Текст книги "Больные ублюдки (ЛП)"
Автор книги: Тилли Коул
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)
У меня был шрам…
Но Эллис… Это ведь у Эллис был шрам. Не у Куколки. У Куколки шрама не было. Плохие люди причиняли боль Эллис. Ее дяди-близнецы и дядя Джон… ее дядя Джон, самый отвратительный из них всех.
Эллис… ее имя зазвучало у меня в голове по-другому. Эллис… Закрыв глаза, я услышала, как это имя произносят разные голоса.
«Эллис… девочка», – сказал ее папа.
«Эллис…», – миссис Дженкинс.
«Эллис…», – мальчик, мальчик в шляпе. А затем:
«Эллис… это глупое имя...», – Хитэн.
Хитэн?
Я открыла глаза. У Хитэна был такой же голос, как и у моего Кролика.
«Кролик… Кролик… мой Кролик…»
Две руки обхватили меня за плечи, и я взглянула вверх.
– Эллис…, – выпалила я, и у Кролика побледнело лицо. – Эллис не может иметь детей.
Из моей груди вырвались рыдания.
– У нее был один, в животе. Но они его вырезали. Они вырезали из нее все. Ей больше не в чем вынашивать ребенка. Больше никакой крови каждый месяц. Они все это вырезали, – я подавилась криком. – Они оставили Эллис шрам…
Кролик ничего не сказал, но я почувствовала, как дрожат его руки у меня на плечах. Его бледное лицо стало ярко-красным.
Я потёрла ладонью шрам у себя на животе.
– У меня есть шрам, Кролик. Он здесь! Я его вижу. А ты его видишь?
Я помотала головой, и на меня потоком хлынули образы. Коридор… Кабинет… Кровать… Дядя Джон… Дядя Джон… Дядя Джон… Папа…
Я всё царапала шрам, но Кролик отбросил мою руку в сторону и посмотрел мне на живот. Из его горла вырвался такой яростный рык, что я вздрогнула.
– Кролик, почему у меня шрам? Почему люди зовут меня Эллис? Почему у меня такой же шрам, как у Эллис…?
Кролик замер на месте и пристально посмотрел мне в глаза. Крепко стиснув челюсти, он отпустил мое плечо и взмахнул наперстком.
– Из-за меня, – произнёс он.
Тон его голоса мне не понравился. Он был жутким. На секунду закрыв глаза, Кролик зашипел.
– Это я поставил тебе его много лет назад, – он склонил голову набок, вглядываясь мне в глаза. – Ты что, забыла?
Я покачала головой и откинулась спиной к стене.
– Когда? Почему?
– Когда мы были маленькими, – он напряжённо сглотнул, и из надреза у него на его шее упала капля крови. – Мы пили послеобеденный чай с Безумным Шляпником, Соней и Мартовским Зайцем. Я случайно уронил на землю чайник. Ты споткнулась и упала. И порезала живот осколком чайника.
Я ломала голову, пытаясь всё это вспомнить. Но не могла. Я не могла воскресить в памяти лица Сони, Мартовского Зайца и Безумного Шляпника. Но я действительно любила послеобеденный чай...
– Не помню, – прошептала я и почувствовала, как у меня задрожала нижняя губа.
Разъярённые серебряные глаза Кролика смягчились, и рука с наперстком, приблизилась к моей щеке. Его рука дрожала. Я не знала, почему.
– Ты ударилась головой, – прошептал Кролик. Он легонько постучал мне по виску. – И частично потеряла память.
Он так грустно это произнёс, что у меня на душе тоже стало грустно.
Я накрыла рукой его ладонь у меня на щеке.
– Не расстраивайся, Кролик. Я этого не помню, но знаю, что ты не хотел причинить мне вреда.
Я улыбнулась, но почувствовала себя при этом как-то странно, потому что в душе мне все еще хотелось плакать. Я изо всех сил старалась это перебороть. В конце концов, я же защитница.
– Я не сержусь на тебя, Кролик. Я никогда не смогу сердиться на своего Кролика.
Он закрыл глаза, и порывисто втянул носом воздух. Когда его глаза снова открылись, я вздохнула.
– Кролик… все это на самом деле произошло с Эллис? У нее забрали ребенка? Они вырезали у нее из живота то место, где живут дети? Они сделали с ней всё это несмотря на то, что она плакала?
Из горла Кролика вырвался странный сдавленный звук. Но он кивнул. Его всё еще измазанные в крови губы задрожали.
– Думаю, да, – нетвёрдым голосом произнёс он и откашлялся. – Эллис очень сильно пострадала.
Я кивнула и посмотрела вниз. Из глаз потекли слёзы и упали на пол.
– Моя Эллис… Я расстроилась из-за своей подруги Эллис.
– Я тоже, – он погладил меня по шее большим пальцем. – Хочешь чаю, милая? Может, от чая ты почувствуешь себя лучше?
Я улыбнулась несмотря на то, что мне было больно.
– Да, Кролик, конечно. Чай мне всегда помогает.
Он молча уставился на меня, и у меня из груди чуть не выпрыгнуло сердце, когда он наклонился и поцеловал меня в лоб. Его губы были мягкими, они замерли и так надолго прижались к моей коже, что от них мой холодный лоб стал тёплым. И моему истерзанному сердцу тоже стало тепло.
Кролик никогда не целовал меня так нежно… Это очень меня смутило.
Но мне понравилось. Мне понравилось то, как смягчились его глаза. Это было словно яркий проблеск солнца в пасмурный день. От этого у меня в груди затрепетало сердце.
Я молча смотрела на то, как он прошел через гостиничный номер к чайному уголку, который я соорудила сразу же, как только мы сюда приехали. Я смотрела, как он вскипятил воду, положил в заварочный чайник пакетик чая «Эрл Грей» и достал две фарфоровые чашки, одну для меня, а другую для себя.
Когда чайный пакетик пропитался водой, он повернулся ко мне и встретился со мной взглядом. Мгновение он помедлил, затем наклонился и поднял меня на руки. Я прислонилась головой к его плечу, и он положил меня на кровать, прикрыв мне ноги одеялом.
Он взял чай и принес его к кровати. Я улыбнулась, увидев тарелку с пирожными.
– Клубничный торт, – устало объявила я.
Мой голос был хриплым от слез… от грусти из-за моей любимой подруги Эллис.
– Твой любимый, – произнёс он и налил чай.
У меня замерзли ноги, но как только я ощутила на языке сладкий чай с молоком, мне стало тепло. Я закрыла глаза, и у меня в голове возник образ женщины со светлыми волосами. Она сидела, укрывшись пледом, на стуле в красивой комнате и пила чай. У женщины под глазами были темные круги, но она держала на коленях маленькую девочку. Несмотря на то, что женщина явно была больна, она все равно улыбалась девочке. Девочка тоже пила чай. Я улыбнулась от того, какой счастливой казалась эта маленькая девочка. Улыбнулась от того, какой милой была эта женщина.
От нее исходило тепло. Она была очень доброй.
Потом девочка повернулась ко мне, и наши взгляды встретились. У меня замерло сердце. На глаза навернулись слезы, и перехватило дыхание. Потому что эта маленькая девочка была…
– Эллис?
Когда я прошептала ее имя, Эллис улыбнулась. Я нашла Эллис. Она была такой юной. Не старше десяти лет. Длинные светлые волосы. Большие голубые глаза… просто маленькая девочка.
Найдя в себе силы двигаться, я помахала рукой, и Эллис помахала в ответ. Она спрыгнула с коленей своей мамы и направилась ко мне. Я почувствовала, как к горлу подступил комок. Наконец-то, я ее увидела. Наконец-то я узнала, как она выглядит. После стольких лет.
Мне показалось, что она немного похожа на меня.
– Куколка, – произнесла она и улыбнулась.
Она потянулась и коснулась моей руки. Я улыбнулась, посмотрев на чай, который она оставила.
– Ты тоже любишь послеобеденный чай?
Она засмеялась, и я тоже не смогла удержаться от смеха.
– Да, очень сильно!
– Но только «Эрл Грей», – хором сказали мы и рассмеялись еще сильнее.
Внезапно ее лицо омрачилось.
– Спасибо тебе, что убила плохих людей.
Она поднесла руку к животу. Туда где, как я знала, был шрам. Я изо всех сил старалась сдержать слезы.
– Я еще не закончила.
Я взяла ее за руку. Её ладонь была такой мягкой, а ногти тоже накрашены ярко-розовым лаком.
– Нет, – проговорила она и закусила губу. Она оглянулась на свою маму. – Моей мамы больше нет.
Я подняла голову и вдруг ее мама исчезла прямо у меня на глазах.
– Чай, – сказала Эллис.
Я увидела, как стены светлой, прелестной комнаты начали окрашиваться в черный цвет.
– Думаю, она заболела из-за чая.
Эллис повернулась ко мне. Её синее платье тоже стало черным.
– Люди, с которыми ты вскоре столкнешься, очень сильно мне навредили, Куколка.
Я кивнула, теперь мне было известно, как они это сделали.
– Ты должна заставить их за это заплатить.
Ее ладонь выскользнула из моей руки, словно что-то невидимое тащило ее назад. Вдруг вокруг нас вырос темный лес, и она пропала.
– Только тогда я смогу стать свободной, – произнесла она, прежде чем совсем исчезнуть… и ее звонкий голосок тоже исчез.
Я поморгала и обнаружила, что Кролик держит меня за подбородок и пристально вглядывается мне в лицо.
– Куколка…Куколка, с тобой всё в порядке?
Я кивнула и ухватилась за ручку чайной чашки.
– Кролик, я… я разговаривала с Эллис.
Нервно сглотнув, он спросил:
– Что она сказала?
– Что я должна уничтожить остальных нехороших людей, – я прикрыла веки. – Потому что они причинили ей больше всего зла. Только тогда она сможет стать свободной.
Он кивнул, затем поставил мою чашку на приставной столик и осторожно помог мне лечь. Он сжал мою руку и смотрел на меня, пока я не начала погружаться в сон. Я услышала шорох карт и открыла глаза. Кролик держал в руке три карты. Три карты, которые у нас остались. Увидев одну из них, я села на кровати.
– Мужчины, которые держали Эллис, – произнесла я, глядя на изображение дядей-близнецов. – Те, что били ее по лицу, когда ей изрезали живот.
– Траляля и Труляля, – объявил Кролик. Его голос вернулся к своему мрачному тону.
Он положил карту между нами, и я поджала губы. От того, через что они заставили пройти мою подругу Эллис, у меня внутри закипел гнев.
– Они твои, – он положил карту мне на колени.
– Уничтожь их.
– Что? – воскликнула я.
Кролик нахмурился.
– Я ничего не говорил, – сказал он.
– Уничтожь их, Куколка. Ради меня… ради нас, – снова произнес голос.
Осознав, кто это сказал, я порывисто вздохнула и, пока она говорила, склонила голову набок. Я понимающе кивнула. Посмотрев на Кролика, я объяснила:
– Это была Эллис, – я постучала себе по голове. – Она говорила со мной здесь.
– Ч-что она сказала?
Я уставилась на карту. На рисунок Траляля и Труляля. И улыбнулась, чувствуя во рту остатки крови.
– Уничтожить их. Уничтожить их обоих… беспощадно.
У Кролика раздулись ноздри, и он положил карту на столик. Сжав мою руку, он посмотрел мне в лицо.
– Значит, ты их уничтожишь, Куколка. Они твои целиком и полностью.
Я закрыла глаза и облегченно вздохнула.
Кролик поцеловал мою руку, и я стала засыпать.
«Я разорву их на части, Эллис, кусок за куском. Я обещаю. Только держись. Скоро ты будешь свободна… Пожалуйста.
Только держись».
12 глава
ТРАЛЯЛЯ И ТРУЛЯЛЯ
Кролик
Когда мы прибыли в Эль-Пасо, на небе уже догорал закат. Куколка спала, облокотившись рукой на дверь Мустанга. Я сильнее сжал руль, прокручивая в голове ее признание об Эллис, о шраме в низу ее живота, который я даже не заметил. Я был слеп, очарован жаждой крови, очарован тем, что, наконец, обладаю моей маленькой Куколкой так, как всегда этого хотел. Я не заметил едва различимого белого шрама, нарушающего совершенство ее кожи. Не обнаружил страшного доказательства того, что сотворили с ней эти твари. И это было куда хуже того, что они причинили мне.
Эти суки заделали ей ребенка.
Эти суки прервали беременность…
Эти суки вырвали матку из незрелого тела Куколки. Они сделали это, чтобы она больше не могла иметь детей. И все для того, чтобы они могли и дальше трахать Куколку против ее воли, насиловать ее столько, сколько им захочется, не беспокоясь о том, что она забеременеет. По кусочкам разрушая ее здравый рассудок, пока он совсем не помутился, и она не забилась в свою раковину. В вегетативное состояние, в котором я ее нашел, безжизненную и отгородившуюся от реального мира.
Их злодеяния, о которых я, наконец, узнал, выпустили на волю вспыхнувший во мне вулкан ярости; он превратился в огненное море лавы, грозящей уничтожить все на своем пути. Людей, привязавших ее к операционному столу. «Дядей» – близнецов, на встречу с которыми мы ехали. Добавьте к этому списку подонков, больше всех остальных истязавших ее тело и разум, дядю Джона и ее отца. Ее отец, тот самый человек, который должен был ее защищать. Вместо этого он, словно какой-то сутенер, преподнес ее своим «коллегам» на блюдечке с голубой каемочкой, плеснув отравы ей в чай.
Загородные дороги Эль-Пасо сменились городскими огнями – мы приближались к месту нашего назначения. Поместье на самой окраине города, милое маленькое ранчо. Уединенное. Частное… просто идеальное место для необременительной кровавой резни, учиненной стражами Страны Чудес.
– Изысканные вечеринки, – сказал Хайд, встав рядом со мной.
Мы находились в секретном доме Чепела в Луизиане. Хайд посмотрел на зажатые у меня в руке фотографии, и его лицо исказил привычный злобный оскал. Генри в данный момент «спал».
Пока я просматривал информацию, собранную о дядях Джеффри и Сэмюэле, ко мне подошел Чепел. Взглянув на фотографию, сделанную частным детективом на одной из таких вечеринок, он присвистнул. На открытой террасе были развешены гирлянды из лампочек. За длинным столом сидело несколько человек. Все уже сами по себе довольно интересные персонажи; большинство из них, вне всякого сомнения, «любители» детишек. Парочка насильников и несколько тупых шлюх, которых заводят извращенные вкусы этих садистов – бляди, которые ловят кайф, глядя, как их мужчины кого-то насилуют… возраст значения не имеет.
– О-о, как было бы весело ввергнуть эту маленькую компанию в кромешный хаос.
Чепел присел рядом со мной и провел рукой по фотографиям женщин, расположившихся рядом с крепкими мужчинами среднего возраста.
– Платные шлюхи? – спросил он, и в его глазах отразился свет от камина.
Я проверил информацию, данную мне частным детективом.
– Да. Но те, что предпочитают темную сторону секса.
Чепел жадно втянул в себя воздух.
– О…какие невероятные возможности они могли бы предложить… какие у нас могли бы сложиться удивительные отношения, – пробормотал он, и его зрачки расширились.
– Сделай им всем чертовски больно, – прорычал Хайд. – Вырви им нахрен глотки.
Он встал из-за стола и направился в свои комнаты. Вне всякого сомнения, скоро должен был вернуться Генри.
Чепел тоже поднялся и откинул с лица длинные светлые волосы.
– Да, юный Дэппер Дэн. Могу только представить, какие дивные, возвышенные убийства учинит наш местный любитель крови, – он поднял вверх палец и улыбнулся. – Ты должен записать эти приключения ради своих друзей.
Он положил руку на грудь.
– Мне и впрямь нравятся хорошие кровавые романы, милый юноша. И такой, как это кровопролитное чаепитие, был бы весьма захватывающим.
Он ушел, а я всё смотрел на фотографии, представляя себе, как озаряется лицо Куколки при виде чая и пирожных.
Представляя, как она купается в их крови, сжимая в своей хрупкой ручке слегка поджаренный пончик с маслом...
Куколка пошевелилась, вырвав меня из задумчивости. Я бросил на нее взгляд как раз, когда она открыла глаза. Ее макияж был просто идеальным. От одного вида нарисованных вокруг ее левого глаза часов я жутко завелся. Но гораздо сильнее я завелся, увидев висящий у нее на шее пузырек с моей кровью. Наклейка «Выпей меня» еще никогда не была такой уместной.
Куколка вздохнула и села. Я повернул голову, чтобы узнать, что привлекло её внимание. Впереди виднелись яркие огни. Вдоль дороги, ведущей к большому зданию, выстроились припаркованные лимузины. Из здания доносилась музыка, и по всей территории бродили дети, не старше семнадцати – восемнадцати лет.
– Кролик, что тут происходит? – спросила Куколка, когда я сбросил скорость, чтобы она могла хорошенько всё рассмотреть.
Дети таращились на Куколку, проходя мимо Мустанга.
– Вау, – пробормотала она, глядя на девушек в длинных пышных платьях и с броским макияжем, почти таким же, как и у нее самой, за исключением часов вокруг глаза. Девушки шагали под руку с юношами в смокингах.
Я не мог отвести взгляда от того, как Куколка смотрела на них широко распахнутыми глазами, от волнения постукивая ногой. Она повернулась ко мне и спросила:
– Кролик, что это? Почему все девушки и юноши так красиво одеты?
Я взглянул на висящий над зданием баннер: «Выпускной бал».
Куколка во все глаза уставилась на входящих на территорию школы детей. Но я смотрел только на нее. Я видел, как ее заворожили эти девушки в платьях. В длинных, шикарных платьях.
Словно прочитав мои мысли, она сказала:
– Их платья, Кролик…
В ее голосе послышался благоговейный трепет. Она взглянула на свои голые бедра.
– Моё совсем не такое, – она одарила меня самой грустной улыбкой, какую я когда-либо видел. – Но куда мне такую красоту надевать? Уж точно не на убийства тех нехороших мужчин. Я бы не стала тратить нечто столь прекрасное на таких отвратительных людей.
Мое сердце – если бы оно вообще у меня имелось – треснуло прямо посередине. Она была права. У нее никогда не было ничего подобного. Даже в детстве она проживала большую часть жизни в своём вымышленном мире, рисуя в воображении свои чаепития и приключения на территории поместья. Она все время танцевала. Представляла себе жизнь за пределами именья. К её большому огорчению, я никогда не танцевал. Я с удовольствием на это смотрел. Но бл*дь… Куколка заслуживала чего-то гораздо большего.
– Это выпускной, – сказал я.
Куколка в замешательстве нахмурила лоб. Я знал, что она не сможет прочесть висящий над дверями баннер.
– В Стране Чудес… дети отправляются туда, когда закончат школу, – произнёс я и пожал плечами. – Они там танцуют или типа того. Одеваются вот так и танцуют.
– Они танцуют…? – прошептала она, глядя, как на подъездную дорожку въезжает очередной лимузин. – Как им, наверное, весело.
Она улыбнулась еще двум проходящим мимо девушкам. Они посмотрели на машину, и их взгляд упал на Куколку. Девушки на мгновение затихли, а потом рассмеялись. Прямо, бл*дь, ей в лицо.
Я поджал губы. Словно услышав приглушенный рык, вырвавшийся у меня из горла, они устремили глаза на меня. Я демонстративно поднял палец с наперстком для разрезания глоток и провёл им по шее. От того, как вмиг побледнели их лица, мне стало ясно, что шлюхи поняли мой намёк закрыть свои гребаные рты. Если нет, я перережу им глотки прямо здесь и прямо сейчас.
Никто не смеет относиться к моей Куколке свысока.
– Вы обе такие красивые! – сказала Куколка неблагодарным сучкам, совсем не обратив внимания на то, что они осмелились над ней насмехаться.
Смеяться над ее одеждой и макияжем. Они и представить себе не могли, что она может одним изящным взмахом ножа положить конец их жалким жизням. Мне бы очень хотелось, чтобы она преподала урок этим заносчивым шлюхам.
Прищурив глаза, я уставился на них, словно бросая этим потаскухам вызов, рискнут ли они ее проигнорировать.
– Спасибо, – выпалила, в конце концов, одна из них, и они поспешили через дорогу.
Куколка с широкой улыбкой повернулась ко мне.
– Они заговорили со мной, Кролик! Прекрасные принцессы со мной заговорили!
Я кивнул, но Куколку уже увлекла доносящаяся из школы музыка.
– Я не знаю этих песен. На моей кассете их нет, – Куколка нахмурилась. – Кролик, а что еще происходит на выпускных?
Я ломал голову, пытаясь вспомнить. До своего переезда в поместье Эрншоу, я никогда не был ни на одном выпускном, но для меня было очевидно, что это такое. И суровая реальность, что это не было очевидным для нее, выводила меня из себя. Ее отец даже не научил ее читать, не говоря уже о том, чтобы позволить ей пойти в школу, где она могла бы завести друзей, ходить на выпускные или что там еще делают девушки из дорогих частных школ. На какой-то момент я даже обрадовался, что ее папа этого не сделал; Куколка никогда не стала бы общаться с таким уродом, как я. Уродом, который круглые сутки думал не о футбольных матчах и бейсболе, а о смерти и убийствах.
– Кролик?
– Они танцуют, пьют пунш, затем выбирают короля и королеву.
У нее округлились глаза.
– Правда? – она открыла рот от удивления. – И они носят корону?
Я кивнул. Куколка вздохнула.
– Мне бы очень хотелось носить корону, – сказала она. – Быть коронованной королевой…
От мелькнувшей у нее на лице грустной улыбки у меня внутри все сжалось.
Ей и в голову не приходило, что она и есть гребаная королева.
Моя кровавая королева.
Посмотрев на часы, я увидел, что если мы хотим испортить вечеринку, то нам пора ехать. Я переключил передачу и отъехал от школы. Вытянув шею, Куколка смотрела на удаляющееся здание, пока оно совсем не скрылось из виду. Снова сев на свое место, она повертела в руках карту Труляля и Траляля. Ее счастливое лицо в одно мгновение стало свирепым.
Я ухмыльнулся, увидев, как моя маленькая Куколка мысленно готовится к тому, что произойдёт дальше. Каждая из смертей этих тварей была таким наслаждением. Убийство Чеширского Кота положило конец моей личной вендетте. После того, что открылось о ее шраме, предстоящие четыре убийства значили гораздо больше.
Я не мог дождаться, когда Куколка выплеснет свою ярость на тех, кто ее удерживал, когда ей вырезали матку. Я считал секунды, когда же она возникнет перед ними, словно чертов демон из прошлого.
Мы прибыли на ранчо, отдалённое и изолированное, как и у всех остальных. Новостные агентства до сих пор не обнародовали имена наших жертв. Несколько месяцев назад частный сыщик Чепела сообщил нам, что дяди не общались годами. Я покачал головой, наслаждаясь тем фактом, что никто из этих выродков не подозревает о нашем визите. Неожиданное убийство всегда доставляет гораздо больше удовольствия.
Они скрылись в тень, и не заметили, как их настигли призраки их прошлого... От этого их кровь становилась еще более сладостной.
Куколка поднялась и положила руку на раму лобового стекла.
– Кролик! У них вечеринка!
Прежде чем я успел ее остановить, Куколка выскочила из машины, держа в одной руке голову Алисы, а в другой – нож. Пистолет она заткнула за пояс. Чтобы ее догнать, я побежал за ней по подъездной дорожке.
Куколка ворвалась сквозь двери ранчо. Я следовал за ней, осматривая дом и глядя, нет ли кого-нибудь поблизости. С заднего двора раздался звук гремящих тарелок.
Куколка повернулась ко мне и улыбнулась.
– Нет…, – она пронзительно захихикала, прикрыв рот рукой, держащей кукольную голову. – Кролик, у них что, чаепитие?
Не дождавшись ответа, Куколка побежала вперед, затем остановилась в дверном проеме, ведущем на террасу. Я не спеша подошел к ней сзади, и мой взгляд упал на стоящий перед нами стол. Так же, как и на сделанной сыщиком фотографии, стол был длинным и за ним сидел любопытный микс из сомнительных личностей. «Любители» детишек. Насильники… и шлюхи, которые возбуждаются, глядя, как эти уроды осуществляют свои развратные действия.
Куколка ахнула и захлопала в ладоши. С ее губ слетел звонкий, отрывистый смех и прорвался сквозь громкую музыку. Восемь голов тут же повернулись, и на нас уставились восемь пар пытливых глаз. Куколка опустила руки. Служанка расставляла на столе заварочные чайники и поднос с богатым выбором угощений.
Мы прервали десерт.
– У вас чаепитие! – пропела Куколка и помчалась к столу.
Я небрежно повертел в руке трость, прочесывая глазами сидящих за столом гостей. Все они в недоумении смотрели на нас. Но меня интересовали всего два гостя. Два совершенно похожих друг на друга куска дерьма, восседающих в конце стола. Одинаковые костюмы. Одинаковые прилизанные редеющие волосы… одинаковые даты смерти, выжженные у них на лбах.
Куколка притащила с другой стороны террасы стул и втиснула его между насильником и шлюхой. Она положила на стол голову своей куклы. Шлюха в ужасе завизжала и отшатнулась.
Краем глаза я заметил, что служанка намеревается сбежать. Как только она попыталась проскользнуть мимо меня, я упёр трость в стену, преградив ей путь. Она уставилась на меня своими испуганными голубыми глазами. Я покачал головой, неодобрительно поцокав языком.
– Никто не уходит, дорогуша.
Я кивнул головой на скамейку на краю террасы.
– Почему бы тебе не присесть вот там? – указал ей я.
Служанка замерла, уставившись на меня глазами ослепленного светом фар оленя, но я, наклонил голову сначала в одну, потом в другую сторону и хрустнул шеей.
– Я не прошу… Я настаиваю.
Она помчалась к скамейке, и тут вдруг поднялся один из близнецов – я решил назвать его Траляля.
– Да кто вы, мать вашу, такие? И какого черта делаете в моем доме?
Мои глаза взметнулись к его раскрасневшемуся лицу, и во мне закипела безудержная ярость. Я уже открыл было рот, чтобы заговорить, как вдруг Куколка хлопнула рукой по столу. Она впилась испепеляющим взглядом в обрюзгшее лицо Траляля.
– Где Ваши манеры? – прошипела она, и ее английский акцент стал сильнее, чем когда-либо прежде.
Куколка недовольно покачала головой и вытащила из-за пояса пистолет. Взгляд Траляля опустился на сине-белый «Глок». Куколка провела пальцем по надписи. Склонив голову набок, она посмотрела на «дядей».
– Время пить чай.
Она крутанула в руке пистолет и схватила его, как профессиональный стрелок, которым уже стала. Она обвела пушкой вокруг стола, поочередно направляя ствол на каждого из гостей. Они таращились на нее, их лица стремительно теряли цвет. Затем ее взгляд остановился на Траляля, и он замер.
– Мы пришли в гости.
Она взглянула на сидящую радом с ней женщину и распорядилась:
– Кролику нужен стул.
Женщина замешкалась, но Куколка развернулась и направила пистолет прямо ей в голову.
– Только не говори мне, что твоя мама не учила тебя хорошим манерам!
Женщина вскочила со своего места и отыскала для меня стул. Она притащила его к столу и призадумалась, явно не зная, куда его поставить. Куколка одарила меня обворожительной улыбкой и приподняла одно плечо.
Моя прелестная, чокнутая кукла.
– Думаю, напротив меня, – произнесла Куколка, и женщина поставила стул туда, куда она указала.
Медленно двигаясь вдоль стола, я оценивал каждого из гостей, наблюдая за тем, как их взгляды мечутся между мной и моей девочкой. Когда я сел, Куколка посмотрела на меня.
– Кролик, чаепитие! Ты можешь в это поверить?
Я небрежно откинулся на спинку стула.
– Моя маленькая Куколка, я глазам своим не верю.
Я положил правую руку на трость, и провел указательным пальцем левой руки по губам. Острым наперстком я проткнул кожу, и почувствовал, как кровь заполнила мой рот и потекла по подбородку.
Я дал крови стечь по моему лицу.
Я дал им всем внимательно меня разглядеть.
– И знаешь, Кролик? Знаешь, что больше всего меня раздражает? – спросила Куколка, усевшись за стол.
– Что, милая?
Она подняла нож и принялась тыкать его кончиком в покрытый льняной скатертью деревянный стол. В другой руке она держала пистолет, не сводя пальца со спускового крючка. У нее поникли плечи, и ее красивое лицо приняло крайне разочарованное выражение.
– Меня жутко злят дурные манеры.
Я согласно кивнул, кончиком языка размазывая по зубам кровь. Я чувствовал исходящее от гостей напряжение. Влажный воздух наполнился божественным ароматом страха. Куколка вздохнула и покачала головой. Ее глаза метнулись в сторону и застыли, глядя в пустоту. Она наклонила голову, так будто внимательно кого-то слушала.
– Эллис это тоже не нравится. Она говорит, что это просто выводит ее из себя.
Я улыбнулся.
Моей маленькой Эллис никогда не нравились дурные манеры.
Я придвинулся вперед, от чего у меня с губ сорвалась капля крови и упала на скатерть. Затем я улыбнулся. Потерев кроличью голову своей трости, я пожал плечами и процитировал:
– О человеке судят по манерам.
Куколка повернулась к близнецам, лица которых приобрели весьма соблазнительный белоснежный оттенок. Их смертельная бледность только меня распалила. Я знал, что они услышали, как Куколка упомянула Эллис.
Это сводило их с ума, предвещало то, что должно было вскоре произойти. Боль. Много прекрасной, удивительной боли.
– Вы пригласили нас сюда, на своё ранчо, а теперь относитесь к нам с таким вопиющим неуважением? – глаза Куколки омрачились, она разочарованно надула губки, и у нее на щеках появились ямочки. – Мы проделали такой долгий путь, чтобы попасть сегодня сюда.
Она помолчала, в ее взгляде промелькнула тьма.
– Чтобы увидеть вас обоих… Собственно, мы едва сдерживали волнение, – ее губы растянулись в зловещей улыбке, а затем снова надулись. – Вы устраиваете такое восхитительное пиршество, а потом показываете, что нам здесь не рады.
Она шмыгнула носом.
– Это очень огорчает.
Мужчина слева от Куколки что-то прошептал сидящей рядом с ним шлюхе. Я вгляделся в его лицо и вспомнил, что он из «любителей» детишек. У меня вскипела кровь. Трущаяся рядом с ним сука любила смотреть, как он трахает малышей.
И он, бл*дь, посмел разговаривать, когда моя Куколка произносит такую речь? Куколка замолчала, развернулась и всадила свой нож прямо ему в голову. Его кровь хлынула на шлюху, его подругу, эту больную и извращенную тварь, и она заорала. Сжав в руках белую льняную скатерть, он начал свой неспешный путь к смерти и в распростертые объятья самого дьявола.
– Я же говорила, что ненавижу дурные манеры! – произнесла Куколка громким, командирским голосом.
Куколка сделала глубокий вдох и закрыла глаза. Я слышал, как она тихо сосчитала до десяти. Мне пришлось поменять положение; у меня так напрягся член, что стало больно.
Она была великолепна.
Открыв глаза, она с облегчением улыбнулась, положила руку на грудь и тихо сказала:
– Вот теперь я спокойна.
Она обвела взглядом стол, и улыбка улетучилась с её лица. Вся наша публика уставилась на нее в презренном страхе. Буквально обмочившись от вида настоящего исполина тьмы, в которого превратилась Куколка. Она откинула от лица волосы и поправила ободок.
Вдруг забрызганная кровью шлюха вскочила на ноги и помчалась к двери. Но не успела она сделать и три шага, как Куколка вытащила из-за пояса пистолет и пустила пулю прямо этой суке в затылок. Шлюха рухнула на пол. Сидящая рядом со мной проститутка заорала от ужаса. Я оглядел стол. Остальные мрази были явно слишком напуганы, чтобы двигаться.
– Ещё кто-нибудь? – спросила Куколка, широко раскинув руки и внимательно посмотрев на остальных гостей.
Она разочарованно покачала головой.
– Вы все испытываете мое терпение!
Никто не проронил ни слова, и она снова сунула пистолет за пояс. Повернувшись к недавно убитому ею хрену, который теперь сполз на стол, она ухватилась за рукоятку торчащего в нем ножа и, не церемонясь, выдернула нож у него из черепа. Ей на платье брызнула кровь. Куколка стыдливо захихикала и потянулась за повязанной у него на шее салфеткой. Она сняла ее и промокнула кровавые пятна у себя на платье. К сожалению, это только усугубило ситуацию; кровь хлестала из его пробитой головы на салфетку, заливая Куколкино платье новыми малиновыми пятнами.
– Вот так!
Она посмотрела на свой нож.
– Фу, – произнесла она и поморщилась, увидев кровь и приставшие к тончайшей стали остатки мозга.
Пожав плечами, она огляделась вокруг в поисках чего-нибудь такого, чем можно было бы это вытереть, а затем обратилась к сидевшей справа от нее проститутке.
