Текст книги "Больные ублюдки (ЛП)"
Автор книги: Тилли Коул
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)
– Прошу прощения, – вежливо сказала Куколка и вытерла кровь шелковым шарфиком, украшавшим шею шлюхи.
Куколка одарила ее благодарной улыбкой.
– Большое спасибо, милая леди.
Куколка покачала головой, словно в ответ на что-то.
– Что? – произнесла она, снова уставившись в сторону.
Люди за столом посмотрели друг на друга, на их лицах застыло выражение страха и растерянности.
– Кто?
Ее глаза устремились к Труляля и Траляля, которые сидели неподвижно, бросая друг на друга частые, встревоженные взгляды. Их руки в унисон подергивались на краю стола.
Я ухмыльнулся. Моя маленькая Куколка напугала их до усрачки.
– Эти двое? – Куколка указала на Труляля, затем на Траляля и недоверчиво покачала головой. – Они бы с тобой такого не сделали, Эллис. Я в этом уверена… они хозяева этого дома. Добрые хозяева никогда бы не обидели подобным образом.
Куколка вздохнула, а затем снова медленно и печально покачала головой.
– Они не держали бы тебя, пока тебя разрезали и вытаскивали из тебя внутренности. И, конечно же, они не могли вытащить у тебя из живота ребенка и бить тебя по лицу, когда ты пыталась плакать и защищаться.
Близнецы захлебнулись от изумления. У Труляля отвисла челюсть.
– Они не похожи на таких людей.
Она села и поудобнее устроилась на своем месте. Траляля и Труляля не могли оторвать глаза от нее.
Потому что они ее узнали.
Они ее помнили.
Они ее боялись.
Потом они взглянули на меня.
Они смотрели на алеющую у меня на губах кровь… и я это увидел. Я увидел в их испуганных глазах тот момент, когда они поняли, кто ещё сидит перед ними…
– Хитэн, – беззвучно, одними губами, проговорили они и повскакивали со стульев.
Я медленно покачал головой, безмолвно приказав им оставаться на своих местах. И я увидел тот момент, когда они поняли, что уже не уйдут с этого чаепития живыми.
Внезапно Куколка ахнула, и из-за ее прерывистого вздоха все глаза снова устремились на нее.
– Мы что, празднуем мой День нерождения? (Прим. День нерожденья – событие, которое можно отмечать каждый день, кроме своего дня рождения. Неологизм «unbirthday» был придуман Льюисом Кэрроллом в его «Алисе в Зазеркалье»)
Она хихикнула. Ее взгляд упал на стоящие перед ней пирожные и чай. На фарфоровые чашки и чайник со свежезаваренным чаем.
Она посмотрела на Траляля и Труляля.
– Ну…это так?
Они уставились друг на друга. Труляля откашлялся.
– Ч-что такое День нерождения?
Куколка взмахнула рукой и облокотилась на стол.
– Просто чепуха. Но это таааак здорово!
Она осмотрела содержимое стола и взяла в руки небольшую тарелку. Она встала и наклонилась к трехъярусной подставке для торта.
– Просто глаза разбегаются!
Куколка принялась выбирать пирожные и накладывать их себе на тарелку.
– Морковный пирог, – взволнованно проговорила она, слизывая упавшие ей на руку крошки сливочной глазури.
– Пирожные с помадкой… и... Кролик! – взвизгнула она. – Булочки с клубничным джемом и топлеными сливками!
Она села за стол, тихо напевая от восторга. Сунув в рот "булочку", она затанцевала на месте. Конечно, это была никакая не булочка. Торты не имели ничего общего с теми, о которых она говорила. Это была Америка. А Куколка считала, что она в Англии.
Куколка смахнула с губ крошку от торта, я тем временем наблюдал за таращившимися на нее людьми. Они смотрели на нее, словно на сумасшедшую. Конечно, она была сумасшедшей. Впрочем, как и я.
Именно это мне больше всего в нас и нравилось.
– Кролик? – обратилась ко мне Куколка.
Я переключил свое внимание на нее.
– Не будешь ли ты так любезен налить мне чаю?
– С удовольствием, милая.
Я поднялся со своего места, взял ближайший к ней чайник и налил ей немного чая. Куколка ждала, широко улыбаясь. Она придвинула к себе чашку и подняла стоящий рядом с ней кувшин с молоком. И тут Куколка замерла. Когда она подняла глаза, все застыли, словно статуи, устремив глаза на нее.
– Пожалуйста, пейте чай, – любезно предложила она.
Куколка добавила в свой чай молока. Живые трупы не пошевелились.
– Я сказала, пейте свой чай!
Придурки кинулись к стоящим перед ними чайникам. Я налил себе чаю. Куколка потянулась в центр стола за сахарницей.
– Кролик, тебе один кусочек сахара или два?
– Два, дорогая.
Куколка положила мне в чай два кусочка сахара, а потом сделала то же самое для себя. Она подняла чашку, а потом посмотрела на меня. Я повторил ее движения, но тут увидел, как она прищурилась. Подмигнув ей, я оттопырил мизинец. Она хихикнула. Не оглядываясь вокруг, она произнесла:
– И лучше вам всем оттопырить мизинцы. Я не пью чай с людьми, которые этого не делают. Это так бескультурно!
Куколка подняла глаза, и все хором оттопырили свои мизинцы. Куколка с облегчением вздохнула и поднесла чашку к губам. Всё, случившееся дальше, происходило, словно в замедленной сьемке. Куколка закрыла глаза и сделала глоток чая. Но едва чай коснулся ее губ, ее глаза распахнулись, и она выплюнула его на стол.
Куколка выронила чашку, и тонкий фарфор разбился о выложенный плиткой пол. Все тут же замерли, сжавшись от страха. Куколка сидела, опустив голову, ее лицо было скрыто за густой гривой волос. Её руки лежали на столе, но я увидел, что они дрожат. Она сжала ладони в тугие кулаки.
У нее из груди вырвался тихий звук. Вой. Рычание… гребаный нарастающий рёв. Внезапно Куколка потянулась за пистолетом, что торчал у нее за поясом, и пристально посмотрела на сидевшую справа от меня шлюху. Без лишних раздумий, она нажала на курок и с оглушительным воем пустила чертову пулю прямо этой суке между глаз. Ее кровь брызнула мне на лицо. Гости закричали. Куколку охватило негодование, ее широко распахнутые глаза налились яростью, плечи напряглись от неудержимой потребности убивать. Я стер со своего лица каплю крови и облизал палец. Мои губы скривились от отвращения.
На вкус шлюха была такой же отвратной, как и ее пристрастия.
– «Даржилинг»..., – еле слышно произнесла Куколка.
Крики вокруг нас начали утихать.
– «Даржилинг»…, – уже громче повторила она.
Куколка крепко зажмурила глаза и, задрожав всем телом, схватила со стола нож. Вокруг повисла гробовая тишина. Куколка вскинула голову, ее лицо стало пунцово-красным.
– «Даржилинг»…, – слово проскрежетало в воздухе от звенящего в ее голосе негодования. – Я не пью «Дарджилинг».
Она разжала губы и закричала:
– Я ПЬЮ ТОЛЬКО ЧЁРТОВ «ЭРЛ ГРЕЙ»!
Куколка повернулась к сидящей справа от нее шлюхе и полоснула ей ножом по горлу, разрезав при этом шелковый шарфик. Но на этом она не закончила. Пока шлюха, схватившись за горло, давилась и захлебывалась собственной кровью, Куколка метнула свой взгляд на Траляля и Труляля.
– Кто в ответе за это? – спросила она, подняв стоящий перед ней заварочный чайник.
Наклонив его вниз, она вылила теперь уже теплый чай на стол. Затем выпустила из рук чайник, тонкий фарфор стукнулся о столешницу и разбился.
Труляля в панике указал на мужчину, сидящего через два стула от меня. Я внимательно на него посмотрел и увидел, как он моментально стал белее бумаги. Я узнал его по фотографиям – еще один «любитель» детей. Я сосредоточился на пульсирующей у него на шее вене. Она билась так быстро. Мне захотелось взять свой наперсток и вырвать её у него из горла.
– Я… я… я…, – заикался он, взметнув вверх руки.
Куколка сверлила его свирепым взглядом, явно дрожа от гнева.
– Я… у меня есть акции чайной компании… и это мой любимый чай. Я принес его в подарок хозяевам.
Куколка застыла и медленно склонила голову набок. Она ни на секунду не сводила с него глаз.
– Это твой любимый чай, – тихо и очень спокойно повторила она его слова.
Взгляд насильника заметался по столу. Все сидящие напротив него друзья были мертвы. В ответ на ее вопрос он кивнул.
– Это твой любимый чай…, – снова произнесла она, и в конце фразы слегка повысила тон голоса.
Она закрыла глаза и прислонила ладонь тыльной стороной ко лбу.
– Он говорит, что это его любимый чай, – сказала она себе. – «Дарджилинг» – его любимый чай. У него есть акции чайной компании.
Куколка распахнула глаза, но её взгляд был стеклянным. Она снова склонила голову.
Она слушала Эллис.
– Я знаю, – согласилась она, медленно поворачивая голову.
Ее взгляд снова упал на «любителя» детей. Я столкнул на пол сидевшую рядом со мной мертвую шлюху, а затем развернулся на стуле, чтобы лучше его видеть. Я не хотел пропустить ничего из того, что собиралась сделать моя Куколка.
– Нам нравится «Эрл Грей», – произнесла она и кивнула в ответ на то, что, видимо, сказала ей Эллис. – Его светлый тон. Его вкус, бергамот. Это превосходная смесь.
Она снова кивнула и с отвращением приподняла верхнюю губу.
– И у него хватило дерзости, наглости подать на стол «Дарджилинг». Потому что это его любимый чай…
Куколка замолчала, и я затаил дыхание. Затем она рванулась вперед. В мгновение ока Куколка взобралась на стол, сметая ногами еду, пирожные и чай.
Она бросилась к козлу, сидящему через два стула от меня, и опустилась на колени. Обхватив обеими руками нож, она вонзила его ему в грудь. Она вонзала его и вонзала, снова и снова. Я застонал, увидев, как она кромсает его грудную клетку, пока не показались ребра, и мой член напрягся так, что это вызвало мучительную боль. Тело мудака обмякло на стуле. Но Куколка перестала колоть его ножом, только когда совсем запыхалась.
Наклонившись вперед, она схватила его за воротник и заглянула в его все еще открытые глаза. Шипя и задыхаясь, она плюнула ему в лицо, затем тихо произнесла:
– Годится только «Эрл Грей».
Я больше не мог сдерживаться. Я, бл*дь, не мог к ней не прикоснуться, видя, как она купается в крови, сидя на столе, а её глаза пылают бешенством от свершенных ею убийств. Я рванулся вперед и, отбросив трость, схватил ее руками за шею. Я привлек ее к себе и впился ей в губы. Мой язык закружился у нее во рту. Куколка застонала и потянула меня за волосы. Наклонив ее на стол, я с жадностью въелся ей в рот, затем отпрянул и уставился на неё – на залитую кровью, в синем платье, с совершенно безумными глазами и растрёпанными волосами.
– Прикончи их, – сквозь стиснутые зубы процедил я.
Я почувствовал, как меня обволакивает их страх, и от этого у меня на лице заиграла улыбка. Я снова впился ей в рот, желая еще раз насладиться вкусом ее губ, затем оторвался от них и стал посасывать кожу на ее шее.
– Прикончи их нахрен, – прорычал я ей в ухо.
Я отошел назад и, взяв трость, отшвырнул прочь свой стул.
Я провел ладонью по напрягшемуся у меня в штанах члену, когда увидел, как Куколка сместилась к краю стола и, раздвинув ноги, открыла мне восхитительный вид на свои «оборчатые трусики», как она их называла.
– Хочешь повеселиться, Кролик? – поддразнила она меня, и в ее голубых глазах заплясали озорные искры.
– Всегда, милая.
Я протянул ей руку и помог спуститься со стола.
Она смахнула у меня с пиджака невидимую ворсинку и промурлыкала:
– Мой Кролик… настоящий джентльмен.
Куколка подскочила к Труляля и Траляля. Она встала позади них и обняла их за плечи.
– Ну, теперь ваша очередь, – объявила она.
Поглядев на меня, она сказала:
– Кролик, будь так любезен, помоги мне.
Я поклонился и, покручивая тростью, направился к ней. Я встретился взглядом с последним оставшимся в живых гостем, сидевшим за столом, и со служанкой. Они оба были шокированы и парализованы страхом. Когда я подошел к Куколке, она приказала:
– Вытащи их стулья.
Ухмыльнувшись, я вытянул из-за стола стулья с близнецами, пока они не оказались посередине террасы.
Куколка вприпрыжку пробежала вокруг Труляля и Траляля и, наконец, встала перед ними. Она повернулась ко все еще сидевшей на скамейке служанке.
– Мне понадобятся два ножа одинакового размера.
У служанки округлились глаза. Куколка сделала подгоняющий знак рукой.
– Быстро-быстро, – произнесла Куколка, и это прозвучало так, так чертовски по-английски.
Служанка поспешила в дом. Я последовал за ней. Когда я встал в дверном проеме, у нее тут же распахнулись глаза, и она попятилась к кухонным ящикам.
– Проследи, чтобы они были острыми, – крикнул я.
Служанка достала из ящика два ножа и протянула их мне.
– Ей, – произнёс я, жестом показав на Куколку, которая сейчас была занята тем, что покрывала поцелуями губы своей куклы Алисы.
Не сводя с меня перепуганных глаз, служанка прокралась мимо меня и протянула ножи Куколке. Куколка положила на стол голову куклы и взяла ножи. Свой клинок и пистолет она сунула за пояс платья.
Я не спеша подошел е к ней. Я сжал в руках трость, когда она протянула Траляля и Труляля ножи. Они неподвижно уставились на нее. Куколка вздохнула.
– Ладно. Вижу, вы сбиты с толку, поэтому я объясню.
Она наклонилась к ним так, словно разговаривала с непослушными детьми, и сказала:
– Из вас двоих сегодня вечером выживет только один, – она помахала перед ними ножами. – Вы должны будете драться. Один из вас убьет другого.
Она пожала плечами.
– Тот, кто победит, будет освобожден, – она улыбнулась и снова пожала плечами. – Очень просто.
Когда Куколка опять протянула им ножи, Траляля и Труляля замотали головами. Устав от их дерьма, я обнажил свой клинок и приставил его к их горлам. Они подняли на меня свои налитые кровью глаза.
– Леди не спрашивает вашего мнения, – я улыбнулся своей кровавой улыбкой. – Она настаивает.
Моя улыбка исчезла.
– Теперь вставайте, мать вашу.
Куколка громко захлопала в ладоши у меня за спиной. Надавив на лезвие, я осторожно поднял их на ноги.
– Возьмите ножи.
Они посмотрели на меня, собираясь было отказаться, но я сильнее прижал клинок к их горлам. У них на лицах отразилась паника, и они схватили ножи. Я повел их назад. Внезапно Траляля вырвался и бросился на Куколку. Не успел он к ней приблизиться, как я всадил лезвие ему в бок, и он повалился на пол от боли. Другой близнец, Труляля, потрясенно уставился на меня. Пожав плечами, я проделал в нём точно такую же рану. Когда он тоже упал, я посмотрел на Куколку.
– Я подумал, лучше нам уравнять их шансы.
Она постучала пальцем по голове.
– Отличная мысль, Кролик.
Куколка повернулась к одиноко сидящему за столом мужчине и служанке.
– Поднимайтесь и идите сюда.
Они безропотно подчинились и встали рядом с лежащими на полу близнецами.
– Делайте ваши ставки, ребята, – пропела Куколка, прохаживаясь вокруг насильника и служанки. – Кто сегодня победит? Труляля, который держал Эллис и трахал ее, пока она плакала? Или же Траляля, который бил Эллис по лицу, пригвоздив ее к столу, и лишил ее места, в котором вынашивают детей?
Куколка остановилась возле служанки.
– Делайте ставки. Траляля, – она указала на одного из близнецов. – Или Труляля?
У служанки задрожала нижняя губа.
– Тр-Труляля, – прошептала она.
Куколка утвердительно кивнула головой, затем повернулась к мужчине.
– Труляля, – неуверенно повторил он.
Встав между близнецами, Куколка подняла руки вверх.
– Траляля схлестнётся в смертельной схватке с всеобщим фаворитом Труляля. По моей команде, пусть начнется битва! – она взглянула на меня и улыбнулась. – На старт, внимание… тик-так!
Куколка отпрыгнула в сторону, но ни один из близнецов не шелохнулся.
– Деритесь! – уперев руки в бока, скомандовала Куколка, но они упорно отказывались двигаться.
Она посмотрела на меня и вздохнула.
– Полагаю, нам придется сделать это самим.
У меня запульсировал член, когда я увидел, как Куколка опустилась на колени позади Труляля и схватила его за руку, в которой он держал нож. Не успел он ее оттолкнуть, как Куколка направила нож прямо в плечо Траляля. Куколка ахнула:
– И первый удар наносит Труляля!
Она оглянулась на меня, а затем спросила:
– Вопрос лишь в том, ответит ли его противник?
– Нет! – заорал Траляля, держась за кровоточащую рану у него в боку.
Он попытался улизнуть, но я вцепился ему в волосы и схватил за руку, в которой был нож. Легко с ним справившись, я вонзил нож глубоко в живот его брата. Оба близнеца закричали, а Куколка засмеялась.
– Вы больные! – заорал Траляля.
– Да! – восторженно ответила Куколка. – Больные ублюдки!
Устав от того, что эти твари все еще живы, я всадил нож прямо в сердце Труляля. Его глаза потрясённо взметнулись вверх, а затем их медленно накрыла пелена неминуемой смерти.
– Нет! – снова выкрикнул Траляля, увидев, как его брат рухнул на пол.
Куколка встала на ноги и уперла руки в бока.
– Так не честно! – она выпятила нижнюю губу.
– Куколка, – произнес я, и она неохотно повернулась ко мне.
Я бросил Траляля на пол и сцепил его запястья у него за головой.
– Милая, неужели я когда-нибудь лишил бы тебя такой вкуснятины?
Куколка потерла пол носком ботильона, но нехотя покачала головой.
– Нет.
– Так вот, – сказал я и кивнул головой на живот Траляля. – Разве тебе не хочется сделать с ним то же, что он сделал с Эллис? Разве маленькой Эллис этого не хочется?
Куколка уставилась в пустоту, прислушиваясь к голосу у нее в голове, потом повернулась ко мне, и ее губы растянулись в медленной ухмылке.
– Да. Нам обеим этого хочется.
Куколка подбежала к ногам Траляля и достала свой нож. Траляля затрясся у меня в руках.
– Нет! – пытаясь вырваться, завопил он. – Отвали от меня!
У Куколки потемнели глаза. Она врезала тыльной стороной ладони ему по лицу.
– Заткнись! – закричала она и снова его огрела. – Закрой свой рот!
Куколка задрала его рубашку и вспорола ему ножом живот. Но на этом она не остановилась. Она делала это еще и еще. Она ранила его так же, как он ранил ее, но ему досталось гораздо больше. Она так его искромсала, что на его теле больше не было видно кожи. Траляля обмяк у меня в руках, и Куколка отпрянула, держа перед собой нож. Наши взгляды встретились. Я увидел в ее глазах голод.
Мой член дернулся, и я знал, что ее киска тоже сочится влагой.
Бросив на пол безжизненное тело, я встал, повернулся к оставшемуся мужчине и обнажил свою трость.
– Твоя ставка проиграла, – произнес я, а затем выстрелил этому уроду в голову.
Но как только я наставил пистолет на служанку, которая уже закрыла глаза, приготовившись к удару, Куколка дернула меня за руку.
– Нет, Кролик! – закричала она и посмотрела на служанку.
Та была блондинкой с голубыми глазами. Куколка подошла к ней и, встав на цыпочки, погладила женщине лицо.
– Она слишком красивая, чтобы умирать.
Куколка провела рукой по лицу и губам служанки.
– Она похожа на куклу, – она улыбнулась. – Она похожа на меня.
Ничего подобного. Она и в подмётки не годилась моей Куколке, но я не хотел расстраивать ее своим несогласием.
– Мы можем оставить ее в живых, – сказала Куколка, и у служанки округлились глаза.
Я зарычал от желания убить эту суку, но Куколка повернулась и уставилась на меня суровым лицом. Я нехотя кивнул и сложил трость. Куколка повернулась к служанке.
– Протяни руку, – строго приказала Куколка.
Служанка подчинилась. Куколка сильно ударила служанку по тыльной стороне ладони. Служанка вскрикнула, но не шелохнулась. Она была так напугана, что боялась пошевелиться.
– Ты работала на очень плохих людей, – отругала ее Куколка и покачала головой.
– В следующий раз, – сказала Куколка, погрозив служанке пальцем. – Делай правильный выбор!
Куколка подбежала к белой стене террасы, которая приятно контрастировала с кучей лежащих на полу мертвых тел, и вытащила свою помаду. Нацарапав на стене розовой «Шанелью» «Больные ублюдки», она взяла со стола голову своей куклы. Она уже собралась было отойти, как вдруг схватила с нетронутой тарелки два пончика.
– Возьмём на дорожку по пончику?
Я кивнул. Куколка взяла меня за руку. Когда мы вышли с ранчо, насквозь мокрые от крови и изнемогающие от желания трахаться, я знал, что очень скоро отгоню машину к обочине и накрою ее своим телом.
Порочную.
Перепачканную в их крови.
Горячую.
Влажную.
Чертово совершенство.
***
Руки Куколки забегали вверх-вниз по моему бедру, и я стиснул челюсти. Она уперлась в меня сбоку своими грудями и поигрывала зубами с мочкой моего уха. Я так крепко ухватился за руль, что думал, вообще его оторву.
– Кролик, – прошептала она и погладила меня по руке.
Она накрыла своей ладонью мою ладонь и, сняв ее с руля, потянула через коробку передач к своему бедру. Когда я коснулся ее голой кожи, она порывисто втянула воздух.
– Мне нужно, чтобы ты ко мне прикоснулся, – прошептала мне на ухо Куколка. – Только ты. И никто больше. Никто больше не может ко мне прикасаться. Только мой Кролик. Потому что с моим Кроликом мне всегда тааааак хорошо.
У меня из горла вырвался низкий рык.
– И к тебе может прикасаться только твоя Куколка.
Она направила мою руку к своей киске. Я почувствовал ее жар под подолом ее юбки.
– Никто из плохих людей больше не сможет нам навредить. Потому что Куколка и Кролик стирают друг с друга их прикосновения своими руками, губами и интимными местами.
Она застонала и сунула мою руку себе в трусики с оборочками. В ту минуту, когда мои пальцы коснулись ее горячей и влажной киски, я зашипел и, повернув голову, обрушился на ее губы.
Куколка застонала мне в рот, а потом сильно укусила. Ее зубы вонзились мне в губу, поранив плоть. Снова впившись мне в рот, она стала потягивать из моей губы кровь. Машина вильнула в сторону, и я оторвался от Куколки. Я выровнял машину, чуть не врезавшись в дерево. Но Куколка придвигалась ко мне все ближе и ближе, скользя губами по моей щеке и шее.
Я уже был готов остановить машину и трахнуть ее на обочине дороги, когда вдруг на нас посыпались капли дождя. Когда одна капля ударилась о ее щеку, Куколка затаила дыхание и посмотрела в небо. Послышался глубокий раскат грома, и она закрыла глаза. Капли дождя сменились сильным ливнем. Совсем рядом над обрамлёнными деревьями пастбищами блеснула вспышка молнии. Куколкин громкий смех заглушил льющуюся с ее кассеты музыку. Посмотрев на нее, я увидел, что она запрокинула голову, закрыла глаза, а по ее коже бегут струи воды, смывая кровь на кожаные сиденья машины. Куколка вскинула вверх руки, пока дождь стирал с нее кровь этих мразей.
Я был так очарован, глядя на то, как стекает у нее по щекам умело наложенный макияж и нарисованные вокруг левого глаза часы, что чуть не пропустил мимо ушей раздающийся вдалеке рёв сирен.
Полиция.
Тихо зарычав, я схватил Куколку за руку и рывком поднял ее на сиденье. Резко повернув ко мне голову, она нахмурила свое прекрасное лицо. Весь ее макияж – подведенные черным глаза и густо накрашенные розовым губы – такой идеальный до нашего приезда на ранчо, теперь совсем размазался.
Она казалась совершенно безумной. Безумной и такой чертовски красивой.
– Полиция, – бросил я, вжав ногой педаль газа.
Мустанг взревел, набрав запредельную скорость. Я выключил фары, и мы погрузились во тьму.
«Служанка», – подумал я, пока Куколка глядела назад, ища глазами синие огни.
– И что бы ты ни делал, всегда убирай свидетелей, – твердил мне Хайд перед моим отъездом.
Чепел согласно кивнул.
– Неважно виновны они или нет, быстро их прикончи. Не оставляй в живых никого, кто видел твое лицо.
Но я облажался. Нарушил первое правило успешного убийства, и все потому, что моя маленькая Куколка решила, что служанка очень красивая. Как чертова кукла.
Я взглянул в зеркало заднего вида – никаких намеков на синие огни. Я так быстро, как только мог, мчался по пустынным проселочным дорогам. Сирены смолкли, но я знал, что они еще появятся. Дождь заливал лобовое стекло, я ехал вслепую.
– Беги, Кролик, беги, – пела рядом Куколка. – Беги, беги как можно быстрей!
Я взглянул на нее краем глаза. Она в полнейшем восторге подпрыгивала на своем сидении.
Она понятия не имела, что произойдёт, если нас поймают.
Я вспомнил, в каком она была состоянии, когда я ее нашел. Она снова станет такой. Куколкой, вырванной из Страны Чудес и опять очутившейся в комнате с множеством дверей. Слишком большой, чтобы пролезть сквозь какую-нибудь дверь, которая вернет ей ее прежнюю жизнь… ее здравый ум.
Мне не хотелось, чтобы она была в здравом уме. Мне хотелось, чтобы она оставалась такой: чокнутым и темным совершенством.
Я так сильно вжал педаль газа, что машина затряслась от напряжения. Я ехал несколько часов, пока мы не оказались в маленьком городке. Мы оба насквозь промокли, и мне совсем ничего не было видно сквозь бушующую грозу. Заметив вдалеке от дороги окруженное густыми деревьями здание, я повернул направо и направился в ту сторону. Я развернулся и, пробуксовав по грубому гравию, припарковался позади дома, под покровом темноты и густых деревьев. Прежде чем отправиться в следующий пункт назначения, мы дождемся отъезда копов.
Я заглушил двигатель; из-за плотной листвы деревьев дождь стал тише. Куколка наклонилась к автомобильной консоли и, посмотрев на яркие неоновые огни, мелькающие на крыше здания, спросила:
– Кролик, что там написано?
Я посмотрел на нее. В мокрой одежде она выглядела такой юной. Эти огромные голубые глаза и розовые губы. Платье прилипло к ее телу, груди были мокрыми и блестящими. Теперь кровь осталась только у нее на платье и на чулках.
– Кролик? – произнесла она, убирая у меня с лица мокрые волосы.
Я посмотрел на вывеску, и с интересом приподнял бровь.
– Девочки, – проговорил я, глядя, как на крыше танцует неоновая женщина.
– Девочки…, – с благоговением повторила Куколка.
Она подалась вперед и стала повторять движения танцующей женщины. Даже волнуясь на счёт полиции и не представляя, где мы, бл*дь, вообще находимся, я не мог перестать таращиться на свою Куколку. Мои глаза всегда были прикованы к ней. Я не мог отвести взгляд. Ничто на свете – ни звезды, ни солнце или море – не могло отвлечь от нее мое внимание.
Я достал свой телефон и написал Чепелу.
Я: «Позвони в полицию. Скажи им, что видел, как мы ехали на восток. Сбей их с нашего следа».
ЧЕПЕЛ: «Что ж, рад Вас слышать, сударь. Как говорится, сделаю в лучшем виде».
Почти сразу последовал еще один ответ.
ЧЕПЕЛ: «Сколько ещё?»
Я посмотрел на Куколку, которая по-прежнему танцевала под свою кассету, с восторгом глядя на неоновую танцовщицу.
Я: «Двое».
ЧЕПЕЛ: «Приятно было пообщаться. Удачи. Хайд передает тебе привет… как и Генри, хотя он в последнее время практически не появляется».
Я нахмурился, удивляясь, куда делся Генри, когда над нами прогремел новый раскат грома. Гроза приближалась. Я вышел из машины и открыл дверь со стороны Куколки.
– Пойдем, милая.
Она взяла мою протянутую руку, и мы направились ко входу в здание. В дверях стоял мускулистый мужчина. Когда мы приблизились, он прищурился и скрестил на груди руки.
– Удостоверение личности, – проговорил он.
Я взглянул на него и приподнял бровь.
– Вау…, – выглянула из-за меня Куколка. – Да Вы огромный!
Она потянулась к нему и надавила ему на бицепс. Я откинул её руку. Она разозлилась и сузила глаза, но мне было все равно. Она не смела прикасаться ни к кому, кроме меня.
Я полез в карман и вытащил оттуда пачки стодолларовых купюр. Шагнув вперед, я сунул их в карман его куртки. Когда он увидел, сколько я туда положил, у него округлились глаза. Наличные, которые перед отъездом я позаимствовал из щедрого тайника, спрятанного в кабинете Траляля и Труляля.
Я отступил назад и положил руки на трость.
– Никаких вопросов. Никаких документов. Приватная комната. И если приедет полиция – ты нас не видел.
Качок уставился на меня. Я ухмыльнулся, ожидая, когда он начнёт со мной спорить. Вообще-то, я очень на это рассчитывал. Но качок отступил в сторону и открыл перед нами дверь. Взяв Куколку за руку, я вошел в здание. Воздух был наполнен вонью сигаретного дыма, стены сотрясала музыка. Качок повел нас по коридору, и мои ноги утонули в ковре. Я покрепче схватил Куколку, которую с ног до головы оглядывали проходящие мимо нас мужчины. Она широко улыбалась им и, танцуя на ходу под музыку, махала им рукой.
Я прошел за качком через красный занавес… и невольно распахнул глаза от открывшегося перед нами зрелища. Я рванул к себе Куколку. Когда она посмотрела на сцену, у нее отвисла челюсть. Впереди перед нами танцевали женщины, обнаженные женщины и женщины, под музыку снимающие с себя одежду. У края сцены слонялись мужчины. Одна девица присела на корточки, на ее лоснящемся от масла теле не осталось ничего, кроме одинокой полоски ткани, выступающей в роли трусиков. Какой-то мужик сунул за полоску деньги, после чего она поднялась и протанцевала в другую часть сцены.
Эти танцы не были похожи на те, что танцевала для меня Куколка. Расхаживая по сцене на высоких каблуках, эти шлюхи трахали мужчин глазами. Они изгибались и трогали себя.
– Кролик…, – прошептала Куколка, достаточно громко, чтобы я услышал.
Её просто заворожили эти женщины. Она не сводила с них глаз. А я не сводил глаз с нее, поэтому не почувствовал, как какая-то шлюха коснулась моей спины. Я не заметил, как полуголая сука обвила меня рукой и приблизилась губами к моему уху.
– Привет, красавчик, – произнесла она. – Пришел сюда поиграть?
Не выдержав ее грёбаных прикосновений, я резко развернулся и схватил ее за горло. Прижав ее к стене, я приставил к ее голове свою трость, ту часть, в которой был пистолет, и приготовился стрелять.
– Не смей, бл*дь, меня трогать! – прогремел я, глядя в ее распахнутые от ужаса глаза.
Я сильнее стиснул ей горло, наблюдая за тем, как ее глаза наливаются кровью.
Скоро сучка умрёт.
Мне на плечо легла чья-то рука, и я выпустил шлюху. Стиснув зубы, а развернулся, готовый перерезать всем глотки. Там стоял качок.
– Не трогай наше дарование, – произнёс он и, посмотрев на мое разъярённое лицо, поднял вверх руки.
Я повернул голову к шлюхе и увидел, как сучка уже убегает в служебное помещение. Во мне кипело бешенство, пока Куколка не обняла меня за пояс. Она прижалась ко мне всем телом. Я тут же вдохнул аромат ее волос. Запах духов, которые она все время носила – розы.
Розы, розы, розы, розы.
Куколка посмотрела на меня и улыбнулась. Я задержал в груди дыхание, а затем порывисто выдохнул. Но я все еще чувствовал на себе эту сучку. Я все еще ощущал ее прикосновение, как вдруг…
Куколка протянулась к моей спине и начала тереть то место, к которому осмелилась прикоснуться та шлюха. Я вздохнул. Я дышал и дышал, чувствуя, как прикосновение Куколки заменяет собой прикосновение шлюхи. Но мне было нужно нечто большее. По мере того, как угасал мой гнев, как я наблюдал за биением пульса на шее Куколки, и как она касалась меня своими руками, воспламеняя мою кровь, мне уже было нужно гораздо, гораздо больше.
– Комнату, – потребовал я, зная, что качок по-прежнему стоит позади меня. – Приватную комнату. Сейчас же. Или все те деньги, что я тебе дал, пойдут на оплату твоих похорон.
Качок повернул направо и повел нас по другому коридору. Из-за дверей раздавались стоны и пыхтение. Но мы шли дальше, моя рука лежала сзади на шее Куколки. Качок остановился у двери и вручил мне ключ.
