Текст книги "Эксперимент Не Удался (СИ)"

Автор книги: Теодора Игнатова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 26 страниц)

* * *

Тот случай, когда и желаешь скорее попасть домой, как никогда и в тоже время держишься, как можно дальше. На сообщения в истеричном тоне не отвечает. Но где это видано чтобы он прятался от проблем. Развернувшись на близжайшем светофоре несётся в сторону дома.

Солнце уже спряталось, но пока ещё не стемнело. Девчонка в надёжных руках. Только не подведи Нестеров, просит мысленно Андрей. Нацепив маску хладнокровия открывает дверь, ключи швыряет на полочку. В квартире стоит тишина. Прямиком направляется в спальню, женские вещи раскиданы повсюду. Она без макияжу, но в платье облегающем словно вторая кожа с телефоном в руках стоит у окна. Без слов подходит в плотную скользнув ладонями по изгибам тела, губами прижимается к шее. Лина резко развернувшись хватает его за кисти.

– Прекрати делать вид будто ничего не происходит, – от злобы голос дрожит.

В упор ей в глаза.

– Что происходит? Помимо твоих истерик.

– Не надо так со мной разговаривать! Андрей… – переводит дыхание сбросив его руки. – Ты был у неё! Ты был с ней!

– Лина-а… Ты же всё прекрасно знаешь.

– Знаю, как ты носишься с этой девчонкой! Каждый её каприз и желание. Она для тебя номер один! А я?!

– Ты прекрасно знала на что идёшь. Разве нет?! – взрывается. – Ты знала и тебя это ничуть не смущало. Теперь ты, что хочешь мне предъявить?!

Карие глаза становятся темнее, откидывает волосы с лица нервным движением.

– Что ты молчишь? – берёт себя в руки. – Есть доводы в пользу твоих истерик?

– Я всё могу стерпеть. И разлуку и редкие встречи, но только не другую бабу. А ты даже не отрицаешь.

– Отрицать нечего. Включай мозг и прекрати выносить его мне. Не надо раздирать меня на части. Никогда не скрывал, что для меня важнее. Ты принимала всё, что теперь изменилось?

– Твои отношения с этой малолеткой изменились. Вот что изменилось.

Андрей зло ухмыляется.

– Я уезжаю обратно, здесь мне не место, – в глазах стоят слёзы.

Он с минуту просто смотрит и отступив говорит:

– Так даже лучше.

Замечает, но допускает, женская рука обжигает пощёчиной.

– Хочешь от меня избавиться! Чтобы не надоедала и не мешала!

Хватает её притянув к себе и крепко сжав рычит в самое ухо:

– Ещё раз ударишь меня, не прощу, – сжав до боли продолжает. – Люблю я тебя, это что-то значит для тебя. Моё слово вообще что-то значит или пустой звук?

Притихнув молчит.

– Моё слово не пустой звук. Запомни это Лина. Больше повторять не буду, молча уйду, – целует в уголок дрожащих губ. – Уехать тебе действительно надо. Здесь небезопасно. Как можно дальше уехать, желательно на другой континент.

* * *

Почти неделю она взаперти и ни разу не была даже на улице. Лицо преобразилось, заживало как на собаке, любимое выражение Алёны, которая уже ругается. Обвиняя в несерьёзности и безответственности. Пришлось соврать, что из-за сотрясения у неё строгий постельный режим. Хотя чувствует себя хорошо и почти готова к подвигам. Только вот желанию тренироваться начать не суждено сбыться. Спорт зал каждый вечер занят Богданом. Утром она спит долго, а днём… Днём… Не может переносить его запах, мерещится в каждом уголке большого помещения. И каждый раз кажется сейчас появится за спиной. С того дня больше не пересекались, она выходила из комнаты как только "Брера" исчезала из виду. Сегодня решила хватит прятаться, пусть спорт зал окупирован им, но весь остальной дом в её распоряжении.

Собирая волосы в небрежную кулю, спустилась на кухню. Они даже в ту встречу не разговаривали и теперь врятли заговорят. Тренируй волю Алекса. Сила духа, не люби. Да уже и не любит, раз голос другого мужчины будоражит сознание. То как разговаривает, смеётся. А Богдан это просто отголоски прошлого, которое давно пора на помойку отправить, не травить душу воспоминаниями.

В задумчивости съела йогурт, зависла со стаканом сока в руках. Грановский… Звонит каждый день, а бывает и три за сутки. Улыбнулась. Зачем он ей уделяет время? Не игра, поверила, снова ослушалась Андрея и поверила такому опасному человеку по словам инквизитора.

Даже не оборачиваясь почувствовала его присутствие, поднимается со стула, трусливо сглотнув, осторожно дышит. Глоток сока, неторопливо ставит стакан на стол, время застывает, как только две большие ладони опускаются на столешницу по обе стороны от неё. Зажатая в капкан, ощущает дыхание на затылке, пугливые мурашки несутся по позвоночнику до поясницы. Он настолько близко, чуть не касаясь разгорячённым телом одежды. Носом проводит по коже шеи от волос и до выступающего позвонка, губы влажно касаются, Алекса вздрагивает, непроизвольно выгнув спину. Этот осторожный выпад, поражает словно выстрел, внутренности горят охватывает агония. Оборачивается. Хватит!

Дыхание перехватывает, чуть отклоняется, обожглась о пламенный взгляд чёрных глаз. Зрачки расширены, по вискам стекают капельки пота на шею. Глаза задерживаются на татуировке, такой же как у неё и крадутся дальше вниз, он тут же чуть выпрямляется, сокращая и без того мизерное расстояние между ними. Губы сами собой приоткрываются при взгляде на его. Богдан, у нас нет шансов, даже не так. У тебя больше нет шансов, этот путь на дно. А она намерена стремиться только вверх. Произносит про себя, надеясь услышит и поймёт, отступит. В слух не может сказать и слова.

Смотрит, тянется, если поцелует она не выдержит и снова за это будет себя ненавидеть. А ей итак достаточно переживаний, душу лечить надо, а не продолжать калечить. Перехватывает, накрыв его рот ладошкой.

– Остановись, – просит она тихо, голос дрожит.

– Лекс, дай нам шанс. Последний, – а его то тоже не слушается.

Дыхание сбивчивое, с трудом держит себя в руках. Не желает спугнуть.

– Ничего не меняется… – Алекса прикрывает глаза, от его скользнувшей ладони по щеке и дальше в волосы.

– Давай всё забудем и попробуем заново, – смотрит на неё не отрываясь.

– Ничего не меняется, ты снова начинаешь с того же, с чего и тогда. Ничего не меняется. Богдан, ничего, – глаза предательски защипало, судорожный вздох разрывает тишину.

Хищный взгляд, жадно пожирает каждую эмоцию производимую ей.

– Только дай мне шанс и я всё решу, – в груди разрастается пульсирующая боль. Она будто возвращается в каждую клеточку его тела.

Неужели опять.

– Нет у нас шансов и никогда не будет. Куда ты денешь ту с которой живёшь, с которой спишь в одной постели, которую целуешь каждый день… Я свободна, абсолютно! А ты как всегда, идёшь по старому пути. Ничего не меняется, – дрожь по плечам.

Стыдно за реакции тела, девчонке хочется зажмуриться. Он сжимает капкан вокруг неё теснее. Алекса прикоснувшись к его губам кончиками пальцев, игнорирует лёгкий поцелуй, ударивший по подушечкам разрядом электричества.

– Здесь не мои губы, слышишь не мои. Ничего не меняется, – отнимает ладонь предательски моргнув, закусила губу. – Не трогай меня больше никогда, не желай прикасаться, забудь. Меня для тебя не существует. Жалею… – перевела дыхание.

Он выпустил из рук, выпрямившись в полный рост, подбородок сам собой задирается высокомерно. Смотрит на неё с высоты своего роста.

– Лекс, но я же всё вижу, чувствую в конце концов.

– И ничего не меняешь. Ты живёшь с другой. Жалею о каждом дне проведённом с тобой, слышишь Богдан, я хочу чтобы ты исчез, будто тебя никогда и не было, – пятится задом от него.

– Ты врёшь, – ярость опасно плескается в нём.

– Это ты мне врёшь каждым своим касанием. И всегда врал! Ты же с самого начала решил, я идеальна только для постели, а все они для отношений, мирных и спокойных, – сожалея о сказанном замолкает. Сама уже у двери. – Дико жалею о каждом дне. О каждом поцелуе, о каждом прикосновении. Никогда не подходи ко мне. Никогда не прикасайся ко мне. Я выкинула на мусорку всё, что было между нами, это всё ничего не стоит. И тебя не существует, – еле слышно говорит.

Резко развернувшись сбегает, слёзы ручьём несутся по щекам. Лёгкие в спазме отказываются дышать. Как много наговорила, буквально во всём призналась. Зато честно и правдиво, пусть теперь так, навсегда исчезни. Захлопнув дверь комнаты, замечает мигающий телефон на подоконнике. Всхлипнув, готова швырнуть о стену, но в последний момент не делает этого и сжав зубы принимает вызов.

– Привет красавица, – улыбка в голосе.

– Постебать звонишь? – не получается скрыть эмоций.

– Алекса, – тон мгновенно меняется. – Что случилось?

Она молчит, справляется с собой. Как он вовремя звонит каждый раз. Даже удивительно.

– Плачешь?

Тишина.

– Ты, где сейчас?

– Дома.

– Сейчас приеду, – отключается.

Испуганно моргает глазами, куда это он приедет. Дрожащими пальцами набирает перезвонить, впервые сама. Отвечает мгновенно.

– Не надо никуда приезжать.

– Ты же не говоришь, что случилось, как я тогда должен поступить.

– Чувствую себя плохо, в зеркале отражение не радует, терзает депрессия.

– Не стыдно врать? Обещали же говорить как есть.

Резко выдохнув сгребает волю в кулак и сквозь слёзы ухмыляется.

– Теперь постоянно потыкать этим будешь.

– Буду, постоянно и каждый день, – интонация намекает. – Собирайся, идём на прогулку.

– Давай позже, часа через два.

– Замётано. Через два часа я у подъезда.

И как она собралась попасть домой, а потом сбежать… Старой тропой, через задний двор. Закрыв глаза мотает головой. Уимберг сам её грохнет, и таким образом решит все свои проблемы раз и навсегда. Что творит?! Решительно шагает в душ смывать с себя прошлое, повторяя сквозь зубы: сила духа, уже не люблю.

Вернувшись, по привычке взгляд в окно, красавицы итальянки уже нету. Одевает джинсы, футболку белую, и раз уж придётся сначала попасть домой, там и захватит куртку. Солнце-то вернулось на небо днём, но холод не отступил, а уж тем более по темну. Высушив волосы сбегает по лестнице.

– Привет красавица, – сидит на диване Нестеров младший, с мобильником в руках.

Сговорились что ли?!

– Здравствуй, добрый друг, что так любит издеваться надо мной.

– Да ладно, уже намного лучше выглядишь. Накрасилась что ли? – присматривается.

– Чуть-чуть, а то смотреть на себя не могу, противно. Голова болит просто жесть как, перекушу, выпью таблетки и спать.

Оба идут на кухню, Алекса сразу лезет в холодильник.

– Эт что за фигня… – бурчит Димка.

Обернувшись видит, как Нестеров собирает осколки стакана. На столе пластик от йогурта, а стакана нету. Лицо опаляет румянцем, Богдан видимо на нём злобу выместил.

– Я наверху была, друг твой насвинячил.

Димка вытирая пол бумажными полотенцами бурчит ругательства под нос. Девчонка уже жуёт бутерброд, сама обдумывает план побега. Не-е, пешком она не пойдёт, не в той форме, да и неизвестно под каким углом её караулят. Такси… Задумалась крепко.

Изображая самого замученного и умирающего человека, Алекса зевала частенько, болтая с Нестеровым о всякой ерунде. Параллельно прорисовывала путь до дома своего.

– Ладно… – потёрла глаза. – Я спать. От этих таблеток сплю как сурок и прямо на ходу.

– Спи, тебе сейчас полезно много отдыхать.

Запила водой лекарство, про себя усмехнувшись, на этот раз и витаминки сойдут, а то уснёт где-нибудь по дороге, вот веселье то будет. Еле удержала очередную усмешку. Прихватила бутылку минералки и отправилась в комнату. Поверх футболки одела толстовку с капюшоном. А то пока до куртки доберётся задубеет. И стала ждать пока Димка освободит путь к спорт залу.

На постели под одеялом смастерила подобие себя, проверять то, заглядывать будет это точно. Целовать на ночь надеюсь не полезет. Телефон на бесзвучку, тихонечко вышла из комнаты. Есть вероятность, что её план пойдёт крахом, но на успех шансы хорошие. Незамеченная пробралась до окна в спорт зале. Такси будет через две минуты. В груди мондраж, эмоции шкалят, что творит… Оказалось вначале улицы трётся всё тот же чёрный поло, значит совсем без охраны не оставили, хорошо машину не к соседнему дому заказала.

Выбраться удалось, доехала быстро, а страшно-то как, хотя она и не из трусливых. Бросила взгляд на брошенную "Ауди", да-а не повезло машинке, никому не нужна. Нажала на кнопку и кажется услышала собственное дыхание, двери лифта с грохотом открылись. В квартиру буквально влетела пулей.

– Фу-ух…

Приготовила куртку, насыпала хомячку корма, а воду уже кто-то заботливо поменял. Только Уимберг может быть таким ответственным, с лёгкостью берёт на себя ещё одну обузу. Та-ак, я то не обуза, но и не радость. Надо забирать животину с собой.

Размышления прервал звонок в дверь. Подпрыгнула от неожиданности. Мельком глянула на часы, Грановский уже должен быть внизу, если не опаздывает. Подкралась бесшумно, глянула в глазок и обалдела. Он. Сказал же у подъезда. Накинула кожанку, обулась и прихватив ключи распахнула дверь.

– Что ты тут делаешь? – запирая.

– Тёмные подъезды не внушают доверия.

Улыбнулась, телохранитель ещё выискался. А руки-то дрожат, да и сама вся на взводе. Возле лифта внимательно её рассматривает, она делает вид, будто не замечает этого.

– Почему ты одна?

– Всмысле?

– В квартире одна.

– А-а, да, что там может со мной случиться.

Промолчал, уже в авто Алекса встрепенулась.

– Надеюсь ты снова не будешь тыкать носом Андрея?

– Мы же уже закрыли эту тему.

– Я сбежала беспросу, не подставляй меня, – доверчиво поделилась.

Мужчина внешне будто помолодел, только и делал, что улыбался.

– Подобное признание даёт все шансы на успех, – хитро улыбается.

– Успех в чём?

– Разве не понятно? – одаривает её многозначительным взглядом. – Ты только что призналась, что сбежала со мной.

Прикусив губу прячет веселье, и откуда взялась эта дурацкая привычка. Опомнившись спрашивает:

– Куда едем?

– Ко мне.

– Зачем ты опять меня туда везёшь? – лицо опалило жаром.

– У меня дома безопасно.

Алекса хмуро отвернулась к окну, подпирая голову рукой. Слабый аргумент. Тревога постепенно начинала заполнять тело. Плохая идея, звал на прогулку, а сам.

Глава 14

Посматривает на девчонку, а она думать может только об одном. Зачем сбежала? А если сама лично пришла в лапы врага…

– Алекса.

От тона по спине пробегает холодок, резко поворачивает к нему лицо, глаза широко распахнуты.

– Чего испугалась? – удивлён, всматривается, ищет причины.

Испугалась… Подходящее ли слово. Так звал её только… он… Что за дурные шутки судьбы, если Грановский будет так с ней разговаривать, она не сможет с ним общаться, даже просто общаться. Щёки опалило жаром. Допускает мысль и не просто. Тут выбор не велик, либо она пешка, либо он положил на неё глаз. Украдкой глянула на мужчину, знать бы заранее чего ожидать.

– Алекса, чего ты там себе выдумала?

Девчонка встрепенулась.

– Не разговаривай так со мной! – вырвалось.

Дышать стало тяжелее. Грановский в недоумении ловит взгляд перепуганных, серых глаз. Замечает, как дрожат пушистые ресницы, вздымается грудь.

– Я тебя не понимаю.

А она прямо закрывает себе рот ладошкой и смотрит на него. Наболтает сейчас, точно зря сбежала. Говорит как Богдан, смотрит, вопросы задаёт, а этот взгляд. Чтоб мне провалиться! Взвыла про себя. Вздохнула и отвернулась к окну. Чему быть того не миновать. Подумалось обречённо.

Мужчина в недоумении молчит, настроение спутницы не нравится. Сердце тревожно сжимается, руки желают касаться, нрав требует вытрясти с неё ответы на вопросы. Как эта мелкая оторва смогла забраться к нему под одубевшую шкуру, отравить ядом желания обладать целиком и полностью. Господи Алекса, ты даже не представляешь куда влезла. Девки мгновенно выхватывают его взглядом в любом месте, облизываются и идут напором применив все женские уловки, в надежде отхватить как его, так и кусок благ да пожирнее, что он может дать. А эта… Мелкая оторва, у которой в вечных спутниках неприятности, зацепила с первого взгляда не ударив и палец о палец. Пьяная хамка, швырнувшая в голову телефон лишь за невинное замечание о поведении на дороге. Тогда он свой интерес принял просто за плотское желание, тягу к привлекательному телу, молодому, свежему, не затёртому руками других. Да и тормозил горький опыт. На корню обрубил стремление узнать кто такая. Но каково было удивление, утром встретить бестию на трассе. Назвать знаком судьбы было ещё рано, на совпадение тянуло, дал волю интересу и сделал запрос на личность хулиганки. Лёгкий шок, изумлению не было предела, кто оказался покровителем строптивой красотки. Уимберг! И свои желания пришлось засунуть куда подальше, а эта непоседа упрямо осела в памяти и вечерами напоминала о себе, вгоняя в серьёзные раздумия, как поступить. Вокруг неё вертелась вся ненавистная им компания. Эт надо же такому случиться! Губы кривит ухмылка. Судьба злодейка, насмехается. Это надо ж так попасться. Ничего ни сделала, а он уже готов на многое. Но теперь решение принято и не намерен отказывать себе в чём-либо. Хочешь, бери, имеешь право. Стареет что ли, потянуло на совсем молоденьких. Сжимает грозно челюсти.

– Приехали, – остановился у ворот.

– И дальше что?

По салону разносится смех. Алекса хмуро смотрит, чуть сощурив глаза.

– Клоуна нашёл что ли?

– Сделаю вид, что я этого не слышал.

Она выскочив наружу поёжилась от холода, развернулась к нему.

– Не ответил на вопрос, – требовательный тон, дерзко вздёрнутый подбородок.

Бровь Грановского скептически выгибается, губы снова улыбаются. Смешная.

– А дальше пойдём пить чай, который не удалось попробовать в прошлый раз, и знакомиться.

Калитку открывает Степан, подозрительно покосившись на девчонку.

– Где хочешь, на кухне или на улице?

Проходит следом за хозяином во двор. Идут мимо парадного, обходят дом. Через террасу попадают на кухню.

– Марина в город уехала, так, что сегодня хозяин я, – смеётся.

Щёлкает свет, Алекса жмурится и обходит стол-островок по кругу.

Грановский ставит на плиту чайник. Уютненько, думается девчонке. На кухне нет такого пафоса, как в гостиной. Всё просто и лаконично. Полукруглое помещение вмещает и столовую тоже, всего на четыре персоны. Обычная скатерть в голубую клеточку, словно у бабушки в деревне. Улыбнулась.

– Так где?

– На улице, кто-то звал погулять.

– Как студент без средств, на прогулку в парк, – поглядывает на неё хитро.

Чай давно остыл, время летело с чудовищной скоростью рядом с ним. Так много и интересно рассказывает, спорят, смеются. Алекса лезет в карман, а телефона то нет. Хмурится.

– Что?

– Телефон кажись забыла дома. Сколько времени?

Достаёт свой.

– Начало первого.

– Ого! Заболтали вы меня, Михаил.

Его губы еле дрогнули в улыбке, а девчонка то уже по чуть флиртует, а как приятно собственное имя звучит из её уст.

– Торопишься?

– Вы забыли? Я сбежала и должна вернуться не застуканной.

– Боже-е… Какая ты хулиганка, – качает головой. – Ремень по тебе плачет. Её заказали, а она сбегает среди ночи. Бесстрашная.

– Что?! Это ты меня выманил! А теперь попрекаешь!

Он разражается смехом.

– Блин, сон сбылся.

– Какой сон?

– Вчера приснился красивый, яркий сон, что я ангел мести. А перед тем, как проснуться обнаружила, потерю телефона, – криво усмехается. – Сбылось, потеряла или забыла всё таки.

– Расскажи, не представляю даже, как выглядит ангел мести.

Улыбнулась, подскочив сбросила плед укрывающий ноги.

– Со стороны то я себя не видела, только на грани ощущений, парение, размах. Понимание целей, возмездие, назидание…

Расправляю огромные, чёрные крылья, и взмахнув взлетаю… – раскинув руки Алекса задрала лицо к звёздному небу. – Мне часто снится, что я ангел мести. Даже и не задумывалась никогда возможно ли это и бывает ли такой.

Несколько секунд так постояла, потом тряхнув головой откинула волосы за спину и села с еле заметной шаловливой улыбкой. Странный был сон, до сих пор так ярко помнится. От неожиданности чуть не вздрогнула. Грановский запустил пальцы в волосы и настойчиво притянул к себе ближе. Поддалась. Не ждёт от неё реакции, не желает спрашивать, властно касается губ, пробует на вкус. Она прикрывает глаза, дыхание на секунды замирает. Мужские губы подчиняют, пробирает остротой ощущений, пробежавшись по телу волной тепла. Еле касаясь целует в кончик носа и чуть отстранившись пропускает волосы сквозь пальцы, наслаждаясь шелковистостью. По спине девчонки бегут мурашки, непроизвольно передёргивает плечами. На что Грановский улыбается.

– Мой маленький ангел мести, – звучит с таким предыханием.

Как говорится… И не вспомнит сейчас, но наверное более сладкой мести не бывает. А пророческие сны оказывается это вполне реально, он сейчас готов поверить во что угодно. Возможно всё, без сомнений, скептик угрюмо молчит внутри. Вот она перед тобой, прекрасный ангел мести. Рассматривает. Лицо заживает быстро, почти не осталось и следа от страшных побоев. Нежный образ маленькой девочки чарует до безумия.

Смущённо опускает глаза, под пристальным вниманием Михаила. Настроение мгновенно меняется, лёгкость испаряется. Прекрасно понимает к чему ведёт это общение. Грановский сейчас обозначил границы, теперь она на его территории. Сердце дёрнулось в груди, забилось тяжело. Подавила судорожных вздох и подскочила на ноги, разрывая волнующую близость.

– Домой хочу.

Грановский поднялся возвышаясь перед ней, подавив вздох девчонка отступила.

– Домой так домой.

Спокоен, сдержан, не понять, что чувствует, думает.

Идут через двор к воротам, на перерез торопится Степан.

– Михаил Геннадьевич…

– Сам отвезу.

Не успевает возразить, получает жёстко добавки:

– Сказал, сам.

Открывает ей дверь, и Алекса скромно усаживается. Когда он разговаривает в таком тоне, возникает желание спрятаться. Грановский садится рядом, окинув пламенным взглядом. Отъезжают, Алекса видит в зеркало обеспокоенного Степана, который провожает их. Сильные руки отточенными движениями управляют автомобилем, отбирая почему-то воздух. Очень красивые, думается ей.

– Котёнок мой, ну ты чего притихла? – ласково спрашивает.

Она просто не знает, что ответить, сказать боится его. Да и сказала бы, да только гордое я не позволяет. Никого не боится. Внутри непонятное состояние, мондраж с осторожностью. Он сейчас не мягкий и не нежный, а властный, голос, движения, взгляд. Коротенькое слово мой, так и врезалось в мозг, не предвещая ничего хорошего.

– Алекса, – позвал, опалив пристальным взглядом. – Мы же договорились говорить друг другу, как есть, даже, если это неприятно.

Тяжело сглотнула, эмоции шкалят. Что блин тебе сказать, как есть? Рассказать как ты похож на Богдана. Даже тембр голоса, когда с ней разговаривает, как произносит имя. Чтоб вас всех, она уже шагает по стопам шлюхи Богдана, тот нашёл копию Алексы, а она его копию. Разница лишь в том, что овца Богдана похожа внешне, а Грановский внутренне. Что рассказать, как пугается его каждый раз, когдат он разговаривает со своими людьми.

– Дело в поцелуе?

– Нет, – отвернулась к окну. – И в нём тоже.

Обещала же правду говорить.

– Ты уже взрослая девочка, понимаешь почему с тобой общаюсь, встречаюсь. Хочу прикасаться, целовать, я хочу намного больше, но пока не позволяю себе. Ты просто не представляешь, что творится у меня внутри, когда тебя вижу. Намерен добиться взаимности и добьюсь. Хотелось бы тебе сказать, останови меня, если этого хочешь, да не могу, не оставляю тебе выбора. Не желаю отступать.

Ничего не ответила, в горле пересохло. Подобное откровение невозможно переварить, не получается принять, но как говорит, выбора не оставит. Намерен и добьётся, сердце несётся в предчувствии беды.

– Алекса, – зовёт тихо.

Кажется сейчас возьмёт за руку, но он не прикасается, воздух буквально трещит от напряжения. Слабая, как и шлюха Богдан, сдастся. Уже знает не ровня она ему в бою, проиграет. Всё нутро взвилось, так просто не сдаётся никогда. Робко взглянула на него, встретились глазами. Не отпустит.

Возле подъезда открывает дверь, подаёт руку, как только принимает оказывается в объятиях. Обезоруженно смотрит ему в лицо. Тёплые губы касаются не грубо, но уже собственически, не принимая отказа, пробирая душу мурашками. Мир вокруг исчезает и только его тихий шёпот возле уха:

– Как мальчишка целую у подъезда, – из рук не выпускает крепко обнимая.

Тяжко дышит, не спуская с него глаз.

Грановский хищно осматривает двор, за руку ведёт до двери и её начинает потряхивать с приближением родного дома. Кожей ощущает настрой, внутри дважды перевернулись сдерживаемые эмоции, ожидание.

– Господи, Алекса… – сжимает в медвежьем объятии, от которого она с трудом дышит. – Не могу тебя отпустить.

Сама не понимает чего боится больше, себя, своих желаний, возбуждения, что испытывает в его руках, или опасного, взрослого мужчину, что готов идти до конца в капризе заполучить её. Лёгкое головокружение охватывает от одного только притягательного аромата, прикрывает глаза. На её спасение он берёт себя в руки и отпускает пожелав сухое спокойной ночи. Так и не коснувшись губ в прощальном поцелуе. Разочарованный вздох вырывается сам собой. И только она дрожащими пальцами достаёт ключи, Грановский уходит. Оказавшись внутри прижимается спиной к двери и хватается за голову. Он просто сводит её с ума. Только целовал, а она себя чувствует так будто её упорно соблазняли несколько часов. Пылает в агонии желаний.

В дом Нестеровых вернулась в растрёпанных чувствах, до утра не могла уснуть и только лишь с рассветом провалилась будто в пустоту без сновидений.

К обеду разбудил голод и настойчивый звонок Андрея. Уже ждёт у ворот со срочным разговором. Сердце предательски ёкнуло, неужели в курсе ночных событий.

– Ты вчера не спросилась, – начал, как только оказалась рядом.

– Куда? – искренне удивлена, актриса.

– Домой ездила беспросу.

– С Димкой за вещами ездили и хомячка покормить, – невозмутимо отвечает. – Хочешь проверь.

– Проверю, – еле заметно кивает.

– Откуда знаешь, что мы были в квартире? – чуть не сказала – я была.

– С Грановским общаешься.

Заданный вопрос проигнорил, про Грановского утверждает. Ой, ступают на тонкий лёд. Интуиция подсказывает не врать.

– Звонит, – отвечает беспечно.

– Ты не помнишь, что я тебе говорил?

– Помню. Не разговаривать, не было такого в твоих инструкциях.

Листает инстаграмм, только бы занять чем-нибудь глаза и руки.

– Как ты меня достала.

Ей показалось или он вздохнул.

– Спать хочу, – заявляет заблокировав телефон. Нет желания слушать морали.

– Спать ночью надо.

– Да я от этих таблеток на ходу сплю! И вообще, решай проблему, которую ты создал, мне максимум ещё дня три дома сидеть. И всё. Меня магазин ждёт.

– Я создал, – будто эхом повторяет. – Ты сама ходячая проблема. Для всех.

– Кто-то смотрю не в духе сегодня, – открыла дверь собираясь вылезти.

– Алекса!

Чуть не дёрнулась обратно от подобного тона, всё таки ушла. Ха! Кого-нибудь другого пугай. Если спросит у Димки, то конец ей, получит от обоих. И вообще несостыковки во всём. Знать бы откуда знает Уимберг… Из дома по факту они не выезжали, она ж бежала по тихому. Но Андрей знает, что была, правда только про квартиру сказал. Совсем запуталась. Она же и у Грановского была, если бы знал, сразу истерика с моралями. В каком месте её видели? Да и чего это он такой рассеянный, опять не спал что ли? Белиберда получается. Обернулась на вошедшего Нестерова.

– Ты дома?

– Отец свирепствует, и без меня обойдутся. Уехал пока не поссорились.

– Свози меня домой, хомячка покормим, да и кое, что ещё взять надо.

– Пол часа, перекушу что-нибудь и поехали.

По дороге молчали, оба хмурые и задумчивые, на беседы настроя нет. Не успели войти в дверь, как звонит Уимберг.

– Снова не позвонила.

– Ой, а я забыла, – нагло врёт изображая дурочку.

Та-ак… Крепко задумалась девчонка. Вчера украдкой или сегодня в открытую, а результат один. Кто-то караулит здесь, но тогда бы рассказали о Грановском. Может Уимберг промолчал, этот может. Да только не в этом случае. Смысл охранять пустой адрес, или ждут кого-то… Тяжело вздохнула. Вот достали, так достали!

Забрала хомяка, в пакет собрала его пожитки и всучила другу.

– Это и всё?

– Всё, поехали, – что хотела узнала и ещё больше запуталась.

Димка по пути в обитель Нестеровых что-то всё время бурчал, ругался на неродивых водителей. Злой, нервный. Они давно по душам не разговаривали, даже не знает почему. И вроде ближе что ли друг другу стали, но как будто меньше доверять. Или отношения напряжённее. Внимательно осмотрела друга. Не тот Димка уже, совсем не тот.

– Дим, тебе Уимберг звонил?

– Когда?

– Вообще.

– Да нет, а должен?

Тут Алекса совсем запуталась. Ну погоди Андрюша. Думаешь самый умный. Я выведу тебя на чистую воду.

День подходит к концу, а Грановский до сих пор молчит. Алекса в недоумении по десять раз проверяет телефон. Целовал… Наговорил столько… И исчез. Злится на себя за дурацкое желание срочно услышать его. То каждый день названивал, теперь после всего молчит. Чего всего? Алекса тормози! Ты его и знать не знаешь и кажется скучаешь. За неделю привыкла к звонкам, вниманию.

Стряпая на кухне ужин не заметила, как Богдан появился в доме. Злостно швыряясь ножами, вилками, напрочь забыла о таком опасном обитателе спорт зала. Но присутствие почувствовала мгновенно. Не оборачиваясь даже, знала, что он делает. Подходит неторопливо к холодильнику, всё ещё тяжело дышит, достаёт бутылку воды, открутив крышку сразу отпивает и уходит. Не удержалась, бросила взгляд ему в спину. Вот гад Грановский, она даже про этого забыла, разгуливающего почти голышом по дому. Чуть лишка соли не сыпанула, отдёрнула баночку от кастрюли, рассыпая рядом с плитой.

– Сволочи позорные! Чтоб вам провалиться!

Ходит тут в своих коротких шортах, сверкает загорелой тушкой. Думает растает от его прохаживаний туда сюда перед носом. И неужели ни разу не взглянул в её сторону… Обычно ощущается буквально кожей. Растерянно уставилась туда, где исчезла огромная фигура брюнета. Звезду Богдана обидели, всё ещё не привык, что есть те кто может отказать. Смирись придурок! Я твоя злая карма.

Чем больше ругала Грановского и Богдана, тем больше думала о первом. Не, ну это верх наглости, так взбудоражить и исчезнуть. Ни в какие ворота не лезет. Хотя… Чего это она разошлась. Ещё эта привычка дурацкая откуда то взялась. Когда нервничает, злится или думает много, начинает готовить. Буквально магнитом тянет на кухню. Ну вот точно в кого-то из неизвестных родственников. Знать бы в кого. Димка молчит о матери, она не спрашивает, уверена не забудет, сделает, что просила. Вот совсем не нравится, что происходит. Мать единственный родной человек, больше никого и не знает. Где её родители? Может братья и сёстры. Девчонку будто осенило. Пора наверное разузнать. Так, на всякий случай. А мало ли пригодится.

– Димочка-а.

Нестеров поднял на неё глаза.

– Почему эта туша ходит голышом, будто у себя дома?

Димка непонятливо моргнул.

– Какая туша?

– Друган твой.