Текст книги "Больные ублюдки (ЛП)"

Автор книги: Тилли Коул

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)

– Ее зовут Хелена, – сказал мальчик.

– Хелена, – повторила я.

Какое красивое имя.

– Бегите.

Я улыбнулась и взмахнула своим ножом.

– Если, конечно, не хотите посмотреть на небольшое кровопролитие, – взволновано добавила я.

Я знала, что это будет увлекательное зрелище.

Дети убежали. Я засмеялась. Малыши и понятия не имели, какое замечательное шоу они пропустят!

– Бегите, бегите, малышня. Наш маленький котёнок вот-вот замурлычет!

Развернувшись, я схватила за волосы висевшую у меня на поясе куклу-голову Алису.

– Это невозможно, – зашипел Кот на Кролика, который, сверкая свирепым взглядом, держал его за шею.

Кролик провел ему ножом по лицу.

– Возможно.

Тогда Кот посмотрел в мою сторону. Он прищурился.

– Эллис? Эллис Эрншоу? – он поморгал. – Тебе уже лучше?

Я покачала головой и постучала себе по лбу ножом. Звук этого имени пронзил меня насквозь.

– Эллис, Эллис, Эллис. Почему все постоянно зовут меня Эллис?

Я пошла было вперед, но тут же остановилась, поскольку Кролик повернулся и разъярённо взглянул на меня. Я кивнула, а затем заглянула Кролику через плечо и сказала:

– Что новенького, киса?

Глаза кисы округлились. Я улыбнулась и запела себе под нос дразнящий мотивчик:

– Бедный, бедный котик. За тобой пришел мой бешеный Кролик.

Я вприпрыжку пробежала в дальний угол комнаты и уселась на край стола. Всё это время Кот не отрывал от меня глаз.

– Негодная, негодная киса…Пора платить по счетам.

– Какого хрена? – спросил Кот, как только Кролик поднял свой нож и рассек ему рот.

Киса закричала. Я рассмеялась, захлопав в ладоши. Кролик схватил Кота за волосы и снова рванул его вверх. У кисы были разрезаны щеки. Я прищурилась, чтобы лучше видеть, и тут же поняла, что сделал Кролик.

– Чеширский Кот! – не слезая со стола, я затанцевала от радости. – Кролик, ты одарил его улыбкой, широкой улыбкой Чеширского Кота!

Но всё моё веселье вмиг исчезло, когда я посмотрела на стену позади себя и увидела много-много фотографий. Я вскочила, а Кролик поволок Кота к столу, стоящему в углу комнаты. Кролик схватил со стены несколько висящих там веревок.

Я сосредоточила всё свое внимание на фотографиях. Они мне не понравились. Более того, они меня взбесили. Они так меня взбесили, что я помотала головой и зажмурила глаза, чтобы стереть их из памяти.

– Кролик! – крикнула я, и у меня из груди вырвалось рыдание.

В тот же миг он оказался рядом со мной. Оглянувшись назад, я увидела, что Кот привязан к столу веревкой. Я указала на стену.

– Кролик, фотографии.

Кролик повернулся к стене и внимательно посмотрел на мерзкие снимки. Я увидела, как он напрягся, взглянув на изображения, на которых Чеширский Кот насиловал детей Страны Чудес, беззащитных девочек и беспомощных мальчиков. Кролик смотрел на то, как они плакали, кричали…а гадкий Кот просто смеялся. Смеялся, смеялся в камеру… отвратительный, улыбающийся Чеширский Кот.

Из горла Кролика вырвался резкий крик. Медленно он собрал свою трость и прислонил ее к столу, на котором я сидела раньше. Я присела на стоящий рядом стул. Пытаясь сдержать слёзы, я наблюдала за тем, как Кролик расстегнул свой длинный пиджак и сбросил его с плеч. Он аккуратно положил его на стол рядом со мной. Он расстегнул на рубашке запонки и закатал рукава до локтей. Он снова взял в руки трость и подошел к гадкому Коту, который таращился на него огромными глазами.

Мне не нравились эти глаза.

– Милая Куколка, – сказал Кролик, встав позади Кота.

– Да, Кролик?

– Подойди сюда.

Я встала со стула и подскочила к своему Кролику. Я посмотрела на него, ожидая, что он скажет. Кролик поджал губы, а затем приказал:

– Спусти ему штаны.

Кот издал непонятный звук. Но ничего не сказал. Сомневаюсь, что теперь, когда Кролик подарил ему такую красивую улыбку – новую, кровавую и широкую – он вообще мог разговаривать. Я посмотрела на брюки Кота. Он их уже расстегнул, когда склонился над тем мальчиком.

Я подошла к Коту сзади и стянула с него черные слаксы. Они упали на пол и смялись у него на лодыжках. У меня невольно вырвался смех, и я прикрыла ладонью рот. Покачав головой, я с отвращением высунула язык.

– Фу! – сказала я, увидев его безобразный, волосатый зад и висящий у него между ног вялый член.

Я посмотрела на Кролика и опустила руки. От одного взгляда на то, с каким лицом Кролик смотрел на голый зад Кота, у меня сжалось сердце, и я почувствовала подступившую к горлу тошноту. Он сжал в руке трость.

– Возьми, мальчик, – сказал Кролик, так тихо, что я почти ничего не услышала.

Но гадкий Кот услышал. Его лицо стало белым. Кролик поднял трость и обнажил лезвие с пистолетом.

– Пососи его, мальчик.

Он начал кружить вокруг Кота. У меня засосало под ложечкой. Но я не смела пошевелиться. Я не могла оторвать глаз от лица Кролика. Я больше не смеялась.

Ему было больно.

Моему Кролику… ему было очень больно.

Мой Кролик испытывал мучительную боль.

– Почувствуй мой член.

Кролик поднял свой клинок. Он внимательно рассматривал лезвие, а его грубый голос становился еще грубее… пока не начал срываться. У него дрожала рука.

– Возьми мой большой толстый член, мальчик, – произнёс он, подавившись этими словами.

Затем он резко остановился. Он закрыл глаза и высоким, словно у ребенка, голосом выкрикнул:

– Не трогай меня! Меня нельзя трогать никому, кроме Куколки.

Он зашипел, а затем заорал, будто в агонии:

– Ты сделал так, что ко мне теперь нельзя прикасаться. КО МНЕ, МАТЬ ТВОЮ, НЕЛЬЗЯ ПРИКАСАТЬСЯ!

Кролик повернулся и, взмахнув лезвием, полоснул им Коту между ног. Чеширский Кот взвыл, и его член упал на пол.

Но Кролик не закончил. Так, словно ничего и не произошло, Кролик начал расхаживать взад-вперед.

– Твой запах. Твои прикосновения. Твои пальцы. Твой член. Твоя сперма. Твоя гребаная слюна. Твое гребаное дыхание! Твое дыхание у меня на лице, на шее, на теле, на члене… повсюду, мать твою!

Кролик вспарывал и вспарывал Коту спину. Кот вопил, но его крики заглушало свирепое рычание Кролика.

Кролик дернулся вперед и перерезал связывающие Кота веревки. Затем схватил его за шею и со всей силы швырнул на грязный пол. Кролик оглядел комнату. Он кинулся в глубину подвала и схватил там что-то. Когда он снова вышел на свет, я увидела, что это была большая лопата. Кролик повернулся и набросился на Кота, расположив ноги по обе стороны от его туловища. Свирепо взглянув на кису, он поднял вверх лопату и встал на одно колено. Крепко сжав в руках черенок, он ударил его о своё крепкое бедро. Лопата разломилась надвое, превратившись в длинную палку с острыми зазубринами. Кролик отбросил в сторону часть с металлическим полотном. Она пронеслась мимо меня, пока я сидела на столе, зачарованно наблюдая за работой настоящего мастера.

Он был просто великолепен.

– Ты взял меня, когда я был ребенком, – прошипел он, держа палку в воздухе.

Кот уставился на него, широко раскрыв глаза и ожидая неизбежного. Он пытался что-то сказать, но ему не давали болтающиеся обрывки его щек. Льющаяся у него из спины кровь впитывалась в грязь, в которой он лежал. Но мой Кролик еще не закончил. Его широкая спина напряглась, рубашка и жилет плотно натянулись. У меня учащенно забилось сердце.

Мой Кролик был таким красивым.

Мой Кролик был восхитительным, симпатичным – пресимпатичным убийцей.

– Ты трахал меня. Трахал меня так жёстко, что я не мог ходить.

Кролик откинул голову назад. Мне не было видно его лица, но я представила себе, что его глаза закрыты. Представила, как он проводит зубами по своим красным губам. Представила, как ему на глаза упали его черные волосы.

Я заёрзала на столе.

Мой Кролик был потрясающим.

Кролик присел и провёл краем палки вниз по лицу Кота. Кот пытался кричать, но подавился кровью. Острым концом палки Кролик вспорол Коту грудь и живот.

Кролик дернул головой.

– Тик-так…, – пробормотал он себе под нос. – Тик-так.

Его рука сжала палку.

– Убей его, – еле слышно прошептала я. – Убей плохую кису.

Я судорожно вцепилась в край стола.

– Убей его, Кролик, – тихо произнесла я. – Заставь Кота заплатить за его грехи.

Мои глаза были прикованы к Кролику. Он молча выпрямился и, сунув руку в карман жилета, вытащил часы. Он сжал их в ладони, а затем положил обратно в жилет для сохранности.

Я очень хорошо знала своего Кролика.

Он был готов поиграть.

– Я смотрел на часы, – сказал он Чеширскому Коту. – Ожидая, когда ты закончишь, я наблюдал за тем, как тикают стрелки. Борясь с виски, который ты заливал мне в рот, чтобы я не мог дать отпор.

Он резко повернул голову, и у него хрустнула шея.

– Но стрелки просто продолжали вращаться, пока ты пропитывал меня своим запахом. Раз за разом совал мне в задницу свой вонючий член.

Кролик зарычал. По тому, как напряглись его плечи, я видела, что он теряет терпение.

У меня бешено заколотилось сердце.

– Ты заполнил своим запахом и прикосновениями все мое тело. Твоё кряхтение навсегда засело у меня в сознании, – он вздрогнул. – Когда я закрываю глаза, то чувствую тебя. Вижу тебя. Ощущаю твой вкус. Соль, пот и грязь.

Кролик поднял палку. Я затаила дыхание, ожидая, что он сделает дальше.

– Я представлял тебя мертвым. Представлял, что с тобой сделаю, когда снова тебя найду. Я ждал этого момента долгих одиннадцать лет.

Кот упёрся взглядом в глаза Кролика.

– Тик-так.

Кролик рванул палку вниз, воткнув ее зазубренный, острый край прямо Коту в живот. Чеширский Кот громко мяукнул, а затем пронзительно закричал, когда черенок прошел сквозь плоть, жир, дряблые мышцы и кости прямо в его внутренности.

По моим венам заструилась жажда крови, я почувствовала, как от возбуждения у меня раздуваются ноздри.

– Задай ему, Кролик! – выкрикнула я, вскочив со стола.

Но не двинулась с места. Кролик приказал мне не двигаться.

Кот начал захлёбываться, я наклонилась в сторону и увидела, как кровь потоком хлещет из его ран. Она была ярко-красной, контрастной, а внизу смешивалась с коричневой грязью.

Кролик не шевелился. Он стоял над ним и наблюдал. Мой Кролик наблюдал за тем, как Кот пытается молить о помощи, как кровь льется у него из спины, лица, отрубленного члена и оттуда, где из него торчал черенок лопаты.

Но этого было недостаточно. Гадкий Кот заслуживал большего.

– Ещё, – тихо попросила я.

Я не была уверена, услышал ли меня Кролик, поэтому я крикнула:

– Ещё, Кролик. Ещё!

Кролик стоял неподвижно, словно статуя. Вдруг он повернул ко мне голову. Когда наши взгляды встретились, я замерла.… Затем его губы медленно изогнулись в ухмылке. У меня в груди затрепетало сердце, и под его пристальным взглядом корсет вдруг показался мне слишком тесным.

Кролик склонил голову и положил руку на грудь.

– Как пожелает моя дама.

Кролик снова повернулся к Коту, и я стиснула бедра. Я застыла. Он сжимал и разжимал кулаки. Я задумалась, с чего это… мне не пришлось долго ждать, чтобы это выяснить. Кролик наклонился и схватил кису за руку. Чеширский Кот издал слабый страдальческий звук, но Кролику было все равно. Взяв Кота за руку, Кролик вздрогнул. Он поднял ее вверх, а затем резко сломал кость пополам. Чеширский Кот заорал. Он орал так громко, что его крик эхом разносился по помещению. Когда Кролик подошел к другой руке и сделал то же самое, я захлопала в ладоши.

Кролик вскочил и направился вглубь подвала, туда, где нашел лопату. Через секунду он вернулся с малярной кистью. Он окунул кисть в кровь и принялся рисовать вокруг Кота круг. Глаза у Кота теперь были закрыты, лицо потеряло свой цвет.

Гадкий Кот умирал.

Кролик раз за разом окунал кисть в кровь. Он нарисовал на полу большие карманные часы. Вокруг Кота появились римские цифры, такие же, как у меня на лице. Палка у него в животе стала центром часов. Кролик остановился, его руки были залиты кровью Кота. Он вернулся к Коту и взял его за сломанную руку.

– Куколка, – не глядя на меня, произнес он. – Мою трость, пожалуйста.

Я схватила стоящую рядом трость и, спрыгнув со стола, бросилась к нему.

– Фу! – с отвращением проговорила я и покачала головой, когда мои красивые черные ботильоны наступили на липкую кровь Кота.

Я протянула Кролику трость и, повинуясь его безмолвному взмаху головы, вернулась к столу. Кролик обнажил клинок и рубанул им вниз. Я порывисто выдохнула, когда рука Кота отделилась от тела. Кролик проделал то же самое с другой рукой, затем собрал трость и отбросил ее в сторону. Он уставился на Кота, чьи глаза уже перестали моргать. На Кота, чьи легкие перестали дышать.

На Чеширского Кота, чье сердце перестало биться.

Кролик взял отрубленные руки и разместил их с противоположных сторон, по бокам от тела. Он положил их на цифры, как стрелки; теперь часы показывали время. Я не знала, какое. Меня никогда не учили определять время.

Когда Кролик отошел от кисы, от часов, которые он создал на грязном полу подвала, он весь был в крови Чеширского Кота. Чистая кожа осталась только у него на лице. И даже оно уже было забрызгано кровью на щеках, на лбу и на подбородке.

– Тик-так, – Кролик уставился на свою работу. Его руки снова сжались в кулаки. – Тик-так.

Его затрясло, и он нагнулся за брошенной кистью. У меня сердце ушло в пятки, а к горлу подступил огромный комок, когда я увидела, как он написал что-то у основания часов и прокричал:

– Тик-так.

Я не знала, что делать.

Он помотал головой.

– Нет, – надтреснутым голосом прошептал он и провёл рукой по предплечью, по забрызгавшей его крови. – Нет!

Он царапал себе кожу. Всю кожу, на которой не было одежды. Кожу, которая была залита кровью.

– Отвали! Отъебись от меня! Я не могу этого выносить!

Кролик попятился от Чеширского кота. Сорвав пуговицы, он стянул с себя жилет и бросил на землю. Затем он швырнул туда же свою рубашку, обнажив татуированную грудь и живот. Но кровь просочилась и туда.

У него из горла вырвался отчаянный крик.

– Не могу выносить его запаха. Его крови. Его спермы. Я не могу этого терпеть. Оставь меня в покое. Отвали от меня!

Я бросилась вперед. У меня не было четкого плана, когда я бежала по грязному полу в маниакальном порыве, его спасти. Спасти своего Кролика так же, как он спас меня.

Я не раздумывала, когда встала у него на пути и обхватила ладонями его лицо. Не раздумывала, когда встала на цыпочки и заглянула ему в глаза. И я не раздумывала, когда подалась вперед и прижалась губами к его рту.

Я замерла и, впившись губами ему в губы, поглощала его крики и глотала его боль. Губы Кролика были мягкими. Кожа горячей. Кролик застонал. Его губы зашевелись, словно борясь с моим прикосновением. Но потом сдались. У него из горла вырвался вымученный звук, и он сдался под напором моего рта. Сдался моему прикосновению.

Сердце чуть не выскочило у меня из груди, когда его губы задвигались под моими губами. Сквозь меня яркими вспышками проносились образы, возникшие где-то в глубине моего сознания. Я, ещё маленькая, в своей спальне. Кролик на полу у стены моей комнаты… ему больно, он плачет.

И я его поцеловала. Поцеловала, чтобы избавить его от боли. В замешательстве от пронесшегося у меня в голове образа я распахнула глаза. Я не знала, когда это было. Не знала, было ли это вообще. Но не успела я об этом подумать, как Кролик прорычал мне в рот:

– Куколка.

И толкнул меня назад. Он пожирал губами мой рот, мои руки соскользнули с его щек и побежали вниз по мышцам его груди.

– Кролик, – прошептала я, поймав его взгляд.

Его зрачки потемнели и расширились.

– Его запах, – произнёс он, опершись руками о стену и пригвоздив меня к кирпичной кладке. – Его гребаный запах… его дыхание. Я весь в нем. Я, бл*дь, весь в нем с ног до головы!

Он провёл ладонью по волосам и скользнул вниз по крови у себя на шее.

– Мне нужно от него избавиться. Мне нужно очиститься от этого. Нужно, чтобы его запах и дыхание убрались на хрен с моего тела и из моей головы.

Слезы с ещё большей силой потекли у меня из глаз. Я пробежала руками по его груди.

– Куколка, – прорычал он. Он оскалил зубы, и впился в меня безумным взглядом. – Отвали от меня. Отвали от меня на хер!

Но я этого не сделала. Я наклонила подбородок и уставилась на него. Я усерднее задвигала руками. Наполняя его кожу своим запахом, обдавая своим дыханием.

– Моё, – бросила я, скользнув ладонями к его бедрам. Опустив руки ниже и коснувшись его промежности.

– Мой запах, – сказала я, рывком расстегнув пуговицу у него на брюках.

Кролик приблизился ко мне, его левая рука нависла над моим горлом. Его дыхание щекотало мне ухо, по коже пробежал острый наперсток. Кролик царапнул зубами мое плечо. Я обхватила его рукой за шею и притянула к себе.

– Мое дыхание на твоей шее.

Я расстегнула его брюки и сбросила их на пол. Кролик запрокинул голову, а затем прижался лбом к моему лбу.

Потянувшись вперед, я сжала рукой его эрекцию и приблизилась губами к его уху.

– Мой член, – произнесла я.

Кролик ударил кулаком по стене рядом с моей головой и зарылся лицом мне в шею.

– Вбери в себя мой запах.

Он толкнулся мне в ладонь твердым, набухшим членом.

– Возьми мое дыхание. Возьми моё прикосновение, – я прикусила губу и произнесла. – Возьми меня.

Кролик сорвался. С утробным рычанием он потянулся вниз и задрал мне юбку. Его требовательные руки нашли мои кружевные трусики, совсем промокшие от недавнего созерцания его бесподобной расправы. Стянув с меня трусики и бросив их на пол, он потёрся щекой и губами по моей шее, по лицу, по груди. Его пальцы пробежали по моим складочкам, и я запрокинула голову к стене.

– Кролик, – застонала я, скользнув руками по его волосам и сжав в пальцах черные пряди.

Ощутив у себя на коже его прерывистое дыхание, я улыбнулась.

– Ты ко мне прикасаешься.

Он громко застонал и вжался в меня пахом.

– Ты забираешь его запах и дыхание.

Кролик поднял голову и заглянул мне в глаза. Он замер. Я замерла. По его лицу размазалась кровь Кота. Его глаза вспыхнули, и я поняла, что кровь теперь и у меня на лице. Затем он бросился на меня. Он потянулся вперед и стремительно развязал ленты у меня на корсете. Мои груди вырвались наружу, он взревел и обхватил мои бедра своими крепкими руками. С силой, свойственной только моему Кролику, он поднял меня с пола и закинул мои ноги себе на пояс. Я вскрикнула, когда он откинул юбку моего платья и приставил свою плоть к моему входу. Он посмотрел мне в глаза и плотно стиснул челюсти. Я помотала головой, услышав у себя в голове голос Эллис.

«Они меня связывали. Они врывались в меня против моей воли. У меня сильно болело между ног. Я постоянно чувствую их у себя между бедер…»

– Уходи! – прошептала и зажмурила глаза.

Мне не нравилось то, что твердил у меня в голове голос Эллис. Мне хотелось очистить ее от прикосновений тех нехороших мужчин. Мне хотелось, чтобы Кролик убрал этих мужчин у меня между ног.

– Твой запах, – сказала я, почувствовав, как Кролик застыл без движения.

– Твое дыхание, Кролик. Прикоснись ко мне… Сотри их с моей кожи… с кожи Эллис, – опомнилась я. – Забери их из тела Эллис.

– Куколка.

Кролик вошел в меня. Я закричала, царапая голую спину Кролика и ощущая, как он заполняет меня своим напряженным членом. Он с силой ударил одной рукой по стене, а другой сжал моё бедро.

– Куколка, – снова зарычал он, погружаясь в меня на всю его длину.

Я кричала. Кричала, закрыв глаза и отгоняя прочь прикосновения того мужчины. Мужчины, который всегда уводил Эллис. Мужчины, который всегда делал ей больно. Который всегда говорил…

– Трахни меня, – приказала я, выпалив требование того нехорошего мужчины, как своё собственное. – Трахни меня, Кролик. Смой их запахи.

Я лизнула ему шею.

– Отбери у них силу.

С криком боли Кролик придавил меня грудью. Непрерывно двигаясь внутри меня, он прижался своей кожей к моей коже. Он скользил щекой по моей щеке, губами по моим губам. Он жадно вдыхал меня, а я вдыхала его, а затем он начал вколачиваться в меня. Он резко двигал бедрами взад-вперед и заполнял меня своим членом. Вытесняя из Эллис член того плохого мужчины.

Я впилась ногтями ему в спину.

– Кролик, – пробормотала я, когда у меня в руках и ногах начал пробуждаться трепет того блаженства, которое охватывало меня, когда я трогала себя между ног.

– Куколка, – выдохнул мне в шею Кролик. – Моя Куколка… моя. Ее запах. Ее вкус. Ее дыхание. Ее киска.

Он увеличил скорость. Увеличил ее настолько, что я закатила глаза и разлетелась на кусочки, все части моего тела стали такими легкими, что мне показалось, будто я парю в воздухе.

Кролик издал долгий, низкий и надсадный рёв, потом излился в меня, полностью заполнив меня собой. Весь Кролик. Мой Кролик. Мой Кролик, его Куколка.

Кролик крепко держал меня, прижимая к стене своим телом. Я прильнула к его липкой коже, и мои губы растянулись в улыбке. Он откинул голову и посмотрел мне прямо в глаза.

– Моя сперма, – шепотом сказал он.

Когда он потянулся между нами, вынув из меня свой член, у меня по спине пробежала дрожь. Я застонала от чувства потери. Его пальцы пробежали по тому месту, в котором он только что находился.

– Твоя сперма.

– Кролик, – тихо сказала я и, с трудом шевеля ногами, коснулась нетвёрдыми ступнями пола.

Как можно медленнее я провела руками вверх по его скользкой от крови и пота груди.

– Я прикасаюсь к тебе.

У Кролика из груди вырвался долгий, мучительный вздох.

– Я прикасаюсь к тебе, Куколка, – сказал он, потянувшись вперед и обхватив ладонями мои груди.

У меня на глаза набежали слезы. Прикасается ко мне. Мой Кролик наконец-то ко мне прикасается. Я так долго этого ждала, запертая в комнате с множеством дверей, слишком большая, чтобы войти в Страну Чудес, чтобы быть с ним. Чтобы следовать за ним.

– Нам надо идти, – произнес Кролик, не переставая скользить руками по моему телу.

Я тоже не могла оторвать от него рук. Он поцеловал меня в середину ладони. Затем отстранился и твердо сказал:

– Мы должны идти, – он приподнял бровь. – Нам предстоит совершить еще больше убийств. Уничтожить еще больше плохих людей.

Жар спиралью закрутился у меня в животе и устремился мне между ног.

– Да.

Я подняла руку к его карману и вытащила оттуда колоду карт.

– А-ха! – воскликнула я, отыскав в ней нарисованное карандашом лицо Чеширского Кота.

Я отошла от Кролика. Я провела картой с Чеширским Котом по щекам Кролика и, пока он неотрывно глядел на меня завороженным взглядом, сунула свободную руку в карман своего платья. Я открыла зубами тюбик губной помады и, войдя в кровавое месиво, приблизилась к распластанному на полу Коту.

Стерев с его лба кровь, я коснулась губной помадой его посеревшей кожи. Высунув от напряжения язык, я старательно вывела прямо на его лице надпись «БОЛЬНЫЕ УБЛЮТКИ».

– Плохая, плохая киса, – с укором произнесла я.

Любуясь улыбкой, которую вырезал на его лице Кролик, я просунула карту ему между зубов.

– Четверка червей.

Я выпрямилась и увидела, что Кролик за мной наблюдает. Он собрал с пола свою одежду, но я знала, что все это время он не сводил с меня глаз.

Никогда не сводил.

Как мне и хотелось.

Я повернулась к нему лицом.

– Мне понравилось прикасаться к тебе, Кролик.

Его взгляд пробежал по моему запачканному кровью телу, а затем взметнулся к моим глазам.

– Мне тоже нравилось прикасаться к тебе, милая Куколка.

Я улыбнулась и пошла к нему. Я провела ладонью по его руке и сплела вместе наши пальцы. Мы оба уставились на наши сцепленные руки.

– Думаю, нам всегда нужно прикасаться, Кролик.

– Да, – хриплым и надтреснутым голосом произнес он.

– Так никто из нас не потеряется в Стране Чудес.

Он медленно поднес к губам наши сцепленные руки и, поцеловав мои пальцы, сказал:

– Как пожелает моя дама.

Смех заклокотал у меня в груди и выплеснулся в спёртый воздух подвала. Он выпустил мою ладонь и затянул ленты у меня на корсете. Когда они были полностью завязаны, он взял меня за подбородок и наклонился ко мне для поцелуя. Соприкоснувшись со мной губами, он сначала поморщился, но потом расслабился.

Оторвавшись от моих губ, он легонько постучал по нарисованным у меня на лице римскими цифрам.

– Пора уходить. Мы ведь не хотим опоздать.