Текст книги "Замок Афродиты"

Автор книги: Тэш Сазервей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

– Несомненно, в рабочем порядке, – заверил Оскар и в течение получаса отправил Кататаракису факс.

– Но ведь это означает, что ты заявил о согласии на сделку с этим сомнительным Катаракисом! – Нора была ошеломлена.

– Видишь ли, дарлинг, в ту ночь с четверга на пятницу, я передумал многое, но вероятность того, что кто-то за моей спиной откроет фиктивный счет и заявит о нем грекам, похитив для этой цели мой ноутбук, даже не приходила мне в голову. Но если злоумышленник однажды проделал это, что мешает повторить ему ту же процедуру снова? И каким бы ни был Катаракис, во второй раз мне вряд ли удастся переубедить его, не сообщив всей правды. Соответственно, деловая репутация моя и моей фирмы будут навеки погублены. Из двух зол я выбрал меньшее, рассудив, что, если бы Катаракис был заинтересован в фиктивном счете, он ни за что не известил бы меня. Инвесторы перечислили бы туда деньги, те, кто задумал авантюру, сняли бы их, а все подозрения – на мою голову!

– Я вот слушаю, слушаю тебя, Оскар, – помолчав, сказала Нора, – и просто удивляюсь. Неужели даже итальянское «е» в письме не убедило тебя, что тут замешан Хэмпшир?

– Дарлинг, если бы это действительно делал Тони, он-то уж не ограничился бы одним посланием, а переписывался бы с греками, как полагается! И у них не возникло бы ни малейших подозрений до того момента, как наружу не выплыла бы пропажа денег. И я был бы обречен. «Принудительное исполнение судебного решения» – так ты, кажется, говорила? Это не Хэмпшир. Однозначно.

– Тогда Кармер? Очаровашка Лео?

– Скорее всего. Потому-то Тони и отправился к нему на разведку, когда сегодня утром мы с ним сопоставили факты.

– То есть до сегодняшнего утра ты скрывал от него все?

– Просто поговорить не было возможности. Сначала он был в Манчестере, и я не мог связаться с ним из-за пропажи мобильника. А вчера, когда я от тебя звонил в контору, чтобы выяснить у Бетти, так ли уж необходимо мое присутствие, он как раз в тот момент оказался в приемной.

– О, мистер Уильямс, это вы! – взволнованно воскликнула Бетти, услышав голос шефа. – Тут мистер Хэмпшир. Он переживает, он потерял вас! С вами все в порядке?

Оскар не успел ответить, как в трубке зазвучал баритон:

– Где ты, Уильямс? Что с тобой?

– Да все в порядке. Просто я где-то посеял мобильный телефон. Пришлось спешно завести новый. Запиши мой номер. Диктую… И не волнуйтесь за меня. Я хочу денек посидеть дома – кажется, простыл слегка. Но все в поряд…

– В порядке? Дома? – перебил Хэмпшир. – Да я со вчерашнего вечера звоню тебе туда! Там никто не берет трубку! Где ты? Что, в конце концов, происходит?

– Слушай, я за городом, у матери. Не паникуй. Все нормально. Поговорим завтра.

– Мать здорова?

– Здорова, здорова.

– А с греческим проектом что?

– Все хорошо. До завтра.

– Но Бетти… мисс Дуглас говорит, что в пятницу ты был в конторе! Что произошло?

– Уже все в порядке. До завтра.

– Зря ты вчера не пошел на работу, – сказала Нора. – Выяснил бы хоть что-нибудь. В твоей ситуации нельзя терять ни дня!

– Я и не терял. – Оскар повел бровями и галантно поцеловал ее руку. – Разве нам было плохо с тобой вчера? И нечего смотреть на меня так. Я не пошел на работу ради тебя, а ты еще недовольна. Все-таки женщины странные существа.

Нора прищурилась.

– А что, если предположить, что эти три ночи и два дня ты следил за мной?

– Дарлинг, почему ты так упорно не веришь в любовь?

– Ладно, Оскар, оставим любовь. Ты ведь подозревал меня. Ты сам признавался.

Оскар хмыкнул и поцокал языком.

– О-хо-хо, что же мне делать? Одни прорицатели кругом! Все, сдаюсь, дарлинг. Ты меня раскусила. – Оскар развел руками, но его глаза лукаво светились. – Однако лишь отчасти. Лично я любовь не собираюсь оставлять. – Когда Нора пожала плечами, Оскар улыбнулся и продолжил: – Видишь ли, в ту пятницу, когда после разговора с греком мы с Бетти готовили факс… Кстати, знаешь, что она мне посоветовала? «Вы, – говорит, – мистер Уильямс, больше никому не говорите, что у вас сломался ноутбук и из-за этого вышли проблемы, а то коллектив еще невесть что про вас подумает, несерьезно как-то, вы уж не обижайтесь на меня». Я говорю, мол, я и не обижаюсь, Бетти, вы совершенно правы. Старушка обрадовалась, ей же, этой Бетти, мисс Элизабет Дуглас, шестьдесят два, она работала еще с дедом моего отчима. Мне до сих пор неудобно, когда она обращается ко мне «сэр», а ее я должен звать «Бетти», иначе она подожмет губы. «Неужели, мистер Уильямс, я такая старуха?»… Так вот, в этот момент звонок из Эгины – управляющий гостиницей. На ужасающем английском, но с греческой приторной вежливостью он мне сообщает, что уборщица, наводя порядок утром в восьмом номере, обнаружила под диваном ноутбук. И поскольку у них исключительно честная обслуга, уборщица моментально принесла находку управляющему. А последними этот номер занимали супруги Уильямс из Великобритании, вот он и разыскал меня, удивившись, как это мы до сих пор о пропаже не заявили.

Пришлось врать, дескать, мы с женой торопились, вот в спешке позабыли. Бетти мне тоже пришлось наврать – мол, жена посеяла зонт в отеле. Конечно, опрометчиво, но ведь секретарше, какой бы преданной она ни была, вовсе не обязательно знать, что ее шеф посеял не супругин зонт, а саму супругу.

Управляющий спрашивает, как ему лучше передать мне ноутбук: отправить почтой или же с кем-нибудь из гостей? В отеле есть еще гости из Англии, и, может быть, мистер Уильямс или его супруга успели с кем-нибудь из них завести знакомство?

Естественно, Нора, я тут же подумал о тебе. Да, это было рискованно, ведь я еще не выяснил, какую роль ты играешь во всей этой истории. Но, как говорится, кто не рискует, тот не пьет шампанское, и я предложил ему обратиться к миссис Доу.

– К сожалению, мистер Уильямс, миссис Доу уже покинула нас, – через пару минут сообщил управляющий, видимо сверившись со списками.

– В котором часу? – вырвалось у меня.

– Примите наши извинения, мистер Уильямс, но мы не фиксируем время отъезда гостей по часам. Однако, судя по фамилии нашего сотрудника, принявшего у нее ключ в ночную смену, она уехала до шести утра. В шесть заступил другой.

Думаю, ты вполне понимаешь, Нора, что такое известие не могло прибавить мне особого оптимизма. Глэдис сбежала, ты – тоже! Но компьютер найден, значит, новая попытка с фиктивным счетом вроде бы больше не грозит, а это уже кое-что. Эх, парень, мысленно сказал я управляющему, позвонил бы ты на полчаса раньше! И попросил вслух:

– Пусть пока полежит у вас. На той неделе я собираюсь в Афины и пришлю за ним или заеду сам.

Теоретически я имел полное право подозревать и этого управляющего тоже, однако после отправки факса Катаракису левые расчетные счета, как я надеялся, больше мне не угрожали. Теперь следовало попытаться разыскать тебя.

– Конечно, – укоризненно сказала Нора. – Самую главную и опасную преступницу международного класса.

– Пожалуйста, хватит подколок. Ты ведь пару часов назад тоже подозревала меня, а я больше тебе не напоминаю. Но я могу не рассказывать, если тебе неинтересно.

– Интересно! Интересно!

– Ага! – Он повеселел. – Между прочим, я уже рассказал почти все. Ну, что касалось криминала. А найти тебя было парой пустяков: я знал твое имя, все фамилии, год рождения. Но этого не понадобилось – твой адрес и телефон я моментально нашел по справочной. Кстати, в Лондоне ты одна – Нора Доу.

– Правда?

– Правда, правда, и ничего, кроме правды! Есть, конечно, еще навалом других Доу, но с другими именами. А Нора – одна. И в моем сердце тоже одна. И это тоже правда…

– Слишком напыщенно, Оскар. – Нора зажала своей ладонью его рот; он тут же пощекотал ее языком. – Перестань. – Она отняла руку и погладила его по щеке. – Глупый ты, Оскар, очень глупый. Сидишь тут, треплешься со мной, а ведь надо же что-то делать! Как это – что? Заявлять в полицию, что пропала твоя драгоценная женушка.

– Сегодня я подал на развод, вот пусть судебный исполнитель ее и ищет. – Оскар потерся лицом о ее руку, потом взял в свою и поднес к губам. Поцеловал, вернул ей на колено и сказал: – Не найдет – вот тогда заявлю в полицию или найму частного детектива. Все зависит от того, что Хэмпшир нароет сегодня, а он еще не звонил пока. Ну так мы идем в ресторан?

– Оскар, какой еще ресторан? Я уже объелась. Лучше ко мне домой. И кстати, по поводу твоего друга. Ты что, действительно не знал, что Хэмпшир со мной встречался?

– Говорю ж тебе, он мне не звонил до сих пор.

– Сам позвони!

– А вдруг из-за меня его мобильный зазвенит не вовремя?

– Ой! Скажите, пожалуйста! Просто агент ноль-ноль-семь!

– Я не понимаю, Нора. Что ты так взъелась на него?

– А я не понимаю, почему ты не понимаешь, что злоумышленник – Хэмпшир?

Оскар вздохнул, помотал головой и подозвал официанта.

– Не он, – расплатившись, выразительно сказал Оскар. – Дарлинг, идем.

Они пошли к выходу.

– Не он? Да? Но ведь ты тоже его подозреваешь, просто не хочешь признаваться. Если бы не подозревал, ты бы рассказал ему, что предпринял все меры, чтобы не обанкротиться.

– Да знает он все!

– Почему же тогда он мне сказал, что твоя жена не только сбежала, но и обанкротила тебя? Или Хэмпшир все-таки знает о наших с тобой отношениях и нарочно приплел банкротство, решив, что я из ревности не стану помогать тебе искать твою драгоценную?

– А ты, правда, ревнуешь? – игриво спросил Оскар, распахивая перед Норой дверцу своей машины.

– Ты не ответил на мой вопрос!

– На два, Норри, если уж быть точным. – Оскар уселся за руль и завел мотор. – Только ответов получится побольше. Во-первых, Хэмпшир не подозревает о твоем существовании. В другой ситуации я бы поделился с ним, как ты со своей сестрой, что встретил ту, единственную, и…

– Не отвлекайся!

– Я ничего не рассказал ему о нас, потому что не хотел тебя ни во что впутывать! Я представил ему все так, будто не стал извещать греков прежде времени, потому что сам решил сравнить две версии. Как будто мне самому в голову пришла эта идея! А потом исчезла Глэдис и мне, естественно, было вообще ни до каких версий и идей… Во-вторых, мы с Тони договорились, что при общении с сотрудниками твоего Лео он будет напирать на пропажу денег, потому что Кармер главный подозреваемый и припугнуть его следует покрепче.

– Только не Лео…

Оскар крякнул.

– Посмотрим, дарлинг. Да, слушай, давай заскочим ко мне по дороге. Я три ночи не был дома. Надо хоть посмотреть, все ли там в порядке.

Нора изумленно уставилась на него.

– Нора, мне надо взять одежду. Я ведь хозяин компании, я не могу каждый день ходить в одном и том же. И вообще, давай переночуем у меня!

– Ты спятил?

– Глэдис не вернется! Не вернется ни-ког-да!

– Ты так говоришь, как будто уверен, что она мертва.

– Господи… – Оскар схватился за голову, машина вильнула, он вздрогнул и едва успел удержать руль в руках. – Как же я не подумал… А ты тоже! Норри, разве можно выдвигать такие версии на дороге?!

– Извини, – переведя дыхание, сказала она.

– Это ты извини! Я тебя чуть не угробил…

– Оскар, ты должен обратиться в полицию. В полицию! И немедленно! И, я тебя уверяю, тут точно замешан Хэмпшир!

– Нора, по поводу Тони я уже устал с тобой спорить. Но в одном ты права, полиции мне, видимо, не миновать никак.

– Хочешь, я пойду с тобой?

– Ни в коем случае! Я не желаю тебя впутывать! Так… – Оскар сосредоточенно замолчал. Хорошо. Значит, делаем следующим образом. Сейчас я отвезу тебя домой, потом поеду к себе – в полиции наверняка попросят ее фотографии, а по дороге созвонюсь с Тони.

– Можешь поговорить с ним сейчас!

– Знаешь, Нора, лично мне твоя жизнь дорога. Я и так едва не влетел в аварию, и еще неизвестно, что сообщит Хэмпшир. Если сообщит вообще!

– Ты думаешь… Ты думаешь, что его тоже может не оказаться на… на этом свете?

Руки Оскара впились в руль; костяшки пальцев побелели.

– Дарлинг, пожалуйста, прекрати строить предположения… У меня не самые крепкие нервы…

Нора выкинула новую порцию рекламы из почтового ящика.

– Карамболина, Карамболетта! Ты пылкой юности полна!..

Бог мой, да ведь это же я пою! – опомнилась Нора. Все ужасно, ничего не понятно, а она поет! Мало того, она даже приплясывала на ступенях, как эта самая Карамболетта. И в ее груди теснится что-то такое, от чего хочется петь и танцевать! Наверное, это и есть та самая «пылкая юность», которой полны Карамболетта и она…

Дура старая, обругала Нора себя. Прекрати немедленно! Не хватало еще, чтобы кто-нибудь из соседей увидел, как она тут изображает опереточную примадонну.

Но почему бы и нет? – моментально возразила она себе. Разве есть такой закон, где было бы написано, что человек должен скрывать свою любовь? Любовь? Любовь! Какое странное слово. Ведь всего лишь просто слово – несколько звуков или букв, расположенных в определенном порядке. Те же самые буквы можно расположить и по-другому, они есть и в других словах. Но почему, когда именно они и стоят именно так – л-ю-б-о-в-ь, – получается единственно правильное слово? Которое почему-то очень трудно произнести вслух… Или, может быть, потому так и теснит в груди, что это слово рвется наружу, а выговорить его страшно?..

– Лю-боовь! Лю-боовь! – осторожно и очень тихо пропела Нора. Но это уже не Карамболетта, это Кармен получается… Да, Кармен смелая женщина, она не боялась произносить вслух это слово! А она? Боится?

«Лично я любовь не собираюсь оставлять», – сказал Оскар. А прошлые мужчины Норы вообще не употребляли этого слова! Нет, конечно, они могли сказать: «люблю жареное мясо» или «люблю скотч», но ведь это же совсем не то. И тут вдруг Нора очень явственно увидела лицо Оскара – его счастливое ночное лицо и ласковые губы, шепчущие: «Я люблю тебя, Нора! Я очень люблю тебя!»

Почему она за все это время не ответила ему тем же? И как после этих трех самых счастливых, самых полных дней в ее жизни она посмела сегодня в чем-то подозревать Оскара? Как посмела усомниться в этих трех дивных словах «я люблю тебя»? Они целый вечер провели вместе, а Нора только и делала, что подозревала его. Они столько времени потеряли из-за ее глупости! Скоро он придет, и я скажу ему это прямо на пороге, решила Нора.

– Я люблю тебя. Я люблю тебя, Оскар! – шепотом прорепетировала она и изумилась: как же просто, и как приятно – словно вокруг сразу запахло розами…

Розами и еще теми таинственными цветами, которые разрастались в ней, стоило Норе только прижаться к Оскару, почувствовать, как дышит его грудь, как живет сила внутри его рук, которыми он уверенно обнимает ее, и ей сразу делается радостно и спокойно…

Надо обязательно и как можно скорее сказать ему эти три слова! – напомнила себе Нора. Ведь именно их она слышала, когда просыпалась. Так было и вчера и сегодня… Но как сегодня не похоже на вчера! И все из-за ее дурацкой мнительно ста и из-за этого отвратного Хэмпшира. А ну его! Пусть Оскар разбирается с ними со всеми сам.

Это ведь так приятно, когда мужчина сам решает свои проблемы, а она будет просто заботиться о нем. Нора усмехнулась, вспомнив, как вчера Оскар сказал: «Мы сейчас быстренько поспим до восьми, а потом можешь начинать обо мне заботиться, если захочешь». А она беззаботно проспала…

– Норри, я люблю тебя! – Поцелуи и шепот Оскара разбудили ее вчера в начале десятого.

– Табак и мята. – Улыбнувшись, она открыла глаза.

Оскар, уже одетый, сидел рядом.

– Извини, – сказал он, жмурясь от заливавшего комнату солнечного света. – Наверное, я плохо почистил зубы.

– Да все хорошо! – заверила его Нора. – Только куда это ты собрался?

– Ты тоже вставай и пойдем гулять. Мы ведь в Лондоне. Лондон – город влюбленных, надо пользоваться возможностью.

– Смешно, – сказала Нора и потянулась к нему. – Вообще-то Париж – город влюбленных. Но и Лондон годится.

– Ты хочешь в Париж? Поехали. Только не сегодня. Недельки через три.

– Да я вообще не хочу никуда. Лучше поцелуй меня!

Оскар поймал ее руки и, целуя их, отодвинулся.

– Дарлинг, люди нарочно приезжают в Лондон, а мы уже здесь. Вставай. Погода чудная. Будем зимой вспоминать эту прогулку.

– И куда же мы пойдем? – Нора изловчилась и пощекотала Оскара ногой; меньше всего на свете ей хотелось вылезать из постели.

– Сороконожка! – Он чмокнул ее пятку. – Поднимайся! Куда захочешь: можем поехать в Кенсингтон-гарденз, или в Маленькую Венецию, или просто в Гайд-парк. Ну, вставай, вставай. Не тяни время. Я же не каждый день прогуливаю школу.

– Школу? А потом меня вызовут к директору вместо твоих родителей?

Оскар хохотнул и потащил Нору с дивана.

– Дарлинг, я позвонил в контору. Там все пучком. И я на денек отпросился у секретарши. А ты спишь и спишь! Хотя на самом деле обещала заботиться обо мне. – Он с деланной обидой надул губы. – Да-а! Ты обещала!

– Прогульщик! – Нора встала на ноги и пошла умываться.

– А давай как будто мы не прогуливаем, а как будто у нас экскурсия? – Оскар заглянул в ванную.

– На пароходике? – Нора пустила воду, заткнула ванну пробкой и залезла в нее. – По Темзе? Или по мостам Сены? Ну мы же собрались в Париж. Между прочим, я была там и мостов на Сене двадцать три.

– Правда? Была в Париже? Здорово! И давай как будто нам тоже по двадцать три!

– Тогда уж по тринадцать! Самый возраст, чтобы прогуливать школу! Кстати, ты не хочешь присоединиться ко мне? – Нора игриво плеснула водой в сторону Оскара.

– Не надо, Норри! Я уже оделся, а так мы никогда не выйдем из дому.

– Тебе так необходимо? Шастать по городу в мятом костюме и грязной рубахе? – Нора вылила на себя какие-то остатки геля и начала, подражая рекламным дивам, медленно размазывать их по своей груди, но Оскар совершенно безмятежно наблюдал за ее соблазняющими действиями!

– Это, между прочим, – Оскар двумя пальцами оттянул лацкан пиджака, – льняной шелк, он и должен выглядеть как бы мятым. А чистую рубашку купим по дороге.

– Так бы сразу и сказал, что тебе нужно за покупками! А то Кенсингтон-гарденз! Маленькая Венеция! – Вода в ванной прибывала и уже слегка покрылась пеной. Наверное, я веду себя глупо, думала она, но я ничего не могу поделать – цветы разрастаются внутри меня и щекочут своими лепестками и стеблями…

Оскар растерянно удивился.

– Я считал, что все женщины любят делать покупки.

– А я не все!

– Это точно! – фыркнул Оскар и разделся молниеносно.

А цветы внутри Норы с совершенно невероятной скоростью достигли просто угрожающих размеров!

– Ты совсем особая, и только моя! Я люблю тебя, Но…

Ее имя он не договорил до конца, потому что Нора вдохнула оставшиеся буквы вместе с поцелуем, не в силах больше справляться со своими цветами, или Оскар поцеловал ее раньше, чем собирался, но такого стремительного полета к небесам они оба не ожидали после трех ночей и двух дней, состоявших из сплошной любви…

Вода, надменная и своевольная стихия, загнанная в тесноту ванны, да еще укрощенная душистой пеной, растерялась и не знала, куда девать свою плененную энергию, и поэтому выплеснула ее на них.

И цветы заметались, и стебли зазмеились спиралями, и звезды закричали восторгом торжества неземного света. И все пропало. И не было ничего, кроме таинственного пения цветов, невидимых в этом перламутровом пространстве, и пульсирующего ликования каждой клеточки тела, жадно просившей: «Еще! Еще!» И можно было на мгновение утонуть и, не разнимая губ, дышать друг другом, словно слившись с этой самой вечной, дерзкой, живой, первобытной стихией…

– Оскар! Оскар! – Нора тряхнула головой и шумно перевела дыхание. – Что это было? Цветы, вода и какой-то перламутровый, странный, живой свет?.. – Она прижалась к его груди.

– Ты тоже видела свет любви? Я слышал о нем, но увидел впервые! – Его глаза сияли. – Ох, Норри! Как же я люблю тебя!..

Но почему я побоялась сказать ему эти три слова даже тогда? – вздохнула Нора. Ведь и потом, когда они бродили по Гайд-парку и кормили уток, целовались в Тауэре, катались на лодке в Маленькой Венеции, не особенно понимая, каким образом они вдруг оказывались в том или ином уголке родного города, чудесно превратившегося в волшебную страну, когда в Кенсингтонгском дворце рассматривали шляпки королевы или пили пиво на пароходике, у нее было столько возможностей! И даже позже дома, когда Оскар нес Нору на руках на третий этаж! По этой же самой лестнице… Нет уж, сегодня вечером она обязательно скажет ему: «Я тебя люблю, Оскар!». И много, много раз ночью повторит эти слова.

Нора ласково погладила перила лестницы, как бы беря ее в свидетели своего обета, и завернула в следующий пролет. Впереди, на лестничной площадке возле окна, спиной к ней, стоял какой-то мужчина. Он обернулся.

Нора остолбенела. Она не верила своим глазам. Хэмпшир!

Он приветливо взмахнул рукой и сказал улыбаясь:

– Добрый вечер, миссис Доу!

Их разделял лестничный пролет. Убежать? Нет, глупо. Да и вообще, может быть, действительно на пляже был не он…

– Я вполне понимаю ваше недоумение по поводу моего визита, – мягко заговорил Хэмпшир, медленно спускаясь к ней. – Поверьте, честное слово, я вовсе не хотел пугать вас, но…

– Что вам нужно?! – Нора попятилась.

– Видите ли, миссис Доу… – начал Хэмпшир, но не договорил, остановился в паре ступеней от нее, снова одарил улыбкой, умоляюще сложил руки на груди. – Пожалуйста, миссис Доу, не бойтесь! Не съем же я вас! Просто мне хотелось бы поговорить с вами и уточнить некоторые детали. Видите ли…

– Какие детали?! – Нора вжалась в стену.

– Ох, миссис Доу! – Хэмпшир всплеснул руками. – Вы такая отважная женщина и вдруг ведете себя как ребенок! Просто смешно! Честное слово!

– Что вам нужно? Я не понимаю!

– Зато я прекрасно понял все. – Хэмпшир игриво повел бровью. – Две милые, очаровательные дамы решили погубить «Хай билдинг» моими, вот этими руками. – Он продемонстрировал Норе свои открытые ладони. – Страшная месть. Правильно?

– Две дамы? Погубить? Месть? Да вы в своем уме?!

Хэмпшир поморщился; три ступени по-прежнему разделяли их.

– Послушайте, миссис Доу! Я, конечно, был полным идиотом, когда позволил себе поддаться чарам миссис Уильямс, но теперь, когда все зашло так далеко… – Хэмпшир не договорил, потому что в его кармане заверещал мобильник. Он его вытащил. – Простите. Слушаю. О, привет, Оскар!.. Да, да все в порядке. Я у миссис Доу. Конечно, со мной она в полной безопасности! Хорошо, хорошо… Безусловно!.. Кстати, я раскопал кое-что. Ты помнишь того чокнутого компьютерщика? Ну, ну… Его фамилия Доу! До-у! Ты забыл? Но я-то прекрасно помню, он работал в моем подразделении. Так вот, она…

– Это вы! Вы! – заорала Нора, выходя из оцепенения, и перепрыгнула к Хэмпширу через три ступеньки. – Отдайте мне телефон! Немедленно! – Она протянула руку, чтобы выхватить у него мобильный, и завопила еще громче, надеясь, что Оскар услышит: – Оскар, это он! На пляже был он!

Вероятно, растерявшись от такого натиска, Хэмпшир разжал руку раньше, чем Нора успела выхватить у него трубку, и телефонный малютка шмякнулся о ступени, подпрыгнул и скользнул в пролет. Нора машинально рванула за ним вниз, но Хэмпшир схватил ее за руку.

– Куда? Даже не пытайтесь, голубушка!

– Что?! Отпустите! Как вы смеете?! Мне больно!

– Простите. – Хватка ослабла, но выпускать свою добычу Хэмпшир явно не собирался. – Только не вздумайте сбежать! Через сорок минут подъедет Уильямс, и вы расскажете ему все!

– Мерзавец! – Нора решительно влепила Хэмпширу пощечину свободной рукой. – Отпустите!

Он хмыкнул и схватил ее за вторую руку.

– Полегче, мадам. Не устраивайте мелодраму!

– Я буду кричать! Соседи вызовут полицию!

– Прекрасно. Полиция именно то, что нам сейчас нужно. Вы угробили мой телефон, иначе я бы сам ее уже вызвал!

– Это вы сами избавились от телефона! – Нора пнула Хэмпшира ногой, силясь вырваться. – Чтобы я не смогла сказать мистеру Уильямсу, что на пляже были вы!

– Ну я, я! – Хэмпшир приблизил свое лицо к лицу Норы и впился глазами, красивыми, между прочим, глазами, но очень злыми. – Да, на пляже был я. Кричите! Зовите на помощь! Ну? Что же вы замолчали, миссис Доу? Отбиваться перестали?

Нора стиснула зубы и еще раз пнула Хэмпшира. Он хмыкнул.

– Вы занятная особа, миссис Доу, и, вероятно, весьма энергичная в постели?

– Мерзавец! Не ваше дело! Отпустите!

– Пожалуй. – Хэмпшир повел бровью, подмигнул, злости в его глазах как не бывало, и, освобождая запястья Норы, вдруг лизнул ее губы! – Придется повиноваться, иначе вы соблазните меня прямо на лестнице, милочка!

Нора онемела.

– Послушайте, миссис Доу, – Хэмпшир вздохнул и посмотрел на часы, – до появления нашего друга Оскара у нас есть еще сорок минут. Давайте поднимемся к вам, вы угостите меня чаем, и мы вдвоем согласуем наши дальнейшие действия. Ну не смотрите на меня с укоризной, дорогая. Ваш план был безупречным, но, увы, порой даже безупречные планы проваливаются и мне, простите, в результате вовсе не хочется оказаться мальчиком для битья.

– Вы о чем? – глуховато выдавила Нора, голос плохо повиновался ей. – Я вас не понимаю…

– Достаточно, мадам. Все вы понимаете. Наша фирма упекла в психушку вашего мужа, вы дождались подходящего момента и решили отомстить нам, да еще прихватив сорок восемь миллионов в качестве, так сказать, моральной компенсации.

– Вы бредите… Вас самого нужно в психушку!

– А!.. Так вот в чем заключался ваш план? Значит, не в миллионах вовсе? – Хэмпшир в упор посмотрел на Нору.

Она выдержала его взгляд и промолчала, стараясь не поддаваться панике.

– Ну, мадам? Я могу рассчитывать на чашку чая или мы так и будем дожидаться мистера Уильямса в подъезде?

– Не можете и не будем! И вообще, вся эта история мне надоела. Я иду домой. – Нора шагнула по лестнице вверх, но Хэмпшир преградил ей дорогу. – Пропустите! – потребовала она.

– У ваших соседей спартанская выдержка, миссис Доу. Просто удивительно, мы уже с четверть часа беседуем с вами на повышенных тонах, а они даже не реагируют.

– Дайте мне пройти!

– Миссис Доу! Если вы не хотите неприятностей, нам лучше поговорить тет-а-тет. Вы зря тянете время!

– Я? Вы пытаетесь угрожать мне? Вы, кто затеял всю эту авантюру, кто наставил рога собственному боссу и другу?

Неожиданно Хэмпшир понурился.

– Ну, наставил, – отведя взгляд, произнес он. – Она ведь такая… Ну, идиот! Ну, крыша от этого «Замка Афродиты» поехала!

А Нора вдруг захохотала!

– Что с вами? – насторожился Хэмпшир.

– Крыша поехала! Да у меня у самой от него поехала! От этого проекта у кого угодно поедет крыша!

– Вы… Вы серьезно? – Хэмпшир наклонил голову набок и опасливо заглянул ей в лицо. – Вы не шутите?

– Только это еще не повод, чтобы банкротить Оскара!

– Не повод, – удивительно послушно согласился Хэмпшир. – Ваш повод гораздо значительнее…

– Мой? Вы о чем?

– Ну хватит, миссис Доу! – взмолился Хэмпшир. – Я признаю свою вину, но ведь я-то, оказывается, был лишь орудием в ваших руках!

– В моих?

– В ваших, ваших, – закивал он. – Слишком много совпадений, так случайно не бывает: через пару дней после миленькой истории с вашим мужем Оскар знакомится с Глэдис, женится на ней. Потом появляется этот «Замок Афродиты» и Глэдис искушает меня. Потом мы все вдруг вместе в Греции и у вас с Глэдис одинаковые пляжные аксессуары. Потом исчезаете вы обе. И Оскар исчезает тоже! Затем оказывается, что вы обе связаны с конторой Кармера и у вас, миссис Доу, некие отношения с мистером Уильямсом… Или! Проклятье! Погодите! Неужели Оскар сам все это затеял? Ну? Что же вы молчите, миссис Доу? Что? Что теперь ждет меня?..

– Не обижайтесь, мистер Хэмпшир, но, по-моему, именно вас ждет сумасшедший дом. Это же полный бред – то, что вы только что нагородили!

– Проклятье! – Хэмпшир схватился за голову и вдруг сел прямо на ступени лестницы. – Но тот компьютерщик Доу – он же точно ваш муж! Ваша фотография висела вместо заставки в его компьютере! Я сотни раз ее видел! Тогда, на пляже, ваше лицо показалось мне знакомым, но мне и мысли не приходило, где именно я мог видеть вас раньше! Зато в вашем агентстве переводов, когда вы протянули мне свою визитку и я прочитал вашу фамилию… О, вот тогда!..

– Успокойтесь, – холодно бросила Нора, глядя на Хэмпшира сверху вниз. – Вам не удастся обвинить меня. Своего бывшего мужа – подчеркиваю, бывшего! – я не имела счастья лицезреть с момента развода, то есть почти шесть лет. О том же, что он в психиатрической клинике – там, кстати, ему и место, – я узнала совсем недавно и совершенно случайно. Вообще-то, мне нет до него никакого дела! А уж мстить, измышляя и вынашивая хитроумные многолетние планы… Мистер Хэмпшир, ваша крыша точно не на месте!

– Не знаю, – грустно протянул Хэмпшир, вдруг поймал руку Норы и поднес к своим губам. – Но почему-то я верю вам! И вы, пожалуйста, поверьте мне! – Он беспомощно смотрел на нее снизу вверх. – Выслушайте меня и поверьте!

Нора хотела спросить: «Зачем? Зачем мне слушать вас и верить вам?» – но тут снизу донесся сигнал мобильника.

– Он жив! Мой бэби! – воскликнул, вскакивая со ступенек, Хэмпшир. – Надо же, вот не думал, что эта модель действительно противоударная! – И побежал к трубке вниз.

Нора ринулась за ним.

– Ага! Теперь, когда я вывела вас на чистую воду, вы решили удрать! Стойте, стойте!

– Да, слушаю. Правда? Очень плохо слышно, Оскар… – Хэмпшир разговаривал уже по телефону на третьем этаже. – Что? Ты не шутишь? Хорошо, я сейчас приеду. Но она ведь… Хорошо… Да, все просто замечательно, Оскар!

– Вряд ли, – отрезала Нора и потребовала: – Дайте мне трубку! Только не вздумайте опять ее отшвыривать!

– Оскар, миссис Доу хочет поговорить с тобой, – сказал Хэмпшир и протянул ей мобильник, добавив по-свойски: – Очень плохая связь. Падение явно не пошло ему на пользу.

– На пляже был он! Он признался! – выпалила Нора, выхватывая трубку. – Я приеду с ним! Иначе он сбежит!

– Пожалуйста, не нужно этого делать. – Голос Оскара звучал как из-под земли. – Все завтра.

– Завтра? Ты не расслышал меня? Это он был на пляже!

– Спасибо…

– Что «спасибо»? Оскар, ты меня слышишь?

– Да, да! Но, уверяю, не о чем беспокоиться!

– Как это «не о чем»? Оскар, на пляже был он! Ты что, совсем не слышишь меня? – Нора в отчаянии потрясла трубку и крикнула в нее еще громче: – Ты слышишь меня, Оскар?

–…все завтра… – едва разобрала она. Вероятно, ее энергичные действия окончательно уничтожили малютку.

– Оскар! Оскар! – Но в ответ доносился лишь хрипловатый негромкий шум.

Хэмпшир с ироничной улыбкой наблюдал за ней.

– Прекрасно. – Нора в сердцах сунула ему телефон. – Мы поедем к нему вместе! И не вздумайте сбежать!

Хэмпшир хмыкнул и ответил:

– Не в моих интересах, мадам. Но вот вам наш друг почему-то решил предоставить такую возможность.

Нора собралась сказать, что Оскар, видимо, по-прежнему не хочет впутывать ее в эту историю, но не до конца осознает серьезность ситуации. Впрочем, оправдываться перед Хэмпширом неуместно. Поэтому она просто спросила: