Текст книги "Я надену платье цвета ночи"
Автор книги: Терри Пратчетт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)
– Ну, как, забавно? Хоть чуть-чуть?
Судя по тону вопроса, он даже не надеялся на положительный ответ, и Тиффани решила его не разочаровывать.
– Ни капли, – заверила она.
Продавец вздохнул и сунул несмешную утку обратно под прилавок.
– Вот так всегда, – посетовал он. – Мне кажется, я где-то ошибся в конструкции. Ах, да… чем могу служить вам, мисс… Господи, да ты настоящая! А я ведь всегда говорил, что рано или поздно ты явишься!
– Послушайте, – начала Тиффани, – я никогда у вас ничего не покупала, но зато работала с мисс Изменой, которая…
Но продавец её не слушал. Вместо этого он крикнул куда-то вниз:
– Мама? К нам настоящая пришла!
Через пару секунд прямо над ухом Тиффани раздался голос:
– Дерек частенько ошибается, а метлу ты могла найти на улице. Ты правда ведьма? Докажи!
Тиффани исчезла. Она сделала это не задумываясь, или, точнее, продумав всё так быстро, что мысли даже не успели помахать рукой, проносясь мимо. Только когда продавец (похоже, его звали Дерек), разинув рот, уставился в пустоту, она сообразила, что стремительно слилась с окружающим фоном, потому что не подчинится этому голосу было бы крайне неразумно. Судя по всему, у неё за спиной стояла ведьма: настоящая ведьма, и к тому же весьма опытная.
– Очень хорошо, – одобрил голос. – Просто прекрасно, милочка. Я тебя вижу, разумеется, потому что смотрю внимательно. Но ты настоящая, точно.
– Сейчас обернусь, – предупредила Тиффани.
– А тебе, кажется, никто и не запрещал, милочка.
Тиффани обернулась, и лицом к лицу столкнулась с ведьмой из ночных кошмаров: мятая шляпа, нос в бородавках, пальцы, как когти, жёлтые зубы и – Тиффани глянула вниз – о, да, тяжёлые чёрные башмаки. Не надо было быть крупным знатоком каталога Боффо, чтобы узнать полный комплект «Карга Быстрого Приготовления» (из коллекции «Если Ты Неудачница»).
– Полагаю, нам лучше продолжить беседу в моей студии, – молвила жуткая карга, плавно исчезая в полу. – Просто встань на крышку люка, когда она поднимется снова. Приготовь кофе, Дерек.
Люк сработал прекрасно, без сучка и задоринки, и Тиффани вскоре оказалась в полуподвале, оборудованном как мастерская компании, которая производит всё, в чём нуждается ведьма, которой время от времени необходимо немного боффо для спокойной жизни. На верёвочках висели ряды масок «страшной карги», на столах теснились яркие разноцветные бутылочки, на стеллажах сохли отвратительные бородавки, а различные ингредиенты для бульканья с энтузиазмом выполняли своё предназначение в большом котле, подвешенном над огнём очага. Котёл тоже был какой надо, правильный[19]19
Большинство людей, которым приходится готовить в котле, используют его как посуду двойного назначения, прикрепляя по краю кастрюльки с водой, которые нагреваются от большого котла. В котёл кладут вариться основное блюдо, например, тщательно отмеренную порцию окорока, иногда сдобренную клёцками. В кастрюльках готовится всё остальное. Таким образом, можно за один раз быстро и дёшево приготовить полный обед (включая пудинг) для большой семьи. Разумеется, подобный способ подразумевает, что ваш желудок привычен к большому количеству варёной пищи – ешь-ешь, она очень полезная!
[Закрыть].
Ужасная карга возилась с каким-то предметом на верстаке, воздух раздирало мерзкое хихиканье. Карга обернулась и показала Тиффани маленькую деревянную шкатулку, из которой свисал короткий шнурок.
– Первоклассное хихиканье, правда? Шнурок, канифоль, резонатор – и всех делов. А то ведь если самой всё время хихикать, очень в горле першит, верно? Думаю, скоро смогу сделать и заводную модель. Когда поймёшь, в чём шутка, дай знать.
– Вы кто? – не выдержала Тиффани.
Карга поставила шкатулку обратно на верстак.
– Боже, – сказала она. – Где мои манеры?
– Не знаю, – ответила Тиффани, которой всё это уже немного надоело. – Может, у них завод кончился?
Карга улыбнулась, показав чёрные зубы.
– А, резкость. Хорошее качество для ведьмы, но в меру. – Она протянула руку-клешню. – Миссис Пруст.
Рука оказалась менее липкой и влажной, чем опасалась Тиффани.
– Тиффани Болит, – представилась в ответ Тиффани. Она почувствовала, что нужно что-то добавить и сказала: – я работала с мисс Изменой.
– А, ну как же, отличная ведьма, – сказала миссис Пруст. – И прекрасный клиент. Обожала черепа и бородавки, насколько я помню. – Она снова улыбнулась. – Сомневаюсь, что ты явилась сюда с намерением пропустить со мной стаканчик-другой, следовательно, тебе нужна моя помощь, так? Тот факт, что в твоей метле сохранилось менее половины прутьев, необходимых для поддержания аэродинамической стабильности, подтверждает мой первоначальный вывод. Кстати, шутку поняла уже?
Что ответить?
– Кажется…
– И в чём она?
– Не скажу, пока не буду уверена, – отрезала Тиффани.
– Очень мудро, – одобрила мисс Пруст. – Итак, нам нужно починить метлу, верно? Для этого придётся немного пройтись, и я на твоём месте лучше оставила бы чёрную шляпу здесь.
Тиффани инстинктивно схватилась за поля своего головного убора.
– Почему?
Миссис Пруст нахмурилась, отчего её крючковатый нос почти сошёлся с длинным подбородком.
– Потому что ты… Постой, я знаю, что делать. – Она порылась в хламе на верстаке и, не спросив разрешения Тиффани, одним движением прицепила что-то к её шляпе.
– Вот, – сказала миссис Пруст, – теперь никто не обратит внимания. Извини, просто ведьмы сейчас немного… как бы сказать, непопулярны в городе. А теперь давай поскорее починим твою метлу, на случай, если тебе придётся поспешно сматываться.
Тиффани сняла шляпу, и посмотрела, что миссис Пруст нацепила на неё. Это оказалась яркая картонка на верёвочке, с надписью: «Шляпа ведьмы-ученицы, со зловещим блеском. Размер 7. Цена: AM$ 2.50. Боффо! Колдовское имя!!!»
– Что это? – потребовала объяснений Тиффани. – Мало этикетки, вы ещё и набрызгали на мою шляпу зловещий блеск.
– Маскировка, – ответила миссис Пруст.
– Что? Да разве уважающая себя ведьма станет ходить по улицам в такой шляпе? – возмутилась Тиффани.
– Разумеется, нет, – согласилась миссис Пруст. – Лучшая маскировка для ведьмы – дешёвый ведьминский прикид! Разве станет настоящая ведьма покупать одежду в магазине, который зарабатывает на искусственных собачьих какашках, фейерверках для вечеринок, нелепых париках и – наш самый прибыльный товар – гигантских надувных пенисах для девичников? Немыслимо! Это боффо, моя дорогая, чистое, неподдельное боффо! «Маскировка, увёртки и отвлечение внимания» – вот наш девиз. Единственный. Ах, нет. «Прекрасное соотношение цена-качество» – это тоже наш девиз. «Не возвращаем деньги ни при каких обстоятельствах» – еще один важный девиз. А также наша убийственная политика в отношении магазинных воришек. А, и ещё у нас есть девиз насчёт курения в магазине, хотя он не слишком важный.
– Что? – воскликнула Тиффани, которой некоторое душевное потрясение помешало подробно вникнуть в длинный список девизов магазина, потому что всё это время она пристально разглядывала ряд розовых продолговатых «воздушных шариков» свисавших с потолка. – Я думала, это надувные поросята!
Миссис Пруст утешительно похлопала её по руке.
– Добро пожаловать в большой город, милая. Такова наша жизнь. Ну что, пойдём?
– Но почему ведьмы сейчас настолько непопулярны? – спросила Тиффани.
– Порой я и сама удивляюсь, откуда что берётся. Какая-то мысль вдруг овладевает всеми сразу, – сказала миссис Пруст. – Обычно я стараюсь в таких случаях не высовываться и ждать, пока проблема разрешится сама собой. Просто нужно соблюдать осторожность.
И Тиффани подумала, что ей действительно следует быть поосторожнее.
– Миссис Пруст, – сказала она, – мне кажется, теперь я поняла, в чём шутка.
– Да, милая?
– По-моему, вы настоящая ведьма, которая маскируется, прикидываясь поддельной…
– Да, милая? – повторила миссис Пруст, но её голос стал сладким, словно патока.
– Это, конечно, забавно, но, кажется, есть ещё одна шутка, и она довольно несмешная.
– И что же это за шутка, милая? – теперь голос миссис Пруст стал вообще приторным, словно пряничный домик в сахарной глазури.
Тиффани собралась с духом.
– Это ведь ваше настоящее лицо, правда? Все эти жуткие маски – копии вашего настоящего лица.
– Верно подмечено! Верно подмечено, милая! Хотя дело, в общем, не в зрении. Ты просто почувствовала правду, когда мы пожимали друг другу руки. И… впрочем, неважно, пойдём, отнесём твою метлу к гномам.
Когда они вышли на улицу, Тиффани сразу заметила двух мальчишек, один из которых уже замахнулся, чтобы швырнуть камень в витрину магазина. Тут он увидел миссис Пруст, и повисла тревожная тишина. Потом ведьма сказала:
– Бросай, малыш.
Мальчишка уставился на неё, как на сумасшедшую.
– Я сказала, бросай, а то хуже будет.
Очевидно, решив, что она и вправду сумасшедшая, мальчишка бросил камень, который угодил прямо в витрину, но витрина поймала булыжник и швырнула в ответ, сбив паренька с ног. Тиффани видела это собственными глазами. Она видела, как из стекла появилась стеклянная рука и схватила камень. А потом бросила обратно. Миссис Пруст склонилась над сбитым с ног мальчишкой (его приятель давно удрал) и сказала:
– Хмм, ничего страшного, заживет. Но только в том случае, если я никогда не увижу тебя снова. – Она обернулась к Тиффани. – Непросто быть владельцем маленького магазина в большом городе. Ладно, пошли, вон туда.
Тиффани не знала, как продолжить беседу, и ограничилась, в конце концов, невинным комментарием:
– Я и не догадывалась, что в городе есть настоящие ведьмы.
– О, есть. Немного, но есть, – ответила миссис Пруст. – Делаем, что умеем, помогаем, кому можем. Людям вроде того мальчишки, например, который теперь поймёт, что ему лучше не лезть в чужие дела. Приятно думать, что я наставила его на путь истинный и спасла от жизни, полной вандализма и неуважения к чужой собственности, что запросто могло привести его, помяни моё слово, к новому модному воротничку от висельных дел мастера.
– Я не знала, что в городе можно стать ведьмой, – объяснила Тиффани. – Мне однажды сказали, что настоящая ведьма может вырасти лишь на прочной каменной основе, а город стоит на иле и грязи, как всем известно.
– И каменной кладке, – весело напомнила миссис Пруст. – Гранит, мрамор, кремень и разнообразные осадочные породы, моя милая Тиффани. Камни, которые текли и затвердевали, когда наш мир рождался из огня. А булыжники на улице видишь? Каждый из них наверняка был хоть раз полит чьей-то кровью. Везде, куда ни взгляни – камни! Везде, куда ты не можешь взглянуть – тоже камни! Можешь вообразить, что это такое: всеми костями ощущать внизу под собой живой камень? А что мы делаем из камня? Дворцы, замки, мавзолеи, склепы, дома, городские стены… боже, всё подряд! И не только в этом городе. Город построен сам на себе, на всех городах, что были здесь прежде. Можешь вообразить, что это такое: лечь на древнюю брусчатку и ощутить силу камня, которая удерживает тебя, словно якорь, среди бурных волн нашего мира? И всё это я могу использовать, всё это моё, каждый камень, каждый булыжник… так начинается ведьмовство. Камни живые и я – часть их жизни.
– Да, сказала Тиффани, я понимаю.
Внезапно лицо миссис Пруст оказалось прямо перед ней, страшный крючковатый нос ведьмы почти касался носа Тиффани, чёрные глаза полыхали огнём. Матушка Ветровоск могла порой напугать, но она была симпатичной, по-своему; а миссис Пруст была ведьмой из страшных сказок, с лицом, как проклятье и с голосом, как грохот печной заслонки, захлопнутой за беспечными детьми. Порождение ночных кошмаров целого мира.
– Понимаешь? Да неужели, маленькая ведьма в красивом платьице? И что ты понимаешь? Что ты можешь понять? – миссис Пруст сделал шаг назад и моргнула. – Кажется, больше, чем я ожидала, – сказала она, немного успокоившись. – Земля-под-волной. Кремень в сердце мела. Да, ну разумеется.
Тиффани никогда не встречала гномов на Мелу, но в горах они были повсюду, обычно с тележкой товара в руках. Они покупали, они продавали, а для ведьм они делали мётлы. Очень дорогие мётлы. С другой стороны, ведьмы вообще покупали мётлы нечасто. Обычно метла передавалась по наследству, от ведьмы к ведьме, порой нуждаясь в замене рукоятки, порой – прутьев, но всегда оставаясь, разумеется, той же самой метлой.
Ручка метлы Тиффани досталась ей от мисс Измены. Не очень удобная, не очень быстрая, и с привычкой время от времени лететь вдруг задом наперёд (особенно под дождём). Гном, встретивший их в наполненной звоном и грохотом мастерской, увидев эту метлу покачал головой и тихо втяну воздух сквозь зубы, словно ему попался предмет, испортивший настроение на весь день, и теперь ему (гному) требуется срочно убежать куда-то и там тихо поплакать в углу.
– Похоже, вяз, – сказал он, ни к кому конкретно не обращаясь. – Дерево низин, этот ваш вяз, тяжёлый и медленный, не говоря уже о короедах. Для короедов просто клад, этот ваш вяз. Что, молния попала? У вяза этого вашего с молниями просто беда. Так и притягивает их, говорят. И сов, тоже.
Тиффани кивнула и постаралась притвориться, что понимает, о чём речь. Историю про молнию сочинила она сама, потому что правда, хоть и прекрасная вещь сама по себе, в данном случае представлялась слишком глупой, неприятной и невероятной.
Рядом с коллегой материализовался точно такой же на вид гном.
– Обуглилась, наверное.
– О, да, – мрачно ответил первый гном. – Конечно, обуглилась, тут сомнений нет.
Он ткнул метлу Тиффани пальцем и снова вздохнул.
– А у комля, кажись, грибок завёлся, – заметил второй гном.
– С этим вашим вязом я ничему не удивлюсь, – кивнул первый гном.
– Послушайте, мне просто надо подлатать её немного, чтобы добраться домой, – сказала Тиффани.
– Мы не «латаем» – свысока (метафорически выражаясь) заявил первый гном. – Мы предоставляем первоклассный сервис.
– Мне просто нужны несколько новых прутьев, – взмолилась Тиффани, а потом, забыв, что не хотела раскрывать правду, добавила: – Ну пожалуйста? Я не виновата, что Фиглы подожгли метлу.
До этого самого момента в мастерской было довольно шумно, потому что множество гномов трудились за своими верстаками, не уделяя, кажется, особого внимания их беседе. Но внезапно настала полная тишина, и в этой тишине на пол со звоном упал чей-то молоток.
Первый гном спросил:
– Когда вы сказали «Фиглы», вы имели в виду Нак Мак Фиглов, мисс, я не ошибся?
– Верно.
– Диких? Они говорят… «кривенс»? – очень осторожно уточнил гном.
– Говорят, практически постоянно, – подтвердила Тиффани. Она решила разъяснить всё до конца и добавила: – Они мои друзья.
– О, неужели? – спросил первый гном. – Кто-нибудь из ваших маленьких друзей присутствует здесь в данный момент?
– Ну, я попросила их разыскать в городе одного моего знакомого, – ответила Тиффани, – но, скорее всего, они сейчас в кабаке. В городе много кабаков?
Гномы переглянулись.
– Около трёх сотен, пожалуй, – сказал второй гном.
– Так много? – удивилась Тиффани. – Ну, тогда они объявятся здесь где-то через полчаса, не ранее.
Внезапно первый гном стал само веселье и любезность.
– Ох, ну где же наши манеры? – воскликнул он. – Для подруги миссис Пруст мы готовы на всё! Знаете что, мы с удовольствием предоставим вам экспресс-сервис так сказать gratis, то есть даром, включая бесплатные прутья и креозот, и вообще никакой оплаты!
– «Экспресс-сервис» означает, что вы покинете помещение немедленно по завершении ремонта, – без обиняков пояснил второй гном.
Он явно вспотел, поэтому снял шлем, протёр его изнутри платком и поспешно водрузил обратно на голову.
– Да-да, точно, – подтвердил первый гном. – Немедленно; вот что означает «экспресс».
– Ты дружишь с Фиглами? – сказала миссис Пруст, когда гномы поспешно удалились с метлой Тиффани. – У них немного друзей, я слыхала. Кстати, о друзьях – продолжила она фальшиво-небрежным тоном. – Ты ведь встречалась с Дереком? Он мой сын, знаешь ли. Я встретила его отца в танцевальном клубе. Довольно плохо освещённом. Мистер Пруст был благородным человеком, никогда не упускал случая любезно заметить, что целовать леди без бородавок всё равно, что есть яйцо без соли. Покинул нас двадцать пять лет назад, от кризма. Мне так жаль, что я не смогла ему помочь. – Её лицо просветлело. – Но я рада сказать, что Дерек просто свет моей… моих средних лет. Чудесный мальчик, милочка. Девушка, которой он достанется, будет просто счастлива, поверь мне. Он так увлечен своей работой, вникает буквально в каждую деталь. Ежедневно проверяет и настраивает все перди-подушечки, и страшно сердится, если хотя бы одна из них звучит неправильно, представляешь? А уж какой добросовестный! Когда мы разрабатывали «Желудочные Жемчужины», нашу новую коллекцию уморительных искусственных собачьих какашек, он целые недели потратил, гоняясь буквально за каждой собакой в городе с совком, блокнотом и цветовыми таблицами в руках, чтобы придать продукту совершенно правильный натуральный цвет. Такой скрупулёзеый мальчик, такой добросовестный, и все зубы целы. К тому же, очень разборчив в знакомствах… – она бросила на Тиффани полный надежды застенчивый взгляд. – Не сработало, да?
– О боже, неужели так заметно? – удивилась Тиффани.
– Я слышу нескАзанное.
– Что значит «несказанное»?
– Ты не знаешь? Несказанное слово, это слово, которое ты почти сказала. Они то и дело возникают в беседе, но не произносятся вслух… в том, что касается Дерека, лучше им такими и оставаться.
– Мне очень жаль, – сказала Тиффани.
– Да уж вот так, – вздохнула миссис Пруст.
Пять минут спустя они покинули мастерскую. Тиффани тащила за собой на верёвочке полностью исправную метлу.
– Знаешь, – сказала миссис Пруст на ходу, – я тут подумала, что твои Фиглы сильно напоминают мне Мал-мала Чокнутого Артура. Ребята жёсткие, как гвозди, и примерно такого же размера. Хотя он никогда не говорил при мне «кривенс!» Полицейский, работает в Страже.
– Боже, Фиглы терпеть не могут полицию, – сказала Тиффани, но тут же почувствовала, что это заявление надо как-то смягчить. – Зато они очень верные, всегда стараются помочь, беззлобны (если поблизости нет алкоголя) и подарили миру рецепт горностая во фритюре.
– Что такое горностай? – спросила миссис Пруст.
– Ну… хорька знаете? Вот, что-то вроде хорька.
Миссис Пруст приподняла брови.
– Милочка, я очень дорожу своей неосведомленностью на предмет горностаев и хорьков. Деревенщина какая-то. Терпеть не могу сельскую местность. У меня от избытка зелени сразу желчь разливается, – она неодобрительно покосилась на платье Тиффани.
В этот самый момент, словно некий знак свыше, в отдалении раздался вопль «кривенс!» и весьма характерный (для Фиглов) звук бьющегося стекла.
Глава 7. ПОЮЩИЕ ВО ТЬМЕ
Когда Тиффани и миссис Пруст добрались до источника шума, они обнаружили, что вся улица засыпана впечатляющим слоем битого стекла, а также заполнена людьми в кирасах и шлемах специфической формы: казалось, в отсутствие под рукой мисок, из этих головных уборов вполне можно было бы хлебать суп. Один из стражников возводил баррикаду. Остальные выглядели явно обеспокоенными важным вопросом – с той ли стороны баррикады они находятся? Тот факт, что из кабака, занимавшего одну сторону улицы почти целиком, только что спиной вперёд вылетел особенно крупный стражник, ничуть не уменьшил их беспокойства. Вывеска над кабаком гласила: «Королевская Голова». В данный момент, очевидно, у Короля разыгралась нешуточная мигрень.
Вслед за стражником вылетели остатки окна, а его шлем, из которого при необходимости можно было накормить супом довольно большую семью со всеми друзьями в придачу, покатился по булыжникам, издавая громкое «дзынь-дзынь!»
Тиффани услышала, как один из стражников крикнул:
– Они достали сержанта!
В дальнем конце улицы показалась подмога в виде ещё одного взвода Стражи. Миссис Пруст похлопала Тиффани по плечу и сказала сладеньким голосом:
– Не могла бы ты ещё разок напомнить мне об их положительных качествах?
«Господи, я здесь, чтобы найти парня и рассказать ему о смерти его отца, а вовсе не затем, чтобы вытаскивать Фиглов из очередной заварухи!» – подумала Тиффани.
– У них чуткие сердца, – сказала она вслух.
– Не сомневаюсь, – ответила миссис Пруст, которая, похоже, от души наслаждалась представлением, – зато весьма нечуткие зады, раз могут восседать на такой куче битого стекла. О, гляди, подкрепление прибыло.
– Вряд ли от него будет прок, – сказала Тиффани.
Как ни странно, она ошиблась.
Стражники расступились, освобождая проход к таверне; Тиффани пришлось приглядеться, чтобы различить маленького человечка, который целеустремленно направился к дверям. Он был очень похож на Фигла, но у него на голове… Тиффани прищурилась… Да, у него на голове красовался шлем стражника, по размерам чуть больше, чем крышка солонки. Фигл – слуга закона? Фигл-стражник? Невероятно. Немыслимо!
Как бы то ни было, новоприбывший встал в дверях кабака и крикнул:
– Эй, отвратцы! Вы арестованы! А теперь, мы можем решить всё по-плохому или… – он на секунду задумался. – Не, никаких «или», – закончил он, – я других способов не ведаю!
С этими словами Фигл-старжник сиганул внутрь.
Фиглы дерутся постоянно. Драка для них и хобби, и разминка, и развлечение в одном флаконе.
В знаменитой «Мифологии» профессора Чафинча Тиффани как-то прочла, что многие древние народы верили: после смерти легендарные герои попадают в пиршественные залы, где проводят остаток вечности за едой, выпивкой и драками.
Лично Тиффани полагала, что дня через три там станет очень скучно, но Фиглам такая послежизнь наверняка понравилась бы. Одна проблема: даже легендарные герои, ещё до конца половины вечности, наверняка вышвырнули бы их прочь, предварительно взяв за ноги и как следует встряхнув, чтобы вернуть себе столовое серебро. Нак Мак Фиглы упорные и свирепые бойцы, с одним лишь маленьким – с их точки зрения – недостатком: через несколько секунд потасовки их ликование достигает такого накала, что они принимаются колотить друг друга, ближайшие деревья, или (при отсутствии в пределах видимости других целей) самих себя.
Стражники привели в чувство своего сержанта, нашли и водрузили на место его шлем, а потом просто стали ждать, пока утихнет шум. Прошла всего минута или две, когда в дверях разгромленной таверны показался маленький стражник, волочивший за ногу Великуча Яна, великана среди Фиглов. В данный момент Ян, кажется, устал и прилёг поспать. Бросив жертву на мостовую, стражник пошёл обратно в кабак, но вскоре вернулся, волоча на одном плече потерявшего сознание Роба Всякограба, а на другом – Вулли Валенка.
Тиффани наблюдала за всем этим, разинув рот. Невероятно. Фиглы всегда побеждают! Никто и ничто не может побить Фигла! Они непобедимы! Однако, против фактов не попрёшь: победимы, как оказалось, причём созданием, которое ростом не выше половины солонки.
Когда Фиглы закончились, маленький человечек снова забежал в таверну, но быстро вернулся. На этот раз он нёс старушку с морщинистой шеей, которая возмущалась и пыталась ударить его зонтиком, впрочем, без особого успеха, потому что он тащил её, аккуратно балансируя, у себя на голове. За старушкой следовала дрожащая от страха юная горничная, судорожно прижимавшая к себе объёмистую сумку. Человечек осторожно поставил старушку на мостовую рядом с грудой потерявших сознание Фиглов, и, пока она кричала на Стражу, требуя арестовать его, снова скрылся в здании и вернулся с тремя чемоданами и парой шляпных картонок.
Тиффани узнала пожилую женщину, что не доставило ей особой радости. Это была жуткая Герцогиня, мать Летиции. Неужели Роланд не понимает, во что влип? Сама Летиция была ещё ничего, если вам нравятся девушки такого типа, но у её матери столько голубой крови в жилах, что, казалось, она того гляди лопнет, и это, похоже, могло произойти прямо сейчас. И как же так вышло, что Фиглы разгромили ту самую таверну, в которой остановилась эта старая кошёлка? Вот уж повезло, так повезло. Что Герцогиня подумает о Роланде и его бледной будущей жёнушке, которые остались в здании одни, без д0лжного присмотра?
На этот вопрос ответ был найден очень скоро: маленький стражник появился снова, волоча упомянутую парочку за их богатые одежды. Роланд был облачён в слегка великоватый для него вечерний костюм, а его невеста в сплошные пышные кружева, с точки зрения Тиффани никак не подходящие для персоны, имеющей хоть какое-то значение. Ха.
Появились новые стражники, вероятно, те, кто прежде имел дело с Фиглами, и кому хватило ума идти, а не бежать, к месту преступления. Среди них выделялся один – высокий, футов шесть, – с рыжими волосами и в отполированной до слепящего блеска кирасе. Он принялся допрашивать владельца таверны, чьи показания представляли из себя в основном громкий вопль, имевший общим смыслом то, что Стража не должна была допустить подобный ужасный кошмар.
Тиффани обернулась и нос к носу столкнулась с Роландом.
– Ты? Здесь? – пробормотал он.
В этот момент Летиция разрыдалась. Ха, типично!
– Слушай, мне нужно сообщить тебе нечто очень…
– Пол провалился, – прервал её Роланд, он был словно во сне. – Представляешь, пол взял и провалился!
– Да послушай же, мне нужно…
Но тут перед Тиффани возникла мать Летиции.
– Я тебя знаю! Ты эта ведьма, да? Не отпирайся! Как ты посмела преследовать нас?
– Как они умудрились провалить пол? – настаивал побледневший Роланд. – Как ты смогла провалить пол? Скажи мне!
И тут появился запах. Он был, словно внезапный удар кувалдой по голове. Сквозь смущение и испуг Тиффани ощущала кое-что ещё: вонь, смрад, грязь в голове, дрянь жуткую и беспощадную, компост из ужасных идей и гнилых мыслей, настолько мерзкий, что ей хотелось вынуть собственные мозги и как следует вымыть их с мылом.
«Это он: безглазый человек в чёрном! – подумала Тиффани. – А запах! Даже сортир для больных поносом хорьков не мог бы вонять хуже! Подумать только, в прошлый раз мне тоже показалось, будто он воняет. Да тогда он просто благоухал, словно примулы!»
Она огляделась, в глубине души надеясь всё-таки не увидеть рядом то, чего опасалась.
Всхлипы Летиции стали громче, смешиваясь со стонами и проклятьями начавших приходить в себя Фиглов.
Потенциальная тёща схватила Роланда за воротник и дёрнула назад:
– А ну, отойди от неё, немедленно! Она всего лишь…
– Роланд, твой отец умер!
Все умолкли, и Тиффани внезапно очутилась под прицелом множества пристальных взглядов.
«О, господи! – подумала она. – Надо было как-то поделикатнее…»
– Извини, – пробормотала она, прервав неловкую паузу. – Я ничем не могла помочь.
Она увидела, как наливается кровью его лицо.
– Но ты ведь присматривала за ним, – медленно проговорил Роланд, словно пытаясь сложить некую головоломку. – Почему ты перестала поддерживать в нём жизнь?
– Я не поддерживала, я всего лишь забирала боль. Мне очень жаль, но это всё, что мне по силам. Извини.
– Но ты же ведьма! Я думал, ты хорошая ведьма, а ты что? Почему он умер?
Что эта сука сделала с ним? Не верь ей! Она ведьма! Ведьма не заслуживает жизни!
Не то чтобы Тиффани действительно услышала эти слова; казалось, они сами заползли ей в голову, оставляя за собой липкий след, словно слизняк. Позднее она задалась вопросом, сколько ещё умов пострадали от этого слизняка, но сейчас её сильно дёрнула за руку миссис Пруст. Тиффани увидела, как лицо Роланда исказилось от ярости, и вспомнила орущего чёрного человека на пыльной дороге, человека, который не отбрасывал тени под ярким солнцем, человека, изрыгавшего оскорбления, словно блевотину, и оставившего у неё неприятное чувство, словно она никогда больше не станет чистой.
Люди вокруг выглядели смущёнными и растерянными, словно кролики, почуявшие лису.
А потом она увидела его самого. Еле заметного, просто тень в толпе. И его глаза – они тоже тут были, точнее, их не было. Просто две дыры в воздухе, которые обожгли её взглядом, прежде чем исчезнуть. Куда они исчезли, было неясно, и от этого стало лишь хуже.
Она обернулась к миссис Пруст.
– Что это такое?
Старая ведьма открыла было рот, чтобы ответить, но её перебил высокий стражник:
– Извините, леди и джентльмены, точнее, леди и один джентльмен. Я капитан Моркоу, и, поскольку я сегодня дежурный, мне принадлежит сомнительная честь разбираться с этим прискорбным случаем. Итак…
Он раскрыл свой блокнот, достал карандаш и доверительно им улыбнулся.
– Кто первый поможет мне разъяснить данный небольшой инцидент? Для начала, мне очень хотелось бы знать, что Нак Мак Фиглы делают в моём городе? Ну, помимо того, что валяются на улице и постепенно приходят в себя?
Его кираса сияла так, что слепила глаза. А ещё он крепко пах мылом, что Тиффани вполне устраивало.
Тиффани начала было поднимать руку, но миссис Пруст схватила её за локоть и решительно дёрнула вниз. Тиффани ещё более решительно стряхнула руку старой ведьмы, и не менее решительным голосом объявила:
– Я помогу, капитан.
– А кто вы?
«Беги, как только сможешь» – сказала себе Тиффани, но вслух произнесла:
– Тиффани Болит, сэр.
– Вышли прогуляться и выпить с подружкой, да?
– Нет, – сказал Тиффани.
– Да! – быстро вклинилась миссис Пруст.
Капитан склонил голову на бок.
– Значит, лишь одна из вас вышла прогуляться? Не слишком весело, – заметил он, нацелившись карандашом в блокнот.
Тут Герцогиня решила, что с неё хватит. Она наставила дрожащий от ярости обвиняющий перст на Тиффани.
– Дело яснее ясного, полисмен! Эта… эта… ведьма знала, что мы вышли в город с целью купить ювелирные украшения и сувениры, и, очевидно, повторяю, очевидно сговорилась с теми дьяволами ограбить нас!
– Неправда! – возмутилась Тиффани.
Капитан поднял руку, словно Герцогиня была потоком транспорта, который требовалось остановить.
– Мисс Болит, вы действительно призвали в город Фиглов?
– Ну, в общем, да, но я не нарочно. Это был, типа, внезапный импульс. Я не хотела…
Капитан снова поднял руку.
– Помолчите минуту, будьте любезны. – Он потёр нос. Потом вздохнул. – Мисс Болит, я арестовываю вас по подозрению в… в общем, у меня просто подозрительность сегодня разыгралась, скажем так. Кроме того, мне прекрасно известно, что Фигла, который не желает, чтобы его заперли, запереть невозможно. Если они вам действительно друзья, то, наверное, – тут он обвёл присутствующих многозначительным взглядом, – не захотят доставлять вам дополнительные неприятности, и тогда все мы сможем спокойно поспать этой ночью. Капитан Ангва проводит вас в Дом Стражи. Миссис Пруст, не будете ли вы так любезны пройти с ними и объяснить вашей юной подруге основные принципы поведения в городе?
Капитан Ангва оказалась женщиной, красивой блондинкой, но… какой-то странной.
Капитан Моркоу повернулся к Герцогине:
– Мадам, мои коллеги будут счастливы сопроводить вас до любой другой таверны или гостиницы в городе. Я вижу, ваша горничная держит объемистую сумку. Видимо, внутри упомянутое вами ювелирное изделие? Если я прав, можем ли мы убедиться, что его не украли?
Её светлости такой оборот событий пришёлся не по душе, но жизнерадостный капитан не обратил на это никакого внимания. Как настоящий профессиональный полицейский, он прекрасно умел не видеть то, чего не хотел видеть. Кроме того, он явно дал понять, что в любом случае не намерен слушать возражения.
