Текст книги "Рискуя всем (ЛП)"

Дата выхода в оригинале:  27 января 2015

Переводчик: Александра Форд

Редактор: Александра Форд

Вычитка, контроль качества: Евгения Морзеева

Обложка: Асемгуль Бузаубакова

Специально для группы •WORLD OF DIFFERENT BOOKS•ПЕРЕВОДЫ КНИГ•

Любое копирование без ссылки

на переводчиков и группу ЗАПРЕЩЕНО!

Пожалуйста, уважайте чужой труд!

Копирование и размещение

перевода на посторонних ресурсах

ЗАПРЕЩЕНО!

Имейте совесть!

Уважайте чужой труд!

Аннотация

Агент нью-йоркской полиции Серафина Ньюсом жаждет отомстить за смерть брата любой ценой. Даже если придется втереться в доверие к опасной уличной банде. Девушка заходит в работе под прикрытием так далеко, что практически теряет из виду путь назад. Каждая минута – угроза жизни, особенно, когда Сера случайно подслушивает секретную информацию.

Боуэн Дрискол – наследник криминального бизнеса. Он никогда об этом не просил, но, поскольку отец угодил за решетку, пришлось взвалить на себя его обязанности. Однако, комиссар нью-йоркской полиции угрожает парню тюрьмой, если он не согласится посодействовать копу под прикрытием, и Боуэн впервые в жизни встает на сторону закона.

Он понимает в какой опасности Сера и следит, чтобы с ней ничего не случилось, попутно пытаясь спасти собственную задницу. В чем проблема? Девушка не должна догадаться, что он на ее стороне. А еще в горячих искрах, что вспыхивают между ними, испепеляя Дрискола. Но Сера видит в нем лишь его прошлое. Люди как он – причина, по которой ее брат мертв. Даже если они выживут, Боуэн рискует быть разоблаченным. Остается надеяться, что он не провалит операцию.

Глава 1

«Чтоб ты поперхнулся!»

Отойдя от столика, Серафина Ньюсом быстро перекрестилась и пробормотала коротенькую молитву. Не стоит очернять душу из-за какого-то поганца, который ведет себя так, словно заказал стриптизершу в крейзи-меню. До сих пор ощущая жжение от щипка его пальцев, она поклялась, что впредь всегда будет оставлять официанткам побольше чаевых.

Сера сделала глубокий вдох и, толкнув двустворчатые двери, вошла в кухню Dooly. Ее приветствовала громкая греческая музыка, льющаяся из радио, звон столового серебра и бульканье мыльной горячей воды. Как по команде, повар швырнул еще две тарелки жирного мясного рулета на неровный металлический стеллаж и позвонил в колокольчик. Расправив плечи, девушка напомнила себе, почему человек с высшим медицинским образованием, подающий надежды в органах правопорядка, облачился в передник в Бушвике – самом колоритном районе Бруклина.

Она должна подобраться поближе к убийце брата.

– Официантка, почему ты ни разу не пробовала мой мясной рулет? – спросил повар с очень заметным акцентом.

– Ммм, аллергия на глютен?

– Что за глютен, о котором все вокруг толкуют?

Она начала было объяснять, но остановилась.

– Да просто миф. Вроде Санты или удобных сланцев.

Повар нахмурился, а Сера, удовлетворившись своим ответом, взяла тарелки и скользнула сквозь двери, пока не ляпнула, что его мясной рулет – раздавленное на дороге животное.

В зале висела гробовая тишина.

Девушка осторожно взглянула на очаг молчания. За баром сидел Тревор Хоган – убийца ее брата. Хоган – местный уголовник, начинавший с весьма посредственных дел: кража машин, ограбление магазинов, жульничество. Амбиции привели его в нужное место в нужный час. Своей железной битой мерзавец заслужил уважение криминального босса, который взял его под "крышу". Теперь Тревор – гангстер, вымогающий деньги у бизнесменов своими жадными ручищами.

Колин, брат Серы, стал новобранцем в нью-йоркской полиции, как раз, когда дела Хогана пошли в гору настолько, что тот открыл два ночных клуба, расширяя свое влияние. Неопытному Колину не стоило и близко подходить к этому негодяю. Слишком уж самоуверенно было мечтать о столь крупном аресте в первый год службы.

Но никто не сделал поблажек, даже их дядя – комиссар.

Серафина работала в массачусетской больнице общего профиля в Бостоне, когда брат умирал. Какая ирония. Поклявшись спасать жизни, она оказалась не способна спасти жизнь родного человека.

Свободной рукой девушка сжала кулон Святого Михаила. Нельзя сказать, что Ньюсомы прокляты... хотя, в общем-то так и есть. Три поколения Ньюсомов, включая ее отца, погибали при исполнении. У нее остался лишь дядя, который пытался держать город в ежовых рукавицах. И да, жители города интересовали его больше, чем родная племянница. Серафины словно не существовало. Она была привидением.

С другой стороны, неприметность – отличное преимущество в работе под прикрытием. Девушка жаждала найти ключевые доказательства, которые позволят упрятать Хогана за решетку. Ходили слухи, что в его бухгалтерской книге учтены все подлые делишки. Молва пошла после судебных тяжб по поводу убийства, когда были обнародованы финансовые записи Тревора. При всей самоуверенности мерзавца, девушка знала, что этот бухгалтерский реестр существует на самом деле. Информаторы рассказывали, что видели его. Секреты Хогана на этих страницах.

Не те секреты, которые позволят убрать его. По крайней мере, в общепринятом смысле. Информация была ценной для его окружения. Используя имена из книги, Сера смогла бы изнутри сорвать преступные операции.

Как только она почувствовала уверенность, что помешает убийце Колина, то сразу взяла неделю отпуска и начала работу под прикрытием без прямого приказа дяди. Закончив, она исчезнет.

Серафина поставила тарелки перед двумя грузными мужчинами, которые грубо трепались ровно до появления Тревора Хогана. Вообще весь Dooly стих, словно кто-то нажал выключатель. Очевидно, не заботясь о том, какой аурой его присутствие окутывает людей, главный преступник города сидел в окружении шестерок на барном стуле, облокотившись одной рукой на спинку, и смотрел по древнему телевизору бойцовский чемпионат. Когда он наклонился вперед, говоря с барменом и увлеченно жестикулируя, вся банда рассмеялась как по команде, и, похоже, посетители начали расслабляться. Хоган, чья моложавость уже начинала чахнуть, забирая красоту, залпом выпил виски. Со стуком поставив бокал на барную стойку, он обернулся и поймал взгляд Серы. Вместо того чтобы раболепствовать перед ним, девушка улыбнулась и развернулась, чтобы отправиться на кухню.

Все, что случилось потом, произошло слишком быстро. Входная дверь резко распахнулась, и в Dooly вошел мужчина, чье лицо скрывал капюшон. Незнакомец направил пистолет на Тревора, и все, как по сигналу, бросились на пол. Сера потянулась к бедру в поисках оружия, которого при ней, конечно, не было.

Хоган ринулся за спины четырех парней, которые были с ним как раз в тот момент, когда нежданный гость выпустил пулю. Один из них упал, извергая проклятия, а остальные, не теряя времени, достали пушки, но стрелявший уже исчез.

Свидетелем чего она только что стала? Покушение на Хогана? На секунду она словно примерзла к месту, решив, что у нее отобрали жизнь паршивца. Правосудие за Колина не должно закончиться так. Нет-нет! Годы боли, месяцы работы... все напрасно. А ведь она была так близко! Так близко.

Вид крови, которая была повсюду: на зеркале за баром, на полу − вывел Серафину из ступора. Человек, упавший на землю, прижимал ладонь к груди. Не успев прийти в сознание, девушка бросилась к раненому, расталкивая в стороны бесполезных зевак. Сера теперь коп, а не медсестра, но она не могла позволить себе стоять в стороне, пока чья-то жизнь уходит. Она могла предотвратить беду.

– Принесите аптечку, она за баром!

Встав на колени возле истекающего кровью, Сера поняла, что никто не двинулся с места.

– Ну же! И вызовите скорую.

Похоже, кто-то все-таки послушался, потому что Сера услышала, как поспешно зашаркали чьи-то ноги. Ее взгляд ненадолго задержался на лице раненого. Молодой темноволосый, поразительно красивый, даже несмотря на гримасу боли. Девушка не помнила, чтобы видела его фото в досье, да и парень не был похож на остальных членов банды. Крепкий – да, но на нем не было печати преступной жизни. Серафина поспешно отняла его ладонь от раны и, распахнув кожаную куртку, разорвала рубашку от горла до бедер.

Кто-то поставил рядом с ней аптечку.

– Хоть бы угостила его сперва.

Хоган. Она разберется с ним позже. Сера облегченно выдохнула, увидев, что пуля угодила в двух дюймах от сердца, но подключичная артерия могла быть задета. Девушка сумеет поддержать его, пока не прибудет медицинская помощь, но лучше бы этому случиться поскорее! Как можно аккуратней, она потрогала плечо с другой стороны и с радостью отметила, что пуля прошла навылет. Серафина оторвала лоскут ткани от своего фартука и прижала к ране. Должно быть, больно как в аду, но мужчина даже не моргнул.

Ньюсом взглянула на Хогана.

– Скорую вызвали?

Бандит прислонился к бару, жуя соломинку от коктейля. На его лице не было ни капли беспокойства. Сера лишний раз убедилась, что этот человек – монстр. Он пожал плечами.

– Ты уже сделала все, что нужно. Незачем привлекать посторонних.

– Он мог умереть! Посмотри, сколько крови!

Сузив глаза, Хоган указал соломинкой на нее.

– Почему бы тебе не спросить, чего он хочет сам?

– Давай без скорой, – прокряхтел раненый, бледнея, – Лучше истеку кровью.

Похоже, это позабавило Тревора.

– Говорил же, – убийца повернулся к бармену и жестом попросил повторить напиток. – Итак, сестра милосердия, у тебя есть имя?

Человека холоднее невозможно представить.

Сера глубоко вздохнула. Она продумала легенду до мелочей, но почему-то не могла назвать фейковое имя. Кто знал, что она окажется в такой ситуации?

– Сера.

Хоган опрокинул очередной шот.

– Ты можешь подлатать его, Сера? Это мой кузен. Если он сдохнет, мать будет в ярости.

Да, наверное, она сможет помочь. Нет. Она сделает все возможное. Брата уже не вернуть, но Сера не позволит кому-то вновь пострадать из-за Хогана Тревора. Какая-то бессмыслица, но ей казалось, что если она спасет этого парня, то это облегчит чувство вины от того, что ее не было рядом с Колином.

– Подлатать? – Она издала смешок. – Ему нужен уход, доктора... Я простая официантка.

– Да? А судя по общению − непростая.

Хоган расхохотался, но его смех оборвался так же внезапно, как и начался. Он кивнул своим головорезам.

–Тащите его в машину, но только, мать вашу, попробуйте запачкать сидения, постелите что-нибудь. Девчонка едет с нами.

Глава 2

Боуэн Дрискол стиснул сигарету в зубах. Двое полицейских толкнули его на капот служебной машины и завели руки за спину. Группа соседских девчонок, проходившая мимо, остановилась, захихикав, когда он подмигнул. Боуэн услышал позвякивание, а затем почувствовал металл на запястьях. Когда давление меж лопаток стало слишком сильным, он вздохнул и выплюнул бычок на обочину.

 – Парни, я тоже люблю пожестче, но мы едва знакомы.

 – Заткнись, Дрискол.

 – Может объясните, чем оказана такая честь? – Он подавил рычание, когда наручники защемили кожу. – Или вы всегда так назначаете свидания?

 – Кажется, твоя мама не против, – офицер схватил его за шиворот и повел к машине, не обращая внимания на словесные выпады. – Почему выбор пал на тебя? – Он пихнул его на заднее сидение машины и пожал плечами. – Придумай сам.

Дверь захлопнулась.

Дрискол сохранял невозмутимость, пока его везли по улице Бенсонхерст – юго-западной части Бруклина, где он вырос. Где он скорее всего сдохнет. Парень знал каждый угол и аллею, каждый магазин и каждого владельца. Здесь его дом. Ненавистный и любимый. Любимый – потому что родной. Ненавистный – потому что благодаря свалившемуся наследству, район стал настоящей тюрьмой.

Пусть сидеть пойманным зверем в полицейской тачке – мука, Дрискол все же чувствовал облегчение. Его, наконец, прижали? Собрали улики? Боже, как же он будет рад, хотя скорее умрет, чем признает это перед двумя самодовольными засранцами в форме. Он устал постоянно оглядываться и задаваться вопросом, не прикончит ли его сегодня кто-нибудь, кому не дают покоя его «лавры» босса. Боуэну никогда не хотелось связываться с делами отца, но пока тот ожидал суда на острове Райкерс, они горой легли на его плечи. Парень не утверждал, что он святой. Но теперь люди боялись его. И это не имело ничего общего с пристрастием Дрискола к уличным дракам. Теперь они беспокоились, что он сломает им ноги из-за не во время выплаченных долгов. Переходили дорогу, завидев его. Ускоряли шаг, словно за ними гонится сама Смерть.

Он сломал голову, гадая, что у легавых есть на его. Конечно, по закону они должны были зачитать права и объявить, в чем его обвиняют, но полиция Нью-Йорка никогда не играла по правилам. Они знали, что он «заведует» южной частью Бруклина, но не могли отследить конкретные дела, из-за чего бесились как черти… согревая его сердце. Неужели сегодня все закончится? Офицеры были странно молчаливы. Обычно, они не упускали случая подначить его.

Боуэн нахмурился, когда машина миновала местный отдел полиции, направляясь к Манхэттену.

– Мальчики, куда едем?

– Не волнуйся, – ответил тот, что за рулем.

– Кто волнуется? – Ему необходима сигарета. – Хочу знать, надолго ли мы? Мне нужно, чтобы кто-то приглядел за моими комнатными растениями.

Полицейские переглянулись.

– У тебя дома цветы?

– А что, я не произвожу впечатление заботливого человека?

Боуэн взглянул в зеркало заднего вида и усмехнулся. Да уж, с лиловым фингалом и рассеченной губой он не выглядел примерным садовником. Вообще-то, он выглядел как дерьмо, по которому проехались дважды. Ничего нового. Он уже и не помнил свое лицо без ссадин. Хотя, неподдельное измождение во взгляде – что-то новенькое.

Быстро глянув в окно, мужчина заметил, как они проехали Бруклинский мост. Какого черта от него нужно на Манхеттене?

– А мне нравится эта атмосфера загадочности. Сексуально.

Вместо ответа водитель включил радио и прибавил громкость. Боуэн с трудом подавил вопросы, которые бомбардировали его голову. Наконец, машина остановилась возле Главного управления нью-йоркской полицией. Сердце колотилось как сумасшедшее, когда его повели в здание, но Дрискол старался выглядеть скучающим.

Все. Со мной покончено. Больше не придется внушать страх и прибегать к жестокости, чтобы вернуть деньги, которые мне должны. Больше не нужно отдавать приказы бездушным людям, не знающим слова «раскаяние».

Когда офицеры вели его вдоль коридора, все, кто был внутри, пялились вслед. Взгляды, полные враждебности и неприязни словно прилипли к Боуэну. Игнорируя боль в губе, он улыбнулся своей аудитории.

– Доброго дня, джентльмены! Погода просто чудо. Ни гребаного облачка.

Дрискол был лишен удовольствия услышать агрессивные комментарии, потому что парни быстро пихнули его в первую же комнату допроса. Раздражение от этих толчков когтями царапало его изнутри. Если бы не наручники, он показал бы свое отношение. И ребята знали, что он их уложит. Бой – в его жилах. Боуэн часто дрался и дрался хорошо. Поэтому он не смог скрыть удивление, когда с него внезапно сняли наручники. Это даже отвлекло от гнева.

– Ну все. Я сдаюсь. Какого хрена тут происходит?

– Сядь, – коп, который был за рулем, пнул к нему металлический стул и прислонился к стене, сложив руки на груди. – Скоро узнаешь.

Дрискол не сел. Он повернулся, когда дверь открылась, и в комнату для допроса вошел мужчина средних лет, выглядящий очень серьезно. Брови Боуэна поползли вверх, когда он узнал его. Комиссар нью-йоркской полиции Ньюсом. Парень кучу раз видел по телеку интервью с этим человеком. Он успокаивал граждан. Представлял полицию. Но точно не пытал уличных хулиганов из Бруклина. Ньюсом бросил файл на стол и кивнул.

– Откуда фингал, Дрискол? Разве у тебя не появились люди, выполняющие за тебя всю грязную работу?

Он не расскажет о своих не проходящих побоях. О том, что каждый раз приходя за деньгами, Боуэн позволяет человеку выместить эмоции на себе, прежде чем его люди доставят вторую часть сообщения. Он приветствовал боль точных ударов, жаждал ее. Она единственная напоминала ему, что он все еще жив. Иногда он надеялся, что денег не будет, как, например, прошлой ночью. Горечь наполнила его рот, когда Боуэн вспомнил отчаянный взгляд мужчины.

«Что, ничего для меня нет? Ну, давай, выстрели в меня. Сделай это. Ты будешь рад, что не промахнулся, когда проснешься завтра, ненавидя меня всей душой».

– Зачем я здесь? – Боуэн плюхнулся на стул, проигнорировав вопрос. – Не то, чтобы я не оценил великолепное гостеприимство, но…

– Сразу начал оправдывать репутацию остряка-самоучки, ну-ну, – комиссар устало потер усатое лицо. – Слушай, я не собираюсь играть с тобой в игры. Буду рад, если окажешь ту же услугу.

– Справедливо, – Дрискол зажег сигарету. – Выкладывайте.

Подбородок Ньюсома напрягся. Офицеры стали было подходить, но комиссар поднял руку, остановив их.

– У нас возникла ситуация, и меня информировали, что сейчас ты занимаешь позицию, благодаря которой в силах помочь нам.

Боуэн помедлил, затянувшись никотиновым успокоительным.

– Помочь вам? – Когда Ньюсом всего лишь молча посмотрел на него, он рассмеялся. – Я что, должен проснуться в любую минуту? Это сон?

– Боюсь, нет, – комиссар открыл файл и просканировал содержимое. – На случай, если тебе интересно, не я предложил болвана, которого мы пытаемся отследить год.

– Лестью меня не взять, – пробормотал Боуэн. – Ладно. И что же конкретно вам от меня нужно? Хотелось бы узнать подробности, прежде чем отклонить сие интереснейшее предложение.

– Звучишь самоуверенно.

– Отлично – я достиг своей цели.

– Давай-ка я обрисую тебе все в черно-белом цвете, а затем ты сделаешь выбор? – Боуэн наблюдал за комиссаром сквозь облако смога, тот вздохнул. – Мы потеряли контакт с офицером под прикрытием. Он влился в банду гангстеров без разрешения. Твоя задача – выйти с ним на связь и подтвердить, что он в порядке. Нам необходимо, чтобы операция закончилась без ущерба.

– Под прикрытием? – Дрискол почувствовал напряжение в шее. – Кого ловите?

– По-твоему я раскрою имя, не получив подписи и согласия о сотрудничестве?

Слово «сотрудничество» странно повисло в воздухе.

– Наш человек в поисках важной улики, которая мне – нам – необходима. Конечно, я хотел заполучить ее другим способом, но дело уже идет.

– Улики на что?

– Коррупция, ставки, незаконные операции с деньгами. С этим-то ты точно знаком, что ведет к твоему второму заданию – после того, как ты убедишься, что офицер в порядке, ты дашь ему немного времени продолжить миссию. Если это будет плодотворно, и он найдет то, что мы ищем, ты заберешь и принесешь эти улики мне, прежде чем наш сотрудник потеряет их или погибнет. Проклятый новобранец! Ни одного дела, а уже так глубоко повяз!

– Предложение все заманчивей, – Дрискол взглянул на двух подхалимов. – Копы – не моя забота. С какой стати мне связываться с зеленым юнцом, жаждущим смерти? С чего подписываться на такое?

– С того, мистер Дрискол, что мы можем сделать вашу жизнь весьма трудной. Нам известно, при каких обстоятельствах вашего отца взяли под стражу, – кровь запульсировала в висках Боуэна. Он ни за что не мог предсказать, что этот момент настанет. – Мы в курсе, что вы знали об облаве и не предупредили его, потому что это поставило бы кое-кого в опасное положение. Думаю, некоторым из ваших коллег будет интересно узнать, что ваша сестра – неформальный информатор.

Выплюнув сигарету, Боуэн затушил ее ботинком. Чувство страха и вины сковало его.

– У вас нет доказательств.

– Они и не нужны. Простого предположения хватит, чтобы сделать целью вашу спину. Ее спину. И пока у нас нет доказательств о вашем, так сказать, правлении, рано или поздно это изменится. Поэтому, Боуэн, советую согласиться. Или окажешься за решеткой как старый добрый папочка.

Как старый, добрый папочка. Дрискол принял холодный вид в последнюю минуту. Он не мог обдумать все прямо сейчас – под взглядами легавых, глядящих на него как на какой-то научный проект. Они с Руби всегда прикрывали спины друг друга. Она никогда не даст показаний против него. Если только…

– Дайте-ка угадаю. Трой Беннет, который любезно предложил мои услуги, сейчас стоит по ту сторону стекла?

– Ты быстро схватываешь. Ну что, все еще желаешь отказаться?

Повернувшись к стеклу, Боуэн показал «фак». С первого дня парень Руби стал шилом в его заднице. Он знал, что когда-нибудь все закончится чем-то подобным. Секундой позже Трой вошел в комнату с чашкой кофе.

– Боуэн.

Проигнорировав приветствие, Боуэн кивнул Ньюсому.

– Раньше мой ответ был «нет», а теперь добавлю: «идите к черту»!

– Можно мне поговорить с ним наедине, комиссар? – спросил Трой.

Тот кивнул и вышел за дверь, сопровождаемый двумя подхалимами. Дрискол вновь зажег сигарету и бросил зажигалку на стол.

– Ты зря тратишь время, Беннет.

– Почему ты не отвечал на звонки сестры?

Вопрос раздражением просочился в вены. Боуэн начинал беситься. Вскочив на ноги, он заходил по комнате.

– Это что, блять, сеанс семейной терапии? Было время, когда ты сам не хотел видеть меня ближе, чем в ста ярдах от нее.

– Она скучает по тебе, – пожал плечами Трой. – Когда она несчастлива, я тоже несчастлив.

Боуэн не обратил внимание на колющее чувство в груди.

– Да? У нее интересный способ выразить это – рассказав своему копу-бойфренду одну маленькую деталь, которая накроет меня с головой.

– Этого не произойдет, ты поможешь нам.

– Иди на хрен.

Обойдя стол, Беннетт подвинул к себе раскрытый файл и начал просматривать бумаги, пока не извлек фото.

– Я не должен показывать материалы, пока ты не согласишься. Но я сделаю это. Знаешь, почему?

– Мало волнует.

– Потому что я доверяю тебе. Достаточно, чтобы убедить Ньюсома, что ты стоишь того. Что тебе будет не плевать. Моя задница тоже на волоске.

«Я доверяю тебе». Дрисколу не хотелось слышать этих слов. Не хотелось чувствовать то, что они провоцируют. Он не достоин доверия. Только не после всего, что он натворил. Не после того, как позволил засадить собственного отца за решетку. Не после того, как подверг сестру смертельному риску.

– Жаль расстраивать тебя, но я лучше стану мишенью ненавистников.

– У нас нет вариантов, чувак. Если альтернатива такова, что Ньюсом настучит на Руби, а тебя посадят, лучше тебе согласиться, – Трой покачал головой. – Ты знаешь, я сделаю все, чтобы защитить твою сестру. Если придется, мы уедем из города и никогда не вернемся. Но сомневаюсь, что ты желаешь ей оставить позади все, над чем она трудилась долгие годы.

Выругавшись, Беннетт бросил фото на стол. Боуэн упрямо смотрел наверх, отказываясь взглянуть.

– Дрискол, это твой шанс компенсировать все, что ты совершил. Шанс сделать что-то хорошее. Руби видит нечто светлое в тебе. Хочешь доказать, что она ошибается?

– Да пошел ты, – прорычал Боуэн сквозь зубы, ненавидя этого копа каждой клеточкой тела. Парень знал его слабость. Сестра – единственная, о ком он заботился. Поэтому он и исчез из ее жизни. – И пока мы не сменили тему, держи ее подальше от меня. Чтобы я не видел Руби даже по соседству.

– Все еще защищаешь ее? – Тихо спросил Беннет. – Мы оба знаем, что это теперь моя работа.

– Тогда выполняй ее хорошо. Держи Руби подальше от Бруклина.

Трой задумчиво кивнул, все еще пристальное глядя на Боуэна. Пряча глаза, Боуэн отвел взгляд и случайно взглянул на картинку. В нем все замерло.

Взяв фото в руки, чтобы рассмотреть поближе, он спросил до того, как его мозг осознал действие:

– Кто это?

– Офицер, с которым потеряли связь. От нее нет вестей уже неделю, – Трой повернулся в сторону стекла, за которым наверняка стояли комиссар и легавые. – Она расследует дело Хогана Тревора.

Дрискол не смог скрыть изумления.

– Эта девочка? Эта девочка с веснушками и четками на шее работает под прикрытием в банде Тревора?

Когда Трой просто кивнул, он выругался. Дрискол не понимал своей реакции на фото, но не мог сдержать желания защитить незнакомку, накрывшего его волной. С фотографии ему улыбалась хорошенькая шатенка. Ее глаза слегка прищурились от солнца, рука закрывала крестик на груди. Эта женщина определенно не из круга мерзавца, который захватил северный Бруклин. Если ее заподозрят, то прикончат в доли секунды.

Однако, Трою не была известна одна деталь. У Дрискола на девятое мая назначено одно дело с Хоганом. В этот день на нейтральной территории будет передача краденной за границей компьютерной техники. Северный и южный Бруклин должны поделить товар между собой поровну. И, если Боуэн хотел сотрудничать с полицией, эта операция подвернулась вовремя.

Стоп, что? Сотрудничать? Он всерьез думает об этом? Дрискол провел пальцем по фотографии.

– Как зовут девушку?

– Серафина, – Трой прочистил горло. – Хоган убил её брата и вышел сухим из воды. Думаю, как тот, у кого есть родная сестра, ты можешь представить себе ее состояние.

Волна сочувствия окатила Дрискола. Сможет ли он пойти на это – стать... информатором. Если он поможет девчонке, то спасет себя от тюрьмы, а Руби спокойно продолжит жить своей новой светлой жизнью. Проклятье, кто-то ведь должен вернуть этого импульсивного новобранца домой, так? Картинка, должно быть, старая, но, если девушка сохранила хоть каплю той же невинности, Хоган съест ее живьем.

Кого, черт возьми, Боуэн обманывает? У него нет выбора.

– Когда я должен вернуть ее?

– Чем раньше, тем лучше. У тебя примерно неделя.

Какой четкий дедлайн.

– Что она ищет? Я не собираюсь ввязываться вслепую.

– Финансовую отчетность, – Трой сложил руки на груди и понизил голос, – Книгу учета. Мы и до этого отправляли к Тревору людей под прикрытием. Не все было успешно, но некоторые успели продержаться достаточно долго, чтобы убедиться, что Хоган ведет бизнес лично.

Боуэн решил, разумней промолчать о том, что собственными глазами видел проклятую вещицу. Он достал из кармана очередную пачку сигарет.

– Покончим с этим поскорее. Ненавижу бумаги.

Глава 3

Сера возненавидела незнакомца с первого взгляда. Но так как ненависть – грех, она решила, что он просто очень сильно ей не нравится. С момента, как он появился в Rush, ночном клубе Хогана, мужчина не спускал с нее глаз. Попивая виски за баром, он на удивление ладно вписывался в окружение, но в то же время выделялся из толпы. На его лице красовался темный фингал. И все же мужчина вошел сюда с такой уверенностью, словно оказал всем честь своим присутствием. И женщины, и мужчины бросали на него взгляды. Чьи-то были полны симпатии, чьи-то – опаски. Язык его тела говорил «не связывайся со мной». Темно-русые волосы были растрепаны, словно пару минут назад их страстно сжимали женские руки.

Сера опомнилась, осознав, что открыто разглядывает парня. Обычно она не рисует в воображении женщин, стискивающих в экстазе волосы каких-то незнакомцев. Пробормотав предостережение самой себе, она развернулась, решив игнорировать этого человека. Девушка уже вторую неделю работала в клубе Хогана, но без толку. Тревор поселил ее в комнате наверху, заставив присматривать за кузеном, которому стало немного лучше. Порой ей казалось, что парень был бы рад скончаться от той пули. Хоган наотрез отказался вызывать медицинскую помощь, и через несколько дней, несмотря на все трудности, Сере самой удалось стабилизировать состояние раненного. Она думала, что Тревор пошлет ее паковать вещи, но вместо этого он швырнул ей фартук – то ли думал, что ее навыки медсестры пригодятся в будущем, то ли до сих пор не решил, что с ней делать. Отсутствие ответов изматывало, и Серафина стала нервной. Девушка даже просила отпустить ее домой несколько раз, но Хоган использовал ранение кузена как повод держать ее под рукой. Иногда она ловила его задумчивый взгляд, словно мерзавец решал в уме ее судьбу. Этот холодный расчет пугал ее, но она не собиралась отступать, хоть осторожность Хогана и тормозила ее расследование. Зато вчера утром Сера видела ту самую книгу.

Девушка надеялась, что пустая трата времени закончится завтра. Она слышала, что Тревор собирается в Джерси на неделю, проверить дела другого клуба. Если ее оставят здесь, то Серафина получит шанс проникнуть в его офис внизу.

Против воли, она посмотрела на незнакомца за баром. Если раньше он разглядывал ее оценивающе, то сейчас на его лице была написана ярость. Кстати, о ярости...

– Милая, я сейчас помру от жажды.

Вздохнув и надев вежливую улыбку, Сера обернулась. Забрав три пустых стакана, она спросила у мужчин:

– Повторить?

В ответ послышались приветственные возгласы. Кивнув, девушка начала огибать столики, следуя к бару. Из небольшого опыта она успела узнать, как требовательны постоянные гости Rush по пятницам. Этот клуб отличался от других, хотя Сера не могла сказать, что посетила много. Никакой вычурности, дорогих коктейлей и остроумных гостей. Нет, здешняя публика была грубой и подозрительной по отношению к новичкам. Серафину приняли только из-за Хогана.

Положив локти на деревянную стойку бара, она терпеливо ждала, пока бармен поднимет на нее покрасневшие глаза.

– Два Бада, один Карлсберг.

– Как скажешь, сладкая.

Когда бармен ушел в другой конец бара, чтобы выполнить заказ, Серафина почувствовала, что странный незнакомец подвинулся ближе. Кожу закололо от раздражения. Сере не хотелось разговаривать с ним, и девушка молча молила коллегу поторопиться. Но, похоже, расторопность – не его конек.

– Знаешь, если бы я работал за чаевые, то улыбался бы чаще.

Слова прозвучали так близко, что по спине побежали мурашки. Сера почувствовала необычное волнение в животе, которое быстро распространилось по всему телу и побежало по венам. Губы приоткрылись в удивленном вздохе. От смелости парня? От собственной реакции?

Соберись. Играй роль. Готовясь весело парировать, Сера повернулась к мужчине, и слова застряли в горле. Сера уставилась на лицо невероятной красоты. Рот искривлен в ухмылке, усталые серые глаза пристально смотрят на нее. Издалека незнакомец выглядел привлекательно. Но вблизи... поразил ее. Сильно. Сделав от него шаг, девушка напомнила себе, что должна сохранять невозмутимость.

– Мне трудно улыбаться, когда на меня неотрывно пялятся.

– Значит, скорее всего, тебе редко приходится улыбаться, потому что ты − чертовски невероятное зрелище.

Сексуальное напряжение, разлившееся по жилам, стало для девушки шоком. Ей никогда не нравился Бруклинский акцент, но в его устах он звучал иначе. Может, его искренность так подействовала на нее. Будто он сказал именно то, что у него в голове. Вкупе с той настойчивостью, с которой он наблюдал за ней, это возымело мощный эффект. Этот мужчина – первый, к кому она почувствовала влечение впервые за долгое время. Но она под прикрытием. Нужно отделаться от него. Сере захотелось чмокнуть бармена, когда тот, наконец, появился с пивом.