Текст книги "Времяточец: Исход"

Автор книги: Терранс Дикс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

Арнольд задрожал от восторга:

– Я только что их видел, лейтенант!

– Когда? Где?

– Они были в Куполе Открытий, и говорили об измене! Я поэтому вас и искал.

Хеммингс повернулся к командиру патруля:

– Перекрыть все выходы, и мы зайдём.

Не успел патруль сдвинуться с места, как Арнольд закричал:

– Вон они! Это они! – он указывал на двоих людей у входа в Купол.

Хеммингс побежал ко входу, патруль бежал следом за ним. В считанные секунды мужчина и девушка были окружены.

Арнольд дрожащим пальцем указывал на них.

– Это они! – повторял он. – Они осуждали Славный Рейх, даже самого Фюрера! Этот мужчина назвал Фюрера безумцем, которого нужно остановить.

Хеммингс с любопытством осматривал мужчину и девушку. В них было что-то странное. Дело было не только в их странной одежде, было ещё что-то. Внезапно он понял, что именно в них было не так. Они не боялись.

– Это правда? – спросил он.

– Полная ерунда! – ответил мужчина. – На самом деле я сказал, что нужно быть безумцем, чтобы бороться со Славным Рейхом.

– Вы напали в кофейне на двух моих людей, изображая при этом представителя Партии.

– Я ни за кого себя не выдавал. Спросите у них. Они совершали преступление, а я всего лишь исполнил свой гражданский долг.

Хеммингс задумчиво посмотрел на него и покачал головой:

– Нет, не годится. Неубедительно.

– Это наше слово против их слова, – сказала девушка. – Почему вы верите этому мужчине, но не верите нам?

– Понимаете, он один из моих регулярных информаторов. Вы довольно ценный иудушка, не так ли, мистер Арнольд?

Невысокий мистер Арнольд нисколько не смутился такому описанию, а гордо кивнул:

– Я готов выдвинуть обвинение под присягой. Я же получу награду, да?

– Да, конечно, мистер Арнольд. Как только они во всём сознаются и их казнят.

– И сколько на это уйдёт времени?

Хеммингс посмотрел на двух пойманных, оценивая их способность сопротивляться. Несмотря на их уверенность в себе, их можно сломать. Скоро они научатся бояться.

– Я бы сказал завтра. В крайнем случае, послезавтра. Сейчас мы не сильно загружены.

Скучающим голосом он сказал:

– Я лейтенант Британских Освободительных Сил Хеммингс. Вы арестованы по обвинению в заговоре против Рейха! У вас есть что сказать?

– Слушайте, мы же всего лишь разговаривали, – сказала девушка. И глупо добавила: – Это ведь свободная страна?

– Нет, – сказал лейтенант Хеммингс. – Боюсь, что нет, – он повернулся к ожидавшим солдатам: – Так, забираем их.

Девушка попыталась сбежать. Хеммингс кивнул, и один из солдат схватил её руку и завёл ей за спину. Она сильно пнула ногой назад, попав ему по голени. Он вскрикнул и отпрыгнул, а другой солдат вынул дубинку.

– Прекратите это безобразие, – сказал задерживаемый мужчина властным голосом.

Солдат замер, занеся дубинку. Мужчина повернулся к Хеммингсу.

– Вы ведь не хотите устроить публичный беспорядок в месте, посвящённом славе Тысячелетнего Рейха? Предлагаю разобраться во всём в вашем штабе.

Пытаясь вернуть себе инициативу, Хеммингс повернулся к командиру патруля.

– Ведите их к главным воротам. Я допрошу их в штабе.

– Хорошо, – сказал арестованный, словно давая разрешение.

Он взял девушку под руку и пошёл, а Хеммингсу с солдатами пришлось идти следом. Со стороны могло показаться, что арестованный был главный.

Арестованных посадили в огромный чёрный лимузин «Мерседес», припаркованный у входа на Фестиваль. Впереди, на капоте, был флажок со свастикой. Хеммингс велел арестованным сесть на заднем сидении, между двумя солдатами. Ещё двое солдат сели лицом к ним. Он не сомневался, что поймал крупную рыбу, и не хотел рисковать. Он сел впереди, возле шофёра в чёрной униформе, и большой автомобиль медленно поехал. Как всегда, Хеммингс почувствовал приятное волнение от того, что часовые у ворот, сквозь которые они проезжали, отдали им салют.

Пока они ехали по второстепенным улицам, он лениво посматривал на царившее вокруг опустошение. Повсюду были воронки от бомб и разрушенные здания. Здания, разрушенные бомбёжкой не до конца, были наспех отремонтированы и снова заселены; то тут, то там посреди руин стояли торговые палатки. У людей были мрачные и измученные лица, возле редких открытых магазинов стояли длинные очереди. Хеммингс хорошо знал эти районы. На таких улицах он и сам вырос голодным оборванным сиротой.

Арестованный мужчина нагнулся вперёд и похлопал его по плечу.

– С перестройкой особого прогресса нет, – пожурил он.

– Если верить слухам, Фюрер ещё не принял решение.

– О чём? – спросила девушка.

– Перестраивать ли Лондон полностью в Нео-Нацистском классическом стиле, по планам Шпеера, или же уничтожить полностью, оставив только Новый Берлин.

Девушка ужаснулась:

– Вы что, серьёзно?

– О да. С Парижем вопрос решался довольно долго, пока Фюрер не решил, что Новый Берлин настолько лучше, что Париж можно оставить для контраста. Пока он не примет решение относительно Лондона, всё будет оставаться таким, как есть.

Они проехали через мост Ватерлоо, целый, несмотря на следы бомбардировки, и свернули налево по тому, что осталось от Странда, и направо, к внушительному зданию, стоящему чуть в стороне от проезжей части. Лимузин остановился, и все вышли из него. Арестованный поднял голову и осмотрел большой арочный вход, украшенный огромными полотнищами со свастиками.

– Отель «Савой», – одобрительно сказал он. – Всё самое лучшее.

Хеммингс улыбнулся:

– Боюсь, что «Ритц» заняло гестапо.

Он прошёл через красивое фойе отеля, тоже украшенное драпировкой со свастиками, в котором, как всегда, было полно людей в чёрных униформах. Затем открыл неприметную боковую дверь, за которой были бетонные ступени вниз.

– У вас, боюсь, будет подвал, а не номер с видом на набережную.

Он повёл их вниз, потом по невзрачному коридору, и открыл дверь в небольшую комнату без мебели. Охрана затолкнула их вовнутрь и захлопнула за ними дверь.

Хеммингс задумчиво посмотрел на запертую дверь. Оставив одного из солдат сторожить арестованных, он отпустил остальных, а сам пошёл наверх, в свой кабинет. Ему нужно было подумать, разработать стратегию. Есть в этих двоих что-то очень странное, – думал он. Но скоро мы их сломаем и вырвем из них все секреты. А пока что пускай подождут.

3. АРЕСТОВАННЫЕ

Эйс нарисовала нолик, Доктор нарисовал крестик, зачеркнул линию, и Эйс с отвращением отбросила карандаш.

– Ты опять выиграл! – она осмотрела бетонную стену, которая была уже вся покрыта крестиками-ноликами. – Уже сто сорок семь игр, Профессор. Семь раз ты выиграл, и сто сорок ничей.

Она в сотый раз осмотрела комнату. Кроме бетонных стен там была одна деревянная лавка, на которой они сидели, и с потолка свисала голая лампочка.

– Что они с нами сделают, Профессор? Почему ничего не происходит?

– А ничего и не должно происходить, во всяком случае, поначалу. Это первая стадия. Нас оставили одних, чтобы мы сами довели друг друга до страха, ужаса, и мрачных предчувствий, – Доктор завёл руки за голову и зевнул.

– А, понятно, – сказала Эйс. – Профессор?

– Что?

– Все люди, из-за которых у нас были проблемы, были англичанами, а не немцами. И те подонки в кофейне, и те, кто нас арестовал.

– Они все из BFK, – сказал Доктор. – Britischer Freikorps. Это началось ещё во время войны. Они ходили по концлагерям, пытаясь уговорить пленных перейти на их сторону.

– И многие соглашались?

– Тогда почти никто. Но в этой реальности Англия около десяти лет назад проиграла войну. Те парни выросли при этом режиме. Предложи людям чуть побольше зарплату, дополнительный паёк, возможность помучить своих сограждан, и всегда найдётся несколько желающих.

– Наверное, ты прав, – Эйс угрюмо уставилась в покрытый крестиками-ноликами бетон.

– Можем начать следующую стену, – предложил Доктор.

Дверь с треском распахнулась, и перед ними возник брутального вида солдат в униформе Freikorps, который грозно помахивал стеком.

– Попались, свиньи! – проревел он. – Вы имеете дело с Freikorps, так что пощады не ждите!

– А, вторая стадия, – сказал Доктор. – Смотри внимательно, Эйс!

Солдат разразился долгой, громкой, переходящей на визг тирадой. Она, казалось, длилась вечно, и у Эйс начали болеть голова и уши. Срывая голос, солдат вопил о том, что они еврейско-большевистские предатели, что игра окончена, что все их сообщники арестованы и уже во всём признались.

– Только полностью сознавшись в ваших грязных преступлениях и сдавшись на милость всемогущего Рейха, вы можете надеяться сохранить свои жалкие жизни! – в таком духе он, выпучив глаза, продолжал довольно долго; лицо у него покраснело, голос хрипел, даже пена на губах начала появляться.

Сидя на скамье, Доктор наблюдал за ним с выражением вежливого интереса, с которым обычно наблюдают на школьном концерте за выступлением чужих детей.

В конце концов у солдата закончились угрозы, оскорбления, и силы.

– Вы будете признаваться? – прохрипел он. – А? Чего молчите?

– Неплохо... Совсем неплохо, – оценил Доктор. – Хорошая, стабильная громкость, и пена у губ мне тоже понравилась. Но вам нужно обратить внимание на вашу тенденцию сомневаться, отклоняться, и повторяться.

Секунду подумав, он добавил:

– Я бы сказал, ну, шесть из десяти!

Поражённый солдат смотрел на него, беззвучно хлопая ртом.

– Обратите внимание, – продолжал Доктор, – что, если честно, очень трудно преподнести хороший «аншнауцен», когда говоришь на английском. Немецкий гораздо лучше подходит для того, чтобы орать на людей.

И, словно желая подтвердить свои слова, Доктор вскочил на ноги и, почти уткнувшись носом в лицо охранника, заорал:

– Heraus, schweinhund! Raus! Raus!

Солдат отпрыгнул от него, развернулся, и вышел, захлопнув за собой дверь.

Эйс покачала головой:

– А я думала, что «Schweinhund!» только в кино кричали! Когда начнётся третья стадия?

– В любой момент, – сказал Доктор.

Где-то рядом раздался ужасный крик. За ним последовали крики угроз, снова вопли, потом удары.

– Всё по расписанию, – сказал Доктор. – «Ужасающие Звуки».

Через какое-то время звуки затихли, и наступила долгая, зловещая тишина.

– Становится всё хуже и хуже, – сказала Эйс. – А какая четвёртая стадия?

– О, четвёртая стадия! – начал Доктор. – При правильном исполнении в ней много артистизма.

Не успел он продолжить свой рассказ, как дверь распахнулась и к ним кого-то втолкнули.

Новенький был молодым человеком в рваной одежде. Он выглядел очень нездоровым. Один глаз у него заплыл и был наполовину закрыт, рубаха спереди пропиталась алой кровью, а под дырами рубахи виднелись вспухшие рубцы от побоев. Он опустился на скамью.

– Вас тоже взяли?

– Что произошло? – спросил Доктор.

– Меня повязали с остальными членами ячейки... Наверное, кто-то проговорился...

Доктор кивнул, но не ответил.

Немного помолчав, молодой человек сказал:

– Я вас, кажется, не знаю. Вы из какой ячейки?

– Не из какой, – ответила Эйс. – Мы сами по себе.

Проигнорировав её слова, молодой человек повернулся к Доктору:

– Вы не из группы полковника Габбинса?

Доктор продолжал молчать.

– Сами решайте, – преодолевая боль, сказал молодой человек, – но я бы на вашем месте заговорил... Иначе с вами будет то же, что и со мной. Я держался сколько мог, но потом всё равно всё рассказал. Это им только для протокола нужно, они и так всё знают – имена, явки, всё... Раз уж кто-то проболтался, то какой смысл терпеть дальше? – он задрожал и упал в угол.

Эйс повернулась к Доктору:

– Мы не можем ему чем-нибудь помочь?

Доктор, однако, смотрел на молодого человека с критической отстранённостью.

– Не больше пяти из десяти, старина. Синяки и заплывший глаз неплохие, но кровь не совсем того цвета, слишком яркая. Эрзац, полагаю? И слишком много было вопросов. Надо было плести интригу тоньше, войти сначала к нам в доверие.

Он повернулся к Эйс:

– Это четвёртая стадия: старый добрый фокус с избитым товарищем по несчастью.

Молодой человек перестал дрожать и встал. Коротким стаккато он постучал в дверь. Дверь открылась, зашёл лейтенант Хеммингс.

– Не выйдет, они догадались.

Хеммингс злобно посмотрел на Доктора и Эйс.

– Умными себя, наверное, считаете? Что же, вот что я вам скажу. Скоро вас вызовут для интенсивного допроса. И если вы не расскажите нам всё, что нам нужно, то в конце будете выглядеть так же, как и он. Только в вашем случае кровь и синяки будут настоящие.

Судя по выражению лица Хеммингса, его такая перспектива даже радовала. Резким движением головы он велел молодому человеку убраться. Сам Хеммингс тоже вышел, с лязгом захлопнул за собой дверь, и запер её.

– Его внешнее цивилизованное очарование, похоже, постепенно улетучивается.

– Но он же прав, разве нет? – сказала Эйс. – Всё это воздействие на нервы – это всего лишь начало. Скоро они перейдут к по-настоящему грубым методам.

– Вполне возможно, – согласился Доктор.

– Профессор, что нам делать?

– Я предлагаю сбежать.

Эйс посмотрела на него:

– Что, вот так просто?

– Да, так просто! – Доктор задумчиво посмотрел на потолок. – О, да, это годится.

Он вынул горсть своей межгалактической мелочи и выбрал небольшую серебряную монетку, которую получил в кофейне в виде сдачи. Из другого кармана он вынул фонарик размером с карандаш, включил его, и вручил Эйс. Затем подошёл к двери и выключил свет.

– Хорошо, что эта комната по изначальному проекту не была тюрьмой, иначе выключатель был бы снаружи.

Он отодвинул скамью от стены так, чтобы она была под свисающей с потолка лампочкой, залез на неё и, обернув руку носовым платком, выкрутил лампочку из патрона.

– Самое главное, Эйс, ни при каких обстоятельствах не повторяй такое дома, – важным голосом сказал он.

Держа в руках фонарик, Эйс зачарованно смотрела, как Доктор аккуратно положил монету на кончик цоколя лампы и так же аккуратно вкрутил лампу обратно в плафон. Спрыгнув со скамьи, Доктор прижался к стене сбоку от двери, а Эйс жестом велел стать у него за спиной. Забрав у неё фонарик, он выключил его и положил обратно в карман, и стало совсем темно. Затем он резко постучал по двери, тем же самым стаккато, которым пользовался фальшивый арестант. Ничего не произошло. Доктор постучал ещё раз. В коридоре раздались шаги тяжёлой обуви по каменному полу.

Голос Хеммингса резко спросил:

– Да? Что вам нужно?

– Я так и знал, что он рядом! – прошептал Доктор.

Он постучал по двери ещё раз. Они услышали, как в замке повернулся ключ, и дверь открылась. В дверном проёме, на фоне света из коридора появился силуэт Хеммингса с пистолетом в руке. Он недоверчиво вгляделся в темноту... и Доктор щёлкнул выключателем. Раздался взрыв, под потолком на мгновение вспыхнул свет, и все лампы в коридоре погасли.

Проскользнув мимо Хеммингса, Доктор сильно толкнул его в спину и тот, шатаясь, шагнул в центр комнаты. Споткнувшись через скамью, он с грохотом упал, выронив пистолет.

Схватив оружие, Эйс выскочила за Доктором в коридор. Доктор захлопнул и запер дверь.

– Сюда! – схватив её за руку, Доктор потащил её по тому же пути, по которому их сюда завели, проскочив в темноте мимо растерявшейся охраны.

Они поднялись по лестнице и вышли в фойе отеля, где всё было спокойно. Доктор увидел в руках у Эйс оружие.

– Убери это, мы не в вестерне!

Эйс спрятала пистолет в карман, и они пошли, обходя людей, к парадному входу. Снаружи был припаркован чёрный лимузин с водителем в форме СС и, к ужасу Эйс, Доктор открыл заднюю дверь, залез вовнутрь, и затащил её туда же. Наклонившись вперёд, он похлопал водителя в чёрной форме по плечу и резко сказал:

– Nach Festival, bitte.

Шофёр, раскрыв рот, повернулся к нему.

– Nach Festival! – рявкнул Доктор. – Schnell!

Лимузин тронулся с места. Эйс с ужасом в глазах посмотрела на Доктора.

– Ты что творишь, Профессор?

Откинувшись на спинку, Доктор сказал:

– В авторитарных государствах люди обычно повинуются властному голосу. Это бывает полезно.

– Ты ужасно рискуешь.

– Посмотри на это иначе, Эйс. Никто, у кого нет на это права, не осмелится тут командовать шофёром служебного автомобиля. А раз мы только что это сделали, значит, у нас есть право так делать, потому что иначе мы бы так не сделали!

Эйс чувствовала, что в этой логике есть какой-то изъян, но не могла понять, в чём он. Они молча сидели, пока автомобиль вёз их по Странду, через мост, обратно к Фестивалю, завёз в ворота мимо отдавших салют часовых. Сразу за воротами автомобиль остановился.

– Ждите нас здесь, ˜– приказал Доктор, и шофёр ему козырнул. Доктор быстро пошёл прочь, и Эйс поспешила следом.

На Фестивале было оживлённее, чем раньше, множество людей с унылым видом ходили от павильона к павильону.

Свернув за угол последнего павильона, они пролезли в проём в заборе и пошли вдоль берега реки через стройплощадку, и наконец, пришли туда, где оставили ТАРДИС.

Её там не было.

4. ГЕНЕРАЛ-ИНСПЕКТОР

Высокий седовласый пожилой мужчина, который предпочитал, чтобы его называли Попп, медленно шёл по территории Фестиваля. На нём был обляпанный краской комбинезон, помятая кепка, в руках он нёс большую кисть и несколько банок с красками. Это как пропуск, подписанный самим Гитлером, – подумал он. Или даже плащ-невидимка. Он маляр, идёт что-то красить. Не подкопаешься, верно? Кивнув проходящему мимо патрулю Freikorps, старик вылез в проём в заборе и пошёл вдоль берега реки.

Он направлялся туда, где произошло что-то странное. Один мужчина пропал в реке, а другой мужчина и девушка внезапно появились из ниоткуда. И ещё кое-что появилось: странного вида синяя полицейская будка. А вот и она!

Попп подошёл к ней и попробовал открыть дверь. Заперто. Он приложил руку к её стенке и почувствовал тепло и тихий гул. Казалось, что будка жива... Какое-то время он стоял и смотрел на неё. Ему нужен был повод, чтобы задержаться тут. Он решил покрасить будку в белый цвет. Вынув из банки кисть, он нарисовал на стенке широкую полосу. Краска упала на землю. Он попробовал ещё раз. То же самое. Будка не принимала, отталкивала краску.

Попп почесал голову под кепкой и отошёл. Рядом вдоль реки шла оградка, недавно выкрашенная в честь Фестиваля в красный и чёрный цвета. Чёрный и красный были нацистскими цветами, и он решил, что оградка будет выглядеть лучше, если её покрасить в красный, белый, и синий. Он принялся за работу. Довольно долго ничего не происходило. Затем подъехал разболтанный грузовик Freikorps. Солдаты Freikorps под командованием сержанта спрыгнули с кузова и окружили синюю будку. Они попробовали открыть дверь. Она была заперта. Они попытались выбить дверь. Она не выбивалась. Какое-то время они стояли вокруг неё и бурно спорили. Затем они соорудили систему блоков и талей и под руководством ругающегося сержанта подняли синюю будку, оказавшуюся поразительно тяжёлой, и водрузили её на кузов грузовика. Закрепив её там, они запрыгнули в кузов и укатили.

Какое-то время снова было тихо. Попп продолжал тихо красить. Затем пришли мужчина и девушка. Они остановились на том месте, где раньше была будка. Они были ошарашены. Они тоже начали спорить. Попп продолжил красить.

Доктор уставился туда, где раньше стояла ТАРДИС, и задумчиво тёр подбородок.

– М-да, шутки шутит рок...

– Что-что, Профессор?

– «Но не с тобой одним, зверёк, Такие шутки шутит рок!»[1]

– И где же зверёк... То есть, ТАРДИС... Где она?

– Ну, тут её нет...

– Ты гений, Профессор.

– Значит, что-то её забрал.

– Ещё гениальнее!

– Значит, нам нужно узнать, кто и куда её забрал.

– И как же мы это сделаем?

– При помощи гениальной научной методики, – сказал Доктор. – Она называется «спросить у кого-нибудь».

Он огляделся и увидел высокого пожилого мужчину в кепке и комбинезоне, который красил неподалёку ограду. Доктор подошёл к нему.

– Дружище, вы давно тут?

– А кто вы такой, что спрашиваете?

– Администратор Фестиваля, – заявил Доктор. – У нас пропал один из экспонатов.

– Я его не брал.

– Полицейская будка из будущего, большая и синяя. Не видели?

– Её забрали.

– Это я понял. Кто её забрал?

– Парни из «Свободных Сил», на грузовике. Погрузили в кузов и уехали.

– Опять нестыковка, – весело сказал Доктор. – Спасибо, мы разберёмся с этим.

– Смотрите, чтобы они с вами не разобрались. Эти Freikorps те ещё гады. Но вы же это и сами знаете.

– Я?

– Ну, они же вас арестовывали сегодня, верно? И вот вы уже тут, живой и невредимый, про синие будки спрашиваете.

– Это было недоразумение, – сказал Доктор. – Я помогал им в их расследовании.

Старик перестал красить.

– В наши времена столько недоразумений.

– Это точно, – сказал Доктор. Он сурово посмотрел на старика: – Сегодня утром кое-кто по одному из недоразумений прямо в реку угодил.

– Да что вы?

Доктор кивнул:

– Я там был, – после небольшой паузы он добавил: – Вы ведь тоже там были?

– Если захотите как-нибудь чайку, – сказал старик, – попробуйте кафе Ма Баркер, под арками. Скажите, что вас Попп прислал, – совсем другим голосом он добавил: – У нас очень хороший чай, не эрзац какой-нибудь.

Коснувшись на прощание пальцами козырька кепки, он собрал свои краски и кисти и ушёл.

– Что это было? – спросила Эйс.

– Ну, я не уверен, – задумчиво сказал Доктор. – Но мне кажется, что у нас был контакт с подпольем.

– И он вот так вот просто стоял тут?

– Сомневаюсь, что тут хоть что-то было «так вот просто». Он ждал тут, потому что хотел увидеть, кто придёт за ТАРДИС.

– С чего ты взял?

– Когда мы раньше тут были, эта часть оградки уже была свежеокрашенная, – сказал Доктор. – Её не нужно было красить... И ты видишь, в какие цвета он её покрасил? К тому же, я его видел, когда тот человек в реку упал. Вообще-то, я думаю, что это он его и зарезал.

Эйс протёрла глаза.

– Столько всего случилась, что я о нём уже почти забыла.

– Я тоже, – признался Доктор. – Эйс, я дурак.

Он начал лихорадочно шарить по своим карманам, и в конце концов вынул чёрный кожаный бумажник, который ему дал умиравший мужчина. Он раскрыл его и изучил золотую свастику, впервые обнаружив, что ниже значка были вытиснены буквы. Он прочитал вслух:

– Reichsinspektor-General.

– Похоже, что-то важное, – сказала Эйс.

– Для него это было очень важно, даже когда он умирал. И сам он был важным, настолько важным, что подпольщики убили его прямо тут, рядом с Фестивалем. Стоит рискнуть... – Доктор сложил бумажник и снова спрятал его в карман. – И это может послужить нам козырем. Пойдём! – и он пошёл по дорожке.

Эйс поспешила следом.

– Куда?

– Обратно, в штаб Freikorps, – сказал Доктор. – Надеюсь, машина ещё не уехала.

– А что ты там сказал на счёт риска? – подозрительно спросила Эйс. – Ты же понимаешь, что на кон ставишь? Наши жизни!

Погрузившись в свои планы, Доктор даже не ответил.

Автомобиль был припаркован у ворот, и в этот раз шофёр беспрекословно подчинился приказу Доктора возвращаться в «Савой». При выезде из ворот водителю пришлось резко повернуть в сторону, чтобы не столкнуться с проносившейся навстречу армейской машиной. В ней было полно солдат Freikorps, а кабине рядом с водителем сидел офицер с бледным, злым лицом.

Эйс толкнула локтем Доктора.

– Ты видел, кто это был?

Доктор кивнул:

– Ищут сбежавших арестованных, наверное. Ход верный, разумеется, но немного запоздалый.

У регистратора отеля был сегодня трудный день. Вначале в фойе ворвался растрёпанный лейтенант Хеммингс и потребовал сообщить ему о мужчине и девушке, которых он привёл утром. Когда регистратор ответил ему, что они только что уехали на служебном автомобиле, он сильно разозлился. Сказав несколько слов, недостойных джентльмена, лейтенант Хеммингс умчался. А теперь весь отель стоял на ушах, потому что генерал Штрассер, командующий Freikorps, вместе со всем своим антуражем штабных офицеров собрался посетить Фестиваль. Похоже, с его автомобилем была какая-то проблема, и ему искали замену. Когда они все ушли, регистратор надеялся посидеть немного в тишине...

Внезапно он увидел, что в отель вошли те самые мужчина и девушка, которых разыскивал лейтенант Хеммингс. К ужасу регистратора, этот мужчина направился прямо к его столу, и уставился на него холодным, как сталь, взглядом.

– Я хочу немедленно видеть командующего Britischer Freikorps.

Регистратор насмешливо посмотрел на него сверху вниз.

– Боюсь, что это невозможно.

Мужчина понизил голод почти до зловещего шёпота:

– Для вашего же блага, молодой человек, будет лучше... Или, быть может, вам бы хотелось посетить Европу, один из тамошних Лагерей Добровольного Труда? Хорошая, здоровая работа на свежем воздухе, знаете ли...

Регистратор отпрянул:

– Уверяю вас, сэр, это действительно невозможно. Генерал Штрассер собирается ехать на место проведения Фестиваля. Вот он, кстати, идёт, – он указал на крупного, упитанного мужчину в форме генерала СС, который спускался по лестнице в окружении антуража полковников, капитанов, и лейтенантов. Когда генерал спустился в фойе, незнакомец направился к нему и щёлкнул каблуками:

– Генерал Штрассер?

Генерал остановился, и его обступили со всех сторон офицеры.

– Да.

– Я должен немедленно поговорить с вами.

Навстречу шагнул капитан:

– Генерал занят. Запишитесь на встречу у него в приёмной. Возможно, через неделю или две...

Не обращая на него внимания, незнакомец посмотрел на генерала холодным стальным взглядом.

– Мне нужно немедленно, генерал. Моё дело чрезвычайно срочное.

Заинтригованный этой резкой манерой, генерал спросил:

– А в чём суть этого срочного дела?

– Оно касается безопасности Рейха.

Незнакомец вынул чёрный кожаный бумажник, мельком показал генералу золотой значок, закрыл бумажник и спрятал. Это произвело поразительный эффект. Генерал стал по стойке смирно и щёлкнул каблуками.

– Разумеется, моё время в вашем распоряжении, герр?.. – он вопросительно изогнул брови.

– Можете называть меня Доктор.

– Герр Доктор, – продолжил генерал. – Но я как раз собирался отбыть, чтобы посетить Фестиваль. Вообще-то, я уже опаздываю, моя машина пропала...

– В данный момент я рекомендую воздержаться от посещения Фестиваля, – резко сказал Доктор. – Сейчас там ловят двух опасных пленных, сбежавших из вашего штаба.

Генерал улыбнулся:

– Ну что вы, герр Доктор. От нас никто не сбегает, – он обвёл взглядом своих офицеров: – Так ведь, господа?

На краю группы офицеры засуетились. Лейтенант что-то прошептал на ухо капитану, тот – майору, а тот – полковнику.

– Я чего-то не знаю?! – рявкнул генерал.

Полковник кашлянул:

– Как оказалось, генерал, сегодня утром лейтенант Хеммингс задержал двоих людей. А затем они сбежали, и лейтенант Хеммингс отправился на Фестиваль разыскивать их.

– Почему мне не сообщили? – проревел генерал. С большим трудом, он взял себя в руки: – Выходит, герр Доктор, что вы лучше осведомлены о событиях в моём штабе, чем я сам!

Доктор зловеще улыбнулся:

– Работа у меня такая – быть в курсе.

Генерал повернулся к адъютанту:

– Сообщите администрации Фестиваля, что мой визит откладывается. И будьте добры, как только сбежавшие будут пойманы, сообщите мне об этом немедленно. Необходимо будет провести полное расследование. Пришлите ко мне лейтенанта Хеммингса, как только он вернётся.

По толпе прошла волна фашистских салютов и щёлканий каблуками, и генерал сказал:

– Не соизволите ли пройти со мной, Доктор?

Доктор шагнул вперёд, и за ним шагнула девушка. Генерал удивлённо поднял брови:

– А кто эта молодая дама?

– Мой личный ассистент, – сказал Доктор. – Она всегда меня сопровождает.

– Natürlich, – пробормотал генерал. – Gnädiges Fräulein! – щёлкнув каблуками, он кивнул ей, и все полковники, майоры, капитаны, и лейтенанты сделали то же самое.

Следуя за Доктором и генералом вверх по лестнице, Эйс тихо кипела от злости. Она прекрасно понимала, что они все о ней подумали. Если Доктор, или кто-нибудь думают, что она согласна на роль штатной девки, пускай подумают ещё раз.

Генерал провёл их в роскошный номер с видом на реку. Отпустив свой антураж, он усадил Доктора и Эйс в удобные кресла, и сел за красивый стол восемнадцатого века.

– Для нас это большая честь, – сказал он. – Слухи о высокопоставленном госте ходили уже давно. Но, должен признать, что генерал-инспектора мы не ожидали.

Доктор ещё раз зловеще улыбнулся:

– Генерал-инспектора никто не ожидает!

– Конечно, конечно, – поспешно сказал генерал. – Если предупредить о визите, то к нему все подготовятся, мусор сметут под ковёр... А вот неожиданный приезд почти наверняка выявит несколько сюрпризов.

– К примеру, двух членов «Freikorps», терроризирующих владельца кофейни на Фестивале... и вымогающих у него деньги, – сказала Эйс, стараясь повторить зловещую интонацию Доктора. – Это ведь не входит в их служебные обязанности?

Доктор сложил руки домиком и устремил взгляд в потолок.

– Ах, да, спасибо, что напомнили мне, фройляйн. Их зовут Харрис и Брэйди, четвёртое лондонское подразделение. Я приказал им вернуться в их часть и поместить себя под арест, – он строго посмотрел на генерала. – Такого рода инциденты могут казаться ерундой, но они могут спровоцировать беспорядки среди гражданского населения... А беспорядки питают подполье. Необходимо, чтобы те, кто представляет Третий Рейх, всегда вели себя максимально корректно.

Генерал сделал себе пометку в блокноте.

– Я займусь этим немедленно. Вы понимаете, герр инспектор...

Доктор поднял палец и покачал головой.

– То есть, герр Доктор, – поспешно поправился генерал. – Когда набираешь людей из местного населения, как это приходится делать нам, тяжело найти достойных людей, особенно для солдатского состава. Впрочем, у нас есть несколько весьма хороших английских офицеров...

– Таких, как лейтенант Хеммингс? – спросила Эйс.

Доктор поднял руку:

– К лейтенанту Хеммингсу мы ещё вернёмся. Есть гораздо более серьёзные темы для размышления, к примеру, британское движение сопротивления.

Генерал уверенно улыбнулся и откинулся на спинку стула.

– Я не знаю, какого рода слухи вы слышали в Берлине, герр Доктор, но так называемое британское сопротивление почти не существует. Горстка измученных фанатиков, скрывающихся среди руин, жалкие остатки подполья, организованного перед оккупацией полковником Габбинсом... Поверьте, они не представляют собой настоящую проблему.

– Да что вы? – холодно сказал Доктор. Он наклонился вперёд, пристально всматриваясь в генерала. – Тогда позвольте сообщить вам, герр генерал, что хотя моё прибытие было неожиданностью для вас, оно ни в коем случае не было сюрпризом для британского сопротивления. Они меня ждали, и они попытались убить меня в первые же минуты после моего появления на Фестивале.

– Это... это просто неслыханно! – сказал генерал. – Покушение было неудачным?

Доктор вздохнул:

– Как видите.

– Да, конечно, простите. Позвольте узнать, а как вам удалось спастись?

– Я зарезал убийцу его собственным ножом, и выкинул тело в реку, – небрежным тоном сказал Доктор. Рано или поздно оно где-нибудь выплывет.