Текст книги "Скиталец (ЛП)"
Автор книги: Тиффани Робертс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 29 страниц)
Глава Двадцать Пятая
Когда Лара проснулась, до ее сознания донесся разговор, хотя слова были далекими и нечеткими.
– … электромагнитный импульс, который повредил схемы большей части электроники, включая ботов, – это был голос Ньютона, использующий много терминов, которых она не понимала. Насколько она знала, он говорил на другом языке.
Она открыла глаза. Перед ней вырисовывалась глухая бетонная стена. Словно почувствовав, что она проснулась, Ронин провел рукой по ее руке.
– Это происходило повсюду? – спросил он.
Как долго они с Ньютоном разговаривали? Лара долго слушала, задавая вопросы, когда не могла удержаться. Ронин оказался даже старше, чем он думал. Он существовал в том давнем, мертвом мире, и она не могла не задаться вопросом – заботился ли он о ком-то тогда так же, как сейчас о Ларе?
Даже после очередного Отключения, я никогда не смогу забыть тебя, Лара Брукс.
Но что, если он забыл кого-то еще?
В конце концов, усталость настигла ее – чему способствовало постоянное использование слов, которых она не знала или не понимала, – и она легла на одну из коек, быстро погрузившись в сон, в то время как их голоса продолжались у нее за спиной.
– Мы должны были так считать. Не было никаких сомнений, что Денвер пострадал от прямого удара. К счастью – не могу сказать, что ситуация была удачной, – ветер унес осадки на юг… это странно, учитывая, что в то время преобладающий ветер обычно дул с юга. Разумеется, с тех пор направления воздушных потоков радикально изменились, но – мои извинения. Я склонен обходить свою точку зрения.
– После того, как Денвер был разрушен, больше никаких сообщений не было.
– Ты сказал мы, – Ронин взглянул на Лару, когда она села и подвинулась к нему. Он взял ее за руку и снова обратил свое внимание на Ньютона.
– Я был направлен на базу ВВС в Шайенне, где работал с Уильямом и его сыном во время войны. Хотя некоторые районы города, особенно те, что расположены поблизости от автострады, были разрушены, под поверхностью находятся сильно укрепленные сооружения, которые пережили самые сильные разрушения. Когда я уходил, в живых оставалось сто девять человек личного состава, гражданских и военных.
Лара нахмурила брови.
– Что ты имеешь в виду «под Шайенном»?
Ньютон посмотрел на нее. Его вид не показался таким уж странным после того, как она увидела Ронина без кожи.
– Не под Шайенном, мисс Брукс. Под базой ВВС Фрэнсиса Э. Уоррена, к западу от самого города.
Она запустила пальцы в спутанные волосы, убирая их с лица.
– Там есть люди? Все еще?
– Прошло много лет с тех пор, как я был там в последний раз. Хотя они, возможно, были ограничены в пространстве, они процветали.
Так близко от Шайенна были процветающие люди? Это означало, что у них была еда, надежное укрытие… Она повернулась к Ронину.
– Военачальник не знает, что они там!
– Военачальник, – эхом повторил Ньютон, переплетая одну руку с другой. – Иногда я забываю, что он так себя называет. По крайней мере, он подозревал, что они там были. Взял своих последователей и прочесал всю территорию базы в поисках оружия и материалов, хотя после войны там мало что осталось. Они разобрали все, что не смогли забрать. К счастью, его нетерпение взяло верх задолго до того, как он нашел способ спуститься вниз.
– Ты знаешь его? – Ронин наморщил лоб.
– Как бы я ни предпочитал это отрицать, да. Я отремонтировал и повторно активировал его. Какое-то время казалось, что это пойдет на пользу многим. У него было такое… видение. Это необычная черта, которой боты обладают так сильно. Но… он никогда не был таким, как все мы.
– Что ты имеешь в виду? – спросила Лара. – Ты хочешь сказать, что он всегда был против людей?
– Вовсе нет, мисс…
– Просто Лара, – сказала она, внутренне съежившись.
– Тогда Лара. У него было не больше проблем с людьми, чем у всех нас, по крайней мере, поначалу. Какая бы информация ни сохранилась в его информационном ядре после его деактивации, должно быть, она просто не оставила ему возможности сделать никаких выводов, кроме того, что люди были ответственны за случившееся. Следовательно, он не считает их достойными его доверия или доброй воли.
– Есть ли где-нибудь еще такие же, как он?
– Я никогда не видел такого, как он, – сказал Ронин. – Боты и люди живут отдельно во многих местах. Иногда между ними возникает напряженность. Но я никогда не был ни в одном месте, где боты убивали людей так, как это сделал он.
Сколько людей убил Военачальник? Не только когда человек на чердаке был жив, но и за все последующие годы?
– Насколько мне известно, – пальцы Ньютона нервно задергались, – он единственный в своем роде. У него есть… уникальное средство обработки, которое все еще находилось на экспериментальной стадии во время войны. Немного времени и таких, как он, наверняка было бы больше. Думаю, это к лучшему, что подобные исследования были прекращены.
– Экспериментальная стадия? – Лара подтянула колени и обхватила их руками. – Например, как они изменили Ронина?
– В том, что было сделано с Ронином, не было ничего экспериментального.
Ронин обнял Лару за плечи, и она прижалась к нему. С тех пор, как они впервые занялись любовью, он не мог оторвать от нее рук – как будто жаждал физического контакта так же сильно, как и она.
– Что именно со мной сделали? – спросил Ронин.
– Как я уже сказал, ты изначально был создан для имитации человека. Чтобы иметь возможность сойти за человека – или, по крайней мере, достаточно близко, чтобы различия не вызывали особого беспокойства. Когда разразилась война и ее масштабы возросли, запасы ботов, сконструированных специально для военного использования, быстро истощились.
– Правительства стран мира захватили все гражданские устройства, какие могли, и перепрофилировали их. Ты были одним из сотен тысяч. Твой нейронный интерфейс был модернизирован для увеличения времени реакции, и они установили усовершенствованную оптику и системы наведения. Твои ингибиторы силы и скорости были отключены, что позволило использовать твои возможности в полной мере. И твоя оболочка была усилена для повышения прочности. Синтетические люди были особенно востребованы для военного применения, поскольку психологические последствия неспособности отличить человека от машины для бойцов-людей были значительными в течение длительных периодов времени.
– Его превратили в солдата, – сказала Лара.
– Боты не устают, – объяснил Ньютон. – Мы можем реагировать с большей скоростью и точностью, чем способны люди. Мы сильнее, быстрее и долговечнее, и какие бы повреждения мы не получили, их можно исправить за относительно короткий промежуток времени. И в то время большинство людей не считали нас живыми существами. Мы были оружием, дорогим, но расходуемым. Боты в бою означали меньший риск для человеческих жизней.
– Ты только что сказал нам, что тогда люди и боты мирно сосуществовали. Зачем им заставлять нас сражаться в их войне? – спросил Ронин.
Ньютон покачал головой, опустив взгляд. Его пальцы снова пошевелились в почти нервном жесте. Это напомнило ей о том, как Ронин время от времени почесывал щеку, когда казался особенно противоречивым или раздраженным.
– Ничто и никогда не было таким простым. Политика и баланс сил, были сплетены в сложную паутину. Многие люди рассматривали ботов как инструменты, больше похожие на портативные электронные устройства, которыми они были так увлечены, чем на самих себя. Многие другие, подобно Уильяму, признавали наше зарождающееся сознание, интеллект и индивидуальность и видели что-то изначально человеческое в разуме, если не в теле.
– Конечно, большую роль во всем этом сыграл страх. Нас боялись за то, кем мы были. Превосходящий людей во многих отношениях – и позволь мне извиниться, Лара, поскольку я не хотел тебя обидеть этим утверждением.
– Нет ничего такого, чего бы я уже не знала, – сказала она, взглянув на Ронина. Поначалу она тоже боялась его.
– Уильям и его коллеги признали, что боты и люди могут приносить огромную пользу друг другу, если подходить к отношениям добросовестно и непредубежденно. Он видел в этом созависимость, которая поможет реализовать новую эру технологий и удобства для всего человечества. Я тоже в это верил, – рука Ньютона разжимается, пальцы вытягиваются и замирают.
– Но были и те, кто боялся за будущее человечества. Среди тех, кто выступал против нашей возросшей свободы воли, было распространено мнение, что мы в конечном итоге настигнем людей, уничтожим их и объявим мир своим. Эта искра страха переросла в ненависть, и эта ненависть в конечном итоге помогла разжечь войну, которая поглотила весь мир.
– Они вызвали то, что хотели предотвратить, – сказал Ронин.
Ньютон кивнул, снова сложив руки вместе.
– Не вопреки их усилиям, а – отчасти – благодаря им.
– Но ведь эти предрассудки распространялись в обоих направлениях, не так ли? – спросила Лара. – Военачальник действительно захватил власть, по крайней мере, в Шайенне, как они и опасались.
– Военачальник… – Ньютон опустил голову и замолчал, погрузившись в молчание.
– Ты что-то скрываешь, – Лара сузила на него глаза. Пальцы Ронина сжались на ее плече. – Что отличает Военачальника от остальных?
– Он причинил вред бесчисленному количеству людей, – добавил Ронин, – и ботам тоже. Любому, кто выступает против него.
Ньютон уставился на свои руки, переплетая пальцы, соединяя их вместе. Как раз в тот момент, когда Лара собиралась потребовать ответа, он заговорил.
– Его звали Кевин Тернер. Он был человеком.
Дыхание покинуло легкие Лары. Ее глаза расширились, и она не могла произнести ни слова, не могла сформулировать связную мысль.
– Кевину Тернеру поставили диагноз неоперабельный, неизлечимый рак, когда ему было сорок три года, жить ему оставалось примерно три месяца. В то время доктор Андерсон был одним из ведущих ученых в мире, работавшим над следующим достижением в робототехнике – переносом человеческого сознания в тело бота.
– Я не понимаю, как такое возможно, – сказал Ронин. – Все, что касается нашего мышления и функционирования, совершенно другое.
– Не так уж и отличается, как может показаться. Мы оба чувствуем и реагируем через нейронный интерфейс, который отправляет электрические сигналы от датчиков – или нервных окончаний – в центральный пункт управления. Кодирование, которое направляет наши мысли и поведение, в некотором смысле похоже на кодирование человеческого мозга. Это был просто еще один вызов, который нужно было преодолеть, а Уильям никогда не уклонялся от вызовов. Кроме того, он работал с доктором Джессикой Юань, одним из самых талантливых неврологов в своей области.
– Почему? – Лара заставила себя спросить.
– Почему? – задумчиво повторил Ньютон. – Для Уильяма это был способ предоставить семьям больше времени для общения со своими близкими. Я думаю, что доктор Юань чувствовала то же самое. То, с чем медицинская наука не могла справиться в одиночку, возможно, смогла бы победить робототехника. У Кевина Тернера были жена и двое детей, которые остались бы без мужа и отца, когда он скончается. Он вызвался участвовать в программе после того, как доктор Юань объяснила возможности – и риски.
– Я… если он был человеком, почему он ненавидит нас?
– Хотел бы я дать тебе однозначный ответ, Лара. Все, что я могу сделать, это строить предположения. Пересадка прошла успешно, но не без осложнений. Стрессы, которые он перенес, были огромными. Психологические последствия только начинались, когда военные схватили Кевина и все связанные с ним исследования. Нас всех перевезли в неизвестное место, откуда в конечном итоге перевели на базу ВВС Фрэнсиса Э. Уоррена.
– Я больше не видел Кевина, пока не нашел его в пустоши много лет спустя и не оживил. Во время нашего короткого общения не было никаких признаков того, что он вспомнил, что был человеком.
– Насколько ужасной была война? – спросила Лара, потирая уставшие глаза тыльной стороной ладони.
– Это было ужасно, – ответил Ронин. Его хватка на ней усилилась. – Иногда я вижу лица. Проблески в моих поврежденных воспоминаниях. Всех людей и ботов, с которыми я покончил.
– Так… ты помнишь кое-что из того, что было до Отключения? – она взглянула на него, нахмурившись.
– Только мерцание. Неподвижные изображения смерти и дезактивации.
– Сможет ли он когда-нибудь вернуть себе остальное? – Лара снова перевела взгляд на Ньютона.
– Хотя это и не невозможно, но маловероятно. У них было необходимое оборудование на базе ВВС, но нет гарантии, что оно все еще работает или что его данные не повреждены без возможности восстановления.
– Не думаю, что я хочу это вернуть.
– Почему? – Лара вернула свое внимание к Ронину.
– Что есть для меня в этих воспоминаниях? – он поднес свободную руку к щеке и почесал. – Боль, потеря, напоминание обо всех ужасных вещах, которые я совершил и свидетелем которых был? Если кто-то и был в моей жизни раньше, то теперь его нет.
Лара съежилась, и он повернул к ней голову и обхватил ладонями ее лицо.
– То, что у меня есть с тобой, Лара, принесло мне больше удовлетворения, чем что-либо другое. Воспоминания, которые я создаю с тобой, делают все, что было прежде, бесполезным для меня.
– Что, если бы был кто-то, к кому ты… ты чувствовал то же, что и ко мне, но просто забыл об этом? – она сжала кулаки, лежащие на коленях.
– Если бы был кто-то, к кому я когда-либо испытывал то же самое, я бы никогда не забыл. Ты записана в каждую схему, в каждый бит данных. Теперь ты часть моей основной функции.
Она накрыла его руки своими и прислонилась лбом к его лбу, закрыв глаза. Как получилось, что она так быстро стала нуждаться в нем? Ронин проник в каждую частичку ее существа. Когда он оттолкнул ее, отдалился из-за собственной боли, она почувствовала это в своей душе. Она нуждалась в нем, нуждалась в его твердом, непоколебимом присутствии, в его терпении, в его вдумчивости. Она жаждала его прикосновений не только в страсти, но и в утешении.
Уход Табиты из дома был болезненным, и ее смерть оставила в сердце Лары дыру, которая никогда не заживет.
Но она не была уверена, что переживет потерю Ронина.
– Мы уехали из Шайенна, чтобы быть вместе, – она повернула голову и посмотрела на Ньютона. – Моя сестра переехала жить к боту. Военачальник убил их обоих. Он дал Ронину шанс проявить себя, убив меня.
– Мы никогда не предполагали, что перенос его сознания станет катализатором, который уничтожит его человечность, – мягко сказал Ньютон. – Это никогда не входило в наши намерения.
– Его можно остановить?
Ньютон кивнул.
– Так же, как и любого другого.
– Тогда почему его до сих пор не остановили? – потребовала она, и в ее животе вспыхнул огонь. Все эти страдания, страх и смерть. – Ты его завел. Почему же не выключил?
– Если бы он все еще был человеком, а я всего лишь врачом, который лечил его после ужасной травмы, задали бы вы мне этот вопрос?
– Да!
Его металлический взгляд стал еще более хмурым, а тело поникло.
– Я не разрушитель. Моей целью было помочь восстановлению мира, но эта цель потерпела полный провал. Особенно в Шайенне, мое вмешательство только усилило страдания людей. Вот почему я был здесь. Возможно, в какой-то момент я поверил, что смогу это сделать. После слухов о том, что он натворил… Я не создан для разрушения, Лара. Итак, я лежал здесь годами, прячась от мира, которому хотел помочь.
– Тогда почему бы не позвать на помощь кого-нибудь другого? Кого-нибудь, кто выполнит грязную работу? Нет, ты просто сидел здесь и ржавел, пока он убивал людей. Не только людей, но и всех! – она уставилась на него, грудь ее вздымалась, но огонь погас, когда пришло осознание. – И мы тоже просто бросили их.
Опустив голову, она запустила пальцы в волосы, откидывая их назад.
Ронин обхватил ее руками и притянул в свои объятия. Его объятие было нежным, но твердым.
– Ты знаешь, что это не то, как мы работаем. Не больше, чем то, как работаете вы.
– Плохие люди наказываются. Почему бы и ботам не быть наказанными?
– Вокруг него небольшая армия. Кто может противостоять этому? – спросил Ронин.
– Другие боты, такие же, как ты, – она подняла голову, чтобы встретиться с ним взглядом.
– Я всего лишь один. Даже если бы мне удалось подойти и деактивировать его навсегда, я бы никогда не выбрался оттуда целым.
Лара махнула рукой в сторону Ньютона.
– Он гребаный Пророк! Ты узнал его. Другие бы не узнали? В Шайенне должны быть другие боты, которые выступили бы против Военачальника, и они доверяли бы Ньютону.
– Пророк – легенда, Лара. Я всего лишь бот, созданный для помощи в научных исследованиях и экспериментах.
– Но они бы послушали тебя. Ты кое-что знаешь. Ты многих из них пробудил, не так ли?
Ньютон поднял руки, поворачивая их, чтобы посмотреть на свои поцарапанные ладони.
– Я включил их, да, но именно такие люди, как Военачальник, снабдили их всем необходимым для нормального функционирования.
– Ронин обеспечивает их всем необходимым. Он и другие скитальцы по Пыли, приносят мусор и вещи.
– Это правда, – сказал Ронин, – но это не имеет значения. Я все еще чужак в Шайенне, существующий отдельно от сообщества, которое он построил.
– Построил? Люди уже построили его, а он просто взял и захватил! – Лара отстранилась от него. Как она могла не чувствовать вины за то, что ушла сейчас, узнав все это? Она даже не сказала ни слова Гэри и Кейт, которые помогли ей, несмотря на то, что не были обязаны это делать, чьи жизни висели на волоске, который Военачальник мог оборвать в любой момент. – Он убьет их всех. Каждого из них. Это всего лишь вопрос времени. А ты бы просто сидел здесь и ничего не делал.
– Что ты хочешь, чтобы я сделал? – спросил Ньютон, встретившись с ней взглядом. – Мы втроем пойдем в центр города и попытаемся привлечь ботов к нашему делу? Ты знаешь, на что он способен, Лара. Ты видела это собственными глазами.
– Люди будут сражаться. Нам больше нечего терять. А что насчет людей на базе? Если бы ты сказал им, что он делает, стали бы они просто сидеть сложа руки и ждать, пока он в конце концов не найдет их?
– Мы не можем вернуться в Шайенн, – в голосе Ронина звучала сталь. – Это небезопасно для тебя.
– А где-нибудь безопасно? – Лара закрыла глаза и вдохнула. У нее перехватило дыхание, и она была на грани слез. Она требовала многого, настаивала на вещах, находящихся вне ее контроля. Даже если она не общалась с большинством людей Шайенна, они все равно были ее народом, и все они были вынуждены жить в страхе по приказу Военачальника. Она выросла среди них, знала их в лицо, торговала с ними. Она узнала страдание в глазах детей, бегущих по грязным улицам. Это было то же самое страдание, которое она знала всю свою жизнь.
И все, что она могла сделать, это убежать. Она ненавидела чувствовать себя такой беспомощной. Ненавидела то, что они ничего не могли сделать. Это было неправильно, но разве у них был выбор?
– Ты прав, – прошептала она. – Мы не можем вернуться.
– В это может быть трудно поверить, – сказал Ронин, беря теплой рукой ее за подбородок и заставляя посмотреть ему в глаза, – но за пределами Шайенна есть целый мир. Мы можем где-нибудь построить будущее, и, возможно, это наш единственный шанс сделать это вместе.
Лара кивнула. Какой бы ужасной ни была ситуация в Шайенне, ей было ради чего жить. Кого-то. Умственное истощение навалилось на нее, придавливая к земле; это было слишком сильно, слишком быстро. Она обмякла в объятиях Ронина, положив голову ему на плечо.
Ньютон что-то тихо сказал, но она уже закрыла глаза и перестала обращать внимание.
Как только шторм закончится и они покинут это место, она увидит мир, и она была рада, что Ронин будет тем, кто покажет ей его. Однако их счастье всегда будет омрачаться пятном мрака от осознания того, что она ничего не сделала, чтобы помочь остальным.
Глава Двадцать Шестая
Ронин провел пальцами по щеке Лары и увидел, как ее ресницы затрепетали. Она прижалась к нему и сделала долгий, медленный вдох. Повернувшись к нему, она уставилась в темноту с расширенными зрачками.
– Пора уходить? – прохрипела она.
– После того, как ты что-нибудь съешь и выпьешь.
– Окей.
Лара с тихим ворчанием выбралась из постели. Ронин опередил ее, зажигая фонарь. Она подняла руку, чтобы прикрыть глаза от света, и зевнула в сгиб локтя.
– Как долго я спала?
– Пять часов и двенадцать минут. Солнце уже должно было взойти.
– Как долго продолжался шторм? – она нашла свою флягу и сделала большой глоток.
– В последний раз мы слышали его чуть более трех часов назад, – ответил Ньютон со своего места на ступеньках. – Это была одна из самых сильных бурь за последнее время.
Ронин проверил ремни и завязки на их сумках. Он хотел быть в нескольких днях пути от Шайенна, прежде чем делать такую долгую остановку, но Пыли было наплевать на чьи-либо планы. Им предстояло преодолеть несколько миль. На взгляд Ронина, Военачальник был слишком близко.
– Туалет вон там, – сказал Ньютон, указывая на закрытую дверь рядом с Ларой. – За неимением ничего лучшего я поддерживаю его в рабочем состоянии.
– Серьезно? Я терпела все это время только для того, чтобы ты сказал мне, что у тебя есть туалет?
– Мои извинения. Учитывая характер наших предыдущих бесед, казалось, не было разумной возможности проинформировать тебя.
– В любое время можно сказать кому-нибудь, что здесь есть туалет, – она ухмыльнулась, прежде чем ворваться в комнату и закрыть за собой дверь.
– Я должен буду иметь это в виду при будущих встречах, – размышлял Ньютон, – она уникально энергична, Ронин.
Ты бы видел, как она танцует.
Он удержался, чтобы не сказать это вслух. Ронин решил, что танцы Лары – это только для него.
– За несколько недель с ней я узнал о жизни больше, чем с тех пор, как ты меня реактивировал.
– Хотелось бы, чтобы такие соединения, как у вас, были правилом, а не исключением из него.
Ронин пожал плечами. Он расстелил на полу тряпку и положил на нее свою винтовку, быстро разбирая ее.
– Не имеет большого значения, что говорят или делают другие. Одобрение мира для нас не имеет значения.
– Ты бы пошел на деактивацию ради нее, если бы до этого дошло? – в голосе Ньютона слышалась странная неуверенность.
– Да. Я сталкивался с этим из-за вещей, которые были для меня гораздо менее важны, чем она.
Дверь открылась, и появилась Лара. Ее лицо было чисто вымыто, щеки порозовели, и она обернула волосы шарфом.
– Ты не представляешь, насколько лучше я себя сейчас чувствую, – она подошла к своему рюкзаку, закрыла его и накинула на плечи. – Я поем по дороге.
– Хорошо, – Ронин внимательно осмотрел детали винтовки. Они выбрались из бури до того, как внутри нее скопилось много пыли, поэтому он быстро почистил детали и собрал их обратно. Покончив с этим, он встал и натянул остальные сумки.
Лара подошла к Ньютону. Он встал, когда она приблизилась.
– Спасибо, что позволил нам остаться.
– Это меньшее, что я мог сделать, – ответил Ньютон, растягивая губы в улыбке. – Особенно учитывая, что у вас есть огнестрельное оружие.
Она улыбнулась в ответ, хотя мгновение спустя выражение ее лица изменилось.
– Я… сожалею. За то, что я сказала. Я знаю, что не…
– Тебе не нужно извиняться передо мной. Ты имеешь полное право злиться из-за того, что произошло, и мы ничего не можем сказать или сделать, чтобы стереть эти обиды. Я хотел бы, чтобы мы встретились при более приятных обстоятельствах, мисс Брукс, но все равно я рад, что познакомился с вами.
– Я тоже, – сказала она. – Может быть…ты мог бы пойти с нами? Я имею в виду, это место лучше, чем моя старая лачуга, но… ты мог бы найти что-нибудь получше.
– Возможно, в следующий раз, когда ты заявишься без предупреждения, я приму приглашение, – ответил он с грустным юмором в голосе. – Не думаю, что я вполне готов отменить свое добровольное изгнание, но ты дала мне пищу для размышлений.
– Ну, тогда, я думаю… до следующего раза?
Ньютон посторонился, чтобы пропустить ее вверх по лестнице.
Ронин остановился перед Ньютоном.
– Спасибо.
Ньютон кивнул.
– Имя, которое ты выбрал, тебе очень подходит. Не теряй того, кем ты стал.
– Я не буду, – ответил Ронин, – и я надеюсь, что ты вспомнишь, кем ты был раньше, чем пройдет слишком много времени.
Лара повернула сломанную ручку и толкнула тяжелую дверь. Скрежет металла о металл, раздававшийся на петлях, был похож на стон умирающего животного, эхом отражающийся от бетонных стен.
Следующим звуком, таким слабым по сравнению с этим, но гораздо более мощным, был испуганный вздох Лары. Ронин поднял оптику вверх, чтобы увидеть, как чьи-то руки сомкнулись на ее руках, а затем ее утащили за пределы его поля зрения.
– Ронин! – закричала она.
Он взбежал по лестнице и ворвался в желто-серое утро, размахивая винтовкой. Лара была рядом с домом. Ронин не тратил впустую вычислительную мощность, размышляя о том, как он выдержал шторм.
Двое железноголовых держали Лару, один из них большой рукой зажимал ей рот. Военачальник стоял рядом с ними. Ронин прицелился в него, но не выстрелил. Риск для Лары был слишком велик.
Безмолвно железноголовые передали Лару в руки Военачальника. Он обхватил ее одной рукой за шею, а другой за талию, оборвав ее крик, надавив на горло. Ее пальцы вцепились в его предплечье. Широко раскрыв глаза, она встретила взгляд Ронина.
– Опусти пистолет, скиталец, – категорично приказал Военачальник.
Ронин колебался, а его мысли бешено бегали, ища способ обратить ситуацию в свою пользу. Спасти ее.
– Если ты не подчинишься, ты знаешь, чем это закончится. Не заставляй меня просить снова.
Палец Ронина, зависшего рядом со спусковой скобой, дернулся. Хватит ли одного выстрела, чтобы покончить с этим? Сделать то, что хотела Лара, покончить с Военачальником навсегда и освободить всех людей, которые жили в его тени ужаса? Была ли это та жертва, которую она хотела, чтобы они принесли?
Но он не мог рисковать ею.
Он убрал левую руку с передней рукояти и присел, потянувшись вперед, чтобы положить винтовку на пыльную землю.
Оптика Военачальника едва заметно дернулась из стороны в сторону. Аудиорецепторы Ронина уловили шелест травы, а затем огромный вес обрушился на него с обеих сторон. Еще два железноголовых. Они схватили его за руки, заломив их за спину, стащили с него рюкзаки и заставили лечь лицом в пыль.
– Я предпочитаю, когда все идет легким путем, – сказал Военачальник, когда один из других железноголовых шагнул вперед и подобрал винтовку. – Эта часть была легкой. К сожалению, ты сделал все остальное очень неприятным для меня. Я не люблю, когда мне приходится покидать свой город из-за того, что кто-то злоупотребил моей снисходительностью.
– Ты сказал избавиться от нее. Ее больше нет в Шайенне, – Ронин повернул голову, чтобы сфокусировать взгляд на Ларе.
– Да, не так ли? Я не должен удивляться, что ты так это воспринял. Всякий раз, когда я думаю, что разъяснил тебе что-то предельно ясно, это не укладывается у тебя в голове. Думаю, мне просто нужно продемонстрировать, что я имею в виду, когда говорю тебе избавиться от чего-то.
Военачальник отпустил Лару лишь для того, чтобы положить руку ей на затылок. Его губы скривились, когда он оглядел ее с ног до головы.
– Тебе следовало остаться в грязи, там, где твое место, – он ударил ее кулаком в живот.
Лара согнулась пополам, хрипя, и рухнула к ногам Военачальника. Она забилась в конвульсиях, и ее вырвало, выплеснув скудное содержимое желудка на землю.
Процессоры Ронина перешли на полную мощность, вливая энергию в его приводы для выполнения двух задач – уничтожения врагов и защиты Лары. Он вскочил, и удерживающие его железноголовые отшатнулись. Один из них схватил Ронина за запястье, когда он направился к Военачальнику.
Развернувшись, Ронин ударил кулаком по вытянутой руке бота, сбоку попав в локтевой сустав. Металл хрустнул, когда тот согнулся не в ту сторону, сломав захват железноголового. Задержки было достаточно, чтобы второй бот восстановился.
Другой бот врезался в Ронина сбоку, повалив его на землю. Облако пыли заслонило оптику Ронина, когда он повернулся в поисках Лары.
Сильные руки схватили его за голову, заставляя повернуться лицом к Военачальнику. Вес по меньшей мере трех ботов навалился на Ронина, прижимая его к земле, их руки и ноги давили на его конечности.
– Все эти проблемы из-за мешка с мясом, – сказал Военачальник, когда пыль осела.
– Пошел нахуй, – выплюнула Лара. Она обхватила себя рукой за талию.
– Ты уже это сделала, – Военачальник пнул ее в ребра. Она вскрикнула, перевернувшись в пыли. – Ты мог бы сделать это безболезненно для нее, скиталец, если бы послушал меня.
Походка Военачальника была неторопливой, когда он подошел к Ларе. Он присел перед ней на корточки, взял в пригоршню ее волосы и приподнял ее голову над грязью. Лара оскалила зубы, из ее горла вырвался приглушенный звук боли.
– Может быть, я позволю остальным трахнуть ее, прежде чем она сдохнет. Выясним, почему ты решил ее оставить.
Ронин не сразу осознал свою растущую любовь к Ларе, но гораздо быстрее научился ненавидеть. Лара была его жизнью, его смыслом, его долгожданной целью. И Военачальник намеревался забрать ее. Ее собирались убить, и Ронин ничего не мог сделать, чтобы остановить это.
Для Военачальника это не было вопросом выживания. Это существо – ни бот, ни человек – ничего не выиграет и не потеряет от этого, никакой мотивации, кроме предрассудков, жестокости и гордости. Несмотря на расцветающее в нем презрение, Ронин не мог понять ненависти Военачальника, она была направлена на народ, к которому он когда-то принадлежал.
У гнева Ронина была особая цель и четкие причины. Это была эмоция холодной логики, и, знай он это раньше, он прикончил бы Военачальника при первой же возможности.
Лара набросилась, впиваясь пальцами в зашитую рану на лице Военачальника. Она потянула, сдирая синтетическую кожу с его челюсти, обнажая металлические пластины под ней. Он дернул головой в сторону, содрав еще больше кожи, прежде чем ее хватка ослабла. Когда он перевел взгляд на нее, она плюнула ему в лицо.
Открытая ладонь Военачальника ударила ее по щеке. Кровь брызнула у нее изо рта, собираясь на траве и грязи яркими каплями. Он ударил ее снова, прежде чем она успела прийти в себя.
Ронин крутанулся под железноголовыми, перенося свой вес, чтобы вывести их из равновесия. Лара будет убита у него на глазах. Он никогда не вернет ее, никогда не сможет снова прикоснуться к ней или услышать ее голос напрямую, никогда не увидит искру жизни в ее глазах или не испытает прилив эмоций, вызванный ее танцами.
Он высвободил одну из своих рук и вцепился ею в горло ближайшему железноголовому. Металл хрустнул под его сомкнутыми пальцами, и он потянул. Голова бота безвольно откинулась назад, когда Ронин выбросил компоненты его шеи.
