Текст книги "Найди ее лицо"

Автор книги: Тед Бота

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)

– Вы были правы, Рич, – сказал Фрэнк, когда ему наконец удалось дозвониться до Уолтера. – Лист повторно женился и снова стал ходить в лютеранскую церковь. И знаете что? Вы говорили, он должен жить в пятистах километрах от места, где были совершены убийства. На самом деле это было в четырех сотнях километров.

Люди, которые станут детективами

День президентов, 1990 год

Для человека непосвященного они выглядели странным трио. Один – в джинсах и тенниске; второй – в костюме, с гладко зачесанными назад волосами и широкой улыбкой; а третий – худой и угловатый. Один – художник, один – служащий таможни, а с недавнего времени квалифицированный специалист по работе на детекторе лжи, и третий – эксперт-криминалист.

Когда они расселись за обедом в «Дэй бай дэй», можно было примерно догадаться, что закажет каждый из них. Один ел в меру, второй чересчур наслаждался едой, а третьему нужно было совсем немного. Это трио – Фрэнк, Билл Флейшер и Ричард Уолтер.

Двое из мужчин были членами Американской юридической академии, хотя никогда не встречались и познакомились лишь благодаря человеку, который не был членом академии. Уолтер находился в городе по делам, и Фрэнк захотел, чтобы он познакомился с Флейшером.

Они едва заказали еду, как завязался разговор о преступлениях и убийствах. Одна тема сегодня поднималась уже много раз: почему раскрытие преступлений порой безо всякой необходимости проходит так трудно? Фрэнк считал, все зависит от человека. Если к делу привлечено больше одного правоохранительного органа, то каждый из них хочет видеть свет в конце тоннеля. Люди в этих органах тоже. Вместо того чтобы делиться информацией, они держат ее в тайне. Раскрытие преступления сегодня стало не главным делом.

Фрэнк понимал, что его избаловал офис судмедэксперта в Филадельфии, который работал в тесном контакте с полицией. Там было не важно, кто в конечном итоге получит лавры, важно, чтобы жертва была идентифицирована, а убийца пойман.

– Было просто здорово, – сказал Фрэнк, вспоминая начало своей работы по Анне Дюваль и девушке с Норт-Лейтгоу-стрит. – Следователи делились информацией с полицией, и было впечатление, что велись два расследования. Но потом были дела вроде Принсес До. Потребовалась уйма времени, чтобы хоть что-то сделали. Думаю, среди детективов были и те, что просто вставляли палки в колеса. Мы могли бы уже идентифицировать ее.

Когда Уэнди принесла им еду – салат «Никуаз» для Фрэнка, гамбургер для Флейшера и кофе для Уолтера, – Фрэнк рассказал о встрече с фэбээровцами в Вашингтоне по делу Листа. Вместо того чтобы предложить помощь, агенты были настроены, мягко говоря, недружелюбно.

– Готов поспорить, у них даже есть данные на Листа, которые они не захотели мне дать.

Когда они приступали к еде, для них уже было очевидно, в чем проблема и ее решение – такие, как они, люди. Расслабляясь без посторонних в «Дэй бай дэй», болтая о каком-нибудь деле, они зачастую рождают совершенно новые идеи.

– Мы способны сложить два и два, – сказал Уолтер, – и установить связи там, где они всегда были, но никто их не замечал.

Чтобы подчеркнуть мысль – пусть и не вполне к месту, хотя никто, казалось, и не был против того, чтобы смешивать преступления с кухней, – Уолтер рассказал им о деле окровавленного нижнего белья.

Несколькими годами раньше он прочел лекцию перед сотрудниками полиции Мичигана, и один из полицейских рассказал ему о расследовании, которое поставило их в тупик. В парке нашли несколько пар женских колготок, развешанных по кустам. Они были распороты до промежности и выглядели так, словно жертва (или жертвы) долгое время их носили. Еще там был выпотрошенный плюшевый медведь. Позднее нашли и другое нижнее белье в такой же кондиции и при тех же условиях. На всех предметах, как и на плюшевой игрушке, толстым черным фломастером была надписана буква J. Но тел так и не обнаружили.

– Он спросил, что я об этом думаю, – продолжал Уолтер. – Я сказал, что тела могут быть в другом месте. Они дали мне снимки белья. Ничего особого мне эта информация не давала, но я подумал, что следует ее запомнить.

Спустя год он участвовал в конференции в Сент-Луисе. Один агент ФБР рассказывал ему о деле в Атланте, связанном с убийством шести женщин, причем убийца был фетишистом.

– Я тут же спросил: «Что означала буква J?» Он страшно удивился и спросил, откуда мне известно. Когда я рассказал, он сообщил, что буква J – первая буква в имени убийцы. Так вот, получилось, что трупы были у него, а одежда – у кого-то другого. – Уолтер сделал паузу, чтобы затянуться сигаретой. – Видите, что может значить обмен информацией.

Уэнди, которая перед закрытием мыла в закусочной столы, объявила, что им пора закругляться. Уолтер встал и был готов возвращаться к себе в гостиницу, но двое других остались.

Фрэнк и Флейшер уже какое-то время обсуждали идею о выборе места, где люди вроде них могли собираться, обедать и разговаривать – не только о нераскрытых преступлениях, а обо всем – вот как они сейчас в закусочной. Они сообщили об этом Уолтеру, который счел их сумасшедшими.

Друзья стояли на тротуаре перед закусочной. На город опускался вечер, люди спешили по Сэнсом-стрит в сторону метро. Флейшер предложил написать письма двум десяткам людей и спросить, как они относятся к их задумке. В Нэви-Ярде, где он работал, имелась комната для банкетов, где они вполне могли бы устраивать встречи.

– Как мы это назовем? – спросил Фрэнк.

Сразу приходило на ум что-то вроде «Клуб Шерлока Холмса», но Флейшер предложил имя другого сыщика – Южэна Видока. Француз из XVIII века, который из преступника – он был вором, мошенником и убийцей – превратился в человека, раскрывающего преступления, Видок основал французскую Сюртэ и в определенных кругах считался первым в мире детективом нового времени. Он стал другом Виктора Гюго, чей персонаж Жан Вальжан обладал совсем не случайным сходством с Видоком, как и Огюст Дюпэн в романе Эдгара Алана По «Убийство на улице Морг».

Через несколько недель Флейшер связался с Фрэнком и Уолтером, чтобы сообщить: из двадцати восьми адресатов лишь двое отвергли идею. Первая встреча общества «Видок» должна была состояться в ближайшее время.

Татуировка в виде попугая

Поимка Джона Листа принесла Фрэнку известность б о льшую, чем он когда-либо имел, и новую работу в области судебной медицины.

В «Нью-Йорк-таймс» были помещены три фотографии Листа: одна, сделанная в 1971 году, другая с изображением бюста Фрэнка и третья, снятая в день ареста преступника. Две последние были практически идентичными, вплоть до похожих на совиные глаза очков. Журнал «Пипл» опубликовал статью об этом аресте, а «Филадельфия инкуайрер» в льстивой статье назвал Фрэнка учеником Мефистофеля. Бетти Пэт Гатлифф написала письмо, чтобы поздравить его с успехом. Один сотрудник журнала «Тайм» сказал ему, что в течение недели, когда был пойман Лист, он был популярнее президента Рейгана.

Лондонская газета «Мэйл он сандэй» высказывала мнение, что если Фрэнк смог поймать человека, который исчез на восемнадцать лет, то, вероятно, он сможет и им помочь найти того, кто скрывается уже пятнадцать лет, с того самого времени, когда он, предположительно, убил няньку своих детей, – лорда Лукана.

Но, пожалуй, самым неожиданным для Фрэнка стало внимание со стороны ФБР. Несмотря на все свои замечания по поводу его работы с бюстом Листа, они позвонили ему в январе 1990 года и попросили сделать изображение возрастных изменений Лео Джозефа Коури, одного из людей главаря ливанской преступной семьи, находившегося в бегах с 1979 года. Через два месяца у ФБР был выполненный Фрэнком бюст, он не очень понимал, как они собираются его использовать. За несколько дней до того как бюст должны были показать в передаче «СРА», фотография бюста появилась в «Ю-эс-эй-тудэй».

– Интересно, не вспугнуло ли это Коури, – высказал свои сомнения Фрэнк, когда друзья встретились пообедать в «Сифуд Анлимитед» и обсудить подготовку к первой встрече общества «Видок». – Возможно, увидев статью, он лег на дно.

Несколько месяцев спустя Фрэнк во второй раз выполнял работу для «СРА». Это была женщина по имени Флоренция (или Фло) Гудинг, которую разыскивали в Калифорнии и Коннектикуте за поджог и покушение на убийство. Лето принесло ему еще б о льшую популярность в музее Мюттера: были идентифицированы девушка с надеждой и Розелла Аткинсон.

В сентябре Ричард Уолтер пригласил Фрэнка выступить на конференции юристов в Сиднее вместе с экспертом-криминалистом из ФБР, о котором Фрэнк знал, но так с ним и не познакомился, – Робертом Ресслером. Уолтер сказал, что на конференции будут выступать только они трое.

Это было первое путешествие, когда Фрэнк надолго уезжал от Джан. По пути он звонил ей с каждой остановки и говорил, как сильно ее любит. Его звонки не отражали того, что происходило дома – они оба знали, что их семья переживает трудный период.

Фрэнк больше уделял внимания карьере в судебной медицине и известности, которая пришла с ней, чем фотографии. Скульптурные заказы приносили совсем немного денег, и Джан приходилось работать больше, чтобы сводить концы с концами. Чем-то нужно было жертвовать.

Австралийская конференция длилась три дня, но Фрэнк выдержал только один. Он предупредил Уолтера, что идет готовить речь, а сам отправился на пляж.

– На конференции собрались консерваторы, – говорил он, ни на мгновение не подумав о себе как об одном из них. Ему приятнее были бодрые ядреные воспоминания о рейдах с оружием с федеральными маршалами.

Добравшись до пляжа Бонди-Бич, он нашел себе место, где можно присесть, снял рубашку, чтобы позагорать, и стал наблюдать за людьми. Он приветствовал всех, кто проходил мимо него, – серферов, девушек в бикини, детей, пожилых дам, прогуливающих собак. Они думали, что он рубаха-парень, а он таким и был. Лучшим качеством Фрэнка была способность запросто заговорить с кем угодно, потому-то он и нравился людям.

Но в то же время он изучал их лица, обращая внимание на то, как они скомпонованы. Он делал это всегда. Даже сидя на скамье перед мясным магазином и попивая кофе, он заговаривал с прохожими, изучая, например, широкий лоб при толстых губах, небольшие линии в углах губ и глаз, маленький нос, над которым явно поработали, мужчину с женским лицом. Это было развлечением, но одновременно и работой.

На третий день люди на Бонди уже приветствовали его по имени. Они знали, что он парень из Америки, который делает мертвым лица. Что он тот самый человек, который помог поймать Джона Листа. В тот день он вернулся в гостиничный номер, который делил с Уолтером, и там его ждала записка от администратора.

«Звонила ваша жена!!! В 4.07 дня. Конти из офиса маршалов позвонил ей, чтобы дать вам знать, что они поймали Наусса. Он действительно проживал в пригороде с женой и детьми, и они ничего о нем не знали».

Фрэнк нашел Уолтера на конференции, сообщил ему новость и сказал, что ему надо немедленно вернуться в Соединенные Штаты. Если кто-то и мог его понять, то это Уолтер.

– Сообщи подробности по телефону, – сказал он.

– Кстати, Рич, – отозвался Фрэнк. – Его схватили в Мичигане.

Именно это предсказывал Уолтер.

«СРА» показывала сюжеты о Науссе три раза, последняя из передач была запущена в эфир всего за несколько дней до того, как Фрэнк с остальными отправился в Австралию. Один из зрителей из пригорода Детройта позвонил в «СРА» и сообщил, что человек, похожий на демонстрировавшийся бюст и называющий себя Ричардом Феррером, проживает в Луна-Пир, небольшом городке на озере Эри, неподалеку от границы Мичигана с Огайо. Феррер, тихий семьянин с тремя мальчиками, обладал навыками плотницкого дела. Он носил бейсбольную кепку и рубашки с длинными рукавами, которые скрывали руки. Когда маршалы вышли на него, у него были (как и на бюсте, сделанном Фрэнком) короткие волосы и толстая шея и одет он был в рубашку лесоруба. Он отрицал, что является Науссом, но под длинным правым рукавом рубашки обнаружилась татуировка в виде попугая.

К тому времени как Наусса привезли в Филадельфию, Фрэнк вернулся из Австралии. Том Рапоне сказал, что если Фрэнк хочет, то может побывать в камере и сделать для себя снимки, как в случае с Форхауэром.

Фрэнк схватил фотоаппарат и быстро приехал. В отличие от Форхауэра, который избегал смотреть на него, Наусс был необычайно контактен.

– Эй, – сказал он Фрэнку, – ведь это вы сделали мой бюст, верно?

– Ага. – Фрэнк удивился, что Наусс заговорил с ним. Он почувствовал, что способен даже шутить с убийцей. – Каково ощущение от того, что тебя увековечили?

– Жаль, что это не сделано при других обстоятельствах. – Он улыбнулся и положил руку Фрэнку на плечо. – Не вы ли также изображали Форхауэра, моего партнера, в передаче «СРА»?

– Вы смотрели?

– Да. Но вы симпатичнее. Он уродлив, не правда ли?

Фрэнк не мог понять, почему Наусс так свободно держался, несмотря на то что его вот-вот должны были запереть в тюрьму на всю оставшуюся жизнь. Пол Шнайдер, который участвовал в аресте байкера, сказал, что в этом ничего странного нет. Наусс пока еще не хлебнул тюремной жизни.

В середине 1991 года общество «Видок» проводило свое пятое заседание. То, что начиналось с неофициального ленча с целью собраться и пообщаться, быстро превращалось в инструмент детективной работы. Почти с самого начала они стали брать в разработку не просто «висяки», но самые старые и сложные в стране.

На встрече, которая состоялась в таверне колонистов в историческом районе города Сосаети-Хилл, они обсуждали сорокалетнее дело «Кливлендских торсов», связанное с убийством и расчленением по меньшей мере дюжины бездомных.

С Фрэнком, Флейшером и Уолтером в обществе теперь состояли шестьдесят два человека.

Неверность

После поимки Наусса Фрэнк был на вершине славы. За год арестованы Лист и Наусс, а Розелла Аткинсон и Валери Джемисон идентифицированы. В апреле 1991 года двое осуждены за убийство Ивонн Дави, и поговаривали о телевизионном фильме о Принсес До.

В июле в морге Сан-Диего был опознан труп Лео Джозефа Коури. Хотя Фрэнк не имел отношения к этой идентификации, совпадение по времени обнаружения тела гангстера и показа незадолго до этого его бюста в программе «СРА» не повредило его репутации.

«СРА» подрядила Фрэнка на другое, на первый взгляд неразрешимое дело, в котором было много общего с делом Листа. В начале 1976 года Брэд Бишоп – высокий, симпатичный отставной офицер армейской разведки, который работал на Государственный департамент и направлялся в Италию, Эфиопию и Ботсвану, – насмерть забил дубинкой жену, мать и двух малолетних сыновей, затем отвез их тела из Бетесды, штат Мэриленд, в Северную Каролину, где в лесу сжег. Трупы были обнаружены на следующий день егерем, но Бишоп к тому времени исчез. Бесследно.

Бишоп свободно владел пятью языками, и предполагалось, что, возможно, он будет скрываться в Европе. Были две неподтвержденные информации о нем: одна – из Стокгольма в 1978 году, сообщенная одним из членов семьи, другая – из Сорренто спустя год, от бывшего коллеги.

Поскольку у Бишопа имелась приметная ямка на подбородке, которую он наверняка должен попытаться скрыть, Фрэнк вылепил бюст со съемной бородой. Оба варианта были показаны в передаче «СРА» в начале 1992 года.

В промежутках между восстановлением лиц беглецов и жертв убийств Фрэнк проводил время за обедами с друзьями, встречами с Флейшером, забегая к следователям из офиса судмедэксперта Филадельфии или навещая Филлинджера, которого избрали коронером округа Монтгомери. Чем он совершенно не занимался, так это фотографией.

Рекламные агентства, которым не нравилась известность, пришедшая к нему из области судебной медицины, больше не желали обращаться к нему. И еще они считали, что тот, кто пользуется таким вниманием СМИ, не нуждается в работе. Последний полученный Фрэнком солидный заказ для рекламы по иронии судьбы заключался в том, чтобы сделать серию скульптурных изображений для «Блю кросс» – хоть это были не черепа, а телефон, компьютер, логотип компании и рукопожатие. После этого фотобизнес Фрэнка иссяк.

Гонорар Фрэнка теперь составлял по тысяче долларов за голову, но за пятнадцать лет он сделал их всего тридцать пять. Судебная скульптура занимала б о льшую часть его времени, но давала возможность оплачивать лишь небольшую часть расходов. Они с Джан оказались практически без гроша.

Джан старалась выкручиваться. Помимо работы в «Стробриджес» она устроилась в юридическую фирму. Финансовые проблемы рождали все большую напряженность в отношениях между ними, и они постоянно ссорились. Дошло до того, что пришлось продать фургон и мотоцикл Фрэнка.

Джан видела во Фрэнке перемены, которые ей не нравились. Наивного, добродушного художника-любителя судебной медицины, посвятившего себя раскрытию убийств, человека, готового за бесценок работать над идентификацией Анны Дюваль, за свои деньги покупавшего парики для девушки, найденной в канализации, или для Линды Кейс, больше не было. Он превратился в шоумена и хвастуна.

«Успех ударяет ему в голову, – написала она в дневнике после возвращения Фрэнка из двухдневной поездки в штаб-квартиру федеральных маршалов в Маклине, штат Виргиния. – Он постоянно говорит о себе».

Чего не знала Джан, так это того, что он завел роман на стороне.

Фрэнк и прежде бывал неверен. Женщины, которых он рисовал или фотографировал – обычно обнаженными, – часто становились подружками, с которыми он ходил на свидание и иногда спал.

Джан знала о подружках, и они ее не беспокоили. По крайней мере она говорила, что не беспокоят. В конце концов, именно так она сама познакомилась с ним, и заставлять его остановиться было бы сродни тому, чтобы заставлять его не быть Фрэнком. В любом случае его необузданной сексуальности для нее одной было чересчур много, и она была убеждена, что для всех будет благом, если он станет время от времени спать с кем-то еще.

Хоть он об этом так не думал, половой акт также стал неотъемлемой частью его жизни в судебной медицине. Помогало это или нет, занятие любовью, конечно же, доставляло ему плотское утешение, когда он уже не мог видеть окровавленные или раздутые трупы или работать с черепом забитого насмерть пятилетнего ребенка. Что лучше можно было противопоставить череде смертей, чем акт, переполненный жизнью? Потому он начал регулярно спать с несколькими женщинами.

Но с Лорой Шонесси все обстояло по-другому.

Фрэнк познакомился с ней через свою подружку Полу Лисак, которая в прежние годы снимала подвал в мясном магазине. Он и Шонесси сразу понравились друг другу и решили пойти в Институт Франклина на шоу спецэффектов. Бродя среди манекенов из фильма «Психо» и миниатюрных космических кораблей из «Звездных войн», Фрэнк рассказал ей о проблемах между ним и Джан.

Шонесси сказала, что неважно себя чувствует, и попросила вернуться в студию, чтобы ей прилечь. Тогда они и переспали.

Фрэнк стал проводить с Шонесси все больше времени, встречаясь с ее друзьями и катаясь в Лонгпорт, штат Нью-Джерси, чтобы навестить ее родителей, которые были богаты, имели хорошие связи и жили в шикарном особняке.

Отношения с Джан портились все больше.

– Ты впустую тратишь с ней время, – твердила Шонесси. – Ты же знаешь, что вы не ладите. Она все время задирает нос и не обращает внимания на тебя и Ванессу.

Джан и в самом деле казалась Фрэнку отдалившейся и замкнувшейся в себе. Она совершенно не уделяла внимания его работе. В ответ он проводил с ней еще меньше времени. В конце концов Джан не выдержала и однажды утром пришла в спальню к Фрэнку, когда тот еще лежал в кровати.

– Ты трахаешь Лору Шонесси? – крикнула она.

– Да, трахаю, – ответил он. Его не волновало, что происходит. – Теперь мне можно продолжать спать?

Джан обратилась на работе к юристу за советом по поводу развода. Но к тому времени дело стало приобретать новый оборот. Шонесси пыталась контролировать Фрэнка, а он этого не любил, к тому же она держалась настолько начальственно, что он начал называть ее «Сержант». Шонесси хотела, чтобы он поменял бухгалтера и больше не пользовался услугами Джоан, пыталась также отлучить его от друзей. Жизнь с ней, как ни странно, заставила его понять, почему он двадцать лет продержался с Джан. Она давала ему быть самим собой.

Недавно Фрэнк получил заказ от Интерпола – первый от этого международного полицейского агентства – сделать бюст Иры Айнхорна. Один из руководителей диссидентской культуры 1960-х годов, связавшийся с такими людьми, как Эбби Хоффман и Питер Габриель, Айнхорн в 1977 году убил свою подружку Холи Мэддакс и держал ее труп в сундуке в своей филадельфийской квартире целых восемнадцать месяцев. Он сбежал до начала процесса в 1980 году, но его видели несколько раз в Ирландии и в других странах Европы. После того как он неоднократно ускользал от правоохранительных органов, Интерпол связался с Фрэнком.

Фрэнк с Шонесси планировали навестить ее сестру во Франции, как только он закончит работу над бюстом. Шонесси сказала, что это, быть может, также хороший повод окончательно разорвать отношения с Джан. Вместо этого Фрэнк порвал с Шонесси и взял в Европу Джан.

Это был для обоих первый отпуск за долгое время. Они не могли себе его позволить, но им нужно было побыть вместе за пределами Филадельфии. Супруги провели неделю в Париже, затем отправились на поезде в Милан, куда Фрэнка пригласила городская полиция. По пути остановились в Лионе, чтобы побывать в Интерполе. Фрэнк провел презентацию слайдов о своей работе и передал два бюста: один – Айнхорна и другой – убившего свою семью Брэда Бишопа. В скором времени бюст Айнхорна был показан по британскому телевидению, но обнаружили преступника лишь несколько лет спустя.