Текст книги "Времяточец: Исход"

Автор книги: Терранс Дикс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

9. ОБЛАВА

Сидя рядом с водителем в кабине грузовика Freikorps, лейтенант Хеммингс проверил магазин своего «Люггера». Он задвинул магазин обратно в рукоять пистолета и вспомнил о том, как эта девушка унизила его в кабинете генерала. На лице Хеммингса появилась садистская улыбка. Для сидящих в кузове солдат это была просто ещё одна облава, но для Хеммингса это была сладкая месть.

Его небольшой шахматный этюд себя оправдал, и он собирался сделать победный ход. Скоро девушка окажется в его руках, в этот раз навсегда. А как только девушка заговорит, он схватит и Доктора тоже.

Хеммингс заменил у себя на лацкане пятнышко, и потёр его, послюнявив палец. Кончик пальца стал розовым. Пятно было кровью – кровью Эйс.

Он облизал палец и улыбнулся.

***

Попп повернулся к Ма Баркер:

– Как так получилось, что ты её сюда привела?

– Её выпустили вместе со мной, мы были в одном грузовике, – Ма Баркер коснулась распухшей губы Эйс. – Ушибы настоящие, кровь тоже.

Попп покачал головой:

– Это ничего не доказывает. Любой хороший шпион подставится под пару ударов ради большей убедительности.

– Старый фокус с избитым заключённым, – сказала Ма Баркер. – И я на него купилась.

Невысокий мужчина бросился к двери и выглянул сквозь стеклянную панель.

– Она подставная! Я бы на вашем месте прямо сейчас ей горло перерезал. Нужно будет избавиться от тела до того, как они сюда явятся.

В его суетливых, как у мыши, движениях было что-то странно знакомое, и вдруг Эйс вспомнила, где она его видела.

– Минуточку... Это не я работаю на Freikorps, а ты, – не обращая внимания на нож, она возмущённо повернулась к Ма Баркер: – Это человек, который сдал нас – меня и Доктора. Он подслушал наш разговор в одном из тех павильонов, и продал нас ради награды.

Эйс говорила с такой уверенностью, что никто не усомнился в её словах. Ма Баркер по-прежнему держала нож у её горла, но револьвер Поппа внезапно оказался нацеленным на похожего на мышь мужчину.

– Итак, Арни? – мягко сказал Попп.

Мужчина смотрел то на Ма, то на Поппа, облизывая пересохшие губы.

– Ладно, что такого, если так всё и было? – дерзко сказал он. Он повернулся к Поппу: – Слушай, ты же знаешь, в каком я положении. Я поддерживаю хорошие отношения с Freikorps и оккупационными властями, поэтому могу сообщать вам о том, что происходит. Предупреждать об облавах, и другое... вот как сейчас.

Попп молчал. Молчала и Ма Баркер.

Мужчина сглотнул и продолжил:

– А для того, чтобы быть с ними в хороших отношениях, я должен время от времени что-то им сдавать. Какие-нибудь ненужные сведения, сообщения о том, чего вы не будете делать. Это помогает отвлечь их внимание на других людей. И если есть настоящий предатель, угроза для вас... ну, я могу подбросить какие-то улики и сообщить им.

Он выжидающе посмотрел на них.

– Это всё хорошо, дорогуша, – сказала Ма Баркер. – Но ведь всё это нужно согласовывать с нами, так? Каждую мелочь, которую ты им сливаешь, каждого человека, которого сдаёшь – вначале об этом должны знать мы. И что-то я не помню, чтобы давала согласие на сдачу этой девушки и её приятеля. А ты, Попп?

– Я тоже не давал, Ма, – дуло его револьвера всё ещё было направлено на мужчину.

– Я проявил инициативу, – сказал Арни.

Попп покачал головой:

– Инициатива может быть опасна, Арни. Правда, Ма?

– Это точно, – сказала Ма. – Только начни сдавать людей без отчёта, и быстро к этому привыкаешь.

– Начнёшь думать обо мне и Ма, – сказал Попп. – О том, сколько можешь им о нас рассказать, и сколько тебе за это заплатят.

Арни выглядел таким перепуганным, что Эйс было почти жалко его.

– Ну поймите, – отчаянно говорил он. – Я услышал, как эти двое трепали языком на Фестивале, создавая этим опасность и себе, и всем вокруг. Я знал, что они не местные, и подумал...

– И подумал, а не получить ли награду, – сказала Эйс. – Вы что, не понимаете, что мы прибыли сюда помочь вам?

– Вы? Помочь нам? – сказал Арни. Он снова обратился к Ма Баркер и Поппу: – Этот её малыш-приятель, он ни капли не испугался, когда они его повязали. Он почти командовал ими. А вскоре после этого он разъезжал на лимузине Freikorps, с водителем из Freikorps... и она с ним была!

Теперь все смотрели на Эйс.

– Ну, в этом есть доля правды, – сказала Эйс. Нож прижался к её горлу. – Но я могу объяснить, – торопливо сказала она.

– Объяснение должно быть очень хорошим, дорогуша, – сказала Ма Баркер.

Эйс посмотрела на Поппа:

– Помните того человека, с которым случился несчастный случай у реки, когда мы только прибыли? Мы с Доктором были рядом с ним, после вас, но раньше солдат. Перед смертью он дал Доктору чёрный кожаный бумажник, с золотой свастикой внутри. Там говорилось, что он какой-то инспектор... только по-немецки.

– Reichsinspektor-General, – тихо сказал Попп. – Личный следователь Гитлера. Может ходить где угодно, встречаться с кем угодно, делать что угодно, и никаких вопросов. Да, это была большая рыба.

– Точно, – сказала Эйс. – И вот, когда нас арестовали, Доктор воспользовался этим бумажником, убедил их, что он и есть этот райхс-как-там-его.

– Ему бы никто не поверил, – сказал Попп.

– Да вы просто не знаете Доктора, – сказала Эйс. – Он дьявольски хорош... Иногда мне кажется, что он и есть дьявол.

– Хочешь сказать, у него получилось?

Эйс кивнула:

– Поверьте, пошло как по маслу. Мы оба живём в штабе Freikorps, и весь этот Freikorps ходит перед Доктором на полусогнутых.

Ма Баркер заметила в её рассказе большой изъян:

– Если вы с приятелем так хорошо устроились в Freikorps, то как ты попала в тот грузовик?

Эйс застонала. Ну вот зачем было плести такую сеть?

– Считается, что мы проводим какое-то загадочное расследование британского движения сопротивления, ясно? Поэтому Доктор наврал им о том, что я вынуждена помогать вас ловить, поэтому мне нужно прикрытие, чтобы найти вас. Я знаю, что это звучит глупо, но если разобраться, то можно увидеть в этом смысл.

– То есть, ты действуешь как двойной агент? – спросил Попп.

– Верно, – сказала Эйс. – Именно так.

– Не люблю двойных агентов, – сказал Попп. – Они начинают путаться, забывают на чьей они стороне.

– Как Арни, – сказала Ма.

Попп сказал:

– Что думаешь, Ма? Сдаётся мне, что они друг друга стоят. Либо мы отпускаем их обоих...

– Либо обоих убиваем, – весело сказала Ма.

– Так, конечно, безопаснее, – сказал Попп.

– Бережённого бог бережёт, – сказала Ма. – А жаль. Она, похоже, хорошая девочка.

Нож снова был у горла Эйс. Попп навёл пистолет на мужчину.

– Мне будет тебя не хватать, Арни, – сказал он, в очередной раз внезапно заговорив с акцентом аристократа. – Не обижайся, ладно?

Внезапно снаружи донёсся рёв двигателей. За грязными окнами Эйс различила несколько грузовиков, из которых выпрыгивали вооружённые люди.

– Теперь уже всем нам поздно что-то делать, – горько сказал Арни. – Я же говорил вам, что тут что-то планируется. Это облава!

Снаружи раздался усиленный мегафоном голос:

– Это отряд британских Freikorps. Вы окружены. Оставайтесь все на местах. При попытке бегства мы будем стрелять.

***

Хеммингс спрыгнул на землю и посмотрел, как разворачивается его отряд Freikorps. Такие операции они проводили уже много раз. Кто-то уже привычно оббегал кафе сзади, другие поднимались на соседние здания, чтобы перекрыть отход по крышам.

Сержант Хеммингса, коренастый человек со следами побоев на лице, подбежал и отдал салют.

– Цель окружена, сэр.

– Продолжайте.

Сержант кивнул капралу, тот подбежал к двери кафе, пинком ноги распахнул её, и навёл на тех, кто был внутри, пистолет-пулемёт «Стен». Хеммингс зашёл вовнутрь. Его глазам предстала мирная невинная сцена. Девушка и мужчина сидели за столом и пили чай. Толстая пожилая женщина протирала стойку, а высокий старик нарезал неприятного вида говядину.

– Хотите чаю и перекусить, сэр? – приветливо спросила пожилая женщина. – У нас только эрзац говядины, но на неё можно побольше горчицы намазать. Горчица, правда, тоже эрзац...

– Документы! – перебил её капрал.

– Не тратьте время, – растягивая слова, сказал Хеммингс. – Эти дамы и господа поедут с нами в штаб. Подождите снаружи, капрал. Да, и пришлите сюда сержанта.

Капрал отдал салют и вышел.

Хеммингс осмотрел кафе.

– Вот так, так! Какое счастливое воссоединение! А вот и ещё один старый друг.

Зашёл сержант с разбитым лицом и отдал честь.

– Вот она, сэр, – сказал он, указывая на Эйс. – Она присоединилась к этой женщине, как только мы вылезли из грузовика. Я сказал, что пошёл искать выпивку. А сам задержался и незаметно проследил за ними до сюда.

– Отлично, сержант. Напишите в штабе рапорт.

– Так точно! – сержант отдал нацистский салют и ушёл.

Хеммингс триумфально посмотрел на девушку, но она продолжала вести себя вызывающе.

– Вот так, так, – сказала Эйс. – Старый трюк с избитым заключённым, и я на него попалась! – она презрительно на него посмотрела. – Не знаю, что это вы затеяли...

– В таком случае, давайте я расскажу, – прервал её Хеммингс. – Я отправил вас в один грузовик кое с кем, подозреваемым в подпольном движении... а также посадил туда одного из своих людей. Он увидел, что у вас состоялся контакт с подозреваемой, и вы вместе пошли в её... логово, или как это назвать? А затем я обнаружил вас в компании других подозрительных типов. У нас уже очень давно были подозрения относительно Ма Баркер... а вот этот её приятель уже много лет в розыске, – он кивнул старику за стойкой: – Приятно с вами, наконец, познакомиться, майор Поппельвелл. Вы, полагаю, были верным подчинённым полковника Габбинса? Долго вы от нас бегали, но теперь всё кончено.

– Не знаю, о чём вы, начальник, – невозмутимо сказал старик.

Девушка всё равно не сдавалась:

– Придурок самодовольный, я должна была найти подпольщиков. В этом и был весь смысл утренней инсценировки. И она сработала – я уже почти вошла к ним в доверие, а тут ты являешься.

– А, но в этом-то вся ваша хитрость, – Хеммингс говорил почти с одобрением. – Вы организовали контакт с подпольем, прикрываясь контактом с подпольем. Классический двойной блеф. Гениально!

– Чушь! У вас нет доказательств.

– У меня будут все необходимые доказательства после того, как мы вернёмся в штаб – письменные признания от вас всех.

– Я бы на это не рассчитывала, дорогуша, – сказала Ма Баркер.

– Все признаются... рано или поздно.

Хеммингс обвёл взглядом небольшую группу. Трое из них смотрели на него жёстко и решительно. Он посмотрел на четвёртого.

– Кроме того, если вы трое и будете отпираться, то всегда есть мистер Арнольд. В обмен на обещание снятия обвинений он подпишет признание, в котором будете фигурировать вы все. А затем я вас расстреляю, и дело закрыто.

Все посмотрели на Арнольда, но тот потупил взгляд. Хеммингс улыбнулся. Было ясно, что все поняли, что он прав. Арнольд ради спасения своей шкуры расскажет что угодно.

Девушка предприняла последнюю отчаянную попытку:

– Слушай, ты же знаешь, кто такой Доктор...

– Я знаю кто он. Этот твой смешной человечек – самозванец. Я знаю это. Я это нутром чувствую.

– Прогнившее у тебя нутро, – презрительно сказала девушка.

Хеммингс радостно улыбнулся, почувствовав прилив знакомого тепла.

– Ты что, напрашиваешься, да? Ты что, мазохистка, что ли? Не переживай, боли будет сколько угодно.

Он занёс кулак. Эйс стояла на месте, готовясь пригнуться... и ответить ударом ноги, который на какое-то время лишит позу Хеммингса элегантности. Она спокойно приняла решение, что её лучшим действием будет спровоцировать его убить её. Но со стороны двери донёсся голос:

– У вас не найдётся чашечки чаю и булочки со смородиной?

Это был Доктор, весьма зловещий в своём чёрном кожаном пальто, чёрной шляпе, и с моноклем. Его вид немного портила только красная ручка зонта, добавлявшая образу немного неуместной фривольности.

– Превосходно! – радостно сказал Хеммингс. – Арест полного состава.

– Да, но кто арестовывает, а кто арестант? – загадочно сказал Доктор. – Как там сказал поэт?

«Убийца мнит, что убивает,

Или он мнит, что пал в крови, –

Но он, увы, совсем не знает,

Куда ведут пути мои».

Ну, или что-то в этом роде[2]. Пора снова всё поменять, как мне кажется!

Доктор шагнул в сторону, и к общему удивлению в кафе зашёл генерал Штрассер. За ним зашли два штурмовика, но не из Freikorps, а из СС.

Властным голосом Доктор сказал:

– Генерал, к моему сожалению, я вынужден вам сообщить, что в результате злопамятства и глупости этого офицера, деликатнейшая жизненно-важная операция, связанная с безопасностью Рейха, оказалась на грани краха.

У генерала Штрассера было обеспокоенное лицо.

– Мне неприятно это слышать, герр Доктор. Я могу вам чем-то помочь?

– Можете, – решительно сказал Доктор. – Если вы его арестуете и посадите в одиночную камеру со строгой изоляцией, ситуацию, возможно, ещё удастся исправить.

– Конечно, герр Доктор, – сказал генерал Штрассер. – Ничто не может быть проще.

Он кивнул двум эсэсовцам, и те стали по бокам от Хеммингса.

– Герр генерал... – начал Хеммингс, но дальше лишь вскрикнул от боли, потому что один из штурмовиков грубо ударил его по почкам.

– Я не давал вам разрешения говорить, – спокойно сказал Штрассер. – Герр Доктор, пойдёт ли на пользу вашей операции, если этот несчастный офицер повесится в камере? Или, если его застрелят при попытке к бегству... прямо здесь, если хотите.

Соглашайся, Доктор! – подумала Эйс. На мгновение показалось, что Доктор согласится, но затем он покачал головой:

– Пожалуй, нет. Возможно, его действия были продиктованы чрезмерным рвением, а не изменой. С вашего разрешения, я проведу полное расследование, когда у меня будет время. А пока что...

– Разумеется, герр Доктор. Его запрут до вашего распоряжения, – генерал Штрассер щёлкнул пальцами, и эсэсовцы увели Хеммингса.

Генерал обвёл взглядом комнату:

– А это кто?

– Ядро подпольной ячейки, – спокойно сказал Доктор. – Их нашла моя ассистентка... и перевербовала.

– Невероятно! – пробормотал генерал. – И всё это за один день, даже меньше, чем за один день!

– Через какое-то время, – гордо сказал Доктор, – они выведут нас на своих сообщников... на всех своих сообщников. Но на данный момент им нужно предоставить полную свободу действий, даже без слежки. Если другие подпольщики что-то заподозрят...

– Можете не продолжать, герр Доктор. Я предоставляю их в ваши руки, – генерал осмотрел маленькое кафе, словно ему казалось, что от него ждут ещё чего-то. – Милая забегаловка, – пробормотал он.

– Хотите чашечку чаю, генерал? – вкрадчивым голосом спросила Ма Баркер. – Или бутербродик с эрзац-говядинкой? За счёт заведения, конечно – для нас это честь...

– Нет, спасибо, – торопливо сказал генерал. – Быть может, в другой раз. Если я вам больше не нужен, герр Доктор...

Доктор его проводил. Снаружи раздались крики приказов и гул отъезжающих автомобилей.

В дверях снова появился Доктор. Он снял с себя шляпу и пальто и повесил их на стул.

– Что там на счёт чая? – грустно спросил он. – И, может быть, что-нибудь перекусить? Я такой голодный, что согласен даже на эрзац говядины.

– Для вас, Доктор, настоящая ветчина, – сказал Попп, потянувшись рукой под стойку. – Ешьте, сколько хотите.

Ма Баркер налила чашку крепкого чая и принесла её Доктору.

– Арестовал лейтенанта Freikorps, сдал нас гестапо, затем освободил нас, и всё это на одном дыхании, – восхищённо говорила она. Она посмотрела на Эйс: – Ты была права, дорогуша.

– В чём?

Ма Баркер улыбнулась:

– О своём дружке. Он дьявольски хорош.

10. ФОКУС С ИСЧЕЗНОВЕНИЕМ

– Всё уже, Доктор, хватит, – сказала Эйс. – Больше я не могу! У меня мозги как выжатый лимон.

Это было в тот же день, но позже. Они вернулись в свой номер в «Савойе» и сидели на балконе, подальше от микрофонов в комнатах. Был чудесный день; река сверкала под солнцем. На другой стороне были видны павильоны Фестиваля.

– Признай, отсюда вид лучше, чем из ванной, – сказала Эйс.

Она только что закончила вспоминать все подробности её разговора с Поппом и Ма Баркер. Доктор заставил её повторить рассказ несколько раз, а теперь размышлял над услышанным.

– У них всё нормально сложится? – спросила она.

Доктор отрешённо глядел на неторопливо текущую реку.

– У кого?

– У Поппа, Ма Баркер, и этого крысёныша Арнольда...

– Наверное. Им, конечно, придётся отказаться от кафе, найти новые документы на новые имена, найти новое место для штаба, но им это не впервой. Штрассер считает их моими двойными агентами, так что, если повезёт, какое-то время их не будут трогать...

– А старина Штрассер очень неплохое предложение сделал, я имею в виду относительно Хеммингса. Нужно было тебе соглашаться.

– У меня был соблазн, особенно когда я увидел твоё лицо, – Доктор устало покачал головой. – Боже мой, что я говорю? Правду говорят: власть развращает. А абсолютная власть развращает абсолютно.

– Ты о чём? Мы не развращены.

– Разве? Мы тут сидим и спокойно рассуждаем об убийстве за то, что тебя ударили по носу. Нужно нам убираться отсюда.

– И чем скорее, тем лучше!

– Как оно? Я имею в виду нос.

Эйс осторожно коснулась кончика носа.

– Не так уж и плохо.

– У меня где-то в ТАРДИС была мазь Сестёр.

– А что это?

– Можешь считать это чудо-продуктом, – серьёзным тоном сказал Доктор. – Мигом снимет твои синяки, а кожа будет выглядеть на несколько лет моложе.

– Мы прямо сейчас уходим?

– Скоро, – сказал Доктор. – Не думаю, что мы тут сможем узнать намного больше.

– А была хоть какая-то польза... от всего того, что я узнала у Ма Баркер и Поппа?

– Боюсь, что большая часть их рассказа – просто ежедневные ужасы войны. Нацисты всё это планировали сделать в Англии и в твоём потоке времени, после были найдены соответствующие документы.

– Но в этом времени они победили, – задумчиво сказала Эйс. – Поэтому они воплотили их в жизнь.

Она ненадолго замолчала, задумавшись о той мрачной картине, которую двое пожилых людей обрисовали ей как нечто само собой разумеющееся. Убийства и депортации, голод, угнетение. Ежедневный ужас.

– Знаешь что, Профессор, – сказала она. – Я не без ума от той Англии, из которой я родом, но она чертовски лучше этой.

– Самое интересное было о чёрной магии, – задумчиво сказал Доктор.

– Как это?

– Ну, для меня это всегда было загадкой.

– Что?

– Как нацистская партия вообще пришла к власти, – терпеливо сказал Доктор.

– А что в этом было загадочного? Они же были обычными политиками, разве нет?

– Ты хоть представляешь себе, кем они были, когда только начинали? Бывший пилот, наркоман; фермер, не сумевший разводить кур; сноб, неудавшийся торговец шампанским, с фальшивым дворянским титулом; и жалкий развратник, страдающий от хромоты. Сборище тунеядцев, во главе которых был несостоявшийся художник.

Эйс пожала плечами:

– Типичные политики!

– Поразительно успешные! Только что они были на полулегальном положении, и вот они уже правят страной, а ещё чуть позже они контролируют полмира.

– Ну, если так это преподносить.

Он не убедил Эйс. Ей все политики казались странными и немного подозрительными. Почему нацисты должны были быть другими?

– Мне эта часть истории всегда казалась странной, – сказал Доктор. – Одна из необычностей вашей необычной планеты. Я уже давным-давно хотел разобраться в этом, но то одно, то другое. Мне всегда казалось, что им кто-то помог.

– Магическая помощь?

– Или же что-то, что выдавалось за магию. Они суеверные. СС – это не только частная армия, но ещё и мистический орден.

– Так значит, мы отправляемся в Германию?

– Да, Эйс, но в довоенную, туда, где всё начиналось.

– Почему?

– Потому что вырвать росток легче, чем выкорчевать дерево, – лирически сказал Доктор.

– Ну что же, пойдём.

– Не спеши, Эйс. Вначале мне нужно кое-что сделать.

– Что именно?

– Повидаться с Хеммингсом.

– Да забудь о нём, Профессор. Думаю, Штрассер его рано или поздно расстреляет, или же оставить в камере гнить.

Серые глаза Доктора посмотрели на Эйс так, как бывало очень редко. От такого взгляда у неё возникало ощущение, словно её мозг вскрыли и выставили наружу всё самое гадкое.

– Ну ладно, ладно, – беспокойно сказала она. – Где встретимся?

– В ТАРДИС, конечно.

– Ты уверен, что она тут?

Доктор кивнул:

– Абсолютно. Генерал при полном параде являлся доложить о ней.

– И что ты ему сказал?

– Правду, в некоторой степени.

– Ты сказал ему, что это машина времени?

– Нет, нет конечно. Я сказал ему, что она полна сверхсекретного, крайне опасного электронного оборудования – это правда, вообще-то – и он с радостью передал её в моё распоряжение.

– Где она сейчас?

Доктор улыбнулся:

– Внизу, в запертом хранилище, ключ от которого есть только у меня.

– Как мне её найти?

Доктор взял лист бумаги и быстро набросал план.

– Помнишь, где нас внизу под замком держали?

Эйс кивнула.

– В этом отеле целая сеть подвалов с коридорами. Некоторые из них преобразовали в камеры и комнаты для допросов, а некоторые до сих пор используются как склады. ТАРДИС находится вот тут, в старом винном погребе. Дай мне немного времени, а потом спускайся туда, там и встретимся.

Доктор направился к двери. Когда он был на пороге, Эйс крикнула:

– Профессор!

Доктор остановился:

– Что?

– Не передавай ему от меня привет.

***

Доктор прошёл по многолюдному фойе отеля и вышел в дверь, ведущую в подвалы. Он показал вежливому охраннику-эсэсовцу выписанный Штрассером пропуск, и тот провёл его по плохо освещённым коридорам к камере Хеммингса, открыл дверь, и пустил его вовнутрь.

Хеммингс сидел на койке и смотрел на стену. Доктор повернулся к охраннику:

– Подождите снаружи.

– Вы уверены, герр Доктор? Это опасный предатель и преступник.

– Вон!

Охранник вышел и запер за собой дверь.

Доктор опёрся на неё спиной.

– Крестики-нолики – хороший способ скоротать время, когда есть карандаш и напарник.

Хеммингс поднял взгляд:

– Вы дьявол... хитрый маленький дьявол!

– Хитрый? – задумчиво спросил Доктор. – Ну, да, иногда приходится. Что касается маленького, то всё, знаете ли, относительно. Я бывал гораздо меньше, чем сейчас. Вообще-то, однажды меня чуть не смыло в сливное отверстие. Но дьявол? Мы сами создаём себе и дьявола, и ад.

– Сами? В этот ад меня вы отправили.

– Вам, по крайней мере, он хорошо знаком, – сказал Доктор. – Это тот самый ад, в который вы отправили многих людей. И если сюда вас отправил я, то кто заставил вас носить эту униформу?

– Когда Англия проиграла войну, мне было тринадцать лет. Что мне оставалось делать? Ждать, пока я выросту, и меня депортируют в качестве раба? Я скоро понял, что в этом мире есть победители и побеждённые, и я решил присоединиться к победителям. Мне очень повезло, что я попал во Фрайкорпс, но тем не менее я в него попал, и это было правильно.

Доктор кивнул:

– И тут всё и закончится.

– Только из-за вас! – глаза Хеммингса светились ненавистью. – Слушайте, вы выиграли, так удовлетворите моё любопытство, уважьте последнее желание обречённого. Я был прав, да? Вы самозванец?

Доктор пожал плечами:

– Самозванец? Не уверен. Это тоже относительно. Если вас это утешит, то я не генерал-инспектор.

– А где он, настоящий?

– Кто знает? Рочестер, Грейвсенд, Саутгемптон... Может быть, он до самой Германии доплывёт.

– Вы его убили?

– Кто-то другой убил. Я занял его место. Природа, знаете ли, не терпит пустоты. Впрочем, хватит уже обо мне, давайте поговорим о вас.

– Меня уже не существует. Я покойник, ожидающий похороны.

– Не обязательно, – сказал Доктор. – Я могу вам помочь.

– Помочь мне? Зачем?

– Думаю, вам этого не понять. К тому же, главный вопрос не зачем, а как.

– Что это значит?

– Я не хочу вас тут бросать... Но я отказываюсь восстанавливать вас на прежней должности. Я собираюсь дать вам сбежать. Я дам вам фору, прежде чем сообщать генералу Штрассеру о вашем побеге, – Доктор немного помолчал. – А ещё я скажу ему, что вы – опасный преступник, которого нужно расстрелять на месте, так что даже не думайте о возвращении.

– Меня будут разыскивать...

– Это даст вам возможность увидеть, во что вы и ваши нацистские хозяева превратили Англию.

– Плохое у вас предложение, Доктор.

– Вы в вашем положении ожидаете лучшего?

Хеммингс встал:

– Хорошо.

– Когда войдёт охранник, бросайтесь на него, остальное сделаю я.

Доктор постучал по двери, и вошёл охранник-эсэсовец. Хеммингс тот час бросился на него. Доктор проскользнул за спину борющегося охранника, положил руки ему на плечо, и сильно сдавил пальцами болевые точки. Охранник упал на койку. Пока он падал, Доктор свободной рукой вынул из его кармана ключи.

Доктор и Хеммингс вышли в коридор, и Доктор запер дверь камеры.

– Что вы им скажете о моём побеге? – спросил Хеммингс, идя за Доктором по мрачным коридорам.

– Вы явно оказались сильнее охранника. А меня тут вообще не было.

– А если охранник расскажет другое?

– Не расскажет. Венерианский щипок нерва вызывает краткосрочную амнезию...

Услышав позади себя движение, Доктор обернулся, но было поздно. Повелители времени тоже уязвимы: удар по затылку, в который Хеммингс вложил всё своё отчаяние, обрушил Доктора на пол.

Хеммингс пнул его тело ногой, развернулся и побежал. Он бежал на верхние этажи, к кабинету Штрассера. Если он расскажет о признании Доктора и ему поверят, если он сможет убедить Штрассера проверить...

Это был риск, на который стоило пойти. Предложение Доктора сбежать он не рассматривал ни единой секунды. Для Хеммингса жизнь без звания и должности не была жизнью.

***

Эйс беспокойно ходила туда-сюда по номеру. Схватив нарисованную Доктором карту, она решила идти. Если она придёт к ТАРДИС раньше Доктора, то просто подождёт его. Она вышла из номера и спустилась в фойе. Затем, как и Доктор незадолго да неё, она прошла в боковую дверь, которая вела вниз. Внизу она сверилась с картой Доктора и пошла по подземным коридорам. Воздух был сырой и холодный, свисавшие с побеленных потолков пыльные лампы давали блеклый желтоватый свет. Эйс держала наготове свой пропуск, но предъявлять его было некому.

Совсем рядом Хеммингс тоже спешил по плохо освещённым коридорам, удивляясь тому, что они были такими безлюдными. Обычно там ходили патрули, приводили и уводили заключённых, выносили мёртвые или бесчувственные тела, было слышно, как кого-то допрашивают.

Свернув за угол, он остановился от удивления, увидев перед собой странную синюю будку. Это была будка Доктора, которую его люди доставили с Фестиваля. Будка должна была быть заперта в хранилище. Но она не была заперта, она была тут, и её дверь была открыта. В его голове звучал голос, который звал его.

Как лунатик, Хеммингс подошёл к открытой двери будки и зашёл вовнутрь. Дверь закрылась, и будка растворилась со странным завывающим звуком, как раз в тот момент, когда мимо конца этого коридора пробегала Эйс. Она остановилась, не веря своим глазам.

***

Доктор очнулся буквально через несколько секунд, шея у него болела, но в остальном он был цел. Он поспешил к винному погребу, удивляясь и радуясь тому, что в коридорах никого не было. Он добежал до арочной двери, вынул из кармана ключ и открыл её. Там стояла ТАРДИС, целая и невредимая.

Позади себя он услышал движение, слишком громкое для одной Эйс. Обернувшись, он увидел полковника Штрассера, а с ним двоих штурмовиков СС с автоматами.

– Вы же не хотите нас бросить, Доктор? – сказал Штрассер. – Скажите, этот странный объект действительно устройство для перемещения во времени? Его польза для Рейха будет неоценимой. В Берлине мной будут так довольны! Это даже загладит горечь печальной смерти генерал-инспектора.

Доктор понял, что его раскрыли.

– Как вы узнали?

– Река вынесла труп. На нём были другие документы. Для окончательной проверки я велел установить микрофоны ещё и на балконе. Наверное, их в кованную ограду встроили. Услышав ваши планы, я велел очистить коридоры, чтобы вам было легче.

– Вы очень предусмотрительный.

– Знаете, мне с самого начала казалось, что вы слишком хороши, чтобы быть правдой, Доктор, – задумчиво сказал генерал Штрассер. – А ваше представление в кафе было перебором, даже для меня. О, и в камере Хеммингса тоже были жучки, разумеется. Боюсь, вы обложены со всех сторон.

– Я сам виноват, – сказал Доктор. – Не могу привыкнуть к жизни в обществе шпионов. Мы можем как-то договориться?

– Боюсь, что нет, Доктор, – сказал Штрассер с искренним сожалением. – Вы мне нравитесь, очень нравитесь, я восхищаюсь вашей выдержкой... но я боюсь вашей хитрости и вашего красноречия. Вы же меня дураком выставили. Я не знаю кто вы или что вы, но я уверен, что не могу допустить того, чтобы вы были рядом.

– Понятно, – сказал Доктор. – Застрелен при попытке к бегству, так?

– Боюсь, что так, – извиняющимся голосом сказал Штрассер. Он указал на коридор.

– Вы не могли бы немного пробежаться, чисто для виду? Места тут для этого маловато, но попробуйте немного попетлять, если хотите.

Доктор посмотрел на небольшой коридор, на двоих солдат.

– Думаю, я не стану бегать.

– Тогда прощайте, Доктор, – сказал генерал Штрассер. Он шагнул назад, и штурмовики подняли автоматы.

Доктор понимал, что это смерть. Даже повелителя времени можно убить. Два автоматных рожка, расстрелянные в него с такого близкого расстояния, повредят оба его сердца и убьют его так же верно, как и любого человека.

Он был знаком со смертью. Он испытал на себе малую смерть регенерации, и много раз сталкивался с большой смертью, которая является концом любой жизни. Доктор очистил свой разум, как его научил старый отшельник, и приготовился принять свою судьбу, какой бы она ни была.

Штурмовики были привычны убивать. Они видали и угрюмую дерзость, и слёзы, и мольбу о помощи. Но никогда раньше они не сталкивались с таким спокойствием стоящего перед ними невзрачного человека. Они замешкались, всего лишь на мгновение.

Раздался голос:

– Профессор, ложись!

Штурмовики тут же обернулись на голос, и в эту секунду Доктор бросился на пол и покатился по нему, скрываясь за ТАРДИС.

Генерал Штрассер и его штурмовики увидели Эйс, которая отвела руку за спину. Они увидели, как её рука взмахнула, и в их сторону полетело что-то блестящее. Они увидели, как это что-то ударилось об стену и услышали оглушительный треск. Последнее, что они увидели – в буквальном смысле последнее – стена вздулась, как наполненный ветром парус. Она обрушилась, а за ней и потолок, засыпая их троих толстым слоем обломков. Нитро-9 способен на такое, при умелом применении.

Эйс бросилась сквозь облака пыли и помогла Доктору встать на ноги. Доктор открыл дверь ТАРДИС и они зашли вовнутрь. Несколько секунд спустя ТАРДИС растворилась.

***

Третий Рейх с глубоким сожалением сообщает о трагической смерти генерала СС Отто Штрассера во время подлого нападения террористов на штаб Freikorps. Есть опасения, что лейтенант Хеммингс, один из самых перспективных молодых офицеров Freikorps, погиб во время этого же нападения, хотя его тело пока что не обнаружено. Слухи о том, что во время этого трагического инцидента также погибли высокопоставленный представитель Рейха и его ассистентка, не имеют под собой никакого основания.