание, сжал кулаки и приготовился к бою.
– Взгляни на это, Генри. Маленький Дэппер Дэн готов со мной сразиться.
– Хорошо. Ему здесь такой задор совсем не помешает, – произнёс справа от меня более грубый голос.
Раздался звук шагов по каменному полу, и на свет вышел человек. Мужчина с длинными светлыми волосами до плеч. Он был одет в черные брюки и белую рубашку – и то, и другое выглядело жутко грязным. Он оказался довольно молодым. Может, лет двадцати. Он положил руку на грудь и театрально поклонился.
– Меня зовут Чепел, – он выпрямился, потом улыбнулся. Мужчина был красивым и говорил с акцентом, которого я никогда раньше не слышал. Он казался богатым, таким, будто у него имелись деньги…утончённым.
– Добро пожаловать в Водонапорную башню. Хранительницу всего темного. Вроде ящика с трофеями самого чокнутого коллекционера преисподней, – он улыбнулся ещё шире. – Я, что говорится, своего рода Потрошитель.
Нахмурив лоб, я попытался сообразить, что он имеет в виду.
– Сложновато для твоего понимания? – произнёс он и кивнул. – Ты слишком молод. Возможно, тебе еще не приходилось слышать истории о таких людях, как я.
Он подошел еще ближе.
– У меня, скажем так, нездоровая одержимость ночными бабочками, и мне нравится разделывать их самыми аппетитными способами.
Я нервно сглотнул, но не позволил себе отвести от него глаза. Он рассмеялся и застегнул у себя на рубашке золотые запонки.
– Я адвокат по профессии. Можно сказать, нечто вроде молодого дарования. Окончил престижный университет Лиги плюща, намного раньше своих сверстников. Но, увы, уже два года сижу здесь, – Чепел посмотрел в дальний угол и дёрнул головой. Когда тот, кто там находился, так и не пошевелился, он закатил глаза. – Генри, у нас гость. Необходимо представиться. Этого требует соответствующий этикет.
Чепел взглянул на меня и покачал головой.
– Янки, сам понимаешь. Никаких манер, в отличие от моего южного воспитания.
Какое-то время из темного угла не доносилось ни звука, но потом там кто-то зашевелился. На свет вышел высокий, хорошо сложенный, шатен. У него тоже были длинные волосы, только каштановые. И я никогда раньше не видел таких светлых карих глаз, как у него. Они казались почти золотыми. На вид он был примерно того же возраста, что и Чепел. Может, немного помладше. Но гораздо старше меня.
– Это Генри, – пояснил Чепел.
Генри зыркнул на меня, но ничего не сказал. Только откинул с лица волосы.
– Итак, Генри у нас доктор, – Чепел постучал себе по голове. – Человеческих душ. Психолог.
Он засмеялся.
– Весьма иронично, не правда ли?
Только я задумался, что же такого натворил Генри, чтобы здесь оказаться, как Чепел добавил:
– Генри в жизни не сделал ничего плохого. Он невиновен.
Внезапно Генри закрыл глаза, стиснул зубы, и у него из груди вырвался натужный звук. Его длинные волосы упали ему на лицо. Плечи подались вперед, и при этом движении мышцы на шее и плечах вздулись. От перемены в своем облике он показался мне огромным. Больше и страшнее, чем раньше.
Когда Генри открыл глаза, он снова взглянул на меня. Но на этот раз он был совершенно другим. Его глаза сузились, взгляд напрягся. Ноздри раздувались, а ладони сжались в кулаки.
– А это Хайд, – сказал Чепел. – И вот он уже…не столь невинен. Скажем так, он любит смотреть, как под его умелой рукой… умирают люди.
– Я тоже люблю на это смотреть, – произнёс я.
Чепел удивлённо улыбнулся.
– Превосходно! – подмигнул он.
– Хотя намного сильнее я люблю их убивать, – добавил я.
Хайд выпрямился, и у него на губах мелькнул проблеск ухмылки.
– Генри и Хайд – два разных человека, живущих в одном теле, – пояснил Чепел. – И один всегда борется за то, чтобы доминировать над другими. Говоря медицинскими терминами, диссоциативное расстройство личности. Генри – профессионал. Человек консервативных взглядов. Тихий. Замкнутый. Ну, а Хайд... совсем наоборот.
– Что это за место? – спросил я, оглядываясь вокруг. Меня не волновало, что это за люди. Мне просто нужно было отсюда выбраться. Я должен был вернуться к моей Куколке.
– Место, куда нас отправили те, кто хотел от нас избавиться, – Чепел склонил голову набок. – Но ты так молод, что разжёг моё любопытство. Сколько тебе лет, Дэппер Дэн?
– Двенадцать, – ответил я.
Чепел удивлённо вскинул брови. Он посмотрел на мои руки и улыбнулся.
– На твоих руках кровь? В буквальном смысле? Юный Дэппер Дэн…, – он неодобрительно поцокал языком, потом рассмеялся.
– Они причинили боль Куколке. Они к ней притронулись. Сделали с ней то же, что и со мной. Её глаза…, – я почувствовал, как у меня задрожали руки. – Они довели ее до слёз. Ее папа. Ее дяди… из-за них у нее текла кровь…
Почувствовав, что сейчас взорвусь от ярости, я замолчал.
– Тогда я бы сказал, что учинённое тобой кровопролитие вполне оправдано, – заметил Чепел, и улыбка исчезла с его лица.
– Мне нужно к ней вернуться. Я должен ее спасти. Не дать им еще больше ей навредить. Меня не будет рядом, чтобы ее защитить. Она совсем одна. Она…, – подумав о Куколке, я покачал головой. – Она слишком хрупкая. Она не сможет справиться с тем, что они с ней сделают. Я это знаю. Она… она…они ее сломают. Не только физически, но и морально. Она… другая. Слишком нежная для этого мира.
Я повернулся к решетчатой двери и потряс за металлические прутья. Дверь не двигалась.
– У каждого из нас есть люди, к которым нам необходимо вернуться; будь то месть, защита или привязанность, но мы должны дождаться подходящего момента, – проговорил Чепел. – Я только сейчас понял, что мы так и не узнали твоего имени.
Я не обернулся. Я неотрывно смотрел на винтовую лестницу, ведущую обратно к главному надзирателю и его закрытой железной двери. Двери, которая открывала путь во внешний мир. – Кролик. Меня зовут Кролик. Белый Кролик.
– Ну, Кролик, – шагнув ко мне, сказал Чепел. – Все мы планируем когда-нибудь отсюда выбраться. И однажды это произойдет. А пока мы ждем. Ты очень скоро поймешь, что единственное, чем мы занимаемся в этой башне, это ждем. Мы строим планы и вынашиваем замыслы. Мы планируем день, когда снова увидим солнце и отомстим тем, кто думал, что сможет убрать нас подальше от глаз.
***
ТРИ МЕСЯЦА НАЗАД...
Охранники так и не приблизились к нашей двери.
Одиннадцать лет. Одиннадцать лет я ждал. Конечно же, я слышал охранников. Слышал, как они заходили в камеры к другим заключенным. Трахали их. Пытали. Делали с ними всё, что хотели.
Но только не в нашу.
Хайд и Чепел об этом позаботились.
За год до моего прибытия Хайду и Чепелу почти удалось сбежать. Хайд вырвал глотку охраннику, когда тот подошел слишком близко к решетке. Охранник оказался слишком самоуверенным. Он насмехался над живущим в Генри монстром. Пока этот монстр не вырвался на свободу и не прикончил его на месте.
– Больше мы не просчитаемся, – сказал мне Чепел вскоре после того, как я приехал туда много лет назад. – Когда представится следующая возможность, у нас всё получится.
Поэтому, когда появился новый охранник... охранник, который не мог оторвать глаз от привлекательной внешности Чепела, такая возможность замаячила у Чепела перед глазами.
Здесь улыбка.
Там подмигивание.
И охранник подходил всё ближе.
Как муха к его липкой ловушке.
Я повертел в руке иглу, ту, самую, которой Чепел наносил мне татуировки. Иглу от шприца, что бросили ко мне в камеру, когда меня чуть не убила инфекция. Инфекция была очень тяжелой, но я не мог позволить себе умереть. Мне нужно было вернуться к Кукоке.
– Почему они мне помогают? – спросил я Чепела, стиснув зубы и вонзив иглу себе в ногу.
– Те люди, которые заплатили кругленькую сумму за то, чтобы нас сюда засунуть, не хотят нашей смерти. Наказание – это для живых, Дэппер Дэн. Целая жизнь, проведённая в сырой, темной камере. Большинству из нас рано или поздно хотелось умереть. Это легче, чем терпеть всё это день за днем.
Мой взгляд замер.
– Мне не хотелось умереть, – отрывисто сказал я, когда мое тело прошиб холодный озноб. – Я не умру, пока снова не увижу Куколку.
Ко мне подсел Генри и, чтобы мне стало потеплее, набросил на меня свою рубашку.
– Именно это и отличает тебя от других. Тебя и Чепела, – невесело рассмеялся он. – И Хайда. Мне ничего бы так ни хотелось, как положить конец своим страданиям. Я с удовольствием приму тот покой, что принесет с собой смерть. Но живущий во мне мистер Хайд этого не допустит…
Я сидел в темноте. У меня в кармане покоилась нарисованная мною колода карт. Всех, кроме одной. Той, на которой было изображение моей Куколки. Той, которую вытатуировал у меня на спине Чепел. Ее совершенный образ и подобие. Картина, благодаря которой она продолжала жить у меня в сознании, когда дни в Водонапорной башне становилась все длиннее и темнее.
Я поднял глаза и увидел, как мимо нашей камеры уже третий раз за последние тридцать минут прошел новый охранник. Чепел к тому времени уже поднялся и поджидал его. Он снял рубашку, обнажив торс и грудь. Едва охранник увидел Чепела, глаза его вспыхнули. Чепел медленно подошел к решетке и провёл ладонью по груди. Затем рука скользнула ниже к его члену. Сидящий рядом со мной Хайд давился от смеха, когда от такого зрелища охранник чуть не рухнул на пол.
Охранник удалился, и Чепел сел рядом со мной, ожидая его возвращения. Каждый день он повышал градус своего соблазнения.
– Он тебе нравится? – спросил я Чепела, чуть прищурив глаза. Я был в огромном долгу перед ним, Генри и Хайдом. Из-за страха перед ними охранники так ни разу меня и не тронули. Чепел обучил меня математике, литературе и искусству. И как художник, у которого вместо холста и рабочих инструментов были лишь заточенные камни и стены, он научил меня всему, что знал. Генри подготовил меня к тому, в каком состоянии я могу обнаружить Куколку.
Хайд научил меня убивать.
Теперь мне нужно было всего лишь воплотить это в жизнь.
Чепел повернул ко мне голову.
– Он молодой и сравнительно приятный на вид, – он улыбнулся, а потом наклонился ко мне поближе. – Я могу по достоинству оценить мужское тело, Дрэппер Дэн, но боюсь, что член – это не для меня. Я питаю слабость к горячей, влажной киске шлюхи... и, конечно, к тому, как она потом умрет у меня в руках.
Он пожал плечами и откинулся на спину.
– Хотя, чтобы помочь нашему делу, я не прочь воспользоваться моими… чарами, которыми столь щедро наделил меня Бог, – он откинул назад свои длинные светлые волосы. – Я – квинтэссенция нарциссизма, Дэппер Дэн. Я не сомневаюсь, что моя несравненная внешность может покорить любого.
Он был прав.
Шли дни, и охранник подходил к решетке все ближе и ближе. В течении нескольких месяцев он тайком передал нам бумагу, картон, карандаши и ручки. Я создал свои карты. Чепел чернилами наносил мне татуировки.
И всё по просьбе Чепела. Все благодаря его стараниям по обольщению голодного до его члена охранника...
– Ты ведь не убьешь меня за то, что я к тебе прикасаюсь, а, Дэппер Дэн? – спросил он, нависнув над моей голой кожей с иглой и чернилами.
– Просто сделай это, – процедил я сквозь зубы. Когда его руки коснулись моей кожи, я подумал о Куколке. Только так я мог сдержаться и не наброситься на человека, который помог мне выжить и сделал так, что меня до сих пор не трогали…
Я проснулся от того, что что-то громко грохотало по металлу. Я резко поднялся, пытаясь рассмотреть, что происходит. Чепел стоял голый у решетки... и держал охранника за горло. Чепел зажал ему рот рукой. Охранник изворачивался и вырывался, пытаясь убежать. Я вскочил на ноги, но не успел пошевелиться, как к решетке бросился Хайд, держа в руках мою иглу. Он воткнул иглу охраннику в шею.
Пока Хайд держал охранника, Чепел снял у него с ремня ключи. Через несколько секунд дверь была открыта. Я смотрел, смотрел, бл*дь, на открытую дверь и сердце колотилось у меня в груди. Казалось, Чепел был потрясен не менее меня, когда приблизился к невидимой черте, отделяющей клетку от простирающейся за ней свободы.
Чепел оглянулся на меня, и у него на губах заиграла широкая улыбка.
Он переступил порог камеры и избавил охранника от ножа и пистолета. У того из шеи хлынула кровь и заструилась вниз по его телу. При виде крови у меня участилось дыхание. В отличие от большинства людей, кровь не вызывала у меня отвращения… у меня от нее напрягался член.
Я подошел к льющейся крови так, словно меня притягивало к ней магнитом. Из глаз охранника начала медленно утекать жизнь, и Хайд оглянулся на меня. Я больше не обращал внимания на открытую дверь и тоже сфокусировался на кровоточащей ране на шее у охранника.
Хайд улыбнулся, показав все свои зубы.
– Прикончи его, – приказал он. Когда он поворачивал голову, у него похрустывала шея. – Обратись к тьме, что живет у тебя внутри. Вспомни всё то, чему я тебя научил... и воспользуйся, наконец, этим.
Неожиданно у меня перед лицом возник нож. Я поднял глаза. Все еще голый Чепел протягивал мне клинок охранника.
– Нам нужно вести себя тихо, – прошептал он. – Лучше не сообщать другим охранникам о том, что мы на свободе. Внезапность будет иметь определяющее значение, Дэппер Дэн.
Я взял у него нож.
Я пристально вгляделся в глаза охраннику.
И вонзил лезвие прямо ему в сердце.
Я повернул нож, горячая кровь залила мои покрытые татуировками руки.
– Я хочу ещё, – прохрипел я, вынув лезвие, только когда глаза охранника застыли в вечном сне.
– Тогда нам стоит продолжить, – сказал Чепел и привёл в готовность пистолет. Придерживая иглу, Хайд опустил охранника на пол. И мы двинулись вперед. Одного за другим мы прикончили охранников, всех до единого.
Мы остановились у двери, которая вела к лестнице, ставшей олицетворением нашей свободы. Мы глядели на эту чертову дверь в гробовом молчании. В конце концов, Чепел сунул в замок ключ и отпер его. Обернувшись, он взял все собранные им ключи и бросил их в остальные камеры. Под нарастающий звук открывающихся дверей мы мчались вверх по лестнице, по которой нас привели сюда так много лет назад.
Ворвавшись в темную ночь, я судорожно вдохнул. Свежий воздух обжёг мне легкие. Хайд встал рядом со мной, и краем глаза я заметил, как его руки сжались в кулаки. Он бросился в направлении дома.
– Надзиратель, – произнёс Чепел и последовал за Хайдом.
Почувствовав, как клокочет по венам моя кровь, во мне закипел адреналин, и я тоже побежал. Ворвавшись в дом, я услышал наверху крики. Чепел добрался до спальни буквально за секунду до меня.
Надзиратель и его жена лежали в постели; из ран, что нанес им Хайд, сочилась кровь. Хайд запыхался и тяжело дышал, его глаза загорелись жаждой крови.
Чепел подошел к шкафу и достал оттуда рубашку и штаны. Одевшись, он произнёс:
– Нам нужны деньги и машина. Я достану ключи от автомобиля, а вы двое поищите наличные. Не может быть, чтобы этот ублюдок относил все, что ему платили, в банк.
Тридцать минут спустя мы уже сидели в грузовике, который вел Чепел. Хайд расположился на переднем сиденье, а я сзади, окруженный сумками, набитыми деньгами главного надзирателя. Я глядел в окно на то, как мы пересекали границы штатов, направляясь в один из секретных домов Чепела. Я размышлял о Куколке и плане, который придумал с помощью Чепела и Хайда.
В течение следующих нескольких месяцев я планировал свое возвращение, собирая информацию, необходимую для того, чтобы все прошло без помех. Хайд учил меня убивать. Чепел работал со мной над деталями моего плана. Я купил одежду. Подготовил оружие. Побеседовал с продажным частным сыщиком, которого Чепел знал еще до водонапорной башни.
Через три месяца я был готов.
Готов вернуться за моей девочкой.
Готов провести ее по кроличьей норе.
Готов убивать вместе с ней.
