Текст книги "Скиталец (ЛП)"

Автор книги: Тиффани Робертс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 29 страниц)

Глава Пятая

К тому времени, как они добрались до ее дома, Лара была в бешенстве. Она не стала дожидаться, пока бот остановится, и выпрыгнула из его объятий, забрызгав ноги грязью при приземлении. Пальцы ее босых ног утопали в грязи, но она шла дальше, отказываясь признавать свой дискомфорт. Вода перелилась через край крыши и упала на ее и без того промокшую голову, когда она остановилась у двери.

Выругавшись себе под нос, она толкнула дверь в сторону и ворвалась в хижину. Она швырнула свой сломанный ботинок в угол, бросила сумку на поддон и развернулась к боту, ткнув в него пальцем, прежде чем тот вошел.

– Никогда больше так не делай, сукин ты сын.

– Не сукин сын.

– Не умничай со мной. Ты не имел права так обращаться со мной.

– Я имею полное право обеспечить выполнение нашего соглашения.

– У нас нет соглаш… Что ты делаешь? – она отступила, чтобы сохранить дистанцию между ними, когда он вошел внутрь. – Я тебя не приглашала!

– Я не собираюсь стоять на улице под дождем, пока делаю свое предложение.

Она уставилась на него, переводя взгляд с его лица на тело. То, как оно выглядело и двигалось, было чертовски человечным. Она даже почувствовала его тепло через одежду, когда оно держало ее. Если бы не его металлические руки, она бы никогда не догадалась о его истинной природе.

Лара напомнила себе о ключевом различии. Большинство людей убивали по уважительной причине – ради выживания. Но эти твари убивали, потому что были сильнее; они убивали, потому что могли. У ботов не было совести. Не имело значения, выразил ли этот кто-то беспокойство за нее, предложил ли перевязать царапину на колене, отнес ли ее домой, чтобы она не поранилась еще больше.

Она наклонилась, сняла свой неповрежденный ботинок и бросила его рядом с другим. Не раздумывая, она повернулась спиной к боту и пересекла пространство к фонарю. Потребовалось несколько безуспешных попыток разжечь пламя зажигалкой, но мягкое, знакомое свечение принесло облегчение. Глубоко вдохнув, она убрала зажигалку и вернула свое внимание к боту.

– Черт! – вздрогнула она, прижимая руку к груди. Бот стоял прямо у нее за спиной. Она даже не слышала, как он двигался.

Оно молчало, не сводя с нее глаз. Интенсивность его немигающего взгляда снова напомнила ей, насколько они разные. Насколько это было опасно.

Взглянув вниз, она заметила, что он протягивает ей сверток с едой. В этот момент голод решил снова заявить о себе, скрутив ее желудок. Она выхватила еду из рук бота.

– Я не собираюсь говорить тебе спасибо, – сказала она с набитым мясом ртом.

От резкого вкуса у нее потекли слюнки. Она откусила еще кусочек, не доев первый.

– Тебе и не нужно. Просто послушай.

– Слуфаю.

Так. Чертовски. Хорошо.

Когда бот больше ничего не сказал, Лара подняла на него глаза. Оно по-прежнему не сводило с нее настороженного взгляда. Дождь барабанил по крыше, и этот звук соперничал с ее жеванием.

– Что? – спросила она, запихивая еду за щеку.

– Когда ты в последний раз ела?

– А что?

– Если давно, тебя стошнит.

– Да пошел ты. Я не указываю тебе, куда пихать твое масло или что-то там еще. Я буду есть, сколько захочу, – она откусила еще кусочек, жуя с открытым ртом, чтобы показать еду. Если бы бот сказал хоть слово о ее манерах, она бы выплюнула мясо прямо ему в лицо. Это стоило бы потраченной впустую еды.

Почти.

Бот смотрел еще немного и, наконец, отвернулся.

– Я подожду, пока ты закончишь.

Лара усмехнулась и перебралась на свой поддон. Как раз перед тем, как ее задница опустилась на него, она вспомнила, что промокла насквозь. Нахмурившись, она снова выпрямилась и продолжила есть, наслаждаясь вкусом, несмотря на свой зверский голод.

Она не ела два дня.

Поскольку смотреть было больше не на что, ее взгляд остановился на боте. Его внимание было приковано к ее коллекции сокровищ. Без его проницательного взгляда она могла свободно изучать его.

На нем была выцветшая оливковая куртка, заштопанная в большем количестве мест, чем она могла сосчитать, заплатками и аккуратными, тугими стежками. Единственными незаживающими повреждениями были три маленькие дырочки на груди. Его рюкзак был перекинут через одно плечо, и она предположила, что винтовка висела на другом, упакованная в защитную сумку. Ее бравада угасла бы намного быстрее, если бы она заметила это раньше, когда размахивала ножом.

Ботинки бота были изрядно поношены, но за ними тщательно ухаживали – в отличие от ее собственных. Она не могла заставить себя оглянуться на свою обувь, зная, что один ботинок лежит на боку, а подошва распахнута так, что слишком похоже на хмурый взгляд.

– Зачем ты хранишь эти вещи? – спросил бот.

– О чем ты говоришь?

– Они не служат никакой цели.

– Я подумала, что они красивые, – сказала она, защищаясь, оглядывая свою коллекцию.

Это напомнило ей о том, что она нашла ранее. Отправив в рот оставшийся кусочек мяса, она открыла сумку и достала рамку. К счастью, хотя сама сумка была влажной, фотография не промокла. Когда она несла рамку к полкам, она заметила, что бот держит фарфоровый осколок между пальцами, нахмурив брови, когда он рассматривал предмет. Бот казался… растерянным.

Лара поставила фотографию на верхнюю полку, прислонив рамку к стене. Отступив назад, она рассматривала ее как часть своей большой коллекции, красивую, несмотря на повреждения рамки.

– Этот мир потерян для всех нас, – сказал бот.

– Ни хрена себе, – ответила Лара, стиснув челюсти, чтобы не показать, насколько глубоко его слова затронули ее. Просто еще одно напоминание о том, какой опустошенной была ее жизнь. Здесь – в этой одинокой хижине – было так хорошо, как никогда не будет. – Говори, что ты хотел сказать, и ты можешь уходить отсюда.

Бот молчал, глядя на фотографию, казалось, годами. Его тело было слишком близко к ней, слишком неподвижно; грудь не поднималась и не опускалась, ноги не переступали. Это было неестественно.

– Тебе нужно поесть. Чистая вода. Надежное укрытие, – наконец произнес он. Она собиралась ответить очередным «ни хрена», но следующие слова бота перехватили дыхание. – Я могу дать тебе все это.

– Просто дать? – спросила она, когда к ней вернулось самообладание. – Просто так? Ничто не дается бесплатно.

– Ты права. Прости мне мой выбор слов. Это была бы договоренность.

– Послушай, я не знаю, как твой процессор превратился в Пыль, но я уже говорила тебе, я не…

Бот поднял руку, выставив один палец. Лара захлопнула рот, свирепо глядя на него.

– Наша нынешняя договоренность заключается в том, что ты будешь слушать, – сказал он, встретившись с ней взглядом. Его глаза были невероятно зелеными. – Я обеспечу тебя едой, водой, кровом, одеждой – всем, что требуется твоему организму для функционирования. Ты будешь жить в моей резиденции, – он указал на нее пальцем, заглушая протест, который она собиралась высказать, – на время действия этого соглашения. Цена простая, и ты можешь легко ее заплатить.

– Нет, – ее не волновал их уговор, она не хотела соглашения. Она ни за что не стала бы игрушкой бота. От одной этой мысли у нее по спине пробежала дрожь, угрожая пробудить воспоминания о жестоких, нечеловеческих руках на ее теле.

Бот молчал, глядя на нее ничего не выражающими глазами, в то время как ее сердце бешено колотилось.

– Станцуй для меня, – наконец произнес он. – Это единственная плата, которую я прошу.

– Черт возьми, я сказала, что больше не буду этого делать! Иди в «У Китти».

– Я так и сделал. Это было… неудовлетворительно.

Брови Лары нахмурились. Неудовлетворительно? Там были боты и человеческие танцовщицы, все красивые. Они были соблазнительными, чувственными и – в отличие от Лары – предлагали секс за определенную плату. Как такое место могло не удовлетворить все пристрастия этой твари?

Она сделала паузу, снова обдумывая его слова. Чем больше она думала о них, тем более человечными они казались.

– Что ты имеешь в виду?

– Я пошел и посмотрел. Никто из них не танцевал так, как ты.

– Итак, ты просто решил – после того, как несколько секунд понаблюдал за моим танцем, – что хочешь, чтобы я была твоей собственной маленькой танцовщицей в твоем доме?

– Да.

Она ждала, что он скажет что-то еще, расскажет подробнее, но бот, казалось, решил, что одного слова будет достаточно.

Лара подняла ногу, чтобы почесать засохшую грязь на икре. Несмотря на мясо, которое она проглотила, голод терзал ее желудок. Этот бот предлагал все, что ей могло когда-либо понадобиться, первое утешение за всю ее жизнь, и она снова испытала искушение отказаться.

Табита работала в две смены после того, как Лара ушла из «У Китти», просто чтобы прокормить их двоих. Даже зная, что случилось с Ларой, Табита все равно поддалась аналогичному предложению от другого бота. Тепло и сытый живот, когда извращенцы каждую ночь лапают твои сиськи и задницу.

– Как тебя зовут? – спросил бот.

Она отогнала чувство вины, которое всегда сопровождало мысли о Табите.

– Лара.

– И это все?

– Что, черт возьми, ты имеешь в виду, говоря «это все»?

– У людей обычно есть два или три имени. У тебя просто Лара?

– Ох. Брукс. Лара Брукс, – она потянула за мокрую ткань вокруг шеи, ослабляя ее. – А какое… твое?

– Я говорил тебе вчера, – был ли в его тоне намек на обиду? Это было невозможно; боты так не работают.

– Я была немного напугана, понимаешь? На самом деле я не обращала внимания на имена и все такое.

– Большинство людей угрожают насилием, когда им немного страшно?

– Вообще-то, да, – ответила она, скрестив руки на груди. Особенно те, у кого был неудачный опыт общения с ботами. – Так ты скажешь мне свое имя еще раз или нет?

Оно наклонило голову, не сводя с нее глаз. Ужас скрутил ее внутренности сокрушительной тяжестью; что это существо собирается делать?

– Ронин, – сказало оно.

Теперь, когда оно упомянуло об этом, это прозвучало знакомо.

– Итак, теперь мы официально встретились, или что-то в этом роде. Ответ по-прежнему отрицательный. Ты можешь уходить.

Оно моргнуло.

– Оглянись вокруг, Лара Брукс.

Она сжала губы и огляделась. Глупая, отругала она себя. Это существо просто напомнило ей, какой дерьмовой была ее жизнь.

– Больше никаких ухаживаний со стороны других людей, не…

– Ты это видел, да?

– Ты не очень-то следила за своим окружением этим утром. Как и он.

– Очевидно.

– Со мной ты будешь в безопасности. Все ради того, чтобы делать то, что тебе нравится.

Лара прикусила язык, чтобы не усмехнуться. В безопасности с ботом? Это были последние вещи, с которыми она когда-либо чувствовала себя в безопасности. И все же она стояла здесь, в доме, который они с Табитой построили вместе, и разговаривала с одним из них. Хотя Ронин прикоснулся к ней против ее воли, он не причинил ей боли, не навязывался ей. Он не принуждал ее к соглашению… он пытался быть убедительным.

Когда, черт возьми, она начала думать об этом боте как о нем?

– Я подумаю, но с парой условий.

Он кивнул.

– Я буду танцевать. Ничего больше. Ты не будешь прикасаться ко мне.

– Что еще?

– Я хочу, чтобы ты помог найти мою сестру.

– Ты не знаешь, где она?

– Стала бы я просить о помощи, если бы знала? – она перевела дыхание, чтобы успокоиться. Теперь это были переговоры. Спокойствие. – Ее приютил бот, точно так же, как ты пытаешься сделать со мной. Я не видела ее несколько недель.

– Людей, которые исчезают в этом мире, обычно не находят.

– Не говори так! – Она подошла ближе, запрокинув голову, чтобы посмотреть на него снизу вверх.

– Это факт.

Не раздумывая, она замахнулась на него рукой. Прежде чем ее ладонь соприкоснулась с ним, одна из его металлических рук крепко схватила ее за запястье.

– У тебя есть какие-нибудь другие условия? – выражение лица Ронина не изменилось.

Лара дернула руку. Он не сжимал ее, и его хватка не причиняла боли, но она не могла вырваться.

– Если ты не собираешься ее искать, то мой ответ – нет.

– Я не говорил, что не буду искать. Это все твои условия?

– Ты больше не будешь так говорить о ней, – ответила она сквозь стиснутые зубы.

– Я не говорил о ней.

– Ты знаешь, что я имею в виду!

– Нет, не знаю. Я просто констатировал факт.

– Меня не волнуют ваши факты. Она не мертва!

Ронин, казалось, колебался.

– Я не прикоснусь к тебе, – сказал он, отпуская ее запястье, – если только это не будет необходимо для твоей безопасности. Я помогу тебе найти ее. И я больше не буду так говорить о ней. Ты танцуешь для меня, и я обеспечу тебя всем необходимым для твоего выживания. Мы договорились?

Лара отвернулась от него, потирая запястье. Почему он не ударил ее в отместку?

– Да, – она сглотнула, во рту внезапно пересохло. Лара поклялась себе, что никогда не сделает ничего подобного. Во второй раз она продавала себя боту.

– Собери вещи, которые ты хочешь взять с собой, – он снова взглянул на фотографию, и тень движения промелькнула у него на лбу. – Мы отправимся, как только ты будешь готова.

Так быстро? Она взяла свою сумку и наполнила ее своими сокровищами, аккуратно укладывая их внутрь. Ее не волновало, что они бесполезны; они принадлежали ей. Как только они были упакованы, она оцепенело стояла перед пустыми полками. Неужели там больше ничего не было? Неужели в ее жизни здесь не было ничего другого?

Вместо того, чтобы зацикливаться на этих мыслях, она сунула запасную одежду в сумку и достала из угла ботинки. Она нахмурилась, увидев почти оторванную подошву.

– Мы починим их, – Ронин опустился перед ней на колени и бросил свой рюкзак на пол между ног. Неуверенная, Лара наблюдала, как он порылся в нем и вытащил длинную полоску ткани. На нем были следы опаливания, как будто он пережил пожар.

– Оберни это вокруг своего ботинка. Должно продержатся, но это не сохранит твою ногу сухой.

– Эм, спасибо, – сказала она. Присев на край поддона, она натянула ботинки. Ее ноги хлюпали в них; они были такими же промокшими, как и ее одежда. Она обернула ткань вокруг своего поврежденного ботинка, туго завязав его сверху. Когда она стояла, он странно сидел на ней, но это было лучше, чем травмировать ногу при ходьбе.

Наконец, она подошла к фонарю. Она покидала единственный дом, который знала с тех пор, как была маленькой девочкой. Где были слезы, душевная боль? Ответ пришел к ней, когда она погасила фитиль.

Без Табиты это место было не чем иным, как еще одним инструментом выживания.

– Готово, – прошептала она.

Не говоря ни слова, Ронин вышел наружу. Лара последовала за ним, остановившись сразу за порогом. Встав на цыпочки, она сняла колокольчики с крючка и положила их в свою сумку. Лески, несомненно, запутались бы, но она не могла оставить это здесь. Это была вещь, которую она сделала своими руками. Кроме того, разбирая путаницу лесок, ей было бы чем заняться.

Она почувствовала на себе взгляд Ронина.

Как только она закрыла рюкзак, он пошел дальше. Дождь продолжался, хотя и значительно ослаб, от капель на лужах оставалась легкая рябь. Казалось, он вел ее по самым глубоким лужам и самым большим участкам грязи, но, тем не менее, ее ботинки хлюпали по мягкой, проголодавшейся земле.

Она не могла заставить себя оглянуться на хижину.

Будет ли она все еще стоять там, ожидая, когда бот закончит с ней?

Глава Шестая

Ронин повел Лару по дороге на Рынок. Он знал, что она следует за ним, по звуку ее шагов по гравию, по хлюпанью, когда она наступала поврежденным ботинком, по тихим звукам, которые она издавала, когда ее ноги скользили или она наступала в особенно глубокую лужу.

Несмотря на эти доказательства, часть его хотела оглянуться назад, просто чтобы убедиться, что она была там.

Согласие Лары на его предложение было логичным; оно обеспечит ей безопасность и комфорт, которых она, возможно, никогда не знала. С добавленным условием, что он поможет в поисках ее пропавшей сестры, она только выиграла от этого соглашения. Это был странный поворот – люди, по его опыту, редко были рациональны в своих решениях.

В данном случае их роли, очевидно, поменялись местами. В его предложении не было никакой логики. Только любопытство, необъяснимая потребность узнать, что отличает ее от всех остальных.

– Итак, куда мы идем? – спросила Лара.

– Ты уже знаешь, – Ронин повернул голову направо, где огни района Ботов контрастировали с темным небом.

– Я знаю, что мы идем туда. Но где находится твоя… резиденция? Кто, черт возьми, вообще употребляет такие слова?

– Я, – ответил он, бросив на нее взгляд через плечо, – и мой дом находится в северо-западном углу округа. Недалеко от Рынка.

В разговоре с ней было что-то освежающее. Хотя не бывает двух одинаковых маршрутов в Пыли, они были по-своему предсказуемы – те же самые распространенные опасности, та же переменчивая погода, те же напоминания о затерянном мире. И, как всегда, ощущение, что он был на грани того, чтобы распознать свою истинную программу.

Но он не мог предсказать, что скажет или сделает Лара в каждый конкретный момент. Возможно, он мог уловить признаки готовящейся вспышки гнева, но было невозможно предугадать, что сорвется с ее губ. Там, в хижине, она была в нескольких сотых секунды от того, чтобы влепить ему пощечину. Это вызвало у него странный, но не неприятный импульс.

– Итак, эм… мы столкнемся с кем-нибудь, мм… ну с железноголовыми?

Тревога в ее тоне и мягкая неуверенность в голосе заставили Ронина нахмуриться.

– Железноголовые? – он порылся в памяти в поисках термина. Если он и знал его, то он затерялся в «Отключении», как и многое другое. Было ли это просто еще одним оскорблением для его вида? – Конечно, там будут боты.

– Не просто боты. Они.

– Тебе придется быть более конкретной, Лара Брукс.

Она пробормотала фразу слишком тихо, чтобы он мог разобрать.

– Что? – он замедлил шаг и повернулся, чтобы посмотреть на нее. Ее брови были низко нахмурены, губы плотно сжаты.

– Дружки Военачальника! – выплюнула она. – Те, на ком его метка.

Череп, выполненный в форме шестеренки. Понимание встало на свое место. Теперь у него было другое название ботов Военачальника. Кто-нибудь, когда-нибудь называл их железноголовыми напрямую? Они, вероятно, были бы так же сбиты с толку, как и Ронин.

– Да. Большинство ботов в Шайенне не носят его символа, но тех, кто носит, он всегда держит на страже стены.

Лара нахмурилась, мышцы челюсти задергались, уставившись в землю перед собой. Она просунула большие пальцы под лямки рюкзака и поправила его положение на плечах.

– Что случилось? – спросил он. Человеческие выражения могли быть такими красноречивыми, но Ронин не был достаточно подкован, чтобы различать множество их нюансов.

– Ничего.

Ее поза противоречила ее ответу – напряженность согнутых рук, шаркающая походка, опущенная голова.

– Говори прямо, Лара Брукс. Тебя беспокоят подручные Военачальника?

– Черт возьми, – сказала она, замахиваясь ногой, чтобы отбросить камень в сторону. – Я не хочу об этом говорить.

Камень с грохотом отлетел в сторону, отскочив от гравия, прежде чем с глухим стуком врезаться в открытую железнодорожную шпалу.

Ронин остановился. От неожиданности, Лара чуть не врезалась в него. Он обернулся, и она посмотрела на него, щурясь от дождя. Влага прилипла к ресницам, обрамляющим ее ярко-голубые глаза.

– Должен ли я ожидать неприятностей? – спросил он.

– Я не знаю.

– А мне нужно знать.

– А я не знаю. Ты бот, ты постоянно видишь его дружков на Рынке.

– Я никогда не был с тобой на рынке. Есть причина, по которой они смотрят на тебя иначе, чем на кого-либо другого?

– Они не любят людей, – она опустила взгляд.

Шум дождя заполнил тишину между ними. Процессоры Ронина расплавились бы, пытаясь разгадать эту женщину. Ее реакция на него, когда она впервые поняла, что он бот, ее непреклонный отказ торговать с ним из-за того, кем он был, это отвращение к силовикам Военачальника…

– Что они с тобой сделали, Лара?

Она была достаточно близко, чтобы легким движением руки он мог положить ладонь ей на бедро. Как бы она отреагировала на такой контакт? Зачем он этого хотел? Она каким-то образом страдала, и что-то, спрятанное глубоко в его кодировке, говорило прикоснуться к ней, обнять ее, пока она не почувствует себя лучше.

– Они ничего мне не сделали, – она подняла подбородок и встретилась с его взглядом. – Нам не о чем говорить. Мы идем, или как?

Ронин сжал пальцы в кулак и оставил его висеть, бесполезным, у себя на боку. Никаких прикосновений; это было одно из ее условий. Возможно, он поторопился, так легко согласившись на это. Она что-то скрывала, но что он мог с этим поделать? Смотреть, как она танцует, и обеспечивать ее. Таков был уговор.

Он продолжил свой путь, ведя ее через ворота на Рынок. Для входа они использовали большие тяжелые стальные двери грузового контейнера, и Ронин еще не видел, чтобы они были закрыты.

Они миновали лавку Мусорщика и полдюжины торговых прилавков, Лара отставала от него не более чем на шаг. Она ничего не сказала, и это беспокоило. Когда он нес ее в жилище, женщина не прекращала своих протестов более десяти секунд, и ее молчание сейчас – в сочетании с явным беспокойством – не сулило ничего хорошего.

Расстояние между ними увеличилось, только когда они миновали продавца еды. Ронин оглянулся через плечо и увидел, что Лара остановилась, уставившись на еду и прикоснувшись кончиком языка к верхней губе. Она все еще была голодна? Он вспомнил, как она ела вяленое мясо, хотя «ела» – не совсем подходящее слово.

В его жилище не было еды, а это было одной из самых основных ее потребностей. Как он не подумал об этом раньше?

Он остановился, повернув голову, чтобы осмотреть ассортимент ларька.

– У меня в доме нет еды. Выбери, что возьмешь с собой.

– Но… это стоит кредитов, – сказала она, не отрывая глаз от бота, работающего у прилавка. Голова красно-белого бота была удлиненной, имитируя что-то вроде шляпы. Он резал морковь, нож поднимался и опускался достаточно быстро, чтобы звук напоминал отдаленную стрельбу из пулемета.

Ящики с продуктами заполняли большую часть прилавка; морковь, капуста, картофель и лук были единственными, которые Ронин мог легко идентифицировать. Какая ему польза от того, что он знал, как называется еда, если он ничего из этого не мог съесть? Еще больше вяленого мяса висело сбоку, поверх того, что, как он предположил, было копчеными кусками вилорога и козлятины. Позади повара на плите готовились на пару две кастрюли.

Бот шагнул к Ларе.

– Добрый вечер, – вежливо произнесло оно. – Меня зовут Зеленый. Чем я могу вам помочь? – Пустое место, где должен был быть рот бота, слегка подсвечивалось, когда он говорил.

– Это прозвище? – спросила Лара.

Оптика бота расширилась.

– Я не понимаю вашего вопроса.

– Ты белый.

– Нет. Я Зеленый.

– В тебе нет ничего зеленого.

Оптика продавца снова отрегулировалась, затворки закрылись, а затем медленно открылись.

– Добрый вечер. Меня зовут Зеленый. Чем я могу вам помочь?

Лара смотрела на бота чуть более четырнадцати секунд, прежде чем повернуться к Ронину. Ее брови были приподняты, челюсть отвисла. Она явно раньше не имела дела с автоматической идентификационной системой Зеленого класса.

– Просто закажи что-нибудь поесть, – сказал Ронин, сдерживая улыбку на губах.

– Все что угодно?

Он понадежнее повесил винтовку на плечо и сунул руку в карман, вытаскивая несколько кредитов.

– Достаточно, чтобы пережить сегодняшний вечер и завтрашнее утро.

Ее глаза расширились при виде кредитов. Она повернулась к Зеленому и указала на одно из копченых блюд.

– Это. И немного вон той картошки и моркови.

– Это все? – спросил Ронин. Он не знал, сколько еды и питья нужно людям, хотя был уверен, что информация хранится где-то в тлеющих руинах его памяти.

– Это больше, чем я ела за последние недели, – пробормотала она. – Дай мне еще этого вяленого мяса.

Зеленый ловко нарезал овощи и выложил их на плоскую поверхность гриля. Пока они готовились, он отрезал несколько ломтиков копченого мяса и несколько полосок вяленого мяса, завернув оба блюда в их собственные бумажные пакеты.

Зеленый, казалось, не был способен рассуждать на том же уровне, что более продвинутые боты или синты, но он выполнял свои задачи с эффективностью и скоростью, которые могли быть только результатом отработанного программирования. Это было целью Зеленого, причиной, по которой он был сформирован Создателями и разбужен Пророком.

Ронин оплатил покупку после того, как Лара получила свой заказ, и они вместе продолжили свой путь по Рынку. Его обонятельные сенсоры сфокусировались на запахе ее еды, специях, которыми было обработано мясо, и аромате приготовленных овощей. Запахи, которые он улавливал много раз, во многих местах, но почему-то никогда не придавал этому значения. Для людей эти запахи означали выживание.

– Почему он так растерялся? – спросила она, спеша идти рядом с Ронином. Она прижимала свертки с едой к груди.

– Зеленый?

– Да.

– Мы все сформированы Создателями, но не одинаково, – он осмотрел местность своей оптикой, осмотрев ботов по меньшей мере дюжины разных моделей. Все синты были похожи тем, что внешне казались людьми, но под ними не было ни одного, по-настоящему похожего друг на друга.

– Что ты имеешь в виду? Я знаю, что вы все выглядите по-разному, но…

– Функция Зеленого – готовить пищу. Другие боты предназначены только для выполнения таких действий, как инспектирование и ремонт зданий или производство оборудования. Многие из нас были созданы с совершенно определенной целью, и некоторым из нас удалось сохранить эту цель, несмотря на «Отключение».

– «Отключение»?

– Это случилось давным-давно. Достаточно давно, чтобы никто из нашего вида не помнил, что именно это было. Мы просто… проснулись, понимая, что какая-то часть нас была потеряна и что все казалось неправильным.

Он воспроизвел те самые ранние воспоминания: снежное мерцание в его оптике, обратную связь, подавляющую его аудиорецепторы. Ничего не осталось от того, кем он был раньше. Были только помехи, медленная череда диагностик и перезагрузок и добрый голос того, кто повторно активировал его.

Лара обеспокоенно нахмурилась, ее глаза бегали взад-вперед по земле у ее ног. Разве люди не рассказывали никаких историй о тех временах? Должны были; все дети Создателя – пережили Отключение. Даже если бы их жизнь была относительно короткой, разве они не передавали бы знания из поколения в поколение?

– Какова твоя цель? – спросила она.

На мгновение процессоры Ронина замерли, и все в нем стихло.

Добрый вечер. Меня зовут Ронин, потому что я не могу вспомнить, что было раньше. Чем я могу вам помочь?

Какой ответ он мог дать? Он искал его почти два столетия и до сих пор не получил удовлетворительного ответа.

Они достигли ворот в районе Ботов. Эти ворота тоже были открыты, но только настолько широко, чтобы люди могли проходить гуськом. Большие прожекторы на стене заливали территорию резким белым светом.

Время их прибытия было выбрано очень удачно.

– Хватит разговоров. Я буду говорить, если они что-нибудь спросят, – сказал он.

Двое железноголовых стояли на страже, по одному с каждой стороны прохода. Их оружие было более грозным, чем у ботов на блокпосту на окраине города. Это были штурмовые винтовки выпущенные до «Отключения», изготовленные из соответствующих деталей. Даже без бронебойных патронов у них был шанс пробить корпус Ронина с такого расстояния.

Лара молча, следовала за ним по пятам. железноголовый перевел взгляд с нее на Ронина. Возможно, ему следовало предусмотрительно вынуть свою винтовку из защитного чехла, прежде чем идти сюда.

– Скиталец по Пыли, – сказал в знак приветствия один из железноголовых – синт. Правый рукав его плаща был оторван, обнажая синюю оболочку руки и знак Военачальника на плече.

– Кобальт, – Ронин кивнул. Он замедлил ход и остановился в нескольких футах от железноголовых. На этот раз Лара не врезалась в него, а слегка прижалась к его спине. Его кожа ожила, электроды выпустили волну удовольствия от ее прикосновения, несмотря на разделяющую их одежду.

– Слышал, ты разговаривал с Военачальником прошлой ночью, – сказал другой бот. Это была приземистая модель с потрепанным массивным корпусом. Он носил имя Нортсайд.

Лара напряглась и резко вдохнула.

Они ничего мне не сделали.

Почему она так отреагировала при упоминании о встрече Ронина с Военачальником?

– Так и есть.

– Убедил тебя попробовать кое-какие местные товары? – спросил Кобальт.

От Лары исходил жар. Она пошевелилась, как будто хотела обойти его; моделирование предполагало, что у нее, вероятно, начнется одна из ее вспышек.

Ронин потянулся назад, положив руку ей на бедро, и оглянулся на нее через плечо. Она уставилась на него, стиснув зубы и испепеляя глазами, но не двинулась с места.

– Мы заключили соглашение, – сказал он достаточно громко, чтобы его услышали все.

Она расслабилась, напряжение покинуло ее тело. Изменчивые существа, люди. Но разве Ронин не отреагировал подобным образом на Военачальника и его железноголовых?

– Я вхожу с ней внутрь. Создатели знают, что мне понадобилось бы что-то подобное после того, как я пробыл в Пыли так долго, как и вы.

Железноголовые расступились. Лара сразу же последовала за шагающим Ронином. Они прошли через ворота, и до его резиденции оставалось менее полумили.

– Сообщи, когда закончишь с ней, – сказал Кобальт. – Я бы не отказался попробовать. Не у многих из них есть такие волосы.

Судорога пробежала по ладони Ронина, пальцы сжались, как будто хотели сжать винтовку. Сколько железноголовых служит Военачальнику? Ронину нужно было знать, сколько патронов нужно запасти.

Он провел Лару через узкий проход, пересекая порог из ее мира в то, что должно было стать его миром.

Перед ними широкая улица, освещенная оранжевыми фонарями, изгибалась на юго – восток. Прямо на север простирался парк, трава и листья которого блестели от влаги в искусственном освещении. Это было одно из самых зеленых мест, которые Ронин видел с момента пробуждения. И все же внутри никогда не было никого, кроме ботов-ремонтников, подстригающих растительность.

Это казалось пустой тратой времени.

В траве было всего несколько коричневых пятен, и она процветала во многих местах благодаря тени деревьев, окружавших парк. Сквозь стволы деревьев он мог разглядеть воду центрального пруда, отражающую отблески огней Шайенна на облаках.

– Они не тронут меня, – прошипела сзади Лара. – И о чем, черт возьми, вы с Военачальником говорили?

Ронин повернулся к ней лицом, осматривая пустую улицу и внушительную эклектичную стену. Хотя никого не было видно, по всему Шайенну были железноголовые, и все они добросовестно подчинялись своему лидеру.

– Сюда. Не стоит говорить об этом здесь.

– Я не сдвинусь больше ни на шаг, – она скрестила руки на груди. – Скажи мне. Зачем ты разговаривал с этим… с этой тварью?