Текст книги "Рискуя всем (ЛП)"

Автор книги: Тесса Бейли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

– Все в порядке?

На его шее задергался мускул.

– Нормально. Просто решил убраться подальше из Бенсонхерста и прокатиться.

От безэмоционального тона девушке захотелось убрать руку, но она настойчиво держала ее на месте.

– Хорошо, если тебе это необходимо. Может, сходим куда-нибудь, поговорим...

Он рассмеялся, но это не был обычный шутливый смех, наоборот – саркастичный, жесткий.

– Теперь она хочет говорить. Может, лучше припаркуемся и потрахаемся, а, детка? Вроде ты это предпочитаешь разговорам?

Сера отдернула руку и уставилась на его холодный сжатый кулак.

– Что с тобой? – когда он не ответил, она нажала. – Что-то стряслось с отцом?

– Ленни – образец здоровья, – парень выкрутил руль вправо. – Вообще-то, думаю видеться с ним почаще. Нельзя недооценивать папочкины советы, да, Серафина?

Она вздрогнула от того, что ее имя прозвучало, словно ругательство. Отстраненность Дрискола трансформировалась в нечто более опасное. Его стеклянный взгляд казался слегка расфокусированным, голос – чересчур ровным. Наверняка, какую-то роль сыграл отец, но было замешано что-то еще. Может звонок прямо перед тем, как парень забрался в машину? Кто это был? В ее животе сформировался узел.

– С кем ты разговаривал?

Он проигнорировал вопрос.

– Тебя, наверное, бесит. Знать, что я такое и все равно хотеть меня. Я знаю, что ты не притворялась в постели. Для этого ты была слишком влажной.

– Хватит! – крикнула Сера. – Боуэн, что бы ты обо мне ни думал, это неправда! Нам нужно всего лишь поговорить. Мы все выясним.

– Поговорить, поговорить, – он вновь резко вывернул руль, на этот раз налево. – Боже, как же все поменялось.

Обречённость в его голосе была словно пощечиной. Прежде, чем девушка успела переварить это, он припарковался. Она успела разглядеть лишь какой-то современный магазин, когда пассажирская дверь открылась, и Боуэн вытащил Серу из машины. Это застало ее врасплох, и она схватила мужчину за плечи, чтобы не потерять равновесие. Когда их лица оказались в миллиметре друг от друга, занавес гнева спал, и Сера на короткий момент разглядела неподдельную горечь в серых глазах. Увиденное всколыхнуло бурю эмоций в ее сердце, заставив желать унять эту боль. Она потянулась к нему, чтобы коснуться щеки, но Дрискол поймал запястье.

– Не надо.

Колени чуть не подкосились от двух простых слов.

– Ты меня пугаешь, – прошептала девушка, – Это не ты.

– О, боже, достаточно игры, – он склонил голову, и русые волосы упали на лоб. – Я не могу больше этого выносить.

– К-какой игры?

Голова кружилась от неясных мыслей. Промолчав, Боуэн повел ее к улочке, расположенной сбоку от какого-то конвейерного завода. Этот человек стал неузнаваем. Волна паники захлестнула ее. И жесткая хватка на запястье далеко не успокаивала. Сера готова была поспорить, что он не скажет, куда они идут. Она не готова войти туда с ним. Когда между ними столько лжи. Она отказывается что-либо делать, пока он не успокоится и не выслушает ее.

Когда Боуэн постучал в металлическую дверь, девушка решила, что он отвлечен достаточно, чтобы ей попытаться освободиться. Тем временем по Манхеттену сновали люди, глядящие только под ноги и в телефон. Боуэн выстрелил в нее взглядом, словно не мог поверить, что она пытается сбежать от него. Но парень не отпустил запястье, наоборот – дернул ее к себе.

– Пусти меня!

Он пристально уставился в ее лицо, ловя взгляд.

– Зачем? Что тебя так беспокоит?

Она попыталась вывернуться. И тогда Сера увидела, как в нем что-то сломалось. Это заставило ее замереть. Дыхание застряло в легких. С диким выражением лица Дрискол сжал ее плечи и потряс.

– Думаешь, я способен причинить тебе боль? – его голос вырос до крика, и прохожие стали оборачиваться. – Я люблю тебя, Сера! Делай со мной, что угодно. Ври мне, арестуй меня, относись как к монстру, черт возьми, я все равно тебя люблю! А ты … убиваешь меня.

«Я люблю тебя, я люблю тебя», – как на повторе закрутилось в голове. Ее сердце будто бы исцелили и разбили одновременно. То, что он любит ее, не должно звучать как трагедия, но звучало! И она до сих пор понятия не имела, почему. Проклятье. О, Господи, ведь и она его любит! Если это невероятное, магнитное притяжение ощущается, даже когда он стоит перед ней с душой нараспашку, со всеми своими недостатками напоказ, эти чувства никуда, никогда не денутся.

Кто-то прочистил горло, и Сера, повернувшись, увидела смутно знакомую девушку, застывшую в дверях. Точно. Руби. Сестра Боуэна смотрела то на одного, то на другого. Судя по всему, она слышала каждое слово. Она тронула брата за плечо, и он повернул свое измученное лицо к ней.

– Ну, все, – мягко произнесла она, – Давайте уведем вас с улицы.

Сера попыталась взять его ладонь в свою, когда мужчина последовал за Руби, но он отдернул руку.

– Хватить, Сера, – похоже, эмоциональный взрыв высосал из Боуэна всю жизнь. – Сделаем все быстро.

Девушка прошла внутрь и сразу же осмотрелась. Деревянные полы, опилки, запах масла. Она уставилась на спину Дрискола, когда тот заговорил с сестрой.

– Дай мне немного времени, а затем позвони Трою. Скажи, что Сера здесь, пусть он заедет за ней. Ему нужно отвезти ее прямо на вокзал. К ее дяде, комиссару, мать его, Нью-йоркской полиции, – он запустил пальцы в волосы, когда Руби с ужасом посмотрела на него. – Сделаешь это для меня?

Осознание окатило Серу волной. "Арестуй меня". Арестуй. Девушка вспомнила, как прошлой ночью на аллее дядя сказал, что ещё ничего не закончилось. Боуэн думает, что она хочет засадить его в тюрьму. Только один человек мог привести его к такому выводу. Ещё ни в чем в своей жизни она не была так уверена, как в том, что звонок был от комиссара. Теперь Сера была напугана. Боялась человека, который с легкостью пустил тень на нее, да и на других, ради сохранения престижной работы. И Боуэн собирался отослать ее прямо к нему в руки. К тому, кто будет решать, как ей жить. К тому, кто найдет способ, как заткнуть ее, чтобы она никогда не рассказала то, что узнала.

Нет, этого нельзя допустить. Надо было поговорить с Боуэном прошлой ночью! Разговор между ним и комиссаром запер его на множество ментальных замков там, где она уже не могла достучаться до него. Сделал его неразумным. Сера видела это по отрывистым движениям. Есть ли хоть какая-то надежда, что он услышит ее, или все доверие разрушено?

– Боуэн, – обойдя мужчину, она встала перед ним, но он уставился в точку над ее головой. – Ты не понимаешь, что творишь. Ты так многого не знаешь о прошлой но...

– Ты правда сказала Ньюсому, что хочешь, чтобы меня арестовали?

Девушка тяжело сглотнула. Больше никакой лжи.

– Да, но очевидно же не по той причине, по которой ты думаешь!

Он перестал слушать сразу же, как только она признала факт. Выражение его лица стало непроницаемым, подбородок напрягся. Сера собиралась продолжить, объяснить, что лишь хотела спасти его от людей, намеревающихся убить его, но по лицу Боуэна было ясно, что парень уже сам все додумал. Не успела она сказать и слова, он оборвал ее своим ртом.

Да, да, да! Если он не собирался слушать ее, то это – единственная надежда. Дрискол не мог целовать ее и не осознавать, что она чувствует. Привстав на цыпочки, Сера запустила пальцы во взлохмаченные волосы и вложила в поцелуй всю душу. Сломленный звук, донесшийся из гортани Боуэна, разбил ее сердце на две половинки, но она продолжила целовать парня, веря, что хотя бы так прорвется сквозь стены, которые он построил. Но в этот раз все ощущалось иначе. Страсти было не меньше, но было заметно, что Дрискол не разрешал себе полностью ей поддаться. И до девушки, наконец, дошло, что это его "прощай".

Боуэн прижал ее к стене. Одна его рука схватила запястье Серы, и прежде, чем девушка успела зарегистрировать движение, припечатал к металлическому стеллажу. Она разорвала поцелуй со вздохом удивления. Мужчина привязал ее руку к раме кабельной стяжкой. Да что это за место?

– Отпусти меня. Прошу, – Сера попыталась поймать его взгляд. Боуэн тяжело дышал, глаза смотрели ещё более измучено. – Ты не понимаешь, что делаешь! – видимо, кто-то проклял ее прошлой ночью. Во всем виновато молчание! С губ сорвалось рыдание. – Боуэн...

Он накрыл ее рот ладонью.

– Я ни в чем тебя не виню, божья коровка. Ты все сделала правильно. Я отправлюсь куда-нибудь, где не причиню зла кому-либо еще. Разве я не говорил, что всегда буду давать тебе то, что ты хочешь? – он заправил ее прядь за ухо. – Только больше никаких сигарет. Никогда. Ты обещала. И никаких похождений по темным переулкам. Я уже не буду поблизости, чтобы защитить тебя, – его голос дрогнул. Словно не в силах устоять, Боуэн коснулся губами ее лба. – Ты была лучшей частью моей жизни, Сера. Пусть это и оказалось неправдой.

Сера не видела его сквозь пелену слез. В горле встал ком. Девушку охватило мерзкое, отвратительное чувство. Она проиграла. Все доверие, выстроенное между ними, разорвали в клочья. Когда он повернулся, она сделала отчаянную попытку схватить его, но поймала лишь воздух. Болезненное осознание, что любые слова будут истолкованы как отмазка, точили сердце.

– Пожалуйста, постой, – ей хотелось крикнуть, но слова прозвучали как удушье. – Ты много раз спрашивал, доверяю ли я тебе, и я всегда отвечала "да" и действительно имела это в виду. Я только прошу сейчас о том же.

Вновь проигнорировав ее, Дрискол указал пальцем на Руби.

– Когда дозвонишься до Троя, предупреди его, что, если с ее головы упадет хоть волос, я спалю этот участок дотла. Так и передай.

Сера вытерла свободной рукой лицо и обратила все внимание на сестру Боуэна. Ту заметно трясло, слезы струились по ее щекам.

– Да скажу я, скажу! – закричала она, когда он отказался двинуться с места, не получив ответа. – Собираешься вляпаться в неприятности? Боуэн, позволь помочь тебе. Просто скажи, что тебе нужно, и я помогу.

Его единственным ответом был хлопок дверью. Мужчина даже не оглянулся.

Сера медленно осела на землю, едва заметив, как из соседней комнаты вышла женщина. Мать Боуэна. Ее лицо выражало боль, но девушке было не до этого. В груди ощущалось такое давление, что казалось, будто все внутренности сейчас выпадут наружу. И это было бы прекрасно. Все будет лучше опустошения, простирающегося в душе. Она потеряла его. Потеряла. Боуэн оставил ее в опасности, сам был в опасности и даже понятия не имел!

Когда Руби достала мобильный, волна адреналина выбросила Серу из ступора.

– Нет. Нет, подожди. Не звони пока.

Та бросила на нее презрительный взгляд.

– Я не нарушаю слов, данных брату.

– Если сделаешь это, его убьют.

Сестра Дрискола перестала набирать номер.

– Объясни. Только быстро. То, что мой парень – коп, не значит, что я доверяю всем легавым. Из того, что я слышала, ты подставила Боуэна.

Сера встала на трясущихся ногах, оглядываясь вокруг. Опилки. Повсюду. Они на какой-то фабрике.

– Я не подставляла его, – глубоко вдохнув, она указала на дверь, – Я пыталась спасти ему жизнь. Он не собирался меня слушать. Он не ведает, что творит.

Руби смерила ее взглядом.

– Я ни разу не видела его в таком состоянии, – мягко признала она. – Он был словно...не здесь.

Больше холода проникло в Серу. Но это помогло прояснить мысли. Она не позволит ничему с ним случиться. Черта с два. Сера сломала его, но она и исцелит. Она исправится и решит всю ситуацию. Тяжелый груз ответственности лег на ее плечи, но девушка приняла это с охотой. Она была рада, что появилось что-то, на чем можно сосредоточиться.

– Позвони Трою, – адресовала она Руби, благодарная за твердость в голосе. – Попроси его приехать сюда, только так, чтобы никто об этом не знал, – она подергала рукой, проверяя свои оковы, мда... видимо, она останется в них, пока они ей не поверят. – У меня есть план.

Глава 25

Затуманенным взором Боуэн наблюдал, как деревянные ящики с краденой компьютерной техникой грузили в фургон. Одни были доставлены Хоганом, другие – им самим и его людьми. Работа проходила в полном молчании. В воздухе повисло ощутимое напряжение.

Ночь перетекла в рассвет, но тьма вокруг Боуэна не рассеялась. Тело ломило так, словно оно специально пустило всю энергию на то, чтобы мозг прекратил думать о Сере и ее обмане. Можно ли вообще называть это "обманом"? Дрискол с самого начала знал, что она коп. А когда она отказалась говорить, мрачное предчувствие завладело им, но он решил не зацикливаться. Сам заслужил, чтобы его грудную клетку вскрыли.

Господи, он ведет себя как какой-то жалкий сукин сын. Следует думать об операции, но в мыслях только она. Все ли у нее в порядке? Были ли ее чувства настоящими, или это все его воображение? Может он получил слишком много ударов и теперь испытывает ужасающий побочный эффект, заставляющий верить в желаемое. Надеяться на будущее, что просто смешно для такого как он. Его судьба была определена еще до рождения.

Образ Серы, сидящей в солнечном свете на его подоконнике и попивающей кофе, ударил прямо в сердце, чуть не заставив согнуться пополам и кричать, пока голосовые связки не сдадутся. Следом он ощутил, будто ее пальцы ласкают волосы, а нежный голос шепчет, как ей хорошо, когда он входит в нее. Сколько? Сколько он так проживет? Брешь в груди росла с каждой минутой. Кажется, если бы сейчас девушка стояла перед ним, он умолял бы ее попробовать все сначала. Просил бы уехать из Бруклина вместе с ним.

Он должен уехать. На это так много причин, помимо красивой девчонки, которую он оставил прикованной к металлическому стеллажу. Слишком много. Надвигался конец. От предчувствия зудела шея. В ушах рос шум, сливаясь с болью от потери Серы. Кажется, не нужно ружье, чтобы его прикончили. Состояние Боуэна само справится с этим. Невидимое оружие. Часть Дрискола скорее даже получила бы пулю. Это было бы быстрее и не так больно.

Неподалеку потирая руки, стоял Хоган. Ночь оставила после себя холод. Рядом с ним – Коннор и ещё пара с виду знакомых людей. Со своей локации у фургона Уэйн стрелял в Боуэна подозрительными взглядами. Старик сверялся с листом, отслеживая, чтобы грузили все по списку. Нервозность Уэйна должна была побеспокоить Дрискола, но ему было плевать. Он и так с трудом функционировал как нормальный человек. Единственное, чего ему хотелось – сдаться.

Вот. Стоило дать свободу мысли, как она начала выходить из-под контроля. По идее он и Уэйн должны приехать вечером в Квинс, сдать товар и получить деньги – часть возьмет Боуэн, остальное останется Уэйну. И куда дальше? Господи, да хоть куда. Когда Дрискол составлял план, это не имело значения. А сейчас парень даже не был уверен, что выполнит его. Сколько он себя помнил, его жизнь всегда была хождением по канату. Вот он, наконец, и потерял равновесие. Вставать и забираться обратно не имело смысла. Только не без нее.

Сердце сжалось так сильно, что пришлось втянуть воздух. Отвлечься. Нужно отвлечься, иначе Боуэн самоликвидируется. Прочистив горло, он направился к Хогану.

– Все готово. Ну что, в следующем месяце в это же время?

Для Боуэна не будет следующего раза, поскольку он собирался покинуть город. Но признаваться в этом – самоубийство.

– Ах да, кстати, об этом...

Послышались хлопки дверей фургонов, и внезапно все люди куда-то исчезли, оставив на доках лишь Коннора с Хоганом. Уэйн подошел и встал позади Боуэна. Не рядом с ним, а позади. Трое против одного. Хоть Дрискол и не ожидал такого расклада, в душе ничто не шелохнулось. Это финал. Наконец-то. Скоро он умрет. Боже, вот это облегчение. С его мыслями и воспоминаниями все равно отвратительно жить. Воспоминания о Сере уйдут вместе с ним. Боуэн жалел лишь о том, что не нарисовал больше портретов, чтобы запечатлеть девушку именно такой, какой видел он.

Он кивнул, давая понять, что все понял. Если суждено уйти сегодня, надо сделать это гордо.

– Давай не будем тянуть, Хоган. Не принимай близко к сердцу, но твой голос – последнее, что я хотел бы слышать перед смертью.

Холодный металл оружия коснулся затылка.

– Как насчет моего, сынок?

– Еще меньше.

Дрискол качнулся с носков на пятки, тело напряглось. Интересно. Частично некоторые инстинкты отказывались признавать, что настал его час. Борцовская природа давала о себе знать. Внезапно он перенесся в машину отца на Кони-Айленд, откуда он сканировал пляж сквозь подбитый глаз, потому что нужно было выбрать противника. Нырнув глубже, Боуэн откопал это чувство среди пепла и вцепился в него. В ушах звенел голос отца, кричащий, что он кусок дерьма. А затем Боуэн увидел Серу. Серу. И снова Серу. Как он мог уйти, не удостоверившись, что с ней все в порядке? Увидеть хоть глазком с расстояния. Так нельзя.

– Эй, Уэйн. Только не трогай голову, окей? Я знаю, это твой фирменный стиль и традиция, но может оставишь мою прическу в покое?

Старик зарычал и стукнул его прикладом по голове, но парень не поморщился. Он не собирался терять лицо, особенно когда Хоган насмешливо наблюдал за ним.

– Ты − маленький сукин сын. Я должен был сделать это уже давно. Твой отец считает меня слабаком? Что я не лучше какого-то подкаблучника-художника? Он будет удивлен, когда выйдет.

– Не забудь шарики и торт. У мужика слабость на кокос.

Как и ожидалось, Уэйну захотелось направить пистолет в лицо. Когда оружие отдалилось от черепа, Дрискол нырнул под рукой мерзавца, развернулся и выбил пистолет, который упал и заскользил к краю мостовой, но Боуэн не стал терять времени. Когда старик дернулся за потерянным оружием, парень достал собственную пушку, заправленную в джинсы (Уэйн оказался слишком самоуверен, чтобы забрать ее), и направил на партнера отца. Тот поднял руки, но уверенная ухмылка не стерлась с его лица.

– Кажется, этот художник поставил тебя в неловкое положение.

– Не меня, – крикнул Хоган.

Краем глаза Боуэн заметил, как тот наставил на него пистолет и уже приготовился к пуле. Но, когда выстрела не последовало, Дрискол заговорил:

– Думаешь с Уэйном будет проще вести дела в Южном Бруклине? Это большая ошибка.

Хоган рассмеялся.

– Я вижу куда большую картину, мой друг. Сегодня я убью двух зайцев. Завтра мне не придется сотрудничать ни с одним из вас, я буду сам по себе.

Значит, уложив обоих, он получит всю территорию. Судя по перепуганному выражению лица Уэйна, старый подонок был уверен в альянсе с Хоганом. Удерживать паршивца на прицеле стало неактуально для Боуэна. Он не собирался облегчать задачу Хогану.

В Дрисколе забурлила злость. Нет. Нет. Он только решил жить, вновь увидеть Серу, увековечить воспоминания, а этот мудак собирается все отнять. И ничего нельзя сделать. Переговоры бессмысленны, когда человеческая алчность перевешивает разум.

– Дрискол, где девчонка?

Каждый мускул напрягся, но Боуэн не показал реакции.

– Будь поконкретнее. У меня была очень насыщенная неделя.

– Из тебя не такой хороший лжец, как ты думаешь, – Хоган положил палец на курок. – Из моего офиса пропало кое-что чертовски важное и по случайному совпадению исчезла официантка. Где она?

– Ты все равно пристрелишь меня. Я тут не купаюсь в море мотивации.

– Ты же понимаешь, я узнаю, где девчонка. Не перестану искать. Нет такого места, где она сможет скрыться от меня. А когда найду стерву, скажу, что ты выдал ее.

Хоган прицелился. Боуэн ощутил безысходность. Он умрет, оставив Серу в опасности, в распоряжении того, от кого должен был защищать. Одна надежда на глупых копов. Закрыв глаза, парень сосредоточился на ее образе. Но, услышав отчаянное проклятие Хогана, тут же распахнул.

– Какого хера ты творишь?

Дрискол с удивлением обнаружил, что Коннор навел пушку на затылок кузена.

– Тот же вопрос, – пробормотал Боуэн, ощущая, как облегчение и замешательство смешались в груди.

– Прости, Хоган, – произнес Коннор, – Ничего личного. Медленно опусти пистолет на землю, как хороший мальчик.

После секунды колебаний тот подчинился, разразившись ненормативной лексикой.

– После всего, что я для тебя сделал? Для твоей матери? Ублюдок!

Коннор холодно рассмеялся.

– Мы оба знаем, что я перевыплатил долг в десятки раз.

– Я убью тебя.

– Ну, попробуй.

Сирены.

Четверо мужчин обменялись взглядами. Хоган выглядел как пойманная крыса. Коннор даже не изменился в лице. Уэйн, старомодный малый, юркнул в ближайшую тень и скрылся. Ну, а Боуэн никогда ни от кого не убегал. Он просто остался стоять на своем месте, пока их не окружили полдюжины полицейских машин. Из одной из них вышла Сера. Его глаза с радостью впились в нее, несмотря на оружие в ее руке. И полицейский значок, приколотый на бедро. Форма так отличалась от того, что она носила в его памяти. Когда легавые подошли к ним, доставая наручники, Коннор опустился рядом с Хоганом на колени и, отложив пистолет, поднял руки. Боуэна толкнули на землю и завели руки за спину. Его взгляд оставался прикованным к Сере.

Волна стыда прокатилась внутри. Нет, девушка не должна видеть его таким. Черт, лучше бы его прикончили. Даже с расстояния было видно, как слеза скатилась по ее щеке. Трой подошел к Сере и положил ладонь на плечо. То, что кто-то, а не он, утешает ее, наконец, сломало Боуэна.

– Ты этого хотела, Сера?

Он закипал. Парень попытался освободиться от оков и почувствовал, как с запястья по ладони побежала теплая струйка крови.

– Убери ее отсюда, – закричал он, но Трой не пошевелился. – Я сказал, убери ее отсюда!

Наконец, Трой послушал его и, подведя девушку к ближайшей машине, помог сесть на водительское сидение. Но Дрискол видел ее лицо сквозь стекло. Он зажмурился, когда его повели к другой машине. Бойцовский инстинкт принял иную форму. От того, что не было возможности использовать кулаки, чтобы освободиться, что-то внутри сжалилось над ним, заморозив все эмоции. Красные и синие огни смешались перед взором, и он сосредоточился на них, стараясь забыть тот факт, что единственная, кого он любил, забрала его свободу. Как же он должен ненавидеть ее! Но все, о чем мог думать Боуэн, что уже никогда не прикоснется к Сере вновь.

Глава 26

Сера наблюдала за Боуэном сквозь одностороннее зеркало. Ее сердце болело и изнывало. Руки чесались от необходимости прикоснуться к Дрисколу, рассказать ему все. Но после его поведения на доках ей не позволили остаться с ним в комнате для допросов, полагая, что ее присутствие лишь разозлит его. Она ненавидела, что они правы. Ей никогда не оправиться от страдания и разочарования на его лице, когда он увидел ее там.

Теперь он неподвижно сидел на металлическом стуле, уставившись на невидимое пятно на стене. Кровь запеклась на запястьях, сделав его похожим на падшего ангела. Рядом с ним Коннор выглядел так, словно опаздывал на более важную встречу. Холодный, но нетерпеливый, в то время, как в Дрисколе словно кто-то выключил все эмоции. Точнее не кто-то, а она. Сера могла лишь надеяться, что он простит ее, когда, наконец, выслушает. И поймет. Она уже настроила себя, что будет кричать, если парень откажется ее слушать. Она призовет каждого святого. Особенно Святую Монику. Разве не она известна как покровительница настойчивости? Стоп. Или больных артритом? Сосредоточься, Сера.

Поскольку Трой оказался одним из участников ее поспешного плана, то он будет тем, кто сперва пообщается с парнями. Трой открыл дверь и вошел в комнату для допроса. Когда он сел напротив двух мужчин, Боуэн не шелохнулся, а Коннор лишь кивнул и скрестил руки на груди, как бы давая понять, что время идет.

Трой открыл файл, который принес с собой.

− Как вы уже, наверняка, догадались, мы перехватили украденную технику вместе с несколькими вашими сообщниками, включая Уэйна Гиббса. Тревор Хоган уже вызвал адвоката. Вас не должно удивлять, что они также сдали ваше участие в операции. Такая дружная команда, а?

Коннор посмотрел сначала на Боуэна, затем на Троя.

− Ну же, мужик. Ты садист или что-то вроде того? Прекрати страдания парня.

Трой со вздохом закрыл файл.

− Боуэн, ты проснулся? Я не собираюсь повторять дважды.

Тот показал средний палец.

− Замечательно. Спасибо, что присоединился, − Трой кивнул на Коннора. – Сегодня мы озвучили некое предложение о сотрудничестве мистеру Беннету. Я получил разрешение от нового комиссара сделать для тебя то же самое.

В глазах Боуэна отразилась путаница.

− Надеюсь, у всех этих плясок вокруг да около есть финал.

− Позволь начать с самого начала, − заговорил Трой. – Благодаря информации, найденной Серой в офисе Хогана, нам удалось узнать, что перед своей смертью ее брат получал от Тревора выплаты. Дядя Серы знал это и скрывал. В бухгалтерской книге зафиксированы все финансовые движения, так что у нас на руках доказательства.

− Что? – Дрискол выпрямился так, будто его только что реанимировали. Девушка видела, как колесики закрутились в его голове. – Хотите сказать, что Ньюсом намеренно подверг ее опасности? Надеясь, что она соберет для него улики?

− Да, − Трою пришлось вскочить на ноги вслед за Боуэном и поднять руку. – Мы этого не знали. Ньюсом уничтожил книгу. Но, благодаря жесткому диску, обнаруженному Серой, нам удалось выудить из него признание и теперь он отстранен от должности. Он все раскрыл Сере прошлой ночью. Поэтому она не хотела пойти с ним. И это верное решение, этот человек был готов защитить себя любой ценой.

− Я… − челюсть Дрискола сжалась. Его кулаки затряслись по бокам. Даже без видимых признаков ярости Сера видела, каких усилий ему стоило держать себя под контролем. – Я связал ее… оставил тебе. Чтобы ты передал ее Ньюсому. Хочешь сказать, я оставил ее в опасности?

Трой увильнул:

− Технически, она ни разу не была в опасности. Как только ты ушел, мне позвонила Руби. Я рассказал обо всем заместителю комиссара, − он опустился на стул, − Мы привели мистера Беннета и попросили его о сотрудничестве. И хорошо, что сделали это, иначе никогда бы не узнали, что дата отправки была перенесена. Сера говорила о девятом мае.

Боэун вздрогнул, и в груди Серы вспыхнула боль. Парень до сих пор полагал, что Сера подставила его.

− О каком сотрудничестве он толкует? – спросил Дрискол у Коннора.

− Они предложили мне помочь убраться из этого места, я согласился, − Коннору, казалось, неудобно, и девушка впервые видела его таким – обычно он излучал уверенность, даже когда его подстрелили.

− Убраться?

Трой кивнул:

− Это потребовало некоторых усилий, но мы с Серой смогли убедить заместителя комиссара, − парень открыл файл. – У меня есть контакт в Чикаго – мой бывший лейтенант Дерек Тайлер теперь капитан в чикагском отделении полиции. Ему нужны такие люди, как ты и Беннет. Я рассказывал ему о вас, о вашем происхождении, и он считает, что вы именно те, кто ему нужен. Он редко ошибается.

Дрискол изогнул бровь.

− Вы только что арестовали нас, людей, возможно нарушивших десятки законов, только чтобы предложить сотрудничать? Я что-то упустил.

− Я бы воздержался от произнесения этого вслух за пределами нашей маленькой комнатки, − предупредил Трой, − Но ты ничего не упустил. Боуэн, ты − инстинкты, Коннор – мозги. Если бы вы сработались, вы бы оба преуспели.

Коннор положил локоть на спинку стула.

− Как я понял, они формируют новый отряд. Им нужны мы, потому что мы думаем, как преступники, − на его щеке задергался мускул, выдавая, что бывшему военному не нравится такое описание себя. – Поначалу я отказался. Но они предложили мне то, чему я не смог сказать «нет». Кажется, теперь я новобранец.

− Чикаго, − пробормотал Боуэн. – Какие у меня еще варианты?

− Тюрьма.

− Вперед, новобранцы.

Трой усмехнулся.

− Не будь столь благодарен, а то я покраснею.

Дрискол уселся на стул, выглядя менее обрадованным, нежели человек, избежавший заключения.

− Спасибо, мужик, − пробормотал он. – Правда, мы оба знаем, если бы ты посадил меня, Руби надрала бы тебе задницу.

− Точно, но больше всего мне досталось бы от Серы. Руководство обыграло все так, будто Ньюсома отправили в отставку по причинам здоровья. Она грозилась устроить всем ад, подняв на уши СМИ, если тебе не дадут шанс. Им не нужна шумиха. Так что все это – благодаря ей.

Боуэн долго молчал. Сера видела, что он хочет поверить, но еще не готов. Когда он, кажется, понял, что оба мужчины ждут от него какой-то реплики, то бросил на Коннора отсутствующий взгляд.

− Итак, кто из нас Бэтмен, а кто застрянет в роли Робина?

− Я − Бэтмен, − ответил Беннет.

− Как пожелаешь.

− Вообще-то, − медленно произнес Трой, − С вами будет еще один человек. Она не преступник, но уже многое узнала о них. Наверное, это Бэтгерл.

Боуэн замер. Сера застыла в комнате наблюдения, не решаясь войти. Что, если он не простит ее? Что, если не захочет, чтобы она поехала с ними в Чикаго? Глубоко вздохнув, она присоединилась к трем мужчинам. Боуэн закрыл глаза в секунду, когда она появилась. Он был, как всегда, напряженным, но нечитаемым.

Трой и Коннор резко встали, пытаясь как можно скорее избежать неловкой ситуации. По пути Коннор похлопал девушку по плечу, и Боуэн сжал кулаки. Знак того, что он до сих пор считал ее своей, придал Сере уверенности.

Когда дверь за мужчинами захлопнулась, она не стала зря тратить время. Нельзя терять ни секунды, нельзя позволить Боуэну вновь отгородиться.

− Я попросила дядю забрать тебя, ради безопасности. В ту ночь у Марко я подслушала разговор, в котором упоминали большие перемены. Что тебя хотели убрать,− она облизала губы, − Вот, почему я вышла на улицу…чтобы позвонить ему. Я не знала, как сделать все правильно, чтобы не раскрыть себя. Мне жаль, что дядя оказался таким ненадежным человеком. Но я не жалею о том, как поступила. Я сделала бы это снова, чтобы никто не причинил тебе боль.

Лицо Дрискола оставалось бесстрастным.

− Нужно было все тебе рассказать. О том, что сделал мой брат, как дядя все скрывал. Обо всем, что произошло, пока я была под прикрытием. Прости, что не рассказала. Из-за этого мы оба оказались в опасности, я никогда не прощу себе этого, − она проглотила ком в горле. – У меня нет оправданий, кроме того, что мне еще ни разу не приходилось кому-либо доверять. Мне казалось, что я провалилась, и я не хотела признавать. Я не хотела, чтобы ты узнал, что я потерпела неудачу.

− Это не имело никакого значения.

От хриплого голоса Боуэна внутри все подпрыгнуло. Не имело значения? Прошедшее время?

− Ты сказал, что начал влюбляться еще до того, как увидел меня – только по фото. У меня было почти так же. Прежде, чем я услышала твое имя, ты уже завладел мной. Я увидела тебя. Было слишком поздно, когда я осознала, кто ты такой.

Дрискол неподвижно наблюдал за ней.

− Но ты – не твое имя. Ты больше. Гораздо больше. Ты все для меня, − Серафина глубоко вздохнула. – Мне нужен художник, боец, человек, который немного сбился с пути, но все еще остается хорошим и проявляет это там, где нужно. Мне нужен мужчина, который в одну минуту любит, а в другую – бушует. Мужчина, который выдерживает поход в церковь и делает мне сэндвич с яйцом. Мужчина, который так меня трогает, − из-за его молчания ей хотелось кричать и плакать. – Я поеду в Чикаго, так что, если ты против, тебе же хуже. Я буду там, каждый день, рядом с тобой. Потому что находиться где-то еще теперь кажется неправильным. Я влюбилась в тебя. Нет, я люблю тебя. И я не говорю: прими или оставь. Я говорю: прими это, − взор Серы затуманился. – Пожалуйста, прими? – закончила она, поколебавшись.