Текст книги "Замок Афродиты"

Автор книги: Тэш Сазервей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

– Где ваша машина?

– Вы очень смелая особа! – фыркнул Хэмпшир.

– Кстати, а с Оскаром у вас какие отношения? – трогая «мерседес» с места, поинтересовался Хэмпшир.

Нора хотела огрызнуться, но передумала.

– Мы учились в одном классе.

– Потрясающе! Я-то решил, что вы намного моложе. – Хэмпшир смерил взглядом Нору. – Надо же, мистер Уильямс никогда не рассказывал мне о вас. Школьный роман? Но в результате наш герой женился совсем на другой однокласснице?

– Следите за дорогой.

– Слушаюсь и повинуюсь, миледи. Везет же нашему Оскару! Вечно ему достаются самые лучшие женщины!

Нора нашла нужным промолчать.

– Кому все, кому ничего, – разглагольствовал Хэмпшир. – Я не понимаю вашего мужа, как он мог расстаться с такой женщиной! Красота, воля, ум, характер!

– Потому что у самого не было ни ума, ни характера! – не выдержала Нора.

– Вот уж не сказал бы насчет ума. Он редкостный специалист, ваш мистер Доу.

– Кажется, вы сами признавались, что отправили его в психушку? Великого специалиста?

– А что бы вы сделали на моем месте в моей ситуации?

– Я развелась на своем. Вовремя, как видите.

– И ситуация вам, стало быть, неинтересна?

– Вам хочется поболтать? Пожалуйста. Мне все равно.

Хэмпшир хохотнул.

– О, какое неподдельное безразличие! Но не будем отвлекаться. Итак, года три назад нашей фирме в очередной раз потребовался человек, который бы следил за нашим интернет-сайтом. Занятие это скучное, малооплачиваемое, обычно за него берутся студенты, желающие подработать, или домохозяйки, которым надоело сидеть в четырех стенах, на неполный рабочий день. А тут вдруг по объявлению явился мужчина.

Миссис Вест, которая ведает у нас набором персонала, рассказывала мне потом, как она была удивлена, увидев необычного для этой работы претендента: лет под пятьдесят, спортивная фигура, привлекательное лицо с аккуратной бородкой, волнистые темные волосы с элегантной проседью, мягкий голос да плюс степень кандидата. К тому же мистер Доу с ходу предложил модернизировать наш сайт и добавить побольше просветительской информации для клиентов: «Грамотный клиент – сговорчивый клиент», – мотивировал он и принялся расписывать преимущества новой концепции сайта, даже не поинтересовавшись размером полагающегося ему оклада.

К сайтам и прочим интерактивным делам миссис Вест относилась скептически, однако предложила мистеру Доу оставить резюме и пообещала сообщить ему решение руководства в ближайшее же время, а после его ухода основательно изучила резюме, не поленившись позвонить на предыдущие места работы удивительного претендента.

Список был длинным, однако при ближайшем рассмотрении оказалось, что мистер Доу не задерживался нигде дольше трех-четырех месяцев. Но куда бы ни звонила дотошная миссис Вест, везде о мистере Доу она получала самые лестные отзывы как о замечательном работнике и необыкновенном мастере интернет-дизайна, правда несколько странноватом, да что с него взять: компьютерщик, все они такие – с пингвинами в голове.

Короче говоря, на следующий же день мистер Доу был принят в аппарат исполнительного директора, то есть в мое подразделение. Я частенько задерживаюсь в конторе, а надо сказать, что кофейный агрегат стоит именно в том помещении, где был выделен стол для нового компьютерщика. Вечерами, когда моя секретарша уже уходит, мне, естественно, неохота самому себе варить кофе, и я добываю его как раз в упомянутом агрегате – в комнате по соседству с моей приемной. Ясно, что напиток моей секретарши гораздо вкуснее, чем из общественного аппарата, но, пардон, я опять отвлекся.

Итак, задерживаюсь я, и, как выясняется, новый компьютерщик тоже вечерами не торопится домой. Первое время, когда я заходил за кофе, мы обменивались вежливыми словами, потом – фразами, потом и вовсе стали болтать вполне даже по-приятельски с учетом, понятно, нашего статуса. Порой он помогал мне отлавливать в Интернете нужную информацию, причем удивительно проворно и с удивительно же понятными пояснениями. Тогда я и заприметил, что на его мониторе в качестве заставки – фотография красивой женщины. Да-да, миссис Доу, вы красивая женщина, тут нечего скромничать. И вот однажды, дело было в ноябре, погода стояла просто ужасающая, я вообще терпеть не могу ноябрь – вечно какие-нибудь неприятности и настроение хуже не бывает. О, пардон, я опять отвлекся! Стоит мне посмотреть на вас, миссис Доу, как я начинаю сбиваться…

Время было уже достаточно позднее, когда я взял кружку и пошел за кофе. Доу сидел возле компьютера и неподвижно смотрел на ваше лицо. В конторе царила полная тишина, чувствовалось, что, кроме Доу, меня и охраны, в здании нет никого. За окнами завывал ветер, и от этого делалось еще тоскливее.

– Добрый вечер, мистер Доу, – бодрым голосом сказал я.

Тот вздрогнул – видимо, не заметил, как я вошел, – обернулся и тоже меня поприветствовал.

Я шагнул к кофеварке.

– Жуткая погодка! – тем же тоном продолжил я, ставя свою кружку на место пластикового агрегатского стаканчика. – Кстати, мистер Доу, давно хотел вас спросить, кто эта женщина на вашем экране?

Он внимательно посмотрел на меня. Мне показалось, что мой вопрос прозвучал неуместно, и я уже хотел принести извинения, но Доу улыбнулся, пригладил бороду и произнес:

– Моя жена. Удивительная женщина!

Из его резюме я знал, что он, как и я, разведен, поэтому, следуя мужской солидарности, решил поругать женский пол.

– Красивая, – сказал я; и кофе заструился в мою кружку. – Но ведь им всем от нас нужны только деньги.

Доу невесело хмыкнул.

– Но если дело только в этом, мистер Доу, то с вашими знаниями и трудолюбием вы могли бы зарабатывать сколько захотели! И она никогда бы не рассталась с вами. А потом, не сошелся же свет клином на ней одной! Вы такой интересный…

– Во-первых, мистер Хэмпшир, – неожиданно строго перебил он, и я вдруг почувствовал себя нашкодившим школьником, – мы с моей Норой навеки вместе, несмотря ни на что. А во-вторых, мне не нужны деньги.

Я смутился окончательно. Представьте сами, миссис Доу, работник заявляет своему работодателю, что ему не нужны деньги! Причем так, как если бы главным здесь был он, а не я.

– Все деньги мира принадлежат мне изначально, – грозно сверкая глазами и поднимаясь во весь рост, продолжал Доу. – Я избранный. Я избран творить добро!

И вот тут мне стало не по себе. Если не считать охраны на первом этаже, мы одни во всем здании! Убежать? Глупо, не по-мужски… Перевести разговор на другую тему? А Доу, словно не замечая моей паники, вдруг обнял меня и похлопал по плечу.

– Я так и знал, сынок! Я давно понял, что именно ты поможешь мне! Ты тоже не куришь! Ты тоже носишь бороду!

Да, миссис Доу, тогда у меня была борода, я отпустил ее после развода и сбрил совсем недавно. Но это не имеет отношения к делу. Вы только представьте себе мое состояние! Этот «избранный» обнимает меня, называет «сынок». Ну ладно, допустим, он старше…

– И ты не стал задавать глупых вопросов! – радовался Доу, а я, честно признаюсь, шелохнуться боялся! – Ты не спрашиваешь: почему, как? Ты знаешь, что мы с тобой должны делать! Ты займешься текучкой, а я выполню свою миссию!

«Текучка» – какое милое, простое слово среди его высокопарных речей! – мелькнуло в моей голове, но я по-прежнему не произносил ни слова, понимая, что только так мы скорее придем к развязке, и лихорадочно соображал, как бы мне изловчиться и незаметно вызвать охрану.

Тем временем, продолжая обнимать мои плечи, Доу повел меня к своему компьютеру и усадил в кресло.

– Смотри и запоминай, сынок! – сказал он и положил на мышку мою руку. – Ты теперь сможешь делать это сам!

А дальше началась полная фантасмагория! На экране замелькали заставки, таблицы, вводы, пароли, выводы…

– Мы вошли в рассчетно-кассовый центр России, – объяснял «избранный». – Вот, смотри, это фонды на вооружение. Берем вот эту строчку и переносим ее, так, так, так, минуточку, набираем код, переносим денежки в фонд развития образования. Теперь идем обратно, запоминай, запоминай, сынок, берем следующие циферки с ноликами и несем… Ха! Сделаем-ка мы трансфертик на счет нашего зоопарка, там давно пора чинить крышу… Ага, умница, мой мальчик. Теперь займемся отравителями. Например, «Филипп Моррис»! Так, так, так… Нет, малыш, мы пока не будем забирать все… Вот, на сегодня довольно… И переводим «Гринпису»… Хорошо, хорошо, ты толковый мальчик!

– Да вы просто Робин Гуд! – пролепетал я, чувствуя, как по моей спине струится холодный пот. – Это такая честь для меня…

– Сынок! Для меня тоже! Сегодняшний день войдет в историю! Сейчас я покажу тебе коды Пентагона!

– Может быть, завтра? – взмолился я; я был близок к обмороку. – А сегодня отметим это событие? Здесь за углом есть уютный ресторанчик…

– Слушай, дружок, у нас мало времени. Закажем потом какую-нибудь пиццу и выпивку. А Пентагона ты не бойся. Конечно, это не русский банк, здесь нужно действовать очень осторожно, иначе может произойти сбой всей системы и…

Я уже плохо его слышал, мгновенно представив себе, что может последовать за этим «и»! Я несмело напомнил про пиццу, надеясь вместо пиццерии связаться по телефону с охраной, и вытащил из кармана мобильный.

– Ты еще такой наивный, сынок! – воскликнул Доу, выхватывая у меня трубку и открывая ящик стола. – К лешему эту ерунду! Все делается виртуально! Но сначала я покажу тебе, как следует расправляться с убийцами! Вот!

Он порылся среди дискет в коробке – я тоскливо смотрел на мобильник, который он небрежно кинул в ящик, – и выбрал одну, с детской наклейкой в виде голубка.

– Вот! Держи. – Доу сунул дискету в мою руку. – Это труд всей моей жизни! Программа занимает всего сотню мегабайт, но моментально парализует до пятисот гигов, а затем начинает методично стирать информацию, которую восстановить затем невозможно! Ты займешься мелочами, а я тем временем создам программу, которая сможет парализовать миллионы гигабайт одновременно, и тогда мы с тобой, мой мальчик, уничтожим однажды системы вооружения всего мира!

– Грандиозно, учитель! – проблеял я, ощущая, как дискета в моих пальцах уже приближает к параличу самого меня.

Не знаю, чем бы закончилась вся эта «грандиозность», но неожиданно в комнату заглянул охранник и попросил разрешения сделать себе кофе.

– Автомат внизу сломался, а у вас свет горит.

Короче говоря, с охранником вдвоем мы сумели уложить Доу. Связали его подручными средствами, вызвали скорую психиатрическую перевозку. Доу метался, проклинал меня, охранников, медиков, нашу контору и грозил страшными карами небес на наши головы. Однако больше всего он напирал на то, что его верная жена непременно отомстит «Хай билдинг»… – Хэмпшир выразительно глянул на Нору.

Она пожала плечами.

– Между разведенными супругами бывают всякие отношения, – намекнул Хэмпшир. – Особенно если учесть, что наш Робин Гуд мог без труда переводить на свой счет любые суммы и из любого банка. Или на ваш счет… – Он многозначительно подмигнул.

– Знаете, если бы вы не упомянули о моей фотографии на экране его монитора, я бы ни за что не поверила, что мой бывший пошел работать после развода. «Работа» – в его устах бранное слово. Впрочем, вы могли и придумать насчет фото.

– Ха! – ухмыльнулся Хэмпшир. – Если не верите, можете спросить у Оскара. Он вам подтвердит эту историю. Слава Богу, не часто случается такое!

– Да, мистер Уильямс упоминал о чокнутом компьютерщике. Но я сразу сказала, что мой бывший и работа – две вещи несовместные. И мистер Уильямс мне поверил! – добавила Нора, встретив ироничный взгляд Хэмпшира.

– Стало быть, упоминал и поверил?

– Да!

– Или просто сделал вид, что поверил? Ну, ну, не дуйтесь, миссис Доу. Очень может быть, что он действительно в тот момент не помнил фамилии. Он же хозяин, он не обязан помнить фамилии всех, кто когда-либо работал на него, – задумчиво произнес Хэмпшир. – К тому же вы очень красивая женщина! И мне тоже почему-то хочется вам верить!

– А мне – нет! Хотя теперь я точно знаю, кто погубил компьютеры Кармера!

– Ну и?..

– Вы! Той самой дискетой! И это очень подло, ведь вы сами прекрасно знаете, что Кармер здесь ни при чем!

– Вы уверены? Ха! А я – нет.

– Послушайте. Вы, и никто иной, затеяли всю эту историю. Хорошо, я знаю, что у вас поехала крыша, но все организовали именно вы, а теперь, когда у вас ничего не вышло и ваши проделки вылезли наружу, вы пытаетесь свалить все на…

– Нет уж, это вы послушайте меня! Да, на каком-то этапе все действительно организовал я! Да, я признаю! Но вся штука-то в том, что у меня бы все вышло, если бы кто-то не помешал мне довести дело до конца!

– Ах, ах! Какое чистосердечное признание! Что же вы не сделали его в полиции? Тоже кто-то плохой помешал?

– Довести дело до конца помешали мне вы! Вы, миссис Доу! Стоило вам в тот четверг появиться на пляже, как все пошло наперекосяк! Я слишком поздно понял, что главные фигуры в этой истории – Глэдис и вы!

– Да я видела ее всего один раз в жизни!

– И Кармера вы тоже, конечно, никогда не знали ранее?

– А вы специально вошли в доверие к Глэдис и наставили рога ближайшему другу, дабы разоблачить преступную группу!

– Да вы еще и поэт, миссис Доу!

– Хватит! И вообще, почему мы так долго едем?

– Потому что он живет далеко от вас, – спокойно отвечал Хэмпшир. – Или я не прав?

Нора похолодела.

– Остановите машину!.. – Она почувствовала, как задрожал ее голос. Самым же обидным было то, что она ведь действительно не знала, где живет Оскар, а этот факт можно толковать как недоверие с его стороны к ней… – Высадите меня!

– Никогда, мадам! Я ваш раб навеки, о, несравненная! – И Хэмпшир прибавил газу! – О, фея моих ночей!

– Прекратите! Слушать противно! Остановите машину!

– Ну что же это такое? Ну почему все женщины, принадлежащие этому везунчику Оскару, сводят меня с ума? Почему ради них я готов на самые безумные поступки? – «Мерседес» понесся с еще большей скоростью.

– Вы… Вы задумали убить меня?!

– О, мы разобьемся и умрем молодыми! – Тут он резко затормозил перед светофором и заговорил вполне нормальным тоном: – У меня слишком дорогая машина, миссис Доу, чтобы угробить ее ради такого весьма сомнительного удовольствия. Может, мне действительно обидно, почему Оскару всегда везет, а мне – нет? Ну чем он лучше меня?

– Решили пофилософствовать?

– Вот смотрите, миссис Доу, как дальше развивались события. Буквально дня через три или два после этой истории с вашим бывшим, как вы изволите выразиться, мадам, наш друг Оскар совершенно случайно знакомится с Глэдис и в самых выспренних выражениях излагает мне восторги по этому поводу. Дескать, совершенно потрясающая девушка, но тяжелой судьбы, была вынуждена, дабы не пойти на панель, сделаться официанткой. И такая уж она милая, воспитанная, тонкая, душевная, что лучшей жены он себе и представить не может.

Я говорю, ты погоди, Оскар, насчет женитьбы, повстречайтесь, получше узнайте друг друга, там видно будет, и так осторожно намекаю, что, дескать, официантка не самое то для владельца строительной компании.

– Ну и сноб же ты! – отвечает мне он. – И вообще, вспомни лучше сказку про Золушку.

Я просто ошалел и возражаю:

– Во-первых, говорю, Золушка была не официанткой, а дочерью королевского лесничего, если уж на то пошло. И, во-вторых, ты тоже не принц.

– Еще какой принц! – смеется он. – Для нее я самый что ни на есть принц! Я сделаю ее счастливой! Пошли, Тони, сегодня вечером посидим где-нибудь, я вас познакомлю. Ты ее только увидишь и сразу поймешь, как я прав.

Я шучу, мол, не боишься, возьму и уведу твою Золушку?

– Это сомнительно, – говорит он и подмигивает. – Впрочем, заодно и проверим!

Сходили мы в «Стрелец». Крошечный такой ресторанчик, почти закусочная. Оскар объяснил мне на следующий день, что и так насилу уговорил Глэдис, потому что она от публики и в своем пабе устала, да и надеть ей в хороший ресторан нечего, а чтоб он ей платье купил – не разрешает, стесняется. Очень положительное качество в ее пользу. И, естественно, Оскар поинтересовался моим мнением.

А я, если честно, с вечера в себя прийти не могу. Околдовала меня эта официантка! Просто заворожила! Я не мальчик. И на своем веку много официанток повидал. И не только официанток… Но эта! Если бы я не знал от Оскара о ее профессиональной принадлежности, я бы решил, что она леди! Ну, допустим, какая-нибудь сотрудница дипломатического корпуса или преподавательница элитного колледжа для девочек из высокопоставленных семей. Но только не официантка в пабе!

Костюмчик на ней более чем скромный, но держится она так, как если бы одевалась исключительно у Вивьен Вествуд и каждый день завтракала с королевой! А как говорит, каким открытым, искренним взором смотрит на Оскара! Как двигается! Как умело наложена косметика! Не девушка, а совершенство, к тому же лет на пятнадцать моложе нашего друга! Впоследствии, правда, оказалось, что на девять…

Короче говоря, с самого первого взгляда мне было ясно, что в этой Золушке что-то не так, но при всем при том глаз не оторвать! Я ведь всю ту ночь мечтал о ней, как подросток, просто желчью исходил весь, представляя, как они сейчас спят с Оскаром… Я представлял себе ее тело, лицо, голос, волосы, губы и только к утру понял в чем дело. Губы! Рот! С таким ротиком можно далеко пойти, и не только в постели…

– Ну не официантка она, хоть убей! – честно говорю я Оскару. – Обижайся ты или не обижайся.

– Так, значит, понравилась? – по-своему понимает он. – Завидуешь? Не удалось увести? Шафером-то будешь на свадьбе?

– Не торопился бы ты, Оскар. Если честно, не нравится мне эта твоя скоропалительная затея. Живи с ней по-граждански, а официально-то жениться какая необходимость?

– Это ты так рассуждаешь, потому что сам еще от развода не отошел. Вот тебе все женщины и противны. А я, хочу сделать мою Золушку счастливой.

Ну и сделал. Через пару месяцев они поженились, а я места себе не находил: хочу ее, прямо трясет, как только увижу, понимаю, что она его жена, и одновременно понимаю еще, что добра от этого брака не жди. А порой начинаю ругать себя: зачем отправил Доу в психушку? Он бы научил меня всяким хакерским премудростям, я бы сделался миллионером и все бы бросил к ее ногам! В какую бы верную жену она ни играла, но перед богатством ни одна женщина не устоит. Тем более с таким ртом… И Глэдис была бы моя! Только моя!..

Извините, Нора, наверное, это лишние подробности, но иначе вы не сможете понять, почему я решился обмануть друга. Вы правильно делаете, что молчите; конечно, вы осуждаете меня, но… Да ладно!

В общем, эта пытка продолжалась два с лишним года. Я старался избегать общения с Оскаром вне работы, он ведь никуда не ходил без нее. Поймите меня правильно, миссис Доу, я взрослый мужчина, естественно у меня были женщины, но с любой из них я представлял себя в объятиях Глэдис, даже – если выразиться точнее – в объятиях ее жадных губ… Что же касается безоблачности их брака, то я оказался прав. Очень скоро у Оскара стала проскальзывать досада на прямо-таки безобразный размах ее трат. Оскар – человек вовсе не жадный, но оказалось, что расточительность Золушки для него не по карману.

Их ссоры на этой почве становились все более частыми, а я все чаще ругал себя за поспешность в отношении Доу – эх, мне бы его хакерские таланты! И тут случается этот самый «крышесдвигающий» проект – «Замок Афродиты». Лакомый, как Глэдис, и такой же опасный. А Оскар рвется в бой – престиж, колоссальные инвестиции! Я отговариваю его и так и эдак, все ж таки не женщина – можно прислушаться к мнению ближайшего друга и сотрудника. Но Оскар ни в какую! Ладно, заказываем перевод в конторе Кармера, мы всегда у него переводы заказываем, добросовестный парень, хоть и жадный, каждую запятую считает, но всегда все готово вовремя.

А тут на тебе! Какие-то у Кармера вдруг с переводом проблемы, и он просит сдвинуть срок. Я так лично даже рад – лишняя проволочка, может Оскар и одумается от этой сомнительной греко-римской затеи. Кармер обещает прислать остаток перевода в субботу, а у Оскара там что-то запланировано с его матерью на субботу, он и так злится из-за задержки перевода, а тут еще – только в субботу и к четырем часам!

Я его успокаиваю, говорю, раз такое дело, я сам поработаю в субботу, почитаю, сверю с оригиналом, я же знаю итальянский. Перевод, кстати, был не с греческого, а с итальянского… Ох, что я говорю, миссис Доу! Вы же сами переводили. И мы с вами общались по-итальянски на пляже… – Хэмпшир выразительно кашлянул.

Нора промолчала.

– Ну и вот, – продолжил он. – Сижу я в субботу у себя в кабинете перед компьютером и жду почту. Время – к четырем. А с Оскаром мы договорились созвониться, когда придет перевод. И тут вдруг – стук-стук в дверь! Войдите, говорю я, не особенно задумываясь, кого бы это могло принести в субботу.

Дверь открывается. Глэдис.

Я прямо чуть с кресла не слетел. Она улыбается, притворяет дверь и идет ко мне. А я так растерялся, что даже ей навстречу встать не могу. Дама все-таки, неудобно. Бормочу: «Добрый день, присаживайтесь», – и, чтобы особенно не пялиться на нее, смотрю в монитор. А там тем временем пошла почта. Вот, думаю, как все не вовремя!

А Глэдис вдруг помещается рядом с компьютером прямо на стол и эдак участливо спрашивает:

– Что-то важное, мистер Хэмпшир? – А сама поправляет юбку на коленях и закидывает ногу за ногу. Причем юбку она двигает не вниз, а наоборот, чтобы побольше было открыто.

Я растерялся. Не знаю, куда смотреть – то ли в монитор, то ли на ее ноги, но собираю всю свою волю в кулак, луплю глаза на экран и не своим голосом вещаю: извините, дескать, одну минуточку, мадам, действительно очень важное известие, сейчас прочитаю и мы поговорим с вами.

– Ну-ну, – мурлыкает она и моментально перебирается ко мне на колени! – Можно я тоже полюбопытствую одним глазком? Надеюсь, мистер Хэмпшир, вы не будете против?

А у мистера Хэмпшира, как бы поэлегантнее выразиться, полная боевая готовность! Аж челюсти сводит!

– «Замок Афродиты», – тем временем читает она название проекта и показывает на него пальчиком. – Как романтично!

– Весьма, – в полном изнеможении мычу я и мучительно предлагаю: – А не пересесть ли вам в другое кресло, мадам?

– Какой вы, мистер Хэмпшир, заботливый! – Она заглядывает мне в глаза, гладит по щекам. – Спасибо большое, но мне и здесь удобно! – И опять показывает ручкой на экран: – Это тот самый проект, который нравится моему мужу?

– Да! – рычу я. – А мне так лично совсем не нравится!

– Почему же, мистер Хэмпшир?

– Потому что при неблагоприятных условиях греки могут оставить вашего мужа с носом!

– А мы? – мурлычет она и касается губами моего лба.

Я отчетливо понимаю, что сейчас еще не поздно скинуть ее с себя, но другая часть моего мозга подсказывает: «Дурень, ты ждал так долго! Пользуйся!» Тем не менее я шепчу:

– Что «мы»? Кто «мы»?.. – Но уже больше не выдерживаю и начинаю ее целовать как бешеный.

Потом мы уже вдруг оказываемся на полу и почему-то почти без одежды, и она, скользя языком по моему животу, шепчет:

– Мы! Мы с тобой, любимый! Только ты и я! Мы ведь можем оставить с носом их всех?

– Да, да… – в полубреду бормочу я, потому что своим языком и губами она проделывает со мной такое, чего я не мог придумать даже в самых удалых фантазиях. – Да, да, ты и я!..

И тут вдруг звонит телефон! Я никак не могу прийти в себя, а она уже протягивает мне трубку. Оттуда голос Оскара:

– Ну как дела? Прислали?

– Э-э-э…

– Ты чего, Тони? Не прислали?!

– Э-э-э… То есть в смысле… – Я и без того плохо соображаю и чувствую себя последним мерзавцем, так еще Глэдис продолжает надо мной свои языковые экзерсисы!

– Так прислали или нет? – орет он. – Чего ты там тянешь?

А я на последней стадии перед оргазмом!

– Не прислали в понедельник, утром, – чуть ли не по слогам выдаю я, понимая, что, если скажу, что прислали, он захочет комментариев, а я – еще миг – и пошлю своего босса к такой-то бабушке!

Но тут он ревет диким голосом:

– Сволочи! Уничтожу! – И, видимо, швыряет трубку, потому что дальше вместо его звериного рыка я слышу гудки…

Затем я, видимо, уснул или просто провалился в небытие на полу, а когда очнулся, полуодетая Глэдис сидела в моем кресле и внимательно изучала на экране перевод проекта. Я позвал ее. Она обернулась с нежной улыбкой.

– Как ты, любимый?

– Все хорошо. Иди ко мне.

Она присела на ковер рядом со мной и стала гладить пальцами мое лицо. Я ловил их ртом и целовал по очереди.

– Мне так нравится твоя борода. Такая ласковая, – сказала она. – Тебе очень идет.

– Правда? – спросил я, хотя на самом деле слова «я люблю тебя» рвались с моего языка.

Она как будто прочитала мои мысли.

– Почему ты без боя уступил меня Оскару? Ты ведь с первого взгляда любишь меня.

– А ты?

– Да, – беззвучно открылись ее губы, а глаза улыбались. – Но почему ты уступил?

– Разве ты вышла за него без любви?

– Ты ведь не захотел меня!

– А ты?

– Я женщина! И поверь, было очень непросто прийти сюда и положить себя как закуску на твой стол.

– Выходить замуж без любви было проще?

– Ты ревнуешь?

– Да.

Она улыбнулась, поправила волосы, а потом упала головой на мою грудь, вовсе не думая о прическе.

– Мне нравится! – прошептала она, заглядывая мне в глаза.

– Моя ревность?

– И ревность, и ты сам. – Ее пальцы забрались в мою бороду. – А ты можешь отрастить ее до пояса?

– Зачем? Ну… Если тебе так хочется…

– Какой же ты милый, Тони! Мне надо было давным-давно решиться на это. Но теперь мы будем вместе! Ты и я!

Я хотел возразить, что все не так просто, что развод может затянуться неизвестно на сколько, но ее губы прижались к моим, язык вместе с обжигающим дыханием скользнул внутрь, ее пальцы побежали по моей груди, плечам, прикосновения ее мягких волос и набухших сосков к моему телу опьяняли…

Нора перебила Хэмпшира:

– Эти анатомические подробности хороши для мужской подвыпившей компании! А у меня они вызывают только…

–…Раздражение?

– Вот именно! И вообще, почему мы уже второй раз едем мимо Биг Бена?

– Вы не очень внимательны, миссис Доу. Не второй, а третий.

– Тем более! Чего ради вы катаете меня по городу? Пытаетесь запугать?

– Помилуйте, миссис Доу! Мне всего лишь хочется с вашей помощью разобраться во всем самому, прежде чем…

–…Прежде чем у вас снова вырастет борода?

Он хохотнул. Вдоль дороги таинственно светились стеклянные бока магазинов.

– Вам же и самой интересно знать, что было дальше? Поэтому позвольте, миссис Доу, я продолжу.

– С вашим красноречием мы будем ездить до второго пришествия! Дальше и так ясно! Ночь с субботы на воскресенье вы провели с Глэдис и, кроме занятий амурами, к утру придумали, как обобрать ее мужа!

– Ваша проницательность достойна похвалы, миссис Доу, однако вы лишь наполовину правы. Та ночь была исключительно ночью любви! Ничего подобного я не испытывал никогда в жизни! Ее проворные пальцы и губы…

– Довольно, мистер Хэмпшир. Особенности анатомии жены вашего шефа мне уже хорошо известны. Пожалейте покрышки и бензин.

– Зато следующая ночь была ужасной!

– С воскресенья на понедельник? – стиснув зубы, уточнила Нора.

– Да. – Хэмпшир кашлянул, прочищая горло. – Глэдис ведь была у себя дома, с ним, а я… Я был один! И не находил себе места! Я очень явственно представлял ее в его объятиях! – Он помолчал. – И точно так же явственно понимал: что бы там Глэдис ни говорила о наших чувствах, она никогда не будет моей, если я не смогу осыпать ее деньгами… Я хорошо помнил ее изящную фигурку, прильнувшую к компьютеру, когда я очнулся на ковре. И хотя все последующие часы, что мы провели вместе, она больше не заикалась о том, чтобы оставить «всех с носом», но я-то понимал…

– Да-да, мистер Хэмпшир, надеюсь, вы понимали не только то, что нужно от вас Глэдис, но и последствия.

– Конечно! И это приводило меня в отчаяние, но одновременно в моей голове складывался дерзкий план с открытием второго счета в том же самом «Посейдон-банке». Причем открыть его лучше всего на фамилию Глэдис – если все выплывет наружу, ни один судья не усомнится в том, что авантюру задумали сами супруги Уильямсы, а я выйду из воды сухим. Но, понятно, навсегда лишусь ее… Однако я лишаюсь ее и в том случае, если не предприму ничего. С другой стороны, я могу потянуть время! Не исключено, что Оскар сам откажется от греческого проекта, и тогда шанс разжиться миллионами отпадет сам собой. А пока не появится другая возможность, мы с Глэдис будем оставаться любовниками. Тоже, конечно, не блестящий вариант – знать, что днем на пару часов она твоя, а ночью принадлежит мужу. Но ведь лучше, чем совсем без нее?

– Итак, вы решили тянуть время? – строго спросила Нора, понимая, что и сейчас он занят тем же самым, катая ее по городу.

– Да. Именно поэтому утром в понедельник я сразу заявил Оскару, что долгожданный перевод никуда не годится. А в обед, когда встретился с Глэдис в кафе, я рассказал ей об этом, но представил все дело так, что время нужно именно нам – для того, чтобы организовать себе фальшивые паспорта. И каково же было мое изумление, когда ближе к концу рабочего дня позвонил Кармер и порадовал известием, что новый перевод будет готов завтра! А минут сорок спустя в кабинет к Оскару заявилась Глэдис… Ох, миссис Доу, я чуть не умер, когда он попросил оставить их наедине…

Потом Глэдис ушла, равнодушно кивнув мне – я ведь как идиот торчал все это время в приемной, – и Оскар рассказал мне, что ночью они страшно поссорились, а теперь она купила тур в Грецию, – на свои деньги! – чтобы восстановить отношения и загладить вину. Отправиться прямо сегодня Оскар, естественно, не мог, но собирался на уикенд на крыльях любви полететь к своей единственной… А «его единственная» часов в девять вечера позвонила в дверь моей квартиры!

– Ты… Ты не улетела в Грецию? – промямлил я.

– Любимый, я больше не могу ни дня без тебя, – виновато прошептала она. – Я чуть все не испортила! Я чуть не проболталась ему прошлой ночью. Я не могла спать с ним.

Я обнял Глэдис, и ее губы и…

– Пальцы! – резко оборвала Нора. – Я, кажется, просила вас опускать анатомию?

Хэмпшир вздохнул.

– Та ночь тоже была незабываемой, но, опуская по вашей просьбе анатомию, скажу, что, кроме любви, нам пришлось заняться еще и переводом. После рассказа Глэдис о визите в «Карму» ее верность еще больше укрепилась в моих глазах. Естественно, я всего лишь, так сказать, оканцелярил ваше творение, Нора, да и то страниц десять, не больше.

– Удивительно, как вы вообще сумели заниматься этим в обществе вашей искусительницы!

– Сумел, как видите. То, что вышло, я перебросил на дискету, которую Глэдис и вручила Кармеру вечером. Он переправил «новый» перевод Оскару…