Текст книги "Грязные улицы Небес"

Автор книги: Тэд Уильямс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 35 страниц)

Глава 36
ПОКИДАЯ ЭТУ ЗЕМЛЮ

Мне приходилось вести себя естественно: изливать пот, щуриться от света прожекторов подошедшего судна и безропотно терпеть давление стального ствола пистолета на мой многострадальный позвоночник. С катера Реворуба доносились встревоженные крики. Похоже, бревна старого причала пробили в их корпусе большую дыру. Хотя моя голова после удара о дверной косяк напоминала волейбольный мяч, заполненный песком и острыми осколками стекла, я все-таки заметил странный шум, доносившийся из рубки. Реворуб тоже услышал его. Он по-прежнему прижимал пистолет к моей спине, но я чувствовал, что давление ствола начинало уменьшаться. Очевидно, он оглянулся назад, пытаясь понять, что происходит. Наверное, я мог бы воспользоваться потерей его бдительности – вскочить на ноги и задать ему жару. Однако в тот момент у меня не было полной уверенности, где находились мои ноги. Изогнув шею, я посмотрел назад.

Из рубки по ступеням трапа поднималась большая фигура. На миг мне показалось, что это был Сэм, но я ошибся. На палубу вышел один из парней Реворуба. Он издал несколько булькающих звуков, в которых угадывались плохо сформированные слова. Похоже, он сдирал с себя что-то. Еще один неровный шаг, и я увидел багор, торчавший из его горла. Длинная рукоятка билась о грудь наемника. Мужчина безрезультатно старался вырвать из шеи острие металлического наконечника.

– О, черт! – прошептал Реворуб.

За спиной раненого охранника появился Сэм. Он толкнул большого парня в спину и тот упал рядом со мной, все еще пытаясь вытащить крюк из шеи. Я порадовался бы успеху друга, но Сэм остался без оружия. Реворуб нацелил на него пистолет. Возможно, Элигор приказал своим людям захватить меня живым. Однако я был чертовски уверен, что это не относилось к моему товарищу. Поднявшись на четвереньки, я сделал все, что мог – ударил своей тяжелой и кружившейся головой в живот демона. Реворуба отбросило к ограде, он нажал на курок, и выстрел прогремел так близко от меня, что я подумал о плохих последствиях: о своем простреленном мозге и предсмертных конвульсиях. К счастью, пуля пролетела мимо. Сэм, стоявший слишком далеко над умиравшим парнем, был ограничен в движениях. Ему удалось лишь толкнуть Реворуба в грудь, послав его за борт катера.

Затем он помог мне подняться на ноги. Я заметил свой пистолет и поплелся к нему. Мой товарищ, перебравшись через ограждение, прыгнул в темную воду. Я слышал, что где-то рядом барахтался Реворуб, но не видел его. Выпустив пулю в том направлении, я для очистки совести выстрелил в одну из фигур на ярко освещенном судне, заставив ее упасть и закрутиться на палубе.

– Передайте боссу, что нам нужно подкрепление!

Это кричал Реворуб. Очевидно, его рот был полон тины и грязной воды. Я последовал примеру Сэма и спрыгнул с катера. Сколько патронов осталось в обойме? Возможно, два или три. Перезарядить оружие вряд ли получится. Мои карманы были пустыми. Все блестящие и дорогие «фасолины» выпали, утонули в бухте или раскатились по палубе круизного катера. Я молился, чтобы кто-то из людей Элигора наступил на потерянный патрон, поскользнулся и сломал себе шею.

Вода была холодной, вязкой и отвратительной, однако в то мгновение неожиданной свободы она казалась мне приятнее, чем процедуры в спа-салоне. Какое-то время мы плыли, шлепали по грязи и пробирались через заросли тростника. Сияние прожекторов угасло. Когда охранники поняли, что их вожак упал в воду, а мы ушли от погони, их крики окрасились панической яростью. Хотя нам тоже было несладко. Мы брели по скользкой жиже, спотыкались о корни и продирались через заросли водных растений. Казалось, что я все еще плыл, но только в высоком и густом тростнике. Над нами просвистели две пули. Наверное, мы оставляли след из поломанных стеблей. Я схватил Сэма за плечо и шепотом предложил ему замедлить темп движения. В ночи прогремело еще несколько выстрелов. Не услышав свиста пуль, я немного успокоился. Мы, пригнувшись, направились к берегу. Над водой торчали только наши головы – так было безопаснее идти.

Примерно через полчаса мы вышли из тростника и в истощении рухнули на грязный холмик у кромки берега. Луна беспечно смотрела на нас, пока мы кашляли, отплевываясь от воды и того дерьма, которое в ней плавало. Нам потребовалось несколько минут, чтобы перевести дыхание и заполнить легкие свежим воздухом. После этого я решил провести небольшую инвентаризацию. Мокрые туфли, штаны и куртка. Три патрона в обойме пистолета и еще три застряло в карманах. Остальные выпали во время бегства. Когда озябшие скользкие пальцы обрели достаточную гибкость, я пополнил обойму. Теперь в моем пистолете имелось шесть серебряных пуль по пятнадцать долларов за штуку (дешевле было бросаться во врагов бутылками «Чивас Ригал»). Бумажник сгорел в отеле, телефон выпал из кармана вместе с другими патронами. Уныло вздохнув, я повернулся к моему приятелю.

– Ты сохранил свой мобильник?

Сэм выплюнул изо рта какую-то дрянь, и она повисла на его подбородке. Он вытер ее грязной рукой и, размазав грязь по коже, стал выглядеть как выдра в боевой раскраске.

– Нет. Он где-то потерялся во время нашего победного марша. И мое оружие тоже. А как насчет той пластмассовой игрушки, которую тебе впарил Орбан?

Я показал ему «Пять-семь».

– Это уже что-то, – сказал Сэм. – У меня ничего не осталось, кроме фонарика и головной боли.

– Тогда нам лучше отправляться в путь. В какую сторону пойдем?

Он встал на колени, затем осторожно приподнялся и осмотрелся вокруг. Слева и справа от нас возвышались массивные электрические опоры. Темные провода, висевшие между ними, проходили через лик луны, словно черные царапины. Никаких других ориентиров не было, но я узнал размытые контуры Берегового парка, маячившие к югу от нас.

– Мы только в паре миль от моей квартиры, – произнес Сэм. – Если нам удастся незаметно проникнуть туда, я вскрою тайник под досками пола. Тогда у нас будет куча оружия, и мы сможем продолжить наши ночные приключения.

– Идем.

Я не мог больше ждать. Если бы мы остались сидеть на земле, я забыл бы, как работают мои руки и ноги. У меня не было пулевых ранений, но я чувствовал себя омерзительно – словно кто-то вытащил из моего торса пару важных частей и поменял местами несколько больших шестеренок в болевшей голове.

– Мне понравилась твоя затея с багром.

– Хорошо, что «Рэлстон» проводит рыболовные экскурсии. Чертовски приятный отель.

– Да. К сожалению, им придется отложить эти туры на какое-то время. Мы разбили два их катера.

Это был долгий и утомительный переход при свете луны. Мы шли по чавкавшей грязи и рытвинам, заполненным лужами – через саликорнию, болотную траву и другие виды растительности, которые так любят местные натуралисты. Лично я не советовал бы вам бродить по ним, если ваше тело покрыто кровавыми царапинами. На краю природного заповедника я увидел несколько флуоресцентных вывесок, которые сияли на невзрачном офисном здании, стоявшем неподалеку от болота. Этот крохотный намек на цивилизацию обрадовал меня. К сожалению, я не мог приблизиться к огням большого города, не побывав в квартире Сэма.

Мы прошли по маленькому мосту, который пересекал мутный канал и вел в общественный парк. Луна озаряла призрачным светом столы для пикников и детские площадки с качелями и «горками».

– Гарсия-парк, – сказал Сэм. – Мы уже близко. Нам даже не придется выходить на главную дорогу. Чуть дальше зоны пикников находится кладбище. А там одна пробежка по полю, и мы окажемся у моего дома.

– Ты думаешь, я способен на какие-то пробежки?

Меня начинало пошатывать от усталости. Тем не менее Слова Сэма о кладбище напомнили мне о странном факте, которой Жировик нашел в Интернете. Речь шла о настоящем преподобном Хабари – точнее, о его могиле. Я снова притих. Парк действительно оказался небольшим, но нам пришлось перебираться через железный забор, ограждавший кладбище.

– Сэм, я помню это место.

Мы шагали мимо монументов и надгробных плит. Кладбищенский двор зарос растительностью – похоже, траву здесь косили только прошлой осенью. Пластмассовые цветы блестели под лунным сетом, как обглоданные кости.

– Ты раньше часто проводил тут время. Мы приходили сюда пару раз.

Сэм ответил не сразу.

– Да, дни пьянок и пустых раздумий, – сказал он наконец. – Я прикончил здесь сотни бутылок. Это помогало мне как человеку понимать глубинные вещи.

– Кладбище или бутылки?

– И то и другое.

Я не стал говорить ему, что он ангел, а не человек. Никто из нас не любит таких уточнений. Вместо этого я попытался вспомнить план кладбища, переданный мне Жировиком. Юго-восточный угол? Мы как раз туда и направлялись. Я вновь заскучал по своему телефону и файлам, хранившимся в нем.

– Дай мне фонарик.

Сэм бросил на меня удивленный взгляд.

– Зачем он тебе понадобился? Мы ведь хотели оставаться незаметными.

– Я тут подумал кое о чем. Давай его, не жмись. Мы уже час не слышали звуков погони.

Он неохотно передал мне фонарик. Вряд ли слабый свет мог выдать нас. Тем не менее я направил луч на землю, время от времени скользя им по надгробным камням. Вскоре мы вышли на небольшую лужайку, на которой почти не было растительности. На краях проплешин с грязной землей виднелись жалкие остатки травы. Ее пучки походили на колонны отступавших отрядов.

– Бобби, свет фонарика… Ты начинаешь беспокоить меня.

Я хотел ответить шуткой, но одна из могил привлекла мое внимание. Свернув налево, я направился к ней. Сэм шептал, что это неправильное направление, однако я не слушал его. Он последовал за мной.

– Бобби? Какого черта ты делаешь?

– В данный момент я интересуюсь не чертом.

– О чем ты говоришь? – спросил он сдавленным голосом. – Что тебе тут?..

Он не успел закончить вопрос, потому что отдаленный шум, который усиливался несколько последних секунд, стал слишком громким, чтобы игнорировать его.

– Вертолет!

Сэм произнес это слово примерно таким же тоном, каким капитан Крюк прокричал: «Крокодил». Я погасил фонарик, и мы оба упали на землю, прижав лица к грунту. Оставалось надеяться, что сверху мы выглядели, как обычные надгробные камни. Шум лопастей нарастал. Наконец, вертолет завис над нашими головами. Луч прожектора заметался по территории кладбища, но, к счастью, ни разу не коснулся нас. Я знал это, потому что подглядывал. Вертолет пролетел мимо, и луч яркого света продолжил сканирование на расстоянии от нас.

Когда шум винтов почти затих, я встал, включил фонарик и осмотрел ближайшую могилу. После этого мне больше не хотелось говорить. Сэм поднялся на ноги и встал рядом со мной.

– В чем дело, Бобби?

Он понял, что означало мое молчание. Обычно парни таким голосом спрашивают: «Сколько мне еще осталось, док?»,хотя уже знают ответ. «Недолго».Я осветил фонариком могильную плиту. Тут нечего было объяснять. Во всяком случае, так мне казалось. Надпись выглядела старой и выветрившейся, но слова читались разборчиво – даже при слабом свете.

Мозес Исаак Хабари

Родился 14 января 1928

Покинул эту землю 20 мая 2004

Отец, брат, пастор, человек мира

Я повернулся и посмотрел на Сэма, но он не отводил взгляда от надгробной плиты.

– Как ты узнал?

Вопрос был тихим, словно дуновение ветра, но поскольку ему предшествовала пауза – момент молчания, во время которого в моей голове возникали сотни других озарений, – он показался мне пугающе громким. Я повернулся к Сэму и вдруг увидел шесть фигур, бежавших к нам через кладбище. Нас разделяла только сотня ярдов.

Время для дискуссий кончилось.

Истощенные, мокрые и израненные, мы снова убегали от погони. Как только мы сделали первые десять шагов, пули защелкали вокруг нас по надгробным плитам. Автоматические винтовки наших преследователей были оснащены осветительными приборами. Когда я сворачивал в сторону, два-три луча сопровождали каждое мое движение. Я бежал за Сэмом, полагаясь на его знание местности. Он без труда мог найти пути отхода и надежное укрытие. Взбежав на холм, мы увидели край кладбища и высокую каменную ограду. Перед нами была не железная сетка забора, а большая мемориальная стена. Она выглядела достаточно прочной, чтобы устоять под выстрелами гранатометчиков. Фактически эта часть территории напоминала место, куда расстрельная команда отводит осужденных преступников, чтобы предложить им последнюю сигарету.

– Что за черт? – задыхаясь, спросил я.

– Извини, – ответил Сэм.

Мы по инерции сбежали вниз со склона. Стена была так близко, что мне пришлось резко замедлиться, иначе я врезался бы в мраморную плиту со списком вырезанных фамилий – возможно, солдат, чьи последние мгновения походили на нашу ситуацию. Я развернулся и выстрелил (в обойме осталось всего пять патронов), но наши преследователи уже заняли позиции за надгробными камнями. Они находились в дюжине ярдов. Нас осветило четыре или пять лучей. Мне вспомнилась сцена неудачного побега заключенных в каком-то старом комедийном фильме.

–  Эй, Доллар! Бежать дальше некуда!

– Ревушка, не выдавай себя голосом, – крикнул я. – Это могут быть твои последние слова.

Но мы представляли собой легкую цель, поэтому, из-за отсутствия уверенности, моя шутка получилась несколько скомканной.

– Брось пистолет, или я выпущу кишки из твоего приятеля Сэммариэля, – продолжил Реворуб. – Он умрет, а ты все равно попадешь нам в руки.

– Не делай этого, – тихо сказал Сэм.

– Выбор невелик.

Я приподнял оружие над головой и бросил его перед собой в траву. По настоянию Реворуба мне пришлось отшвырнуть его ногой на несколько ярдов. Это успокоило демона. Он велел нам встать на колени и поместить руки за наши затылки. Не имея никаких идей, я выполнил его указания. Оставалось надеяться на мизерный шанс – что мне еще удастся вонзить пальцы в его маленькие глазки, прежде чем бригада Элигора начнет извлекать из меня нервы и органы. Сэм медленно и тяжело встал на колени рядом со мной.

– У тебя, случайно, нет под плащом другого багра? – спросил я.

– Даже булавки нет, – ответил он. – Зря ты бросил пистолет.

– Ты задолжал мне кучу объяснений.

Реворуб направился к нам, поэтому я перешел на шепот.

– Не хочу, чтобы тебя пристрелили. Сначала я должен услышать твои ответы.

Конечно, все это было несерьезно. Нам однажды удалось обмануть людей Элигора – даже дважды, если считать за первый раз наше бегство на катере. Великий Герцог брал на службу не очень умных людей, но они учились, а у меня в голове дул сильный ветер – никаких новых трюков. Будто демонстрируя свою вновь обретенную осторожность, Реворуб подходил к нам бочком в какой-то крабьей манере. Целясь мне в лицо из пистолета, он остановился всего в шести футах. А что такое шесть футов? Рост человека. Длина могилы.

– Ты больше ничего не сможешь сделать, Доллар, – сказал он. – Никаких разговоров и умных бесед. Так, значит, тебе было смешно, когда ты стрелял в мои яйца?

– Я их только задел, если помнишь. Но ты прав. Мне было весело.

– Черт бы тебя побрал, маленький урод. Ты больше не будешь смеяться! Знаешь, что сказал Трававоск, когда мы вывалили к его ногам половину внутренностей?

Реворуб перешел на жалобный голос.

–  «Я все еще чувствую их!»Вот что он сказал. Говоришь, тебе было весело? «Не давите их каблуками! Мне больно!»А те кишки уже не принадлежали его телу! Вот что могут делать палачи Элигора!

Он фыркнул, нацелив ствол оружия на мое горло.

– Босс обещал, что я буду сидеть в первом ряду на твоем шоу. Хочу насладиться каждым моментом.

Он сунул руку в карман и вытащил телефон. Его оружие по-прежнему было нацелено на меня и находилось вне зоны досягаемости. Демон открыл крышку черного мобильника, похожего на коммуникатор из «Звездного пути», и нажал большим пальцем на пару кнопок. Ожидая ответа, Реворуб повернулся к своим парням, прятавшимся за могильными камнями. Они все еще пронзали нас лучами прицелов.

– Когда я отойду в сторону, можете порвать второго парня в клочья, – крикнул он. – А этому ублюдку всадите несколько парализующих дротиков.

Кто-то ответил на его звонок. Реворуб понизил голос и переключился на тон подчиненного.

– Босс? – сказал он в трубку. – Это я. Миссия выполнена!

Нам не всегда удается мудро подбирать свои последние слова. Надеюсь, когда придет мое время, я произнесу более весомую фразу. Как только Реворуб закрыл крышку телефона и сделал пару шагов, отступая с линии огня, огромная бестия спрыгнула вниз с мемориальной стены и, словно черная чудовищная жаба, опустилась на корточки передо мной и Сэмом. Я почувствовал жар, исходивший от нее, и мимолетно увидел знакомые широкие рога, нечеловеческое лицо и странную ворсистость кожи. Галлуосмотрел склон холма. Из его ноздрей вырывалось синее пламя. Кто-то из парней, стоявших за могильными камнями, выпустил в чудовище автоматную очередь. Когда свинец защелкал по мемориальной стене, я отпрыгнул в сторону и прижался к земле. Несколько пуль попало в тварь, не причинив ей вреда. Я уже знал, что галлубыл восприимчив только к серебру, и он реагировал на него, как на пустяковый солнечный ожог.

Нужно отдать должное храбрости Реворуба. Он не собирался отдавать без боя свой ценный трофей. Демон подбежал к чудовищу и начал стрелять в него почти в упор из пистолета – шесть выстрелов, дюжина. Использованные гильзы по дуге взлетали в воздух и, сверкнув в лунном свете, падали в чахлую траву. Затем Реворуб сделал шаг и встал перед рогатой тварью. Несмотря на все пули, выпущенные в нее, галлу,очевидно, впервые заметил его.

Две угольно-черные руки, от которых шел пар – большие, как ковши экскаватора, – схватили демона за бока и рывком оторвали его от земли. Реворуб отбивался, молотил ногами и корчился в хватке чудовища. Его куртка дымилась от жара ладоней инфернальной твари. Внезапно челюсти галлураскрылись, словно створки ворот (другого описания, пожалуй, не подберешь), – раскрылись невероятно широко, обнажив пылающую глотку, похожую на печь крематория. От ужаса я прикрыл глаза рукой, но все равно увидел, как чудовище погрузило в огненную пасть сначала голову вопившего Реворуба, а затем его плечи и торс. Ноги демона все еще пинали воздух, однако тварь всосала их, будто два куска лапши. Затем она отрыгнула на ладонь часть обугленного скелета Реворуба и бросила кости в темноту, из которой в нее били лучи прицелов.

Ответом наемников стала интенсивная стрельба. Люди Элигора палили из автоматов и автоматических винтовок. Темный холм озарился вспышками огня. Воспользовавшись ситуацией, я по-пластунски пополз к тому месту, где валялся мой пистолет. Галлуодним прыжком добрался до первого надгробия, из-за которого доносились короткие очереди. Моя ладонь наткнулась на небольшой предмет. Это был телефон Реворуба. Я схватил его и начал ощупывать траву другой рукой. В конце концов, мне удалось найти мое оружие.

Наемники совершили большую ошибку – им не следовало стрелять в галлу.Демоническая тварь впала в ярость от вспышек выстрелов и громких звуков. Через несколько секунд она уже рвала людей, разбрасывая оторванные конечности во всех направлениях. До меня долетали брызги теплой крови. Носоглотку жгло от запаха горелой плоти. Я сунул телефон в карман, поскольку был вынужден держать оружие двумя руками – меня трясло от озноба, как чихуахуа, застрявшего в снегу. Но я не сделал ни одного выстрела. Какой резон стрелять в существо, которое глотало серебряные пули, как гранулы «Тик-так»? К сожалению, я не мог придумать ничего другого.

– Бобби! Сюда!

Сэм, стоявший у дальнего конца стены, неистово махал мне рукой. Я пригнул голову и побежал к нему, боясь, что меня свалит случайный выстрел. О тщательном прицеливании не могло быть и речи. После того как Терминатор из Месопотамии начал кромсать наемников, те, убегая, забыли о нас. Они в ужасе отстреливались от чудовища.

– Эта аллея ведет к воротам, – крикнул Сэм.

Он был истощен не меньше меня, но сохранял чертовски хорошую скорость.

– Большой рогоносец не понял, за какую команду ему нужно играть. Похоже, когда тот безголовый демон запрашивал подкрепление, он надеялся на что-то другое.

– Все люди Элигора предназначены для одноразового использования, – задыхаясь, ответил я. – Если Реворубу дадут новое тело, он, скорее всего, будет жариться на адских кирпичах. Так что меня он больше не волнует. А вот галлу…Он не остановится, пока не поймает меня. Поджарив и сожрав наемников, он бросится в погоню за нами.

Я едва держался на ногах. Из груди вырывался сухой кашель. Пора было прекращать болтовню.

– Да, я помню ту ночь, когда мы удирали от этой твари. Она быстрее, чем твоя дебильная машина, верно?

Вопрос не нуждался в ответе, поэтому я решил поберечь дыхание. Мы выбежали из ворот мемориального парка и помчались по извилистой дороге. Я не бегал так долго и быстро уже многие годы. Мне не нравилась атлетика, поэтому я был в плохой форме (по крайней мере, для ангела). Возможно, позже, отделавшись от галлу,нам с Сэмом стоило заняться собой. Судя по направлению, мы снова возвращались к заливу. С кладбища донесся последний крик отчаяния – жалобный звук, похожий на ноту волынщика, забитого до смерти дубинкой с колючим наконечником.

– Куда мы?.. – выдохнул я.

– Нас может спасти… только пешеходный мост… к Береговому парку.

Он тоже экономил кислород и говорил по два-три слова между вдохами. Сэм оглянулся через плечо. То, что он увидел, заставило его найти второе дыхание. Мы часто даже не подозреваем, какие силы скрыты в нас. Я старался не отставать от него.

Но кем был Сэм? Раньше я считал его своим лучшим другом, который говорил мне все начистоту. Никаких тайн и секретов. Однако дело Хабари изменило мое мнение. Мог ли я доверять такому хитрецу? И удастся ли мне убежать от огненной твари, чтобы узнать правду об этом человеке?

Мы достигли пешеходного моста – узкого воздушного перехода с оградой по грудь высотой. Возведенный для любителей пеших и велосипедных прогулок, он, словно лента рулетки, тянулся над заболоченной местностью между островом и берегом. Наши шаги заставляли его дрожать и раскачиваться. Позади нас раздался жуткий вой – настолько громкий, что мог бы сбить луну с небес. Наверное, Цербер, посланный за мной, вдруг обнаружил, что добыча ускользает от него. От этого яростного рева у меня заложило уши. Я едва не упал, когда узкий мост заскрипел и начал подпрыгивать, как при землетрясении в семь баллов по шкале Рихтера. Раскаленное рогатое чудовище помчалось за нами, словно бронепоезд, поставленный на игрушечные рельсы. У меня возник вопрос: как далеко мы убежим, прежде чем галлупоймает нас?