Текст книги "Рискуя всем (ЛП)"
Автор книги: Тесса Бейли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)
– Или где-то неподалеку, – буркнул Боуэн и вновь обратил все внимание на Серу. – Собирайся. Мы едем ко мне.
– Вряд ли, – произнес Коннор.
– Что-что?
– Я сказал "вряд ли", – морщась от боли парень сел, свесив ноги с кровати. – Я в курсе о твоей договоренности с Хоганом.
– Если у него будут какие-то вопросы, пусть задаст их мне лично, – Дрискол встал рядом с девушкой, позволив ладони лечь на середину ее спины. – Или тебя не волнует, что девочка, которая заботилась о тебе, спит в кладовке?
На щеке Коннора дернулся мускул.
– Я не принимаю решения.
– Ну, а я принимаю, – он почувствовал, что Сера изучает его.
Взглянув на ее лицо, он осознал, что впервые видит его при свете дня. Большие карие глаза и симпатичные веснушки поразили его. Такая красивая. Такая чуждая его миру. Он должен прекратить пялиться, но не поглощать каждую деталь ее лица – худшее преступление.
– Эй, божья коровка.
– Сам "божья коровка".
Дрискол ухмыльнулся. Похоже, он в беде. Не отрывая от нее взгляд, он заговорил с Коннором:
– Она идет со мной. Захочешь проверить нас – добро пожаловать.
– Уж не сомневайся, проверю.
– Отлично, – Боуэн взял девушку за руку и потянул за собой. – Постарайся явиться в одежде.
...
Сера поднялась следом за Боуэном на третий этаж, ведущий к его квартире. Она желала, чтобы парень не был таким тихим, каким казался с начала поездки. Он подождал в коридоре, пока она наполнит два бумажных пакета вещами, и через пятнадцать минут они уже выходили из машины в его рабочем районе Бенсонхерст. Скоро Сера окажется дома у Боуэна Дрискола – самого опасного преступника Бруклина. Если она еще не достигла дна океана, то сейчас приближалась с невероятной скоростью.
Дрискол жил над итальянским рестораном Buon Gusto. Два швейцара, курящих на улице, приветствовали его так, словно он сам Бог, спустившийся с Олимпа. Когда они с любопытством стали разглядывать Серу, Дрискол положил руку на ее плечо и грозно посмотрел на обоих. Моментально окурки были потушены, а дверь ресторана поспешно захлопнулась. Девушке хотелось спросить, что с ним, но его воинственная поза не располагала к общению.
Серу нервировало столь непонятное поведение. То он рычал на любого, кто посмотрит на нее, то будто сам запрещал себе прикасаться. Вчера ей казалось, что она разгадала его. Наглый бабник, считающий, что может держать ее для себя до возвращения Хогана. Девушка полагала, что эти двое – одного поля ягоды. Но затем он оставил ее ночью одну и попросил запереть замок. Может его стратегия соблазнения в том, чтобы путать жертву, пока у нее не закружится голова, и в итоге она не сдастся сама?
Очевидно, Дрисколу поручили присматривать за ней. Судя по тому, каким подозрительным стал с ней Хоган, она и не дожила бы до завтрашнего утра. Боуэн вступился за нее? Но почему? Если он не собирался уложить ее в постель, зачем она ему нужна?
Звук ключа, повернувшегося в замке, развеял ее мысли. Пальцами свободной руки парень постукивал себя по бедру. Жест выглядел почти нервным.
– Я не вожу сюда девушек днем. И ночью. Свет всегда выключен.
Она не стала скрывать смятение.
– Это должно успокоить?
Он поспешно вдохнул.
– Понятия не имею. А что, успокоило?
– Нет.
– Ну, – он толкнул дверь, – Может оно и к лучшему.
Обняв пакеты покрепче, она последовала за ним. Переступив порог, Сера остановилась как вкопанная.
Расписанные стены. Повсюду. С каждого квадратного миллиметра к ней устремились яркие, кричащие, сочные краски. Столько оттенков, что она не могла сосчитать. Словно в калейдоскопе! Медленно она начала поворачиваться, чтобы остановить взгляд на чем-то одном. Слишком много сцен, слишком много того, что хотелось разглядеть. Некоторые представляли из себя просто абстрактные формы, немыслимым образом втиснутые между безумно красивыми городскими пейзажами. Бруклинский мост. Стадион Янки. Поезд метро, одна половина вагонов которого была идеально нарисована, а вторая – исчезала в огне. Чем дольше она разглядывала картины, тем очевидней для нее становилась их тема. Две противоположности. У этой живописи раздвоение личности. Сере не понадобилось спрашивать, кто их нарисовал. Это было очевидно.
– Поэтому ты не зажигаешь свет?
Она искала его взгляд. От его глубины у нее перехватило дыхание.
– Это только одна из причин.
Подавляя желание продолжить смотреть на Боуэна, Сера прошла в центр гостиной, располагающейся между кухней и коридором, который, как предположила девушка, вел к спальням. Она бросила сумки на пол. Ее рука потянулась к изображению очертаний женского лица. Нахмурившись, она огляделась, поняв, что наброски одной и той же женщины повторяются через каждые пару шагов. Детали не были прорисованы – лишь форма головы и длинные каштановые волосы с ярко-розовой прядью.
– Кто...
– Твоя комната за кухней, – Дрискол ущипнул ее за талию. – Ну все, хватит глазеть.
Серафина потерла место щипка.
– А я и не глазею.
– Ты одна из тех водителей, которые замедляют движение, чтобы посмотреть, как кому-то выписывают штраф, а? – он исчез за дверью, которую она не сразу заметила – прямо за кухней. – Зевака.
– Ты просто пытаешься сменить тему.
Он вздохнул, когда она вошла в комнату.
– Официантки обычно не такие проницательные, божья коровка.
– Парни, как ты, обычно не расписывают стены живописью.
Не успела она моргнуть, как он двинулся к ней, заставив вжаться в стену.
– Парни как я? – расположив ладони над её головой, Боуэн наклонился так, что его дыхание коснулось ее губ. – И что же именно тебе известно обо мне?
Сера осознала свою ошибку. Его шутливая сторона заставила забыть, с кем она имеет дело. А ведь девушка уже стала свидетелем его характера.
– Я ничего не знаю, – прошептала она, позволяя проявиться страху, – Я просто удивилась.
– Удивилась, – медленно повторил Дрискол. – Пока ты здесь, ты должна тщательно следить, что и кому говоришь. Подобные комментарии могут иметь опасные последствия. И тогда мне придется отвечать за тебя. А мой ответ будет крайне некрасивым. Ты поняла меня?
Она кивнула и судорожно втянула воздух, когда Боуэн прислонил к ней бедра. Твердый ствол уперся ей в живот. Боуэн прикусил нижнюю губу и прикрыл глаза – выражение, похожее на муку. «Двигайся же», – молчаливо скомандовала девушка. «Прикоснись ко мне». Когда он так и не шелохнулся, Сера подняла руки и запустила пальцы в его густые взлохмаченные волосы с золотистым отблеском. Со стоном он схватил ее запястья и пригвоздил к стене. Потеря контроля опьяняла. Ей не должно это нравиться, Сера – коп. Способность защититься для нее жизненно важна. Но мысль оказаться в полном распоряжении Дрискола делала ее безумно горячей. Как же соблазнительно.
Его взгляд жадно прошелся по всему ее телу, задержавшись на тяжело вздымающейся груди. Тонкий материал топа не скрывал ничего, делая очевидным, что Сера завелась. Из-за Боуэна. Для Боуэна.
– Прекрати упрашивать меня, – его голос дрожал. – Я на проклятом волоске от того, чтобы поддаться.
Она не понимала. Он же хотел ее, и ее желание не могло быть яснее. К чему сдерживаться?
– Могу я задать вопрос?
– Если я скажу "нет", – видимо, решив немного сдаться, он провел языком по ее верхней губе и застонал, – Это тебя остановит?
– Скорее всего нет.
– Может мне поцеловать тебя, чтобы ты заткнулась? Тебе бы этого хотелось?
Больше походило на утверждение. Поддавшись инстинкту, Сера медленно и уверенно потерлась о него бедрами.
– Давай выясним.
Он грубо выругался.
– Задавай свой вопрос, – прохрипел он в ее ухо.
– Если не ради этого, то зачем ты привел меня к себе? – девушка наклонила голову в сторону, надеясь, что парень поймет намек. Серафина застонала, когда он не разочаровал ее. Гладкость его губ контрастировала с твердостью и грубостью всего остального. С удивительной точностью они нашли эрогенную зону под ее ухом, о которой она даже не подозревала. – Вчера ты ушел, а се... сегодня я в отдельной спальне. По-моему, не самое продуктивное решение, – его зубы сомкнулись на мочке ее уха, и девушка всхлипнула. – Это Хоган приказал не трогать меня? Потому что...
– Что? – он посмотрел на нее. – Если бы я хотел взять тебя, то преодолел бы любые препятствия. Меня бы ничто не остановило. Ни запертая дверь. Ни чья-то убогая жизнь. Ничто.
– Если бы? – смущение охладило ее пыл. – Значит не хочешь?
В его смехе не было веселья.
– Не хочу? Не хочу? – одна рука отпустила запястье Серы и легла на выпуклость, оттопыривающую ширинку. – Я даже не знал, что жажда бывает такой сильной. Детка, это больно настолько, что тяжело дышать.
Жар вернулся к Сере с новой силой.
– Тогда я не понимаю.
– Я не могу. Мы не можем, – он прислонился к ее лбу своим. – Интересно, если держать руки подальше от тебя, может мои грехи искупятся? Видит Бог, я побывал в аду сотни раз. Думаешь, он заставит меня пройти через это вновь?
Страдание в его голосе разрывало ее. Это было нечто большее, чем просто сексуальная неудовлетворенность. Как будто Боуэн опасался последствий из-за их физического контакта. Какая-то бессмыслица. С каких пор человек, держащий улицы в страхе, волновался за то, что будет. Дрискол брал, что хотел, и к черту последствия. Правильно?
Недолго думая, Серафина погладила свободной рукой его волосы, проведя ладонью ото лба к затылку.
– Неужели нет иных способов выкупить свободу у дьявола?
– Не для меня.
Только прозвучали слова, как в дверь забарабанили.
Глава 6
Защити. Защити ее.
Отпрянув от Серы, Боуэн пришел в полную боевую готовность. Никто не смел являться к нему без предупреждения и ломиться в дверь. Кроме одного человека. Человека, которого и близко нельзя подпускать к Сере. Дрискол напрягся, борясь с порывом спрятать девушку в шкафу. Да, это успокоит его, но ей вряд ли понравится. Он не мог этого допустить. По какой-то причине для него было важно, чтобы ей стало комфортно здесь.
Ощутив ее пристальный взгляд, Боуэн невозмутимо провел ладонью по волосам.
– Мне нужно обсудить кое-какие дела. Чувствуй себя как дома.
Она осторожно кивнула и присела на краешек кровати. О, боже, что если просто взять и опрокинуть Серу на спину, пристроиться меж бедер и довести и ее, и себя до безумия? Эта потребность не утихала, а только росла в присутствии угрозы. Но он не позволит чему-либо коснуться этой девушки. Даже себе.
Сера так неуместно смотрелась в его спальне, посреди бушующего огня и разрушений, изображенных на стенах. Когда он рисовал, то и помыслить не мог, что здесь когда-нибудь будет сидеть коп. Он бы расхохотался от самой идеи. Но вот она здесь – словно ягненок на пути к жертвоприношению. Вместо языков пламени над ее головой должен быть нимб. Сера посмотрела на потолок, и Боуэн последовал за взглядом. Парень чуть не рассмеялся. В одну из самых плохих ночей после стычки с бандой, торгующей наркотиками в Бенсонхерсте, он нарисовал весы правосудия. И теперь агент полиции будет спать под ними. Разве не ирония?
Надо отдать должное, Сера не показала реакции. Она лишь изогнула бровь.
– Может стоит открыть дверь?
Черт, он был настолько пленен девушкой, что забыл о человеке, ждущем снаружи.
– Точно, – ответил он хрипло, – Скоро вернусь.
– Боуэн?
– Да? – он обернулся через плечо.
– Они великолепны, – Сера заправила волосы за ухо, – Твои картины.
Внутри него что-то ощутимо перевернулось. Совсем немного людей знало, чем он занимается в свободное время. Никто никогда не давал комментариев о способе, которым он отвлекал свой ум от того, чем занимался по жизни. Что уж говорить об оценке. Более того, было видно, что Серафина действительно имела в виду то, что сказала.
Необходимо перестать смотреть на нее. Боуэн не знал, что заставит его сделать странная смесь гордости и признательности. Поэтому вздохнул, собрался и двинулся в гостиную. Интересно, что Сера видела в этих сценах? Что думала о нем? Отодвинув размышления в сторону, парень открыл дверь.
Перед ним стоял старинный партнер отца. Из его кармана торчал бланк скачек.
– Уэйн.
– Может впустишь меня? Я же постучался.
Боуэн загородил путь.
– Поговорим на лестнице.
– Не хочешь пригласить своего крестного отца? – мужчина клацнул языком. – Ленни учил тебя другим манерам.
Тон был шутливым, но Дрискол услышал нескрываемую твердость. Господи, для этих олд-скульных ребят уважение – все. Не предложил такому чашечку кофе – считай подписал смертный приговор. К тому же, Уэйн постоянно упоминал Ленни. Мужчина подозревал, что Боуэн сыграл роль в его аресте. Но, поскольку доказательств не было, старый преступник все еще нуждался в нем. Оставить его на пороге – как минимум странно. Учитывая, что на кону безопасность Серы, Дрисколу не хотелось, чтобы за ним установили дополнительное наблюдение. Полагаясь на ее здравый рассудок, он спросил:
– Кофе?
– Нет, спасибо. У меня только минута – я должен бежать.
Засунув руки в карманы, Боуэн проигнорировал привычное выражение потехи на лице Уэйна, когда тот начал разглядывать стены.
– В чем дело?
– Наркодиллеры из Центрального Бруклина, о которых мы позаботились пару недель назад, вернулись, – гость подобрал кисточку и без интереса уронил обратно. – Один из парней сказал, что они снова торгуют на Кингс-Хайвей. У придурков или стальные яйца, или проблемы с мозгами. Им четко объяснили, почему не нужно соваться на нашу территорию, но они не послушались.
Боуэна внутренне передернуло. Сера сидела в соседней комнате и наверняка слышала диалог. Для нее неважно, есть у него иммунитет в полиции, благодаря сотрудничеству, или нет. Ведь это не стирает преступлений, что совершил Дрискол. Просто парень за них не заплатит. Ну, а когда Сера закончит с делом, он вновь начнет играть с копами в кошки-мышки.
И хорошо, что она станет свидетелем разговора – пусть не забывает, кто он такой. Это поможет держать дистанцию. Пусть не думает, что он художник или кто-то такой, кому она может позволить целовать себя.
– Мы нанесем им визит сегодня вечером, – Боуэн прислонился к кухонному островку. – Не уверен, что они переживут это. Что-то еще?
Он ненавидел предвкушение в глазах Уэйна.
– Да, – Уэйн усмехнулся. – Наш малыш Тони торчит денег с прошлой недели за проигрыш Джета. Он избегает меня.
Дрискол помассировал глаза ладонями.
– Боже, этот человек ничему не учится.
– Надеюсь, и не научится. Мы делаем деньги на этом.
– Когда мне нужна боксерская груша, я иду в зал. Тони никогда не платит вовремя. Почему мы до сих пор принимаем его ставки?
Уэйн развел руками.
– Мы получаем бабки, в конце концов, разве нет?
На Боуэна накатилась усталость.
– Дай ему пару дней, чтобы он собрал хоть что-нибудь.
– Какой простой. Ты смотришь на это слишком легко. Ходят слухи, ты размяк.
– Я не размяк. Что-то не видел, чтобы ты хоть раз марал руки.
Отвлекшись, Уэйн нагнулся и выудил пару трусиков из пакета Серы. Боуэн постарался не реагировать.
– Что это? Носишь женское белье?
– Ты серьезно спрашиваешь меня об этом?
Уэйн нервно качнулся с носков на пятки.
– У тебя здесь девушка?
И снова желание спрятать ее в шкафу.
– Не понимаю, каким образом это касается тебя.
– Не понимаешь? Мы обсуждаем дела, пока за стеной сидит твоя новая сучка?
Боуэна обуяла ярость.
– Она спит, – выдавил он сквозь зубы, в надежде, что Сера услышит и последует "сюжету". – Я провел все утро, утомляя ее. Наверное, ты уже и забыл, чем обычно занимаются с женщиной наедине.
– Какие мы раздражительные.
– Ты закончил?
– Я не уйду, пока не удостоверюсь, что она не слышала ничего лишнего. Ты прекрасно знаешь, как не везет тем, кто знает больше, чем следует.
Дрискол встал у него на пути. Старик изогнул бровь. Боуэн редко бросал вызов Уэйну, поскольку технически по рангу тот стоял выше. Он знал его с детства, даже воспринимал как отца. Раньше. С жизнью Серы на кону ранги мало его волновали.
– Сомневаешься в моем выборе? Я не приглашал тебя.
Подбородок его гостя напрягся.
– Ты впервые напомнил Ленни. Я сейчас слезу пушу, – Боуэна затошнило. Хоть комментарий и неискренний, все равно парень почувствовал себя дерьмово. – Значит, ты в курсе, как он обращался с теми, кто допрашивал его. Ну, что ж, мальчик. Раз ты хочешь обыграть все именно так...
Дрискол сжал кулаки.
– Тебе пора, старик.
Уэйн рассмеялся, подходя к двери.
– Не думал, что твоим слабым местом станет девка. Могу я хотя бы рассчитывать на тебя вечером, или ты ведешь ее на Бродвейское шоу?
Уэйн не дождался ответа, дверь мягко захлопнулась. Боуэн запер ее на все три замка и направился в спальню. От того, что он увидел, сердце сжалось. Очевидно, Сера слышала все. Девушка лежала под одеялом, притворяясь спящей. Она даже навела легкий беспорядок, чтобы постель выглядела так, будто на ней недавно занимались сексом. Сера села, настороженно глядя на него. Парень прочистил горло в тишине.
– Во сколько тебе нужно быть на работе?
– В пять.
– Хорошо. Будь готова к четырем тридцати.
– Ладно, конечно.
Его охватило отчаяние. Ему хотелось закричать на нее, сказать, что она в ситуации, которая ей не по зубам. Умолять вернуться домой, чтобы он сам позаботился о деле. Дрискол хотел забраться в постель и посмотреть, собирается ли она использовать его, чтобы получить шанс собрать улики на Хогана за его спиной. Он много, чего хотел, но все ему было недоступно. Все, что Боуэну оставалось сделать – развернуться и оставить его личную версию искушения одну.
...
Поставив тарелку горячих крылышек на середину стола, Сера улыбнулась хору мужских голосов, прогремевшему "спасибо". Похоже, из-за вчерашнего вмешательства Дрискола, она превратилась в человека, которого опасно не уважать. Для официантки это, конечно, удобно. Но Серу уязвляло, что она заслужила такое отношение, лишь благодаря угрозам Боуэна. И не только угрозам. Парень сидел за баром, потягивая виски и стреляя глазами в любого, кто посмеет замарать ее хотя бы взглядом. Непрерывное наблюдение.
Людям становилось любопытно, так как они, очевидно, думали, что он встречается с ней. Ей не нужно этого, она не хотела, чтобы он защищал ее. Ее цель – тихо собирать информацию. А Боуэн мешал. Ее время истекало. Еще быстрее, чем раньше.
Дрискол позволил ей услышать все, что было сказано в гостиной. Все. Он даже не понизил голос, говоря о незаконно заработанных на азартных играх деньгах, о стычке с наркоторговцами. Это могло означать лишь одно. Он не планирует держать ее при себе долго. Нужно работать быстрее.
Лежа этим днем на кровати, девушка думала, что все уже кончено. Осознание этого отличалось от того, что она испытывала раньше. Слыша, с каким безразличием Боуэн говорил о ней, Сера ругала себя за глупость. Дядя постоянно обвинял ее в наивности. Он оказался прав. Какой бы проблеск света она ни увидела в Дрисколе, это всего лишь фасад! И, чтобы остаться в живых, не стоило забывать об этом.
Кроме того, она позволила себе поверить в зарождающуюся дружбу с Коннором. Разговоры о его больной матери, о жизни до переезда в Бруклин заставили ее чувствовать себя безопасно в их мире. Но это – лишь выдумки. Которые не гарантируют, что Коннор спасет ее жизнь, случись что. Вообще, для нее не свойственно так легко опускать свой щит. Может это Стокгольмский синдром? Да, она помогла Коннору, но это ничего не значит. Здесь все измерялось практическим результатом – зарабатывай деньги, выживай. Защищай свои интересы. Она давно научилась жить, не завися ни от кого. Пора проявить эти умения.
Серафина до сих пор не могла взять в толк, зачем Боуэн привел ее к себе. Но это отвлекающие мысли. Судя по его разговору с Уэйном, вечером у него встреча. Это ее шанс проникнуть в кабинет Хогана. И она собиралась воспользоваться им. У Серы было ощущение, что вокруг нее смыкаются стены. Раньше она чувствовала себя относительно безопасно в своей роли, но теперь все начинало крошиться.
Дядя никогда не верил в нее. Когда умер отец, она была совсем маленькой. Девочка отчаянно нуждалась в поощрении и одобрении. Но после смерти матери, когда в одну ужасную ночь та, напившись от горя, села за руль, у Серы не осталось никого, кто бы поддержал ее. Вместо того, чтобы помочь ей восстановиться, дядя решил, что самое лучшее – отослать девочку подальше. Будучи взрослой, Сера прекрасно понимала, почему занятый мужчина не мог позволить себе воспитание детей, но потребность что-то доказать никуда не делась.
Сконцентрируйся. Хватит размышлять о том, чего нельзя изменить. План – найти доказательства, разоблачить Хогана и вновь стать невидимкой. Как всегда.
Закончив прибирать стол, она распрямилась, намереваясь направиться в бар. Когда она наткнулась прямо на твердое тело Боуэна, то не смогла сдержать тревожный вскрик. Он удержал ее обеими руками за локти, глаза подозрительно сузились.
– С тобой все в порядке?
– Не ожидала, что ты стоишь прямо здесь. Все нормально.
– Хорошо, – выдохнул он. – Я должен отъехать ненадолго, но вернусь очень скоро.
Откинувшись назад, Сера улыбнулась.
– Кто же тогда будет сверлить меня взглядом из бара?
– Если кто-то и будет, скажи мне, – после нескольких секунд раздумий, Дрискол обнял ее за талию и притянул к себе. – Как думаешь, сможешь поцеловать меня, не превращаясь в дикую кошку?
Дыхание едва разделяло их губы.
– По-моему, раньше ты не возражал против этого.
– Малышка, мне придется выйти на улицу со стояком, это не очень удобно, – Боуэн слегка коснулся ее губ. – Не сдерживайся.
Ее руки скользнули вверх и исчезли в его волосах так, будто это – самая естественная вещь в мире. Парень крепче обнял ее, притянув близко-близко. Их рты соединились в стоне. Страсть опустошила Серу до кончиков пальцев, а затем вернулась с новой силой, отдаваясь пульсом между ног. Как Дрисколу это удается? Только что он был врагом, а теперь вызывает реакции, стирающие разум.
Освободив ее губы, Боуэн выругался.
– Я не могу спокойно смотреть, как ты работаешь. Ты хоть понимаешь, что со мной творится, когда ты, улыбаясь нагибаешься через стол? Мне хочется задрать твою юбку и превратить эту улыбку в стон.
От его слов по спине побежали мурашки.
– Ты со всеми девушками так разговариваешь?
– Для других я даже свет не включаю.
Ну почему от услышанного так приятно? Всего лишь очередная фраза. Но вкупе с его взглядом, Сера действительно ощущала, словно в помещении для него больше никого нет.
– Это просто плохие манеры.
Серые глаза замерцали.
– Других у меня нету.
– Ты сбиваешь с толку, Боуэн, – девушка глубоко вздохнула. – Мне нужно возвращаться к работе.
Когда она попыталась освободиться, он не отпустил ее.
– Ты впервые назвала меня по имени, – он потерся о ее губы своими. – Прошепчи его еще раз мне на ухо, и тогда я пойду.
– Ненормальный.
Когда Боуэн просто поднял бровь, она вздохнула, раздраженная собственной вероломной улыбкой. Уперевшись ладонями о его плечи, Серафина привстала на цыпочки, и приблизила рот к его уху. Помедлив момент, чтобы вдохнуть запах мужчины, она позволила имени скатиться шепотом с губ:
– Боуэн.
Парня даже затрясло! Дрискол сжал ее так крепко, что дыхание улетучилось из легких. Затем также быстро отпустил.
– Скоро вернусь.
Сера успела лишь кивнуть.
Глава 7
Боуэн жевал щеку, чтобы заглушить крики в голове, и отвлечься от растущей в желудке боли. Костяшки пальцев ныли. Нужно смыть кровь, прежде чем он увидится с Серой. Мысли о девушке успокаивали, поэтому он представлял ее, лежащую посреди гостевой кровати. Совсем скоро он выберется из машины, полной придурков, обсуждающих, как славно они только что выбили дерьмо, и увидит ее. И, может, она вновь позволит ему поухаживать за собой. Может, вновь позволит целовать себя, назвать «божьей коровкой» и фантазировать, что между ними нет пропасти. Может, может, может...
Ни одного стопроцентного факта в его жизни, кроме гребанной боли, которую он чувствует и причиняет. Не было ни дня, когда бы он не прибегал к жестокости. В юношестве и, даже когда ему было лет двадцать, Дрискол любил драться. Жил этим. Его никто никогда не отчитывал, и с помощью кулаков он мог выкарабкаться из любых передряг. Но эти времена давно прошли. Теперь драки – работа. Работа, которая незаметно разрушает до основания. В последнее время Боуэн чаще стал впадать в оцепенение. Так становилось все легче и легче решать проблемы. Так было проще смотреть на людей, как на значки долларов, нежели как на дышащие, живые души.
Может он родился без души? Боуэн часто задавался вопросом, возможно ли ходить, общаться, жить, не имея понятия, где находится твоя душа. Замечали ли остальные его недостаток? Может, поэтому в итоге все уходили прочь?
Образ женщины с розовыми прядями волос начал проступать вместо Серы, которую Дрискол тут же схватил и держал так крепко, как хотел бы в реальной жизни. Он не собирался думать о той женщине, о том, почему она ушла, и мог ли он это предотвратить. Сейчас у него другие цели. Защитить Серу. И держать в секрете вмешательство Руби в арест отца. Если он их выполнит, то, возможно, когда-нибудь сможет оглянуться назад и увидеть, что сделал в жизни что-то важное. Спасти собственную задницу от тюрьмы не совсем подходит под определение цели, но в каком-то роде это тоже держало в тонусе. Боуэн скорее провалится в ад, чем встретится с отцом в тюремной столовой и увидит довольное выражение на его лице.
Кажется, спустя целую вечность, автомобиль затормозил у обочины, и Дрискол выбрался на повороте к Rush. Оставшиеся внутри изображали крики и гримасы, до которых они довели непослушную банду.
Раздражение затуманило его глаза. Наклонившись, он заглянул в пассажирское окно.
– Ну-ка, заткнулись. Вы, самодовольные задницы, хотите выгулять свои члены и напиться? Вперед. Только держите гребанные рты на замке. Вы выделяетесь, как паропланы Мейси. Это не первая и не последняя стычка. Ведите себя тише. Не позорьте меня.
Водитель поднял руки.
– Все поняли, босс.
Как же его бесило это слово. Босс чего? Тачки, полной мудачья. Выпрямившись, он похлопал по крыше.
– Развлекайтесь, девочки.
Веселье возобновилось, и машина, полная мужчин, отъехала, когда Боуэн вошел в Rush. Парень кивнул вышибале и начал пробираться сквозь толпу к бару. Его несколько раз окликнули по имени – и женские, и мужские голоса. Но он проигнорировал всех. Как только его взгляд нашел Серу, крик в голове стих до шепота. Лицо – красное, волосы выбились из хвостика, девушка выглядела немного запыхавшейся. С тех пор, как он ушел, место наполнила обычная субботняя толпа, готовая пошуметь. Поднос в руке Серы выглядел так, словно его не первый раз подобрали с пола. Господи, она просто кошмарная официантка. Но это заставляло Боуэна хотеть ее еще больше. Парень даже не осознавал, что ноги сами несут его к ней, пока он не наткнулся на препятствие. Коннор сделал к нему шаг и протянул стакан.
– Дрискол.
Боуэн кивнул и встал у бара так, чтобы наблюдать за Серой.
– Посмотрите на него, весь одет. Ну, надо же, особенный день?
– Не-а, – Коннор пожал плечами, – Просто кое-кто не ждет сейчас меня в постели.
– Я бы на твоем месте был поаккуратней с высказываниями. Меня не волнует, что это клуб твоего кузена. Не говори о ней.
Коннор посмотрел на него так проницательно, что ему стало некомфортно. Это не типичный соседский парень. Быстрый взгляд на предплечья и татуировка морского флота подсказывали, что он не провел всю жизнь в Бруклине.
– Просто хотел убедиться.
– В том, что я готов надрать тебе задницу?
– Нет, – Коннор наклонил бутылку Хайнекен, указав на Дрискола горлышком. – В том, что бабник, о котором я так много слышал, теперь смотрит только на одну девчонку.
Боуэн, наконец, взял предложенный стакан виски. Он даже не собирался отрицать сказанное – идиотское, собственническое поведение и так говорило само за себя.
– И что? Хочешь поболтать об этом за маникюром?
– Как смешно, – Коннор замолчал, когда возникла пауза между треками, и заговорил, когда динамики вновь взорвались музыкой. – Ты прекрасно знаешь, почему я поднял тему. Она кое-что слышала. Кое-что, чего не должна была.
– Кое-что? – Дрискол мог поклясться, что чувствует, как кровь стынет в жилах. – Мы говорим о Сере?
– Нет, о другой девчонке, ради которой ты готов вырвать мой кадык.
– Рассказывай, – выдавил Боуэн.
Коннор прикончил пиво и поставил пустую бутылку на бар.
– Это произошло на прошлой неделе. Хоган разговаривал по телефону в коридоре напротив моей комнаты. Он не знал, что Сера у меня – меняла бинты, – Коннор оглянулся, посмотрев на девушку, принимающую заказ, а затем хмуро взглянул на Дрискола. – Дата поставки. Место не упоминалось, но дату она слышала. Тревора это беспокоит. Вот, почему она помечена, чувак.
Хоть Боуэн уже и был в курсе, что Хоган собирается убрать Серу, это не уменьшило лавину страха, хлынувшую на него.
– Вопрос в том, зачем ты сообщаешь мне это?
– Если бы не она, я бы умер. Возвращаю долг.
Тяжело признавать, но Боуэн поверил ему. Он много общался с лжецами, и этот парень – не один из них. Второе – он прекрасно понимал, как Сера может пробраться под кожу. Глядя на нее, когда она передавала бармену заказ, он почувствовал, что горло сжалось. Необходимо отвлечься, иначе он закинет ее на плечо и увезет из города.
– Как ты очутился здесь?
Коннор выгнул бровь.
– Имеешь в виду, как скатился от службы к управлению мелкими делишками в Бруклине?
– Должно быть, это было долгое падение.
– Да уж, – Коннор достал кошелек. – Хочешь поболтать об этом за маникюром?
– Намек понял, – Боуэн смотрел, как парень кладет двадцатку на бар. – Послушай, за мной долг. А я их обычно возвращаю.
Коннор обернулся.
– Не забудь смыть кровь, прежде чем подойдешь к ней.
Боуэн не показал никакой реакции, продолжив потягивать виски и искать глазами Серу. Слова Коннора эхом отдавались в голове. Что за человек смывает кровь с ладоней перед тем, как увидеться со своей женщиной? Только гнилье, не имеющее даже права прикоснуться к ней. Бокал замер у губ, когда Дрискол понял, что не видит девушку. Парень просканировал бар. Паника ударила раскаленной кочергой. Успокойся, может она отошла в уборную? Но когда после нескольких минут ожидания она так и не появилась, панику заменил страх. Она не могла прошмыгнуть мимо. Боуэн почувствовал бы ее, заметил.
Его взгляд наткнулся на кухню, и ноги начали двигаться прежде, чем мозг зарегистрировал какое-либо решение. Когда они были там в пятницу, Боуэн заметил дверь, которая скорее всего вела на цокольный этаж. И, если Сера спустилась туда, он молился, чтобы она оказалась там одна. По своей воле. Боже, почему он позволил Коннору отвлечь себя? Это было спланировано?
Повар приветствовал его, но Дрискол не обратил внимания, выбежав на лестницу. Он перепрыгивал каждые две ступеньки. Имя девушки жгло глотку, но он запретил себе звать ее – если она с кем-то, то лучше напасть на обидчика неожиданно. Спустившись, Боуэн заметил приоткрытую дверь. Офис? Подойдя ближе, он остановился, увидев Серу с зажатым меж зубов фонариком. Она рылась в бумагах. Офис Хогана. Она ищет журнал учета. Журнал, который придется отобрать, потому что его имя там точно есть. Возможно, оно упомянуто не один раз.
