Текст книги "Второй шанс (ЛП)"

Автор книги: Тереза Роман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

– Эй, девочка, – сказала Марла.

Я сделала глубокий вдох и сказала:

– Сегодня произошло кое-что ужасное.

– Что? – ее беспечный тон сменился на серьезный.

– Райан умер, – было так странно произносить эти слова. Я подавила комок в горле. – Сегодня утром по дороге с работы он попал в автомобильную аварию.

– Святое дерьмо, Ванесса, – сказала Марла. – Я даже не знаю, что сказать. Мне очень жаль. Я могу чем-то помочь?

– Ты ничем не поможешь, – сказала я. – Мне просто нужно было кому-то рассказать.

– Хочешь, я заскочу к тебе ненадолго?

– Нет. Тебе не нужно этого делать. Со мной все будет в порядке.

Она сидела со своими детьми. Марла, как и я теперь, была матерью-одиночкой, у нее было двое сыновей и дочь. Она разделила опеку над детьми со своим монстром-бывшим мужем Стивом, и среда как раз была одним из ее дней. А значит, у нее было трое детей, которым нужно было помочь сделать домашнее задание, приготовить ужин и прибраться. Потом ей нужно будет помочь им подготовиться к школе на следующий день. Я не хотел добавлять к ее длинному списку дел еще и то, где ей бы пришлось тащить своих детей в мой дом. Она жила не так уж далеко, но было уже поздно, практически время ложиться спать, я поняла это когда взглянула на часы, висящие на стене в моей кухне. Учитывая все обстоятельства, у меня дела шли лучше, чем я думала. Забрав детей из школы, я перешла в режим мамочки, выясняя, что мне нужно сделать, чтобы помочь Джейкобу и Лидии пережить потерю отца. Все остальное – мои чувства к Райану, как это быть вдовой, беспокойство о деньгах, планирование похорон – было второстепенным. Теперь у моих детей была только я.

– Хорошо, я приду в пятницу с ужином. В эти выходные дети будут у Стива, – сказала она. – Даже не смей мне перечить.

– Ладно. Тогда я не буду этого делать. Спокойной ночи, Марла.

– Ты же знаешь, что я люблю тебя, правда?

– Да.

Я улыбнулась после того, как повесила трубку, благодарная, что у меня такая хорошая подруга, поскольку, когда дело доходило до семьи, мне практически не к кому было обратиться. Как ни странно, это была одна из вещей, которые были общими у нас с Райаном, и это нас неким образом сблизило, когда мы впервые встретились. Мы оба знали, каково это – быть выходцами из неблагополучных семей. Но после того, как мы влюбились, для нас это не имело значения. Мы решили, что будем семьей друг друга. Если бы только это на самом деле было так.

Мои родители развелись, когда мне было столько же, как сейчас Лидии. Это случилось вскоре после того, как мы переехали из Лос-Анджелеса в Сакраменто. Мой отец ненавидел это место. Сакраменто был слишком мал для него. Он жаждал жизни в большом городе, которая у него была в Лос-Анджелесе. Поэтому однажды, не сказав ни слова, он ушел. В следующий раз моя мать услышала о нем несколько месяцев спустя, после того, как он подал на развод. Как и большинство людей, многие из моих детских воспоминаний стерлись из памяти за эти годы, но не образ моей матери, рыдающей при виде тех бумаг, которые прислал ей адвокат моего отца.

Я даже не знала, где он жил. Может, он так и остался в Лос-Анджелесе. Все что я знала, что он давно уже умер. Уход моего отца вызвал у моей матери такую депрессию, что она не могла функционировать без помощи какого-то седативного или наркотического средства. Нам с братом Брэндоном пришлось научиться самим заботиться о себе. Как только он окончил школу, то свалил из Калифорнии. Он закончил учебу в каком-то колледже штата Иллинойс и больше никогда не появлялся в Сакраменто. Даже на мою свадьбу. Наше общение сводилось к поздравлениям с днем рождения и Рождеством, и примерно таким же было и мое общение с матерью, хотя она жила всего в получасе езды в Ситрес Хайтс.

Той ночью дети спали в моей кровати, уютно устроившись у меня под боком. Я наблюдала за ними, пока они спали, и на прекрасное мгновение мне показалось, что все будет хорошо. У меня были они, а у них была я, и я была достаточно хороша во всем, что касалось обязанностей мамы, так что более чем смогу компенсировать им отсутствие отца. Но потом у меня закрались сомнения. То, что мы с Райаном были в разладе, еще не значит, что дети так же относились к своему отцу, как и я. Для них он был папой. И не важно, что временами он злился на меня, я хотела, чтобы они любили его, потому что знала, насколько это тяжело – отсутствие отца в твоей жизни. Тем не менее, Райан видел все в другом свете. Всякий раз, когда дети делали что-то, чтобы показать, что они предпочитали меня ему, Райан твердил, что я настроила их против него, но он ошибался. Я постоянно защищала его, не ради него, а ради детей.

– Природой заложено, что дети ближе к своей матери, – говорила я ему всякий раз, когда он расстраивался, когда дети ссорились, кто из них должен сидеть рядом со мной, когда мы выходили куда-нибудь перекусить.

– Неправда, – настаивал он. – Просто за моей спиной ты говоришь всякую хрень про меня.

– Тебе действительно нужно начинать перепалку со мной прямо сейчас? Может, хоть раз, насладимся обедом без твоей критики?

– Ты единственная, кто критикует. Меня.

Он мне, я ему, пока я не поняла, чем мы занимались – словесной перепалкой. Райан был крайне хорош в травле меня, или же я была крайне неподготовленной, что позволяла ему доставать себя. Когда родился Джейкоб, я поклялась Райану, что никогда не буду устраивать ссоры перед нашими детьми. Конечно, в то время отношения между нами не были столь напряженными. Я все еще была влюблена, счастливо витая в облаках. По крайней мере, большую часть времени.

Я закрыла глаза и выбросила эти воспоминания из головы. Но это привело только к тому, что их место заняли другие. Как, например, тот спор, который мы с Райаном затеяли за день до его смерти. Он был так зол на меня, что отправляясь на работу, выбежал из дома, хлопнув за собой дверью. Я покачала головой, не желая вспоминать слова, которые он сказал, и то каким именно тоном он их произнес.

Как только мне удалось перестать думать об этом ужасном скандале, моя голова наполнилась тревогами. Как нам прожить без зарплаты Райана? Он зарабатывал больше, чем я. Гараздо больше. Я знала, что его жизнь была застрахована, а также имелись отчисления на пенсионном счете, но сомневалась, что любой из этих выплат будет достаточно, чтобы компенсировать потерю его дохода. Скоро начнут поступать больничные счета. К тому же Райан был транжирой и имел задолженность по кредитной карте, которую необходимо было погасить. А что потом?

Внезапно мне стало стыдно за себя, и я снова попытался направить свои мысли в другое русло. Мой муж только что умер, а я тут сижу и беспокоюсь о деньгах, вместо того, чтобы скорбеть о нем. Что же я за жена такая?

Утром я решила не пускать детей в школу. Я позвонила в школу и сказала секретарю, что Джейкоб и Лидия Коллинз будут отсутствовать до конца недели, потому что их отец только что скончался.

– Боже милостивый, – сказала она. – Как ужасно. Сочувствую вашей утрате.

– Спасибо.

– Пожалуйста, дайте мне знать, если мы можем чем-то помочь.

– Все будет хорошо, – сказала я, пытаясь казаться любезной, в то же время, придумать способ прекратить наш разговор, прежде чем она сможет задать еще какие-либо вопросы. – Простите, но мне... мне нужно бежать.

Я нажала на телефоне кнопку «конец вызова» и села перед компьютером, чтобы написать учителям детей.

К тому времени дети уже встали с постели и пробрались на кухню.

– Мы не опоздаем в школу? – спросила Лидия.

– Вы сегодня никуда не пойдете. И завтра. Думаю, вам двоим нужно немного отдохнуть и провести немного времени с мамочкой.

– Но в пятницу у меня тест по математике, – сказал Джейкоб.

– Я только что написал твоему учителю. Уверена, что они могут перенести его...

– Потому что у нас только что умер папа, – сказал Джейкоб, заканчивая мое предложение за меня. Он казался таким грустным, что это разбило мне сердце.

– Да.

Я ждала, что кто-нибудь из них скажет что-нибудь еще об отце или задаст мне вопросы. Я знала, что они у них были. Но вместо этого Джейкоб насыпал хлопьев в тарелки для себя и Лидии и залил их молоком. Это было что-то новенькое. Обычно его приходилось просить помочь сестре, и даже тогда он делал это неохотно. Интересно, как долго это продлится.

* * *

В течение следующих нескольких дней я изо всех сил старалась отвлечь детей от боли, которую они должны были чувствовать, с помощью пиццы, мороженого и кино. Не то, чтобы это привело к каким-то положительным результатам. Было много слез – в основном от Лидии, потому что Джейкоб изо всех сил старался быть сильным – и казалось, что ни одного из них не тянуло на еду. Я знала, что их поведение было нормальным, но все во мне желало выполнить любую их прихоть, словно по мановению волшебной палочки. Если бы только в жизнь действительно можно было так сделать.

В пятницу вечером пришла Марла. Лица Джейкоба и Лидии просветлели, когда она вошла в гостиную. Я приготовила попкорн, и мы смотрели фильм. На середине просмотра Джейкоб посмотрел на Марлу, выражение его лица было застенчивым и слегка страдальческим.

– Ты знаешь, что случилось с моим папой? – практически прошептал он.

– Знаю, милый. И мне действительно очень жаль, – она обняла обоих детей. – Ребята, вы знаете, что если вам когда-нибудь понадобится с кем-нибудь поговорить, тетя Марла всего на расстоянии нескольких дверей от вас, верно?

Хотя технически она не была их теткой, но иногда все же казалось, что она была ею.

– Мы знаем, – ответил Джейкоб.

Той ночью, после того, как дети легли спать, я сделала над собой усилие и позвонила маме и брату. Они как могли, выразили свое сочувствие, но мой брат никогда не встречался с Райаном, а моя мать была слишком поглощена собой, чтобы по-настоящему озаботиться тем, что ее дочь теперь вдова.

– Ну, мне же удалось пережить, потерю твоего отца, – сказала она.

Я не стала указывать, что наши ситуации были совершенно разными. Да, правда, она пережила, но я молилась, чтобы справиться с этой ситуацией намного достойней, чем она.

* * *

Неделю спустя, когда дети вернулись в школу, я, наконец, приняла решение о том, как должны пройти похороны Райана. Мне так и не удалось связаться ни с его отцом, ни с братом. Я просмотрела список контактов на телефоне Райана, но номера его отца и брата были отключены. Я отправила им электронные письма, но никто не ответил. Facebook стал еще одним тупиком. По-видимому, они не были пользователями социальных сетей. Не добившись успеха в выслеживании его семьи, я не видела смысла в похоронах. К тому же не похоже, чтобы у Райана была армия друзей, которые хотели бы отдать дань уважения. Кремация казалась лучшим вариантом.

Я встретилась с директором похоронного бюро, с которым говорила по телефону несколькими днями ранее. Она объяснила, что мне отдадут прах Райана и показала мне каталог урн, которые у них имелись в продаже, в которые можно было этот прах поместить, но мне было тяжело представить, как я ставлю прах Райана в урне на каминную полку.

– Вы всегда можете развеять пепел, если вам это больше нравится.

На мгновение я задумалась об этом.

– А это неплохая идея, вообще-то.

– Но знайте, что вы не можете просто так разбросать его, где вам вздумается. Я дам вам список мест, куда можно позвонить, чтобы получить дополнительную информации об этом.

Как только я закончила подписывать бумаги в крематории, меня накрыло волной вины. Я выбрала кремацию, потому что это был самый простой и дешевый вариант? Неужели я действительно думала, что Райан не будет против? Он никогда не говорил мне, что хочет быть похоронен в могиле, но что, если это на самом деле так, то каким образом я должна была, по его мнению, об этом догадаться? Однако его не было рядом, чтобы ответить на любой из этих вопросов, так что решение оставалось за мной.

По ночам я ворочалась в кровати, мысли о Райане не давали мне покоя. «Его больше нет», – сказала я себе. Он никогда уже не узнает о том, что я решила сделать, так почему я чувствовала себя такой виноватой за свой выбор кремировать его тело? Но что-либо менять было уже слишком поздно. Бумаги были подписаны, и выплачен гонорар из жалких сбережений, которые мы с Райаном накопили. Я молилась лишь о том, чтобы у меня хватило сил жить с чувством вины.

Глава 4

Несколько дней спустя кто-то из похоронного бюро позвонил и сказал, что прах Райана готов. Я не могла поверить, как быстро все происходило. Часть меня все еще не могла принять, что Райана больше нет. Меньше двух недель назад я была женой. Теперь же я вдова и мать-одиночка двоих детей. Это не казалось мне чем-то невыполнимым.

Я написала Марле. Она работала всего полдня и заставила меня пообещать дождаться ее, чтобы мне не пришлось в одиночку идти за прахом Райана.

И только после того, как она позвонила в дверь, и мы вдвоем забрались в мою машину, она спросила у меня:

– Как твое состояние? Держишься?

– Все в порядке, – сказала я. – Я была слишком занята, чтобы у меня было время всерьез задуматься над происходящим. Ты даже представить себе не можешь, сколько бумажной волокиты влечет за собой чья-то смерть.

В последние несколько дней я часами сидела на телефоне, рассчитываясь по кредитным счетам Райана. Всюду нужна была копия свидетельства о смерти. Слава богу, у меня был домашний офис с факсом. Однако счета по кредитным картам Райана были только верхушкой айсберга. Еще были счета из больницы и службы скорой помощи, которая доставила его в больницу после аварии. Стопка счетов, которые мне нужно было оплатить, казалось, росла с каждым днем, но я не могла в материальном плане потянуть эти счета, до тех пор, пока не получу выплату по страховке Райана, а этого не произойдет, пока я не закончу заполнять документы, которые они мне прислали.

– Что насчет Джейка и Лидии? Как они себя чувствуют?

Я пожала плечами.

– Трудно сказать наверняка. В последнее время ни один из них, похоже, не хочет говорить о своем отце, – я взглянула на нее. – Думаешь, это нормально?

– Я не знаю. Твои дети в миллион раз привязанней к тебе, чем когда-либо были к Райану.

– Однако он все еще их отец. Они должны что-то чувствовать. Я просто хочу, чтобы они рассказали мне о своих переживаниях.

– А ты спрашивала у них?

Я покачала головой.

– Не напрямую.

– Возможно, тебе стоит спросить именно напрямую.

Марла была права. Проблема была в том, что за последние несколько лет я научилась избегать конфликтов, не говоря уже о переживаниях и вместо этого прятать голову в песок. Это был единственный способ существовать в браке, который был у меня. Что толку было говорить о своих чувствах, когда это ничего бы не изменило?

– Я планировала провести небольшие поминки на нашем заднем дворе, прежде чем развеять прах Райана. Я подумала, что это даст детям возможность поделиться своими переживаниями.

– По-моему это отличная идея.

Краем глаза я взглянула на Марлу. Ее длинные медового цвета волосы были собраны на затылке в аккуратный хвостик.

– Как думаешь, ты сможешь прийти?

– Если ты хочешь, чтобы я была там, тогда я буду, – она откинулась на спинку сиденья.

Несколько минут спустя, когда я подъехала к парковке похоронного бюро, я заметила странную ухмылку на ее лице.

– Чему это ты улыбаешься? – спросила я.

Она отрицательно покачала головой.

– Мне не следовало бы этого говорить, но я только что подумала о том, что хорошо, что Райан уже мертв, потому что он точно бы помер, если бы узнал, что я приду на его похороны.

Марла была права. Было бы преуменьшением сказать, что они с Райаном никогда не ладили. Они люто ненавидели друг друга.

– Ну, на самом деле это не совсем похороны.

– Эй, ты знаешь, что я имею в виду.

Прежде чем смогла остановить себя, я засмеялась. А потом я рассмеялась еще больше. Марла присоединилась ко мне, что заставило меня залиться смехом. Она была права. Райан бы взбеленился, узнав, что она придет на его похороны. Он презирал Марлу, потому что ненавидел всех и вся, кто отнимал у него внимание или время. В ответ Марла тоже ненавидела его, в основном потому, что была моей лучшей подругой и считала, что я заслуживаю кого-то лучшего, чем он. Возможно, так и было, но когда у тебя с кем-то совместные дети, ваши жизни становятся неразрывно связанными. Я не могла просто взять и уйти, как бы часто мне не казалось, что я действительно этого хочу.

Я взяла себя в руки. Было бы нехорошо, смеясь, заявиться в похоронное бюро. Честно говоря, в этой ситуации не было ничего смешного, но иногда, когда все становилось слишком подавляющим, все, что осталось мне делать, – это только смеяться. Я смеялась над абсурдностью жизни и тем, как она выкидывала очередной фортель, когда я меньше всего этого ожидала.

После подписания еще нескольких бумаг, мне вручили прах Райана, который был помещен в прочную картонную коробку. Взглянув на нее, я изо всех сил старалась отмахнуться от вины, накатившей на меня, словно волна. В смерти Райана не было ничего смешного. Я почувствовала себя ужасно из-за того, что чуть ранее в машине смеялась над тем, что сказала Марла. Это было неправильно, что в такой момент моей жизни я испытывала что-то еще кроме грусти.

Окружающие постоянно говорили, что я слишком много думаю. Они были правы, но я ничего не могла с этим поделать. Может, потому что моя жизнь была не такой уж простой. Все должно было измениться, когда мы с Райаном полюбили друг друга. Он был красивым и милым, или, по крайней мере, поначалу был таким. Нас многое связывало, и у нас было много общего. Взять хотя бы тот факт, что мы получали диплом об окончании колледжа, хотя нам было около двадцати пяти. Или что мы оба из неблагополучных семей. Я убедила сама себя, что нам суждено было быть вместе. Какой же идиоткой я тогда была.

Когда я подъехала к дому Марлы, она положила руку мне на плечо и произнесла:

– Ты ведь знаешь, что время от времени смеяться – это нормально?

Я улыбнулась ей.

– Спасибо, Марла.

Одна из причин, по которой я так сильно ее любила, заключалась в том, что она понимала меня, хотя во многом была моей полной противоположностью. В ее доме был полный хаос, и она, казалось, наслаждалась этим. Я была своего рода фанаткой чистоты, которая подметала и вытирала полы, пока вокруг не оставалось ни соринки, ни пылинки. Из нас двоих именно я обладала серьезностью, в то время как Марла была сгустком энергии.

Прежде чем выскочить из машины, она обняла меня. Я уехала и направилась в школу, чтобы забрать детей. Я ничего не сказала им о том, что в багажнике лежал прах их отца. Мысль об этом пугала даже меня, а ведь я была взрослой, что уж говорить о детях. Я даже представить не могла, как отреагируют двое детей на то, что им предстоит поездка на машине, в багажнике которой лежит прах их умершего отца.

За ужином я рассказал им о своем плане провести в субботу поминки в честь их отца, а после, взять прах Райана и развеять в одном из парков возле нашего дома.

– Нас будет всего лишь трое? – спросил Джейкоб.

– Марла тоже придет, – сказала я. Сначала я думала пригласить маму, но детям было не очень комфортно рядом с ней.

– Нам придется прикасаться к пеплу? – спросила Лидия.

– Конечно, нет. На самом деле, если ты не захочешь приходить на эту часть прощания с папой, ты в любой момент можешь вернуться домой вместе с Марлой.

– Нет, мы хотим пойти с тобой, – сказал Джейкоб.

– Да, – вмешалась Лидия.

В ту ночь, уже лежа в постели, меня начали терзать сомнения: а правильно ли я все сделала. Возможно, было бы лучше похоронить Райана на местном кладбище. Но было уже слишком поздно. Тем не менее, я не могла выкинуть из головы испуганное выражение лица Лидии, когда я сказала о том, чтобы развеять прах Райана. Большинство людей так делали, но не меньшее количество людей хранили пепел в красивых урнах на каминных полках. Может и я должна была выбрать такой вариант? Но мне почему-то стало не хорошо от идеи, что в моем доме будут храниться кремированные останки. А оставлять их в гараже казалось неправильным.

В конце концов, я решила, что лучше действовать согласно первоначальному плану. Изменения только еще больше выбьют детей из колеи. А уж этого я никак не хотела делать.

Глава 5

Холодным январским субботним днем Марла пришла с лазаньей и пирогом. В эти выходные была очередь ее мужа проводить время с детьми, так что она провела утро, готовя еду для нас. Я обняла ее, тронутая ее заботой. Практически полное отсутствие родственников, с которыми можно было бы поделиться душевными переживаниями, позволяло мне с легкостью ценить моих друзей, от которых я получала гораздо больше поддержки, чем от родственников.

Я положила лазанью в холодильник.

– Я сошла сума, раз делаю это? – спросила я Марлу.

Она отрицательно покачала головой.

– Я так не думаю.

Мы присоединились к Джейкобу и Лидии в гостиной.

– Вы готовы?

– Готовы к чему? – спросила Лидия, глядя не на меня, а в телевизор.

– Мы собирались попрощаться с папой, – напомнила я ей. Это был лучший способ объяснить моему шестилетнему ребенку, что происходит.

Джейкоб выключил телевизор.

– Пойдем, – сказал он своей сестре.

С коробкой в руках, в которой был прах Райана, я направилась на задний двор. Марла и дети следовали за мной. Чуть раньше я расстелила на траве огромное пляжное покрывало. Мы вчетвером уселись на него.

– Причина, по которой я собрала вас, – это дать вам обоим возможность поговорить о вашем отце. Возможно, вы захотите выговориться, рассказать о том, что у вас на душе, о том, что вас гложет, или же вы могли бы в память о нем сказать несколько слов.

Марла положила руку на плечо Джейки, а дугой потянулась к руке Лидии.

– Иногда бывает полезно поговорить о своих чувствах и переживаниях.

Джейкоб пожал плечами.

– Я, правда, не могу придумать, что сказать.

Он никогда не был многословным, но меня беспокоило, что он ничего не хочет говорить. Он должен был что-то чувствовать в связи с потерей отца. Почему ему было так трудно выразить свои мысли словами?

– Мне жаль, что тебя нет, папочка, – тихим голосом сказала Лидия. – Я очень скучаю по тебе.

Я изо всех сил пыталась придумать, что самой сказать. Мысленно я пыталась достучаться до счастливых воспоминаний о Райане. Как, например тот день, когда он, наконец, подарил мне обручальное кольцо, которое обещал. Оно было великолепно, и он был так горд вручить его мне. Через месяц мы обменялись клятвами в небольшом кругу друзей. Единственной, кто пришел со стороны наших семей, была моя мать, которая явилась под кайфом от своих антидепрессантов.

Мне вспомнилось, как я проснулась на утро после нашей свадьбы, резко, словно меня кто-то подкинул, и лежала, пребывая в оцепенении от того, что сознание твердило, что я совершила огромную ошибку, но я отказалась слушать этот голос. Как много раз, что уже и потеряла счет, оглядываясь назад на тот день, я сожалела, что все же не прислушалась.

Я вздохнула. Тяжело было отыскать счастливое воспоминание о Райане, потому что все они были омрачены раскаянием и гневом на саму себя за то, что много лет назад, я не прислушалась к своему внутреннему голосу. Единственное, что компенсировало кошмар, которым оказался наш брак, это наши с Райаном дети. Они были единственной радостью, которую принес наш многострадальный союз.

– Ваш папа очень любил вас двоих, – сказала я. – Возможно, он не всегда хорошо это показывал, но он действительно любил вас. Знаю, что вам обоим грустно, что его больше нет, поэтому если вы когда-нибудь захотите поговорить со мной и рассказать о том, что вас тревожит, хочу, чтобы вы знали, что я всегда готова вас выслушать.

– И я тоже, – добавила Марла.

– Я просто надеюсь, что где бы сейчас ни был папа, по крайней мере, он счастлив, – едва слышным шепотом сказал Джейкоб.

По-видимому, даже мой девятилетний ребенок понял, насколько глубоко неудовлетворенным жизнью был Райан. Он винил себя за то, что Райан чувствовал себя несчастным? Так же как часто в этом я винила саму себя? Мне очень хотелось его об этом расспросить, но чуть позже. Может, ему будет комфортнее говорить о своих чувствах, когда мы будем наедине.

– Думаю, да, – сказала я. – Я знаю, он скучает по вам, ребята, но смотря на вас с небес, он испытывает гордость за то, что вы такие мужественные.

На мгновение мне показалось, что Джейкоб собирается сказать что-то еще, но он, должно быть, передумал, потому что вместо этого опустил голову и уставился на свои руки, которые были сложены у него на коленях. Лидия тоже сидела тихо. Предполагалось, что эта «услуга» должна была дать возможность моим детям выговориться, рассказать о своих чувствах, тревогах, страхах, переживаниях, но... оба моих ребенка молчали, вызывая у меня тревогу. Я посмотрела на Марлу, которая только пожала плечами мне в ответ.

Спустя некоторое время, в течение которого я еще несколько раз предпринимала попытки заставить моих детей открыться, я, наконец, решила, что пришло время вернуться в дом. На что Джейкоб и Лидия с радостью согласились.

– Вы все еще уверены, что хотите пойти со мной? Если хотите, вы можете остаться здесь с Марлой.

– Мы хотим пойти с тобой, – настаивала Лидия.

– А можно Марла тоже пойдет с нами? – спросил Джейкоб.

Я взглянула на Марлу, и она согласно кивнула. Через несколько минут мы погрузились в машину. Через зеркало заднего вида я смотрела на лица моих детей. У Джейкоба на лице было пустое выражение, а по лицу Лидии катились слезы. Отчего у меня внутри поселилось чувство безнадеги. Видеть их печальные лица для меня было словно нож в сердце.

Дети не проронили ни слова, а я незаметно развеяла прах их отца в парке в нескольких милях от нашего дома. Я даже не была уверена, что то, что я делала, было вполне законным, так как в Калифорнии было так много законов, но дело было быстро сделано, и менее чем через час мы вернулись в машину. Пока мы не вернулись домой, лица детей оставались каменными. Как только мы зашли в дом, они уселись перед телевизором, в то время как Марла помогала мне на кухне.

– Некоторые дети не умеют говорить о своих чувствах, – сказала она, когда я вытащила тарелки из шкафа, чтобы выложить на них лазанью. – Если тебя это беспокоит, могу дать контакты психотерапевта, к которому я водила своих детей после развода.

– Думаешь, терапия помогла им?

– Трудно сказать наверняка. После того, как мы со Стивом расстались, мои дети вели себя также как твои сейчас. В основном тихо и безучастно. Я готова была поклясться, что с ними все в порядке, пока не пришли их табели успеваемости. Тогда-то я и начала водить их на консультации к психологу. Но с Джейки и Лидией все может быть по-другому. Прошло так мало времени после смерти Райана. Может, они просто еще не готовы открыться.

* * *

Позже, тем же вечером, после того, как Лидия уснула, я пошла в спальню Джейкоба. Он был занят игрой со своими «Лего» и даже не поднял голову, когда я вошла.

– Дорогой, ничего, если мы немного поболтаем?

– Конечно.

Я села на его кровать и похлопала по пустому месту рядом с собой.

– Присядь.

Он отложил свои «Лего» и присоединился ко мне на кровати.

– Чуть раньше, когда ты сказал, что надеешься, что теперь папа будет счастлив, что ты имел в виду?

Джейкоб пожал плечами.

– Он постоянно был таким сердитым или угрюмым все время. Мне стало его жалко.

Я положила руку Джейкобу на плечо.

– Но ты ведь знаешь, что ты в этом не виноват, верно?

На мгновение у него на лице промелькнуло сомнение.

– Вроде, – наконец сказал он.

У меня на языке вертелись слова, но я их так и не произнесла. Я боялась, что дети их неправильно поймут, что это прозвучит так, будто я критикую Райана. Детям не обязательно было это слышать. Они нуждались в поддержке. Я поцеловала Джейкоба в макушку.

– Ты же знаешь, что мама тебя любит, да?

Он поднял на меня глаза.

– Да.

Выйдя из комнаты Джейкоба, я задумалась о том, что ранее сказала Марла. Возможно, она была права. Возможно, для детей еще рано, чтобы рассказать о своих чувствах. Это значит, что мне ничего не остается, кроме как ждать, когда они сами придут ко мне, когда будут к этому готовы.

Глава 6

Первые две недели после смерти Райана было стойкое ощущение, что он просто уехал в командировку, ушел в поход с друзьями или в гости к родственникам, что было странным само по себе, потому что на самом деле он никогда не делал таких вещей. Тем не менее, я ловила себя на мысли, что практически жду, что он войдет в дверь и скажет, как он счастлив наконец-то оказаться дома.

Через несколько часов или, если мне повезет, дней его настроение изменится. Он начнет на мне срываться, типа он уверен, что я совершенно не рада его возвращению домой, что мы с детьми никогда не хотели его присутствия в своей жизни, так что он мог бы запросто развернуться и снова уйти.

Я бы вздыхала и умоляла его остаться, и, конечно, он бы остался, так как Райан почти никогда не выполнял свои угрозы. Тем не менее, все это было так утомительно.

Но, по прошествии нескольких недель, до меня наконец-то дошло, что Райан на самом деле окончательно ушел из нашей жизни. Я перебрала его вещи, опустошив его половину шкафа и комода, и сложила одежду в коробки, чтобы отдать на благотворительность. Я наткнулся на стопку фотографий, когда мы только начали встречаться. В то время мы так много делали вместе. Мы с удовольствием вместе проводили выходные, отдыхали на пляже в Монтерей или катались на санях в Тахо. У Райана в его ящике комода были груды этих фотографии. На каждой из них я улыбалась. Как случилось так, что мы стали настолько ужасающе разочарованными друг в друге?

Часть меня хотела плакать, оплакивая мое разбитое сердце и раздавленный дух, но слез у меня не осталось. По-своему, я оплакала Райана много лет назад, когда поняла, что он никогда не изменится. Каждое оскорбление и обвинение настолько ранило мое сердце, что у меня, в конце концов, не осталось выбора, кроме как стать черствой, позволив сердцу превратиться в ледышку в моей груди, чтобы притупить боль. Покачав головой, я отмахнулась от этих мыслей, не желая, чтобы меня поглотили злость и обида.

Я еще раз просмотрела письма и фотографии Райана и поняла, что они мне не нужны. У меня не было причин держаться за них, поэтому, несмотря на раздающийся эхом в моей голове голос Райана, рассказывающий мне, какой я из-за этого ужасный человек, я выбросила их в мусор.

Жизнь в качестве матери-одиночки должна была казаться более чуждой и тяжелой, но Райан не был особенно внимательным мужем. Он практически не помогал мыть посуду. Иногда он клал одежду в стиральную машину, но никогда не складывал и не убирал на место после стирки. Его доход как рентгенолога был основным его вкладом в домашнее хозяйство. Если не спал или не был на работе, он либо сидел перед телевизором, либо играл в игру на своем телефоне, либо жаловался мне то на одно, то на другое. Я знала очень многих женщин, которые ворчали, что их мужей никогда не было дома, но для меня реально становилось легче жить, когда Райана не было рядом. Так что с его смертью ничего не изменилось. И я чувствовала себя ужасно, рассуждая подобным образом.