Текст книги "Желание и чернокожий массажист. Пьесы и рассказы"
Автор книги: Теннесси Уильямс
Жанры:
Современная проза
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)
На площади следы опустошения, будто город подвергся бомбардировке. Горят красноватые огоньки: словно тлеют руины, и из них то тут, то там пробиваются клочья дыма.
Мадресита (чуть слышно). Donde?[61]61
Где? (исп.)
[Закрыть]
Мечтатель. Aqui. Aqui[62]62
Здесь, здесь (исп.).
[Закрыть], Мадресита.
Маргарита. Пропала! Пропала! Пропала! Пропала!
(В отчаянии припадает к перилам. Жак наклоняется и помогает ей сесть на ступеньки.)
Жак. Прислонись ко мне, cara. И дыши ровно.
Маргарита. Пропала!
Жак. Дыши ровно-ровно и смотри на небо.
Маргарита. Пропала…
Жак. Эти тропические ночи такие ясные. Вот Южный Крест, видишь Южный Крест, Маргарита? (Показывает в сторону просцениума. Они теперь сидят на скамейке перед фонтаном, и в его объятиях она успокаивается.) А там, там – Орион, он похож на толстую золотую рыбу, которая плывет на север в глубоких и ясных водах. А мы вместе, тихо вместе дышим, прислонившись друг к другу, тихо-тихо и вместе, сладкосладко и вместе, больше не боимся, не одиноки, тихотихо и вместе… (Мечтатель ведет Мадреситу в центр площади, где она запевает негромкую песню. Красноватые огоньки гаснут, и дым рассеивается.) И пока мы храним в сердце эту отчаянную птицу – надежду, у нас есть крылья, как у матери, ожидающей младенца.
М а р г а р и т а. Я бы уехала – без тебя.
Жак. Знаю, знаю!
Маргарита. Так что же ты все еще»
Жак. Общаюсь с тобой? (Маргарита еле заметно кивает.) Да потому что ты научила меня той любви, в которой главное – нежность, я ведь никогда ее раньше не знал. О, конечно, у меня были любовницы: стоило только взойти луне – они уже тут как тут. Я пробирался из одной спальни в другую – и везде пахло паленым. Словно специально разлили горючее, чтоб устроить пожар! Но до тебя никого и никогда не любил я любовью, в которой главное – нежность.
Маргарита. Мы привыкли друг к другу, а тебе кажется, это – любовь. Лучше брось меня сейчас, лучше уйди – и я тоже уйду, потому что с гор и из пустыни уже подули ледяные ветры – и прямо мне в сердце. А если ты сейчас останешься, то услышишь ужасное, твое самолюбие будет задето. Я стану упрекать тебя в упадке мужской силы!
Жак. Почему, разочаровавшись, мы уже перестаем по-доброму относиться друг к другу?
Маргарита. Каждый из нас так одинок.
Жак. Только если не веришь.
Маргарита. А мы и не должны друг другу верить. Это наша единственная защита от предательства.
Ж а к. А я-то думал, наша защита – любовь.
Маргарита. О Жак, мы так привыкли друг к другу, сидя в одной клетке, словно пара пойманных ястребов! Привыкнешь тут! И эту привычку здесь, в мрачном и темном районе Камино Реаль, называют любовью! Ха-ха! В чем здесь можно быть уверенным?! Да здесь даже не знаешь, жив ты или нет, дорогой утешитель! Кому задать проклятые вопросы, кого спросить: «Что это за место? Где мы?» Того старого толстяка, который так тебе ответит, что вообще понимать перестанешь? Липовую цыганку, обманывающую на картах и чайном листе? Что с нами происходит? Какая-то вереница ничтожнейших событий – одно, другое, и они должны убедить всех нас в том, что жизнь-то продолжается! Где? Зачем? А ведь мостик, по которому мы идем, вот-вот рухнет!
Грозятся выгнать – это, видите ли, отель для транзитных пассажиров, и никаких постояльцев. Но если отсюда уехать, куда же нам еще податься? В «Подожди немного»? К «Плутокрадам»? Или через эту зловещую арку – в Терра Инкогнита? Мы одни, и так страшно – ведь мусорщики уже дудят в свои рожки. Вот почему – даже несмотря на частые взаимные обиды – мы тянемся друг к другу, тянемся в темноте – от нее не убежать, – тянемся за каким-то непонятным утешением, которое здесь, в конце пути, – а его считают Правым, – называют любовью… Но что ж это? Когда мое усталое тело прислоняется к твоему плечу, когда я прижимаю к своей груди твою голову озабоченного старого ястреба, что мы чувствуем? Что остается в наших сердцах? И все же что-то остается, да-да, в этот миг чувствуешь себя по-неземному невесомой, бескровной, утонченной! И нежной – словно фиалки, которые растут только на луне или в расщелинах далеких гор, на клочках земли, удобренной птицами. Да кто же не знает этих птиц – их тени все время на площади! Я слышала, как они хлопают крыльями – словно старухи-уборщицы выбивают пыльные, потертые ковры… Но этим нежным горным фиалкам не пробить стену скал!
Жак. Горные фиалки пробьются сквозь любые скалы! В них надо только поверить и не мешать расти!
(Площадь обретает обычный вид. Из арки на авансцене выходит Абдалла.)
Абдалла. Наденьте карнавальные шляпы и носы. Сегодня луна будет возвращать девственность моей сестре!
Маргарита (нежно, почти касаясь лица Жака). Ты не догадываешься, что сегодня я собираюсь тебя предать?
Жак. Почему?
Маргарита. Да потому что нежности в моем сердце уже нет. Абдалла, пойди-ка сюда! У меня к тебе поручение. Сходи к Ахмеду и передай ему от меня записку.
Абдалла. Я работаю на маму, делаю американские доллары. Наденьте карнавальные шляпы и…
Маргарита. Вот тебе, парень! (Снимает с пальца кольцо и протягивает его Абдалле.)
Жак. Твой неограненный сапфир?
Маргарита. Да, мой неограненный сапфир!
Жак. Ты с ума сошла?
Маргарита. Да, сошла или почти сошла. Призрак безумия бродит сегодня за мной по пятам! (Жак тростью отгоняет Абдаллу.) Лови парень! На той стороне фонтана! Быстро! (Гитара играет в темноте molto vivace. Маргарита бросает кольцо через фонтан. Жак пытается тростью удержать парня – Абдалла, улыбаясь, бросается то туда, то сюда, как маленький терьер. Маргарита кричит ему что-то ободряющее по-французски. Когда парня отгоняют, она подхватывает кольцо и бросает Абдалле, крича.) Лови, парень! Беги к Ахмеду! Скажи этому очаровательному молодому человеку, что французской леди сегодня надоел ее спутник. Скажи, что она не улетела на «Беглеце» и хочет забыться. О, и забронируй мне комнату с балконом – хочу посмотреть, как твоя сестра появится на крыше, когда восходящая луна станет возвращать ей девственность! (Абдалла с криком прыжками пересекает площадь. Жак стучит тростью по сцене, Маргарита говорит, не глядя на него.) Время безжалостно к нам, Жак, а мы – друг к другу.
Ж а к. Но подожди же, Маргарита.
Маргарита. Нет, не могу! Ветры пустыни уже подхватили меня и уносят!
(Громко поющий ветер уносит ее на террасу – подальше от него. Несколько раз она оглядывается, словно ожидает прощального жеста, но он только яростно на нее смотрит и ритмично стучит тростью по сцене, будто играет похоронный марш. Гутмэн, улыбаясь, с террасы наблюдает эту сцену и кланяется Маргарите, когда та проходит мимо него в отель. Стук трости Жака подхватывают ударные. Тихо, как пауки, сползающие со стены, вначале почти не заметные, на площадь прокрадываются причудливо одетые участники карнавала.
Лист красной и желтой рисовой бумаги, на которой нарисована таинственная эмблема, опускается в центр площади. Ударные звучат все громче и громче. Жак, забыв о том, где находится, стоит с закрытыми глазами.)
Гутмэн. «Камино Реаль», блок одиннадцатый!
БЛОК ОДИННАДЦАТЫЙГутмэн. Фиеста начинается. Первый номер – коронация короля рогоносцев.
(Слепящий луч юпитера неожиданно направляется на авансцену, на Казанову. В испуге он закрывает лицо – в это время толпа его окружает. Кажется, что прожектор своим резким светом ошеломил Жака – он падает на колени. В этот момент из фургона Цыганки выскакивает маленький горбун с короной, увенчанной оленьими рогами, на вельветовой подушке. Он водружает корону на голову Жака. Участники карнавала окружают его и поют славу.)
Жак. Что это за корона?
Гутмэн. Корона с рогами!
Толпа. Cornudo! Cornudo! Cornudo! Cornudo! Cornudo![63]63
Рогоносец! Рогоносец! Рогоносец! Рогоносец! Рогоносец! (исп.)
[Закрыть]
Гутмэн. Поприветствовали, все поприветствовали короля рогоносцев Камино Реаль!
(Жак бросается в толпу, пытаясь стукнуть кого-нибудь тростью. Потом неожиданно перестает защищаться, сбрасывает накидку, отшвыривает трость и оглашает площадь вызывающими и самоуничижительными воплями.)
Жак. Si,si,sono cornudo! Cornudo! Comudo![64]64
Да, да, рогоносец! Рогоносец! Рогоносец! (искаж. исп.)
[Закрыть] Казанова – король рогоносцев Камино Реаль! Объявите это на весь мир. Мой первый титул! Вдобавок к остальным: Рыцарь Золотой Шпоры, пожалованной Его Святейшеством папой! Известный авантюрист! Выдающийся обманщик! Игрок! Блестящий торговец! Зазывала! Сводник! Спекулянт! И – Великий любовник… (Толпа взрывается смехом и аплодисментами, он с истерикой в голосе старается перекричать ее.) Да, я сказал Великий любовник! Самый великий любовник носит самые длинные рога в Камино! Великий любовник!
Г у т м э н. Внимание! Тишина! Луна восходит! Вот-вот свершится то, чего ожидают все!
(Горы над древней городской стеной начинают светиться. Звучит музыка. Все, затаив дыхание, следят за лучом света. Килрой подходит к Жаку и уводит его из толпы. Затем выбрасывает рога и возвращает Жаку его шляпу. Жак отвечает взаимностью – снимает с Килроя клоунский парик и электрический нос. Они по-братски обнимаются. В чаплинской манере Килрой показывает на прыгающую рекламу – три медных шара в лавке ростовщика и на свои золотые перчатки, а потом со страшной гримасой снимает перчатки с шеи, улыбается Жаку и дает понять, что они вместе должны будут выбраться за стену. Жак грустно качает головой, показывая на сердце и «Сьете Марес». Килрой кивает – он понимает, что это обычная человеческая и мужская слабость. Мягкой танцующей походкой к ним беззвучно приближается охранник. Жак начинает насвистывать «Ласточку». Килрой делает вид, что рассматривает стену. Охранник с любопытством поднимает клоунский парик и электрический нос. Затем подходит к Жаку с Килроем, подозрительно глядя им в лицо. Увидев это, Килрой делает резкий рывок и вбегает в лавку ростовщика, захлопывая за собой дверь. Полицейский собирается постучать в нее, как вдруг раздается гонг и крик Гутмэна.)
Г у т м э н. Тишина! Внимание! Цыганка!
Цыганка (появляясь на крыше с гонгом). Луна вернула девственность моей дочери Эсмеральде!
(Звучит гонг.)
Уличный народ. А-а-ах!
Цыганка. Полнолуние превратило ее в девственницу!
(Звучит гонг.)
Уличный народ. А-а-ах!
Цыганка. Так восхваляйте ж ее, поздравляйте, воздайте ей должное!
(Звучит гонг.)
Уличный народ. А-а-ах!
Цыганка Зовите ее на крышу! (Кричит.) Эсмеральда! (Танцоры скандируют: «Эсмеральда!») Поднимись с луной, дочка! И назови избранника!
(В ярком свете на крыше появляется Эсмеральда. Кажется, что на ней одни драгоценности. Она поднимает украшенную камнями руку и в ритме «фламенко» восклицает.)
Эсмеральда. Ole![65]65
Давай! (исп.)
[Закрыть]
Танцоры. Ole!
(Сценическое решение блока карнавала – целиком во власти режиссера и хореографа; подчеркнем только, что фиеста – это серия комических, гротескно-лирических «праздников плодородия», корни которых лежат в различных языческих культурах.
Карнавал не должен быть детально разработан и занимать слишком много времени – не более трех минут от появления Эсмеральды на крыше до возвращения Килроя из лавки ростовщика.
К и л р о й (Жаку). Прощай же, друг, жаль, что ты не со мной!
(Жак отдает Килрою свой крест.)
Эсмеральда. Янки!
К и л р о й (публике). Всем привет. Счастливо оставаться в Камино! Пришлось заложить золотые перчатки, чтобы финансировать эту экспедицию, и теперь – иду. Hasta luega[66]66
До свидания! (исп.).
[Закрыть]! Иду! Пошел!
Эсмеральда. Янки!
(Но стоило только Килрою выйти на площадь, как женщины в неистовстве срывают с него все, кроме брюк и нижней рубашки, в которых он впервые здесь появился.)
К и л р о й (женщинам). Пустите! Отойдите от меня! Осторожнее, вы же все у меня порвете!
Эсмеральда. Янки! Янки!
(Он вырывается и бросается к ступенькам, ведущим к древней стене, но на полпути к ней его останавливает крик Гутмэна.)
Г у т м э н. Прожектор на этого гринго! Осветить ступеньки!
(Прожектор освещает Килроя. В тот же миг Эсмеральда вновь кричит: «Янки! Янки!»)
Цыганка. Что там такое? (Выбегает на площадь.)
К и л р о й. О нет, я все-таки уйду!
Эсмеральда. Espere un momento![67]67
Подожди минутку! (исп.).
[Закрыть]
(Цыганка зовет полицию, но ее крика в толпе не слышно.)
К и л р о й. Не выйдет, малышка. Я даже перчатки заложил, чтоб отсюда выбраться.
Эсмеральд. Querido!
К и л р ой. Что значит «любимый». Перед этим словом устоять трудно, но я просто обязан.
Эсмеральда. Чемпион!
К и л р о й. Да, я привык быть чемпионом, но зачем же об этом сейчас?
Эсмеральда. Стань им опять! Прими их вызов! Брось им перчатку!
Цыганка (кричит). Ну его, этот не подходит!
Эсмеральда. Ну, по-жа-а-а-луйста!
Цыганка. Наподдай-ка ей, Нянька, она совсем очумела!
(Вместо этого Няньку бьет Эсмеральда.)
Эсмеральда. Герой! Чемпион!
Килрой. Я не в форме!
Эсмеральда. Ты все еще чемпион, все еще непобедимый обладатель золотых перчаток!
Килрой. Никто меня так давным-давно уже не называл!
Эсмеральда. Чемпион!
Килрой. Мое сопротивление почти сломлено.
Эсмеральда. Чемпион!
Килрой. Все, я уже не сопротивляюсь!
Эсмеральда. Герой!
Килрой. Херонимо! (Летит с лестницы в центр площади, поворачивается к Эсмеральде и зовет.) Куколка! (Его окружает ликующий уличный народ, который устраивает триумфальный эксцентрический танец, показывая Килроя как бойца, путешественника и любовника. Танец и музыка кончаются. Килрой выскакивает из круга, протягивает Эсмеральде руку и кричит.)
Килрой. Килрой – чемпион?
Эсмеральда. Килрой – чемпион!
(Вырывает у опешившей Няньки букет красных роз и кидает их Килрою.)
Толпа (пронзительно). Ole!
(В тот же миг Цыганка бросает на землю гонг, который издает при этом протяжный звук. Килрой поворачивается, подходит к рампе и говорит публике.)
Килрой. Видали?
(Ликующий уличный народ окружает его и поднимает на руки. Свет меркнет, и занавес опускается.)
Т о л п а (не перестает кричать). Ole!
ЗАНАВЕС
Короткий антракт
БЛОК ДВЕНАДЦАТЫЙСцена погружена в темноту. В луче юпитера лишь Эсмералъда – она стоит на крыше фургона.
Эсмеральда. Мама, что случилось? Мама, свет погас! Мама, где ты? Так темно, я боюсь! Мама!
(.Юпитер освещает опустевшую площадь. Перед фургоном за маленьким столиком сидит Цыганка.)
Цыганка. Спускайся, кукла, стряслась беда. Ну, выбрала себе героя!
Г у т м э н (с балкона «Сьете Марес»), «Камино Реал ь», блок двенадцатый!
Нянька(У фонтана). Цыганка, в фонтане все еще нет воды.
Ц ы г а н к а. А чего ожидать-то? Кому хранить традиции? Растишь дочку. Она смотрит телевизор. Слушает поп-музыку. Читает «Тайны экрана». Ходит на фиесты. Луна снова делает ее девушкой – и это главная сенсация недели! А что она? Находит себе избранника – беглого коверного! Что ж, давайте! Впустите шута и приготовьте девственницу!
Нянька. Хотите довести дело до конца?
Цыганка. Послушай, Нянька! Я действую на законных основаниях. С этим шутом будут обращаться так же, как если б он устроил в Камино Реаль валютный переполох! Поехали, девушка! Но сначала подмажь колеса!
(Нянька заходит в фургон. Цыганка потирает руки, дует на зеркальце, плюет на него, протирает «замшей», произносит традиционное «раз-два», а затем шепнет: «Свет мой, зеркальце, скажи…»; в это время с розой в зубах из ее фургона выходит Килрой.)
Цыганка. Siente se, por favor[68]68
Садитесь, пожалуйста! (исп.)
[Закрыть]
К и л р о й. No comprendo the lingo[69]69
Не понимаю язык (искаж. исп.)
[Закрыть]
Цыганка. Выбрось эту розу!
Нянькала сценой). Эй, Цыганка!
Цыганка. Зови меня мадам!
Нянька (входя). Мадам! За вами наблюдают в…
Ц ы г а н к а. В шпионский глазок!
Н я н ь к а. А «Беглец»-то того!
Цыганка. В городе Элизабет, штат Нью-Джерси… в 10.57 вечера по восточному поясному времени, пока вы засовывали себе в прическу анютины глазки! А вот и мое второе сообщение: солнечная система движется в направлении созвездия Геркулеса; а это значит – смывайся! (Нянька выходит. Из-за сцены слышен шум.) Тихо, вы там! Черт вас возьми!
Н я н ь к а (за сценой). С ней же невозможно совладать!
Цыганка. Так дай же ей двойную порцию брома! (Килрою.) Ну, каково чувствовать себя избранником, а?
Килрой. Давайте я вам кое-что расскажу.
Цыганка. Побереги силы – они тебе еще пригодятся.
К и л р о й. Я хочу с вами начистоту. Можно?
Цыганка (быстро проштамповывая какие-то бумаги). Зачем вообще тогда ходить к цыганке, если с ней не начистоту?
Килрой. Аяне знаю, зачем меня избрали.
(За сценой происходит борьба между Эсмеральдой и Нянькой.)
Цыганка. Время покажет… О, как я ненавижу эту бумажную волокиту! Нянь… (Нянька входит и становится у стола.) Эту подшивку с будущего воскресенья шесть раз переиначат. Подшей все это дерьмо! (Килрою.) Но трубка мира уже зажжена. Дай-ка мне спичку! (Протягивает ему сигарету.)
Килрой. Нет, спасибо.
Цыганка. Давай, не отказывай себе в удовольствии. Терять-то тебе все равно нечего.
К и л р о й. Если это предсказание, то я на него…
Цыганка. Сядь на место и назови свое полное имя.
К и л р о й. Килрой.
Цыганка (записывая). Год рождения и место, где произошло это несчастье.
Килрой. И то и другое неизвестно.
Цыганка. Адрес.
Килрой. Путешественник.
Цыганка. Родители.
Килрой. Неизвестны.
Цыганка. Так кто ж тебя на ноги поставил?
К и л р о й. Не знаю, на ноги или на руки, но сделала это моя старая эксцентричная далласская тетушка.
Цыганка. Быстро подними руки и поклянись, что не совершишь ничего аморального.
Эсмеральда (из-за сцены). Эй! Chico![70]70
Парень! (исп.)
[Закрыть]
Цыганка. Тихо! Чем болел в детстве?
Килрой. Коклюшем, корью и свинкой.
Цыганка. Симпатии и антипатии.
Килрой. Люблю положения, из которых можно выпутаться. Не люблю полицейских и…
Цыганка. Ну ладно. Вот, подпиши. (Протягивает ему бланк.)
Килрой. Что это?
Цыганка. Всегда ведь что-то подписываешь, не так ли?
Килрой. Пока не прочту, – не подпишу.
Цыганка. Это же просто небольшая формальность, чтобы повысить репутацию и произвести впечатление на нашу деревенщину. Засучи-ка рукав.
Килрой. Для чего?
Цыганка. Всажу тебе небольшую дозу.
Килрой. Чего?
Ц ы г а н к а. А тебе не все равно? Что – разве тебе раньше этого не делали?
Килрой. Кто не делал?
Цыганка. Офицеры, Americanos![71]71
Американцы (исп.)
[Закрыть] (Впрыскивает ему гипосульфит.)
К и л р о й. Но я же не подопытный кролик!
Цыганка. Себе-то не ври. Все мы подопытные кролики в лаборатории Бога. Человечество – его незаконченная работа.
К и л р о й. Что-то мне не очень понятно.
Ц ы г а н к а. А кому понятно? Камино Реаль – веселая газета, только читать ее надо задом наперед! (Снаружи слышатся странные звуки рожка. Килрой садится на место. Цыганка ухмыляется.) Устал? В сон, что ль, от высоты клонит?
Килрой. Нервы здесь расшатались.
Ц ы г а н к а. Я научу тебя пить текилу – сосуды расширяет. Во-первых, сыплешь немного соли на тыльную сторону руки. Затем слизываешь ее языком. Потом – глоток вовнутрь! (Показывает.) А затем – закусываешь лимончиком. Так она легче идет – и какой кайф! Твоя очередь!
Килрой. Нет, спасибо. Я завязал.
Цыганка. На этот счет есть старая китайская пословица, которая по смыслу похожа на нашу «кашу маслом не испортишь». (Смеется.) Вставай, мальчик, дай-ка я на тебя гляну! А ты ничего на вид-то. Вот что значит работать за доллары. Тебя старухи никогда не кадрили?
Килрой. По правде говоря, нет, мэм.
Цыганка. Ну, что-то всегда бывает в первый раз.
К и л р о й. В этом вопросе не могу с вами согласиться.
Цыганка. Думаешь, я старая вешалка? (Килрой издает неловкий смешок. Цыганка бьет его по лицу.) Так что – погадать? На картах или на зеркальце?
К и л р о й. Не имеет значения.
Цыганка. Хорошо, начнем с карт. (Тасует и сдает.) Спрашивай.
Килрой. Фортуна что – от меня отвернулась?
Цыганка. Мальчик, она отвернулась от тебя еще в день твоего рождения. Спрашивай еще.
Килрой. Уезжать мне из этого города?
Цыганка. Будто у тебя есть выбор… Возьми карту. (Килрой берет.) Туз?
К и л р о й. Да, мэм.
Цыганка. Какого цвета?
Килрой. Черного.
Цыганка. О-о, годится. У тебя большое сердце?
К и л р о й. С голову ребенка.
Цыганка. Так оно разорвется.
Килрой. Этого я и боюсь.
Цыганка. Аза дверью тебя ждут мусорщики.
К и л р о й. За какой, за этой? Тогда я проскользну в другую.
Цыганка. Надо смотреть правде в глаза: твоя песенка спета. Давно пора уже знать, что фамилия «Килрой» занесена мусорщиками в черные списки.
Килрой. Знаю! Но не самый же я там…
Ц ы г а н к а. И все же это бьет но нервам. Но погоди! А вот и благая весть! Червовая дама.
К и л р о й. И что это значит?
Цыганка. Любовь, мальчик!
Килрой. Любовь?
Цыганка. Утешительный приз на конкурсе чудаков! Эсмеральда!
(Встает и шпыняет ногой гонг. На сцену выносят низкую тахту, на которой полулежа, в позе одалиски, сидит дочь Цыганки. Ее лицо закрыто блестящей вуалью. До пояса, поддерживающего ее прозрачную юбку-панталоны, она обнажена; лишь пара сверкающих изумрудных змеек извивается вокруг ее грудей. Обалдевший Килрой вертит головой – в ней словно защебетала канарейка.)
Килрой. Ты – ты кто? Сборщица чая?
Цыганка (грозя ему пальцем). Много будешь знать – скоро состаришься! Нянька, дай мне мой роскошный парик – в нем я выгляжу не больше, чем на сорок пять. Пошла кутить! Сначала к «Уолгрину» разменять…
Килрой. Что разменять?
Цыганка. Десятку, которую ты сейчас мне выдашь.
Н я н ь к а. Не спорь с ней. Если она сказала, – это железно.
Килрой. Аяине спорю. (Неохотно протягивает ей деньги.) Но надо же по-честному, ведь я заложил за нее свои золотые перчатки.
Нянька. Все эти янки-засранки хотят за так.
К и л р о й. Я хочу расписку.
Нянька. Хочешь выцыганить у цыганки?
К и л р о й. Хочу. А что ж еще?
Цыганка. Карты подскажут. Или зеркальце. Или чайный лист. Но никто еще у цыганки ничего не выцыганил! (Хватает купюру. Слышен вой ветра.) Погода-то меняется, и придется влезать в свои летние меха! Нянька, неси-ка меха!
Нянька (строя рожу). Норку или соболь?
Цыганка. Ха, а вот и куколка! Сюда! Засекай время! (Нянька бросает ей засаленное одеяло. Цыганка отдает няньке будильник и проходит сквозь отделанную бусами веревочную занавеску.) Adios![72]72
До свидания! (исп.)
[Закрыть] Ха-ха!
(Только она исчезает, как за сценой один за другим звучат выстрелы. Килрой вздрагивает.)
Эсмеральда (жалобно). Маме на улице так плохо.
Килрой. Хочешь сказать, на улице к ней приставали?
Эсмеральда. Какие-то типы.
Килрой (публике). Да уж, конечно, не приятели. (Она горестно садится на кушетку. Килрой облизывает губы.) Ты сегодня какая-то не такая, как тогда…
Эсмеральда. Тогда?
Килрой. Да, тогда на площади, когда эти гориллы на меня набросились, а тебя тащила в дом твоя мамочка! (Эсмеральда смотрит на него с удивлением.) Ты что, не помнишь?
Эсмеральда. Я вообще ничего не помню, что было до того, как луна вернула мне девственность.
Килрой. Был шок, а?
Эсмеральда. Да, шок.
Килрой (улыбаясь). Это называется «временная амнезия».
Эсмеральда. Янки…
К и л р о й. А?
Эсмеральда. Я рада, что это ты. Что я тебя выбрала. (И далее тихим голосом.) Я рада. Я очень рада…
Нянька. Куколка!
Эсмеральда. Что, Нянька?
Н я н ь к а. Ну как, дела идут?
Эсмеральда. Еле-еле.
Н я н ь к а (с трудом передвигаясь). Хочу почитать что-нибудь простенькое.
Эсмеральда. Он сидит на «Тайнах экрана».
К и л р о й (вскакивая). О, да вот же они! (Протягивает ей киножурнал. Она так же неуклюже ковыляет обратно.) Мне как-то неловко… (Вдруг достает фотографию в серебряной рамке.) Хочешь посмотреть картинку?
Эсмеральда. Какую?
К и л р о й. Фотографию.
Эсмеральда. Твою?
К и л р о й. Моей единственной верной женщины. Она была платиновая блондинка, как Джин Харлоу[73]73
Голливудская звезда 30-х годов. – Прим. перев.
[Закрыть]. Ты помнишь Джин Харлоу? Да нет, не помнишь. А мы, стареющие, помним. (Кладет фотографию в сторону.) Говорят, ее пепел хранится в маленькой частной часовне в Форест-Лон. А, может, было бы лучше его рассеять, чтобы выросло много новых Джин Харлоу, а потом, весной, собирать их прямо с куста? Но ты не слишком разговорчива.
Эсмеральда. Хочешь, чтобы я болтала?
К и л р о й. Ну, так делается в Штатах. Немного вина, пара пластинок, чуть-чуть поболтали, а потом, если обе стороны в настроении, то… любовь… любовь…
Эсмеральда. Музыка! (Встает и из изящного хрустального графина наливает вино – в это время начинает играть музыка.) Говорят, что скоро денежная система во всем мире будет единой.
К и л р о й (поднимая бокал). Повтори, пожалуйста, мои локаторы были еще не совсем готовы.
Эсмеральда. Я сказала: говорят, что… Да ладно! Но для нас это важно, потому что мы все еще зависим от американского доллара… плюс федеральные налоги.
К и л р о й. А как же!
Эсмеральда. А как ты относишься к классовой борьбе? Ты принимаешь в ней участие?
К и л р о й. Не так чтобы…
Эсмеральда. Вот и мы тоже не так чтобы – и все из-за диалектиков.
К и л р о й. Из-за кого?
Эсмеральда. Ну, из-за людей, у которых акцент. Но мамочке-то наплевать, раз они привезли римского папу не сюда, а в Белый Дом.
К и л р о й. И кто это они?
Эсмеральда. Да эти, как их… сове-тик-усы. Усы, если маленькие, приятно щекочут, а бороды колются… (Хихикает.)
К и л р о й. Я всегда гладко выбрит.
Эсмеральда. А что ты думаешь о племени Мумбо-Юмбо? Старик уже от них того.
К и л р о й. Какой старик?
Эсмеральда. Бог. Мы-то так не считаем, но повсюду только эту «мумбу-юмбу» и слышишь, вот он от нее наверняка и обалдел!
К и л р о й (подпрыгивая от нетерпения). А я думал, мы будем говорить на другую тему. Ведь этот разговор никуда не ведет. Никуда!
Эсмеральда. Ао чем ты хочешь?
К и л р о й. О чем-нибудь более интимном. Например, о…
Эсмеральда. Откуда у тебя такие глаза?
К и л р о й. О личном! Ага…
Эсмеральда. Ну, откуда ж у тебя такие глаза?
К и л р о й. От верблюда!
Нянька (громко, за сценой). Куколка!
(Килрой вновь подпрыгивает и бьет кулаком правой руки по левой ладони.)
Эсмеральда. Чего тебе?
Нянька. Пятнадцать минут!
К и л р о й. Я не специалист по ускорению. (Публике.) Спорим: она следит, когда я увлекусь и просрочу время!
Эсмеральда (сквозь отделанную бусами веревочную занавеску). Нянька, иди спать, Нянька!
Килрой (яростным шепотом). Действительно, иди спать, Нянька!
(За сценой слышится громкий треск.)
Эсмеральда. Нянька пошла спать… (Срывает занавеску и возвращается в нишу.)
К и л р о й (с огромным облегчением). А-а-а-а-ах…
Эсмеральда. Куда ты уставился?
К и л р о й. На зеленых змеек – для чего ты их носишь?
Эсмеральда. Все считают, для прикрытия, а на самом деле – просто забавно. (Он подходит к кушетке.) Что ты хочешь делать?
К и л р о й. Собираюсь занять плацдарм на этой кушетке. (Садится.) Как насчет того, чтобы поднять вуаль?
Эсмеральда. Не могу.
К и л р о й. Почему?
Эсмеральда. Мамочке обещала.
К и л р о й. А я-то думал, твоя мать смотрит на вещи шире.
Эсмеральда. Да, но ты же знаешь, каковы мамочки… Но ты можешь ее поднять, если скажешь «пожалуйста».
Килрой. О-о-о…
Эсмеральда. Давай, говори! Ну скажи же – «пожалуйста»!
Килрой. Нет!
Эсмеральда. Почему нет?
Килрой. Это глупо.
Эсмеральда. Тогда не разрешу.
Килрой. Ну ладно. Пожалуйста!
Эсмеральда. Повтори еще раз!
Килрой. Пожалуйста!
Эсмеральда. А теперь еще раз, как обещал. (Он подпрыгивает. Она хватает его за руку.) Не уходи!
К и л р о й. Не делай из меня дурака!
Эсмеральда. Просто я тебя немножко поддразниваю. Потому что ты такой умный. Сядь и, пожалуйста, ну повтори это слово «пожалуйста»!
Килрой (падая на кушетку). Неслабыми духами ты душишься!
Эсмеральда. Угадай какими!
Килрой. «Шанель номер пять»?
Эсмеральда. Нет.
Килрой. «Табу»?
Эсмеральда. Нет.
Килрой. Сдаюсь.
Эсмеральда. Это же «Noche en Acapulco»[74]74
«Ночь в Акапулько» (исп.)
[Закрыть] Мне туда до смерти хочется. Взял бы меня туда. (Он садится.) В чем дело?
К и л р о й. Цыганской дочке тут же и напомнят, что ей можно, а чего нельзя. Когда все уже будет на мази.
Эсмеральда. Не слишком же ты любезен. Мне ведь золота-то не надо. Некоторые, между прочим, мечтают о серебристых лисицах, а я – только об Акапулько.
К и л р о й. Хочешь к «Тодду»?
Эсмеральда. О нет, хочу в «Мирадор». Чтобы смотреть на ныряльщиков в Кебрада!
К и л р о й. Послушай, детка: мечтать можно даже о Голливуде или о каком-нибудь сверхшикарном кабаке!
Эсмеральда. Издеваешься?
К и л р о й. Ни фига. Просто смотрю на вещи реально. У всех у вас, цыганских дочек, каменные сердца – я баки не заливаю! Но все равно, за день до смерти человек все-таки просит: «Пожалуйста, позволь мне поднять твою вуаль!» – а мусорщики в это время уже за дверью! И вот он ненадолго почувствовал тепло, а значит, он жил. Жил! Это всего лишь слово из трех букв, вроде тех, что пишут на заборах мальчишки-прогульщики. Ну, так какой же смысл жаловаться? Ведь ваши цыганские уши слышат лишь то, что желают. Звон монет, например. Ну, так и быть, детка, – едем в Акапулько!
Эсмеральда. Вдвоем?
К и л р о й. Поняла, что я затеял? (Публике.) Разве я вам не сказал? (Эсмеральде.) Да! И завтра утром!
Эсмеральда. О, я прямо балдею от радости! А сердечко – тук-тук-тук!
Килрой. А мое большое сердце – бум-бум-бум! Так я поднимаю вуаль?
Эсмеральда. Только нежненько.
Килрой. Даяв жизни мухи не обидел. (Трогает уголок ее прозрачного покрывала.) Пока не садилась на варенье.
Эсмеральда. Ох!
К и л р о й. Что?
Эсмеральда. Охххх!
К и л р о й. Что такое? В чем дело?
Эсмеральда. Ты не нежный!
К и л р о й. Как раз нежный.
Эсмеральда. Как раз не нежный.
К и л р о й. Если не нежный, то какой?
Эсмеральда. Грубый!
К и л р о й. Как раз не грубый.
Эсмеральда. Да, именно грубый. А должен быть нежным, потому что ты первый!
К и л р о й. Неправда!
Эсмеральда. Правда!
К и л р о й. А как же все другие фиесты, на которых ты бывала?
Эсмеральда. Просто каждый был, как первый. Это только у нас так, у цыганских дочерей.
К и л р о й. Повтори-ка еще.
Эсмеральда. Мне не нравится твой тон.
К и л р о й. Какой тон?
Эсмеральда. Ирония с оттенком цинизма.
К и л р о й. Да я от чистого сердца!
Эсмеральда. Все мужчины – обманщики.
К и л р о й. Может и все, но не я.
Эсмеральда. Все говорят, что не врут. Если бы каждый, кто говорит, что не врет, и в самом деле не врал, на свете было бы ровно вдвое меньше обманщиков, а правды вдвое больше.
К и л р о й. Наверное, доля правды в твоих словах есть. Ну, а как насчет цыганских дочек?
Эсмеральда. Что как?
К и л р о й. Они что, всегда говорят правду? Все до единой?
Эсмеральда. И да и нет, но большинство – нет. Но некоторые говорят, когда их ухажеры нежны.
К и л р о й. Так ты веришь, что я могу быть правдивым и нежным?
Эсмеральда. Верю, что ты веришь, что ты… Какое-то время…
К и л р о й. Все существует какое-то время. Какое-то время, детка, даже и мечту лелеешь! Ну, так сейчас?
Эсмеральда. Да, сейчас, только будь нежнее! Нежнее…
(Он аккуратно приподнимает уголок вуали. Она тихо вскрикивает. Он поднимает вуаль выше. Она опять вскрикивает. Еще чуть выше – и он сбрасывает прозрачную вуаль с ее лица.)
К и л р о й. Я от чистого сердца.
Эсмеральда. Ия тоже.
К и л р о й. Я от чистого сердца.
Эсмеральда. Ия тоже.
Килрой. Яот чистого сердца.
Эсмеральда. Ия тоже.
К и л р о й. Я от чистого сердца.
Эсмеральда. Ия тоже. (Килрой отклоняется, убирая руки с вуали. Она открывает глаза.) И это все?
К и л р о й. Я устал.
Эсмеральда. Уже?
(Он встает и идет вниз по ступенькам.)
